Магия Бессмертия 40. Проникновение

Бурислав Сервест

Магия Бессмертия 40. Проникновение

Движение к Центру

Есть четыре сектора Реальности – четыре ключа, каждый из которых воплощает в себе Изначальную Силу, трансформирующуюся в соответствующую форму. Большая часть этой Силы используется для формирования струн, образующих структуру всех четырех Стражей – она существует в форме диполей. Часть остается свободной – образуя Поле Силы каждого Ключа, которую мы можем соединить с собой, сделать своей Силой. А если этой Силы окажется достаточно, у нас появляется возможность соединиться с линиями Воли, проходящими через все ключевые точки и открыть врата в Запретную Зону – или обрести полную власть над соответствующим сегментом реальности. Об этом мы сейчас и поговорим.

Начнем с первого ключа – его суть – в соединении элементов Описания Мира и элементов его видения – «образов», формирующих фотографию мира, в которой мы сейчас находимся. В простейшем случае это соединение слова и образы – понятно, что мы можем увидеть только то, для чего у нас есть соответствующее слово – или несколько слов, которыми мы могли бы описать увиденное. Например, я могу увидеть единорога, дракона, сфинкса, русалку и так далее – потому, что в моей памяти есть соответствующий образ. Но я не могу увидеть то, для описания чего у меня нет нужных слов. Взять, например, треугольник и квадрат – понятно, что мы без труда можем различить их. Но вот увидеть фигуру среднюю между треугольником и квадратом почти невозможно. Хотя на самом деле все просто – любая линейная фигура образуется за счет искажения формы круга – в круг можно вписать и треугольник, и квадрат и пентаграмму и так далее. Значит можно увидеть тот момент трансформации круга, когда он мог бы стать и квадратом, и треугольником – общее для них положение. Его можно даже нарисовать – на листе бумаги это положение равноудаленности нарисовать может каждый. Но даже если мы его нарисуем, то не сможем его запомнить – в форме образа, он будет «мигать», становясь то квадратом, то «треугольником». Среднее состояние в форме образа мы удержать не сможем – по крайней мере, в своем нынешнем положении.

Здесь дело не в геометрии – все это связано с обычным способом восприятия картины мира. Смотрите, например, есть обычная модель семьи или других отношений между людьми. Возьмем вариант, когда она образует что-то вроде треугольника – например, есть отец, мать, и один ребенок. Понятно, что, если родиться второй ребенок, в обычных случаях первому станет хуже – он не знает отношения в квадрате и знать их не хочет – ему нравиться занимать единственное место в «треугольнике». Пусть ребенок мал – но и мать не знает, как вести себя в данном случае – для неё треугольник тоже становится основной фигурой. Она любит одного, какое-то время уделяет другому, но даже если она сможет создать устойчивый прямоугольник, это тоже ей немногим поможет – каждому ребенку хочется быть единственным. Нельзя уравнять детей в правах – один больше, другой меньше, нельзя поровну распределить любовь между детьми – мы к этому не приучены. Но можно ощутить себя чем-то средним между квадратом и треугольником – увидеть себя «кругом» – СЕМЬЕЙ – которая может принимать любую промежуточную форму. В этом случае проблем не возникает – но такой способностью – видеть промежуточные формы круга – обладают немногие.

Это частный пример – на самом деле все гораздо глубже. Те слова, которые у нас есть на правой стороне, гораздо больше, чем увиденные нами образы. Закройте глаза и скажите ложка – некоторые увидят её, некоторые просто вспомнят одну из «ложек», которые они видели. Но в любом случае это будет одна ложка из многих – при желании можно просмотреть целый калейдоскоп образов, соответствующих этому слову – или хотя бы вспомнить все различия между ложками, которыми мы пользовались. То есть те слова, которые мы обычно используем, не позволяют нам идентифицировать образ полностью – один легко может быть заменен другим и оба будут описываться одним и тем же словом. Например, почти у всех у нас появлялись новые друзья и на вопрос – кто это, мы легко отвечаем – это мой друг – хотя полгода раньше называли так совсем другого человека.

В результате мы почти не видим разницы между образами, с которыми имеем дело. И теряем то, что могли бы получить, если бы назвали любой образ его собственным именем. Мы об этом уже говорили – если найти подходящее индивидуальное имя для образа, он станет гораздо послушней – им действительно можно будет управлять. Это почти как дать имя собаке – пока у неё не было имени, мы не могли даже позвать её к себе. Но когда нам удается соединить её с подходящим именем, собака охотно слушается нас и может даже выполнять команды.

Так и с образами – пока у нас есть одно слово для множества образов, мы не можем ими управлять – это то же самое, что пытаться подозвать к себе собаку, называя её просто собакой. Но если один из образов связать с индивидуальным именем, он становится намного более послушным – а это дает очень много. Представьте, что мы могли бы приблизить к себе образ другого человека – настолько, чтобы полюбить его. Или отдалить образ другого человека так далеко, чтобы смочь забыть о его существовании. Стереть образ какой-то болезни и заменить его образом здоровья, отодвинуть образ старости и заменить его образом молодости и так далее. Суметь сделать это – значит смочь овладеть Силой Первого Ключа со всеми раскрывающимися здесь перспективами.

А здесь наши возможности очень ограничены – теоретически мы можем придумать новое слово для каждого значимого образа. И даже пытаемся это делать – отсюда и стремление давать ласковые или обидные прозвища тем людям или тем вещам, которые для нас значимы. Но почти всегда мы используем для этого уже существующие слова – «кисонька», «рыбанька» и так далее. Понятно, что «кисонек» и «рыбанек» может быть много – поэтому подобные имена к конкретному образу почти не привязаны – они не позволяют управлять им в полной мере. Для того, чтобы управлять, надо научиться создавать новые слова – вернее, не создавать, а слышать их.

Каждый образ обладает своими вибрациями, которые можно трансформировать в звучание его имени – именно эти новые слова дают нам власть над образами. А мы разучились их создавать, хотя было, время, когда мы владели этой способностью – маленький ребенок может придумать собственное имя для любого образа – так он и делает, пока его не обучат словам общего языка. Именно поэтому образы в младенчестве были нам так послушны. Мы могли их «оживлять», наделять новыми свойствами – превращая, например, игрушечный самолет в настоящий самолет. И даже могли создавать из них целые миры – поэтому нам было так легко перемещаться в страну игры, в которой каждый образ расцветал новыми гранями. Во многих случаях эта была даже не игра – мы действительно умели прикасаться к другим мирам. Поэтому мы и не помним почти ничего из раннего детства – память других миров была заблокирована – для того, чтобы мы могли считать этот мир единственным.

Механизм блокировки прост – для того, чтобы научиться общаться с другими людьми, нам было нужно выучить «общие слова». Эти слова не могли быть связаны с конкретными образами, они отражали то общее, что было в образах, увиденных разными людьми. Чтобы запомнить их нам было нужно забыть свои собственные слова – те, которые мы использовали в раннем детстве. А вместе с ними бы забыли и все «чудеса», которые могли творить с их помощью. И не просто забыли – мы утратили Силу, которая позволяла нам их создавать. Когда мы могли слышать «имена образов», нам не нужно было их запоминать – каждое имя использовалось в момент соприкосновения с каким-то образом, а потом заключенная в нем Сила высвобождалась. А когда способность слышать эти имена была утрачена, нам пришлось запоминать те слова, которым нас обучили – и каждое слово воплощало в себе частичку нашей       Силы.

Представьте, что вы попали на какое-то большое совещание – и есть сто участников, с которыми вам нужно поговорить. Если у каждого из них есть бейджик, на котором написано имя, вам не надо ничего запоминать – вы можете назвать каждого по его имени, а потом забыть это имя – когда начнете разговаривать со следующим участником. Но если бейджика нет, а вы уже были представлены друг другу, вы столкнетесь со сложной задачей – вам будет нужно запомнить все 100 имен, если вы даже сможете это сделать, на это уйдет вся ваша Сила. А если не сможете, то вам придется скрывать незнание имени – понятно, что на это тоже уйдет ваша Сила, а сам процесс общения не даст никаких результатов.

То же самое со знанием слов «общей речи» – нам их приходится запоминать, а каждый акт запоминания требует затраты нашей Силы. Не очень больших затрат – многие слова, связанные с конкретными образами, резонируют с их вибрациями – поэтому запомнить их относительно легко. Но есть другие слова, которые не связаны ни с какими образами – например, слово «Бог», «Судьба», «Народ», «Справедливость» и так далее. Множество «без-образных» слов добавляет наука – почти все научные термины лишены какой-либо образной основы. Религия – здесь то же самое – в иудаизме, например, вообще есть постулат о «без-образности» Бога. Эзотерика – особенно в своих современных версиях – большинство используемых здесь терминов лишено не только образов, но и смысла. И даже в обыденном общении мы используем множество слов, образа которых не можем увидеть – «успех», «везение», «интерес», «скука» и так далее. Вот в этих и подобных словах и заключена большая часть Силы Первого Ключа – в том числе та часть, которая могла бы быть использована для словотворения. Оставшейся части оказывается недостаточно для того, чтобы придумать собственное слово, вернее – расслышать его в индивидуальных вибрациях какого-то образа.

Со словами (именами) ситуация понятна. Но мы знаем, что образы нашего сознания мы можем определить и описать. Потому, что каждый «индивидуальный» образ, существующей в нашей фотографии мира, связан с определенным «предложением» или с несколькими «предложениями». Например, образ моей собаки для меня отличается от образов всех других собак – не только потому, что она моя, но и потому, что о ней знаю намного больше – знаю, как она себя ведет, как она на меня смотрит, в каких случаях у неё распрямляется хвост и так далее. То есть с этим образом связано очень много «предложений». То же самое с образом моей квартиры – обычная квартира, заполненная обычными вещами, но с ней и с ними связаны не только «предложения», но и целые истории. Так и со всем остальным – есть громадный набор «нейтральных» образов, связанных, с простыми предложениями или вообще с одним «абстрактным» словом – «мужчина», «женщина», «ребенок», «собака». Они не имеют для меня почти никакого значения. А есть образы, которые связаны не только с предложениями, но и со сценариями моей жизни – например, образы близких людей. Понятно, что эти образы оказываются намного значимей.

Мы говорили о том, что любая «фотография мира» структурирована – равно как и Картина Мира. В ней есть центр, в котором находятся ключевые образы и есть периферия, образованная второстепенными образами. Например, образ моей собаки находится намного ближе к центру моей «фотографии мира», чем образ любой другой собаки – хотя образы «других собак» тоже существуют. Так и со всеми другими ключевыми образами – каждый из них занимает свое место в структуре фотографии мира. Эта структура устойчива и почти неподвластна нам – вспомнить, каким «объемным» и «центральным» становится образ человека, который чем-то обидел нас – хотя нам хочется вообще забыть о нем, стереть его образ из своей фотографии мира. Понятно, что так и бывает и в «позитивных случаях» – образ любимого человека тоже становится ярче – он смещается к центру нашей фотографии мира. Но механизм, определяющий место образа в фотографии мира, остается неизменным – это место определяется числом связанных с ним предложений и количеством Силы, которая в них воплощена. Например, для меня предложение «торт вкусен» почти лишено Силы – я с ним согласен, но торты находятся на периферии моей фотографии мира. А для многих других людей в этом простом предложении воплощено столько Силы, что образ «тортика» занимает одно из центральных мест в этой фотографии. Так и во всех других случаях – «в зачет» идет не только количество предложений, но и их значимость для нас. А эта значимость определяется связанностью предложения с одним из центральных «сценариев» – то есть набором предложений, занимающих центр нашего Описания Мира. Если там находятся «предложения», описывающие процесс «вкусной еды», образ «тортика» смещается к центру фотографии мира. Если главными оказываются «сценарии сексуальных отношений», то в центр фотографии мира смещаются образы потенциальных и реальных сексуальных партнеров. Так и во всех других случаях. Вопрос о том, чем определяется место предложений и сценариев в нашем Описании Мира, мы рассмотрим позже, пока ограничимся констатацией уже сказанного – место образа в нашей «фотографии мира» определяется значимостью связанных с ним предложений и их количеством – количество тоже имеет значение.

Здесь есть один момент, на который стоит обратить внимание. Мы знаем, что люди отличаются друг от друга – у одних на первом месте оказываются «хорошие предложения», то есть в любой «фотографии» они могут увидеть то, что их притягивает – «хорошие образы». А другие почти любую ситуацию описывают «плохими предложениями» – поэтому в центре их фотографии мира оказываются «плохие новости». Например, мы знаем, что люди иногда теряют деньги. Из этого можно сделать два вывода – раз люди их теряют, мы можем их найти. Или можем их потерять. Когда главным становится первое предложение, в центре нашей фотографии мира оказывается образ «найденных денег» – в этом случае мы нередко их действительно находим. А когда главным оказывается второе предложение, в центре оказывается образ «потерянных денег» – тогда мы их можем потерять. Понятно, что всем больше нравится находить, чем терять, но здесь от нашего желания почти ничего не зависит – все определяется тем местом, на котором находятся соответствующие образы. Если образ «потерянных денег» находится в центре фотографии мира – мы притягиваемся к нему – особенно если он ближе к этому центру, чем образ нашего «я». Это как идти над пропастью по узкой дощечке – когда оживает образ «падения», человек обязательно «падает» – в данном случае – «теряет деньги».

Понятно, что сказанное относится не только к деньгам – к чему угодно. Почти любая фотография мира неустойчива, её образы могут меняться местами. Проще говоря, мы всегда можем что-то «найти» и что-то «потерять». Если мы боимся потерять, в центре этой фотографии оказываются «образы потери», которые вытесняют нас из этого центра – мы же не хотим прикасаться к «плохому». В результате сама фотография становится «плохой», а мы – слабыми и беспомощными. Если же мы надеемся «найти», в центр фотографии смещаются «образы находки» – «хорошие образы», притягивающие нас к себе. В этом случае мы тоже смещаемся к центру, фотография становится «хорошей», а мы обретаем Силу, позволяющую нам её менять. Понятно, что приверженность к первому варианту делает нас «неудачниками», а приверженность ко второму превращает нас в «победителей».

Возьмем ситуация разрыва отношений с близким человеком. Если главным для нас становятся предложения, описывающие «потерю», образ этой «потери» смещается в центр фотографии мира – мы не можем перестать думать о нем, как бы не старались. При этом он становится как бы «плохим образом» – была же причина, по которой мы разорвали отношения. Поэтому мы, во-первых, не можем к нему приблизиться – хоть и не можем о нем забыть. А, во-вторых, образ нашего «я» смещается на периферию – мы оказываемся слабыми и беспомощными.

Но любой разрыв связан не только с «потерями», но и с «находками» – мы становимся свободней и можем позволить себе то, чего не могли позволить раньше. Если предложения, описывающие состояние «свободы» становятся для нас главными, её образ смещается в центр фотографии мира и притягивает нас к себе – в результате мы чувствуем себя выигравшими, а не проигравшими. И оказываемся настолько сильными, чтобы смочь притянуть к себе образ человека, с которым мы расстались, вернее он сам начинает притягиваться к нам. А вслед за ним и реальный человек, который и был носителем этого образа.

Так и во всем остальном – одни все время «падают», а другие могут пройти самый сложный путь. А иногда даже «взлететь» – тогда и «дощечка» становится им не нужна. Поэтому умение «очистить» центр своей фотографии мира, изменить его так, как нам нужно, является одним из четырех главных «умений» – Ключом, позволяющей нам действительно менять мир так, как нам хочется.

Получить этот Ключ проще, чем кажется – достаточно просто соединить предложения и сценарии, которые важны для нас, но не имеют видимой формы, с каким-то из известных нам образов. На днях я это проделал – понятно, что для меня предложения, связанные с Магией, значат намного больше, чем для большинства людей. Понятно и то, что в нашем мире нет «магических образов». Но их несложно создать – я вспомнил Кастанеду и соединил эти предложения с образом вороны – они действительно легко сочетаются. Помните – мы говорили о том, что Сила Первого Ключа заключена в УВЕРЕННОСТИ – вот я и уверился в том, что ворона для меня – знак Магической Силы. В обретении УВЕРЕННОСТИ есть свой секрет – конечно, я не могу поверить в это до конца – ворона ведь только птица. Но я могу перестать сомневаться, то есть могу останавливать мысли, говорящие об абсурдности этой связи – и этого вполне достаточно. Как только я это сделал, мир начал меняться – карканье вороны стало для меня знаком, к которому я смог прислушиваться. И сам мир стал немного магическим миром – потенциально, потому что в тот момент все вороны куда-то делись – я их мог слышать, но не видеть. Сила первого ключа позволяет изменить только «фотографию», а не Картину Мира – эти изменения не сразу становятся видимыми. Но если продолжать начатое, вращение Креста подводит нас к Силе второго ключа, которая меняет видимый мир. В моем случае сначала прилетела одна ворона – она меня сопровождала во время прогулок с собакой. Потом три, а сейчас каждое утро меня встречает целая стая – настолько большая, что она кажется нереальной. Эту стаю вижу не только я, её видят и другие – но все началось с изменений в моей «фотографии мира» – я живу в этом доме больше пятнадцати лет и никогда такого раньше не видел.

Рассмотрим действующие здесь механизмы. Мы говорили о том, что Изначальная Сила проецируется в область всех Ключей, обретая различные формы. Наверху – в области первого Ключа, она становится Силой Магии, позволяющей нам менять образы Мира и их место в той его «фотографии», которая для нас является основной. Мы говорили и о том, что большая часть этой Силы воплощена в структурах Стража – в тех «струнах», которые заставляют нас связывать образы и предложения единственным способом. Многим знакома ситуация, когда рядом с ними был очень хороший человек – они действительно знали, что он очень хороший. Но не могли его полюбить, потому что любили «плохого». Почему – никто их них не сможет объяснить. А на самом деле все просто – так устроен их Страж и так натянута одна из их главных струн – они живут как бабочки, летящие на огонь. Чтобы обжечься, испытать мучения и отдать, таким образом, очередную частичку своей Силы Паразиты.

Понятно, что речь идет не только о любовных отношениях. В центре фотографии мира громадного большинства людей есть «плохие образы», связанные с доппельгангерами – поэтому прикосновение к ним всегда оказывается очень болезненным. Но уклониться от прикосновения невозможно – если образ своего «я» отдален от центра фотографии дальше, чем «страшные образы». Именно поэтому есть люди, на которых постоянно кто-то нападает – в безопасных местах, по которым другие могут ходить свободно. Есть люди, постоянно теряющие кошельки, ключи и документы. Есть те, кому постоянно изменяют, кого постоянно обманывают, те, кто не может выбраться из бедности и так далее. Проще говоря, люди живут плохо по одной причине – струны их Верхнего Стража натянуты так, чтобы их «плохие образы» оказались в центре их же «фотографии мира».

Можно сказать по-другому – Сила Первого Ключа разделена на «диполи», одна часть которых образована пустотными временными кольцами – предложениями и сценариями, а другая часть – пустотным пространственными кольцами – образами, образующими фотографию мира. Поэтому восприятие центральных образов почти всегда однозначно и его так сложно изменить. Сложно даже сформировать новые диполи – попробуйте произвольно полюбить какого-то человека – у вас почти наверняка ничего не получится. Но какая-то часть этой Силы остается свободной, что и позволяет нам в какой-то мере управлять своей фотографией мира. Например, я открываю свой почтовый ящик и вижу там семьдесят писем – а мне надо ещё писать рассылку, отвечать на вопросы и так далее. Понятно, что такое обилие корреспонденции меня не радует. Потому, что у меня не хватает Силы, которая позволила бы мне сделать «образ писем» центральным образом «фотографии мира», то есть притягательным образом. Но если мне удается «забыть» о всех других делах – ослабить связывающие их диполи, то я могу вспомнить, что во многих письмах есть что-то интересное, то есть соединить «образ писем» с другим «предложением». И вот тогда я смогу ответить на эти письма с интересом и даже с удовольствием.

Так и во всем остальном – для того, чтобы наделить какой-то образ новыми свойствами нужно высвободить Силу Магии, воплощенную в уже существующих диполях. «Забыть» о каких-то делах, о каких-то чувствах, желаниях и так далее. Я уже рассказывал о своей «аллергии» – когда каждый шаг давался мне с громадным трудом – то есть было очень больно вступать на ноги. Нельзя было пить пиво и прочие алкогольные напитки. Ко всему что-то случилось с кабелем – телевизор перестал показывать. Понятно, что при этом многие диполи перестали действовать, а воплощенная в них Сила Магии освободилась. И это позволило мне делать то, что я ещё мог делать – например писать рассылки – с удовольствием и намного результативней – именно в этот период я смог понять некоторые вещи, которые до этого оставались для меня непонятными. . То есть создать другие «диполи», в которых с привычными образами были связаны совсем другие предложения и разрушить прежние «диполи». А новые «диполи» ближе к Знанию истинного имени, их не нужно запоминать, поэтому изменение старых «диполей» на новые привело к ещё большему высвобождению Силы Магии. Понятно, что этот процесс начался намного раньше, но все равно – отказ от привычных способов описания мира из-за невозможности их использовать сыграл свою роль.

Но «отказываться» не обязательно – есть другой механизм, позволяющий добиться того же результата. Половинки любого диполя противоположны друг другу и при их полном соединении происходит «аннигиляция», освобождающая Силу Магии. Если мы произнесем полное «имя» любого образа, он исчезнет – вместе с тем объектом, который он обозначает, а мы получим Силу, заключенную в соответствующем диполе. Если мы произнесем неполное имя образа, то он разрушается частично – настолько, чтобы подчиниться нам. О Силе истинного имени мы говорили – равно как и том, что здесь и сейчас распознать и произнести это имя очень сложно. Но этот механизм действует и на уровне обыденной речи – вспомните, как мы теряемся, когда незнакомый человек обращается к нам по имени. И то ощущение незащищенности, подвластности этому человеку, которое всегда при этом возникает – пусть и на короткое время.

То же самое и с предложениями – если мы сможем соединить все предложения, описывающие «образ» в единое целое, произойдет то же самое, что и при произнесении его истинного имени – он исчезнет. Если сможем произнести какую-то их часть – этот образ оказывается в нашей власти. Этот механизм нам то же знаком – пока слова и поступки другого человека нам непонятны, его образ занимает фиксированное место в нашей фотографии мира. Но как только к нам приходит ПОНИМАНИЕ, связанное с пробуждением одного из главных предложений, образ этого человека становится подвластным нам – мы можем сместить его в любую точку фотографии мира. На каком-то уровне люди это чувствуют – поэтому они стремятся спрятать главное внутри себя. То есть многие хотели бы, чтобы их поняли – но это касается только внешней их части. У каждого есть секреты, которые человек прячет не только от других, но и от самого себя. Именно эти секреты превращают в диполь его самого, отделяя его тем самым от Силы Магии.

Здесь мы подошли к главному. Сила Магии разделена на диполи и отделена от нас только по одной причине – потому, что мы сами являемся «диполями». Мы не знаем своего истинного имени, поэтому «наш» образ оказывается неподвластным нам – мы не можем произвольно перемещать его по своей фотографии мира. И уж тем более не можем растворить его – превратить в пульсирующий сгусток, что позволило бы нам освободиться от связей, соединяющих нас с привычным набором фотографий. Научиться смещаться в любую фотографию и в любой сценарий или соединяться с верхней вертикальной Линией Воли. Открывать первые Врата, ведущие в Запретную Зону.