Артефакт

– Хочешь сказать, что она отвечает за зло в глобальном смысле?

– Именно, – подтвердила девушка, – То есть, если жители какого-то города Энска невзлюбят жителей соседнего Пузаньпупинка, и в порыве праведной ненависти пойдут и ночью перережут всех, то это будет вина самих людей, тех, кто организовал и воплотил в жизнь свой замысел. Морене нет никакого расчёта заставлять, либо подталкивать людей к столь мелким по масштабам действиям. Вот устроить геноцид, преследование по национальному принципу, как например, холокост – это в её ведении. Но ерундой она не занимается.

– Другими словами она Богиня Смерти, но смерти являющейся побочным эффектом войн, эпидемий, революций? Она не мстит своим противникам и не строит козни сомневающимся.

– Думаю, она выше этого, – подтвердила Наташа и тут же уточнила, – Души умерших от естественных причин провожает в загробный мир Лада. Принято считать, что делает она это ранним утром. Переводит умерших через покрытый росой луг, который в свою очередь является границей между этим миром и тем.

– А на нейтральной полосе цветы, необычайной красоты, – демонстрируя отвратительные вокальные данные, спел Макс и несколько прохожих испуганно оглянулись.

Я призадумался. Такая трактовка деятельности узконаправленного божества не озвучивалась на инструктажах по теологии. А значит, не рассматривалась нашими прозорливыми аналитиками.

– Получается, всё зло исходит от людей, а Морена лишь подталкивает к более глобальным масштабам. Если война, то обязательно мировая, если эпидемия, то уровня пандемии. Но непосредственными зачинщиками войн и прочих напастей являются люди. Интересная интерпретация.

– А колдуны тут есть? – напомнил о себе Макс, – Или ведьмаки? Как правильно?

– Есть, – ответил я.

Мы как раз подошли к кафе, перед входом в которое расположилась довольно многолюдная компания. Парни и девушки словно кого-то ждали. Или чего-то. На фоне их внезапно проявившегося к нам интереса, Наташе не следовало выглядеть чересчур умной, занимаясь просветительской деятельностью.

– Но ведьмы с колдунами не ладят, – продолжил я, когда мы прошли внутрь и, не раздеваясь, уселись за свободный столик в глубине зала, – Наверное, это из-за источника силы. Ведьмы черпают её из окружающей природы, в основном из земли, воды, воздуха. Любой ветерок или дерево могут стать источником энергии, которую они, пропустив через себя, превращают в материальное воплощение своих желаний. Я изучал их заговоры и привороты, и ничего не понял. По мне так сплошная абракадабра. Но у них это срабатывает. Вот не знаю как, только испытывал на собственной шкуре. Мои заклинания бессильны против их бормотания. Это больше похоже на чтение мантр или цитат из ведических самхитов. Не знаю. И что удивительно они работают только, когда ими пользуются женщины. Наши аналитики утверждают, что дело даже не в половой принадлежности, а в понимании процесса, соизмерении желаемого и возможного, интонации.

– Вот что тебе скажу, – понимающе подытожил Макс, – Это всего третья реальность, где мне довелось побывать, но везде: и дома, и в твоём мире, женщины одинаковы. Ни один мужик, ни где, не смог понять чего в действительности хочет женщина. А ведь, согласись, неоднократно пытались и обломались, принимая те объяснения, которые им позволили принять. Списав всё на тот факт, что с женщинами у нас мир, дружба, жвачка и шаткое взаимопонимание. И не важно, чего они хотят. Главное, что мы частично можем реализовать их желания, а частично они перетопчутся. Помню, Ксюша, когда спрашивал её, что же конкретно она хочет, всегда отвечала: «Какая разница? Я всё равно, пока ты докумекаешь, передумаю».

Молоденькая официантка, больше похожая на подрабатывающую студентку, принесла меню и, достав из кармана передника блокнот с ручкой, замерла, ожидая заказа.

Особо мудрствовать мы не стали. Заведение специализировалось на молодёжной клиентуре, которую мало интересовали гастрономические изыски, а помещение использовали в основном для встреч, бесед и свиданий. Выбрали себе пиццу, попросив накидать сверху побольше колбасы и сыра, салат под названием «весенний» и чай. В дополнение ко всему Наташа заказала два пирожных, вазочку взбитых сливок с шоколадной крошкой и ванильное мороженное.

Василькового цвета глаза принимающей заказ девушки в изумлении уставились на миниатюрную фигурку нашей переговорщицы. В них отчётливо читалась зависть и восхищение.

– Кажется, я увлеклась, – спокойно сказала Наташа, а мне страшно захотелось заглянуть под стол, на её эмоциональный сканер.

– Ничего страшного, – успокоил я. – Завтра нас здесь уже не будет.

А Макс язвительно добавил:

– И у жителей появится легенда о девушке, способной съесть кучу вкусняшек не заботясь о своей фигуре.

– Пойду, помою руки, – добавил он, собираясь встать.

– Сидеть, – улыбаясь, приказал я, оглядываясь по сторонам, – Думаю, ничего не случится с твоим желудком, если разок проигнорируешь правила гигиены. В крайнем случае, выдам из стратегических запасов упаковку таблеток от диареи.

Макс быстро сообразил, что от него требуется и, изобразив на лице, беспечную улыбку, полностью расстегнул молнию куртки.

– Грешишь на компашку, тусующуюся перед входом? Мне не показались они опасными. Контингент не тот.

– Согласен, но лучше сейчас не разделяться. К тому же их могли использовать в качестве соглядатаев. Поэтому, максимальная бдительность. Быстро едим и спокойно уходим.

Уже вытирая губы и пальцы салфеткой, я сообразил, что последнее распоряжение, мягко говоря, оказалось опрометчивым. Всё кафе потрясённо взирало на то, как Наташа, стремясь выполнить команду «быстро» буквально, с непостижимой для обычного человека скоростью управилась сначала с пиццей, потом с немаленькими пирожными. А затем десертная ложечка, с логотипом кафе на длинной ручке, так резво замелькала между вазочками с мороженым и сливками, и её ртом, что пришлось констатировать полный провал нашей конспирации.

– Уходим отсюда, – стараясь говорить как можно тише, прорычал я и, поспешно бросив на столешницу купюру, гораздо превышающую сумму заказа, рванул к двери.

Я не паникёр и совершенно не опасался мифического провала или раскрытия. Мы не шпионы в тылу врага и нет нужды страдать от чьего-то повышенного внимания. В конце концов, сам надеялся на повторное покушение, даже стремился вынудить к нему, но на приемлемых для нас условиях. Обстановка в кафе этому не соответствовала. Совершенно. Слишком много народа собралось в помещении. Я боялся не их, а за них. Если сейчас наши таинственные противники явятся сюда желая довершить начатое, если их снайпер не пытался меня напугать, а действительно промахнулся, то многие, из находящиеся сейчас в кафе, не переживут этого события. Причём убьём их мы. А убийцами ни в чём неповинных людей, ох, как не хотелось становиться.

Я чуть-чуть не успел. Двух шагов не хватило, чтобы выскочить на улицу, на оперативный, как говориться, простор. За стеклом входной двери появились два мрачных типа в чёрных толстовках, с надвинутыми на глаза капюшонами. Один машинально попытался открыть дверь, а второй, достав из кармана «кенгурухи», боевой амулет, разрядил его прямо через стекло.

Мне повезло, что напавшие сами не ожидали нашего появления и к тому же абсолютно не имели практики в подобных делах. Засуетились, надеясь исключительно на силу оружия.

Внешне амулет походил на тактический фонарь. Убийца крепко сжал корпус в ладони, а линзу направил мне в грудь. Вспыхнул пунцовый цветок перед отражателем и, сфокусировав луч, выбросил его вперёд. Стекло мгновенно лопнуло и именно благодаря этому дверь не швырнуло в нашу сторону. Зато мощная ударная волна ворвалась в кафе, сметая всё на своём пути.

Мой же опыт позволил нивелировать последствия удара. Предчувствуя нечто подобное, я заблаговременно достал миниатюрную копию богатырского щита и, выставив перед собой, активировал защитный амулет. Излучение не пробило силовое поле, удалось даже частично погасить ударную волну, как резиновая накладка на прикладе гасит силу отдачи. Но мощь толчка была слишком велика. Меня швырнуло на Макса, тот, каким-то образом исхитрившись, сумел отпрянуть в сторону и подхватить меня, не позволив упасть. Впрочем, это не помогло и мы оба, скользя подошвами по керамограниту напольного покрытия, унеслись далеко вглубь помещения.

Я слышал, как в ужасе вопят посетители кафе, в панике мечутся по залу, ища укрытие, как матерится Макс, не понимая, какая преграда мешает ему прыгнуть на врага.

Наконец заряд фонарика иссяк. Полагаю, киллер оказался полным лохом в обращении с оружием. Сразу включил пробойник на полную мощность, и быстро посадил ресурс аккумулятора.

Поняв это, я снял блок защиты и метнулся в самый дальний угол, успев крикнуть Максу, что настало его время.

Два раза повторять омоновцу приказ не нужно. Макс выхватил из кобуры эбонитовый цилиндр и тут же пронзительно-белый жгут огня вырвался из рукояти и заплясал вокруг телохранителя. Это не был, как я ожидал, световой меч. Нечто совершенно другое. Кнут, скрученный из нескольких газообразных волокон в подобие плетёного из сыромятной кожи ремня. Оружие, которым нет нужды колоть или рубить противника. Макс крутил и хлестал концентрированной энергией вокруг себя словно деревенский пастух, собирающий коров в единое стадо. К тому же кончик хлыста в момент удара разгонялся до сверхзвуковой скорости, щёлкал, и никто не успевал увернуться от соприкосновения с ним.

Первый удар пришёлся по запястью неосторожно вошедшего в помещение наёмника. Амулет в виде фонаря отлетел в сторону вместе с отсечённой рукой. Следующим взмахом, попутно разрезав пополам железобетонный пилон, поддерживающий потолок, оплёл фигуру нападавшего, отделив торс от бёдер.

Второй наёмник оказался настолько бесстрашным, что обойдя убитого подельника, двинулся на Макса, вытаскивая из-за пояса пистолет. Кнут кружил внутри внезапно оказавшегося тесным помещения, уничтожая всё, до чего успевал дотянуться. Какой-то парень, совершенно обезумевший от страха, отшвырнув вцепившуюся в него подружку, вскочил и попытался выбежать на улицу. Макс взмахнул плетью, целясь в противника, и перерубил его наискосок, даже не заметив. Зато полоснул киллера по шее, и отсечённая голова запрыгала по керамограниту, вывалившись из капюшона.

– Всё! – с облегчением выдохнул Макс, и нити плазмы втянулись в эбонитовую рукоять.

Поле боя осталось за нами, но последствия победы выглядели катастрофическими. Столы и стулья, разбросанные вокруг, в основном пострадали от остаточного удара пробойника, который щит сумел погасить лишь частично. Довершила разгром паника, устроенная перепуганными клиентами заведения, ну и, конечно, самый страшный урон нанёс плазменный кнут. Он легко перерубал всё, начиная от дерева с пластиком, заканчивая бетонными пилонами, то ли имитирующими какой-то архитектурный стиль, то ли оставшимися после основательного расширения помещения.

Срезы, в зависимости от материала, или выглядели оплавленными, или обугленными. Последние дымились. Плитки пола и облицовка стен пестрели глубокими рубцами, словно поверхность обработали огромной стамеской. Пахло озоном и гарью.

– Где наша красотка? – громко спросил Макс, оглядываясь и пряча рукоять в кобуру.

– Я тут, – откликнулась Наташа, выглядывая из-за дверного косяка, ведущего на кухню.

– Супер, мля, боец, – сплюнул в сердцах Макс, – Бросила всех и спряталась.

Девушка невозмутимо приблизилась к телохранителю и, неожиданно нежно, провела кончиками пальцев по его щеке.

– Пойдём в аптеку, мой герой!

– За презервативами? – облизнулся Макс.

– За зелёнкой, – хмыкнула Наташа и внезапно заорала, – Вылью весь пузырёк тебе на голову и будешь выглядеть таким же зелёным, как Халк из комиксов. Ты что натворил идиот? За каким хреном достал плазменный кнут? Его нельзя использовать в помещении! Какой дурак вручил тебе это оружие?

– Не ори, трусиха, – огрызнулся Макс, – Если такая умная, осталась бы и переломала наёмникам рёбра, как твой кумир в «Кулаке ярости».

– Нафига? – не унималась девушка, – Перетряси свои опилки в голове. Моя задача вести переговоры, а не драться с двумя киллерами, а вернее, судя по поведению, придурками. Ты, когда махал своим кнутом, чего-нибудь видел вокруг себя любимого? Окажись мы рядом, ты порешил бы и меня и Андрея. Бестолочь!

Гемод обвела рукой помещение, указывая на причинённый заведению ущерб, лежащие тут и там мёртвые и искалеченные тела.

– Люди не моя работа, во всяком случае, не все, – неуверенно сказал Макс, разглядывая двух: один лежал почти полностью перерубленный ударом наискосок, у второго вскрыта грудная клетка. Сильно обугленные раны обоих слегка дымились.

Я стоял рядом и молчал. Разгром, конечно, был полнейший. Да и жертв, среди клиентов и обслуживающего персонала оказалось предостаточно. Некоторых убило сразу пробойником, расплющив грудную клетку, а то и вывернув рёбра наизнанку, так, что сломанные кости торчали из спины. Кое-кого затоптали, кто-то просто отключился, потеряв сознание от страха. Но двое лежали определённо посечённые плазмой. Кровь вокруг них отсутствовала, так как срезы мгновенно прижгло огромной температурой огненных волокон. Но что-то в происходящем вызывало у меня сильное недоумение. Что-то выбивалось из естественного хода боя. Что-то, что я чувствовал, но глазам не удавалось уловить или вычленить из общей картины. Эта неопределённость заставила замереть. Нужно сначала разобраться, а уже потом бежать с поля боя.

– Брейк, – сказал я, стремясь на корню пресечь начинающийся между напарниками конфликт, – Наташа права. Я тоже, если заметил, спрятался, хотя и не ожидал таких разрушительных последствий.

– Уходим, босс, – не обращая внимания на мои обвинения, торопил Макс, – Пока никто не очухался и не вызвал полицию.

– Да, – согласился я, но не двинулся с места.

Ощущение, что упускаю нечто важное, какую-то принципиально ценную деталь, не отпускало, заставляло беспомощно озираться, сравнивать увиденное с ожидаемым.

И тут пазл сложился, до меня дошло. Это не я не видел. Это мой мозг отказывался воспринимать поставляемую глазными нервами информацию, верить картинке, отображающейся на сетчатке глаз.

Прямо передо мной стояли ноги. Того самого угрюмого киллера с пробойником. Стояли, хотя по всем законам физики давно должны упасть.

– Да бежим же, Андрей, – присоединилась к призыву Макса невозмутимая внешне Наташа и дернула меня за рукав.

– Сейчас, – обескураженно ответил я и спросил, указывая пальцем на стоящие неподвижно ноги, – Вы это видите?

Оба, громила и гемод уставились в указанном направлении. Шум и стоны раненых перекрыли эмоции напарников, хлынувшие мощным потоком в мой мозг. Даже удивление гемода удалось почувствовать так, словно напрямую подключился к её нервной системе. Непонимание и, наконец, ужас от увиденного.

– Он шевелится! – взорвался в голове шёпот Макса.

Телохранитель попятился, одной рукой вынимая из кобуры кнутовище, а другой, тыча в пытающееся ползти тело наёмника. Тот шарил вокруг себя прижжённым обрубком, словно пытался отыскать выскочивший пробойник. Ногтями другой царапал по гладкой плитке пола, ища неровности, за которые можно ухватиться и подтянуться. Но самым ужасным оказались глаза ожившего: чёрные радужки, будто полностью заполненные расширившимися до невероятных размеров зрачками. Они неподвижно уставились мне в лицо, и на мгновение показалось, будто где-то, на самом краю сознания, я начинаю ощущать прикосновение чужих мыслей, старающихся то ли загипнотизировать, то ли внушить мне необходимость полностью подчинится.

И это была не магия. Что-то очень сильное, пытающееся поработить мою волю.

Отрубленная голова второго так же пыталась двигаться: перекатываться, будто сюрреалистический колобок из страшной сказки, пытаясь помогать себе языком и губами. Кажется, она даже шипела что-то нечленораздельное.

Я видел многое за время службы. Каменных монстров, рассыпающихся от удара и снова соединяющихся в единую форму, как магнитные кубики из детского конструктора. Но тогда всё выглядело естественно. Я знал, что нахожусь на планете, где эволюционную гонку выиграли организмы на основе кремния и подсознательно готовился ко всем неожиданностям. Видел цивилизации инсектоидов и арахнидов, некоторые представители которых кратковременно оставались живы, даже лишаясь головы. Но люди… Это не вписывалось ни в какие правила и исключения из них. Хотя, что там правила. Не доводилось слышать, чтобы отрубленные головы жили отдельно от тела. Даже у тараканов.

Тем временем отделённый от ног корпус упрямо полз к нам. Молча стиснув губы и не моргая уставившись мне в лицо.

– Убей его Макс, – тихо приказал я.

Омоновец не успел активировать своё оружие. Наташа молнией метнулась к ожившему мертвецу и вонзила нож в темечко по самую гарду. Обрубок замер, руки обмякли и безвольно распластались по полу. Когда девушка рывком выдернула клинок из черепа, он хлюпнул, потекла чёрно-серая струйка мозгов и лоб со стуком впечатался в керамогранит плитки.

Состояние лёгкого транса исчезло и я, освободившись от наваждения, крикнул:

– За мной!

Мы, не разбирая дороги, неслись обратно в гостиницу. Отпихивали попадавших на пути прохожих, с заносом входя в повороты. Наташа, ловко лавируя, сначала скрылась из виду впереди, но тут же остановилась, дождалась нас, понимая, что разделяться ни в коем случае нельзя и нужно подстраиваться под наш темп.

В этот момент случилось то, чего мы ждали с самого момента прибытия в город: в кармане тренькнул телефон, докладывая, что получил СМС. Я резко остановился, извлёк аппарат и, удивившись посланию, зачитал довольно длинное сообщение вслух:

– Бегите из города. Встреча не состоится. Мы подверглись нападению и наше поместье в осаде. Если отобьёмся, то свяжемся с Орденом по своим каналам.

Глава третья. Попытка бегства

В гостиницу возвращаться не имело смысла. Тридцать восемь утюгов, как предупреждение, что явка провалена, на подоконнике никто не поставит. То, что нас там непременно ждут, понимал каждый.

Мигая «люстрой» и подвывая сиреной, через площадь пронеслась машина полиции. В несколько другой тональности заголосили ещё два тревожных сигнала. Поверх голов прохожих показалась большая красная машина с выдвижной лестницей на крыше. Через пару минут количество сирен увеличилось. Подтягивались новые экипажи полиции и скорой помощи.

Всеобщая паника ещё не докатилась до места, где мы стояли. Народ, огибая нас, немного удивленно и раздосадовано поглядывал на три странные фигуры, замершие на тротуаре.

Я знал, что слух в толпе распространяется быстро и лучший способ избежать толчеи в беспорядочно суетящейся массе напуганных людей – это удалиться как можно скорее прочь от неё. Махнув рукой товарищам, я перебежал проезжую часть, перепрыгнул низкую оградку сквера, представлявшую собой секции кованых прутьев с накладными финтифлюшками.

Газон, тщательно убранный от прошлогодней листвы, радовал зеленью молодой травы, достаточно плотной, чтобы ботинки не проваливались во влажную почву.

Людей здесь практически не было. Только кое-где на скамейках сидели отдыхающие, на одной пара стариков играла в шахматы. У первой же свободной мы остановились и присели, стараясь слиться с окружающим пейзажем. Впрочем, здесь на нас никто не обращал внимания.

– У тебя есть план? – спросил Макс, опускаясь на подкрашенные после зимы брусья сидения и озираясь.

– Есть, но тебе не дам. Мне он нужен для медитации и общения с духами информационных слоёв, а как на тебя подействует, понятия не имею.

– Ты о чём, Андрюх? Мне не нужен твой ганджубас. Спрашиваю, что делать будем?

Я пожал плечами, поскольку действительно не знал, что в нашем положении нужно предпринять. Конечно, перед заброской аналитический отдел просчитывал всевозможные варианты развития событий. Но любой алгоритм действий имеет определённые исходные данные. И уже из них выстраиваются логические цепочки предполагаемых действий. Мы исходили из следующих ожиданий: ведьмы обладают неким артефактом, называемым во многих реальностях Копьём Судьбы. Они готовы передать его Ордену, но надеются этим шагом получить себе некий профит в сотрудничестве. Возможно, добиться положительного результата в дальнейших переговорах с Орденом или даже обеспечить себе выгоду. Какую? Скажем, положение конклава стало настолько шатким в государстве, всё решительней сворачивающего на рельсы техногенного развития, что им срочно потребовалась надёжная опора, защита в лице магистрата, имеющего представительства практически во всех мирах. Логично, однако, это слишком высокая сфера взаимоотношений для простого курьера. Можно гадать, но разумнее просто принять на веру чистоту намерений и ведьм, и, чего греха таить, Великого Магистра.

Итак, простенькая миссия по получению и перемещению артефакта между реальностями обернулась полным фиаско. Что же не учли наши доблестные аналитики, поднимающие свои зады из офисных кресел, только затем, чтобы сходить в столовую, попутно освободив кишечник от предыдущего наполнения, да отправиться спать, после строго нормированного графика дежурств? Как же я не люблю этих самоуверенных всезнаек, думающих, что могут просчитать любую ситуацию. Грёбаные аналитики!

Кажется, последнюю фразу я произнёс вслух. Макс, сидевший на скамейке вальяжно откинувшись на спинку и, надеюсь исключительно для виду, приобняв девушку, вдруг спросил:

– Причём тут аналитики? Не смогли предугадать появление сильного противника.

– Они и не гадали. Прикинь! Когда я задал вопрос о доверии к ведьмам и не может ли их радушие являться спланированной попыткой заманить нас в ловушку, они посмеялись надо мной. Сказали, что я переоцениваю себя.

– Скажи мне милая Натали, – поинтересовался Макс у девушки, прижимая к своей груди, – Какова ценность трёх оперативных сотрудников Ордена? Можно ли захватив в плен, потребовать за них выкуп? А главное, каким должен быть размер выкупа, чтобы кто-то рискнул на такое пойти.

– Дураков, конечно, хватает, – откликнулась гемод, совершенно не возражая против объятий, – Только мы оба знаем, что никто не будет платить за нас. И потом, я не заметила, чтобы нас пытались похитить. Ты заметил? Нас натурально пытались убить.

– Вот, масса босс, и ответ. Не льсти своему самолюбию. Аналитики правы. Мы нахрен никому не нужны. Не вышло у нас – Орден пришлёт другую группу. Нас даже не наградят посмертно, поскольку неудачников просто списывают в утиль.

Я не нашёл, что возразить и Макс торжествуя победу в нашем споре, чмокнул Наташу в лоб. Он бы её и в губы поцеловал, если бы мог дотянуться.

– Ты прав, – наконец произнёс я, не желая успокаиваться, – Только согласись, что произошедшее не укладывается ни в какие разумные объяснения.

– И что? Предлагаешь остаться и разобраться во всём? Как? Мы даже приблизительно не знаем кто наш противник, и какие у него намерения. Меня не обучали строить версии, но допустим, что цель Наташа. Она гемод в третьем поколении. Значит, априори уникальна. Какие последствия данный факт имеет для развития общества? Неизвестно. Может она родит сынишку, который изменит ход эволюции или законы физики? Может. Только, кто это способен предугадать? Фанатики натуралы? Ведьмы, узревшие пророчество в похлёбке из сушёных мухоморов? Опять тупик.

Сидеть на скамейке в тихом, ухоженном сквере было приятно. Только и здесь чувствовалось растущее напряжение. Вдали надрывались сирены специальных служб. Прибывали кареты скорой помощи, сменяя те, что оказав посильную помощь, увозили потерпевших в городскую больницу. Вряд ли в центре районного масштаба имелось много лечебных учреждений. Скорее всего, и всё начальство, как гражданское, так и силовых структур, не преминуло отметиться на месте преступления. Поводить жалом, поторговать лицом.

Какого-то особого волнения окружающие не испытывали, но излишняя суета экстренных служб нарушала привычный порядок и наряду с интересом вызывала тревогу. Даже шахматисты, чаще обычного отвлекались от созерцания доски и обдумывания ходов, поднимали головы, пытаясь рассмотреть происходящее.

Нужно быстрее определяться и принимать какое-нибудь окончательное решение. Я вдруг понял, что не готов к этому. Понял и удивился.

– Андрей, – позвала Наташа, уютно устроившись под рукой Макса, – А почему бы нам не вернуться в гостиницу?

– Опасно. Сама должна понимать.

– С чего вдруг? Напали в кафе и одновременно устроили засаду в номере? Нерационально. Ты видел этих придурков? По-моему, им абсолютно все равно где нападать. Это раз. Ты с Максом только что обсудил ценность нашей жизни, и мы все пришли к выводу, что она равна нулю. Значит, ничто не мешает вернуться, хотя бы, чтобы забрать вещи. У меня целый чемодан одежды. Я, между прочим, на переговоры ехала, и должна была выглядеть соответственно. Там есть дорогое платье из эксклюзивной коллекции. Это два.