Циферблат. Город Адимари

– Формально угроза восстановления вида всё-таки существует. Кое-кто уцелел стараниями упрямой жрицы. Правда, она раскидала их сущности по разным планетам, включая Землю, и кроме нас об этом никому неизвестно. До наших же пленниц им не добраться, – неохотно ответило существо из металла, касаясь зеркала ладонью. Рука нащупала нечто мягкое и тягучее, поверхность зеркала окутала её, но через пару секунд отпустила.

– А отыскать их как-то можно, чтобы истребить окончательно? – спросила Фива.

– Мы можем отслеживать выбросы энергии на Земле, чтобы обнаружить людей, на которых не подействовало замедление. По моим подсчётам, таких особей не более пяти. Но стоит ли этот поиск траты времени и энергии, если в таком виде они не представляют для нас особой угрозы? Всё, что мне нужно, это браслет Филуна с тремя камнями на нём. Это даже больше, чем мы могли рассчитывать. С ним я поглощу Келадона и смогу наконец вернуться в наш мир. Ну а земли Иклила утратят для нас всякую ценность, кроме добычи золота палла, но для этого оставлять лионитов в живых вовсе не обязательно. Сами справимся, – отвечал эссиорл по имени Аракбис.

– Так вот почему вы не возвращались в туманный мир эссиорл! Я полагала, вами движут другие причины!

– Изначально я планировал поглотить Келадона за несколько суток, но прошло уже пятьсот лет. Я сам угодил в собственную ловушку, ибо пока поглощение не завершено окончательно, наша защита, которой нет равных ни в одном из миров, не может пропустить меня, не отделив сущность истинного Келадона. Я же не хочу отпускать его, не забрав все его силы. Мне оставалось только перенаправлять энергию к нам и выжидать, пока появится возможность приручить аргенлал, – пояснил Аракбис, оборачиваясь к Фиве и давая зеркалу отразить свою горбатую худую спину с двумя длинными толстыми шрамами в районе лопаток. Каждый широкий позвонок просвечивал сквозь тонкую металлическую кожу, что казалось, она вот-вот порвётся.

– Зачем вообще нам до сих пор нужны были лиониты? Они играют какую-то важную роль?

– Я же уже говорил, и не раз, что аргенлал не так легко обмануть, он просто не стал бы работать, если бы мы истребили всех лионитов. Он затух бы окончательно, исчезнув в пространственных коридорах, и обратился бы огромной звездой в одной из дальних галактик. Мы навсегда потеряли бы этот источник невероятной силы. Именно поэтому нам нужны лиониты. Кроме того, существует один древний обряд, который позволит изменить полярность аргенлала на прямо противоположную. Для этого нам нужна кровь созданий, впервые его приручивших.

– То есть лионитов? – перебила его Фива, потирая металлические ручонки. При этом раздался отвратительный скрежет металла. – Эффектное будет зрелище.

– Да, нам потребуется не просто кровь, а целое озеро крови лионитов. Искупав в нём браслет Филуна, мы получим самый мощный тёмный артефакт во вселенной, который когда-либо существовал.

– А как же четвёртый камень – крот? Он тоже будет закреплён на браслете?

– В мои планы не входило собирать циферблат до конца. Мне вполне достаточно трёх камней и привилегий, которые они дают. Слишком уж непредсказуемо может себя повести браслет. Он же способен управлять временем, пространством и подстраивать реальность под своего хозяина. Даже давая зафиксироваться вердигри, мы уже рискуем, – охотно пояснил Аракбис.

– Да, мы очень сильно рискуем. Я не понимаю, как вы не боитесь, что девчонка уйдет вместе с браслетом, и как вы вообще её выпустили из комнаты с кубом Эриха?

– На перемещение выставлен блок. Никуда она с Иклила не денется. Зато во время побега она зафиксировала на браслете третий камень, а, как ты знаешь, сами мы этого сделать никак не смогли бы, – ответил Аракбис и тут во все глаза уставился на отражение крошечного мохнатого жука с чёрными глазами бусинами, сидящего у него на плече. Заметить его было не так просто, поскольку насекомое сливалось с кожей Аракбиса. Но теперь было очевидно, что жук сидит, навострив свои крошечные уши-локаторы. Выглядело это довольно необычно, особенно для Киры, на чьей планете у жуков ушей не наблюдалось.

Аракбис пришёл в ярость и стал руками пытаться задавить маленького шпиона.

– Найти и убить Агрэя! Он всё знает! Найти девчонку и отрубить ей руку вместе с браслетом! – взревел Аракбис голосом, не имеющим ничего общего с человеческим, в то же время уничтожая жука и разрывая тем самым связь с экраном Агрэя.

Встреча у зелёной скалы

Агрэй стоял за высоким зданием, всё ещё крепко вцепившись в пустующий лист из тонкого стекла и не в силах сдвинуться с места. Кира на расстоянии сочувствовала ему: не каждый день узнаешь, что твоего отца на самом деле нет в живых, а на его месте давным-давно сидит самозванец. Переведя взгляд на рядом стоящего Клеона, девушка заметила, что его тело бьёт мелкая дрожь. Глаза были стеклянными, а на лице застыло выражение боли, но в то же время решительности. Возможно, у Агрэя сейчас было такое же выражение лица, но жучок, установленный на его одежде, не мог показать самого Агрэя, а лишь то, что было рядом с ним. Кира рассудила, что братьев должны одолевать смешанные чувства: с одной стороны – боль от утраты самого близкого родственника, с другой – облегчение от осознания того, что на самом деле их родной отец не заслуживал ненависти и упрёков.

– Значит, Шая говорила правду. Все эти годы я его ненавидел, – тихо сказал Клеон. – Ненавидел и не замечал, как на самом деле он мучается, поглощённый этим чудовищем. Возможно, он даже знаки подавал, а я не видел, просто не хотел этого замечать!

– Ты же не знал! – попыталась утешить его Кира. – Кто вообще мог бы представить себе такое! Если ты не можешь доверять собственным воспоминаниям, тогда чему в этом мире вообще можно верить?

– Представить можно многое, – ответил он. – Всё зависит от желания принимать неприятную правду. Когда этого желания нет, ничего не поможет. Никакие знаки, никакие намёки, даже если правду подадут на блюдечке. Мне просто нравилось жить в мире иллюзий. Хотя, как оказалось, все наши знания были ложью. Ложью грубой, слишком неправдоподобной, чтобы верить в неё, но тем не менее в наши головы даже близко не приходила мысль подвергать её сомнению, – подытожил Клеон, а Кира подумала, что он гораздо глубже и умнее, чем может показаться на первый взгляд.

Тем временем Агрэй, до этой минуты не замечавший ничего из того, что происходило вокруг, постепенно приходил в себя. Однако он давным-давно был в своём укрытии не один, и ему предстояло сейчас же узнать об этом.

– Как такое вообще возможно? – раздался за его спиной знакомый голос. Агрэй обернулся и увидел перед собой Букура, держащего в руках узкий и острый штык и глядящего на него во все глаза. Вид у него был такой, будто он только что вырвался из адского пекла: кончики рыжих волос и брови были слегка обуглены, та же участь постигла и его незамысловатый наряд, который к тому же дымился.

– О чём ты? – спросил Агрэй, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь.

– Я всё видел. Всё, что было на твоём ситри. И всё слышал: от первого до последнего слова. Так что можешь сразу сказать, что ты обо всём этом думаешь.

– Тогда мне незачем тратить время на объяснения. Ты знаешь, что это правда и всех нас ожидает неминуемая смерть, если ничего не предпринять, – безо всяких эмоций констатировал факт Агрэй. Он уже успел взять себя в руки, и на его лице вновь читалась невозмутимость.

С минуту Букур молча смотрел на Агрэя, пытаясь прочесть в его взгляде хотя бы намёк на ложь. В конечном итоге ему пришлось принять неприятную правду, ведь всегда лучше знать истину, чем отрицать очевидное. Было заметно, что эта правда причиняет ему почти физическую боль. Не столь сильную, как Агрэю или Клеону, ведь Келадон был их отцом, но всё-таки боль. Букур убрал штык за пояс, и скорее прорычал, чем сказал:

– Когда мы со всем этим разберёмся, я тебе всё припомню. Не думай, что тебе что-либо сойдет с рук. У меня отличная память на такие вещи. И я всё ещё тебя ненавижу, так что не заблуждайся на этот счёт.

– Убийственная речь, – с лёгкой усмешкой ответил Агрэй. – Ничего другого от тебя я и не ожидал.

Букур достал из кармана такое же тонкое стекло-экран, какое было у Агрэя, и спросил:

– У тебя сохранилось отражение того, что показал твой ситри?

– Да, конечно, как и всегда.

– Перенаправь его на мой, а я вышлю его своим подопечным, чтобы они тоже были в курсе и могли нам помочь. Проще один раз показать, чем объяснять каждому.

– Сколько их? Безопасно ли вводить в курс дела такую толпу? – усомнился Агрэй.

– Около шестисот. Сам ты не справишься, так что выбора у тебя нет. Тебя свои же разорвут по приказу якобы Келадона и даже не задумаются. Я и сам был бы не прочь выполнить такой приказ, если бы случайно всё не увидел. Объявит официально тебя изменником, придумает какую-то вескую причину, вроде кражи бесценного артефакта. Мне, естественно, на тебя плевать, но жалко девушку, да и всех лионитов, которые, скорее всего, будут убиты, – равнодушно, но вполне здраво рассудил Букур, вновь доставая и прокручивая штык в руках.

Вместо ответа Агрэй при помощи обсида отделил изображение со своего ситри и перенёс его на ситри Букура. Последний, не тратя времени даром, быстро перенаправил его подчинявшимся ему воинам.

Нетрудно было догадаться по количеству подчинённых, что Букур в этих краях был кем-то вроде главнокомандующего. Это удивляло, поскольку выглядел он довольно молодо, ненамного старше Агрэя. Очевидно, он занимал такое высокое положение благодаря каким-то уникальным умениям и способностям. И вот теперь его влияние на лионитов сыграло им на руку.

Прошло несколько минут, и ситри Букура стал выбрасывать множество ответных голосовых сообщений. Удивление, возмущение, злость – такими были эмоциональные оттенки этих многочисленных кратких ответов. Они приходили одновременно и сразу же озвучивались, создавая при этом немало шума. Гул из сотни голосов запросто мог привлечь нежелательное внимание, так что Букур жестом руки быстренько убавил звук.

Кира мельком подумала, что всё это очень напоминает земные планшеты и смартфоны, только суть этих предметов не техническая, а магическая. Аналогичные потребности заставляли создавать похожие вещи на разных планетах.

– Вместе с этим сообщением я призвал всех прибыть к зелёной скале у моря Чордар. Я намерен предложить им нанести внезапный удар и разорвать эссиорла-самозванца на мелкие металлические кусочки, – почти кровожадно произнёс Букур.

– Неплохая идея. Но есть одно «но»: можем ли мы быть уверены, что все твои подопечные лиониты? Ты не думал, что среди них могут оказаться такие же эссиорлы, как Аракбис? Кроме того, я не хотел бы, чтобы его сразу же убили. У меня есть слабая, но надежда, что сущность Келадона всё ещё жива, – ответил Агрэй, оборачиваясь на шум позади себя.

По улицам города к тому времени начали рыскать верховные стражники Келадона, несомненно, с намерением отыскать Агрэя и отвинтить ему голову. Приказ Аракбиса был однозначен: найти и убить без переговоров. Вознаграждение за его смерть было поистине велико, а громилы из личной стражи не имели привычки сомневаться в решениях, принятых руководством. Даже если это руководство отдало приказ убить собственного сына. Думающий лионит, возможно, усомнился бы в целесообразности такого поступка, но только не эти громилы.

Похожие на Зеру, они смотрелись почти великанами и заглядывали за каждое здание с одной только целью – достать Агрэя. Верховные стражники не имели ничего общего с молодыми воинами, находившимися в подчинении Букура. Они были гораздо старше и сильнее. Обладали почти магическими способностями в военном деле и жили только войной несколько тысячелетий. Им чужды были другие страсти, вроде любви, искусства, музыки или полёта, и для них не было большей музыки, чем звук штыка, пронзающего плоть, и большего искусства, чем искусство ведения боя.

Шаги одного из воинов неустанно приближались, и Агрэй уже было приготовился к началу схватки и применению своего запрещённого приёма, но Букур решил поступить хитрее. Он вышел из-за здания и лицом к лицу столкнулся с лионитом-великаном.

– О, доброго тебе дня, Кезеф! Как успехи в поисках Агрэя? Всегда знал, что он плохо кончит, – обратился он к высоченному и худому лиониту в ярко-бордовом наряде, похожем на кимоно.

Опустив глаза на Букура, который был ниже Кезефа почти на голову, воин ответил:

– Здравствуй, Букур. Поиски пока ведутся. Я, как и все, знаю о вашей давней вражде, но откуда тебе известно о поисках Агрэя? Вроде это было закрытое распоряжение только для стражи, – слегка удивился Кезеф, сощурив глаза. Очевидно, этот стражник всё-таки относился к редким думающим воинам из стражи Келадона, что могло осложнить дело.

– Нет-нет! Я тоже получил приказ убить его, но пока отыскать не могу. За этими зданиями всё чисто. Да и вообще сомневаюсь, что он будет прятаться где-то в городе. Это же глупо даже для него! – ответил Букур, показывая на проход позади себя, где за широкими массивными корнями как раз-таки и скрывался Агрэй.

Кезеф с сомнением глянул на коридор и чуть подался вперёд.

– Если хочешь, сам перепроверь. Только зря время теряешь! Гезария вон точно ищет там, где нужно. У него на этот счёт свои таланты, ты же знаешь его. Идеальный сыщик, – добавил Букур.

На Кезефа, казалось, сильно подействовали эти слова, и он молча развернулся и быстро пошёл в другую сторону: так ему не хотелось, чтобы пресловутый Гезария в который раз его обошёл и получил вознаграждение. Кто бы мог подумать, что лионитам, как и людям, были свойственны соперничество и чувство зависти. Это означало, что, помимо страсти к военному делу, у воинов-стражников ещё сильна была жажда славы и признания собственных достоинств.

Букур лишь покачал головой, мол, годы идут, а старые приёмы всё ещё действуют. Он внимательно осмотрелся и нырнул за угол к Агрэю, который слышал всё от первого до последнего слова.

– Зачем ты мне помог? – удивился тот. – Ты же меня всегда ненавидел!

– Я и теперь тебя ненавижу. Просто сейчас так складываются обстоятельства, что тебе нужно ещё немного побыть среди живых, – ухмыльнулся Букур. – Когда наступит время, поверь, я и пальцем не пошевелю, чтобы помочь тебе.

– Знаешь, что самое забавное? – улыбнулся Агрэй. – Я долгое время пытался, но так и не смог вспомнить первопричину нашей взаимной неприязни. А ведь мы могли бы стать друзьями, если бы не эти противоречия.

– Со мной всё то же самое. Но теперь, когда я узнал о происках Аракбиса, мне думается, что причина кроется в тех уголках моей памяти, которые были стёрты эссиорлами. Когда память ко мне вернётся, я уверен, что узнаю, за что тебя стоит ненавидеть, – ответил Букур.

Долго оставаться в этом не слишком надёжном укрытии было опасно, и давние враги осторожно начали выбираться из города, с каждой секундой всё больше рискуя наткнуться на кого-нибудь из стражников. Нельзя сказать, что Агрэя пугала эта перспектива, он был далеко не робкого десятка, но неприятно было осознавать, что тебя собираются убить представители твоего же вида, причём без суда и следствия. Единственным, что его действительно выбивало из колеи, хотя он не хотел в этом признаваться даже самому себе, было лицо Аракбиса, отражённое в Зеркале сущностей, которое то и дело всплывало у него перед глазами.

Агрэй пытался оживить в памяти давние знания о том, как происходит поглощение эссиорлами других существ. Это было поистине жуткое зрелище не для слабонервных.

Будучи полностью пластичными и состоящими из металла, эссиорлы распахивали на сто восемьдесят градусов длинные жабьи рты и в буквальном смысле пожирали незадачливую жертву, помещая её внутрь своего тела. Однако делалось это не с целью пресыщения обычного голода, но, чтобы насладиться мучительной и долгой смертью поглощаемого.

Эссиорлы были своего рода магическими вампирами. Они могли принимать облик пойманного существа, пока тот был жив, и получали энергетическую силу несчастного и почти все его магические способности. А одной из самых страшных во вселенной такая смерть была ещё и потому, что тело эссиорла уничтожало не только плоть, но и душу, лишая её шанса на дальнейшее существование.

Всё это Агрэй помнил прекрасно, не мог вспомнить он только одного: можно ли обратить процесс поглощения вспять и спасти поглощаемого от гибели. Если плоть жертвы едва ли можно было восстановить, то на спасение души у Агрэя была слабая, но надежда. Конечно, пятьсот лет заточения вполне могли полностью растворить душу Келадона, но Агрэй не позволял себе падать духом и окончательно сдаваться.

В очередной раз осторожно повернув налево, Букур с Агрэем увидели Кезефа, неустанно следующего за широкоплечим и светловолосым лионитом в голубом наряде. Нетрудно было догадаться по возмущённому виду этого мага, что это был не кто иной, как Гезария. Прирождённый сыщик хотел отделаться от преследования Кезефа, но пока безрезультатно. К каким уловкам он только не прибегал: предлагал разделиться, поискать в разных частях города, обойти здание с двух сторон, но Кезеф был непреклонен. Он твёрдо решил разделить славу с Гезарией и не отходить от него ни на шаг, когда тот отыщет пресловутого Агрэя. Всё закончилось вспышкой гнева со стороны Гезарии и отнюдь не детской потасовкой, однако без использования оружия.

Агрэй с Букуром спокойно прошли по параллельной улице, не боясь быть замеченными двумя стражниками, столь увлечёнными дракой между собой. На аллеях то и дело встречались простые лиониты, не имеющие отношения к страже Келадона. Они не обращали на Агрэя никакого внимания: кто-то здоровался, кто-то молча проходил мимо.

Спустя десять минут путники без каких-либо неприятностей покинули город и направились в сторону моря Чордар, расположенного всего в пятнадцати минутах ходьбы от границы городской зоны. На ситри Букура к тому времени уже начинали приходить сообщения о прибытии части воинов к зелёной скале. Букуру с Агрэем нужно было спешить и по дороге хорошенько продумать план, с которым им предстояло ознакомить свою немногочисленную армию. После нескольких переброшенных фраз выяснилось, что план действий у них почти полностью отсутствует. Операция по обезвреживанию Аракбиса могла запросто обернуться провалом, даже не начавшись.

Букур с Агрэем прекрасно понимали, что Аракбис пользуется сильнейшей в их краях защитой, когда-то принадлежавшей самому Келадону. И теперь, когда эссиорл знал о выведанной Агрэем информации, все его силы будут в полной боевой готовности.

Когда место встречи оказалось в зоне видимости, путники обнаружили, что по меньшей мере около двух ста лионитов ожидают их прихода на побережье живописного моря Чордар. Они оживлённо переговаривались между собой, обсуждая увиденное на ситри. Все они были вооружены до зубов и сильно отличались от простых жителей города башен, если слово «простой» вообще было применимо к лионитам.

– Пока мы не подошли совсем близко, я хочу спросить тебя кое о чём, – осторожно начал Букур. – Где твой брат? И Кира, она с ним? – спросил он, стараясь не выглядеть слишком заинтересованным.

Однако Агрэй сразу же напрягся. Его почему-то раздражало, что Букур упоминает имя Киры. В его памяти сразу же ожило всё произошедшее в стеклянной комнате с кубом Эриха, и он, сам того не осознавая, начал ненавидеть Букура ещё сильнее. До этого момента он не допускал даже мысли о том, что ему может нравиться Кира, но теперь он вынужден был признаться самому себе в сильнейшей ревности.

Подавив негативные эмоции, Агрэй всё-таки нашёл в себе силы спокойно ответить на вопрос Букура:

– Да, Кира с Клеоном должны быть здесь неподалеку. Когда введём остальных в курс дела, можно будет попросить их присоединиться к нам. Надо подготовить лионитов к встрече с человеком, чтобы это не было для них неожиданностью. Их реакцию сложно предугадать.

Наконец они достигли подножья зелёной горы, ступив на горячий и глубокий голубой песок. Лиониты, которые развлекались перебрасыванием синих огненных шаров, прекратили своё занятие и направили взоры в сторону Агрэя и Букура. Пылающие в руках шары смотрелись особенно красиво на фоне разноцветного неба и глади оранжевой прозрачной воды.

На горизонте то и дело появлялись алые острокрылые птицы. Их тела были покрыты перламутровой чешуёй, огромные клювы занимали больше половины тела, лапы же у них отсутствовали. Птицы погружались глубоко под воду на несколько минут, чтобы затем вновь взлететь ввысь и скрыться в подвижных облаках.

По прибытии на Агрэя с Букуром сразу же обрушился целый шквал ожидаемых вопросов: «Это правда?», «Как такое могло случиться?», «Что же теперь мы будем делать?». Но Букур пресёк этот беспорядочный поток вопросительных фраз жестом и заговорил сам:

– Всё, что вы видели на ситри, это чистая правда. Эссиорл по имени Аракбис поглотил Келадона несколько столетий назад, изменил ваши воспоминания с одной только целью: добраться до белого камня – аргенлала и артефакта, в который он был помещён. Вы до сих пор живы лишь потому, что Аракбису нужна ваша кровь для проведения ритуала обращения светлого артефакта в тёмный! – воскликнул он, всматриваясь в лица глядящих на него лионитов. – Все эти годы он крал энергию лит и перенаправлял её в туманный мир эссиорл, чтобы питать свою многочисленную армию. У меня есть для такого предположения все основания: я собственными глазами видел куб Эриха и энергию, которая перенаправлялась совсем в другие места. Теперь же артефакт под названием браслет Филуна находится у нас, на руке человека, но Аракбис намерен заполучить его. С этой целью он закрыл возможность перемещения куда-либо из земель Иклила. Все мы сейчас находимся в ловушке, и только от нас зависит, будем ли мы жертвами или возьмем контроль над ситуацией в свои руки, одолев самозванца!

Большинство слушателей воодушевлённо взревели, но были в толпе и сомневающиеся:

– Как мы можем быть уверены в том, что Агрэй не замыслил сместить отца, убив его и расчистив себе дорогу? В случае гибели Келадона он должен будет занять его место! Не думай, что мы забыли об этом!

– Мы с Агрэем никогда не были друзьями, и я последним стал помогать бы ему, если бы не риск для всех нас, для всего нашего вида! Ситри нельзя обмануть, истина лежит в основе их работы, и вы это знаете! Примите неприятную правду, и тогда у нас будет возможность выжить и исправить всё, что натворил Аракбис, ну или почти всё! Жить в мире иллюзий – это не выход. Тем более что в этом случае наша жизнь будет недолгой. Все мы будем убиты, как только эссиорл доберется до аргенлала, – горячо ответил Букур, глядя прямо в глаза сомневающемуся лиониту, и, казалось, его пламенная речь развеяла все сомнения, если они ещё были. Агрэй с Букуром получили по меньшей мере четыре сотни союзников вместе с теми, которые подошли позже. Однако две сотни призванных лионитов от сходки уклонились, что не могло не тревожить остальных. Ведь эти двести воинов обладали информацией, которая могла навредить другим.

– Хорошо, допустим, мы последуем за тобой. О каком человеке шла речь? Что-то я не вижу здесь никаких людей! – сказал молодой лионит с тёмными иссиня-чёрными волосами и такого же цвета глазами. При этих словам Киру, наблюдавшую издали за передвижениями Агрэя, стала бить мелкая дрожь. Это чувство можно было сравнить со страхом ученика младшей школы, которого вот-вот должны вызвать к доске, и уклониться от этого вызова без последствий практически невозможно.

– Прежде чем показывать человека, мы хотели вас подготовить, – вступил в разговор Агрэй, до этого хранивший молчание. – Как выяснилось, наше представление о людях было ошибочным. Это вовсе не те непонятные существа, которых вы могли видеть на китабу библиотеки Касдея. Они очень похожи на нас внешне, и кроме того, это девушка, – добавил он.

Толпа оживлённо загудела: так интересно им было взглянуть на настоящего человека, ещё и женского пола. Кира почувствовала, что у неё начинают гореть уши. Браслет ободряюще потеплел, мол, не переживай, в обиду не дам.

– Каким образом к человеку попал столь ценный артефакт? Аргенлал – это же наш родной камень! – снова задал вопрос темноволосый лионит, когда гул толпы немного стих.

Агрэю не хотелось посвящать такое количество лионитов в подробности дела, но приходилось отвечать, так как они с Букуром всё ещё рассчитывали на поддержку этой толпы подготовленных воинов.

– Артефакт был вывезен на Землю вместе с пленной хранительницей Шаей и там же находился несколько столетий, пока случайность не привела к нему девушку. Можно ещё много и долго рассказывать, но у нас, к сожалению, нет на это времени. Аракбис в курсе, что мы раскрыли его тайну, и уже начал действовать, – не слишком охотно пояснил Агрэй.

– Покажите нам человека. За несколько веков мы многое повидали, так что вида одной девчонки мы перенесём! – сказал другой лионит в сером длинном одеянии, стоящий чуть поодаль. Его голова была накрыта глубоким капюшоном, так что невозможно было разглядеть лица.