Смерть полна сюрпризов!

– Ну, а ты чего празднуешь, Леня? – спросил его Матвеич. – Чего не переодеваешься?

– За шефом, возможно, ехать придется, – отмахнулся Бубен так, словно его самого напрягает безделье. – Вроде как грабануть кто-то Владимирыча хотел. Не поехал в институт. Езжай, говорит, один. Если что, позвоню.

– Ну-у?! Ментов вызвал, что ли? Да? Сильно грабанули? Много вынесли?

– Да вроде ничего не вынесли. Не успели. Владимирыч сам чуть ли не за руку поймал вора на горячем. Ночью.

– А что за жулик?

– Не знаю, не видел. Темнит чего-то шеф. Мне в квартиру не дал войти.

Я, стоя в сторонке, распустил уши, как локаторы, стараясь не пропустить ни слова. Но ничего интересного больше не услышал.

Мы с Вовочкой усердно перекладывали доски – кучу превращали в штабель, когда к нам как ни в чем не бывало подошла… Светуля!

– Здорово, стахановцы!

– О! Прошла уже ангина? – удивился Вовочка.

– Показалось, – махнула рукой вчерашняя больная. – А что тут у нас? Я слышала, папаню грабануть хотели?

Я уже владел свежей информацией к этому моменту. Когда Бубен, ближе к обеду, привез-таки шефа в вуз и докладывал Матвеичу обстановку в верхах, я был тут как тут со своими нагретыми ушами. Теперь доложил Светке:

– Информацию засекретили. Когда Леня приехал за ограбленным и спросил того, как, мол, дело идет? – шеф ответил: «Никакого ограбления не было. Забудь».

– И что, никто не знает, что там случилось? – разочаровалась любопытная незаконнорожденная дочь. – Чудно!

– Чудно, – согласился я с ней. – И без всякой паузы добавил: – Подскажешь адресок Нифертити?

Света посмотрела на меня внимательно, перевела взгляд на Вовочку, снова – на меня. Хитро прищурилась:

– Полномочий таких мне не дано.

– Но и не запрещено? – выразил надежду я.

– А! – махнула Света рукой. – Мне-то что? Запомнить легче легкого: Горького шестнадцать – шестнадцать.

– Спасибочки!

– «Спасибочками» не отделаешься. Будешь должен! – Света показала мне кулачок, подняв кверху большой палец и оттопырив мизинец.

Строение «Горького шестнадцать – шестнадцать» нашлось чуть в глубине квартальчика, за тем домом, на углу которого Нина махала мне рукой. Высокое строение, надо отметить, и длинное. Народу живет больше, чем в иной деревне. Жильцы, небось, и в лицо-то друг друга не все знают. Кумушкам непросто сплетни разводить…

Найдя нужный подъезд, поднялся в лифте наверх, со второй попытки угадал этаж. Чувствуя волнение, нажал кнопку звонка. Стало вдруг страшно! Чего я приперся? Кто я ей? Какими глазами на меня посмотрит?.. Звонок затренькал едва слышно. Хорошая звукоизоляция? Или просто звонок такой тихий? Вдруг она меня не услышала? Ну, там, посуду моет. Я позвонил еще раз, и еще… Бесполезно! Где же она ходит, Царица Египетская, если учесть, что в институте не появляется?..

Но несолоно хлебавши я отваливать не собирался. Пошел не спеша в сторону площади Минина, провести время. Мороженое съел, кваску попил. Вернулся через полтора часа – по-прежнему никого. Сел на троллейбус, совершил «круг почета» по городу. Предпринял еще одну попытку застать любимую у себя – ноль эмоций! Тьфу, пропасть! Где же она? С кем?!! Неужели со своим Солидолом?..

Разум мой помутился от ревности, я закусил удила. Решил ждать. На улице стемнело, я тупо сидел на скамейке. Досиделся – захотелось по малой нужде! Когда выбирался из кустиков, увидел такси, остановившееся у «моего» подъезда. Из машины первым выбрался… проректор Лозовой! Кому он подаст руку следом, я уже догадался! Нифертити была одета в шикарное узкое и, как обычно, короткое платье. На голове – прическа, ресницы накрашены, в ушах – золотые серьги. Лицо – бледное. Не лицо – маска. Ее величество, твою мать! Мне не стрела пронзила сердце – копье!.. Проректор и его – его! – секретарша вошли в подъезд. Я не стал возвращаться на свою лавочку. Как стоял в кустиках, так и сел на низкий заборчик-штакетник. Я давно уже вычислил ее окна этим вечером – сколько времени в запасе было! – и увидел теперь, как зажегся свет в гостиной, затем – на кухне. Потом свет на кухне погас. Затем – и в гостиной. Я не двигался с места, поскольку, кажется, окаменел от горя. Свет в гостиной вдруг зажегся снова. Через некоторое время к подъезду опять прикатило такси, и Лозовой вышел из парадного. Сел в машину и был таков.

Мне очень захотелось подняться к Нифертити. Да, да, пусть спросит: «Ты что, следишь за мной?» – мне будет наплевать. Зато, решил, выскажу ей все раз и навсегда! Нашла себе игрушку! Тимофея Сергеева! Подстилка проректорская!.. – мысленно я уже не стеснялся в выражениях.

Сделав несколько шагов в направлении ее парадного, я замер и бесшумно отступил под дерево. Из подъезда вышла сама Нифертити. Ее лицо никак нельзя было назвать умиленным после любовных утех. На нем запечатлелись совсем иные чувства: презрение и ненависть. Нина посмотрела в ту сторону, куда уехало такси, увозя ее шефа, и вдруг со злостью плюнула себе под ноги. Она двинулась по дорожке, я, держась в отдалении, – за ней. Девушка дошла до остановки такси, постучала в окошко одной из машин. Куда это она в таком растрепанном виде собралась? – недоумевал я. Но Нина в машину не стала садиться, лишь что-то приняла от водилы, и отправилась обратно, домой. Присмотрелся, что она несет: бутылку. Приобрела у таксиста. Ну да, где еще взять в такое время? Похоже, Ниночка моя принимала у себя проректора вовсе не от большой любви к нему. Как еще я мог истолковать пантомиму, свидетелем которой явился только что?..

Однако каков бы ни был мотив… «Если б я был султан, я б имел трех жен», – вспомнилась песенка. Быть одним из трех мужей у «царицы» мне не улыбалось. Пожалуй, надо завязывать с этим безумием… – решил. Легко сказать…

Первого сентября на первую лекцию к нам пожаловал… проректор по АХЧ Юрий Владимирович Лозовой. «Да от него просто уже деваться не куда!» – подумал я. Оказалось, из далекого Усть-Кута, от подшефного порта «Осетрово» раздался призыв о помощи. В порту вагоны не успевают выгружать. Якутский завоз на грани срыва. В общем, даешь стройотряд!

В коридоре я встретил Светулю. В новой форме, девица-краса!

– Ты куда несешься, как ошпаренный? – спросила она меня, поймав за рукав.

– Да вот, с бегунком, спешу увольняться из грузчиков, – потряс я обходным листком в руке. – Мы в Сибирь улетаем.

– Наших тоже посылают, желающих. Оно тебе надо? – спросила Света. – Я попросилась лучше в новом корпусе поработать еще, оставили. Тебе, может, не увольняться? Покутим еще! Вовочка тоже остается.

– Ну… надо попробовать, раз так.

Признаться, после ночи, проведенной без сна, слова Светки зародили во мне надежду. Нифертити ведь не знает, что я решил от нее отказаться. Может, еще все будет хорошо? Слаб человек…

Меня легко, без лишних слов, согласились оставить еще на три недели поработать грузчиком. «В «Осетрово» я уже бывал, ничего страшного», – успокаивал себя насчет упущенной возможности хорошо проветриться…

Приехав домой, я стал ждать чего-то хорошего. Как будто Светка пообещала сегодня же собрать ко мне всю банду. Однако никто меня не навещал. Мне вдруг стало досадно и смешно. Чего я послушал Светку? Почему не лечу с новым курсом в Сибирь? С пацанами бы познакомился. Нифертити лично мне ведь никаких авансов не давала. Я даже не видел ее, не считая того, что за ней подглядывал. Не пожалею ли, что остался в Горьком?

От скуки и тоски я не придумал ничего лучшего, как рано улечься спать. Проснулся тоже рано. Что делать? Позавтракал и отправился на работу. Предвидел, буду первым, как всегда. Так и оказалось. Прошел парадным входом, поцеловал замок на воротах нашей «штаб-квартиры» – институтского гаража. Ключей от гаража у меня, конечно, не было – только у шоферов, поэтому полез в «газон» Кольки Маленького, дожидаться народ. Колька Маленький оказал мне высокое доверие. Оделил запасными ключами от своего «газона» еще зимой. Сделал он это с умыслом. Чтобы я, приезжая первым, заливал воду в радиатор и прогревал двигатель. Получил за это прозвище Колькиного ординарца. Моего самолюбие оно не задевало, да и, после зимы, быстро забылось. А ключи остались. Пару раз я Кольку с ключами и выручал, когда он оставлял свои дома. Потому всякий раз возвращал запасной комплект мне. Однако на этот раз машина оказалась не заперта.

Умостившись на сидении, я вдруг увидел нечто весьма неожиданное на месте водителя: винтовку! Сначала подумал – «воздушка». Колька решил по воробьям побаловаться? Рассмотрел: ни фига! «Мелкашка»! Он что, рехнулся, такую вещь просто так на сидении оставлять?..

Колька явился как раз первым из ездовых. Не видя меня, он сразу пошел отпирать ворота гаража. Снял замок, отворил калитку, шагнул внутрь, включил свет. И вдруг замер! Потом стал пятиться назад, будто увидел привидение. Едва не споткнулся о порог, ухватился обеими руками за металлические косяки двери. Тут я спрыгнул с подножки и хлопнул дверцей. Колька резко обернулся и посмотрел на меня глазами дикими, точно у кота, завидевшего собаку.

– Ты чего? – спросил я его.

– Фу-у-у! – выдохнул он. – Чего пугаешь?.. Там такое!.. – он кивнул на открытую гаражную дверь. – Вообще!.. – Колька нецензурно выругался.

– Что? – Я подошел к гаражу. Заглянув внутрь, увидел человека в светлом костюме, лежащего на полу, лицом вниз. «Мужики неслабо погуляли!» – возникла первая мысль. Но тут заметил темное пятно на сером бетонном полу, под мышкой у лежащего человека. Как-то сразу понял, что это не моторное масло и не вино. Кровь!

– Он… мертвый? – спросил я Кольку, обернувшись к нему. Я был еще в гараже, а Колька – на улице.

– А ты как думаешь? – трясущейся рукой Колька стал вытаскивать из пачки сигарету. Я вышел к нему, на воздух.

– Надо ментов вызывать… Узнал его? – он кивнул на гараж, где лежал покойник.

– Ну, да. Это – Лозовой. Его костюм, – ответил я.

– Пошли вместе, – попросил Колька. – Мне одному как-то не по себе.

– Пойдем. – Я не захотел упускать возможности выказать себя героем, хотя поджилки тряслись.

Колька под воротами, затем – под стеночкой, бочком-бочком, опасливо поглядывая на покойника, будто тот мог вскочить, превратиться в черта и наброситься на него, прокрался в угол, к столику, на котором находился телефон. Я – следом за ним.

До меня вдруг начало доходить: «А не из той ли винтовки убили Лозового? Может, Колька понятия о ней не имеет? А я ее лапал»!

Колька уже накрутил диск:

– Алло, милиция?..

Я выскочил за его спиной из гаража, пулей влетел в его грузовик, выхватил из кармана в двери тряпку и принялся старательно протирать оружие. Затем, держа через тряпку, засунул винтовку за сиденье и выскочил на улицу. Ничего не видел, ничего не знаю! «Наплевать, если я стер отпечатки преступника! – подумал. – Главное, чтобы там моих не осталось!» Зря я, что ли, столько детективов прочитал? Кое-чему научился!

Колька закончил объясняться со службой ноль-два. Кажется, он не заметил моего отсутствия.

– Пойдем на улицу, – сказал. – Что теперь начнется!

«Да, – мысленно согласился я с ним. – В последнее время Лозового было слишком много, а теперь его совсем не стало. Парадокс заключается в том, что с этого момента его станет еще больше! Гораздо больше! Правда, лишь на некоторое время…»

Колька молча курил и мой вопрос, как такое могло случиться, кто его? – оставил без ответа. Только пожал плечами.

Я долго ни о чем не мог думать. Лишь молча наблюдал, как люди, собиравшиеся заниматься своими делами, проходя мимо, наталкиваются на тревожную толпу, как на стену, узнают дикую новость, пугаются и теряются. Остаются рядом, не в силах двигаться дальше. Толпа, таким образом, растет.

Постепенно в голове стали шевелиться какие-то мысли. А, правда, кто мог убить Лозового? За что? Чему учит классика? Искать того, у кого был мотив? Да, мало ли у кого? Например… у меня! – прострелило вдруг мозг дикое открытие. А что? Лозовой ведь прикарманил мою коллекцию. А она «денег стоит». Это – раз. Но, главное, он склонил к связи мою девушку, мою Ниночку!.. Правда, Ниночка не святая. То есть, у Солидола тоже имелся повод укокошить старого ловеласа! Плохо, если вслед за этим он возьмется за молодого, то есть за меня! Если действительно узнал, что я пользовался благосклонностью Царицы Египетской… Далее – могла приложить ручку сама Царица. Судя по той пантомиме, что я наблюдал возле ее дома, легла в постель со своим начальником она не по доброй воле. Так-так-так… Кто еще? Светуля, конечно! Взяла, да и порешила своего «незаконного» папашу за то, что бросил их с мамкой, подлец. Правда, со стороны Светочки было бы неосмотрительно. Лозовой являлся для нее курицей, несущей хоть и некрупные, но все же золотые яйца. Деньжат подбрасывал. Зачем девушке лишать себя вспоможения на последующие годы учебы? Глупо, глупо… Вовочка, конечно, не при делах. Ему проректор ничего плохого не сделал. Наоборот, иногда калым предлагал. Денежки на винцо и табачок… Разве только Светка Вовочку попросила? Или Нифертити – по дружески?..

Я посмеялся над собой. Зачем я кривляюсь и рассматриваю каких-то студентов и иже с ними? Если у Лозового имелись враги, то, скорее всего, среди взрослых дяденек. Конечно, с шоферами он ладил, премий, вроде бы, не лишал. Я не слышал, во всяком случае. Но у него ведь были какие-то знакомые в «высшем свете», так сказать. Он человек не маленький… был. Проректор серьезного, известного вуза… А коллекция? Что коллекция? Коллекция останется у родственников Лозового теперь уж точно. У него у самого отспорить ее для меня еще сохранялся какой-то гипотетический шанс. Призвать к совести, так сказать. А родственникам что скажешь?..

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.