Олдбери

Розалина Будаковская

Олдбери

Меня пугают и одновременно завораживают легенды о проклятых домах с большой историей. В них есть эта таинственная мрачная сила, которая, будто гипноз, заставляет обратить на себя внимание хочешь ты того или нет. Пусть я отношусь к призракам со здоровым скептицизмом, но никак не могу отрицать их существование. Вероятно, это меня и манит: необъяснимое, но такое настоящее.

Проклятые дома. На самом ли деле они прокляты, или наше воображение невольно играет с нами злую шутку? Что они такое? Безобидный кусочек истории, который непрерывно проигрывается, как видеозапись, или огромная концентрация негативных эмоций с вполне реальной силой?

Легенда проклятого особняка

– Так, так, так, – в кабинет, словно ураган, влетела Амелия и плюхнулась на свободный стул между Адамом и мной, а свою сумку бросила на пол рядом, – о чём это вы?

– Жемчуг. – любезно ответил Кейн. – Огромная кокосовая жемчужина.

– С вашего позволения я всё-таки продолжу. – строго посмотрев на говорящих, сказал я и машинально сжал губы в полоску. – Итак, мы снова работаем на Каллума Маккоркодейла. Если вы помните, наша первая сделка была именно с ним. – я сел на место и вывел изображение ранее упомянутой жемчужины на большой экран. – Как уже сказал Рэймонд, перед нами стоит задача, найти самую большую в мире кокосовую жемчужину. Её диаметр составляет пять сантиметров и восемьдесят семь миллиметров, а цвет светло-молочно-розовый. – я сцепил руки перед собой. – Некто Бима Хан из Джакарты, Индонезия связался с помощником сэра Маккоркодейла и предложил купить кокосовую жемчужину. Наш клиент согласился и прислал своего человека сопровождать мистера Хана в Сан-Франциско, где он сам находится в данный момент.

В кабинете воцарилась тишина. Рэй нахмурил лоб, пребывая в размышлениях, и неспешно загибая пальцы. Затем Кейн достал из кармана телефон и с головой ушёл в сеть. Эви смотрит на меня, как на полного идиота, но не решается произнести ни единого слова. Что ж, я не хуже остальных знаю, что кокосовый жемчуг больше имеет отношение к мифам, чем к чему-то реальному. Нет никаких весомых доказательств того, что он действительно создаётся природой в «кокосе с дефектом», у которого по какой-то причине на скорлупе твёрдыми оказались все три глазка.

Эти мысли практически тут же озвучила Сабрина.

– Неужели, ты веришь, что кокосовый жемчуг существует? – с некоторым подозрением произнесла Перри. – Это же миф, чтобы кокосов больше продать.

Кивками её поддержали Амелия и Адам. Эви всё же побоялась это сделать.

– Честно говоря, мне всё равно. – ответил я, пожав плечами. – Миф это или нет, мне плевать. За долгое время у нас появилось действительно нечто стоящее и интересное.

– Ладно, что дальше-то? – поинтересовалась Эдисон, подперев голову рукой.

– В прошлую пятницу, ровно шесть дней назад, в три сорок пять дня Аарон Торнтон и Бима Хан прилетели в Нью-Йорк.

Я нашёл в почте письмо сэра Маккоркодейла и прикреплённый к нему звуковой файл.

– Через четыре часа после приземления Аарон прислал тревожное голосовое сообщение работодателю и больше не выходил на связь. – сказал я. – Вот это сообщение.

«Сэр, это Аарон. Сэр, за нами кто-то следит. Их четверо. Я заметил их ещё в самолёте, когда мы летели в Нью-Йорк. Рейс задержали, мы не можем находиться в аэропорту. Я позвоню, как сумею оторваться от них.»

В кабинете снова стало тихо.

– Полиция? – нарушила тишину Катнер. – Они ищут их?

– На камерах видеонаблюдения видно, как Торнтон и Хан садятся в такси, а преследователи не попали на запись. На этом след Аарона Торнтона и Бимы Хана обрывается. – сказал я. – Но чемодан, в котором перевозили жемчужину, можно отслеживать со спутника. Здесь и начинается самое интересное. – я сделал небольшую паузу и потёр ладони. – Сигнал до сих пор есть, и исходит он на данный момент из штата Индиана. С территории древнего особняка, если быть точным. Последним его владельцем был доктор Алистер Гарольд.

И в который раз все голоса стихли. Сабрина присоединилась к Рэю и делает какие-то пометки в компактной записной книжечке в жуткой обложке. Думаю, оба сейчас разбирают на косточки историю проклятого места, куда нам предстоит отправиться сегодня же.

Упоминание особняка Олдбери с леденящей кровь репутацией начинается осенью тысяча восемьсот восьмидесятого года, когда в здание ударила молния, и все его обитатели погибли. Дом был практически уничтожен и простоял пустым вплоть до тринадцатого года следующего столетия. Затем его купил военный хирург на пенсии доктор Алистер Гарольд и переехал туда вместе с женой и детьми.

Судя по легендам, нравился особняк разве что самому доктору, а его супруга и дети постоянно жаловались то на странные звуки на улице откуда-то из-под земли, то на металлический лязг и жуткую вонь из подвала, куда спускался Алистер исключительно сам. Разумеется, доктор ничего не обнаружил, когда в очередной раз проверил подвал, и впредь стал очень гневно относиться к подобным жалобам семьи.

Спустя некоторое время пациенты Алистера Гарольда стали исчезать, что и стало причиной лекарского краха доктора. Семейство Гарольд выживало благодаря лишь самым преданным пациентам доктора.

Спустя пять лет, когда людей стало ещё меньше, на приём пришёл Честер Стоун, но обнаружил особняк запертым и вызвал полицию.

Как оказалось, подвал был намного обширнее того, каким представлял его остальным доктор Гарольд. Под землёй вокруг дома находился широкий коридор в виде незамкнутого круга с десятком узких камер. В камерах нашли останки около семнадцати бесследно пропавших пациентов доктора. У трупов отсутствовали кисти рук, а у некоторых не хватало от двух до восьми передних зубов.

Вход в ужасное подземелье полицейские обнаружили за стеллажом с зимними заготовками миссис Гарольд. Судя по всему, женщина даже не подозревала о существовании потайных ходов под домом.

Сам же Алистер Гарольд убил свою семью скальпелем, а затем покончил с собой всё за тем же обеденным столом. Считается, это произошло во время завтрака. К приезду полицейских тела семейства Гарольд уже остыли.

Амелия – хоть и не говорит вслух, но мне, кажется, прекрасно слышно её мысли, – умоляет, чтобы мы ни в коем случае не решили отправиться в Олдбери. Она обожает нашу работу, но никак не привыкнет, что порой нам приходится посещать места обитания призраков и дома с дурной славой.

Каждый из Охотников знает целую уйму мистических и не очень мистических историй о заброшенных, проклятых и обветшалых зданиях. В какой-то момент нашей общей работы я решил, что мы вообще занимаемся поисками не сокровищ, а тех самых домов, от которых волосы встают дыбом.

За достоверные доказательства подобной жути некоторые коллекционеры готовы заплатить в десятки раз больше, чем за искомую драгоценность. Однажды, третью фалангу указательного пальца правой руки, которую притащил с собой Адам из очередного «проклятого места», нам удалось продать за девятнадцать тысяч долларов. Коллекционер сам придумал историю крошечной косточке и с гордостью демонстрировал «жемчужину» своей многомиллионной коллекции желающим.

И его нелепой байке, чёрт возьми, верят!

– Собираемся и едем, да? – поникши протянула Амелия, пытаясь разжалобить меня щенячьим взглядом. – И никаких вариантов?

– Собираемся и едем. – утвердительно кивнул я, сунув руки в карманы. – И никаких вариантов.

Олдбери

Особняк Олдбери обычно открыт как страшный аттракцион для любителей пощекотать нервы, но, после несчастного случая с одним из артистов, он временно закрыт. Мелани Смит нашли с перерезанным горлом в столовой. Она играла роль старшей дочери-призрака доктора Алистера Камиллы. Это не афишируют, но тело актрисы убийцы усадили на тот же стул, на котором была убита настоящая Камилла.

Мы приехали к месту утром, чтобы не шататься по особняку в потёмках. Нынешний хозяин Олдбери, Герберт Мэлроуз, с радостью согласился пустить нас. Правда, у него условие: мы должны доказать, что в особняке действительно обитают призраки. Хоть призрак невинно убитой Мелани Смит. Ему всё равно, главное, чтобы было настоящее привидение.

– Сами понимаете, тогда от посетителей отбоя не будет. – заговорщицки сказал Мэлроуз, цокнул языком и наклонился ко мне: – Я вам тут карту распечатал. Не поломайте мне декорации. Они кучу денег стоят! – вскинул руками мужчина. – Вообще, я не понимаю, что вы собираетесь здесь найти. Мои люди осматривают каждый закоулок Олдбери раз в три дня, и ещё ни разу не натыкались на непрошенных гостей.

– Пока аттракцион закрыт, его тоже осматривают?

– Вот буквально в воскресенье мой помощник и двое охранников осматривали. – кивнул Мэлроуз. – Никого там не было. – пожал он плечами. – Всё старьё и уж тем более скелеты отсюда давно вынесли и нормально похоронили. – криво улыбнулся Герберт. – Страшилки страшилками, но живые кости ужасно воняют. Тут такой смрад стоял, когда я купил его, словами не передашь!

После нашего недолгого разговора Мэлроуз вручил мне ключи, сел в машину и уехал.

Амелия нехотя выползла из машины и с недовольным видом сложила руки на груди. Она с недоверием посматривает на особняк и что-то бормочет. Вряд ли в её словах есть хоть один комплимент в сторону двухсотлетнего здания.

– Почему нельзя украсть что-нибудь и спрятать это дома под кроватью? – возмущённо заявила Катнер. – Ну почему? Зачем обязательно соваться в такие жуткие места?

– Ты бы добровольно залезла сюда за какой-то жемчужиной? – отозвался Харпер, копаясь в сумке.

– Конечно нет! – ответила Амелия. – Я вообще жемчуг не люблю.

– Вот поэтому она и здесь. – уверенно кивнул Адам. – Потому что по доброй воле сюда разве что псих пойдёт.

– Ты сейчас нас психами назвал? – совершенно беззлобно уточнила Сабрина и проверила исправность фонарика.

– Нет. – помотал головой Харпер. – Мы это делаем за деньги. Это другое.

– Это называется меркантильность и беспринципность. – вмешался Рэймонд. – Кстати, в глазах общественности это делает нас ещё большими негодяями, чем похитители жемчужины.

– Мне одной Всезнайки по горло хватало, так ещё второй завёлся! – чертыхнулся Адам и нервной походкой направился к главному входу особняка.

– Эй, подожди! – за ним побежала Эви.

Амелия обошлась без лишних слов и недовольно потопала за друзьями, держа руки сложенными на груди. Сабрина мило улыбнулась и уверенным шагом направилась к особняку.

Каким бы смелым не собирался показаться Адам, он не решается заходить первым в особняк. Встал на крыльце и с опаской заглядывает в окна. Амелия и Эви бродят вокруг здания и прислушиваются. Легенда гласит, что жену и детей доктора Гарольда пугали необъяснимые звуки на улице, но я ничего не слышу. Может, шум появится, по классике жанра, ближе к ночи?

Рэймонд и Сабрина задрали головы, рассматривая фасад особняка. И что они там собираются увидеть, интересно? Затем мисс Перри, будто что-то всё же заметила, воодушевлённо улыбнулась и подошла к входной двери.

Я повернул ключ в замочной скважине и решительно потянул дверь на себя.

– Быстрее начнём, быстрее закончим. – шумно выдохнул я и переступил порог.

Команда Мэлроуза постаралась сохранить и грамотно подчеркнуть в Олдбери всю ту жуткую атмосферу, которая присутствовала здесь, пока особняк пустовал.

Помимо классических атрибутов заброшенных домов – огромные паутины, тонны пыли, которые только благодаря какому-то чуду ещё не воспламенились от солнечных зайчиков, и игрушечные паучки, – в особняке присутствует искусственный запах плесени. Естественная плесень всё-таки ощущается куда более противно. Спустя некоторое время начинаешь чувствовать её даже на языке, а местный ароматизатор не оставляет такого натурального эффекта.

Кстати, к нему примешался вполне себе естественный запах палёной пластмассы. Будто чей-то компьютер сильно перегрелся. Возможно, за проводкой помощники Мэлроуза всё же следят не так внимательно, как докладывают боссу.

Первое, что бросается в глаза и вызывает недоумение: огромное количество самых разных посудин с водой. От стеклянных банок разнообразного объёма до маленьких чашечек. Они расставлены повсюду. Что это значит?

Будем считать, это часть страшных декораций. Не то чтобы они наводят ужас… Скорее, испытываешь крайнее непонимание, глядя на бесчисленные плошки с водой.

Не сомневаюсь, что Герберт Мэлроуз хорошо заботится о здании. Думаю, чтобы открыть аттракцион, ему потребовалось восстановить или значительно укрепить уже существующие перекрытия. Переделанный потолок, по крайней мере, говорит именно об этом. А ещё под декоративными плитами, видимо, скрываются механизмы «ловушек» для посетителей. Пол и стены здесь, кстати, тоже хорошо отремонтировали – даже при близком рассмотрении дерево похоже на старое.

Однако, несмотря на такую большую работу по восстановлению, многие предметы интерьера в Олдбери остались прежними.

Например, убранство кухни и столовой. Взглянув на стол, за которым умерли все члены семьи Гарольд, а затем и Мелани Смит, я вздрогнул: на отреставрированной столешнице хорошо видны лужи крови. Должен признать, такой элемент выглядит куда страшнее, чем ёмкости с водой.

В двух высоких сервантах, где, по сути, должна быть расставлена посуда, пусто – вся на полу, заполнена водой.

В открытой полке аккуратной стопочкой сложены пожелтевшие от времени тканевые салфетки. В ящиках по-прежнему лежат столовые приборы. Часть из них насквозь проржавела и практически в труху рассыпалась, а часть до сих пор держится.

Занавески длинного окна над кухонной раковиной давно выгорели на солнце. О весёленьких розовых цветочках на них едва напоминает крошечный уголок, который прячется от едких солнечных лучей в тени.

– Винтажненько. – присвистнув, негромко прокомментировала Эдисон. – А жемчужина, конечно же, в самой жуткой части дома, да?

– Ой, прекрати! – фыркнула Амелия и пошла бродить по гостиной. – Будто не знаешь, что это единственное место куда её можно спрятать подальше от любопытных глаз!

Тем временем Адам изучает карту, которую дал нам Мэлроуз. Кстати, судя по плану, нас уже дважды должны были напугать: большой паук, вываливающийся тебе на голову, когда дверь открываешь, и «непроизвольно» включающийся кран на кухне. Последняя декорация активируется, стоит посетителям переступить порог кухни – на два пальца выше порожка установлена пара чувствительных сенсоров.

Может, команда Мэлроуза отключила электричество, пока аттракцион не функционирует? В таком случае, откуда запах палёных проводов? Необходимо сразу же проверить щиток. Я попросил об этом Эви.

Я мельком взглянул на Сабрину и Рэя и удивился: двое самых бесстрашных из нас жмутся друг к другу. Они с ужасом озираются на стены, но изо всех сил стараются не пугать остальных. Не могу даже предположить, что такого могло почудиться нашим всезнайкам, чтобы заставить их чуть ли не трястись от страха?

Подойдя ближе, я аккуратно приобнял их. Рэй тут же в ужасе подскочил и едва слышно выругался.

– Вот даже не вздумайте! – тыкая пальцем во всезнаек, воскликнул Харпер. – Не вздумайте пугать меня!

– Да отстань ты. – вмешался я. – Что такое? – спросил я Сабрину, Рэй всё равно «вне зоны действия сети».

– Страшно. – прошептала Перри и обняла себя за плечи. – Надо искать быстрее и убираться отсюда. – поёжилась она. – Здесь злой призрак. – едва различимо произнесла девушка.

Рэймонд поддержал подругу коротким, но уверенным кивком.

Декорации

Рэймонд и Эви поднялись на чердак, Адам и Сабрина занялись первым этажом, а я и Амелия ищем жемчужину на втором. В подвал мы решили спуститься в самом конце и вместе. Трусом я себя не считаю, но после короткого заявления мисс Перри о том, что ей страшно из-за «злого призрака», у меня самого мурашки по спине не перестают бегать.

За все годы нашей совместной работы не припомню ни одного случая, чтобы Сабрина и Рэймонд настолько боялись места, где наверняка обитают призраки.

Разбредаться по аттракциону хоть и неприятно, но нужно: так мы быстрее сумеем найти кокосовую жемчужину. Если повезёт, вместе с ней отыщутся Аарон Торнтон и Бима Хан. Правда, сомневаюсь, что они оба будут живы к тому моменту.

Интерьер остался практически нетронутым. Например, та же детская комната – аккуратно заправленные кровати, пара деревянных кубиков, вывалившихся из ящика старенького комода. Команда Мэлроуза даже позаботилась о такой детали как настоящая детская одежда. И выглядит она, будто вещи действительно сохранились с прошлого века.

В спальне супругов, кроме двух односпальных кроватей, отделённых друг от друга узкой тумбой, есть простенький длинный комод и два громоздких шкафа. Не могу не отметить, меня заинтересовала круглая металлическая шкатулка с эмалированными цветами. Внутри пара простеньких колец небольшого размера, медальон в виде сердца из голубой бирюзы и целая горсть человеческих зубов. Многие матери хранят первые молочные зубки детей, но в шкатулке миссис Гарольд я нашёл четырнадцать коренных зубов и всего пятнадцать молочных. Очень похожи на настоящие! Не знай я, что Олдбери – страшный аттракцион, действительно подумал бы, что зубы настоящие.

Не могу не отметить, на втором этаже также полно самых разных ёмкостей с обыкновенной водой. Я всё ещё не понимаю, что это значит.

Я заглянул в шкаф в спальне супругов. Интересно, куда подевалось одно из платьев миссис Гарольд? На штанге в платяном шкафу есть свободная вешалка, значит, платье должно быть. Кстати говоря, ещё одна деталь, удивившая меня: одежда миссис Гарольд пахнет так, будто её уже носили. Странно. Ни вещи детей, ни рубашки и брюки доктора не имеют похожего запаха.

Обойдя комнаты, Амелия сверилась с планом ловушек. Она даже рада, что Эви отключила электричество. Так на не напугал ни омерзительный скелет, который должен был выползти из-под кровати младшего сына доктора Гарольда, ни потоки бутафорской крови, стекающих по стенам хозяйкой спальни.

Честно говоря, я удивлён, что мистер Мэлроуз не позаботился о том, чтобы скрыть провода от любопытных глаз посетителей.

Прошло около сорока минут безрезультатных поисков. Не знаю, как там дела у остальных, а на втором этаже нет ничего, что могло бы нас заинтересовать.

– Брайан! – позвала Амелия. – Брайан, откуда мы пришли? – спросила она, озираясь по сторонам посреди холла.

– Брось, лестница… – слегка улыбаясь, начал я и вышел из комнаты, однако не увидел прежнего дверного проёма, который вёл вниз. – Подожди. – я нахмурил лоб и сам огляделся. – Что за чёрт? Здесь была лестница, мы раз сто мимо неё уже проходили!

– Я тебе о том же! – нервно воскликнула Катнер.

Амелия взяла телефон и, к удивлению, сразу же дозвонилась до Адама. Девушка включила громкую связь.

– Чего тебе? – ответил Харпер. – Слушай, вообще-то я занят, если ты не в курсе. И в отличии от тебя, я работаю.

– Мы не можем выйти! – нервно крикнула Амелия. – Поднимитесь кто-нибудь наверх!

– Да не ори ты! – гаркнул он. – Сейчас приду. А где Брайан?

– Я здесь. – ответил я. – У нас, как бы помягче выразиться, лестница пропала.

– Вы чем там надышались? – непонимающе сказал Харпер. – У нас воняет какой-то дрянью. Как будто кто-то китайскую лапшу спалил! – рассмеялся он. – И везде эта вода… Эй, Всезнайка, я сейчас вернусь! – предупредил патологоанатом.

– Нет, нет, нет! – испуганно закричала Перри. – Я с тобой.

Затем вместо голосов послышались помехи. Амелия недовольно потрясла телефон. На всякий случай я проверил свой сотовый – выключен и даже признаков какой-либо жизни не подаёт.

Атмосфера накаляется.

– Чёрт, сдох. – недовольно сообщила она. – И, по-моему, сломался. – Катнер сунула мобильник в задний карман джинсов. – Потом Эви отдам.

Я обошёл комнаты снова. Возможно, это часть аттракциона, которая работает от генератора? Тогда почему его не слышно? Не понимаю, на плане ловушек нет никаких передвигающихся стен. В доме целая куча всяких пауков, бутафорской крови, скелетов и скрытых проекторов для реалистичных призраков, но ничего более.

Амелия ходит за мной, но не решается прикасаться даже к стенам. Кстати, по-моему, они намокли. На них даже не вода, а нечто больше похожее на полупрозрачную слизь с мерзким, но едва ощутимым запахом.

Может, Мэлроуз дал ненастоящий план и просто решил нас разыграть? Ну я ему устрою!

Пока я лазал под детской кроваткой, мисс Катнер заметила, как шевелится одна из стен.

– Брайан, Брайан! – шёпотом звала она, нервно тряся меня за плечо. – Брайан, смотри!

Девушка дрожащим пальцем указывала на изгибающиеся доски. Стена двигается, будто она всего лишь натянутый кусок ткани, на котором чётко просматривается человеческий силуэт. Кажется, это мужчина и, по-моему, он мне хорошо знаком.

Адам?

Я позвал его, но силуэт не ответил. Он только крутится на месте, словно пытается понять, откуда исходит звук.

Амелия боязливо протянула руку к стене, однако, не решилась прикоснуться к ней.

Окно! Если мы не можем спуститься вниз по лестнице, значит, свяжем постельное бельё и выберемся из окна прямо на улицу. Однако стоило мне только подумать об этом, как оконный проём тотчас затянулся, словно крошечная ранка на коже.

Не этих ли проявлений дома так испугались Сабрина и Рэймонд час назад?

Мы остались без естественного света. Амелия включила фонарик и светит на стену, где ещё пару секунд назад мелькал мужской силуэт.

– И куда он делся? – вполне собранно спросила Катнер, а затем посветила на меня. – И где окно? Это такие оригинальные декорации, да? – проворчала она. – Когда вернёмся домой, напишу Мэлроузу такой отзыв, чтобы сюда больше никто не пришёл!

– Тихо, тихо! – я приложил палец к губам и прислушался. – Слышишь?

В полнейшей темноте слишком уж отчётливо слышен топот маленьких ножек. Дети испуганно перешёптываются друг с другом где-то в коридоре, а затем они забежали в комнату и тихонько закрыли за собой дверь.

Они попрятались, и я ощущаю на себе целых пять пар внимательных глаз. Дети одновременно с ужасом и любопытством рассматривают нас.

Дыхание тут же перехватило, а по спине новой волной пробежали мурашки. Амелия прижалась ко мне. Пусть здесь нет ни единого лучика света, я точно знаю, что глаза Катнер сейчас большие и круглые от испуга.

Тихо. Так тихо, что я могу различить голоса и лёгкие, но уверенные шаги Рэя и Эви. Они прямо над нами. Впрочем, так и должно быть, ведь, эти двое пошли исследовать чердак.

Однако не прошло и пары минут, как гробовую тишину нарушили тяжёлые шаги. Не знаю, женщине они принадлежат или мужчине, но человек будто поднялся на второй этаж и крадётся к детской. Неизвестный подошёл к двери и прислушался. В тишине я различаю сопение человека за дверью, и от этого волосы встают дыбом. Он постоял, но заходить всё же стал. Человек развернулся, звучно цокнув языком, и направился в противоположную сторону. В тот же момент я перестал ощущать на себе детские взгляды. Сами дети будто тотчас исчезли.

Амелия до боли сжала мою руку.

– Это Рэй и Эви. И чего это мы их слышим? – шёпотом спросила она. – Почему тогда Адама и Сабрину не слышно? Они же на лестнице где-то, да? Они точно ближе к нам, почему я их не слышу?

Даже не знаю, что ей ответить. Разве её не волнуют дети, которые буквально минуту назад были с нами в комнате? Что ж, с одним я точно согласен, нельзя просто ждать, пока неизвестный вернётся и нападёт на нас.

Я наощупь нашёл в комнате табурет и поставил в самом центре комнаты. Здесь по плану в потолке есть люк для актёров на чердак.

– Рэй! – позвал я, изо всех сил толкая крышку люка. – Рэй, ты меня слышишь?

Кейн тут же остановился и, похоже, оглядывается. Наконец, до него дошло, откуда доносится мой голос.

– Да, сэр? – немного робко ответил он.

Чердак

– Что значит исчезли? – с недоумением спросила Эви. – Лестница и окно? – в совершенной растерянности повторила она. – Какие ещё дети? Да что у вас там творится?

– Не знаю, что за ерунда происходит внизу, а у нас всё предельно нормально. – отрапортовал Рэй, захлопнув люк. – Даже скучновато. – поделился он и непринуждённо пожал плечами.

– Что, уже дом не кажется таким страшным? – с усмешкой поинтересовался я.

– Нет, сэр. – глаза Кейна тут же наполнились ужасом. – Этот дом… он безумен, сэр.

– Нам просто нужно найти жемчужину и свалить отсюда. – отчеканила Катнер. – Дом у него безумен! – насмешливо повторила Амелия и упёрла руки в бока.

– Зря смеёшься. – заметил Рэймонд и с лёгкостью подхватил увесистую бумажную папку с пола. – Кажется, я знаю, кто убивал пациентов доктора Гарольда. Не сомневаюсь, что детей она тоже могла убить в тот день. – сказал он, раскрыв папку где-то в середине. – Эбигейл Гарольд, в девичестве Дороти, была пациенткой психиатрической лечебницы. У неё расстройство личности с повышенной, неконтролируемой агрессией. – Рэй нервно сглотнул. – Её отправили в лечебницу после того, как нашли в окружении изувеченных тел четырёх здоровых мужчин. Эбигейл Дороти расправилась с ними одна при помощи кухонного ножа, а затем отрезала им кисти рук. – Кейн захлопнул папку. – И кстати, она боится подниматься на чердак. В детстве её запирал на чердаке отец за проступки.