Путь Киартаны

– Мерион, – протянул Волк. – Ты неспособен на решительные действия во благо будущего, ты такой же пёс Владык, как и Оксифур! Хочешь говорить от их имени? Думаешь, они позволят тебе ступить в зал Вечности? Не мешай, и мы сделаем Орден снова великим, что даже Владыки станут считаться с нашим мнением.

Волк прошёлся вдоль лавок, и люди испуганно вжались в стену, многие осторожно отступали к выходам. Но Гильда с Генри остались за столом, не в силах двинуться с места.

– Покажись! – потребовал Мерион.

– В Ордене уже давно всё паршиво, – продолжил Волк, не ответив на слова мага. – Мы следуем за Владыками в каждую их войну. Сколько наших братьев погибло? Скольких учеников ты потерял? Разве они желали умереть ради Ваших идеалов?

Это была истинная правда – Мерион ненавидел войны, но всегда следовал за Орденом в каждую из битв, учил, когда требовалось, сражался, когда было необходимо, а его ученики гибли за Орден.

– Разве ты никогда не хотел это изменить? – обратился к нему Волк. – Пора прекратить эти бессмысленные войны!

– Есть и другие пути… – ответил Мерион. Голос Волка всё отчётливее казался ему знакомым.

– За три года мы так и не пришли к решению! – Волк поднял из-под накидки свой дубовый посох с янтарным камнем в оголовье. – Отступи, Мерион, разве эта девчонка стоит нашего будущего?

Блеснула молния, но Мерион легко защитил Гильду, и тотчас осознал правду.

– Подражатели, – заключил маг. – Гнусные предатели, скрывающие лица под масками!

Оба начали двигаться одновременно. Волк выпустил ветвистую молнию, которая тотчас разбилась о щит и рассыпалась снопом слепящих искр, воздух насытился озоном.

– Ты выбрал исход! – взревел он, но в его голосе Мерион ощутил страх.

Два мага подняли посохи друг на друга. Волк вновь выпустил молнию, а Мерион едва успел защититься.

Люди с криками кинулись прочь из зала, но заклинания настигли их и у дверей. Многие просто замерли там где стояли. Генри Сомбер опрокинул стол и спрятался за него. Гильда безвольно вскочила на ноги в метре от магов и замерла, не в силах двинуться с места.

Мерион старался не задеть людей, а Волк желал лишь победить. Вспышки света слепили и пугали, те, кого поражали молнии, в конвульсиях падали на пол. Волна силы разбила окна в крыше, стёкла посыпались вниз, и Мерион с большим усилием защитил от них Гильду.

– Уходи! – приказал он, но девушка не двинулась с места. Она с полными слёз глазами прикрывала лицо руками.

Незримые лезвия посекли людей в комнате, и тотчас началась паника. Все кинулись к выходам, и даже смертельно раненые отрешённо двигались по залу. Кровь окропила стены и пол, люди спотыкались о тела, поскальзывались. Некоторые ещё долго не осознавали, что у них недостаёт конечностей, падали, наступая на отсечённую ногу. Прижимали руку к срезу в надежде вернуть её на место, но кровь всё сильнее пробивалась между пальцами.

Мерион тратил много сил на защиту Гильды, и никак не мог поразить врага.

Волк выпустил ещё один ворох кинжалов в неё, и Мерион отразил почти все. Один из клинков угодил ему в плечо, оставив глубокую рану, другой поцарапал Гильде щёку.

– Уходи! – вновь крикнул Мерион, но та лишь с ужасом взглянула на кровь в своей ладони.

Все Волки кинулись на мага, и Мерион оттолкнул их волной силы. Крыша приподнялась над залом, массивные кровельные балки треснули и порвались, словно спички.

– Вот настоящая сила Миртувора! – восхитился Волк.

Балки вокруг трещали и кряхтели, крыша уже не казалась монолитной и обещала вот-вот обвалиться, а Гильда по-прежнему оставалась в самом опасном месте. Мерион держал вокруг неё щит, но очередной вспышкой света Волк опалил её волосы. Она упала на колени, и на миг Мерион испугался, что не справился. Он рванулся к ней, но Волк преградил ему путь молнией.

Мерион не мог увести её. И сил на бой и защиту Гильды уже не хватало. Они с Волком вновь схлестнулись. Смертельные силы носились над последними выжившими. Разряды молний, вспышки и лучи света били в стены и пол, если не рассыпались о щиты магов. Испуганных остолбеневших людей Генри Сомбера пронзало незримыми воздушными клинками, убивало разрядами молний или разрывало на части волнами силы. Кровь залила пол. Последние выжившие прятались за телами убитых. Заклинания били в стены, расщепляя деревянные балки.

Краем глаза Мерион заметил, как Генри затаскивает Гильду за опрокинутый стол. Тяжелая ноша отлегла от сердца мага – он мог ударить в полную силу.

Мерион сосредоточился, на мгновение погрузился за Пелену, чтобы найти удачный момент, и одним точным ударом отбросил Волка к дальней стене. Крышу вновь подняло могучей силой, и, на этот раз, она провалилась. Расколотые балки впились в деревянный пол, отовсюду посыпалась черепица, солнечные лучи пробились через щели и осветили место великой бойни. Волчий череп на капюшоне растрескался от удара. Мерион кинулся на врага, навалился всем весом, выбил посох из руки и только после заметил, что из груди Волка торчит осколок расщеплённой балки.

Маг не стал церемониться и переломил посох, как Сари Меднесс сломал его, и как он ломал палки учеников, принесенные из леса Нуреон. Он помнил, как отрешённо смотрел на осколки своего посоха, а Волк наоборот залился истеричным, безумным смехом.

Мерион устало опустился к стене. Он помнил о других Волках, но сил стоять уже не было. Среди завалов раненые молили о помощи, но те немногие, что остались невредимы, боялись сойти с места, пошевелиться или даже вздохнуть. Они смотрели пустыми глазами на зал, залитый кровью.

– Видно, твои товарищи сбежали. – обратился Мерион. Он потянулся, сорвал с Волка капюшон с осколками волчьего черепа, и ничуть не удивился. – Ориэл Ниронд.

Мерион откинулся к стене, держа волчью голову в руке. Резкие запахи озона, гари и серы развеяло ветром, но за ними проступил мерзкий, железный запах крови, от которого было невозможно избавиться, и эта вонь вновь напомнила Белые поля, теперь навсегда осквернённые.

– Вам далеко до них… – заключил он, – не стоило и пытаться. И зачем всё это? – он раздражённо бросил череп прочь. – Столько смертей!

Мерион прижег свою рану и вновь склонился к Ориэлу. Обломок балки прошёл насквозь через правое лёгкое, кровь заливала волчью шкуру, но Ориэл не переставал смеяться.

– Кто с тобой в заговоре! Говори!

– Я всё равно умру…

Мерион задумался о будущем. Два мастера Ордена, сойдясь в драке, убили десятки людей. Слухи быстро разойдутся по Алькадии, и, даже если предатели позволят ему рассказать правду, а братья и Магистр поверят, весь Орден предстанет не в лучшем свете. Маг опустил голову на колеи и задумался. Люди станут бояться их, начнут избегать. Никто более не решится им помогать.

Уцелевшие медленно приходили в себя и отрешённо брели к выходам. Крики и стоны доносились отовсюду, но раненым некому было помочь. Каждый цеплялся за жизнь, из последних сил сдерживая кровь, но многие доживали свои последние минуты.

Мерион с трудом поднялся и встал над лже-Волком во весь свой грозный рост.

– Ориэл Ниронд, Правом мастера Ордена, за предательство, нападение и убийства, я, Гильдарион Мерион, отлучаю тебя от Ордена… – маг поднял посох обеими руками, – объявляю врагом Ордену и приговариваю к смерти. – Мерион опустил взгляд, ожидая последнего слова.

– А ты верный пёс… – прошептал Ориэл и скривил улыбку окровавленным ртом.

Мерион двинул посох, и воздушный клинок рассёк Ориэлу горло. Кровь буйным потоком пролилась из разреза, но он не пытался остановить её, и всё продолжал смотреть с безумным оскалом, пока силы его не покинули.

Мерион снова оглядел зал. Это было скорбное зрелище, но мага беспокоила судьба лишь одного человека. Гильда по прежнему крепко обнимала Генри Сомбера. Совсем недавно они были врагами, а теперь вместе лежали за опрокинутым на бок столом.

Он успокаивал её шёпотом и гладил по волосам, а Гильда боялась открыть глаза.

– Всё закончилось, – заговорил Мерион, но Гильда крепче прижалась к Генри, лишь услышав его голос.

Генри поднялся сам и помог встать Гильде. Он первым увидел последствия боя и тотчас посмотрел ей в глаза.

– Не волнуйся, всё будет хорошо, – убедил её Генри. – Ты должна довериться мне.

Она хотела отвести взгляд, но Генри не позволил.

– Не смотри, – предупредил он. – Закрой глаза, я проведу тебя к выходу.

Маг не стал вмешиваться. Гильда подчинилась и пошла за Генри, держа руки на его плечах. Он предупреждал куда вставать и убеждал её не волноваться, если она наступит на что-то мягкое.

– Я удержу тебя, если ты споткнешься, – заверил он.

Мерион шёл следом, и всё больше убеждался, что его помощь Гильде больше не требуется. Они вышли в коридор, и Генри отвёл их в свой кабинет, усадил Гильду в кресло и налил крепкого чая. Мерион впервые заметил доброту его глаз, и доверие Гильды. Маг облегчённо вздохнул, но позвал Генри поговорить в коридоре.

– Вы страшный человек, Мастер Мерион, – отметил Генри Сомбер.

– Мне всё ещё нужны имена, – заявил маг.

Генри больше не выглядел таким уверенным. Он судорожно оттирал кровь с рукава.

– Они не показывали лиц и не назывались. Нам пришлось заключить союз, – оправдался он не поднимая глаз. – Они угрожали, показательно убили нескольких моих людей.

– Чего они хотели?

– Чтобы мы устроили переворот.

Мерион и не думал, что его помощь бедной девушке приведёт к раскрытию целого заговора против Ордена и Управления Алькадии. Он отпустил Генри и отшатнулся, рассуждая вслух, будто рядом никого не было.

– Переворот в Ордене и в Алькадии… Для чего? – обратился Мерион к Генри, но не дождался ответа. – чтобы Орден взял власть в свои руки… Показать Владыкам нашу решимость…

– Орден давно расколот, – заявил Генри. – Оксифур не в силах сдержать распространение ржи нейтралитета. Убив одного ты ничего не решил, максимум отсрочил планы. Они найдут других союзников.

– Слухи разойдутся быстро, – рассудил Мерион, – и они затаятся, пока всё не уляжется, – он долго думал, упорно не желая признавать очевидного, но в итоге любые мысли и идеи возвращали его к одному. – Вижу, с Гильдой вы всё решили?

– Боюсь, произошедшее пошатнёт моё влияние, – отметил Генри. – Но выхода у меня нет. Бьюсь об заклад, Волки посчитают, я предал их и привёл вас намеренно.

– Они не Волки, – Мерион хлопнул его по плечу.

Гильда испуганно вздрогнула, когда Мерион распахнул дверь.

– Как ты? – осведомился он, но девушка теперь боялась его, и когда маг протянул к ней руку, отстранилась, как при их первой встрече.

– Простите… – ответила она, очнувшись, – я очень испугалась…

– Это я должен просить прощения, – заверил Мерион. Её руки оказались невероятно холодными, и маг согрел их в своих ладонях. – Я подверг тебя опасности, но ты сильная, я всегда это знал, и ты справилась, тебе больше ничего не угрожает…

– Мисс Анаринэ, – обратился к ней и Генри, – мои деяния ничем не искупить, но я должен покаяться, – он опустился перед ней на колено. – Даю слово, никто более не причинит Вам вреда, – он смотрел ей в глаза, и Мерион заметил, как Гильда смутилась. – Отныне я стану вашим Хранителем спокойствия, и умоляю взять деньги, что Вам принадлежат. Я немедленно распоряжусь, чтобы вам подготовили всю сумму.

– Мне не нужны деньги, – ответила Гильда. – Я хочу увидеть родителей…

Генри сразу погрустнел, отвернулся к окну. Маг ощутил его страх.

– Они мертвы? – испугалась Гильда.

– Ваша мама всегда ко всем относилась с теплом и добротой, – заговорил Генри, глядя на залитые солнцем крыши. – Но многие принимали её доброту за слабость. Её убил обезумивший клиент больше года назад.

– А папа… – на её глазах вновь заблестели слёзы.

– Я отведу Вас…

Они втроём спустились в катакомбы под складом, где большинство камер пустовало. Но в некоторых находились пленники. В сером, дряхлом тряпье, грязные, заросшие, напуганные до безумия, они шарахались прочь от света.

Генри открыл и позволил Гильде войти в тёмную камеру. В дальнем углу стояла скамья покрытая соломой, стол и стул. В кромешной тьме заросший мужчина смотрел в пустую стену. Он не заметил гостей. Гильда одна вошла внутрь, и ни Мерион ни Генри не мешали ей разговаривать с отцом, но она быстро вышла.

– Пора уходить, – с удивительным спокойствием заявила она Мериону. – Я не хочу здесь оставаться!

Они с Гильдой с большим облегчением покинули склады и направились к дому девушки. Вечерело. Весь путь домой она молчала, шла впереди, а Мерион даже не пытался заговорить, давая ей время всё обдумать.

В доме прибрали к их возвращению, на столе гостиной маг заметил вазу со свежими цветами, Гильда даже не взглянула на неё, а сразу поднялась наверх.

Мерион решил дать ей столько времени, сколько потребуется, но уже утром проснулся он чарующего аромата жареного мяса.

– Знаете, а вы страшный человек… – заявила Гильда, не отрываясь от готовки. – Если подумать, за четыре дня вы убили по меньшей мере десятерых, но вам за это ничего не будет. – она подала магу чашку чая и тарелку с горячим завтраком. – Удобно, захотел – казнил на месте. А было ли преступление, никто не узнает…

– Я никого не убил без причины, – оскорбился Мерион. – Да, многие считают магов добром в высшей степени, но это не так. Никто не идеален.

Они долго разговаривали. Мерион рассказал о расколе в Ордене, о войнах, в которых участвовал, об учениках и о Волках. Гильда вспомнила детство, все светлые моменты с родителями, и с трудом решилась говорить об отце.

– Вы, конечно, осудите меня. Не знаю, что произошло… Я увидела того сломленного человека, и ничего не почувствовала… Совсем ничего, – Гильда не боялась смотреть в глаза. – Не помню, что я говорила, но сразу поняла, что он мне чужой. Он не узнал меня, а я не узнала его.

6. Ветви Вечного леса

– У меня никогда не получится! – возмутилась Киартана и бросила рунный камень под ноги.

– Не кипятись, – осадил её Ильнар. – Попробуй снова. Давай я покажу, как надо…

– Нет! – Киартана схватила палку, вскочила с земли и метнула на него суровый взгляд. – Буду бить врагов посохом, на что мне эти Руны! – побежала прочь из двора к опушке леса.

Ильнар окликнул её, но Киартана уже не слушала.

Её всегда раздражало, когда что-то не получалось. Прежде удавалось освоить всё, но с Рунами она крепко завязла. Ребята давно изучили сотворение Оберегов и Блокаторов, а она всё никак не могла выполнить простую руну на камне.

– Дурацкие руны, – злобно прошептала она, когда убедилась, что её никто не услышит.

– Руны – важнейшее знание после медитации, – повторял Мерион с самого возвращения. – Каждому из вас придётся зачаровывать свой посох, и от того, как вам это удастся, будет зависеть его сила, – но Киартана всё больше настраивала себя, что ей не придётся их использовать.

Ей прекрасно давались заклинания, ребята завидовали её силам. Она часто помогала Ильнару, когда он не успевал за остальными, но теперь, настал его черёд учить, а Киартана не вытерпела и десяти минут.

Она всегда стремилась остаться в одиночестве, и когда ребята отняли у неё «Чердачное заключение», нашла другое место. На холме когда-то стояла сторожевая башня, но она обветшала, балки рассохлись и потрескались, а затем обрушились, и её обломки, вросшие в почву, напоминали разрушенный замок. Киартана обещала, что не бросит Афелию, но после её откровения, так и не решилась прийти вновь. Весь год Киартана корила себя за это, и постоянно находила очередные причины не возвращаться.

Солнце поднялось и застыло в нерешимости. Она любила упражняться здесь – ребята не знали об этом месте и не могли ей помешать. Киартана подняла палку перед собой, закрыла глаза и представила, что в руках её посох, настоящий, тот, который она найдёт в Вечном лесу.

Киартана двигалась уверенно и точно, подражая Афелии. Ни единой ошибки, Мерион похвалил бы её, если бы увидел. Изящно, грациозно, неистово словно берёза гонимая ветром. Посох вырисовывал витиеватые фигуры, необходимые для заклинаний, а в конце Киартана ударила палкой о землю, и вокруг всё содрогнулось.

Солнце медленно двигалось на запад. В тренировках она не следила за временем, и теперь закончила уже после заката, измотанная, с приятной болью в мышцах.

Ей нравилось это время, когда солнце уже зашло, но зарево ещё освещает долину алым. Киартана ощущала мир, каждый порыв ветра касался её ласковой дланью. Она сидела на вершине холма, не погружалась в медитацию, а смотрела за горизонт, мечтая увидеть дальние страны, роскошные золотые дворцы Владык из сказок, что рассказывала ей мама, и Башню Ордена, о которой говорил Мерион. И это время было только её.

Киартана отправилась к дому в темноте, но ночь не пугала её, как и шёпот ветвей. Она слышала шорохи, скрипы, стоны и раньше. Когда в детстве ей было действительно страшно, мама учила не бояться.

– Мама? – прошептала Киартана, и испугалась своего вопроса. Она так и не решилась поговорить с Марисой, но никак не могла забыть её слова, молотом нависшие над ней: «Раз я не мать…»

Разве мог Мерион поступить с ней так жестоко. Разве мог он заставить Марису сказать это, чтобы испытать её.

Киартана безвольно залилась слезами, когда её окликнул из темноты приятный, умудрённый годами голос:

– Отчего девочка грустит этим прекрасным вечером?

Она вскрикнула, но не побежала, хоть ноги её и задрожали, а направила в темноту остриё палки.

– Покажись! – воскликнула Киартана, но голос подвёл, и требование прозвучало жалостливо.

– Храбрая девочка, – заговорил другой старик.

В темноте топтались лошади. Киартана насторожилась, но никто не напал на неё. Пятеро старцев в серых плащах, выехали из теней деревьев в свет луны. Тёмные попоны на лошадях почти сливались с лесом.

– Мои товарищи не хотели пугать тебя. – заговорил третий. – Мы лишь путники, что желают остаться незамеченными в ночи. – он рукой указал на серые балахоны и неприметных лошадей, но Киартана заметила посохи, закреплённые на сёдлах.

– Вы маги? – осведомилась она, вызвав улыбку на лицах стариков.

– Мы ищем дом Мастера Гильдариона Мериона, – маг с золотистой бородой спешился и подошёл ближе, ведя лошадь за собой. – Я Мастер Грион Фаэдра, старый друг.

– На холме, – недоверчиво ответила она, но палку опустила.

Маги отправили лошадей дальше по улице, а Грион задержался, разглядывая её.

– Ты ведь Киартана? – понял он. – Огненные волосы и дерзкий взгляд. Мерион рассказывал о тебе.

Ей стало жутко, но маг улыбнулся и вернулся к остальным. Процессия отправилась к дому, а Киартана, проследив взглядом, пустилась по короткому пути.

Она заметила во дворе лошадей и добрую встречу. Мерион по очереди обнимал старых товарищей и приглашал в дом. Она впервые видела столько магов – каждый со своим изящным и неповторимым посохом. Киартана пристально наблюдала из-за поленницы за встречей друзей, и вышла, когда все прошли в дом.

Мерион попросил тётю Олю поднять из погреба лучшие продукты и вино, а магов пригласил в свой кабинет переговорить.

– Киартана! – поймала её Ольга Фёдоровна на входе. – Пойдём, поможешь мне с продуктами.

Но она вырвалась из её цепкой хватки.

– Простите, у меня есть важное дело наверху! – солгала Киартана. – попросите Ильнара, он точно ничем не занят!

Ей удалось незаметно прошмыгнуть на чердак. Киартана убедилась, что следом никто не поднялся, и закрыла дверь на щеколду. Она подлезла под шкаф и приподняла ковёр, наспех подоткнутый в щель между досок.

– Мастер Мерион? – спросил один из прибывших магов. – Как понимать вашу просьбу о срочном и столь секретном собрании?

– Магистр Оксифур, Вы, конечно, устали с дороги, – уклончиво ответил Мерион. – Присаживайтесь, прошу!

Послышался приглушённый шорох кресел. Маги раскурили трубки, и на чердак через щель пробился едкий запах табака.

– Есть вещи, которые я могу обсудить только с вами, – продолжил Мерион.

– Надеюсь, речь пойдёт не об испытании, – перебил его маг с скрипучим дряхлым голосом.

– Нет, Игонор, вопрос более чем серьёзный, раз я пригласил и тебя, – отрезал Мерион. Маг тяжело вдохнул, собираясь с мыслями. Выдержал значительную паузу, а Киартане уже не терпелось узнать, что его беспокоит.

Учитель пробыл в столице полную луну вместо нескольких дней, и вернулся в хмуром расположении духа. Ребята, конечно, не заметили перемен, но Киартана видела всё. Он больше не наказывал её за ошибки и пререкания, и часто смотрел вдаль мимо всех.

– Орден на грани раскола, – угрюмо произнёс Мерион, и все в кабинете надолго замерли. Киартана больше не слышала шороха мантий или дыхания. Казалось, даже часы перестали стучать.

Но ей стало страшно по другой причине. Это не могло быть очередное Испытание Мериона. Маги действительно испугались, а на её глазах невольно появились слёзы.

– Что значат твои слова? – очнулся Оксифур. – Если это шутка, то не смешная.

– Это никакая не шутка! – Мерион выдвинул ящик и положил на стол небольшой предмет, заставив всех всполошиться. – Череп волка. Вы все видели их в Белополье, и только вам пятерым с недавних пор я могу доверять. Я случайно обнаружил предателей, они напали на меня под личиной Волков. Подражатели оказались сторонниками нейтралитета. Я убил одного, и другие в страхе разбежались. Сняв его маску, я узнал мастера Ориэла Ниронда… полагаю остальные были его подручными. – Все долго молчали и Мерион продолжил. – Вот почему в письме я не указал причину приглашения. Пусть все считают, что вы отправились взглянуть на испытание моих учеников.

Долго никто не решался прервать тишину.

– Предатели в Ордене… – сокрушенно произнёс Магистр Оксифур, – под личиной Волков…

– И в доказательство только волчий череп, – усомнился Игонор. – Мерион, мы видели их и, возможно, поверим тебе, но вот остальной Совет подвергнет сомнению каждое твоё слово.

– Они могут затаиться на долгое время, – заметил Грион. – Раствориться в Ордене и постепенно, от Совета к Совету, склонять всё больше Братьев в сторону нейтралитета.

– Но вдруг это и были Волки, – отметил старец с незнакомым голосом. – Они не смогли победить нас силой, мы преградили им путь на юг, и они решили взять нас хитростью!

– Мастер Сантори, вы сомневаетесь в ком-то конкретном? – оскорбился Оксифур. – или во всех Братьях. Стремление к нейтралитету – одно, но пособничество Бассам – совсем другое!

– Позвольте напомнить, – заговорил глубоким басом последний незнакомый Киартане маг. – Мы давно не набирали учеников, а крайнее поколение встретилось с войной. Остались крохи. Мерион, ты понимаешь, о чём я говорю, Александэр так и не оправился от ран…

– Но оба твоих ученика, Мьёрн Хагорд, живы и здоровы, – отметил Игонор.

– Замечу! – прекратил все препирательства Мерион. – Я пригласил Вас потому, что доверяю всем, без исключения!

– Если допустить, что Волк настоящий, – Оксифур поднял со стола череп. – Никому нельзя доверять.

– Я победил слишком легко, – ответил Мерион.

– А я слышал о бойне… – усомнился в его словах мастер Сантори.

– Не важно! – осадил всех Оксифур. – Как и кого Мерион победил, главное, что нам делать дальше. Предатели, кто бы они ни были, знают о поражении и затаятся. Гонения и чистки в Ордене мне не нужны, нас и так осталось мало, – Оксифур вернул череп волка на место. – Но вот разузнать о Волках мы должны как можно скорее. На содержание армий у Владык уходит лишком много средств, и если они откажутся от севера, Орден окончательно расколется. Мы вшестером обязаны сохранить единство!

– Предлагаю не решать поспешно, – отметил Мерион. – Если вы останетесь на День Середины лета и на Испытание, у нас будет достаточно времени обсудить всё в подробностях, – маги промолчали, и Мерион продолжил. – Пожалуй, на сегодня можно закончить, – он убрал череп и поднялся из-за стола. – Вы устали и проголодались с дороги. С моей стороны было грубо затевать столь важный разговор прежде ужина.

– Ты, как всегда, прав, Мерион, – согласился Мьёрн.

– И только лучшее вино загладит твою вину, – подтвердил Грион.

Маги всполошились и покинули кабинет, но Киартана не поднялась с пола. Весь их разговор она сдерживала слёзы, и лишь теперь дала волю чувствам – больше года она ждала от Мериона признания. Хотелось верить, что маг испытывал её, но теперь Киартана осознала – мама говорила искренне.

Слёзы безвольно текли из глаз, утопали в волосах и ворсе толстого ковра. Она дышала резко и надрывно, но воздух не насыщал. Казалось, достаточно было пропустить вдох, и чтобы вся боль исчезла. Она так и уснула в слезах на полу чердака.

– За эти три года вы многому научились, – объявил Мерион ученикам утром.

Киартана так и не решилась задать волнующий её вопрос. Она хотела заговорить, ждала подходящего момента, но он всё не наступал.