БутАстика (том I)

Как потом рассказали дети постарше, девчонки не просто так сбежали. Да и куда тут бежать? Кроме Амалии, других поселений здесь тогда не было. Альбине к тому времени уже шесть лет исполнилось, как раз в школу осенью должна была пойти, так что соображала все-таки. А пошли они… родителей искать. Им, оказывается, не сказали, что Макаровы погибли. Ну, взрыв-то грузовика все видели, и девчонки тоже, только нашлись сердобольные умники, «утешили» сестренок: мол, пилоты успели спасательной капсулой воспользоваться, только она тоже от взрыва повредилась, вот и упала далеко от форта, и папа с мамой сейчас по горам-лесам к ним пробираются. Может, завтра придут, а может через месяц. Девчонки подождали недельку-другую и не вытерпели, пошли искать родителей.

А искать самих сестренок пришлось. Быстро, правда, нашли. Собственно, я и нашел. Я как раз на поисковика стажировался. Недалеко они ушли, всего-то километров десять. Хотя, если возраст девчонок учесть, да то, что они ночью отправились – и это немало.

Нашли-то нашли, да только… В общем, от старшей вообще почти ничего не осталось – кровавое месиво, вспомнить жутко. Только по одежде да рыжим волосам понятно было, кто это. А младшая сзади шла, возможно поэтому ей чуть меньше досталось… Ровно наполовину меньше. До пояса снизу у нее был такой же кисель, что и все тело у сестры. А сверху она выглядела абсолютно целехонькой. И даже еще дышала. А перед тем как умереть, глаза открыла и прошептала – не то «кул», не то «гул». Сначала подумали, что это она по-английски сказала, что ей холодно. Но если подумать, с чего это четырехлетний русский ребенок станет по-английски разговаривать в такой момент? Хотя, с «гулом» странностей еще больше. В ту ночь никакие работы поблизости не велись, транспорты не летали. Чьих-то следов возле тел девочек не было. Да и какие следы? Крупных животных здесь вообще не водится, во всяком случае, в этой части планеты. Единственное, что смогли придумать наши «умники», то, что гул – это некое низкочастотное колебание. Но разве звук может раздавить человека, размазать его буквально в лепешку? Тем более, деревья вокруг остались совершенно целыми. Некое локальное изменение гравитации, сопровождавшееся звуками низкой частоты? Но такой аномалии здесь тоже ни до, ни после трагедии не видели. Однако именно такое официальное заключение и сделали. Впрочем, мало ли что мы не видели! Сколько мы всего-то на этой планете сидим? Восемь лет только. Это даже не секунда в планетарных масштабах, а просто миг. Да и роемся мы пока лишь вокруг форта, остальная территория для нас натуральная terra incognita. Так что подобное вполне может оказаться обыденной местной «достопримечательностью». Не дай, конечно, бог.

Между прочим, трагедия гибелью девочек не ограничилась. Узнав о случившемся, умерла их бабушка, подарившая свое имя нашему форту. Просто не захотела жить, потеряв сына с невесткой, а потом и внучек.

Но мне пора возвращаться к делам – сегодня в Амалию прилетает очередной грузовик.

– Вы занимались расследованием гибели девочек? – с порога впилась в меня настороженным взглядом высокая рыжеволосая девушка, только что прибывшая с грузовиком. Это могла быть лишь Анна Макарова. Такой вывод я сделал путем несложных умозаключений. Местных я, разумеется, всех знал, поэтому прилететь она могла только что – посадку грузовика я наблюдал десять минут назад. Посторонних на грузовики не берут ни под каким предлогом, следовательно, это мог быть только кто-то из пилотов. Интересоваться расследованием давнего, официально закрытого дела, да еще сходу, даже не поздоровавшись, мог только кто-то лично заинтересованный в этом. Наконец, эта девушка была очень похожа на Макаровых – что на Назара, что на его сына. А из родственников у старого космолетчика оставалась лишь дочь Анна, тоже космический пилот.

– Здравствуйте, Анна, – поднялся я с кресла и шагнул навстречу девушке.

Та откровенно удивилась:

– Вы меня знаете? – и, опомнившись, протянула руку: – Извините, здравствуйте…

– Матвей.

– Здравствуйте, Матвей.

Пожатие ее было крепким, мужским.

– Лично я вас вижу впервые, – ответил я на вопрос девушки. – Но догадаться, кто вы, было несложно.

– Ну да, – усмехнулась Анна одними губами, оставив взгляд настороженным и холодным. – Так это вы занимались делом моих племянниц?

– Не совсем, – ответил я и жестом пригласил ее садиться. Девушка села. Я тоже вернулся к столу и опустился в кресло. – Я принимал участие в поисках. Но расследованием занимались другие. Собственно… – замялся я, – …там и расследовать-то было нечего. Никаких следов, никаких фактов, кроме… самих тел. Поэтому и заключение сделали такое… ну, вы видели, наверное.

– Я видела. – Во взгляде Анны прибавилось холода. – И по-моему, это заключение – полная профанация. Отмазка.

– Но вы поймите правильно! – снова вскочил я. – Иных объяснений попросту не было! Разумных, во всяком случае.

– А неразумных?

– Что вы имеете в виду? – вновь опустился я в кресло.

– Ничего. Вы сможете меня туда отвести?

Я, конечно, понял – куда, но все равно удивился.

– Но зачем? Что вы там надеетесь увидеть? Уверяю вас, никаких следов не было! А уж теперь, через пять лет…

– Тогда объясните, как туда идти. Покажите на карте.

– Погодите! – поднял я обе руки. – Я ведь не отказываюсь вас проводить. Я только не могу понять – зачем?

– Если не отказываетесь, проводите, – поднялась Анна. – Если можно, прямо сейчас. Завтра я улетаю назад. – На мой вопрос она так и не ответила.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Идемте.

Первые пять километров идти было легко – выработки окружали форт сплошными участками, и к каждому из них вели дороги. Потом начался лес. Но и он уже не оставался тем нехоженым и диким, что еще два-три года назад. Повсюду виднелись следы человеческой деятельности – вырубки, просеки, многочисленные шурфы…

Я исподволь поглядывал на Анну и замечал, как брови ее все ближе сходятся к переносице, губы сжимаются в тонкую линию, в глазах прежний холод сменяет боль. Не знаю, что было причиной этого – то, что мы приближались к месту гибели девочек, или то, что она видела вокруг. Наверное, и то, и другое. Даже мне стало впервые не то чтобы стыдно, но очень неловко за то, что мы сотворили с некогда поистине божественным местом. Но ведь нельзя, как говорится, не разбив яиц, поджарить яичницу! Впрочем, яичница нужна для поддержания жизни, а то, что добывали здесь мы…

Додумать я не успел. Анна неожиданно вскрикнула и остановилась. Я подскочил к ней.

– Что? Что случилось?

Но девушка не ответила. Казалось, она не замечала меня и смотрела на что-то прямо перед собой. Но впереди ничего не было, кроме таких же деревьев, что остались позади нас. Хотя… Я огляделся. Похоже, мы почти пришли к тому месту, где погибли девочки. Только я забрал чуть правее.

– Гу-уул!.. – провыла вдруг Анна, не разжимая зубов. Она побледнела, на лбу выступил пот. Одна его струйка, очень похожая на слезы, пробежала по неестественно белой щеке. Анна будто бы сжалась, словно ей стало холодно.

– Да что с вами? – взял я ее за плечи. И тут же отпрянул. Мне показалось, что я дотронулся до камня – настолько твердыми были ее мышцы.

Анна рухнула на колени. Голова ее упала на грудь. Девушка с огромным трудом приподняла ее, словно неведомая сила давила на нее со всех сторон, и простонала едва слышно:

– Гул!.. Он не… священник… Он соврал… Но он о тебе не…

Тут силы оставили ее окончательно, и Анна повалилась набок. Из носа и ушей потекла кровь.

Я стоял, будто пришибленный. И лишь увидев кровь, наконец-то очнулся, бросился к Анне, поднял ее и понес назад, то и дело спотыкаясь, поскольку ноги мои дрожали и отказывались нормально шагать. Тело Анны, по твердости не уступавшее полену, стало быстро обмякать, отчего нести его мне стало еще труднее. В итоге я все-таки споткнулся по-настоящему, выронил Анну и зарылся носом в мягкий мох.

Девушка застонала, что показалось мне дивной музыкой – я почему-то решил, что она уже умерла. Впрочем, не будучи врачом, я не знал, насколько близко она была к этой грани. Но вместо того, чтобы срочно нести Анну в форт, я неожиданно для себя побрел туда, где только что произошла с ней эта странная метаморфоза. Впрочем, на самом-то деле я знал, почему сделал это. Просто был в таком состоянии, когда сознание с подсознанием словно поменялись местами, а то и вовсе перемешались в однородную массу, будто и я попал под тот неведомый и невидимый пресс.

Я остановился в том самом месте, где упала Анна. На белом мху ярко алели пятна ее крови. Я не чувствовал ничего – никакого внешнего воздействия, хотя и ждал, невольно напрягшись, что меня вот-вот сожмет незримыми тисками, раздавит, перемелет, бросит на белый мох кровавым бесформенным ошметком. Мне показалось, что время застыло, что прошло уже полчаса, час, хотя на самом деле едва ли я стоял так больше пары минут. Ничего не происходило. Совсем ничего.

Тогда я вспомнил, к кому обращалась Анна, и тоже позвал:

– Гул!..

Ответом мне была тишина. Я сделал шаг вперед. За ним второй, третий. Я потряс кулаками и крикнул:

– Гул! Или как там тебя! Почему ты не трогаешь меня? Вот он я – перед тобой! Бери меня, жми, дави! Почему тебе нужны только женщины и дети?!..

Внезапно воздух передо мной словно сгустился. По нему побежали едва видимые волны и струи, словно от нагретой на солнце поверхности. Я невольно шагнул назад. Между тем воздух впереди уплотнился настолько, что приобрел некое подобие человеческой фигуры. А в голове моей словно взорвались мозги – настолько мне стало больно. Так больно, что я не сразу осознал, что этим взрывом стали простые слова. Только звучали, – а точнее, взрывались, – они прямо в моем мозгу.

– Потише! – простонал я, сжимая руками голову. Мне казалось, что еще одной подобной фразы она просто не выдержит и разорвется на части. Но меня услышали. Голос продолжал дергать голову болью, но ее уже можно было терпеть.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.