Исход

– Река! – Возглас второго оператора беспилотного робота заставляет нас сгрудиться возле его ноутбука.

Действительно, река. И насколько можно разглядеть, широкая. Берега пологи, но из чего они состоят, сейчас не разобрать. Можно сказать, что мы зря расходовали аккумуляторы. Но, по крайней мере, мы хоть как-то определились с нашим местонахождением, и утром сможем ориентироваться по местности, а не тащиться неизвестно куда вслепую.

Дожидаемся возвращения всех машин с воздуха, компьютер быстро собирает карту. Увы, она представляет собой всего лишь четыре полосы по разным сторонам света. Но нам и этого пока достаточно. Намечаем путь к лесу. Если растут деревья, то есть и вода.

– Может, запустим машины по диагонали?

Серый возмущённо вскидывает голову от разведанной карты:

– Смысл? Завтра тронемся, можно будет помощнее технику использовать. Да и бинокли… Мотоциклистов вперёд пустим. В любом случае не вслепую идём, уже благо.

Соглашаюсь с ним. Правильно говорит. Чего сидеть ночь, если почти ничего не видно? Инфракрасная камера – вещь, конечно, замечательная. Но завтра будет очень тяжёлый день. Когда люди узнают, куда они попали… И самое главное – что им предстоит… Упс! А это что такое?! Только сейчас замечаю, что та груда камней, которую я принял за россыпь, какая-то правильная… Увеличиваю картинку на экране, и верно, кажется, это развалины, и довольно крупные. То ли крепость, то ли форт…

– Народ, – негромко окликаю я, пока все спорят по поводу правильности избранного маршрута. Никто не слышит. – Народ! – добавляю металла в голосе.

Серый оборачивается.

– Что? – недовольным голосом спрашивает он.

– Похоже, здесь кто-то есть… – тычу я пальцем в экран.

– Что?!

Все взгляды встречаются в экране. Тишина. Потом негромкое распоряжение:

– Инженер, запусти-ка свой агрегат туда.

Тот послушно кивает, снова гул винтов, рассекающих воздух, и диск стремительно исчезает во тьме. Слышу, как перекликаются дозорные. И вдруг на мониторе мелькает светлое пятно.

– Стой! – не выдерживаю я.

Инженер послушно заставляет аппарат остановиться, едва удержав его от сваливания.

– Назад! Медленней! Медленней. Ещё тише… Стоп!

Трансфокатор послушно дорисовывает картинку подробностями. Абориген. Но какой-то странный. За спиной – лук. В руке, кажется, копьё. Голый торс. Больше ничего не разобрать. Слишком темно.

Прикидываю расстояние… Мать богов! Да он совсем рядом! Ну, может, в километре от нас! Самое большее… До остальных тоже доходит.

– Что будем делать?

Я молчу. Хотя, будь моя воля, просто бы пристукнул. Но с другой стороны, это может вызвать настоящую войну с местными жителями. К тому же тот пока просто наблюдает за ярко освещённым лагерем, выросшим посреди степи.

– Если рискнёт подойти, не убивать. По крайней мере, пока.

– Отпускать тоже глупо, – откликнулся Эсминец.

Все взгляды скрещиваются на мне, но я отрицательно качаю головой:

– Нет. Он может быть не один. Пусть сначала рассветёт, а там увидим. Инженер, веди разведчика к найденным развалинам. Надо осмотреть их окрестности. Может, там и остановимся.

– С чего это вдруг?

– Там жили люди. А если жили они, то почему мы не можем? Место должно быть подходящим…

– Утро вечера мудренее. Костя, на тебе осмотр развалин. Остальные – спать. Нам ещё утро пережить надо.

Серый прав. Самое страшное, что я видел за свою жизнь, – слепая, разъярённая толпа… Впрочем, есть ещё одна куда более жуткая для меня вещь, это моя половина в гневе.

Глава 5

Как выяснилось, переживал я зря. Когда мы объявили после подъёма, что сейчас наш лагерь ночевал на другой планете, то, против ожидания, последовал только один вопрос:

– Получается, мы сами себе хозяева?!

И то его выкрикнула какая-то из женщин в возрасте. Инженер кивнул и подтвердил в микрофон:

– Да. Здесь нет ни власти, ни полиции, ни спецслужб. Люди начали переглядываться, а я глубоко задумался. Можно сказать, так сильно, что буквально услышал, как заскрипели мои мозги. Почему народ воспринял сообщение совета так спокойно? Этого просто не может быть! Найдутся вечно недовольные, те, у кого, по недогляду, нашему кстати, остался кто-то близкий или любимый на той стороне. Или желающий высказаться по любому поводу, но совершенно не представляющий предмет разговора… К тому же женщины… Как вдруг так? Отказаться от привычного всего, от комфорта? От телевизора, наконец! Да как же так?! Но над собравшимися людьми стояла тишина. Никто ничего не спрашивал, не задавал никаких вопросов, совершенно ничего. Даже мой огнедышащий вулкан, кстати стоящий в первых рядах и посматривающий на меня очень нехорошим взглядом, молчал. Ирина же откровенно улыбалась, ехидно посматривая на ошарашенного брата. К счастью, тот тоже молчал, переваривая услышанное… Пять минут. Десять.

– Ну что, начальники, долго стоять-то будем? Давайте, распоряжайтесь! А то так и будем здесь до посинения стоять… – Ехидный женский голосок из толпы заставил нас прийти в себя.

Серый взглянул на Эсминца, тот – на Инженера, Владыка Войны – на меня. Ну а я, что я? Крайний, что ли? Похоже, что да.

– Что нам известно об этом мире, камрады?

Народ обрадованно зашевелился, предвкушая новости.

– Прежде всего – он земного типа, как вы видите. То есть можем спокойно дышать, есть местные продукты, не все, естественно. Белену, к примеру, не рекомендую.

Немудрёная шутка тоже разрядила напряжение.

– Место, где мы находимся, Южный материк. Всего их три. Два населены точно такими же людьми, как и мы, только слабее физически. Сила притяжения, как все успели почувствовать, меньше привычной нам, поэтому в глазах местных жителей мы будем сверхсилачами. Этот материк почти не исследован. Можно сказать, мы – первооткрыватели и пионеры этих земель. Так что поработать придётся. И немало. Но для этого у нас имеется всё необходимое: техника, инструменты, топливо и продовольствие на первое время, оружие, боеприпасы, семенной и генетический материал.

– Скотина, что ли?

– Она самая. Есть, конечно, и местные породы. Живности здесь навалом. Но пока она не главное. Но голодать не будем. Посеем, соберём, построим. Люди мы к работе привычные. А когда на себя…

– А местные, они тут как? С луком и стрелами? Или у них тоже айфоны имеются?

Серёга наконец немного пришёл в себя, и я смог передать ему микрофон.

– Нет. Здесь – как у нас: кто-то с каменным топором до сих пор бегает, а кто-то одним нажатием клавиши целые материки с лица планеты стирает. Но насчёт последнего можете не волноваться, – торопливо добавил, сообразив, что ляпнул не то. – Уровень развития примерно такой же, как у нас перед Первой мировой войной. Даже чуть меньше. Во всяком случае – первые полёты произошли буквально два года назад, а автомобили появились десять лет назад. Так что сами понимаете…

Облегчённые вздохи были ответом.

– Так куда поедем-то, начальники? – снова спросили из толпы.

Мы переглянулись, и ответил Инженер:

– Пока никуда. Сначала – завтрак. А после него двинемся. Вроде есть тут неподалёку приличное местечко для города. Так что для начала первое распоряжение: всем мужчинам старше восемнадцати лет получить оружие и боеприпасы. Второе: всем вскрыть сухой паёк. Обед будет горячим, так что не волнуйтесь. Третье: на еду – срок минут. После этого собрать палатки, приготовиться к маршу. Разойдись!

Люди послушно двинулись к своим машинам и палаткам, а я приготовился к разборке с женой. К моему величайшему удивлению, она так же, как и все, развернулась ко мне спиной и направилась к нашему «Уралу» вместе с сыном. Дочь привычно пристроилась к нашей компании, которая никак не могла переварить то, что произошло буквально пять минут назад… Серый уставился на Инженера:

– Ты чего-нибудь понимаешь?

– Не-а… – протянул тот, глядя на меня.

Я молча пожал плечами, но тут подал голос Эсминец:

– Кажется, до меня дошло…

Наши взгляды скрестились на нём.

– Что?! – хором задали мы вопрос.

Тот махнул рукой:

– Неужели непонятно? Им настолько надоела наша безысходность, что переход народ воспринял как дар богов! Тем более что попали мы сюда не голые и босые, а приличным количеством, да ещё очень даже во всеоружии. Ну а когда услышали, что мы самые крутые в этой яичнице, вообще на седьмом небе от счастья оказались.

– А телевизор? – с удивлением услышал я свой голос.

– Что – телевизор? – спросил меня Владыка Войны. Потом сообразил: – Ты его последний раз когда смотрел?

Я на мгновение задумался, потом просиял:

– В девяносто третьем!

– Сейчас там такой идиотизм, что даже женщины плюются!

Рассмеялась дочь, внимательно слушающая наши разговоры.

– Так, народ. Хорош трындеть! – окончательно пришёл в себя Серёга.

– Костя, что у тебя с теми развалинами?

Инженер пошарил в куртке, вытащил подробную распечатку, и мы склонились над ней, торопливо перекусывая бутербродами, наспех сделанными дочерью.

Место, находящееся в двадцати километрах от нашего временного лагеря, показалось по снимкам с разведчика на первый взгляд удачным: ровное пространство, на котором кругом располагались древние строения. Целая череда прудов или озёр, расположенная кругом. Остатки, судя по всему, шахт или подземных камер – пока было неясно. Неподалёку – массив большого леса. Словом, выглядело всё очень завлекательно. И недалеко. Но эти два десятка километров нам пришлось преодолевать почти весь день. И причиной столь медленного передвижения оказались наши вертолёты. Тащить двадцатитонные монстры по земле на ненадёжных шасси оказалось сущей мукой. Крохотные колёсики зарывались в грунт, тракторы жгли драгоценную солярку, словно голодный еду после месячной диеты. Но к вечеру, с последними отблесками зари мы всё-таки втянули машины в лагерь. Естественно, люди и большая часть техники и все грузы были на выбранном нами месте куда раньше нас и уже приступили к обживанию будущего города.

Первым делом обшарили всю округу, особенно строения, точнее, их остатки. Выяснилась, кстати, довольно неприятная вещь: люди ушли отсюда не по своей воле, их изгнали, или завоевали, потому что остатки каменных стен носили следы огня и камнебитных орудий. Впрочем, останков мы не обнаружили, что порадовало. Но то, что на город-крепость было совершено нападение, насторожило. По всему выходило, что здесь есть довольно сильные, по местным, разумеется, меркам, либо государства, либо племена. И получается, что мы не зря притащили с собой столько оружия и техники. Похоже, они нам очень пригодятся.

Ближе к полуночи все неотложные вопросы нам удалось решить и как-то скоординировать ближайшие действия.

К тому же явно сказывалась нервная встряска и ожидание чего-то непонятного. Хорошо, хоть нашими военными не нужно заниматься – мы забрали с собой практически готовую армию со своими командирами, специалистами, личным составом. Пусть и немногочисленную, но хорошо сплочённую, обученную и, самое главное, с колоссальным, по нашим меркам, боевым опытом в неутихающей уже четыре года войне. Так что здесь мы были спокойны. Гражданские же, глядя на уверенных в себе военных, тоже берут с них пример. Ну и обстановка на оставленной нами Земле… Вспомнилось, как я агитировал к нам на работу своих бывших коллег. Вначале они просто не поверили объявленному окладу – наши начальники получали столько же. Да ещё жильё, кормёжка, плюс семьи, которые должны будут жить с ними. Некоторые даже засомневались, но потом всё же рискнули. Надеюсь, они не пожалели о своём согласии…

Последний штрих – формирование рабочих команд и распределение техники. Быстро раскидываем людей по специальностям. В первую очередь – строителей, потом агрономов-земледельцев, геологи и остальные пока подождут, пока разведывательные партии и беспилотная авиация не прочешет округу и не убедится в отсутствии аборигенов. Или в их наличии. Но тогда придётся пустить в дело другую тактику. Ну а сейчас – спать, спать, спать…

Как ни странно, возле выхода из командирского кунга меня встречает жена. Причём довольно спокойная на вид. Привычно ворчит:

– Ты чего так долго? Ирина давно уже отдыхает, а ты…

– Ну, так я же не просто переселенец, а оттуда… – показываю пальцем вверх.

Она едва заметно улыбается, толкает меня в спину:

– Пошли уж. Голодный, наверное.

Машу рукой:

– Не очень. Перехватили по мелочам.

– Тогда пошли, тебе выспаться нужно. Завтра опять встанешь ни свет ни заря?

Вздыхаю:

– Пожалуй, выходных долго не будет. Пока обустроимся, пока всё наладится…

Она идёт чуть впереди, замедляет свои шаги, дожидается, пока я поравняюсь с ней, берёт меня за локоть, чуть слышно спрашивает:

– Ты уверен?

Прекрасно понимаю, что она хочет знать. Но откуда я возьму верный ответ?

– Знаешь, хуже, чем на Земле, не будет. Это точно. По крайней мере, сама видела – врачи лечат, а не калечат. Взятки не требуют. Кормят нормально. Крыша над головой скоро будет. Завтра с утра начинаем строительство. А послезавтра решим с сельским хозяйством. Или опять же завтра, но после обеда.

– Это почему?

– Сначала надо местность разведать. Мы ночью погоняли роботов, но что в темноте увидишь? Поэтому и оружие всем раздали. Пока не обживёмся.

– Местные… Они злые?

Машу успокоительно рукой:

– С чего? Тут всё настолько примитивно, ты не представляешь. Они даже этот материк не исследовали. А в местной Европе воюют.

Жена на мгновение замирает:

– Так что, тут вообще никто ничего не знает?! Вы с ума сошли?

– Послушай, дорогая, мы не идиоты, чтобы лезть неизвестно куда и тащить за собой толпу народа! Сергей, наш старший, сюда три года лазил и, как видишь, жив-здоров. Я с Ириной тут уже раз двадцать был. Не на этом месте, а вообще в этом мире. Тоже ни насморка, ни кашля. Сама видишь.

Неожиданно она улыбается:

– Вижу-вижу. Ты, кстати, даже помолодел, между прочим. Но я думала, из-за того, что всё лето на воздухе, без нервов. Да и кормили нас… Ладно. Пришли.

Она останавливается перед стандартной палаткой, той самой, в которой мы жили ещё там. Неяркий свет из окошек и тишина.

– А Вовка спит?

– Как же?! Это Ира без задних ног дрыхнет! А этот… Сам увидишь!

Я вхожу в палатку, скидываю с ног берцы, сую ступни в тапочки. Супруга толкает в бок:

– Вон там вода подогретая, помой сначала. А то всё потом провоняет.

Она права. Тем более ноги сейчас надо беречь. Топлива не так много, и оно почти всё уйдёт на строительство и на посевы. И пока мы не найдём источники нефти и не запустим свои мини-заводы по перегонке – жёсткая экономия… Вытираю ступни заботливо поданным мне полотенцем, затем вхожу в жилое отделение. Первое, что вижу, – сгорбившегося сына, увлечённо чистящего… ПК? «Печенег»? Нет… Мать!!! Это же… Расширившимися глазами я смотрю на мертворождённого монстра Ковровского завода, АЕК-999. Откуда он у нас?! И выпускался недолго, и в армию не попал, только в МВД. Впрочем, ладно. Машинка рабочая, и боеприпас стандартный. Только вот бегать с такой машинкой тяжело. И надеюсь, не придётся…

– Сам выбрал?

Вовка гордо кивает, не прерывая своего занятия:

– А как же! Хороший агрегат!

– Ага. Вот когда побегаешь с ним, тогда и скажешь, что хорошая. – Снова поворачиваюсь к жене: – Ты что-то об ужине говорила?

Она улыбается:

– Всё-таки захотел?

Машу рукой:

– Армия…

Этим всё сказано. Сажусь за стол, ставлю свой калаш рядом, аккуратно прислонив к стоящему у стены ящику. Теперь уже можно открыто, не боясь скандала и охов и ахов. Дочкина СВД тоже аккуратно приставлена к её кровати. На спинке висит подсумок с запасными обоймами и прочее имущество. М-да… Жена перехватывает мой взгляд, хочет что-то произнести, но молча ставит на стол тарелку с вареной картошкой и кусками колбасы. Еда ещё тёплая, и я с неожиданно проснувшимся аппетитом набрасываюсь на неё. Супруга пристраивается возле меня, смотря, как я ем. Вздыхает:

– Чего молчал-то?

Кое-как прожевав очередную ложку, отвечаю:

– И что? Ты бы смогла не проболтаться?

– Дочери-то сказал!

– Так должен же мне кто-то спину прикрывать, на кого я положиться могу.

– Она же девушка!

– И что? Видела бы ты, как она с винтовкой управляется, не говорила бы такое.

– А Вовку чего не взял?! Он-то парень!

– Стрелять не умеет. Физическая подготовка слабенькая. Выносливости никакой. Какой от него толк?

– Он твой сын!

– Сын. Я никогда от этого не отказывался. Но, прости уж, своей добротой ты его испортила. Теперь, надеюсь, до него быстро дойдёт. Кстати… – Поворачиваюсь к увлечённому чисткой от консервационной смазки своего пулемёта сыну: – Вов!

Тишина. Увлёкся.

– Вован!!! – рявкаю я во всю глотку, но тут жена шипит:

– Соседей разбудишь!

Спохватываюсь: действительно, ведь не дома. Стенки-то – брезентуха… Хвала богам, сын вскинул голову, смотрит на меня удивлённо:

– Чего, пап?

Достаю из кармана сложенный листок бумаги, кидаю ему:

– Направление. На работу.

Он разворачивает его, кривится:

– А почему я?!

– А потому. Здесь, извини, всё делать надо. Как в армии. Так что не вздумай отлынивать. Разговор будет жёсткий. Не нравится? Отлыниваешь? Пошёл вон! За пределы поселения. К местным. Уживайся с ними как хочешь, но ты больше не с нами.

– Что?! – Жена приподнимается на стуле, упирая руки в столешницу.

Я спокойно чуть подаюсь назад:

– Вот так. Наказание одно – изгнание. Кстати, без оружия. Только то, что на тебе. Надето. И обуто.

– За то, что человек работать не хочет?

– Прости, дорогая, но сейчас мы не можем себе позволить содержать лодырей и дармоедов. Каждому будет занятие.

– И мне?!

– И тебе. Не волнуйся. Завтра найдёшь Инженера, ты его знаешь…

Она кивает.

– Он давно хотел с тобой пообщаться. Ты же у нас электронщик? Вот и вспомнишь старую профессию. Думаю, это куда лучше и полезнее для тебя, чем за компом сутками накладные набивать.

– Но я почти всё забыла… – испуганно шепчет жена.

Утешаю:

– Ничего. Он человек понимающий, поможет вспомнить. Зря, что ли, из Сети качала всё?

Она облегчённо вздыхает – просто растерялась. Потом её снова одолевает извечное женское любопытство:

– А ты?

– На промысел. В разведку. И дочка со мной.

– Что?!

– Не дёргайся. Сначала беспилотники всё осмотрят, а потом уже мы пойдём. Так что риска нет.

Она смотрит на меня тяжёлым взглядом, потом забирает пустую тарелку:

– Спать ложись. Глаза красные, как у рака.

Тут я с ней согласен. Тем более что времени до подъёма – всего четыре часа…

Удивительно, но этих четырёх часов мне хватило за глаза! Выспался так, как раньше за десять! И встал легко и без всякой тяжести в голове, как обычно от недосыпа. Быстро привёл себя в порядок, растолкал сына. Супруга уже хлопотала насчёт быстрого перекуса. Кстати, надо будет узнать насчёт наших поваров. Вроде бы уже должны начать готовить. Зря, что ли, с собой столько продуктов приволокли?

Прихлёбывая на ходу кофе, торопливо прокручиваю в мыслях сегодняшние планы. Ничего не упустил? Кажется, нет…

– Да сядь ты наконец, чего мельтешишь? – не выдерживают нервы у жены.

Моя половина точно на пределе. Плюхаюсь на стул, откусываю кусок копчёной колбасы. Светлана вздыхает:

– Всё. Последняя.

Беззаботно машу рукой:

– Сегодня должны начать кормить. Вчера было распоряжение. А к вечеру окончательно всё прояснится. У нас коптильни есть, так что ещё поедим колбаски. Из натурального мяса. Обещаю.

Она молча улыбается.

…Лес интересный. Хвойные деревья – нечто среднее между сосной и елью. Между ними встречаются молодые деревца вроде нашего можжевельника. Травы практически нет, лишь изредка торчат из почвы пучки. А так – всё засыпано толстым слоем иголок. До нижних ветвей высоченных деревьев не дотянуться, потому что высота стволов метров по пятьдесят, если не больше. А толщина… Метров шесть, а то и семь. Минимум. Но это на глаз. Чешуйчатая прочная кора, которую с трудом берёт мой верный 78-й. Её удаётся лишь поцарапать. Подобранная на земле высохшая до звона ветка лезвию вообще не поддаётся. Интересно, как она поведёт себя в воде? И – запах. Довольно приятный, но сильный. Чуть горьковатый, напоминающий то ли одуванчик, то ли мать-и-мачеху. Не могу определить. Да и слабоват я в растениях…

Вскидываю руку в предупреждающем жесте. Все замирают. Мне показалось, или что-то там мелькнуло? Несмотря на здоровенные стволы, просветы между деревьями довольно велики. Видимо, они как-то удерживают своё пространство. Поэтому лес светлый, и по нему можно двигаться, не опасаясь засады, что мы и делаем уже три часа. На границу чащи нас доставили грузовиком, десять человек. И теперь наш дозор, время от времени сверяясь с распечаткой авиаразведки, если наших роботов можно ею считать, продвигается вперёд. Только толка от импровизированной карты мало – сплошная завеса очень тёмных крон. И нигде нет ни просвета, ни поляны. Один из бойцов наскоро наносит кроки, так что не заблудимся. Да и магнитный полюс здесь есть, потому что наши компасы работают. Не так, как на Земле, но какую-то привязку дают. И ориентироваться по ним можно. Пока сойдёт и так, а там будет видно.

Странно, но не слышно ни птиц, ни зверей. Двое ребят следят за кронами, но у них тоже пусто. Либо тут что-то не даёт живности размножаться, либо они настолько зашуганы аборигенами, что сразу прикидываются кустиками. Мол, нет нас. Вам всё кажется… Лучше бы второй вариант, конечно…

И вот впервые за всё время что-что шевельнулось впереди нас. Я припадаю к густому слою хвои, осторожно выглядываю из-за кустика. Мать честная! Абориген! Как бы не тот, что мы видели вчера. Подношу к глазу монокуляр, мои ребята ждут. Делаю знак «двое ко мне». Первые бесшумно появляются возле меня, и я показываю им на местного жителя. Потом так же знаком отдаю команду «язык». Оба кивают и исчезают за стволом. Между тем абориген, пугливо озираясь по сторонам, что-то роет.

Внезапно он хлопает себя по голой спине, а потом беззвучно заваливается назад. Дротик с паралитиком чуть подрагивает в его шее. Но тут происходит непредвиденное. Откуда-то со стороны доносится гортанный крик, и потом на поляну выскакивают ещё двое – девчонка и парнишка. Оба совсем юные. Бросаются к лежащему на спине… наверное, родителю… Обнимают, визжат, плачут, пытаются растормошить… Увы, детишки. Действие паралитика закончится лишь через несколько минут. Народ у нас опытный, дозы умеют рассчитывать. Хлоп! Сетка окутывает всю кучу. Не зря я настоял на полицейском ружье. Хорошая вещь! Визг усиливается до ультразвука и резко обрывается, когда мы наконец выходим на свет. Представляю нас глазами аборигенов: первое – чудная пятнистая одежда. Второе – великанский рост, каждый из нас выше родителя или воспитателя минимум на голову. Да и черты лица у нас… Аборигены чем-то похожи на наших азиатов. Такие же раскосые глаза, чуть желтоватая кожа, чёрные волосы и плосковатые лица. Широкие носы, узкие губы. Ну, точно – азиаты. Больше всего смахивают на вьетнамцев. Такие же маленькие и худые. А эти ещё и истощены. Нет. Вряд ли наши холостяки позарятся на их женщин. Придётся в местную Европу их посылать…

Детишки жмутся под сеткой, испуганно озираясь на нас и вцепившись в папочку руками. Даже побелели от страха.

Освобождаем их из сети, невзирая на отчаянное сопротивление, почти не ощущающееся при нашей земной силе. Девчонка пытается кого-то укусить, получает звонкую пощёчину и издаёт дикий визг, тут же, впрочем, обрывающийся после нажатия на подчелюстные узлы. Как только её губы смыкаются, следует отточенное движение – и скотч заклеивает ей рот. Малявка чего-то мычит. С парнишкой проделываем то же самое. Схватываем хомутами запястья. Остаётся их родитель. Тоже вяжем руки, заклеиваем рот.

– Что дальше?

– Похоже, рядом либо их лагерь, либо деревня.

– «Рядом» – понятие относительное.

Киваю. Кто знает, на какие расстояния здесь уходят охотники. Хотя… С детьми? Вряд ли далеко. Но это может быть и изгнанник. Эх, не знаю я их языка. И допросить нет возможности. Присаживаюсь над лежащим на хвое аборигеном, внимательно осматриваю его одежду. Чёрная свободная рубаха с короткой застёжкой, украшенная красным орнаментом. Прямые штаны, тоже свободные, до щиколотки. На ступнях – плетённые из соломы или сухой травы сандалии. Пояса нет. Штаны просто подвязываются на верёвочках. Волосы чёрные и сальные или смазаны маслом, собраны в узел на макушке, подвязанный тонкой ленточкой с двумя полосками. Пуговиц нет нигде. Его нож лежит рядом с сумкой в виде обыкновенного прямоугольника. Лезвие – лавровый лист. Заточено с двух сторон. Довольно тонкое и… ручной работы. Кое-где видны следы молота. Рукоятка – рог. Металл… по виду – калёное железо. Мой нож оставляет глубокую царапину на клинке аборигена.