Во имя порядка: у истоков Союза

– Их ещё не свергли, а ты уже делишь шкуру неубитого мирада, – злобно фыркнул Анкшо. – Не рано ли?

– Шкуру… эта земля может уйти в руки одного набожного торгаша, который запустил свои ручонки в Церковь Семи, Культ Моралы и правительство Уунума, – озлобился Маркку, когда речь зашла о выгоде. – Он финансирует их, а значит и имеет больший вес. Долбанный магнат.

– Не сердись. Если сегодня всё сработает как нужно, то Киле станет первым местом, где восторжествует знамя свободы. Ты же знаешь, с какими силами мы связались и что они обещают.

– Конечно. Ещё немного и совет свободных скинет Короля-торговца и всю его торговую империю загонит в могилу с тиранией Рождённых Светом!

Эти слова вызвали бы бурю негодований и шквал ненависти, произнесены они бы в центре города, или в небольшом селе. Власть семи чародеев, и тем более их «божественность» не ставилась под сомнение и любой намёк на ересь жестоко карался. Киле – архипелаг небольших островов, ставший торговой империей из-за географического положения и предприимчивости своих жителей, несмотря на вольности в философии и свободе в стиле жизни, строго блюдёт священные законы и постановления «богов». Но нашлись те, кто готов их свергнуть.

Совет свободных – маленькая секта с большими амбициями. Собранный из недовольных рабочих и мелких торговцев, культ обнаружил присутствие нечто потустороннего и могущественного… того, что пообещало им дать свободу и желаемые блага. Но никто из них не знает, что тёмные посулы душ культистов, желания, пропитанные себялюбием и эгоизмом, запустят цепочку событий, что приведут мир на грань.

Двое мужчин ушли в лес, оставив пляж за спиной, который «ожил», давая понять, что не всё так просто, как им хотелось бы. Они, укутавшись в тени деревья, углубились во мрак тропической чащобы, укутываясь в силящиеся тени. Вскоре дорога их вывела к расчищенной полянке, где громоздится большой алтарь, грубо вытесанный из серого камня. Возле него уже собрались люди – человек пятнадцать и все в лёгких одеждах.

– Мы ждали вас, – им на встречу выступил высокого роста мужчина, отличительным знаком которого стал длинный нож, с гравировкой, – ритуал призыва вот-вот начнётся. Великий посыльный явится к нам, чтобы вести народ к свободе и возвещать её глас.

– Простите, мастер, – оба склонили головы в почтении.

– Вставайте в круг, – глава собрания указал на расчищенный песок.

Вскоре народ занял место вокруг алтаря. Спустя мгновение послышалось пение – лютые завывания и молитвенные гимны, сливающиеся в единое воззвание:

– О вестник освобождения от порядка, пошли своего слугу из легионов инфернальных, ибо мы должны свергнуть тиранов. Внемлите силы свободы, кроющиеся за пределами мира и придите».

Затем раздался звон, и мастер поднёс металлическую жаровню, воздвигая её на алтарь. Сталь с бренчанием встала на камень и из дна вырвались клубы едкого дыма, окутывающие собрание подобно одеялу. Вонь токсических благовоний дурманом прошла по толпе, вводя её в ещё более возбуждённое состояние.

– Приди, приди, приди! – стали кричать килийцы. – Слуга потустороннего, слуга Тальмахати, слуга первого мятежника, встань среди нас и поведи нас к великой победе!

Мастер, соблюдая концепцию ритуала, которой накануне ему явился во свете с чернооким вестником, приступил к последней части обряда – жертве, тому, что откроет и поддержит портал. Вперёд выступила девушка – молодая килиянка, лет двадцати.

– Чистая, как горный хрусталь, – проведя по щеке красивого лица клинком, вымолвил мастер и его шёпот едва не затерялся в вихре гиканий и улюлюканий, – ты готова стать печатью?

– Да, мастер, – уверенно ответила дама и в её выразительных очах цвета шоколада не промелькнуло ни тени сомнений.

Мужчина подвёл её к алтарю и длинным клинком сделал надрез на руке, такой чтобы на алтарь, а потом в жаровню упало несколько капель. Кровь в мановении ока зашипела, и мастер принялся кричать краткое моление. Окончив он положил золотой медальон на камень, и девушка тут же приложила руку.

Сияние, яркий ослепительный белый свет затопил всё вокруг, укутав и мастера, и девушку. Затем раздался звук хруста льда, гула и трезвона сотен клинков – только мастер понял, что на долю секунду барьер между мирами рухнул, и из него вынырнуло нечто.

Ещё миг и все увидели, что произошло – красивая девушка прикована к камню, её тело швырнуло на алтарь, она не в силах и движения сделать, а из её тела струится тусклый свет гнилушки; жаровня валяется в стороне, раскидав угли на песке; а мастер в восхищением взирает на дела рук своих, хотя он всего лишь марионетка.

На килийцев направлен взгляд существа, смотрят на людей очи подобные раскалённым углям и положенные в глазницы. Лик напоминает аэтернийский – утончённый и оточенный, как у остроухой расы, но только с примесью грубости и кожа тёмная, с прожилинами алого. Доспехи инфернального воителя – чёрная сталь, испещрённая узорами и накладками, образующими атлетическую форму, и множество сигилов. Грудь его вздыбилась, затягивая тёплый реальный воздух в нереальные лёгкие. Уста призванного распахнулись и по уху ударил низкий резкий голос:

– Я – глашатай первого предателя, вызванный для того, чтобы повести слабое племя. Пришёл в мир сей, чтобы нести гибельную весть о том, что семеро пророков ложных восплачут, о том, что мир покорится судьбе и во имя свободы да придёт очищение и души сольются в едином духовном экстазе!

– Это правда, – обрадовался мастер, – то что я увидел во сне – правда! – глава культа вспомнил, как некое существо взывало к нему через сон о том, что вскоре явится его ставленник и поведёт их к великой победе, даст им сил немерено, а потом через устройство, маяком именуемое, они откроют двери в мир полной вольности.

– Да, – прорычал призванный, – наш господин почувствовал твоё нечистое желание свободы и через сны привёл тебя сюда, дал ритуалы и навёл на единомышленников. А теперь…

Речь существа оборвалась. Раздался свист, а затем глухой звук и всхлипывания. Мастер культа обернулся и к своему ужасу увидел, как один из его соратников держится за кровоточащее горло, из которого торчит острие арбалетного болта.

– Вперёд! За Киле! – раздались отовсюду воинственные возгласы и из чащобы, со стороны пляжа хлынули солдаты.

Культисты попытались ответить. Сверкнули лезвия кинжалов и коротких мечей, раздался лязг, но что могут противопоставить обычные люди Синей Гвардии, лучших воинов Киле, которым поручена и охота за еретиками, когда до них не может дотянуться Святой Орден? Воины в плотной кожаной броне цвета индиго схлестнулись с сектантами. Копья и мечи заплясали в воздухе, высекая порезы на телах собравшихся. Те же пытались ножами дотянуться до глаз или кистей.

Мастер культа провёл дугу кинжалом, а затем отошёл назад. Он единственный ещё что-то знает, ибо служил в наёмниках третьего магната, одного из знатно-торговых буржуев, сочетающих власть державную и финансовую. Мастер, когда появилась возможность, прыгнул вперёд и пробил кожу в самом тонком месте, погрузив сталь в бок Гвардейцу. Выпад прошёл в миллиметре от шеи, и мастер сумел перехватить копьё, с силой дёрнув его. Но воин отпустил древко и резко вынул меч, отгоняя мастера к алтарю.

И двух минут боя не прошло, как все сектанты, кроме девушки и мастера лежали на песке, обагрённом и влажном.

– Именем короля-торговца, сдавайтесь! – крикнул вышедший вперёд офицер, его глаза полнились изумления от вида того существа, что неподвижно стоит у алтаря. – Что ты такое?

– Я – ярость, ненависть и гнев, заключённые в эфемерной плоти, – существо вытянуло руку и в когтистой ладони появился тяжёлый чёрный меч – двуручная сабля. – А вы – жертвы на алтаре свободы!

Враг из инфернального мира атаковал с неестественной быстротой. Двое гвардейцев оказались на земле с развороченными обагрёнными доспехами, ещё трое отброшены в сторону. Командир Гвардии с двумя мечами вступил в пляску с врагом. Зазвенела сталь – клинки высекали на броне царапины, пока тяжёлый меч пытался достать юркого килийца.

Мастер в стороне схватился с двумя воинами. Его кинжал летал как пёрышко – быстрый и смертоносный, но всё время находил препятствие – выставленный блок. Сектант отошёл назад, быстро хватанулся за торчащий из песка кинжал и швырнул его в Гвардейцев, но тщетно – тот со звоном был отбит щитом. Ещё рывок, но на этот раз неудачно… мастер не увидел арбалетчика и только чувство пронзившего холода дало знать о том, что его бой окончен. Голова вниз и килийца пробрало от вида того, что из груди у него торчит болт. Шаг вперёд, но тело, которое покидает душа, не смогло этого сделать. Чувство разочарования и безнадёги навечно отразилось в душе, разочарования от заветной цели, до которой оставался всего один шаг.

Командир прокряхтел, когда клинок разрубил броню – бритвенноострое лезвие рассекло кожу, едва не задев тело.

– Ты слаб, человек! Всё случиться снова, эта цивилизация сгинет, как и пирийцы до неё! – рычит существо, занося клинок для добивающего удара, но десяток выживших Гвардейцев накинулись на тварь. Броня зазвенела, но клинки и копья даже не вошли в доспех. А существо резко крутанулось и рассекло одного из Гвардейцев, отправив на тот свет душу несчастного.

Командир выудил момент и рванул вперёд. Враг, вдохновлённый видом поверженного и смакуя смрадный аромат, поздно краем ока заметил размытый силуэт. Скимитары килийца сверкнули у шеи потусторонней твари и нереальная яркая насыщенная синяя кровь брызнула в лицо смуглого парня.

– А-а-а-а! – сдвоенный животный рык огласил весь лес, испуганные птицы и звери встрепенулись от ужаса, а люди впали в неистовый ступор; опосля мгновение противник стал и мерцать, и исчезать, пока совсем не растворился как утренний морок.

– Что это было!? – закричал кто-то из Гвардейцев, смотря с оцепенением на стонущих или отошедших соратников. – Кто… это… был, что б его Рождённые Светом побрали!?

– Не знаю, – командир вложил скимитар в ножны, склонившись над девушкой; его внимательный взор заметил, что теперь из неё не проистекают струи чёрного света, и она скрючилась, держась за живот, цветастые мистические символы больше не держат её.

– Приказы, командир? – спросил какой-то из воинов, держа арбалет.

– Посмотрите раненных, окажите помощь кому можно, соберите убитых. Ункка и Габбал, осмотрите лагерь сектантов и соберите любые записи.

Командир продолжал смотреть на девушку. Её кожа заметно побледнела, где-то пугающе выступают вены. Удивительно, но чистая случайность – донос Пятому Магнату, а по совместительству правителю этого острова от бывшего члена культа привёл отряд Гвардии сюда. До Святого Ордена не достучаться, а вот они быстро выступили, но даже не ожидали, что здесь их встретит призванное существо. Ум командира тревожится мыслю «что значит, сгинем также, как это сделали пирийцы?». С другой стороны, его беспокоит сама возможность того, что ради освобождения от власти Рождённых Светом люди готовы заключить пакты с самими тёмными силами потустороннего мира. Недовольство миром толкает их на большее безумие, которое ни к чему хорошему не приведёт.

– Командир, что будем делать с этой девушкой?

– Думаю, она стала жертвой пропаганды культа, – мужчина тяжело выдохнул. – Заберём её с собой и покажем чародеям. Это принесёт свои плоды.

Джеспар отошёл от видения, но затем, чтобы его захватило новое, рождённое из ещё одного клуба дыма:

О какой же чудесный город открывается взору путешественника, идущего на восток, чей путь лежит на чудесный огромный континент, именуемый Кирой. Жемчужина всего Вина, его венец и оплот наук с прогрессом, ставший сосредоточением мудрости, добродушия и знаменитого гостеприимства этой страны. Здесь сердечный люд славит Рождённых Светом, свято чтит свой «яш», то есть положение в обществе, а также открыто сердцем ко всякому доброму человеку, будь то кириец или странник. Так, по крайней мере пытаются показать Аль-Рашим, самый могущественный и укреплённый град сей державы, её столицу и оплот незыблемой власти Золотой Королевы.

По узким улочкам спешит человек в чёрном балахоне. Его кожа настолько тёмная, что сливается с цветом одеяний, а вуаль ночи делает их ещё незаметнее. Он ступает плавно, мерно, пытаясь не вызвать подозрения стражников, несущих службу. Кольчуга корпуса воинов Аль-Рашима сияет блеском магических чар, их щиты начищены до зеркального блеска, а копья остры как бритва. В посеребрённых шлемах отражается свет факелов, фонарей и звёздного неба. Взгляд направо и налево даёт узреть славу града – всюду глаз находит бежевые дома, где-то простые, а кое-где украшенные латунными и бронзовыми досками – вывесками; очи находят и маленькие палисадники, и высокие храмы, сияющие тусклым отблеском луны купола. Это ещё в поле зрения не попал великий рынок, где шатры и крытые пункты продажи, грандиозные штабы гильдий, а также крики продавцов, ароматы пряностей и разящий вид диковинных изделий, создают атмосферу беспрестанной торговли. Не видно и оплота власти этой страны – ансамбля из мрамора, камня, золота, серебра и драгоценных камней, составляющих сотрясающий одним видом душу – королевский дворец. Там, за стенами его несёт службу Гвардия Золота, служащие ведут неустанную работу по поддержанию жизни в стране, знать пирует на бесконечных банкетах и раздаёт повеления, а на престоле сидит Королева. Она – мудрая как мать, справедливая как отражение Рождённого Светом, строгая, но милосердная, праведная, но снисходительная, любящая, но готовая и покарать непослушных детей. По крайней мере, её так пытаются представить.

Но человека не интересует всё это, ибо его цель иная, не отвечающая смыслу и сущности установленного порядка. Он подобно змее ползёт среди переулков и улиц, пытаясь оставаться в тени. В его душе жало, смертельный яд, отравляющий души, и этой отравой он готов «поделиться» со всеми желающими. Заключена она в небольшую чёрную книжку, зажатую в руках.

Он прильнул к стене, а затем углубился в стык между домами и создающий удобную «яму». Двое стражников, освещая путь фонарями, прикреплёнными к поясам, быстро прошли, выстукивая по брусчатки сапогами. «Деятель ночи» быстро вынырнул и устремился дальше идти ползучей тенью.

Спустя сто метров он припал к двухэтажному строению и настучал особый шифр. После этого открылась прорезь для глаз и раздался вопрос:

– Каков твой «яш»? – услышан глас сухой и грубый.

– Всякий «яш» да будет сокрушён наступлением звезды рассвета, – был дан ответ. – Киранийские мудрецы несут только правду.

– Заходи.

Дощаная дверь распахнулась, и мужчина скрылся за порогом на который слабо падал бледный свет. Оттуда же и донеслись звуки тихих и угнетающих молитвенных завываний, от которых леденеет кровь.

Прошедший человек откинул капюшон и оказалось, что это красивая девушка. Её чёрные волосы убраны в хвост, выразительные глаза смотрят на собравшийся народ с восхищением, а на полных губах сияет улыбка.

– А вот и наша сестра пожаловала, – заявил во всеуслышание высокого роста мужчина в балахоне с капюшоне. – Надеюсь ты принесла записи об учении истинном, переданном нам с далёкого Нерима?

– Да, учитель общины, – девушка протянула книгу, отдав почтение в коленопреклонённом действии, протянув желаемое.

– Хорошо, встань, – потребовал «учитель», взяв из рук желаемое. – Вот мы и получили в руки свои «Протоколы». Теперь «Киранийские мудрецы» станут ещё сильнее с ними.

– Да будет учение наше всеми славимо, а Рождённые Светом обглоданы коршунами, – запели все и стали собираться.

Первый этаж сего здания оборудован под общие молитвы, поучения и духовные тренировки. Здесь довольно широко и просторно, окна завешаны шторами, у стен громоздятся столы, а посреди на каменной плитке лежат ковры. В самом конце, у чистой стены поставлена трибуна, возле которой возвещается новое учение.

«Киранийские мудрецы», – прошептала про себя девушка, принёсшая книгу. Она помнит эту организацию с детства, когда присоединилась к ней. В памяти возникли образы, страшные картины казни отца, который посмел не просто сказать слово критики в сторону Рождённых Светом, а даже собрал кружок возле себя тех, кто сомневается в их божественности. Этого было слишком даже для такого вольного края как Кира. И по приговору суда, его отправили в мир эфирный на эшафоте. Её единственного отца… её любимого и единственного родителя. Она ничего не могла сделать, только безмолвно смотрела на то, как палач заносит секиру. Ей было больно, страшно и дико обидно. В тот день она поклялась, что приложит руку к падению режима Рождённых Светом, что изменит этот мир. И спустя несколько лет её нашли «Киранийские мудрецы» и в нём она нашла смысл жизни. Ей нравилось, что годами «мудрецы» вербовали народ из числа жертв репрессий, привлекали идеи свободы выбора всего, чего только можно. Но самое главное, что её манило – они молвили, что не должно наказывать людей за их мнения, какими бы безумными они не были.

– Братья и сёстры, настало время для слова! – вся комната наполнилась звуками усиленной молитвы божеству освобождения, единственному безличному духу, которому поклоняются культисты.

Народ стал собираться – мужчины и женщины тянутся к трибуне, садятся на ковры и ждут, когда начнётся речь мастера культа. Прошуршав балахоном, чернокожий мужчина встал на трибуну и положил книгу, став говорить возбуждённо:

– Братья и сестры, наша община. «Киранийские мудрецы», существует давно. Семя, посаженное здесь посланником из Нерима растёт и развивается. Мы отправляли нашего агента на Киле, дабы там он насадил наше учение. И сейчас, от наших повелителей из Нерима к нам пришло особое благоволение, – мужчина поднял высоко книгу. – Писание о свободах, в протоколах заключённое. Сегодня вы узнаете, что несут слуги рассветной звезды.

– И да будет это распространяемо среди народов свободных, а нечестивые, чтущие тиранию и диктатуру – свергнутся, – заявили в один голос сектанты.

Мужчина мягко открыл книгу, погладил её листы и жадно втянул аромат краски. После этого все услышали дрожащую речь, преисполненную трепета перед идеями:

– Протокол первый – о том, что пришла пора мир менять. В нашу эпоху, эру нового времени пришло время менять всю формацию общества. Старое со старичьём должно уйти, а новое и молодое придёт ему на смену и создаст новый порядок. Совершенный и великий. Мы протоколируем, что эта необходимость вытекает из неприемлемости подчинения тем властям, которые не утоляют наши требования всякого рода, ибо власть такая есть обслуга мерзкой диктатуры, а ей не место в новом мире.

Народ поднялся, поклонился в ноги и снова сел. Так он высказывает своё почтение перед словами чёрного писания. Ими он готов дышать и нести. А глава культа стал будоражено продолжать чтение текста:

– Протокол второй – о новой власти и учениях о либере, власти народа и правителе новом. Мы протоколируем, что для того, чтобы удались мистерии бога свободы, мы должны дать людям все возможные права, а все институты их ограничивающие должны пасть. Мы протоколируем, что прежде всего надобно разрушить то, где взращиваются дети, где находят утешения супруги. Всякая семья, где есть один отец и одна мать должны быть низвергнуты, ибо они суть насаждения диктатуры – моральной или политической, из них произрастает то, что плохо богу свободы. В этом преуспели жители Киры, воспитывающими детей семейными общинами, а поэтому наше особое благоволение с ними, но им далеко до истинных ревнителей свободы. Потом мы дадим людям столько свободы, сколько они смогут унести. Коли возжелают предаваться пирам – должны, если их прельщает сон-трава или светопыль, то никаких ограничений, захотят жить, посвящая себя службе телами для удовольствия и бесконечных соитиях – пускай. А всякий, кто посмеет поднять Государствам же должно строится по принципу народной власти – никаких царей, королей и прочей шушеры, что сдерживает наше право править. Всяк власть должна происходить от народа свободного. Пусть народные ставленники, пребывающие в раскрепощении, обслуживают похоти ваши. Ставьте тех, кто исполнит ваши желание и снимайте их в одночасье. Ибо уничтожив всех царей, перебив их и разбив о камни, вы получите доступ к устранению любого выше стоящего. Никто не будет выше вас и так вы удовлетворите своё чувство зависти, ибо некому завидовать, когда нет того, кто выше над вами.

Народ поднялся и вновь отдал земные поклоны, снова отдавая почтения учению новому. «Киранийские мудрецы» долго искали подобного знания. Они взрастили в себе такую ненависть к Рождённым Светом, что готовы их голыми руками удавить.

– Чтение протокола третьего – о том, какая должна быть новая религия, плюрализм, и идеи. Мы протоколируем для вас, что для того, чтобы новые идеи у вас были крепки, чтобы вы становились в свободе, вы должны разрушить все старые веры. Поскольку нет более почитания Бога Единого, то ваша цель не давать ему рождаться. Запомните, от чтения Его произойдёт всякая духовность, а она есть предтеча борьбы с учением нашим. Есть культ творца, в Остиане – он не о Том Богу гласит и скорее станет союзником вашим. Всяких последователей Божества Единого гоните и бейте, ибо они свободу вашу сдерживают, и без их упразднения не будет для вас того, что выше описано. Далее, мы протоколируем для вас, что если хотите верить, то найдите себе силы безликие, лишённые ума и приземлённые. В чтении природы уподобляйтесь скотам, будьте как животные, не знающие границ. Если чтите силы безличные, то и будьте как они – «живыми трупами», лишёнными тяги к развитию и участию в жизни. Если же вы отрицаетесь чтения природных сил, не желаете строить святилища, то отдавайтесь богам свободы и возводите капища в уме. Дабы смещать власти слабые, вы должны быть горды, себялюбивы, чтить только своё, рваться к накоплению богатств и возвышаться над ближними. Торгуйте на рынках свободных. Покупатели, старайтесь обыграть торговцев, а купцы – берите сверх своего, цены увеличивая. Мстите и воздавайте за обиды, ибо всякий, кто против вас злое сделает, уже обречён на кару. Не сдерживайте гнева порывов, ибо он есть продолжение нашего желания правды земной, а также служит фундаментом для капища гордости в умах ваших.

Девушка, принёсшая эту книгу, со вниманием слушает каждую строчку. С одной стороны, столь резкими стиль, агрессия, ведущая к творению правды своей, настораживает. Отец её учил быть совершенно другой. Но… месть взывает и это чувство как нить приведёт её к остальным повелениям и постановлениям этой книги. Она чувствует, что если начнёт мстить – пойдёт не только на проповедь чёрной вести из Нерима, а даже возьмёт в руки оружие, чтобы свергнуть Золотую Королеву, чтобы привести народных избранников, то вскоре на её руках окажется кровь, она захлебнётся ненавистью, после этого её выплеснет на невинных и станет искать утешение в выпивке, наркотиках или бесконечных блудных связях.

«– Что это за учение, что ведёт человека к таком образу жизни?» – спросила сама себя девушка и не могла найти ответа.

Её чувство ненависти к Рождённым Светом и самой власти Киры никуда не исчезло, но пошатнулось, когда её сердце, где прибывал слабый отблеск чистоты в виде любви к нищим и раздачи им милостыни вроде своего хлеба, сопротивлением отозвалось на слова из «протоколов»:

– Бедным ничего не давайте. Они есть плод невежества, который нужно устранить. Пускай их ждёт гибель в голоде, жажде и на морозе, нежели им подадут хоть одну медную монетку, ибо вы отрываете ваше личное, ваши деньги.

«Но как же так можно?» – запротестовала душа девушки, – «не все же являются нахлебниками. Кто-то не может работать из-за увечий».

– Сие учение есть для вашего становление в правде, которую мы несём из Нерима. Поймите, что только люди, впитавшие в себя аспекты учения сего, могут так дерзко покуситься на Рождённых Светом, на порядки их и установления, что свергнут их, даже если мир зальётся огнём, кровью и слезами! – ревностно окончил учитель, взирая на учеников своих, которых дико веселит каждое слово из этой книги, ибо собрались здесь люди, которые от культа ждут своего – что он приведёт их к власти, что даст им богатства знати, когда начнётся общая делёжка, что позволит напиться крови богатых, в момент «революционного террора и восстановления справедливости» или откроет дорогу в мир сладострастия. Поэтому никто из них не смутился, услышав сие, ибо каждый сам жаждет хоть одной вещи из реченного учителем.

Нежданно-негаданно за дверью раздался лязг, шум брони и звон клинков, а затем стук с грозной просьбой:

– Открывайте! Это хранители Святого ордена!

Девушка, чьими стараниями сюда принесено учение, являющееся вестником темнейшего зла, развращающего сердца и очерняющего души, стоит ближе всех к двери. Конечно, она может сейчас броситься со всеми в тайный лаз и избежать наказания. Но её сердце потрясено строками и на мгновение ей показался мир, который будет идеален с точки зрения этого писания. И он оказался настолько ужасен и омерзителен, что неистовым усилием воли образ был развеян.