Преемница

– Мама, – тихо выдохнула девушка.

Женщина обернулась. Николь обомлела, на нее смотрели белые, с черными дырками посередине, глаза незнакомки из автобуса. Та поправила волосы и протянула руку девушке, на ладони лежало кольцо. Неожиданно водитель закричал от испуга, закрывая лицо руками, и резко нажал на педаль. Раздался скрип тормозов. Машину подбросило, как от сильного удара при столкновении, она перевернулась несколько раз в воздухе прежде, чем оказаться в кювете.

– Проснись! Проснись! – кричала женщина, тормоша девушку за плечи.

По лицу стекал пот, бросало то в жар, то в холод. Тяжело дыша, Ника села на кровать.

– Мэнди? – еще не освободившись ото сна, еле выговорила она.

– Все кончилось. Это был всего лишь сон, – прижимая к себе испуганную Николь, приговаривала Аманда.

Разум все еще не мог прийти в себя, перед газами мелькали картины из сна, в ушах стоял крик Джейсона.

– Тот день, тот день, – причитала Ника.

– Поплачь, милая, тебе станет легче.

– Все было как наяву. Все было как наяву, – повторяла девушка, слезы сами катились из глаз, и казалось, их ничто не может остановить. – Мы ехали в Фоготтен.

У Аманды вытянулось лицо от удивления, женщина выглядела растерянной.

– Я должна уехать, – тихо, словно извиняясь, произнесла она, глядя на еще всхлипывающую Николь.

– Уехать? – удивилась Ника, в голову стали возвращаться обрывки сна.

– Понимаешь, все попытки вернуть дом и деньги ничем хорошим для нас не заканчиваются. Здесь ничего не получается, – развела руками Мэнди. – Нашелся один человек. Он живет в Лондоне. Он может нам помочь. Джейсон вел дела с ним. Для нас это шанс, понимаешь? Всего несколько дней…– она взяла девушку за руку. – Мы должны использовать этот шанс!

– Да, – закивала Николь, с трудом понимая происходящую реальность, – мы должны использовать этот шанс.

– Я так рада, что ты со мной согласна! – воскликнула женщина. – Тебе нужно скорее собраться. Я поеду в Англию, а ты проведешь несколько дней у моей мамы, – протараторила она, быстро складывая вещи в приготовленный чемодан.

– В Фоготтен? – оторопела Николь.

Мэнди растерянно кивнула. Воспоминания прошлого и сна, спутанные в единое целое, вмиг пронеслись в голове девушки.

– Когда мы уезжаем? – выдохнула Ника.

– Сейчас, – был ответ.

***

Почти всю дорогу они провели молча. Аманда чувствовала себя виноватой, она думала, что Николь злится, ведь той придется выпасть из школьной жизни на несколько дней, а может, недель. Женщина понимала, как это сейчас важно для девушки. «У меня нет другого выхода, – думала она, – ничего, все образуется».

Иногда Мэнди сомневалась в правильности своего решения – стать попечителем девушки после гибели старшего брата, что когда-то удочерил девочку.

– Зачем ты это делаешь? – задавали этот вопрос ее подруги. – Она тебе даже не родная племянница!

– Ты еще наплачешься с ней! – предупреждали другие. – В этом возрасте подростки неуправляемы.

– Ты еще так молода и привлекательна. У тебя своя жизнь. Зачем тебе брать на себя такую ответственность? – удивлялись третьи.

Конечно, Аманда Митчелл была молода и довольно привлекательна, и были мужчины, которые ценили это. Возможно, она бывает слишком мягкой и не бывает требовательной. Но тогда, несколько месяцев назад, придя в госпиталь, где находилась Николь после аварии, она не могла поступить иначе. Девушка уже знала, что погибли ее родные, и Мэнди благодарила Бога за то, что он избавил ее от необходимости об этом сообщать. «Их больше нет», – тихо произнесла Ника, видя знакомое лицо в дверном проеме больничной палаты. Огромные зеленые глаза, полные слез, взглянули тогда на Аманду, та не смогла удержаться: «Я всегда буду рядом!». Это прозвучало как клятва, и теперь, как бы тяжело ей не было, она хранила ей верность.

Поначалу все шло хорошо, насколько было возможно после потери любимых и близких людей. Аманде казалось даже странным, что Ника практически не вспоминает погибших, не плачет, в отличии от самой Мэнди, не впадает в депрессию. Но решив, что девушка оказалась достаточно сильной, чтобы пережить это, женщина перестала украдкой следить за подопечной, больше не боясь, что та может что-то натворить.

Она помнила Нику еще пятилетней девчушкой, которую вместе с матерью привез ее брат из далекой России. А когда родилась Кэти, стала частым гостем в доме Джейсона. Аманда обожала свою племянницу, часто вспоминала ее детские шалости, улыбку, глазки. Малышка была смешливой, открытой девочкой. Николь же часто вела себя холодно, даже высокомерно, имея привычку оценивать людей взглядом сверху вниз, при своем невысоком росте она удивительно умело делала это. Сестры лишь немного были похожи друг на друга, только сильно приглядевшись, можно было уловить сходство. Кэти – брюнетка с огромными карими глазами, она так походила на своего отца, а Николь – копия своей матери; блондинка с утонченными чертами лица.

– Ты заметила, какой у нее странный взгляд? – спросила однажды Аманду одна из подруг, украдкой наблюдая за Никой.

В ответ женщина лишь пожала плечами. У девочки были необычные глаза: когда она была спокойна, то они были серого, ничем не примечательного цвета, но стоило разозлиться, расстроиться или рассмеяться от души, как цвет моментально становился изумрудным, таких насыщенно-зеленых глаз трудно было встретить. Но вовсе не это смущало, у Николь был странным сам взгляд: холодный, пронизывающий насквозь, колкий. Иногда Аманда даже чувствовала боль, когда ее подопечная пристально смотрела на нее.

– Ты отводишь взгляд, когда малышка Ника смотрит на тебя! – однажды заявила Мэнди брату, желая поддеть его.

Тот смущенно пробормотал в ответ что-то невнятное. Аманда часто наблюдала: стоило девушке внимательно посмотреть на Джейсона, как взрослый мужчина уводил взгляд в сторону. Он не выдерживал даже детского взгляда, а когда Николь подросла, стало казаться, что Джейсон избегает общения с девочкой, словно боится ее. Тогда Мэнди это забавляло, она не чувствовала ничего необычного, но теперь, живя с девушкой под одной крышей, на себе ощутила цепкость и пронзительность ее взгляда. Но все равно они жили дружно, и между ними редко возникали разногласия. Женщина всеми силами пыталась сохранить тот дух семьи, который создавала Анна – мама Николь.

А потом пришли какие-то люди, и вдруг выяснилось, что у них нет денег, нет дома, ничего нет. Их выгнали практически на улицу. Знакомые Джейсона, его партнеры по бизнесу сразу отвернулись от них. Все это время Аманда пыталась отстоять права Николь на наследство, ведь Джейсон весьма преуспел в коммерции. Но ее ждала неудача за неудачей, казалось, что она как в заколдованном круге, как будто бы никогда и не было никаких денег. Все выходило против них. Получалось, что они еще и должны всем вокруг.

«Хорошо, хоть нашлись деньги на школу, – вздыхала женщина. – Радует, что этот год последний, следующий оплачивать было бы нечем». И здесь, как лучик надежды, нашелся партнер Джейсона в Англии. Аманда убеждала себя, что там действительно удастся вернуть деньги брата, что Ника поймет и не будет на нее злиться. Ах, как она рассчитывала на этот шанс! Это была последняя надежда.

Мэнди посмотрела на девушку, та сидела в безмолвной задумчивости, ее глаза на бледном лице горели изумрудным пламенем.

На самом деле Николь вовсе и не думала обижаться или сердиться. Ее мысли занимали воспоминания, она перебирала события того дня, насколько позволяла память.

Машина тогда перевернулась на ровной дороге. Николь помнила, как Кэти вытащила из кармана старинное кольцо, помнила, как стала отнимать его у сестры, боясь, что та потеряет семейную реликвию. Она часто задавала себе вопрос: «Могла ли их потасовка с сестрой просто сбить с толку Джейсона?». Навряд ли возня на заднем сиденье смогла отвлечь опытного водителя настолько, что тот потерял управление машиной. Что-то напугало его, ведь он закричал и закрыл лицо руками, словно увидел нечто страшное на дороге.

А эта незнакомка? Что она делала в этом сне? В реальных событиях на ее месте должна была быть мама. Сейчас Ника думала, что женщина из автобуса не просто так появилась в ее сне, будто она, Николь, просто что-то забыла и вот-вот должна вспомнить. Мозг лихорадочно работал, пытаясь восстановить все детали аварии. Реальные воспоминания того дня путались со сном, и Ника пыталась сложить, как мозаику, все в единую картину, но это не удавалось.

Почему приснился этот сон? Почему именно сегодня? Иногда ей снились странные сны, которые потом неведомым образом переплетались с реальностью, мама еще называла их вещими, но чаще всего Николь не понимала их смысл и попросту забывала. Но этот сон был другим, на удивление четким и реальным. Именно сейчас она едет в Фоготтен и скоро опять окажется на той дороге, где случилась авария. Девушка чувствовала беду – наступающую, безжалостную, казалось, что она задыхается от безысходности и невозможности что-либо изменить.

Поглощенная в свои мысли, Ника и не заметила, как позади остались несколько часов полета, как оказалась на остановке у маленького аэропорта, ожидая автобуса до Фоготтена.

Размышления прервал потертый джип, остановившийся около остановки. Из машины вылез мужчина огромного роста с широкой белозубой улыбкой и направился к ним.

– Мэнди! Бог мой, как я рад тебя видеть! – проревел здоровяк.

Женщина поначалу опешила, но уже через минуту, признав в мужчине знакомого, с улыбкой представила его спутнице.

– Познакомься, Николь, это Марк, Марк Нолан, – указала на здоровяка Аманда.

Для приветствия ему пришлось наклониться к миниатюрной девушке.

– Вы направляетесь в Фоготтен? – участливо поинтересовался тот.

– Да, мы именно туда направляемся, – женщина приветливо улыбнулась ему, сделав вид, что весьма удивлена его догадливости. Повернувшись к Николь, незаметно подмигнула, мол, будь снисходительна, Марк умом не блещет.

– Я тоже еду в Фоготтен, – доложил здоровяк.

– Так может, подвезете нас? Раз уж нам все равно по пути, – сыграл привычный Никин образ, да и этот разговор уже начинал надоедать, а ждать душного автобуса совсем не хотелось.

Мужчина с радостью принял это предложение, удивляясь, как такая хорошая мысль не пришла ему в голову. Они уселись в машину, которая своими внушительными размерами напоминала хозяина.

Всю дорогу Марк и Мэнди весело болтали. Несмотря на довольно странного водителя, Николь чувствовала себя спокойно и безопасно. За окном проносились красивейшие пейзажи, луга пестрели осенними красками. Встречный ласковый ветер развевал волосы девушки, наблюдавшей за мелькающей красотой из открытого окна быстро двигающегося автомобиля. Из разговора двоих стало ясно почему Аманда не сразу узнала мужчину: Марк покинул Фоготтен десять лет назад, сама же Мэнди уехала еще раньше, когда ей было шестнадцать.

– А когда ты вернулся? – с интересом спросила женщина.

Николь взглянула в зеркало заднего вида, и, поймав глаза Марка, увидела, как мужчина отвел их. Девушка усмехнулась, она уже привыкла к тому, что люди стараются спрятаться от ее цепкого взора.

– Этим летом, – буркнул здоровяк. Ему стало неловко – он не выдержал взгляд какой-то девчонки.

Они еще долго болтали, вспоминая общих знакомых и прошлую жизнь в городке. Марк долго и раскатисто смеялся над забавными, по его мнению, воспоминаниями, но когда ловил Никин взгляд, то старался вести себя сдержанней, тщательно подбирая слова.

Дорога была длинной, и все же Фоготтен приближался, чем меньше оставалось до него, тем сильнее менялась природа вокруг. Уже не было видно цветущих лугов, а прекрасные деревья сменились безжизненным уродливым лесом, в котором царила глухая тишина. Даже облака на небе, изумительно белые, превратились в противные серые тучи. На горизонте показалась высокая гора черного цвета с плоской вершиной. «Гора из сна», – подумала Николь. Ее передернуло от воспоминаний. В воздухе чувствовалась какая-то странная вонь, приторная, с примесью серы. Мистер Нолан пояснил, что этот запах исходит от заболоченного озера у подножья горы.

– Скайлен, – пояснил Марк, указывая на гору, чья плоская вершина возвышалась над горизонтом. – Здесь не всегда так пахло. Ты ведь помнишь, Аманда? Здесь ведь не всегда так пахло?

– Я помню, – зажимая нос от неприятного запаха, произнесла она.

– В этом году пахнет сильнее. Дождей давно не было, озеро совсем измельчало, поэтому и запах такой сильный. Ничего, – попытался приободрить гостей местный житель, – дня через два привыкните!

– Вот уж здорово! Всего-то пару дней не дышать! – съязвила Николь.

В ответ Марк добавил газу. Ника же, закрыв окно автомобиля, вновь погрузилась в размышления. «Хорошо, – думала она, – предположим, что Джейсон увидел кого-то или что-то, что испугало его. Машина перевернулась, я помню это…а больше ничего…потом больница. Но куда пропала Кэти?». Это действительно было самым странным в гибели ее семьи. Пострадавших обнаружили у машины: девушка была без сознания, но никаких увечий не получила, даже царапины, Анне и Джейсону повезло меньше, они скончались на месте. «Легкая смерть, – сказал какой-то врач, – даже не успели понять». А вот с Кэти было все не так ясно, она пропала, как и фамильное кольцо.

В течение нескольких месяцев девочку не нашли ни мертвой, ни живой. Это не укладывалось в голове. Что только не придумывала Николь, пытаясь осмыслить исчезновение сестры, какие только версии не строила, но все терпело фиаско, крушась и ломаясь под тяжестью логических доказательств.

По версии полиции в машине тогда были только трое. Никого не смущал факт пропажи девочки, будто той никогда не было на этом свете. Мэнди и Ника пытались растормошить полицейских, но все время сталкивались с непониманием и недовольством столь важных персон, что вели дела об исчезновении людей. Полиция не признавала пропажу Кэти, отмахиваясь от Ники и Аманды, топя их заявления и слезы в пучинах бюрократии и безразличия.

Николь всматривалась в безжизненный лес, пытаясь отыскать хоть какую-то подсказку. То ли от мрачных мыслей, то ли от напряжения ей показалось, что за деревьями она видит лицо, обтянутое серо-синеватой кожей, лицо незнакомки из автобуса, наблюдавшей за ними, но подъехав ближе, увидела только причудливо сросшиеся ветви деревьев. «Так и с ума сойти не долго, – девушка машинально уставилась на сидевшего впереди водителя, – странно. Здесь все странно. И Марк этот тоже странный. Интересно, это ужасный запах довел его до такого состояния? А еще Аманда хочет оставить меня тут одну! В таком обществе немного поживу и через пару недель можно забирать готового пациента для психлечебницы!». Она с обидой взглянула на женщину, та оглянулась на девушку, словно понимая ее мысли и чувства.

В молчании они доехали до Фоготтена. За окном мелькали ряды небольших домиков, большинство были одноэтажными, хотя проезжая по главной улице, можно было увидеть дома повыше. Город был практически пуст: редкие прохожие, показываясь на улицах, предпочитали передвигаться по ним быстрым шагом, иногда дороги пересекали одинокие автомобили. Городок, по мнению жителей мегаполиса, был крохотным.

Вскоре машина выехала на окраину, здесь довольно часто стали встречаться заброшенные дома, на заборах которых висели выцветшие таблички «Продается».

– Так много домов продается, – с горечью вздохнула Мэнди.

– Да, – протянул Марк, – пустеет Фоготтен. Это все из-за озера, все из-за него.

– А пытались выяснить, что это за запах? – спросила женщина.

– Приезжали лет десять назад ученые какие-то. Вертелись тут вокруг Скайлен, их озеро позвали изучать, а они все время на гору лазили, – чертыхнулся здоровяк, – ничего они так и не выяснили. Сказали, мол, естественный процесс. По-моему, они просто шарлатаны! А что касается газов, сказали: «Газы эти безвредны для человека». Как же безвредны! – хмыкнул он. – Тут у нас даже болезнь своя есть, мы ее «болотной» зовем.

Ника смотрела на дома и таблички, по их виду можно было сказать, что желающих купить здесь недвижимость было немного. Некоторые горожане все же пытались поддерживать в порядке свои дома и лужайки перед ними, но они все равно выглядели серыми и убогими. Мрачное настроение витало в городе.

– А что это за болезнь такая? – нарочно спросила Николь.

– Болезнь? – переспросил Марк. – О-о, это страшная болезнь. Она только у нас бывает. Если кто заболел, тот уже нежилец.

– На-а-адо же! —демонстративно протянула девушка.

– Ага, – с упоением продолжал мужчина, – еще никому не удавалось вылечиться. Один из тех ученых, которых вызвали озеро проверять, совсем у нас остался – доктор Браун. Говорят, он пытается что-то придумать, чтобы эту болезнь лечить, но у него ничего не получается. Даже ездил куда-то, показывал свои исследования другим ученым, но его вроде высмеяли…как-то так.

– С ума сойти! – воскликнула Ника и, приблизившись к Аманде, прошипела, — я возвращаюсь, а ты, если хочешь, здесь оставайся, вместе с этой болезнью болотной!

– Все, приехали! – провозгласил Марк, остановив джип около старого дома, находившегося на самой окраине городка.

– Я пойду маму позову, – Мэнди, воспользовавшись небольшой заминкой, выскочила из машины и побежала к дому.

Николь вышла из автомобиля, наблюдая, как та скрывается от разговора. Подошедший к ней Марк пытался приободрить девушку.

– Не переживай. Эту болезнь можно подхватить только у озера. Ты просто туда не ходи и все в порядке будет! – улыбнулся здоровяк.

– Почему тогда другие заболевают? Они этого не знают? – поинтересовалась Ника, зажимая нос от неприятного запаха, который захватил весь окружающий воздух.

– Да знают, – вздохнул мужчина. – Раньше озеро совсем другим было. А потом как-то сразу все изменилось. Люди говорят, что там завелся водяной дух, если убить его, то озеро опять станет прежним. Многие тогда ходили…многие не вернулись, – Марк замолчал, хмуря брови, понимая, что наверняка сболтнул лишнего.

– А Вы? Вы ходили на озеро? – Николь стала интересна эта история.

Мужчина, видимо, не ожидал этого вопроса, стоял и просто моргал, не в силах подобрать нужные слова для ответа.

– Вы видели водяного духа? – девушка вошла во вкус, видя, что подобная настойчивость ставит в тупик взрослого мужчину, который только лишь растеряно разводил руками. – А может, Вы хотели убить его?

Окончательно растерявшись, здоровяк сделал вид, что у него есть дело крайней необходимости, для чего с головой залез в багажник и стал с усердием шумно там копаться. Ника продолжала стоять у машины, слушая, как он отчаянно чем-то гремит. Неожиданно она почувствовала чей-то взгляд и медленно обернулась. За забором дома миссис Митчелл начинался густой лес, к этому времени солнце клонилось к закату и рассмотреть что-либо за деревьями было уже довольно трудно, но Николь заметила человека, спрятавшегося в зарослях. За ними явно вели наблюдение.

– Там кто-то есть, – Ника дернула за рукав Марка, что до сих пор копался у себя в багажнике, тот прекратил свои поиски и взглянул в указанную сторону.

– Я никого не вижу, темно уже, тебе показалось, – он улыбнулся своей широкой улыбкой.

Николь увидела, как некая долговязая фигура осторожно шагнула и спряталась за другое дерево.

– Эй! – крикнула девушка. – Не прячься! Выходи!

Незнакомец, поняв, что его наблюдательный пункт рассекречен, попытался закрыть себя ветками деревьев, но сделал это так неумело, что сильно запутался в ветвях, изрядно нашумев при этом. Теперь и Марк увидел его.

– Это Роберт Аллен. Бедняга. Не бойся его, он безобидный, – мужчина распознал неудачливого шпиона. – Эй, Роберт, иди сюда. Все равно тебя увидели! – прокричал Марк к тому времени окончательно запутавшемуся, странному человеку.

Поняв, что самостоятельно тот теперь наверняка не выберется, он пришел к пленнику ветвей на помощь. Николь с интересом наблюдала, как здоровяк ловко освобождает его от цепких оков. Избавив Роберта Аллена, Марк, придерживая его, повел к девушке знакомиться. Незнакомец оказался жутковатым на вид стариком, одетым в какое-то тряпье. Он был невероятно худым, казалось, что навстречу идет живой скелет, обтянутый кожей. Дед едва перемещал свои ноги в рваных коричневых брюках. Глаза были полузакрыты. Вид был отталкивающим. «Наверняка сумасшедший», – мелькнуло в голове у Ники. Она заметила, что его губы беспрестанно шевелятся, но слов не было слышно. «Может, молится?» – предположила девушка. Но даже если этот жутковатый старикашка в истрепанной одежде произносил молитву, все равно Николь одолевало странное чувство: смесь отвращения, любопытства и страха. Видимо, она вызывала у жителя Фоготтена похожие ощущения, чем ближе подходил мистер Аллен к Нике, тем больше замедлял шаг, как бы опасаясь приближаться к ней.

– Познакомьтесь, это Роберт Аллен – мой друг, – Марк по-дружески обнял приятеля за плечи, но тот не заметил этого, – а это Николь Митчелл.

На нее взглянула пара бесцветных выпученных глаз, дед вцепился взглядом в напуганную девушку, потом ловким движением вырвался из рук друга, издав жуткий звук, похожий на странный хохот, и, размахивая руками, кинулся обратно в свое убежище.

– Он не всегда был такой, – пытаясь оправдать поведение старика, мрачно сказал здоровяк, с жалостью смотря вслед убегающему другу.

– Он ходил на озеро, – съязвила Ника.

Марк странно взглянул на нее, в этот момент Николь могла прочесть в его глазах страх и ненависть. Ее испугал этот взгляд, добряк выглядел угрожающе. Взяв себя в руки, мужчина попытался выдавить подобие улыбки.

– А вот и Мэнди, – произнес он, указывая на шедшую к ним Аманду.

– Николь, иди в дом, – произнесла женщина, пряча покрасневшие глаза, будто только что плакала. – Может, зайдешь? – обратилась та к мужчине, но тот отказался от приглашения, сославшись на позднее время и появившиеся срочные дела. Мэнди поблагодарила знакомого за помощь и направилась в дом, куда Николь уже втаскивала чемодан.

Войдя внутрь, девушка огляделась. Она стояла посреди довольно большой прихожей, по обеим сторонам которой расположились комнаты. Справа разместилась гостиная. В проеме виднелся небольшой камин, отделанный под старину, каминная полка была сплошь уставлена небольшими фарфоровыми статуэтками разных животных вперемежку с вазочками. «Наверное, здорово в холодные вечера глядеть на живое пламя и слушать, как потрескивают дрова», – подумала Ника, чувствуя тепло, разливающееся по телу. Напротив гостиной расположилась столовая с буфетом и обеденным столом темного цвета. Мебель была небольшой, но весьма массивной, подчеркивая основательность убранства дома. Николь подошла к столу, легонько прикасаясь к его полированной поверхности, словно знакомясь. Она представила за этим столом себя, Аманду и милую старушку – хозяйку дома. Они будут пить чай с домашним пирогом и улыбаться друг другу. Душа немного оттаивала и успокаивалась.

Девушка не помнила миссис Митчелл, видела ее лишь однажды, когда та приехала, чтобы познакомиться с избранницей своего сына, но тогда Николь была маленькой и женщина никак не запомнилась ей. Видимо, выбор сына миссис Митчелл не одобрила, иначе как объяснить, что за двенадцать лет они больше ни разу не виделись. Лишь этим летом было решено всей семьей отправиться в Фоготтен. Впервые в жизни бабушка должна была увидеть свою родную внучку Кэти, но этому не суждено было сбыться.

– Рада приветствовать тебя в моем доме, – раздался за спиной черствый голос.

От испуга Николь вздрогнула и обернулась, увидев перед собой сухую старуху с выцветшими глазами, полную противоположность представлениям о хозяйке этого дома. Женщина была небольшого роста, но все же выше девушки. Ее седые волосы, заколотые в пучок, придавали ей весьма строгий, даже официальный вид. Она была стройна и для своего возраста довольно привлекательна, но ее чопорный вид не позволял никому приближаться к ней. Взглянув на сухие тонкие губы миссис Митчелл, было сложно представить ее улыбку. Блеклые глаза оценивающе осматривали Николь.

Старуха недовольно взглянула на своих гостей и приказала обеим подниматься вверх по лестнице. Нике показалось, что во взглядах хозяйки дома и мистера Аллена было нечто общее. Стало очевидно, что между Амандой и старой миссис Митчелл произошел неприятный разговор, похоже, в этом доме были не рады их приезду. Мэнди и Николь, взяв свои вещи, медленно поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице с массивными перилами.

– Там будет твоя спальня, – указала хозяйка Нике на конец коридора.

Со скрипом открыв старую дверь, девушка огляделась. В небольшой комнате царил полумрак, но все было видно достаточно ясно. У окна стояла большая деревянная кровать, напротив находился огромный, исполинских размеров, платяной шкаф с резными дверцами. В углу комнаты расположился комод, со стоящей на нем безвкусной вазой в неприятный цветочек. Возможно, из-за массивной мебели, а может быть, из-за полумрака, помещение выглядело крохотным и мрачным. Несмотря на идеальный порядок, пространство было будто мертвым, покинутым живыми существами давным-давно.