Бесплатный сон в мышеловке. Дрим-квест по искусству оставаться живым

Для этой цели древние эллины обращались к движениям и танцам в мистериях, а даосы прибегали к пластическим формам выражения сложных даосских идей в практиках тайцзицюань через серию сплетенных в причудливый танец движений, плавно перетекающих одно в другое и наполненных глубоким смыслом.

Не менее важным вариантом как у тех, так и у других было обращение к сновидениям.

Почему так важно осознавать рациоцентризм

Из-за малоценности чувственного опыта и ненадежности языка мы не вполне осознаем, кто мы такие и что нам на самом деле нужно. Не всегда знаем, как мы устроены, как мы воспринимаем, на основе чего принимаем решения, и, главное, как могли бы воспринимать мир по-другому, то есть более полно.

Мы слишком доверчивы и легковерны в том, что мир и мы сами – это то, как мы привыкли о нем думать. Каков мир или мы на самом деле более глубоко узнаем лишь разобравшись с этим: кто из любопытства, присущего человеческой природе, а кто от нужды, например, после психотравмирующих событий.

Именно благодаря лучшему пониманию себя у нас появляется шанс разрешить себе быть более чувствительными и чувствующими, больше доверять себе, своим чувствам и ощущениям. Таким образом мы разрешаем себе быть более живыми.

Мы можем вдруг осознать, что чувства – это тонкие ориентиры и столь недостающая нам энергия для свершений, а вовсе не атрибут впадающих в неконтролируемую истерику граждан, как кажется нередко некоторым моим клиентам. А наше тело – это вовсе не «будущий труп», по образному выражению одного психолога, а чувствующая и чувствительная часть нашего «Я». Наше тело – это во многом мы сами. Карл Юнг называл его «выражаемой частью нашей души».

Большинство людей слишком сконцентрированы на внешних сторонах жизни: повседневных заботах, стремлении к успеху, поэтому тело и чувства часто остаются без внимания и не имеют права голоса в принятии решений. Как будто наши истинные нужды и впрямь жестко прописаны в сфере рационального, а мы являемся исключительно тем, что мы думаем. Но это не так. Мы напрасно игнорируем наших истинных помощников, забывая спросить у них совета.

Пример из жизни. Как телесные знаки помогают принять решение.

Я хочу привести пример, рассказанный моим коллегой о том, как важно давать право голоса чувствам и телу.

Мой коллега, использующий в работе телесные практики, познакомился с девушкой. Она показалась ему симпатичной, и он решил поближе познакомиться с ее семьей. Больше всех его очаровал глава семейства – добродушный, с отменным чувством юмора, с кем можно было выпить рюмочку собственноручно приготовленной наливки за неспешными философскими беседами.

Это очарование стало причиной того, что он всерьез задумал жениться на своей избраннице. Он стал представлять, как счастливо они все заживут, будут вместе ездить на дачу и наслаждаться там запахами и звуками потрескивающих дров в камине.

И остановило его вот что. Когда он представлял счастливое будущее, дав волю своему воображению, он видел картинку, как они втроем едут в автомобиле на дачу, и в этой фантазии девушка неожиданно вываливалась из автомобиля. А если он пытался ее усилием воли в этой картинке удержать в автомобиле, то вываливался он сам.

И в этот момент он понял, что неоправданно распространил свое очарование от отца девушки на нее саму. А чувства к девушке были совсем иными.

Вот почему не стоит забывать, что наша психика многомерна. И когда мы включаем в восприятие не только наши мысли и рациональные конструкты, но и эмоции, образы, телесные ощущения, а особенно их динамику, тонкие взаимодействия и взаимовлияния, у нас появляется шанс увидеть мир реалистично – многомерным и прекрасным.

Рациональная часть не всегда способна описать более сложный объект, частью которого она сама является.

Поскольку у современного человека сложился довольно бедный язык, недостаточный для того, чтобы давать названия множеству единиц психических процессов – ощущений, состояний, тонких эмоциональных оттенков, – то многие явления, не будучи обозначенными словами, исчезают из поля рассмотрения и субъективно перестают существовать.

И пока нет того развитого языка, который включает их как равноправных участников процессов, у нас в распоряжении не так уж много способов быть с ними в контакте.

Один из наиболее доступных способов быть с ними в контакте – сновидение.

Сновидение является свободной территорией, в нем нет диктата избыточной рациональности. На этой территории нет диктата «рациоцентричности». Во сне мы перестаем видеть мир через узкую амбразуру жестко фиксированной рациональности.

Нам легче сонастроиться не только на физиологические (дыхание, сердцебиение, перистальтика, ритмы мозговой активности), но и на глубокие психические ритмы: на сложно разворачивающееся перетекание и трансформацию образов, телесные ощущения, ритмику возникновения, достижение пика и затухания и эмоциональных процессов.

Вот почему важным принципом Символопластики станет отказ от интерпретаций увиденного в сновидении. Ведь интерпретируя содержание, мы еще больше совершаем крен в сторону рациональности, вместо того чтобы сонастроиться на ритмы, энергетические, чувственные и другие «волновые» составляющие сновидения.

Потеря контакта с чувствами. Актуализация темы отказа от чувствительности

Изгнание из рая означает разрыв со своим чувственным миром, который может так глубоко выдавливаться в подсознание, что сохраняет способность проявляться только через сны.

«Уж лучше бы их не было!» – нередко заявляют во время сессий клиенты, говоря о чувствах. Они действительно верят, что эмоции мешают им жить, являясь помехой в их устремлениях. Еще бы: стихия чувств и эмоциональных переживаний способна настолько вовлечь человека, что он невольно становится похожим то на волка, когда злится, то на ягненка, когда смущается или пугается.

Между тем эмоции и чувства – это язык, на котором говорит душа. И в райских кущах в непосредственной близости с Богом (Внутренним Центром) они прекрасно уживались – злые волки с пугливыми овцами.

Адам в раю мог свободно с ними контактировать, давал им названия и имена. А после изгнания из рая контакт с ними прервался. Потеря контакта с чувствами означала потерю благоприятного влияния на те стихии психики, в которых так много энергии и мощи. Дистанцируясь от Внутреннего Центра, мы повышаем риск того, что они могут нас захватить, полностью подчинить себе, выйти из-под контроля. А потеря контроля, даже незначительная, вызывает страх, так как мы обычно отождествляем себя с ним.

Современный человек опасается эмоций. Он боится всего: пугаться, страдать, любить, печалиться, восторгаться, сердиться, злиться. И больше всего боится своих страхов. А между тем эмоции и чувства – самые точные ориентиры нашего уникального способа взаимодействия с миром. Они не только наполнены энергией, но и всегда несут нам важную информацию о происходящем во внутреннем и внешнем мире. Поэтому нет «негативных» эмоций, – это лишь фигура речи, для удобства и упрощения16.

Случай из практики. Страх, помогающий душе достучаться.

Довольно часто ко мне на прием приходят люди с сильной тревогой и страхом. А поскольку тревоги и страхи – моя любимая тема, мне настолько интересно с ними работать, что мой интерес и увлеченность ими, по-видимому, как-то передается и «считывается» клиентом.

И неожиданно для него самого прямо в кабинете внезапно проходит страх, который мучил и не давал покоя много недель.

Клиент растерянно говорит: «Извините, я зря вас, наверное, побеспокоил, у меня все прошло!» – и идет к двери.

Но как только за ним закрывается дверь, страхи возвращаются. И клиент тоже. И страх вновь стихает.

И вот тогда мы начинаем спокойно работать – разбираться, анализировать, ведь причины беспокойства могут быть разными.

Страх может быть ситуативным, связанным с конкретной травмирующей ситуацией. А может быть так или иначе связан с боязнью неизвестности или даже со страхом смерти.

И когда начинаешь работать с этими темами, то нередко выходишь на экзистенциальные вопросы о жизни, смерти, предназначении, миссии, способностях, талантах, индивидуальном пути.

Иногда клиенты признавались, что только благодаря тревожности и страху впервые задумались и обнаружили, что они одаренные и особенные. Может быть, посредством страха душа пытается как умеет до нас достучаться?

Именно этим я могу объяснить столь быстрое появление и исчезновение страха у некоторых клиентов. Оказывается, снять тревожность и страх можно очень быстро, если мы даем душе, своему Внутреннему Центру, четкие знаки, что его послание услышано.

Возможно, мы живем в такое время, когда нам просто необходимо гораздо больше понимать себя, свои нужды и причины происходящих событий.

Для чего нам быть в контакте с чувствами

У нас всегда есть выбор, как обращаться с чувствами. Можно просто махнуть рукой и отпустить их на волю, но тогда возникает риск внезапно оказаться в их власти, перестать с ними справляться, а то и вовсе стать эмоционально неряшливыми или даже распущенными.

А можно наложить запрет, а еще лучше поместить их в эмоциональную тюрьму, чтобы полностью исключить контакт с их опасным влиянием. Но в тюрьме они дичают и время от времени сбегают на волю, проявляясь неожиданно, не по делу, когда их не ждешь и к ним не готов.

И есть третий вариант – научиться быть в контакте как с чувствами, так и со своим Внутренним Центром, дав им свободу, но при этом социализируя и окультуривая их формы и проявления, калибруя интенсивность их выражения17.

Тонкость в умении находить и удерживать контакт с тем, что является или кажется опасным, но находится в твоем внутреннем пространстве, характерна для даосской традиции. Для человека европейской культуры это звучит не слишком привычно – рациональному уму сложно согласиться с этой формулой. Но все меняется, когда это положение удается проиллюстрировать, используя телесные метафоры.

Обычно я метафорически демонстрирую эту идею следующим образом: два человека становятся друг напротив друга в позе лучника и фиксируют контакт ступней с полом, чтобы ограничить амплитуду движений. Один из них играет роль противника и символически представляет собой опасность. Он сжимает руки в кулаки и вначале медленно, а затем все быстрее пытается нанести удар противнику в спарринге.

Второй человек (в моей практике это клиент), кладет ладони на кулаки противника, символизирующего опасность, и просто следует за движениями его рук. Телесный контакт ладоней с кулаками соперника позволяет ему автоматически угадывать направление движения и ловко уворачиваться от возможных ударов. Тело движется само, а настрой на внутреннюю динамику спарринга дает возможность естественным образом управлять процессом.

Вот почему все меняется, когда появляется возможность открыть для себя новую идею, пережив ее как новый опыт именно на телесном уровне. Тогда клиенты совсем по-другому относятся к непривычным утверждениям, например, что полноценный контакт с теми чувствами, которые они раньше отвергали и запрещали, создает гораздо больше безопасности, чем их запрет и отрицание.

Как правило, речь идет о сильных чувствах, которые обычно осуждаются в обществе – агрессии, раздражении и гневе. Но не только о них. Страх, печаль и даже любовь тоже могут оказаться под внутренним запретом.

От запрета чувства не исчезают, а принимают иную форму существования. Мы пытаемся их сдерживать и контролировать, напрягаем тело, чтобы не дать им вырваться наружу. Но они все же могут вдруг вспыхнуть в самый неподходящий момент и по совершенно другому поводу, укрепляя человека в убеждении, что чувства если уж не безусловное зло, то по меньшей мере те неудобные помехи, которые нужно избегать и искоренять.

Но чувства, будучи сигналами и ориентирами, найдут способ обнаружить себя – через расстройства или сновидения.

Потеря контакта с «сакральным телом». Актуализация темы биологического и социального тела

Я уверена, что человеческое тело – это чудо, к которому мы привыкли и перестали замечать.

Оно представляется мне сложным пульсирующим объектом, в котором переплетены мышечные волокна, относящиеся к различным ипостасям. Одними мышцами мы можем поднять ведро, ложку или планшет. Более тонкое мышечное кружево ответственно за наши эмоции и душевные переживания.

Но если углубиться дальше, мы соприкоснемся с трудно уловимыми для рационального описания эфемерными телесными состояниями, которые переживаются в редкие минуты невероятного чувственного единения с миром, воспетыми поэтами, философами и мистиками. Многие участники тренингов по Символопластике, желая подчеркнуть особый духовный аспект подобных телесных переживаний, называют его «сакральным телом».

«Сакральное тело» – это то божественное, что мы не ценили и потому потеряли в повседневной жизни, что осталось в далеком раю, а контакт с ним остается только уделом особых практик или сновидения.

Потеря духовного аспекта телесности при изгнании из рая вызвала необходимость в уравновешивании биологического тела посредством выработки разнообразных навыков сдерживания: избыточного контроля, бездумных запретов, норм, законов, табу, которыми человека вынуждают оскопить его жизнь. В результате для сдерживания своего биологического, природного тела, мы обретаем избыточно контролируемое разумом социальное тело – неестественное, зажатое, перенапряженное.

Женщина, отныне представляя собой социальное тело, этим напряженным телом «в муках рожает детей», которые с момента появления на свет несут в себе «грехи своих прародителей». И в этом скрыты некоторые причины неполноценности или предрасположенности многих новорожденных к физическим и психическим болезням, открытым и скрытым недугам в результате родовой травмы. Ведь мы несем паттерны своей перинатальной истории со всеми издержками нашей телесной и духовной природы.

«Травмы напряженного и конфликтного рождения разъединяют организм и нарушают телесные ритмы на всех уровнях, эмоциональную координацию и душевное благополучие. А также, если ребенок приобретает дальнейший травмирующий опыт на пути своего сексуального развития, он получает, благодаря этому раннему опыту, ложный базис для своих последующих взрослых сексуальных чувств».18

А мужчина, утратив контакт со своим сакральным телом, «в поте лица своего» добывает социальным напряженным телом хлеб насущный. Современный цивилизованный мужчина не умеет отдыхать, не может полноценно расслабиться, а «настоящая работа» в его представлении непременно связана с напряжением. Спокойное и расслабленное состояние его пугает, ассоциируется с потерей контроля, а потеря контроля – с потерей аутентичности и даже со смертью.

Многие поколения, будучи рожденными «социальным телом», несут в себе вложенные «телесные панцири», а поэтому живут, любят, рожают и умирают, порой не догадываясь об утерянном даре целостности, гармонии телесного и духовного мира – даре, который являлся некогда важнейшим аспектом нашей природы.

Лишь изредка нечто неподвластное разуму напоминает об этой потере. Ее описание метафорически отражается также в трагической главе драгоценной для человечества Книги о сотворении мира – библейской истории об изгнании человека из рая.

Привычку современного человека жить в противоречивых отношениях с собственным телом психолог и телесный психотерапевт Александр Лоуэн назвал «предательством тела».

Чтобы предать тело, не обязательно относиться к нему пренебрежительно, как «к будущему трупу» или медленно убивать его, накачивая табачным дымом, алкоголем и наркотиками. Можно хорошо к нему относиться, заботиться, иногда отводить к врачу, подобно тому, как машину отправляют на техосмотр. Но при этом продолжать относиться к телу как к бездушному предмету, чью роль в познании мира и поток информации в виде ощущений и импульсов можно игнорировать – оно ведь все стерпит.

Между тем тело – это то, что вместе с чувствами делает нас живыми и чувствительными, а мышечные реакции сопровождают проживание всех процессов, включая эмоциональные и когнитивные.

Мы – это не столько то, что мы привыкли о себе думать, сколько наше тело. Оно лежит в основе нашей субъективности, всего того, на что мы ориентируемся, что нам нравится, привлекает или, наоборот, отталкивает, ведь мы узнаем об этом через эмоции и телесные импульсы. Даже такое явление, как ценность чего-то в нашей жизни, мы определяем не из сухого словесного описания, а из того, какой субъективный вес (а ведь это телесный маркер!) оно для нас имеет.

Чем восполнить дефицит слов для передачи тонких состояний?

Чем более сложными и необычными являются состояния, переживаемые телесно, чем интереснее и тоньше чувственный опыт, тем меньше вероятности в довольно скудном запасе слов в языке современного человека найти для них подходящие выражения.

Этим фактом можно объяснить обращение к телесной динамике и включению тела для понимания и проживания особых событий в других культурах. Например, использование танцев и свободных движений во время древнегреческих мистерий, обращение к пластическому выражению сложных философских идей в даосизме посредством тайцзицюань и других практик.

Из своего психотерапевтического опыта я знаю, что одна и та же информация, которую человек воспринимает напряженным и расслабленным телом, понимается и интерпретируется им по-разному, и я это всегда учитываю в работе.

Пережитый опыт новых телесных ощущений и импульсов, не будучи зафиксированным словами, постепенно тает, а затем и вовсе исчезает из субъективной реальности. Вот почему так важно обращать внимание на то, чтобы события переживались интегрированно, то есть телесные и эмоциональные его составляющие могли обрести соответствующее словесное выражение и наоборот.

Во время психотерапевтических сеансов я стараюсь выразить мысль, которую клиенту сложно понять, через движение, жест, позу, метафорическое телесное взаимодействие. Или прошу обращать особое внимание на те глаголы, которые клиент использует в речи. Глаголы и отглагольные формы гораздо точнее отражают динамику того, что с человеком происходит, а их поиск и нахождение, попадание в точку само по себе является важным результатом. Именно благодаря им мы сонастраиваемся на те прекрасные сложные ритмы, которые пронизывают сновидение.

В сновидении мы воспринимаем реальность расслабленным телом. Во сне ослабляется хватка привычной рациональности, что позволяет нам стать чуть ближе к сакральному, к его импульсам, сигналам, динамике, улавливать его послания о том, как нам вернуть и сохранить жизненность.

Для того чтобы сосредоточиться на самых важных и тонких деталях сновидения, нам нужно больше обращать внимание не на яркие детали и символы, а именно на его динамические аспекты: движения, изменения, трансформации, взаимодействия и многое другое во всем разнообразии и конкретике.

Потеря опыта мистического секса. Актуализация темы чувственности и целостности в постижении мира

Другой значимой потерей при изгнании из рая стало изменение отношения к сексу: потеря естественности и духовной составляющей и низведение его к атрибуту здорового образа жизни.

Человеческий секс отличается от спаривания у животных. Поэтому сексуальные отношения отражают важные явления в коллективном бессознательном определенной культуры. Фиговые листочки, которыми стыдливо прикрывались наши прародители, прямо указывают на исключительную важность всего, что ассоциировано с сексом.

В «сакральном теле», связанном с Внутренним Центром, нет разделения на биологическое, социальное и духовное, ведь оно – свидетельство нашей изначальной чудесной интегрированной природы, которую мистики считали божественной. И пока эта телесная естественность не стала предметом пристального социального рассмотрения прародителями для «познания добра и зла», обладание этим даром не было оценено людьми в полной мере.

Так, результатом познания добра и зла явилось обнаружение зла в уже разделенном и расщепленном теле в результате отвержения его чувственной природы. И судя по местоположению фиговых листьев, особым «злом» отличалась область человеческих гениталий.

Обнаружение своей наготы явилось столь ошеломляющим событием, что Адам и Ева начали прятаться от Бога, отдаляясь от Внутреннего Центра, отвергая тем самым духовный аспект своей телесности. Именно то, что они устыдились, и послужило знаком, что произошла потеря непосредственного, неискушенного восприятия мира, естественности и интимности отношения с миром и его Вседержителем (Внутренним Центром).

Вот почему отношение к телу, чувственности и сексуальности отражает глубокие мировоззренческие позиции философов, богословов, врачей и психологов, вызывая многочисленные споры.

Так, например, во время мистерий в Древней Греции сексуальные атрибуты были связаны с космогоническими процессами и отображали не умозрительный, а чувственный вариант переживания единства со Вселенной.

По мнению исследователя религии и трансперсональных техник Торчинова, в основе многих древнегреческих мистерий, связанных с сексуальными аспектами, лежал архетипический опыт, и этот опыт был первичным.19

В этом он спорит с известной позицией Дж. Фрезера, иронизируя над его попытками упростить мистериальный опыт эллинов, использующих сексуальные атрибуты, и свести его до простых ритуальных действий, связанных с культом плодородия.

Торчинов аргументированно доказывает, что ситуацию можно рассматривать как противоположную. Именно архетипический опыт соединения участников мистерий со вселенскими событиями, воспринимаемый эллинами как сакральный, в дальнейшем распространялся на более простые и обыденные события, такие, как культ плодородия.

Несмотря на множество различных сюжетов, лежавших в основе мистерий, важными составляющими в таком опыте оставалась связь темы секса, смерти и воскрешения. В некоторых мистериях того времени особым дополнением к теме смерти было символическое расчленение тела божества с последующим соединением его частей в одно целое перед его воскрешением. Тема части и целого узнается и в использовании гранатового зернышка в некоторых ритуалах.

В этом просматривается определенная динамика: стремление отдельного к воссоединению с другими частями, а неживого вновь стать живым через воскрешение.

Кстати, в русских сказках доброго молодца враги рубят на куски, а его возлюбленная поливает его сначала мертвой водой, чтобы соединить разрозненные части, а затем живой, чтобы воскресить.

Особую роль сексуальная составляющая в процессе смерти и последующего возрождения играла в элевсинских мистериях. Но об этих наиболее интересных и закрытых для посторонних глаз и ушей тайных ритуалах мы знаем мало.

Участники элевсинских мистерий столь тщательно скрывались, что, как пишет Торчинов, «смертная казнь грозила тем, кто рискнул бы раскрыть тайну свершавшегося в Элевсисе… Уже за вход в период – священную ограду святыни – полагалась смерть».

Участники мистерий использовали во время ритуальных действий атрибуты мужских и женских гениталий для прохождения всех ее стадий, от смерти до воскрешения бога.

Во время таинства «во мраке, предшествовавшем явлению Колоса, участники мистерии со словами „вынул – вложил“ передавали друг другу хранившиеся в двух корзинах священные изображения мужского и женского половых органов, фаллоса и ктеиса, что происходило в благоговейном молчании и с чувством приобщения к великой сакральности. Нелишне отметить, что вообще к фаллическим ритуалам античности (афинские антестерии Диониса и др.) допускались только целомудренные девы».20

Даже то, что подобный трансцендентальный опыт походил на сновидение, тщательно скрывалось. Подтверждением этого является описанное событие, когда один из мистов (участник мистерий) «был привлечен к суду только за то, что на вопрос собеседника о сходстве увиденного им во сне с совершаемым в таинствах, он молчаливо кивнул».

Христианские богословы тоже подчеркивали важность сексуальности и гениталий человека, правда, прямо противоположным образом. Они сурово призывали избегать секса, страсти и чувственности, опираясь на позицию и аргументацию св. Августина. Исключением было разве что продолжение рода. А Джон Кальвин пошел дальше, когда напоминал протестантам, что «непростительно жене касаться рукой той части тела ее мужа, от вида и прикосновения к которой все чистые женщины в ужасе отшатываются».21

Такие попытки вмешиваться в интимные отношения связаны не только с религией, но и с современной официальной медициной, считает эксперт по сексуальной терапии Луис Милдмэн. Пытаясь разобраться, с чем связано такое вмешательство, он приходит к выводу, что в этом «присутствует политический элемент массового контроля – над воспроизводством, отдыхом, удовольствием, ценностями и любовью».