От любви до ненависти один шаг

Татьяна ЛАНГ

«От любви до ненависти

один шаг»

Роман

УДК 882

ББК 84(2Рос-Рус)6-44

Ланг Татьяна Сергеевна

Л 20 От любви до ненависти один шаг: роман /Т.С. Ланг; – Калининград: Живём, 2017 – 128 с. ISBN 798-5-903400-02-7

УДК 882

ББК 84(2Рос-Рус)6-44

Первый опыт физической любви. Страсть и страх, отчаяние и любопытство, неуверенность и желание – такой калейдоскоп чувств и ощущений забыть невозможно! Встреча с монстром в человеческом обличье резко меняет спокойную и размеренную жизнь главной героини романа. Она попала в сети, заранее расставленные им. И теперь девушка полностью в его власти – маленькая тряпичная безвольная кукла, пешка в жестокой игре, ожидающая, когда партия будет доиграна. Но окажется ли победителем ее хозяин? Не станет ли впоследствии сам охотник добычей, одержимой желанием любить и воссоединиться навечно?

© Т. Ланг, Текст, 2017

ISBN 798-5-903400-02-7© ООО «Живём», макет, 2017 Всем в этом чуждом мире движет любовь! Именно из-за любви случается большинство войн, она разрушает судьбы и калечит души. Она притупляет разум, и люди становятся похожими на животных, ведомых только инстинктами. И когда любовь проходит, сердце заполняют пустота и чувство вины. Мы переживаем это сновa и сновa, продолжаем играть ту роль, которая нам отведена, чтобы заново почувствовать, что живем! И мы не можем остановиться, как бы плохо нам ни было. И только потеря любви дает нам опыт.

Любовь изменила и меня, сделала не похожей на прежнюю.

Глава 1

Пролог

–

Ну давай же, – он с каким-то насл

a

ждением призывал меня сделать это. Его лицо кривилось в дьявольской усмешке, а взгляд холодных голубых глаз был прикован к моему лицу. Я была полностью обнажена. За несчастные два последних месяца я забыла, что такое одежда.

Взгляд Влада гипнотизировал меня, сновa подчиняя своей воле. За все время пребывания в его плену я вынуждена была подчиняться приказам. Но он так и не смог меня сломить. Ему принадлежало мое тело, но не моя душа. И до последнего я носила в себе надежду, что и не мое сердце. Но я ошибалась.

–

Ну же, малыш, тебе ведь хочется это сделать! Сделай это, Виктория, – настаивал он, говоря это с таким вожделением, словно пытался меня приласкать. Будто мы в этот момент собирались заняться чем-то интимным, сулящим наслаждение. Словно я не держала сейчас заряженный пистолет у его головы.

Я мысленно приказывала себе собраться и не поддаваться на его провокации. Мои ладони вспотели от тяжести металла в руке, а сердце словно собиралось вырваться из груди. Да, несомненно, он прав. Мне хотелось спустить этот чертов курок, раз и навсегда покончить с моими мучениями, с проклятым долгом, который я вынуждена была отрабатывать перед ним из-за моего отца.

За эти два месяца я не раз представляла, как убиваю его. Мечтала, что он все равно заплатит за все мои мучения. Но хватит ли у меня терпения и духу причинить ему вред? Но даже сейчас, в этой напряженной обстановке, я ловлю себя на мысли о том, что с неумолимым желанием рассматриваю его напряженные мышцы на груди, его откровенно дьявольские глаза, его пухлые губы, сводившие меня с ума. Черт побери, как я могла так влипнуть?! Влюбиться в человека, который втоптал мою честь в грязь, в человека, который, вероятно, убил моего отца. Он заставил меня пройти через круги ада.

–

Виктория, стреляй! Стреляй уже! – потеряв окончательно терпение, грубо рявкнул он. – Нажми на этот чертов курок!

Рука дрогнула, и я опустила пистолет к его шее. Прозвучал выстрел! Глаза налились слезами, разум медленно и туманно покидал мое сознание. В тот роковой момент я лишь могла лицезреть, как его прекрасное тело опускалось по стене, оставляя темно-красные следы… Я не помнила, как выбежала из комнаты, захватив с собой личный дневник Влада, как накинула на себя что-то из одежды, что-то первое попавшееся мне под руку.

Я выбежала на улицу из его ужасающего и одновременно прекрасного замка. Оглянувшись, в последний раз окинула затуманенным взором то место, где мое тело страдало от пыток, а сердце разрывалось от любви к моему тайному мучителю.

За пару часов до похищения…

–

Да говорю же тебе, Виктория, ты взорвешь всех и вся одним только своим видом! Прекрати быть такой скромницей, дорогая моя, – подтолкнула меня своим хрупким плечиком Алиса, она же моя двоюродная сестра и единственная верная подруга.

–

Ну же, мне показалось или ты опять грустишь? – не унималась она, вздернув при этом брови. – Отложи все свои волнения до неудачных времен. Тебе сегодня девятнадцать, дорогуша! Не каждый день выпадает такое. Только полюбуйся, дядя закатил в твою честь такой банкет, о-ля-ля!

Ты представляешь, на что он пойдет ради твоей свадьбы?!

–

О боже, Алиса, ты заткнешься сегодня или нет? – черт, я знала, если уж она начала говорить, то заставить ее замолчать будет не так-то просто. И уж тем более доказывать в данный момент причину моего тревожного и паршивого настроения просто бессмысленно. Возможно, стоило бы ей все рассказать. Ведь у меня никогда не было от нее секретов. Но поймет ли она? Все то, что сегодня мне удалось узнать из того телефонного разговора моего отца…

Всю ту грязь, которая до сегодняшнего дня была для многих тайной…

Почему же я всегда считала, что наша семья должна быть гордостью для меня и всех окружающих?

С самого детства я пыталась быть примером для подражания для детей всех наших родственников. Я никогда не огорчала своих родителей. После того, как я закончила с золотой медалью школугимназию в моем родном Петербурге, меня отправили учиться в Англию, в Кембридж. Отец готов был бросить всю роскошь к моим ногам, лишь бы угодить. И вся эта фальшивая богатая жизнь была пропитана кровью, чьим-то чужим горем и страданием. Жалкие и грязные деньги моего отца – от них исходил запах смерти и ужаса. Как жаль, что я не осознавала этого раньше. А смогла бы я что-то изменить? Ведь родителей не выбирают.

–

Эй! Ты что застыла?

Я с тобой, кажется, разговариваю, – буркнула Алиса у меня за спиной. – Да что с тобой происходит? Может, тебе не по нраву твое новое платье? – не унималась сестра. – Да ты просто капризная девчонка! Оно стоит целое состояние. Нет, ты только приглядись, ведь оно украшено натуральным жемчугом, а ты, как всегда, нос воротишь.

Мои губы слегка растянулись в грустной улыбке. Я не собиралась ей ничего отвечать, была уверена, что Алиса вряд ли поймет меня. Купаясь в роскоши с самого детства, впрочем, как и я, она не испытывала нужды ни в чем, не осознавая того, что в нашем несправедливом мире не все измеряется деньгами, что есть люди, которые рады куску черствого хлеба. А мы ведем речь о каком-то платье, стоящем десятки тысяч долларов, черт бы его побрал!

–

Дорогая, ты заставляешь гостей ждать! – я обернулась на голос мамы, которая нарисовалась в дверях моей комнаты. – Все ждут с нетерпением твоего выхода.

Выражение лица Алисы еще раз только подтвердило сказанное моей мамой.

–

Алиса, прошу, оставь нас ненадолго, – настояла я.

В глазах мамы появилось некое волнение. Глазами я указала Алисе на дверь, после чего она окинула меня вопрошающим взглядом и сделала так, как я просила.

–

Что-то случилось, дорогая? – вздернув ухоженные брови, спросила мама.

Опустив глаза в пол, я, кажется, пыталась собраться с мыслями. Буквально на минуту между нами воцарилось молчание, которое я вскоре предпочла нарушить.

–

Мама, я ненавижу ложь, – не знаю почему, но именно с этих слов я попыталась начать наш, как я поняла позже, бестолковый разговор. – А еще сильнее я ненавижу то, что все это время верила в эту ложь, до тех пор, пока правда не свалилась на меня.

Непонимающий взгляд мамы просто кричал: «Я тебя не понимаю, вероятно, ты сошла с ума… нам нужно обратиться за помощью к опытному психологу и отвалить ему за это целую кучу папиных бабок…»

–

В чем дело, Виктория? – мама сложила свои накачанные ботоксом губки в тонкую линию. – Ты что, пьяна?

–

Нет, мама, я не пьяна, – я нервно прикусила нижнюю

губу, в упор уставившись в глаза матери.

–

Тогда как прикажешь понимать твое поведение? – не дождавшись моего ответа, она направилась к выходу. – Достаточно, Виктория! Возможно, мы поговорим позже, – подняв указательный палец, протараторила она. – А сейчас нас действительно ждут гости, так что поторопись, дорогая.

И не порть запланированный для тебя же праздник.

На моих глазах выступили слезы, грозящие испортить идеальный макияж. А в сердце будто всадили кинжал. Похоже, я до нее не достучусь. Неужели все те «сливки» ничтожного общества значат для нее гораздо больше, чем правда, сказанная собственной дочерью?

Оглянувшись, она снова окинула меня безразличным взглядом, собираясь выйти из комнаты.

–

Он изменяет тебе, мам! – слова вырвались из моей груди, словно ураган, сметающий все на своем пути. – И всегда изменял – с женой его когда-то лучшего друга.

Я старалась, чтобы голос мой звучал сдержанно, и все же казалось, что сама сейчас взорвусь на мелкие кусочки от собственной злости. В тот момент я даже не переживала о том, как сказанное отразится на маме. Я уже знала, что приукрашенному счастью в нашей семье придет конец.

Взявшись своей миниатюрной рукой за ручку двери, мама слегка вздрогнула. И я не могла этого не заметить. Затем она все-таки оглянулась на меня и посмотрела каким-то удручающим и испуганным взглядом. Ничего не ответив, вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Черт бы ее побрал! Как же это низко и ничтожно. Ну конечно же, мама и сама все знала. Жажда власти и денег, вип-место в высшем обществе – все это было для нее важнее. Как давно она натянула эту маску безразличия? Определенно, в ее случае лучше притвориться, нежели остаться без гроша на улице. И все-таки мне удалось уловить в ее взгляде неподдельный испуг.

Еще раз я посмотрела на свое отражение в зеркале. Копна вьющихся темно-русых волос струилась по моим плечам. Мои ярко-зеленые глаза излучали свет, отражающийся в зеркале. На мне было надето черное, облегающее стройную фигурку, платье с длинным узким рукавом, с практически полностью оголенной спиной. Оно почти скрывало мои лаковые, на десятисантиметровой шпильке, туфли-лодочки. Элегантно и сексуально! Отец всегда отличался неподражаемым вкусом, который всех окружающих сшибал с ног. Он частенько баловал меня нарядами, которые являлись единственными экземплярами, сшитыми на заказ. Левый рукав моего платья был полностью отделан высококачественным жемчугом.

Подавив слабое головокружение, я стиснула зубы, прогоняя тем самым страх из своего тела. «Да, я в порядке, – попыталась я внушить себе. – Дыши, Виктория! Все, как и прежде». Нацепив маску безразличия, вышла из комнаты и направилась на шум, состоящий из голосов сотен разных людей. Спускаясь по массивным ступеням мраморной лестницы, я могла отчетливо видеть людей, которые уставились на меня, лица, расплывающиеся в натянутых улыбках. Лица тех, кого связывала между собой непростая судьба.

Я с трудом пыталась удержать волнение, когда увидела вокруг себя знаменитых политиков и общественных деятелей, в далеком прошлом непоколебимых бандитов и воров в законе. Кажется, весь высший свет Петербурга собрался в нашем трехэтажном викторианском особняке. Большую часть этих людей я даже не знала. Конечно же, папочка любил совмещать семейные праздники с личными и деловыми мероприятиями. Но разве могла я чувствовать себя комфортно в тот момент, когда хищные взгляды диких стервятников устремились прямо на меня? Все настолько официально, что мало похоже на уютную домашнюю вечеринку, на которой я не против была бы оказаться.

В мою сторону двинулась элегантная статная брюнетка – моя мать, делая при этом вид, что буквально каких-то пару минут назад ничего не случилось. Не было вовсе натянутого разговора между нами, не было той, черт бы ее побрал, паршивой обстановки.

–

Ах, дорогая, – расплываясь в улыбке, произнесла мама. – Позволь нашим гостям наконец-то поздравить тебя.

Она послала мне натянутую улыбку и взгляд, в котором я явно могла прочитать «не подведи нас с отцом перед изысканным обществом». Уж конечно, не дождетесь! Я всегда знала себе цену. Не ты ли, мамочка, научила меня этому? Я никогда даже и не попытаюсь при ком-то принизить свои достоинства, отработанные временем. И кажется, даже сейчас в сравнении со всеми этими людьми я проста, едва ли заметна, явно не одна из них. Словно единственный нераспустившийся нежно-розовый тюльпан среди миллиона дерзких ярко-красных бутонов роз.

Я даже не заметила, как ко мне подлетела Алиса, чуть не сбив меня с ног. Она подхватила меня под руку, и мы плавно слились с толпой людей, желающих поздравить именинницу. Среди них я пыталась разглядеть отца и блуждала взглядом повсюду.

–

Где папа? – натянутым тоном спросила я у Алисы.

–

Ах, Виктория, приехал еще один очень важный гость, – защебетала она. – Кстати, он очень молод. И просто красавчик, – закатив глаза, мечтательно мурлыкнула моя сестра-стерва. – Дядя пошел его встречать, и с минуты на минуту они будут здесь.

Кто бы сомневался – еще один важный гость.

–

Расслабься, дорогая, – изящно, словно лебедь, ко мне вновь подплыла мама.

–

Просто ответь сейчас, к чему все это? – я окинула взглядом гостиную, в которой находилось по меньшей мере около сотни людей. – Я и половину из них не знаю.

Мама закатила глаза и хлопнула меня по руке.

–

Ты и не обязана, моя любовь! – воскликнула она. – Ты же сама знаешь, насколько твой отец любит совмещать все наши семейные праздники. И любит их всех, – мама указала рукой на толпу элитных стервятников, – ведь они для него семья, как и мы с тобой. Чем быстрее мы привыкнем к этому, тем меньше создадим ему проблем.

–

И все равно я никогда не смирюсь, ты поняла? – сквозь зубы прошипела я. – Ко мне это не относится.

Черт, черт… я готова была подавиться своим же языком от злости.

–

Просто получай от всего удовольствие, как это делаю я, – мать легонько ткнула в меня миниатюрным пальчиком и с натянутой улыбкой отправилась развлекать толпу.

Ну вот мы и поговорили. Нет смысла возвращаться к этой теме. Тогда я еще и предвидеть не могла, что она будет раз и навсегда закрыта.

Глава 2

Голос отца заставил меня обернуться. На его лице расплылась радостная улыбка. Тревожил взгляд, который был таким родным до сегодняшнего дня… В какой-то момент я даже подумала, а не забыть ли мне об этом кошмарном телефонном разговоре, который, к великому сожалению, пришлось услышать сегодня утром. Может, не все потеряно. И чудовище, в которое превратился мой отец, по вине которого его же лучший друг покончил жизнь самоубийством, уйдет, умрет, растворится. И он снова станет прежним, в ком я всегда так нуждалась.

–

Виктория, детка! – он был не один.

Я перевела свой взгляд от гламурного смокинга отца к высокому, стройному и привлекательному незнакомцу, стоящему позади папы. Мелкая дрожь прошла по всему моему телу от одного только лишь вида этого обворожительного молодого мужчины. Мысли, одолевавшие весь день мою голову, словно испарились, умерли, заполнив мой разум безмолвием. Нет, я определенно не была с ним знакома и не видела его раньше. Он в свою очередь также не сводил с меня своих загадочных глаз. И да, он определенно любовался моим прекрасным образом, обрамленным в шикарное платье, явно представляя, что оно скрывает.

Мои мысли, летящие со скоростью света, наконец перебил отец:

–

Виктория, девочка моя, я хотел бы тебя кое с кем познакомить.

Мышцы на лице папы слегка дернулись, а руки он спрятал в карманы своих брюк.

–

Это Влад Еремеев, сын Сергея Еремеева. Ты должна была слышать о нем, – казалось, с неким беспокойством в голосе произнес отец. – Сын когда-то моего лучшего друга и делового компаньона по бизнесу.

От одного только услышанного имени мой желудок скрутило в тугой узел. Я готова была сбежать в сию секунду. Руки, вероятно, заметно сотрясались от дрожи, и, казалось, испуг и шок были заметны на моем лице. Бедный сын Сергея Еремеева, он вряд ли может догадываться, что по вине моего отца почти шесть лет назад лучший друг покончил жизнь самоубийством. Он узнал о том, что на протяжении всей супружеской жизни жена изменяла ему с моим папой.

Влад не спускал своих голубых и до боли привлекательных глаз с моего лица, оставаясь при этом непоколебимым и спокойным. Казалось, он вовсе не был обременен всем этим. Или, возможно, просто умело это мог маскировать, не подавая при этом вида. Он должен быть моделью – с его внешностью, с таким ростом, его в меру атлетическим телосложением и очень правильными чертами лица. Его идеально уложенные волосы, слегка смуглая кожа были просто безупречны. Влад выглядел так, будто время над ним не властно. Изучая его внешность, я могла предположить, что, возможно, ему не больше двадцати пяти. Его руки были спрятаны в карманах темно-синих брюк. Заправленная белоснежная сорочка была туго застегнута у ворота, а алмазная булавка приколота к отвороту воротника его сака.

–

Влад, – с гордостью в голосе произнес мой отец, – вот она, та самая Виктория, моя любовь, моя жизнь, моя кровь!

Влад подошел чуть ближе, не отрывая взгляда от моих глаз. Он с нежностью поднес мою руку к своим губам, слегка прикоснувшись:

–

Именно такой я тебя и представлял, Виктория.

Его акцент, как мне показалось, был английским. Он определенно в совершенстве владел этим языком и, вероятно, не часто общался на русском. Его внешность была изысканно утонченной и в то же время ужасающее грубой. Его тон, каким было произнесено мое имя, заставил меня немного сжаться, и я изо всех сил старалась не показать этого.

Слегка наморщив лоб, он растянул свои красивые губы в натянутую улыбку.

–

У меня для тебя тоже имеется подарок, – произнес он с хрипотцой в голосе.

Мой взгляд тут же упал на небольшую плоскую коробочку, отделанную черным бархатом. Ее держал в руках мой отец. Как она оказалась у него? Ведь я четко помнила, что его руки какое-то время были либо за спиной, либо в карманах брюк. Влад одним быстрым движением забрал ее из рук папы. На поверхности очаровательного футляра красовалось уже такое знакомое мне имя «Картье».

Я сделала глубокий вдох, когда Влад приоткрыл футляр, от удивления и восхищения той красотой, которая освещала меня сиянием драгоценных камней. Массивное колье, состоящее из сапфиров и изумрудов в дополнении бриллиантов, лежало на бархатной красной подушечке.

–

Оно восхитительное! – единственное, что я смогла произнести.

Держа в руках изысканное украшение, Влад подошел ближе. Я вдохнула приятный запах, исходящий от него, смесь дорогого парфюма и мужского начала, и случайно уловила хищный взгляд моего отца, явно предупреждающий Влада, что у всего имеются свои границы. Папа находился в замешательстве, вероятно, он уже обдумывал, как и чем я должна буду расплачиваться за такой шикарный подарок.

–

Позволишь? – произнес завораживающим голосом Влад.

Он обошел меня, и стоило ему лишь слегка прикоснуться к моей оголенной шее, как по телу словно пропустили заряд тока. Откинув мои густые волосы, он осторожно застегнул колье на моей шее. Холод металла почувствовался на разгоряченной коже. Я, словно статуя, вросшая с веками в землю, стояла, боясь шелохнуться, предпочитая оставаться неподвижной. Он снова вернулся на прежнее место, гипнотизируя меня своим взглядом.

Из этого ступора меня вывели слова отца:

–

Моя дочь неприкосновенна! Просто стоит запомнить это. Я благодарен тебе, Влад, за столь трепетное внимание по отношению к моему цветочку.

Я вдруг почувствовала холод в глазах Влада, от которого побежали мурашки по коже.

–

У всего есть свои границы! – бросил яростно папа. – Тебе не стоит их переступать, мальчик мой, при всем уважении к твоему отцу.

Влад окинул отца безразличным взглядом и обратился ко мне:

–

Вечер долгий, еще увидимся!

Затем удалился в сторону гостей. Отец, поцеловав меня в щеку, прошагал в сторону рабочего кабинета.

На протяжении всего вечера я лишь делала вид, что бесконечно счастлива и благодарна за внимание со стороны гостей к моей столь непохожей на всех остальных персоне. Перед глазами стоял образ Влада, никак не желающий покидать мое сознание. Я то и дело бросала растерянные взгляды в толпу, пытаясь не выпускать его из вида. Как же он все-таки отличался от тех мужчин, которые постоянно мельтешили у меня перед глазами в нашем доме! Контраст оказался силен, настолько он был индивидуален. Холод и расчет – говорила его внешность. Опасность ярого хищника, несмотря на то, что он явно был воспитан в высшем обществе, – шептала его поза. И казалось, что к концу вечера страх совсем исчез и на смену ему пришел интерес.

Я увидела Влада в тот момент, когда он подошел к моему отцу. Невозможно было не заметить их напряженную беседу. Их разговор, казалось, длился вечность. И через некоторое время он, невозмутимый и такой чарующий, подошел ко мне. Влад был немногословен.

–

Я получил согласие твоего отца, Виктория, но только лишь на один танец. Он одержим тобой, не так ли? Никому не дает возможности узнать тебя лучше, ближе! – в этот момент рука Влада коснулась моей оголенной спины, и он слегка прижал меня к себе. – Для кого он бережет тебя?

Кто этот счастливчик, а?

Его слова застали меня врасплох. Мой внутренний голос шептал мне: беги, он может быть опасен! Но я была настолько поглощена притягательной красотой его голубых глаз, что даже если бы и захотела, не смогла бы уже вырваться из оков Влада. Он притянул меня ближе в тот момент, когда наш слух заполнил завораживающий голос Ланы Дель Рей. Из колонок плавно полилась нежная музыка песни «GotsandMonsters». Мы наконец-то слились воедино в медленном танце. В этот момент я и подумать не могла, что все те, кто смотрел на нас с вожделением и восхищением, канут в прошлое, словно растворятся навсегда, так и не порадовав меня своим присутствием. Я больше не увижу всех этих чопорных людей, не заговорю с ними.

В тот самый момент я, наслаждаясь приятной близостью Влада, и представить не могла, что этот день станет последним днем моей свободы. Этот вечер в последний раз принадлежит мне полностью, когда я – это я! И лишь от того, кто в данный момент находится со мной рядом, из его рук я буду принимать все страдания, приготовленные для меня уже заранее. В моей голове крутилось много вопросов, а язык был не в состоянии задать их вслух. Влад обдавал меня холодом, которым светились его ледяные глаза.

–

Ты изучаешь меня, да? – произнес он с сарказмом. – И совсем не доверяешь мне, Виктория, но должен тебя заверить, что у тебя не особо есть выбор.

Холод проник в мою кровь. Вот он уже начал демонстрировать мне свою двуличность. Одна его часть – это приятный и хорошо воспитанный джентльмен. Вторая – преступник, который пойдет на все ради достижения своей цели.

Я хотела вырваться из рук Влада, стараясь не привлекать внимания. Но он силой удерживал меня. Позже я буду прокручивать этот эпизод в своей голове еще не один раз и жалеть о том, что не закричала, не позвала на помощь. Но, как я уже и сказала, это будет потом, и так или иначе изменить это все равно уже невозможно. Я попыталась сконцентрировать свой взгляд на бриллиантовой булавке, прикрепленной на отвороте его пиджака.

–

Ты излучаешь угрозу, определенно, – меня вдруг ошарашили собственные слова. – И я, кажется, начинаю все понимать.

Я посмотрела в его холодные глаза. Черт возьми, это были самые привлекательные и сногсшибательные глаза, в которые мне доводилось когда-либо заглядывать.

–

Угроза… какое интересное слово, – уверенно проговорил Влад. И тут же добавил: – А даже если и так? Это действительно имеет значение? Ты по-прежнему со мной, в моих крепких объятиях.

Он плавно приостановил наш танец, дотронулся до моего подбородка и еле слышно проговорил:

–

Совершенная…

И казалось, в этот самый момент он был таким безупречным. У меня вдруг появилось сильное желание уцепиться за идеальный ворот его рубашки либо взлохматить его волосы, лишить его наконец того совершенства, которым он обладал.

–

Думаю, нам нужно на воздух, – убедительным тоном сказал он.

Мое сердце екнуло в груди. Мой разум в тот момент явно отключился. Мое тело отказывалось слушаться. Взяв меня за руку, Влад повел меня в сторону террасы. Никто из присутствующих гостей этого не заметил. Краем глаза мне удалось увидеть моих родителей, которые с интересом беседовали с родителями Алисы. И в этот момент до меня почему-то никому не было дела.