Полная версия
Жнец и слеза Смерти
Кристина бессильно села на свою соломенную подстилку и прислонилась спиной к холодной и мокрой стене. На языке остался вкус камня и плесени, но это не так заботило девушку. Ей было страшно. Она ощущала себя жалкой и беспомощной. Ей казалось, что из-под ног выбили опору.
Ей не хватало Калеба, он никогда не оставлял ее одну надолго. Всегда мог защитить. Даже, когда Смерть отправляла его и Филиппа в города мертвых, она ждала его в полной уверенности, что он вернется и они снова будут вместе.
«Ведьма говорила, что схватит жнецов!» – поразила ее мысль.
– Калеб! Фил! Вы тут?! – голос прозвучал не так громко, как хотелось, в горле запершило. Со стороны послышались чьи-то осторожные шажки, они затихли где-то на середине пути. – Кто тут?
В этот раз голос прозвучал более громко, но ответа все равно не последовало. Кристина ощутила присутствие еще одного человека. Неизвестный стоял где-то посередине камеры и не решался подойти ближе.
– Кто тут? – повторила свой вопрос Кристина, повернув голову в ту сторону, где она слышала шаги.
– Ты разве меня не видишь? – прозвучал удивленный и в тоже время робкий детский голосок
–Тут слишком темно, я почти слепа, – Кристина покачала головой.
Девочка немного потопталась на месте и наконец подошла ближе и присела рядом.
– А что у тебя с лицом? – холодные детские пальчики прикоснулись к опухшей щеке Кристины, так что она вздрогнула и осторожно отвела детскую руку от себя.
– Это сделали очень плохие… – Кристина запнулась, не зная, как правильней назвать тех, кто уже умер, но все, же сказала «люди».
– Меня тоже обижали плохие люди. Сначала я жила у Прыща, он заставлял меня попрошайничать, если я приносила мало денег бил меня. Потом меня забрала одна тетя и привела сюда в замок. Хорошие люди меня умыли и одели очень красивое платье и отвели меня к графине. Со мной были и другие девочки, тоже в красивых платьях. Графиня выбрала меня личной служанкой. Она сказала, что от меня немного потребуется, только выносить ночной горшок и ходить за ней, как хвостик. Только это оказалось совсем не весело. Я постоянно делала ошибки, и графиня меня наказывала за них. Хуже, чем Прыщ. А потом к ней привели другую девочку, и она меня отправила жить на кухню, там было хорошо. Повар добрый, он всегда делился остатками еды со стола графини.
А потом приехал человек в черной накидке и страшной маске, он был очень болен, его подхватил доктор графини. А потом меня кто-то схватил, и я уснула. А потом, когда я проснулась, то снова увидела этого страшного человека, он был без маски, и лицо было очень бледным, доктор говорил, что если ничего не сделать, то король скоро умрет. А потом графиня начала рисовать на полу и на мне, она что-то шептала при этом, мне было очень страшно. А потом мне сделали очень больно, – девочка взяла руку Кристины и провела ей по горлу, где была большая старая рана от ножа, – тут было особенно больно.
Кристина одернула руку, и прижала к груди, сжав в кулак. По спине пробежали мурашки. Ей было жаль малютку, то, что с ней сделали, было бесчеловечно, но также она боялась мертвой девочки.
– А на тебе рисовали?
– Нет, – Кристина отрицательно покачала головой, – Как тебя зовут? – стараясь направить разговор в более приятное направление, спросила Кристина малышку.
– Мария, – немного застеснявшись, ответила девочка, – а тебя?
– Кристина. Мария, давай больше не будем говорить о нехороших людях, – Кристина пересилила свой страх и сжала холодные ручки девочки.
– Хорошо. А кто такие Калеб и Филипп, ты их звала, я слышала?
– Мои друзья, – Кристина грустно улыбнулась, на сердце было тревожно, судьба жнецов ее сильно беспокоила.
– Их тоже схватили плохие люди?
– Не знаю… Надеюсь с ними все хорошо.
Где-то наверху заскрипели несмазанные петли двери, по лестнице кто-то зашагал, шаги отдавались странным звуком, словно у человека одна нога была деревянная.
– Не говори ему про меня, – в голосе девочке прозвучал страх, она быстро поднялась и убежала, зашуршала солома и Мария затаилась где-то в глубине камеры.
Кристина услышала громкое и тяжелое дыхание человека, загремели ключи, неизвестный что-то недовольно и неразборчиво бормотал себе под нос. Решетка камеры скрипнула, и в камеру зашел мужчина, от него сильно пахло потом, грязью, и спиртным. Он внес с собой яркий огонек -факел догадалась Кристина, пытаясь разглядеть силуэт, вошедшего человека. Он казался невысоким и тучным и хромал на правую ногу.
– Проголодалась? – голос у человека оказался довольно громким, Кристина даже вздрогнула, он поставил факел в отверстие в стене и подошел ближе. – Графиня велела тебя покормить.
– Очень великодушно с ее стороны.
– Она необычайно добрый человек, – с иронией ответил тюремщик, он опустился одно колено и поставил на пол поднос.
– Я заметила.
– Ешь и не дерзи, – человек поднялся, забрал факел, закрыл дверь и зашагал дальше по коридору.
Камера опять погрузилась в полный мрак.
Кристина нащупала на подносе тарелку и принюхалась к содержимому. По запаху это была овсяная каша. Кристина взяла одну ложку холодной и вязкой каши положила в рот и сразу выплюнула, каша оказалась горькой на вкус с шелухой и комками.
Помимо еды на подносе оказалось еще и фляга с водой. Кристина осторожно взяла флягу принюхалась. По запаху – это была обычная вода. Она осторожно сделала несколько глотков и поставила на пол.
Через некоторое время человек с деревянной ногой зашагал обратно к выходу из тюрьмы. Она затаилась, когда его шаг стих возле ее камеры. «Что он от меня хочет?» – промелькнула тревожная мысль, Кристина крепко сжала ложку в руках, готовая в случае чего защищаться тем, что имелось у нее под рукой. Но человек не спешил открывать дверь ее камеры, наоборот он обратился к кому-то другому, по всей видимости, сидевшему в противоположной камере.
– Так вам мразям и надо! Без вас мир был бы намного лучше! – бросил он неизвестному собеседнику издевку, но не дождавшись ответа, плюнул и захромал к выходу.
Как только верхняя дверь закрылась, Мария вылезла из своего укрытия и осторожно вернулась на прежнее место.
– С кем он говорил? – спросила Кристина у девочки.
– С чудовищем.
– Что за чудовище?
– Я никогда его не видела полностью, только глаза. Красные и очень страшные. Я его очень боюсь.
Кристина резко поднялась, опрокинув тарелку с кашей.
– Это не чудовище. Ты можешь меня проводить к решетке?
Девочка неуверенно кивнула головой и взяла холодной рукой Кристину и потянула за собой.
– Давно появились эти глаза? – спросила Кристина с тревогой в сердце, она боялась, что Калеб и Фил где-то рядом, в заточении, такие же беспомощные, как и она.
– Чудовище жило тут, когда меня бросили сюда.
«Значит это не Калеб и не Фил» – облегченно подумала Кристина. Мария подвела ее к металлическим прутьям решетки.
– Жнец! – Кристина не знала, как обратиться к «чудищу», сидевшему в другой камере, – Не молчи. Я знаю, что ты там. Как твое имя?
Тишина…
– Не молчи! Прошу ответь!
– Зачем тебе оно, смертная? – прозвучал громкий, но безразличный, голос жнеца.
– Ой, зачем ты разговариваешь с чудищем, – Мария испугалась и спряталась за юбку Кристины, крепко сжав края.
– Не бойся, он нам не враг, – Кристина положила ладонь на мягкие волосы ребенка.
– Но и не друг, – вновь раздался голос жнеца.
Мария крепче прижалась к Кристине и шепотом попросила ее отойти от дверей, но Кристина успокоила ее и продолжила говорить со жнецом:
– Я хорошо знаю других жнецов Калеба и Филиппа, может ты их знаешь?
– Допустим, встречал, что с того, смертная?
– Я их друг.
Жнец засмеялся, так, что его гогот разнесся эхом по всей тюрьме. Кристину поведение жнеца зацепило:
– Я не сказала ничего смешного.
– Ты можешь считать себя кем угодно, смертная, но запомни и не обманывай саму себя – у жнецов нет друзей. Что ты хотела от меня?
– Калеб и Филипп они тут? – на этот раз Кристина не стала принимать слова жнеца близко к сердцу, лучше подобные уколы пропускать мимо себя, этот жнец ничего не знает о ней и Калебе.
– Я не видел, чтобы их сюда приводили. Думаешь, если их не поймали, они придут тебя спасать? Забудь про них. Жнецы не приходят за своими павшими в бою, до смертной им нет никакого дела. Выкинь из головы эту жалкую надежду. Мы все обречены на одну участь.
– Какую участь? – Кристина нахмурила лоб.
– Посмотри на девчонку. Тоже сделают и с тобой высосут из тебя жизнь, отдав ее другому, а может тебе повезет меньше, и графиня будет использовать тебя, как подопытную крысу.
– Она меня не видит, – решила встрять в разговор малышка, выглянув из-за спины Кристины, жнец не придал никакого значения словам девочки.
– А что сделают с тобой? – продолжила расспрашивать Кристина.
– Со мной они уже много чего сделали. Я любимая игрушка доктора.
– Тут есть другие жнецы?
– Были…Где они теперь не знаю, не думаю, что их отпустили. Ты тоже тут не одна смертная. Только вчера сюда привели пятерых, не считая тебя.
Сверху заскрипела дверь, человек с деревянной ногой вернулся, его шаг стал тяжелым, кряхтение громче, словно он нес что-то тяжелое.
Мария как услышала скрип, сразу бросилась в убежище. Кристина спряталась за стенкой возле решетки.
Когда человек проходил мимо камеры жнеца, тот специально заговорил:
– О сегодня к нам занесли птицу высокого полета! Графиня в дурном настроение? Или ее ученица ей чем-то не угодила?
– Не твое дело, – кротко бросил жнецу одноногий и пошел дальше.
Очень далеко звякнула дверь, защелкнулись кандалы и человек молча, покинул подземелье.
– Кого он принес? – Кристина села возле двери.
– Ведьму, – в безразличном голосе появились нотки злой радости, – Надеюсь, графиня не передумает забирать эту дрянь отсюда. И придаст ее смерти особый шик.
– Что она тебе сделала?
– Помогла изуродовать мое тело. Но больше я был бы рад видеть тут человека, называющего себя доктором.
Кристина хотела спросить «кто этот человек доктор?», но жнец опередил ее своим ответом:
– Этот мерзкий смертный отрезал мне руку и пришил руку моего напарника. Мое лицо превратил в лоскутное одеяло. Ведьма ему помогала. А знаешь все ради чего? У графини и ее приближенных весьма извращенные способы развлекаться. Рассказать, что они сотворили с моим компаньоном?
– Не стоит, – Кристине стало жутко, она не хотела верить, что люди способны на такие зверства.
Кристина почувствовала, как Мария вылезла из своего укрытия и приблизилась к ней.
– Почему ты прячешься?
– Он нехороший человек, он заберет меня, и я больше не вернусь.
– Графиня обращает свои старые игрушки в камень, – более понятно пояснил жнец.
– Откуда ты это знаешь?
– Один раз меня удостоили, созерцать сей процесс. Хороший способ решить проблему с неугодными, но очаровательными на взгляд графини неупокоенными или живыми людьми. Тело в камне не гниет, а, следовательно, душа никуда не может из него деться. Нет фантомов.
Кристина разговаривала со жнецом еще очень долгое время. Он говорил с ней охотно, но без эмоций, просто отвечая на все вопросы. Спустя долгое время все же назвал свое имя. Его звали Кроу. Он рассказал, как попал в плен к графине.
Это случилось около сотни лет назад, так предполагал Кроу, переставший вести счет времени. Он и его напарник. отправились на север к городу мертвых. Во время зачистки города они угодили в ловушку.
Мертвые тут же скрутили их и запихнули в подвал. Там они и еще несколько жнецов провели неделю. Вырваться на свободу они не могли – ловушки обездвижили их. Через неделю жнецов посадили в бочки и погрузили в телегу, сколько дней они провели в пути, Кроу не уточнил. Только сказал:
– Бочки открыли, когда они оказались в замке графини. Моего напарника и других жнецов графиня забрала сразу. Я же чем-то приглянулся доктору. Он оставил меня для себя и сделал своим подопытным. Моего напарника после всех пыток ведьма Витори обратила в каменную статую, за дерзость, как она сказала. Я до сих пор ощущаю его страдания в этом камне, я бы сжег его свиток, если бы знал где он, чтобы облегчить свои и его мучения. Как бы я хотел уничтожить эту мучительную связь, – злобно сказал Кроу делая ударение на последние слова.
Кристина стало жаль жнеца, ей хотелось пожалеть Кроу, но подходящих слов так и не нашлось.
– От рук графини страдают все: живые, мертвые, жнецы. Мы только расходный материал для ее опытов.
– Что бы ты сделал, если бы у тебя появился шанс сбежать отсюда? – перебила Кристина.
– Отсюда нет выхода, не задавай глупых вопросов.
– Но все же…
– Когда освободишь меня – увидишь все сама, – после этого Кроу замолчал, словно слова Кристины задели его.
Жнец не говорил до вечера, пока не принесли ужин, так он обозначил приход человека с деревянной ногой.
На ужин была та же самая отвратительно сваренная овсяная каша и фляга с водой. Кристина с трудом проглотила несколько ложек. Комки каши вставали у нее в горле и пытались вырваться наружу. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы еда проходила дальше.
Позже надзиратель, так про себя назвала одноного человека Кристина, вернулся и вынес одного из пленников.
– Не советую мучить себя этой едой, она может быть отравлена, – предупредил Кроу, когда дверь в тюрьму закрылась.
Кристина тут же откинула от себя противную пищу и попыталась разговорить Кроу, но тот снова начал молчать.
Ночью очнулась ведьма, ее вой, пронесся по всему подземелью. Кто-то из заключенных громко попросил ее заткнуться. Один зло сказал: «доигралась, проклятая!».
Мария всю ночь просидела рядом. Она рассказывала, какой ее жизнь была, когда она жила в доме Прыща.
–Я не была у него одна, нас было много. Прыщ забирал нас из плохих семей. Он говорил, что моя семья тоже была плохой, хотя я не помню ее совсем. Билли, он был самый старший из нас, говорил, что меня привезли еще совсем маленькой и Эмма, ее тоже вырастил Прыщ, ходила со мной по рынку и выпрашивала милостыню, иногда воровали….
Кристина слушала печальные истории девочки: как Эмма в один день пропала, как сбежал Билли и еще несколько мальчиков, как потом Прыщ рассказывал, что беглецов съели бродячие собаки… Девушка не заметила, как глаза закрылись, и она погрузилась в сон.
Во сне ее ожидали кошмары. Она бежала по темному коридору, спотыкалась, падала и просыпалась. Снова засыпала под рассказ девочки.
– Утро, – сказал Кроу, когда принесли завтрак, Марии не было рядом, девочка, наверняка сидела где-то в своем убежище.
На завтрак было тоже, что и вчера на ужин, Кристина решила для себя, что не будет притрагиваться к еде. Надзиратель разнес еду всем пленникам и на обратном пути не забыл поглумиться над жнецом, после чего ушел.
Сразу, после его ухода появилась Мария, она села рядом, взяла ложку и поковыряла ей в тарелке:
– Тебя все время будут кормить такой гадостью?
Кристина пожала плечами, есть в этой тюрьме она не собиралась, пусть даже умрет с голоду или от жажды.
Одноногий пришел довольно скоро после завтрака, прошел мимо камеры Кристины, и открыл одну из дальних решеток, от ее противного скрипа у Кристины свело зубы. Обратно одноногий надзиратель шел тяжелее. Он забрал кого-то из камеры поняла Кристина, и когда дверь тюрьмы захлопнулась, она обратилась к Кроу.
– Куда он понес его?
– К графине на завтрак, она любит перекусить человечиной, – Кристина не поняла, была ли это шутка или Кроу говорил серьезно, но ее слегка передернуло, от самой мысли, что другой человек может съесть другого человека.
До «ужина» в камеру никто не заходил. Можно было сказать, день прошел довольно тихо. Малышка предложила сыграть в хлопки, и это было хоть какое-то развлечение в темной и сырой камере.
На ужин Кристине принесли что-то новое. Запах жареной курицы она почувствовала, как только надзиратель вошел в камеру.
–Ешь, у тебя сегодня праздник, – с насмешкой сказал надзиратель ей и ушел к другим заключенным.
В животе у Кристины забурлило, ей очень хотелось есть, а аромат вкусной еды так и манил к себе, но предупреждение Кроу останавливало. Вместо того, чтобы накинуться на еду, Кристина отшвырнула от себя подальше тарелку и легла, повернувшись к стене, прикусила палец и заплакала. Она не знала сколько еще сможет продержаться и успеет ли спасти ее Калеб.
Надзиратель вернулся через час, он остановился возле камеры Кристины и зазвенел ключами. Кристина сразу повернулась лицом к вошедшему человеку и вжалась в стену.
– Тебе не понравилось? – немного помолчав, с некоторой озадаченностью в голосе, видимо, рассматривал разбросанную еду на полу, спросил человек с деревянной ногой, Кристина отвечать на вопрос не спешила.
– Если хочешь, я могу принести что-то другое, утром повар приготовил чудесный куриный суп, – необычайно добрым тоном заговорил надзиратель, Кристина молчала, думая про себя, что лучше умрет с голоду, чем будет тут есть.
Надзиратель еще какое-то время постоял и ушел, вернулся довольно быстро с горячим куриным супом.
– Ешь, – он поставил тарелку перед Кристиной, – Или тебя покормить с ложки?
Кристина вместо ответа швырнула горячую тарелку в лицо надзирателя, он выругался от боли и замахнулся, но внезапно остановил удар.
– Что же, раз не хочешь, есть – не ешь, – прорычал он, – но за свой поступок ты ответишь.
Он ушел злой и раздраженный.
– Я не дам тебя обидеть, – шепнула девочка Кристине, прижавшись своим холодным телом. Она снова начала рассказывать о своей нелегкой жизни. Под этот детский лепет Кристина заснула.
Скрип двери ее камеры заставил ее проснуться и подскочить. Она узнала по шагам надзирателя. От него несло вином – он был пьян. Немного шатаясь он подошел ближе к Кристине, схватил за горло и прижал к стене.
– Не ждала? Время платить по счетам? – весело спросил он, – Что молчишь? Язык проглотила? Ничего сейчас голос прорежется! – его руки полезли под платье Кристины.
Кристину забила дрожь, она изо всех сил попыталась оттолкнуть от себя надзирателя. Это у нее получилось, но только раззадорило мерзавца. Он попытался повторить попытку и схватить Кристину…
– Твою же мать! – неожиданно заорал он, и рыча, начал с кем-то сражаться.
Кристину заколотило от страха, она оцепенела и не слышала ничего кроме стука своего собственного сердца. Колени подкосились, и она сползла по стенке на пол, обхватила колени и осталась так сидеть, пока ледяная рука мертвой девочки не дотронулась до нее.
– Мария? – вздрогнув, осипшим от волнения голосом спросила Кристин, она узнала гладкую ладошку девочки. И только потом поняла, что слышит во мраке дикий вопль надзирателя. Он в агонии катался по полу.
– Бежим, – девочка потянула Кристину за собой.
Мария открыла не запертую решетку и побежала по коридору. Кристина следовала за ней, крепко сжимая руку девочки.
На лестнице Кристина несколько раз упала, в колене появилась жгучая боль, в груди кололо, ей казалось, что она задыхается и вот-вот потеряет сознание.
– Быстрей, мы почти добрались, – торопила ее Мария, дергая за руку.
Они достигли последней ступени, и девочка открыла скрипучую дверь подземелья, за которой они ожидали увидеть свободу.
Дверь открылась и Мария вместе с Кристиной выскочили из темницы и лицом к лицу столкнулись со стражей, охранявшей вход.
Кристину привели в покои графини, по приказу хозяйки замка. Дверь за спиной захлопнулась, словно капкан и Кристина осталась в хорошо освещенной комнате. В центре она разглядела женский силуэт и поняла, что это графиня Витори.
От хозяйки замка исходил приятный легкий аромат духов, она легкой походкой подошла к Кристине и обошла ее вокруг, словно та была манекеном, а потом той же легкой походкой села. Кристине казалось, что графиня пронзает ее своим взглядом. Очень хотелось сбежать, но Кристина оставалась на месте и молчала.
– Ты вся дрожишь, – заметила графиня, – Тебе плохо?
Кристина не ответила, она чувствовала подвох в этой простом заботливом голосе.
– Ты немая? – в голосе графини прозвучало легкое удивление, смешанное с некоторым восторгом, – Отвечай, кивни, если не можешь говорить, – с некоторым раздражением в голосе произнесла графиня.
– Я могу говорить, – голос Кристины прозвучал не так громко, как ей хотелось, пережитое нападение не прошло для нее даром, о нем она старалась не думать. Куда больше ее заботила судьба Марии. Девочку схватила стража в самых дверях. Она попыталась сопротивляться, но среди стражников оказался тот, кто умел колдовать. Он и остановил мертвую девочку.
– Печально, я люблю убогих, – разочарованно вздохнула графиня, – Но раз ты не такая убогая, как я надеялась, тогда ответь на мои вопросы, но не смей лгать, – последнее слово графиня сильно выделила интонацией, но задать вопроса так и не успела, в дверь постучали и открыли.
Кристина сразу узнала вошедшего – это был надзиратель. Его смрад было трудно забыть. Она испуганно отскочила в сторону, и из-за слабости споткнулась, упала на пол и постаралась отползти как можно дальше от этого человека. Графиню это рассмешило.
– Госпожа, – сказал одноногий, поклонясь, когда графиня перестала смеяться, – я сделал все, как вы велели.
– Я рада, – раздраженно ответила графиня, – Ты из-за этого решил меня побеспокоить или есть еще что-то?
Надзиратель испугался холодного тона графини и отступил назад к двери, Кристине показалось, что он смотрит на нее.
– Госпожа, я хотел забрать ее, с вашего позволения.
– Она останется у меня, – резко возразила графиня, – помоги ей подняться.
Одноногий не успел подойти к Кристине, она сама встала и расправила подол платья. Отступила в сторону от врага, стараясь держаться подальше от этого человека.
– Ты его боишься? – спросила графиня, интонация, с которой прозвучал вопрос, Кристине не понравилась.
– Нет, – твердо возразила Кристина и добавила, – Этот человек мне противен.
– Вот как?! – удивилась графиня, но продолжила говорить спокойным, практически равнодушным тоном, – Впрочем, не удивительно. Бакл действительно мерзкий на вид человек. Тоже убогий. У него деревянная нога, его лицо напоминает мне лицо небритой обезьяны из бродячего цирка, кстати теперь у него нет еще уха, спасибо твоей мертвой подружке. Как жаль, что я сама не догадалась отрезать ухо этому убогому. Может ему отрезать второе ухо?
– Госпожа…
Залепетал Бакл, но графиня его грубо оборвала:
– Молчи! Я тебя не спрашивала! Что скажешь? Стоит отрезать ему второе ухо?
Как бы Кристине не был противен Бакл, отрезать ему второе ухо она не захотела. Графиня расстроилась.
– И в правду, зачем мне безухий тюремщик. Похоже пришло время перемен. Мне нужен более исполнительный и более умный и бдительный надзиратель, – голос графини стал похож на металл, – чтобы всякие покойники не шатались по моей тюрьме. Эта девчонка еще полгода назад должна была стать камнем!
– Госпожа, – Бакл упал на колени и подполз к графине, – это было в первый и последний раз, я больше вас никогда не подведу. Эта мелкая девчонка, я думал, она сбежала, я не думал, что она прячется в камере…
– Хватит! – волна раздражения, с которым ответила графиня, долетела до Кристины и исчезла, словно этого приступа гнева и не было вовсе, – Ты выглядишь еще более жалко, чем она. Все же тебе стоит отрезать второе ухо в наказание.
Графиня оттолкнула Бакла ногой и поднялась с кресла, она не спеша подошла к Кристине и дотронулась тонкими пальцами до синяков, нарочно надавив до боли.
– Скажи это он сделал с твоим лицом? – голос графини звучал строго.
– Нет, – стиснув зубы от боли, ответила Кристина.
– Значит, это дело рук моей непутевой ученицы, – графиня резко дернула подбородок Кристины и отошла, – Бакл, вставай с пола, и прикажи Мэй прийти ко мне, а потом возвращайся к своим делам. К обеду мне нужен еще один пленник полный жизни.
У Кристины пробежали мурашки по спине, она невольно вспомнила слова Кроу, про то для чего графине нужны пленники. Ей стало дурно, ее повело в сторону, но она смогла взять себя в руки и устоять на ногах. Если она сейчас потеряет сознание, то вполне вероятно, что ужином станет она.
– Не стой столбом! – гаркнула графиня на замешкавшегося надзирателя.
– Да, госпожа, – хромая Бакл удалился, оставив после себя всю свою вонь.
– Жалкий человек, но вернее собаки, – графиня ушла в конец комнаты и распахнула окно, – Чего ты испугалась?
– Вы едите людей, – выдавила из себя Кристина.
– Я? Кто сказал тебе такую глупость? – слова рассмешили хозяйку дома. – Твоя маленькая подружка? Как ее звали? Мила, Мика, Мара…
– Мария.
– Не важно. Я не ем людей – это бессмысленно, ну разве, что сердце, – графиня довольно усмехнулась, – Не бледней. Для моего ритуала оно бессмысленно. Вчера из-за твоей выходки я не смогла провести ритуал. Знаешь, какой результат? Я постарела на двадцать лет. Ты не можешь себе представить как ужасно, когда появляются морщины, тело начинает дряхлеть, выпадают зубы.