Лифт в преисподнюю

«Кстати, а как там, в Китае? – задумался он вдруг. – Там же почти два миллиарда людей жили раньше. Сколько, интересно, у них "бывших"? И удалось ли хоть там правительству как-то сохранить цивилизацию?»

Улыбка сползла с Сашиного лица.

Он заметил, как в куче тряпья у окна что-то зашевелилось. От испуга его тело, словно, пронзило электрическим разрядом.

«Что это? – но не успел он задать себе этот вопрос, как куча снова вздрогнула».

«Кот?»

Саша сидел на корточках перед тумбочкой. Стараясь не создавать лишнего шума, он положил в карман найденный фонарик и аккуратно застегнул молнию. Достал перчатки из другого кармана и надел их.

«Но как кот мог забраться в кучу тряпья так глубоко? Она слишком большая и тяжелая, чтобы такой маленький зверек мог ее двигать», – пытался разгадать загадку таинственного существа.

Поднимая свой топорик с тумбочки, он случайно задел телевизор.

Чикс!

И кто-то в куче тряпья вздрогнул.

В качестве эксперимента повторил удар несколько раз, и ответом на его шум всегда было движение неизвестного существа.

Вот так вот.

Не разобравшись с этой проблемой, уйти он отсюда не имел права. Вопрос элементарной безопасности. Оставь Саша эту штуку здесь сегодня, она придет к нему завтра вместе с камнезубыми друзьями. К тому же, теперь это существо тоже знает, что здесь кто-то есть. Поэтому дарить ему право на «третью жизнь» нельзя.

«Оно останется неподвижным. Навсегда», – решил и бесшумно вышел из комнаты. Прошел в коридор и закрыл входную металлическую дверь на щеколду. Если с ним что-то случится, то существо не должно суметь выйти в подъезд.

Права на ошибку или трусость у него не было.

– Что ж, если ты «бывший», то я сделаю тебя «бывшим» вдвойне, – со странной уверенностью Саша двинулся в комнату, в которой его кто-то ждал.

Кляп

Засунув топор за пояс, подошел к тумбочке и снял с нее телевизор. Он слегка подбросил его в руках, проверяя вес, и поставил на пол, недовольно качнув головой. Поднял саму тумбочку, вытряхнул из нее барахло и оценил тяжесть.

«Подходит».

Саша перевел взгляд на кучу тряпья, и в ее глубине снова задергалось неизвестное существо. Не могло же оно чувствовать его намерения?

«Или могло?»

Он встал на кровать, и та слегка скрипнула под его весом. Простыни, измазанные чем-то волокнистым и кровавым, засохли и превратились в сплошную корку, которую уже успела покрыть пыль. Он словно ступал по насту из каких-то перемолотых, но насыщенных мелкими кусочками, внутренностей.

«Мерзость», – подумал Саша. Хотя, несмотря на это, его даже не тошнило.

Оставляя следы-проломы на корке, он подошел к окну, под которым находилась беспокоившая его куча. Стукнул ногой по стене, и тварь, дернувшись в ответ, точно указала место, куда нужно бить. Он со всей силы швырнул туда тумбочку. Послышался удар обо что-то твердое. Стараясь не упустить удобный момент, быстро поднял свое орудие и снова со всей силы бросил его.

Для уверенности повторил это и в третий раз.

От такой «работы» Саша не должен был устать, но отсутствие нормальных условий для жизни сказывалось на его силах. И он все чаще ловил себя на мысли, что недоедания, постоянный стресс и страх однажды доведут его тело. Когда-нибудь у него не хватит сил на серьезную схватку с одним из «бывших». А это обязательно должно произойти, если он собирается жить дальше. Ведь ради нормальной пищи и собственной безопасности и была устроена сегодняшняя вылазка. Он хотел заполучить в свое владение целый подъезд и все, что можно забрать из квартир. Пока улов был, так сказать, не очень.

После трех ударов тумбочкой под одеялами никто не шевелился.

«Просто затих или убит?»

Саша подумал, что подождал достаточно, и решил посмотреть, кто скрывался в куче тряпья. Когда он поднимал тумбочку, она скрипнула и развалилась в его руках.

«Да уж, такие вещи не предназначаются для убийств. Но люди умудряются все что угодно приспособить под эти нужды».

Положил обломки на кровать. Взял в правую руку топор, а свободной начал разгребать кучу тряпья.

Сверху лежали два толстых ватных одеяла, прорванных в нескольких местах и вымазанных тем же, чем и простыни. Они были без пододеяльников, либо те совсем износились и, разорвавшись, превратились в то мелкое тряпье, что всюду лежало здесь на полу.

Под одеялами он увидел большие куски плотных картонных коробок. В таких перевозят мелкую бытовую технику, они скрепляются специальным степлером толстыми скобками. Здесь были именно такие, разорванные на части и тоже перепачканные какой-то засохшей дрянью. Попутно попадались склянки от лекарств, шприцы с согнутыми иглами, куски бинта, видимо, от сорванной перевязки.

В итоге, убрав в сторону все одеяла, простыни и мусор, Саша увидел привязанного к батарее ребенка.

«Бывшего» ребенка.

Абсолютно голый мальчик, с коричневой кожей, покрытой синими пятнами.

Видимо, перед смертью ребенок выгнулся – как будто старался встать на мостик. Макушкой он почти касался пола, но привязанные руки не позволяли ему завершить движение.

Из его рта лезли наружу кривые камнеобразные зубы. Челюсти разделял почти перегрызенный кожаный ремень, служивший кляпом. От удара он немного соскочил и обнажил нижнюю губу мальчика. Она практически исчезла, словно втянулась внутрь, оставив после себя лишь синюю полоску.

Руки были связаны вместе и привязаны к батарее. С ногами поступили по такой же схеме. Ребенок не мог разорвать эти путы, пока не перегрыз бы ремень-кляп. Ситуация у парня была безвыходная, но неестественные силы, приобретенные после «обращения», помогли ему протянуть так долго.

Пока Саша не прикончил его.

Странное совпадение. «Бывший» ведь мог освободиться. Ремень-то почти перегрыз, а это самое сложное. Дальше оставалось только отвязать руки и ноги. И можно выйти пошляться по подъезду.

Но тут появился Саша и проломил ему череп над левым глазом.

Все конечности ребенка покрывали следы от уколов. Предплечья исколоты зубами, уши рваные, левая нога от бедра была немного вывернута вправо. Словом, ничего хорошего с мальчиком не произошло.

Стало противно от того, что он убил это… существо. Такое похожее и одновременно непохожее на ребенка. День определенно должен будет закончиться выпивкой… и какой-то горячей едой. Ради нее-то все и затевалось. И если уж эта квартирка последняя, значит, скоро можно будет разжигать мангал и готовить еду.

«Что ж, – сказал про себя, – пора перевернуть здесь все».

Он накрыл мальчугана его же тряпьем и отошел в сторону.

На полу валялись диски, какие-то бумажки. Ничего, что бы пригодилось. Саша обратил внимание на полки, висевшие на стене. На фотографиях, что стояли в стеклянных рамках, видимо, и был изображен ныне «обретший» себя мальчик. Обычный ребенок, на по-привычному невзрачной семейной фотографии. Такие находки Сашу не интересовали. Он смахнул их в сторону и начал снимать с полки книги, чтобы вынести в подъезд.

Банки

Саша выносил книги и складывал на подоконники, чтобы через окна с улицы было не так заметно, что в подъезде кто-то есть. В то же время он оставлял небольшие щели между рядами, чтобы иметь возможность самому посмотреть наружу.

На полке в комнате мальчика нашел две пальчиковые батарейки в упаковке, которые отправились в его карман к динамо-фонарику. Больше там ничего полезного не оказалось, и он переместился в зал.

С книгами, стоявшими в стенке, он поступил так же, как и с теми, что нашел в другой комнате. За несколько минут работы у него получилось заложить ими два окна – на втором и третьем этажах. Так что теперь перемещения по подъезду были не так видны с улицы, если кто-то вдруг начнет наблюдать за его домом.

В шкафах висели старые, но добротные куртки, стояли коробки с обувью, сумки со сломанными молниями и мелким мусором внутри. В верхних ящиках лежали аккуратно сложенное постельное белье и клетчатые шерстяные пледы. На полках за стеклянными дверцами нашел семь тысяч рублей. Он не знал, что с ними делать, но решил все же сунуть в карман. Мало ли. Еще там же ему на глаза попались две полупустые зажигалки и тупой подарочный охотничий нож в красивых кожаных ножнах, который никогда не использовался.

За белыми с выцветшей синей каймой полотенцами, лежавшими стопкой, он увидел маленький термос с ручкой. Объемом всего пол-литра. Его крышка и донышко были отделаны черной пластмассой, а на металлическом корпусе имелся рисунок подсолнуха. Термос выглядел потрепанным, с множеством царапин, некоторые из них были довольно глубокие, так что даже почернели внутри от забившейся грязи. Саша с радостью отправил свою находку в сумку, взятую тут же. А затем вспомнил, что и у него дома где-то должен валяться примерно такой же. Теперь он сможет хранить пищу горячей несколько часов.

«Можно будет приготовить еду утром и съесть ее еще теплой вечером».

Термос действительно был хорошей добычей, возможно, даже лучшей, чем мангал. Уложив его в сумку, пошел обыскивать ванную.

Так как лампочки не горели, то светил он своим новым фонариком. Поскрипывая, тот давал слабый лучик электрического света. В шкафчике над раковиной разглядел полиэтиленовый пакет с тремя большими кусками хозяйственного мыла.

«Пригодится. Оно отмывает так, что любая грязь отвалится, – и с этими мыслями, он отправил его в сумку. – А на нас грязи сейчас столько, что хоть вагонами вывози».

В след за мылом Саша прибрал к рукам крема, бритвенные принадлежности, ватные палочки и другую мелочь, которая выглядела поновее.

«Все теперь в дефиците, – подумал он. – Странно, что на многое из этого я не обратил внимания в других квартирах. Но туда я могу вернуться в любое время».

Затем он пошел на кухню, где его ждал довольно приятный сюрприз.

В стенном холодильнике – специальной выемке под кухонным окном пряталось 12 полулитровых банок с соленьями. Огурцы, помидоры, салаты, борщи, рассольники. А на нижней полке одного из кухонных шкафчиков лежали три пакета для приготовления клубничного киселя, большая пачка макарон, две коробки с рисом быстрого приготовления, несколько жестянок со шпротами и пять трехлитровых банок компота. Другой шкафчик предлагал угоститься семью пачками крекеров и парой шоколадок.

Саша понял, что сегодня ему однозначно везет. Еще бы, в этих консервах, наверное, много витаминов, и самое главное – их не нужно готовить. Можно есть холодными. Хотя, конечно, хотелось горячей пищи.

На газовой плите стояло ведро, накрытое зеленой металлической крышкой.

«Неизвестно, что они тут кипятили без газа, но это тоже пригодится, – решил, когда снял крышку и обнаружил, что там почти полведра с виду чистой воды. – Вечером можно будет вскипятить и каждому помыть хотя бы интимные места».

Эта перспектива выглядела весьма заманчивой – горячая вода, мыло… У Саши моментально начало зудеть все тело. Ему даже пришлось отвлечься на минуту для почесываний, потому что в его состоянии это терпеть уже было нельзя.

Еще больше, чем все остальное, обрадовал холодильник, наполненный новой порцией солений и консервов. Цветными банками были заставлены все три нижние полки, застеленные газетами. На дверце – уксус и две бутылки подсолнечного масла. А вот верхняя полка заставила Сашу немного растеряться: на ней стояли странные маленькие пронумерованные пузырьки с разноцветными жидкостями. Там же лежали ватки, испачканные в чем-то красном, и использованные тонкие шприцы. С этой полки он ничего брать не стал.

На балконе нашел удочку, маленькую лопатку, складной стульчик и топорик, который выглядел поухоженней его собственного. Ручка у него была длиннее. А это давало, в случае чего, Саше небольшое преимущество, увеличивая дистанцию между ним и противником. Хотя, конечно, такое преимущество – ерунда. Все это он отнес в коридор, а затем занялся едой. Выносил банки к двери своей квартиры, чтобы потом можно было ее открыть и всем вместе быстро занести продукты внутрь.

Когда большая часть полезных вещей переместилась в коридор, решил, что остальное сделает после того, как поест. По его подсчетам был уже полдень, и пустой желудок постоянно напоминал о себе нездоровым урчанием. Да и что немаловажно, силы уже заканчивались. С таким питанием он мог непрерывно делать что-то на протяжении максимум пары часов. Потом требовался отдых.

Саша постучал к себе. Марина тут же открыла, будто все это время караулила его под дверью. Рядом с женой стоял сын, который немного испуганно улыбался. Он ему подмигнул и сказал:

– Смотри, сколько я всего нашел.

Мальчик сделал искусственную улыбку чуть шире, но ничего не ответил отцу. Ребенок из-за всего «этого» становился диковатым или даже чудаковатым. Будущее покажет, какой психологический отпечаток у него останется. Если это будущее вообще наступит.

Сменное белье

– Откуда это все? – глаза жены округлились от количества продуктов, которыми был заставлен подъезд.

– Я там, в одной квартирке обнаружил запасливого дедка, – растянув резиновые губы в мрачной улыбке, ответил Саша. – Он оказался не против поделиться с нами.

– Кого ты обнаружил?! – встревоженно переспросила Марина. Ей показалось, что сердце в этот момент застучало в тысячу раз быстрее.

– Ну, деда! Старика!

– Он живой?

– Да с чего ему быть живым? Отдал бы он мне все это добро по своей воле?

– Так ты зарубил его?

– Да что с тобой такое? – воскликнул шепотом Саша, начиная злиться. – Я еще не дошел до той стадии, когда начинают убивать людей ради еды! Ее еще, кстати, полным-полно в городе, главное добраться до складов. Так что, убивать кого-то – нет. Тем более, я и людей-то живых не видел уже три месяца.

– Я просто так боялась, что там кто-нибудь окажется, и мы с Мишей останемся одни, а тебя загрызут «бывшие»! – прошептала она и заплакала. Без всхлипываний, просто стояла и дрожала, а из ее красных глаз текли слезы. Челюсти были сжаты, как у старухи, чтобы зубы не стучали друг о друга в нервном припадке.

Мальчик смотрел своими стеклянными глазами в глубину подъезда и, казалось, не считал, что происходящее рядом как-то касается его.

Саша устал. И не только от сегодняшнего дня, но от всего. У него не получалось сейчас найти в себе силы, чтобы обнять и успокоить жену. Поэтому он лишь смотрел на нее со злобой. Ведь из-за этих ее слез обед начнется чуть позже. А есть хотелось ужасно! Ведь он не только трудился физически, но еще все это время смотрел на еду и ни кусочка не положил себе в рот.

– Марина! Очнись. Я здесь, – от усталости он оперся одной рукой на стену. – У нас куча еды. А старик этот там уже давно лежит. Успел сгнить и даже засохнуть. Так что, вот он – я.

– То есть там никого не было? – она начала приходить в себя. Марина отвыкла видеть что-то кроме квартиры и куска улицы из окна. Ее глаза тревожно бегали из стороны в сторону. Просто открыть дверь для нее уже было стрессом.

– Ни души, – красиво ушел ото лжи Саша.

В ответ она лишь кивнула, явно не испытывая интереса к происходящему.

– Так, чтобы разогнать жир и тоску, – чуть ли не впервые за долгое время попробовал пошутить он, – давайте-ка заносите это все домой. А я поднимусь наверх, там у меня мангал. Есть немного дров. Попробую что-нибудь сварить нам, наконец-то поедим горячего. Да, и поищи, где-то в квартире должен быть мой термос.

– Точно, в нем мы сможем… – ее глаза даже загорелись.

– Да-да, Марина, все знают, что он делает. Ты, главное, его сейчас найди, – устало перебил жену.

– Хорошо-хорошо, – оживилась она, увидев перед собой сразу две цели – перенос припасов и поиски термоса. – Сейчас прямо пойду искать, дверь можно не закрывать?

Саша задумался, этот мир был коварен:

– Нет, лучше закрывай, если будешь отходить. Кашеварить-то я буду на пятом этаже, чтобы дым выходил, а то мы тут задохнемся все. Так что…

– Хорошо, тогда я буду сначала все сюда в прихожую заносить, потом дверь закрывать и уже дальше в квартиру перетаскивать.

– Да, так, наверное, выйдет безопаснее всего. И еще вот, – он достал из-за пояса свой старый топорик и протянул жене. – Носи всегда с собой, надеюсь, не пригодится. Но лучше пусть будет.

Марина взяла в руки топор и непонимающе смотрела на Сашу.

– Но куда мне его прицепить? – не отводя глаз, спросила она.

– Ну, поясок себе сделай и к нему цепляй, только смотри, чтобы на ноги тебе не упал. А то с твоим везением, быстрей сама себя топором тупым зарубишь, чем на «бывшего» нарвешься.

С недовольным видом Марина засунула топорик в карман куртки, явно не собираясь с ним ничего делать, кроме как положить дома на табуретку. Саша прочитал это по ее взгляду, но не хотел сейчас ругаться, поэтому решил оставить разговор про безопасность на потом. И уходя, лишь добавил.

– Я нашел там, у деда ведерко одно. В нем немного воды. Прокипячу ее, и можно будет по паре ковшиков каждому выделить, чтобы помыться чуть-чуть. Поищи, может быть, что-то чистое еще осталось, сменить белье.

– Хорошо, Саш, я посмотрю, – опустив глаза, ответила она. – Но вряд ли. Три месяца ничего не стирали…

– А ведь действительно, – задумчиво протянул Саша. – Ладно, не ищи, я тут в одной квартирке пороюсь, кажется, там было что-то, – осенила его мысль.

– Хорошо, ну я тогда переносить начну? – робко спросила Марина.

– Да, давай, и про термос не забудь, – в очередной раз повторил он, уже отворачиваясь.

– Ах, точно, – дверь скрипнула и закрылась.

Саша, фыркнув, начал спускаться на второй этаж, за остатками продуктов. И заодно решил зайти к старику, посмотреть, найдутся ли у него пригодные чистые вещи. Ему сейчас было абсолютно все равно, какие он найдет там трусы или шорты, и кто их и сколько носил, лишь бы они были чистыми. Совершенно не помнил, как там обстояли дела с одеждой. Найденные припасы затмили перед ним все остальное, что он там видел. Из вещей, разумеется.

Скрипнув дверью, вошел в квартиру и двинулся в зал. Подняв глаза от разбросанных на полу вещей, он увидел, что мертвый старик сидел на диване и шевелил челюстью, словно что-то жевал.

Саша стоял и не двигался, а «бывший» как будто и не обращал внимания на присутствие в комнате человека.

Странная семья

Медленно.

Непослушными пальцами, нежелавшими признавать за Сашей право ими управлять, он вытащил топор из-за пояса.

На секунду закрыл глаза.

Тело затряслось от пронесшейся по нему волны мурашек. От напряжения даже пересохло и заболело горло, словно проглотил пучок колючек.

Попытался перекреститься. Забыл, как это делается. Вспомнил, но мешал топор в руках. Выпускать его не хотелось. Потом вспомнил, что все равно никогда не относился к вере всерьез, и решил больше не терять время – начал приближаться к дедушке со спины. Точнее справа, сбоку. Стараясь ступать бесшумно, он думал, как ударить «вставшего» так, чтобы наверняка.

«Как я не заметил, что этот старик может быть еще активным пораженным? Да и почему дед лежал, пока убивали его внука? Я столько времени шумел в квартире, что только мертвый мог не услышать. Видимо, так и произошло, в прямом смысле».

Саше оставалось буквально два шага до «бывшего», когда его внимание привлекло движение справа. Повернув голову, он увидел, что в дверном проеме второй комнаты стоит мальчик.

Тот самый, привязанный к батарее мальчик с пробитой головой!

Теперь действительно пришло время паниковать. Встали двое, а это уже совсем не шутки.

«Но как? Почему они поднялись? – в ужасе задался вопросом Саша. – Я же проломил этому гаденышу череп. Три раза приложился тумбочкой!»

Но мальчик ему не ответил. Только старик, когда в дверях появился ребенок, начал звонко клацать челюстью. Пытаясь повернуться к внуку, он повалился на левый бок и скатился с дивана. Не имея сил встать, «бывший» лишь повернул к мальчику свое обезображенное лицо, продолжая двигать челюстью.

«Странно. На меня он даже внимания не обратил за все время, что я тут возился. А этому стоило только встать, как и дед подскочил! Что же все-таки произошло в этой квартире?»

Мальчик же, наоборот, не обращал внимания на старика. Он, отвернув голову чуть-чуть влево, ловил своим косым правым глазом Сашу.

Маленький «бывший» имел сгорбленную фигуру, и его левая нога почти на пол-оборота вывернулась по часовой стрелке. Теперь ее пальцы смотрели на пятку правой.

Пока мужчина покрывался холодным потом, успел заметить еще одну странность. Руки и ноги у парнишки оказались несколько вытянуты, пальцы уродливо расплющивались к кончикам и тоже стали длиннее. Но почему раньше он этого не заметил? Этот мальчик превращался из «второго» в «третьего» по Сашиной классификации «бывших».

«Видимо, когда ребенок лежал связанный, я видел его под другим углом! Да и путы с тряпьем отвлекали внимание от его неестественной длины рук и ног. Поэтому мальчик и показался мне тогда обычным "первым"», – решил он.

Хотя, конечно, камнеобразные зубы должны были намекнуть Саше, что процесс поражения дошел уже до начальной третьей стадии. С другой стороны, откуда он мог знать, что появление таких зубов означает превращение в «третьего»? Ниоткуда, потому что в лаборатории за «бывшими» не наблюдал.

«Если бы у этого мальчика хватало сил, и он не провел несколько месяцев привязанным к батарее, то меня бы уже не было в живых».

Саша видел, как «третьи» носились по улицам и разделывались с людьми. И то, что ему открылось тогда, совсем не радовало сейчас. «Третьи» – это решающий этап в эволюции «бывших», после этого они, вероятнее всего, превращались в «гончих». А от тех спасения точно не было.

«Вот уж страшные твари!»

А у мальчика, судя по всему, был не задержанный процесс превращения в «третьего», а остановленный этап трансформации в «гончего». С определенными дефектами из-за того, что он был связан.

«С другой стороны, здесь столько всяких склянок с лекарствами и эти, видимо, кровавые ватки в холодильнике. Может быть, старик рехнулся и старался вылечить "бывшего"? Пичкал его аптечными снадобьями? Да что же здесь за семейка такая?»

Саша обреченно вздохнул. И продолжил думать над тем, что ему стоит предпринять.

«Мальчик слаб. Практически не двигался три месяца. Трансформация еще далеко не закончена, да и вообще он весь какой-то странный, – чуть ли не фыркнул от обиды на "вставшего". – Возможно, убить его будет намного проще, чем кажется. Особенно во второй раз. Почему же они все время "встают", как же их прикончить-то совсем?»

Мальчик сделал шаг в сторону гостя. Дал понять сферу своих интересов. И это значило, что последняя для кого-то из них игра началась.

Стало понятно, что нужно брать инициативу в свои руки. Саша взмахнул топором, стремясь обрушить его на голову «бывшего», и ринулся в атаку. Но мальчик, к удивлению человека, плавно рухнул вперед и ловко перекатился через себя. Оказавшись на долю секунды за Сашиной спиной, противник неожиданно сильно ударил его обеими руками.

Неожиданно! Слишком неожиданно! Он предполагал, что твари будут кусаться и рвать зубами плоть. А вместо этого, мертвый мальчишка мастерски уворачивался от топора и бил в ответ.

Удар оказался мощным, прямо между лопаток – Саша даже опустился на одно колено. Защищаясь, он не целясь махнул топором у себя за спиной и перекатился в соседнюю комнату. В ту самую, где пару часов назад убивал этого самого мальчика, который сейчас стремился отправить на небеса его самого.

Со сдавленным шипением, рассвирепевший «бывший» последовал за своей жертвой. Он прыгнул и повис на дверном косяке, а затем обхватив и сильно зажав его ногами, освободил свои руки для драки. Саша опешил от такого кульбита. Надо признать – это имело сильный психологический эффект, потому что выглядело так, будто это маленькое чудовище висело на стене. Что, в принципе, так и было.

Но мальчик не собирался давать ему передышку и, зашипев, ударил обеими руками.

В глазах человека «камнезубый» сейчас выглядел огромным, прыгающим по стенам монстром, от которого, казалось, не найти защиты. Саша даже не успел поднять руки, чтобы сделать блок и пропустил сильный удар в лицо. В этот раз он снова не целясь махнул топором в ответ! И даже попал – в стену! «Бывший» уже сменил позицию и, обхватив ногами дверной проем сверху, повис вниз головой.

Увидев это, Саша едва успел отскочить от очередного удара в лицо! Промедли он, и кривые длинные пальцы, скорее всего, ослепили бы его.

Глаза ребенка стали совсем не похожи на человеческие. Что-то неизвестное скрывалось в них. Возможно, это была непознанная никем другим та грань страданий, что выпадала на долю бывших людей.

Но Саша не собирался сейчас анализировать глубину взгляда монстра. Он со страшным криком сделал решительный и незащищенный выпад всем телом вперед. В его вытянутой правой руке – топор, который должен был проломить грудную клетку висевшей перед ним твари!