Во имя порядка: у истоков Союза

– А откуда они знают про «высших»?

– Это вам смогут рассказать только они.

– Почему вы не согласились на их предложение? – вопросила Элия.

– Потому что это не наша цель. К тому же, единение с хаосом, с его путями, предполагает и впадение во всевозможные пороки и страсти, стать ими, чтобы им противостоять, – погладив мензурку, ответил Отец.

– Не совпали целями?

– Да, – прошептал Густав. – Отец, стоявший ранее до меня, желал отделить свою душу от тела и обрести бессмертие сейчас. Мы верим, что там, в древнем храме неведанной цивилизации, ему удалось это сделать. Комната картин стала апофеозом его жизни, её кульминацией и смыслом.

– Хорошо, – стал размышлять Джаэль и осторожно посматривать на ралаимов в тенях. – У нас есть два пути, чтобы выйти на сторонников Килры и покончить со всем этим. Это добраться до иерархов новоявленного Железного королевства или же действовать через Либру, – парень взглянул на Отца. – Я и не знаю, что хуже.

– С Железным королевством столкнётся Союз, – прохладно обозначил Густав и указал на карту. – Я слышал, что Союз направляет легион в Шепчущий лес, на юге Златолесья кочевникам приказано усилить оборону, а Ост-Эндеральская компания заявила свои права на Тальгаард, как на будущий центр промышленности.

– События начинают развиваться довольно скверно, – расстроилась девушка.

Джаэль выдохнул. Перед ним стоит единственный шанс добраться до древних предателей, возомнивших себя спасителями мира. Учитывая, что вот-вот разгорится пламя новой войны и его дочь может оказаться в гуще «пожара», то от скорость выполнения задачи зависит жизнь самого дорогого человека. Отцовское сердце вновь взвыло, так и просит в Дюнное.

– Вы можете сказать, как нам можно добраться до Либры? – едва подавленно спрашивает Джаэль. – Или хотя бы с их представителем?

– Единственный, кто сейчас знает о положении агента Весов, это… Тараэль, наш бывший брат, – и предвосхищая следующий вопрос, Густав зловеще молвит. – Если вы поспешите, может и успеете нас суд. Поговорите с ним до то того, как его приговорят к смерти, – Отец плавно махнул рукой. – А теперь вам пора, я вам сказал, всё, что знал сам. Меня ждёт встреча с представителями Компании. Их алчность стремится и в Подгород, где они желают разместить новые рудники и подчерпнуть новых людей. А теперь ступайте. Ралата’Шерам.

Пока двое в подземельях Подгорода вышли к ещё одной ниточке, наверху, в блеске солнца и славы, один тоже открывает истинную картину происходящего в Эндерале. Он стоит перед вытянутым и окрашенным в приятную белизну строением, увенчанным блещущим серебром конусообразным куполом. Позади него простирается море цветов и изумительных кустарников, сквозь которые прорезаются мощёные дорожки.

– Тебе придётся договорится с Штеппфаном Даль’Киром, чтобы он выдал последнюю информацию, – произнёс седоволосый мужчина, облачённый в цвет снега хитон, перебирая чётки. – Благослови Создатель, чтобы он нам рассказал о том, что знает разведка Республики. Очень важно знать, где обитают колеблющиеся, чтобы словом и делом обратить сердца их к свету.

– Отче Нафааиле, – с почтением обратился лысый мужчина, на котором колышется чёрный стихарь, подпоясанный скромным плетённым ремнём. – Мы можем что-то от себя сказать?

– Инквизиторы шли там. Их уберёг Единый и они нам принесли вести чёрные – зло собирается под стенами Фогвилля, огромная армия арпов и нежити стоит на севере Сердцеземья, – голос Нафааила стал глубже. – Нужно молиться, чтобы не случилось большой войны. С Неримом уже насражались и горя черпнули… надеюсь, что Единый исцелит раны многих – у кого дети, у кого родители были убиты. Да сам потерял… двух сыновей.

– Отче, – отвлёкся Сигизмунд и воззрел направо, где высится храм, перестроенной из прежнего… мужчина был удивлён от того, как бывшая церковь Мальфаса стала одним из оплотов веры в Единого. – Я слышал, что Исаил, советуясь с Кардосами18, решил разделить инквизицию?

– Ты прав. Инквизиция теперь – два суть одно. Будут те, кто займутся культами и еретиками, и будут те, кто станут противостоять духам злобы.

– Хорошо, что так, – инквизитор поклонился перед проходящими в ало-золотой одежде аристократами, а прильнувшие к Нафааилу они, получили благословение. – Скажите, зачем Кругу Кардосов отчёт?

– Нам нужно нести свет веры и надежды, любви и просвещения туда, где торжествует тьма, – вдохновлённо заговорил мужчина. – Отчёт разведки Республики о состоянии веры поможет нам узнать, куда направить проповедников и мессионеров, – священник наклонился к цветку, примятого другим растением и аккуратно расплетя, продолжил. – Смотри, сын, что творится в мире и какое наследие нам оставил Святой орден. Ты не представляешь, как он испортил народ жестокостью, фанатизмом и лицемерием, сделав его слугой этих качеств и всё под личиной света. И к чему это привело? Сам понимаешь, – Нафааил вынул пару кусков обычного хлеба и протянул их голубям у скамьи и те пернатой ватагой взметнули и упали возле него, припав к крошкам. – И теперь с этим придётся справляться. Если мы не хотим допустить гибели, то нам придётся хорошо поработать с людскими душами.

– Святой орден постановлял месть за отступничество, – продолжал мыслить Сигизмунд. – Он видел в любви слабость, а силу в непререкаемой вере и насаживал железное послушание… на грани жестокости.

– А Он говорил иначе, – твёрдо произнёс священник и потёр корешок книги, чуть выступающей из кармана. – Как говорится в Писании – «Не говори: «как он поступил со мною, так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его». И ещё – «Как в воде лицо к лицу, так и сердце человека к человеку».

– Святой орден, после открытия архивов будет опираться на древность своей истории, – воззрев на небо зарассуждал Сигизмунд. – Они попытаются оперировать историей – что мол так заповедовано их далёкими предками.

– Меня не волнует их история, а только наше. Наше Писание есть повествование о грехопадении, созданной в нашу эпоху общине завета и её общении с Единым. Зачем вписывать разные чёрные культы и ордена? Нам нужно знать, как Единый вёл свой народ в древнюю эпоху, как избрал им Азатарона в вожди через которого говорил и как он пал, – голос Нафааила стал мягче. – Пойми, мы же учим народ по нашей книге и слову Его, и только она правдива.

– Если она правдива, в чём я не сомневаюсь, то нужно отправиться на запад Нерима в поисках Храма Озор’Олмона и его священных реликвий. Меча «Азира», кинжала «Ахараша», Алтаря света и прочих.

– Ах, Этер-Матар, благословенная земля избранного народа. Но ты ведь должен помнить, что прежде Храма была «Пала завета», которую построил Бен-Азраим по воле Его, чтобы Творец мог пребывать со своим народом. А потом последовало завивание Этер-Матара, в ходе которого были покорены жестокие народы, практиковавшие кровавые жертвоприношения, беспорядочный блуд, мужеложство, любили золото больше денег и собственных детей.

– О чём вы хотите сказать?

– О том, что не оружием и великими реликвиями были покорены те народы Единому, а проповедью, словом, делами и делом великих Пророков. Когда умер Бен-Азраим, начался период правления тех, на кого падал перст Божий. Они судили народ избранный, решали дела его и вели армии на войну, обращаясь к Творцу, чтобы он помог и принести свет дикарям той земли. И они, с Его помощью, справились с непосильной миссией обратить сердца жестокие к свету. И тогда зажил народ Его хорошо, покорив все иные племена окрестные.

– Отче, я не могу понять помысел Его о звёздниках, – приметив низкорослого коренастого парня, в голубом камзоле с острыми ушами.

– Как говорит «Книга бытийности» – «и есть народ в поднебесье живущий, и сошёл он с неба материи, чтобы поразить Азатарона-предателя, дабы спасти народа от безумия его. Не до конца развращённые, не вкусившие того греха, они избежали действия закона проклятия. Творец их миловал до поры для дел Ему нужных», – священник ласково посмотрел на мимо проходящего звёздника. – Оставь Ему помыслы о народах. Нам он дал знать лишь малую часть.

Сигизмунд принял речь учителя. Слишком много тайного и неясного, слишком много того чему только предстоит открыться, не стоит пытаться постичь сущность явлений и вещей, которые слишком тяжелы для хрупкого смертного существа. И ещё не известно, какую роль зввёздники сыграли или сыграют в истории Вина.

– Отче, я слышал, что скоро будет судим полу-аэтерна Тараэль, – тихо заговорил Сигизмунд. – Проблема в том, что он много знает о тёмной долине и Шепчущем лесу. Точнее о том, какой враг там может собираться.

– От кого?

– От одной его подруги. Мы столкнулись на площади, где она с какой-то аэтерной общалась по этому поводу. Я спросил, откуда у них столько информации. Вот и разговорились.

– Тогда, если Церковь хочет преуспеть в деле спасения Эндерала, нам нужно спасти того паренька, – Нафааил коснулся плеча Сигизмунда. – Сын мой, поговори со Штеппфаном ещё и о нём. Уговори его не быть суровым.

– Хорошо, отче.

После недолгого молчания, Нафаил осторожно задаёт вопрос:

– Ты вспоминаешь о них? О Селене, Антире и Милионе?

– Каждый день, – Сигизмунд слабо улыбнулся. – Они были бы рады видеть этот день. Особенно Селена… О, Творец, как же она любила ходить на рынок. Мы там и познакомились…

– Мне жаль, что так случилось. Ты прочитал то, последнее письмо?

– Нет, – скорбно ответил мужчина. – Слишком тяжело.

– Крепись, Сигизмунд. И да упокоит их Творец до дня последнего суда.

Глава 8. Суд над Тараэлем

Спустя день. Город Арк.

Прекрасный солнечный день установился над столицей континента. На небесах не единого облачка, с севера дует прекрасный прохладный ветер, а солнце не так сильно печёт, давая жителям этой части мира пребывать в состоянии покоя, не зная зноя или жары. По улицам Арка бдительную службу несут подразделения стражи, которые готовы в любой момент прийти на помощь более сильным войскам – гастатиусам, принципусам и триарианцам, составлявшим костяк Аркской армии. На воде неоспоримое преимущество имеет флот республики, как военный, так и торговый.

Медленно, но верно город возрождается. Ещё недавно на его улицах кипело жуткое побоище, гремели взрывы и плясала сталь. Сейчас же, благодаря усилиям Ост-Эндеральской компании и Золотому серпу, в град хлынули необходимые ресурсы – камень, древесина, песок, пища и вода.

На вершине всего Арка стоит Совет двадцати, орган власти, собранный из представителей знатных родов. Он же и назначает деятелей суда, которые мудро рассуждают о преступлениях. И вскоре должен состояться суд над одним из опаснейших обитателей Эндерала.

Суд Арка, построенный в Квартале знати, являет образ превосходства и силы, давит своим внешним убранством. Стены, украшенные лепниной, фасады, расписанные множеством узоров, красящие окна с посеребрёнными перекладинами, у входа поставлены две больших статуи ангелов. Рядом с судом развиваются белые полотнища, на которых красуются алые львы. Всё пышет величием и даже кажется, что острые башни рвутся ввысь, чтобы поспорить с небесами о правосудии.

Внутри же творится самый настоящий балаган. На балконах и возвышении знать погрязла в спорах о том, стоит ли проводить суд. Мужчины в роскошных камзолах и сюртуках, с широкополыми шляпами, украшенными перьями, судачат о грядущем деле.

Внизу, прямо рядом с высокой трибуной, что недалеко от пустующего судейского стола, среднего роста мужчина в белом камзоле. Он стучит о мебель деревянным молотком, пытаясь хоть на недолго привести публику в покой:

– Тихо! Тишина! Тихо я сказал! Перед судом предстанет повеянный дурной славой, бывший ралаим, разбойник, убийца, психопат – Тараэль.

Толпа стала постепенно стихать, давая секретарю судебного заседания говорить менее напряжённо, но тут же народ снова стал бунтовать. В зал, имеющий прямоугольную форму, стали вести мужчину, это чуть ниже среднего полуэтерна. Его выдали острые уши, и немного косые тёмные глаза, в которых читается сдавленная боль и пыл тайной злобы, которые выдаются за опустошённость. Его одежда вся оттенка ночи – и куртка поверх кольчужной рубахи, широкие штаны и сапоги тоже. Его сухие губы, отмеченные шрамами, слабо шевелятся, что-то шепча. Лысая голова ловит блики свечей и фонарей. Мужчину вели несколько Гвардейцев Совета – элитного подразделения Арка, облачённые в сверкающие панцири и шлемы с плюмажами. Руки полуэтерна скованны золотистыми кандалами, высасывающими магию.

Секретарь заседания продолжил, когда Тараэля посадили за клетку из прутьев чёрной стали.

– Работу суда будет вести достопочтенный судья Штеппфан Даль’Кир.

На сей раз народ стих. По залу раздался только стук подошв и бряцанье доспехов, разлетающихся посреди безмолвного народа. В суд прошёл чуть выше среднего роста мужчина, с покрытой треугольной шляпой головой, украшенной ярким алым пером. Чёрная мантия ложилась на красно-белый камзол, сдавленная поясом и массивным серебрёным медальоном с изображением льва. По полу стучат подошвы остроносых коротких сапог, перемежаясь со звоном брони гвардейцев. Лицо судьи немного полновато и округлено, полные красные губы отмечены шрамом, а в голубовато-зелёных глазах скрыта щепотка меланхолии.

Судья взобрался к своему месту, властно окинув залу взглядом. Ещё один день суда и ещё один житель Эндерала будет пущен под жернова юстиции. На его столе навалено куча документов, среди которых находит лист пергамента. И взяв его, он стал громким басовитым голосом читать:

– Судебное заседание объявляется открытым. Суд представляет тринадцатый судья Совета Судей Аристократической Республики Арк – Штеппфан Даль’Кир. Слушается дело в отношении Тараэля Нариса, обвиняемого в преступлениях, предусмотренных статьями тридцать третьей, части второй, шестьдесят первой, частью второй, подстрекательство к статье шестьдесят первой, статьёй сто второй, Уголовного Статута Аристократической Республики Арк, а именно Тараэлю инкриминируется – кража, убийство двух и более лиц, убийство с особой жестокостью, подстрекательство к убийству с особой жестокостью, а так же вскрытие помещений, способное повлечь вред, – судья обратился к заключённому. – Вам понятны обвинения, Тараэль Нарис?

– Да, – будто бы безучастно ответил подсудимый. – Только не понимаю, кого, – судья умело пропустил брань, – я тут делаю, если меня всё равно повесят?

– Подсудимый! – громко вскрикнул Штеппфан. – Сохраняете порядок и представьтесь.

– Я – Тараэль, рождённый в Подгороде тридцать зим назад, собранный в четырнадцать лет назад, – Штеппфан поморщился от матерного эпитета, – «Отцом». И проживавший в Подгороде.

– Ладно, – Штеппфан опустил пергамент. – Суд переходит к установлению явки сторон. Государственное обвинение представляет «Сигилит закона» четвёртой степени – Карсаэль Даль’Аалар.

Назвав слугу «Надзорной за законом Комиссии», органа, следящего за выполнением норм права в стране, судья посмотрел на то, как по левую руку от него поднялся высокий светловолосый и золотокожий этерна, облачённый в тёмно-синюю мантию, украшенную лентой со златыми звёздами.

– Да, достопочтенный мессир.

– Так… у нас заявлено участие государственного защитника… какого мирада, спрашивается, – смутился судья, узнав из бумаг, что это высокий рангом человек, его происхождение неизвестно; из документов следует только то, что она работала на Святой орден и в злобу бросает то, что это произошло перед началом заседания, причём выдвинут человек без юридического образования и положения в Республике, но Постановлением Союза, имеющий возможность влезать в подобные дела; судья взглянул по левую сторону, там где слегка колышется флаг Республики, строго потребовав. – Представьтесь суду.

На просьбу судьи поднялась высокая девушка. Её длинный чёрный волос наполовину обрамлял крупное лицо. Лицо с точенными чертами имело мраморный оттенок, выразительные глаза один цвета стали другой ледяной синевы ещё ярче от чёрной подводки; угловатые губы похожие на образ лука, распахнулись, давая услышать звонкий голос:

– Я – Сюзет.

– Сюзет? Это ваше полное имя? У вас есть документы, оформленные надлежащим образом? – потребовал судья и девушка повинуется; передав стражнику кипу пергаментов и проскрипев кожаным жилетом, натянутым поверх белой рубахи.

Штеппфан стал внимательно смотреть в пергаменты, комментируя:

– Документ о личности… действительно Сюзет, – дальше его голос обрёл веяние недовольного бурчания. – Образование естественно не юридическое, титула не имеется, к знатным семьям Эндерала принадлежности нет, но за каким-то Чёрным стражем вам позволено Трибуналом Эндеральского Союза на основании личного заявления вмешиваться в отправления правосудия в качестве защитника или обвинителя судебных систем субъектов Союза. И за какие такие заслуги вам это разрешили?

– Это – государственная тайна, – отрезала Сюзет.

Судья задумался. С одной стороны, он наслышан о некотором пророке или пророчице, что своими усилиями оказали помощь сначала Святому ордену, а затем и Союзу. Это было существо неведомой доселе мощи, ума и силы, незаурядных способностей. Но с другой стороны, его личность для Штеппфана – загадка. Он никогда не встречался с этой персоной, и возможно Сюзет и есть тот самый пророк… а может и нет. Лёгкий интерес тронул его сердце, но сейчас самое главное заседание.

– Ладно, – Штеппфан посмотрел на защитницу. – Суд принимает ваши документы, Сюзет.

Судья ушёл в копание между документами, пока не нашёл папку, специально созданную для этого дела. И когда она вместе с чистым листом пергамента лежали под руками Штеппфана, он строго продолжил:

– У сторон перед началом судебного заседания есть ходатайства, заявления или отводы?

– Да! – встал обвинитель и протянул два листа пергамента. – Это заявления от Первого провидца Ралаты и Лиги Ковенов о том, чтобы в отношении Тараэля Арк провёл так же уголовное преследование. Руководствуясь статьёй трёхсотой Хартии Эндеральского Союза, они делегируют вам полномочия своего «суда», – вместе с бумагами «Сигилит» передал и две книги – одну в лиловой обложке, а другую выбеленную.

Судье от стражи были переданы бумаги, которые спустя пару минут изучения у судьи родили целую грозную речь:

– В таком случае, Тараэлю дополнительно будет вменено свершение преступлений, предусмотренного… стихом сотым «Новой Раласы» Ралаты, а так же наставлением сто пятнадцатым «Книги Ковенов», а именно Тараэлю инкриминируется покушение на убийство носителя верховной власти в Ралате и участие в незаконном разграблении культовых сооружений, повлекшего вред.

– Протестую! – встала Сюзет. – Ваша честь, эти преступления были совершены вне Арка, а на территории, где сейчас правит Лига Ковенов. Положения Уголовного Статута не распространяются на территорию Лиги. К тому же, как можно обвинять Тараэля в преступлениях против государств, когда их ещё не было. Святой орден правил в то время! – ревностно и громко объявила девушка.

– Я хочу напомнить, – парирует поднявшийся обвинитель, – что согласно нормам Хартии, Союз и Республика Арк наделяется полномочиями правопреемниками Святого ордена в делах уголовного преследования и имеют право рассматривать дела о преступлениях, свершённых во времена Святого ордена, но в отношении которых следствие проводится сейчас.

Судья выслушав протест и доводы сторон готов принять решение. С одной стороны требования Сюзет можно удовлетворить, ибо того, что уже есть на Тараэля хватит, чтобы его сильно осудить, да и влияние Союза, стоящие за этой девушкой может сказаться на Штеппфане. Но с другой стороны Ралата и Ковены не оставят без внимание отклонение своих требований, да и это может повредить целостности Союза, что рождает утвердительное решение:

– Протест отклонён. Суд пришёл к выводу рассмотреть прошения Ралаты и Лиги Ковенов, поскольку их требования соответствуют положениям Хартии Эндеральского Союза.

– Кто бы сомневался, – буркнул Тараэль. – Поганое гнилое правосудие Арка. Продажные аристократы.

– Завершим рассмотрение ходатайства, – жестко заговорил Штеппфан, – суд приходит к рассмотрению дела по существу. Государственному обвинению предоставляется слово.

Встал аэтерна, поправив ленту, держащий несколько листов пергамента и холодно говорящий:

– Полмесяца тому назад в таверне Толстый Леоран произошла драка между посетителями таверны и Тараэлем. В ходе драки, Тараэль нанёс побои мужчине, который с жалобой обратился к страже. В ходе предварительного расследования был составлен образ нападавшего и с помощью свидетелей и очевидцев установлено, что место пребывания Тараэля – Верхний Квартал Арка. Послав усиленный эскорт, в составе отделения застрельщиков, подсудимый был задержан и проведён в темницу для составления протокола и назначения административного штрафа.

– Удалось выяснить мотив драки? – прервал говорящего судья, вспоминая, как сначала избытый аристократ разнёс слухи о Тараэле, а потом и то, что он обвиняется в массовых преступлениях, привело к созданию вокруг Нариса огромное количество зловещих домыслов.

– Да. Личные неприязненные отношения, – сухо ответил «Сигилит» и это вызвало интерес у Штеппфана, заставивший его обратиться к Тараэлю:

– Подсудимый, что вы можете об этом рассказать?

– А какая, – сдобрив порцией мата слова, произнёс полу-этерна, – разница? Всё равно отправите на костёр. Так пусть же это будет быстро.

– Тараэль, – строго обратилась Сюзет, – давай.

– Ладно… только ради тебя, – Тараэль взглянул на судью и в его глазах Штеппфан увидел столько яда печали, что стало не по себе. – Я… этот человек назвал детей из приюта «отбросами»… не на что негодными. Я… не смог сдержать себя. Я бы порвал его, если бы не стража.

«Сколько же тебе пришлось пережить?», – задумался Штеппфан, чувствуя, что не всё так просто за этим полу-этерна, но долг призывает:

– Ладно, обвинение, продолжайте.

Аэтерна кивнул и снова мерно заговорил:

– В темнице же, его опознал один из агентов Стражи Арка, работавший в Подгороде в бытность власти Святого ордена. Он рассказал, что Тараэль был замечен на месте убийства бедняка по имени Найлака. И тогда, в связи с тем, что место жительство Тараэля – Верхний квартал, а значит это наш гражданин, было решено провести расследование.

– У вас есть бумаги и факты, подтверждающее его место жительства? – спросил судья… словно уже на автомате.

– Да, я прошу принять во внимание следующие документы, – Карсаэль протянул несколько связанных бечёвкой листов пергамента. – Это информационное письмо из банка Арка о том, что собственность в Верхнем Квартале принадлежит хранителю из Святого ордена, имя которого… Союз попросил не разглашать.

– И? А как же Тараэль? – уточнил судья.

– А это следует из объяснений Тараэля, – обвинитель поднял клочок от листа. – «После происшествий в северных горах мне было позволено. Я тогда не видел смысла жизни, но моим протеже было разрешено жить в доме Арка, за собственностью сего лица».

– Ну спасибо тебе… теперь я в таком дерьме, – ругается Тараэль.

– Я… не знала, – опечалено шепчет Сюзет, слова которой Штеппфан пропустил мимо ушей.

– Хорошо, – судья вложил в папку оба документа. – Продолжайте.

– После этого охрана Тараэля была усилена. Было возбуждено уголовное дело, на основании заявления агента, и для расследования выслана следственно-оперативная группа. В ходе осмотра места преступления мы обнаружили разлагающийся труп человека с двумя проникающими колотыми ранами в грудь, – Карсаэль поднял несколько листов. – Я прошу у суда зачитать протокол осмотра места происшествия и заключение экспертизы по анализу ран и оружия подсудимого.

– Протокол просто передайте, а вот заключения апотекария об осмотре мертвеца, прошу.

– Хорошо, – в руках обвинителя остался только один лист. – «На теле мертвеца обнаружены два ранения. Они оказались смертельными, поскольку одно пробило сердце, а другое диафрагму. По проникающему следу они полностью соответствуют форме предоставленного на экспертизу оружия».

– А оружие? – уточнил судья.

– Да, вот протокол об изъятии и расписка о принятии оружия, – протянул ещё документы обвинитель.

– Хорошо. У нас есть свидетели в этой части расследования?

– Может просто зачитаем протокол допроса?

– Хотелось бы послушать свидетелей.

– Да… Карс из Подгорода.

– Тогда суд приглашает для дачи показаний Карса из Подгорода, – повелел судья и тут же в залу был введён осунувшийся мужчина, в драной выцветшей одежде, лишённой прикрас; аристократы позакрывали носы от вони, но вот судью это не смутило и после всех процедурных формальностей, он уже заслушивает показания:

– Был я значица там, когда всё обсуждаемое имело место быть. Помница мне, как двое прошли туда, где жил безумный Найлак. Но вышли они оттуда и кровь была на тесаках вона того, – бедняк указал на Тараэля. – Да, вот его я точно помню там. Усё.