Старая Москва: 1890–1940 годы

Недалеко от церкви святого Ермолая в 1912 году начали возводить комплекс зданий по заказу Анны Александровны Волоцкой. Её отец, сенатор Александр Алексеевич Волоцкой был женат на графине Аделаиде Фёдоровне (Фридриховне) фон Менгден, поэтому хозяйку Волоцких домов иногда тоже называют графиней. Волоцкие дома, построенные по проекту известного архитектора Эрнста Карловича Нирнзее, занимают обе стороны проулка, протянувшегося от Большого Козихинского до Трёхпрудного переулка. В послевоенные годы это место имело дурную славу из-за тамошней шпаны. Кстати, один из принадлежавших Нирнзее доходных домов располагался поблизости, на углу Трёхпрудного и Малого Козихинского переулков.

В Трёхпрудном переулке, недалеко от Ермолаевского, выделяется своими изысканными формами фасад дома № 9, построенного по проекту Шехтеля для скоропечатни Левенсона, одной из лучших российских типографий тех времён. Стоит обратить внимание на этом дом, поскольку неподалёку, в одноэтажном домике № 8 жила семья великой русской поэтессы Марины Ивановны Цветаевой. Её отец, Иван Владимирович Цветаев, был инициатором создания и первым директором Музея изящных искусств имени императора Александра III при Московском университете. В 1894 году, на первом съезде русских художников и любителей художеств, созванном по случаю дарения Москве картинной галереи братьев Третьяковых, Цветаев произнёс речь, в которой призвал к созданию нового музея изящных искусств в Москве. По инициативе профессора был объявлен конкурс на лучший проект музея. В 1897 году Цветаев познакомился с фабрикантом Юрием Степановичем Нечаевым-Мальцевым, который стал главным финансовым покровителем музея. В августе 1899 года состоялась торжественная закладка здания на Волхонке, а 31 мая 1912 года Музей изящных искусств был открыт для посетителей. Трёхпрудный переулок примечателен и тем, что первый сборник стихов Марины Цветаевой был напечатан в 1910 году именно здесь, в скоропечатне Левенсона. Юная, никому не известная поэтесса первую книгу опубликовала на собственные деньги, точнее на деньги своего отца.

1900-е гг. Типография Левенсона в Трёхпрудном переулке

В 90-х годах XIX века ни один издатель не рискнул печатать и рассказы Максима Горького – среди литературных критиков бытовало мнение, что никто не станет их читать. Решился на авантюру Александр Чарушников, родом из мещан, купец второй гильдии, по инициативе которого составилось издательство С. Дороватовского и А. Чарушникова. Первый том «Очерков и рассказов» вышел тиражом три тысячи экземпляров в конце марта 1898 года. В том же году были опубликованы ещё два тома рассказов Максима Горького. Правда, вскоре писатель отказался сотрудничать с Чарушниковым, поскольку другие книгоиздатели предложили ему более выгодные условия. А вскоре рассказы Горького пошли нарасхват. В начале 1906 года Чарушников открыл книжный магазин под вывеской «Чарушников и К°» в доме № 15 по Большому Козихинскому переулку. Близость к университету и консерватории сделала район Козихи излюбленным районом студенчества Москвы – считается, что не было здесь ни одной квартиры, в которой не проживали бы студенты и курсистки. Цель у создателей книжного магазина на Большом Козихинском была одна – приблизить либеральную литературу к молодежи. Магазин не только торговал книгами, через него проходили партийные издания, причём самых разных прогрессивных партий, там подбирали книги для рабочих кружков, для библиотек. Однако в марте 1907 года полиция обнаружила в доме нелегальную литературу, и магазин был закрыт.

Малый Козихинский переулок начинается небольшим трехэтажным домом, построенным в 1927 году для кооператива «Квартирохозяин». В нём долгие годы жил известный артист и библиофил Николай Смирнов-Сокольский. Примечателен и дом № 12, построенный в 1914 году – в нём располагалась квартира адвоката Владимира Коморского, у которого часто бывал Михаил Булгаков. Здесь в начале 20–х годов собирался своего рода литературный клуб, в состав которого входили Юрий Олеша, Илья Ильф и Валентин Катаев.

Сберкасса на углу М. Бронной и М. Козихинского переулка

Главной достопримечательностью Козихи является Патриарший пруд, один из трёх заложенных при патриархе Иоакиме. Вскоре после войны с Наполеоном Бонапартом, когда пришлось практически заново отстраивать Москву, у Патриаршего пруда появился «кофейный дом для продажи чая, кофе и лимонада, окромя всякого рода напитков». С конца девятнадцатого века Русское гимнастическое общество устраивало на Патриарших зимний каток, а летом там функционировала лодочная станция, которая располагалась на северо-западной стороне пруда. Во второй половине 30-х годов прошлого столетия, как раз ко времени несчастья с Берлиозом, на противоположной стороне пруда появился изящный павильон. Скорее всего, некто вальяжный и влиятельный, предпочёл наблюдать за событиями на Патриарших, не сидя на скамейке у пруда, а находясь в более комфортных для себя условиях, притом оставаясь скрытым от посторонних глаз. В принципе, он мог быть свидетелем и того несчастного случая, который произошёл с Берлиозом на углу Ермолаевского и Малой Бронной. Но вот какое возникает сомнение: если Берлиоз вышел со сквера на углу, а трамвай «выйдя на прямую… взвыл и наддал», то никак не мог Михаил Александрович увидеть «несущееся на него с неудержимой силой совершенно белое от ужаса лицо женщины-вагоновожатой» и уж тем более не смог бы разглядеть её алую повязку. Всему этому, в полном согласии с законами физики, полагалось обретаться гораздо правее, метрах в двадцати от него, а видеть Берлиоз мог только пассажиров в окнах уходящего вагона. Но всё это мелочи, нисколько не умаляющие достоинства «закатного романа».

С юго-западной стороны Патриаршего пруда находится Большой Патриарший переулок, где, начиная с 1908 года, велось строительство дома для потомков Аслана Торосяна, из Армавира перебравшихся в Москву. Всего сыновей было пятеро – Александр, Гавриил, Ованес, Михаил и Лазарь. Кстати, со временем Ованес стал Иваном, а все Аслановичи – сыновьями Афанасия Тарасова. Мрачноватое здание, спроектированное в стиле итальянских палаццо, стоит и поныне на углу со Спиридоньевской улицей. Заказчиком был Гавриил Асланович, а продолжал строительство его сын, Григорий Гавриилович. Когда-то мимо этого здания, дребезжа на повороте, проезжал трамвай.

1900-е гг. Каток на Патриаршем пруду. На заднем плане – дом Левенцовой на Малой Бронной, где в 1886 году архитектор Анатолий Гунст организовал «Классы изящных искусств для лиц обоего пола». Позднее на этом месте был построен дом Вешнякова

1913 г. Павильон лодочной станции на Патриаршем пруду. На заднем плане – дом № 7 по Ермолаевскому переулку

1920-е гг. Новый павильон лодочной станции

Не менее примечателен и дом № 6 по Большому Патриаршему переулку, где накануне революции 1917 года проживал барон Иван Станиславович Нолькен. Как выяснилось, у судьи Московского военно-окружного суда было ещё одно, не менее серьёзное увлечение. Помимо книги воспоминаний о своей юности, изданной в 1889 году, уже находясь в эмиграции, он написал несколько романов, один из которых имел название, хорошо знакомое поклонникам Константина Симонова – «Живые и мёртвые». С семьёй Нолькена, точнее с его лифляндской роднёй связана страшная история. В феврале 1913 года петербургские газеты сообщили: «На возвращавшихся около десяти часов ночи домой после парадного вечера аренсбургского городского голову барона Нолькена и его младшего брата, крупного землевладельца, напали неизвестные. Выстрелами из револьверов оба барона убиты». Здесь речь идёт о городском голове Аренсбурга бароне Герхарде Нолькене. О результатах расследования газеты не сообщили, но вот на что стоит обратить внимание. За месяц до этого происшествия во время великосветской охоты в имении барона Нолькена были наняты в качестве загонщиков шестьдесят крестьянских детей. На другое утро в лесу нашли трупы двух заблудившихся и замерзших мальчиков-загонщиков. Шесть других малолетних участников великосветской охоты отморозили себе руки и ноги. Скорее всего, убийство баронов стало местью за ещё более ужасное преступление.

В давние времена дворянская знать предпочитала жить на Мясницкой улице. Позже князья и графы перебрались на Пречистенку, а их место на Мясницкой заняли богатые купцы. К началу первой мировой войны и те, и другие мирно сосуществовали на Спиридоновке. Помимо дома княгини Долгоруковой, здесь располагались владения купцов Морозовых и Рябушинских. Летом 1900 года на углу Малой Никитской и Спиридоновки началось строительство роскошного особняка для Степана Павловича Рябушинского. Один из членов семейного клана фабрикантов Рябушинских увлёкся собиранием и реставрацией старинных икон, для чего оборудовал в своём доме мастерскую. Было намерение основать музей икон, но помешала война, а затем и революция. В 1931 году особняк перешёл в распоряжение только что вернувшегося в СССР Максима Горького. Рядом, в доме № 4 жил и другой маститый писатель, Алексей Толстой, но это было уже после смерти Горького.

1910-е гг. Дом Степана Рябушинского на углу Спиридоновки и Малой Никитской

Владельцем дома № 6 на Спиридоновке в 1901 году был «мучной король» Антон Максимович Эрлангер. Его восхождение к успеху началось в 1881 году с запуска в эксплуатацию мельницы небывало высокой по тем временам производительности. Позже такие мельцицы стали строить по всей России. Дело отца продолжил сын, инженер-механик, который основал Товарищество «Антон Эрлангер и К°». Вскоре семья разъехалась по другим районам Москвы, а дом перешёл во владение другого семейства. Здесь поселились братья Марконет – адвокат Александр Федорович и врач Владимир Федорович. В 1906 году в этом доме жил Александр Блок с молодой женой, Любовью Дмитриевной Менделеевой. Александр Федорович Марконет был женат на кузине матери поэта.

Примечательное по своей архитектуре здание располагается на углу Спиридоновки и Гранатного переулка. Построено оно было в 1902 году по заказу московских купцов братьев Михаила и Николая Армянских. В 1906 году в этом доме снял квартиру Борис Константинович Зайцев. Сын директора металлургического завода Гужона, располагавшегося у Рогожской заставы, учился на химика и юриста, два года слушал лекции в Горном институте, но так и не приобрёл профессии. С юных лет он мечтал стать писателем, завёл знакомства в литературных кругах – частыми гостями в его доме были Константин Бальмонт, Сергей Городецкий и Андрей Белый. Бывал в этой квартире Иван Бунин. Одним из участников литературного кружка в доме Армянских был и Павел Муратов, который устраивал такие же вечера на квартире своего брата в доме на углу Большой Никитской и Мерзляковского переулка. Мечта Бориса Зайцева в какой-то степени сбылась после отъезда в Европу, где с 1922 года он сотрудничал с эмигрантскими изданиями, опубликовав свои дневниковые записи, посвящённые жизни во Франции.

1910-е гг. Дом Армянских на углу Спиридоновки и Гранатного переулка

C 1916 года в доме Армянских снимал квартиру основатель Московского камерного театра Александр Таиров вместе с женой, актрисой Алисой Коонен. Детство и юность Алиса провела у Патриаршего пруда, в доме на углу Малой Бронной и Малого Козихинского переулка, где уже значительно позже обосновалось кафе «Маргарита», названное так в память о возлюбленной Мастера. Впоследствии актриса так вспоминала дореволюционную Спиридоновку: «Спиридоновка была моей самой любимой улицей. Извозчики называли ее "барской". Ни одного магазина, маленькие особняки с обеих сторон, на углу церковь с большим садом, напротив дворец Морозова». А в начале 30-х годов прошлого века трехэтажную часть дома по Гранатному переулку надстроили двумя этажами – специально для актеров и сотрудников Государственного театра имени Мейерхольда.

Среди жителей Гранатного переулка в начале прошлого века было немало значительных лиц. Неподалёку от дома Армянских располагалась усадьба Михаила Леонтьева, сына тайного советника, шталмейстера императорского двора, правнука генералиссимуса Суворова. Михаил Михайлович служил в лейб-гвардии гусарском полку и, выйдя в отставку в чине полковника, поселился в Гранатном переулке. Почётный гражданин города Владимира последние десять лет жизни был предводителем губернского дворянства.

1910-е гг. Усадьба Леонтьева в Гранатном переулке

Дом архитектора в Гранатном переулке – бывший дом Лемана

Дом № 7 на другой стороне переулка был построен в 1897 году по проекту архитектора Адольфа Эрихсона для супруги Роберта Лемана, владельца Рожновской каблучно-колодочной фабрики под Смоленском и директора Товарищества ситценабивной фабрики «Эмиль Циндель». Позднее роскошный особняк продали московскому губернскому предводителю дворянства в 1915-1917 годах, крупному землевладельцу Петру Александровичу Базилевскому. А в конце 30-х годов прошлого века здесь обосновался хорошо известный москвичам Дом архитекторов. Вскоре рядом появилось новое здание – изысканные интерьеры актового зала, гостиной, ресторана и бильярдной как нельзя более способствовали отдыху столичных зодчих после трудов праведных в области советского конструктивизма.

Соседние владения в начале прошлого века принадлежали Вере Клавдиевне Риттих, жене классного инспектора Пажеского корпуса. Фёдор Александрович стал генералом не без поддержки своего брата – Александр Александрович Риттих известен как зачинатель столыпинской земельной реформы и министр земледелия в последнем царском правительстве. Но в 1917 году блестящая карьера прервалась – через год Фёдор Риттих оказался в армии Колчака, а после её разгрома перебрался вместе с семьёй в Манчжурию, где стал основателем Славянского братства в Харбине.

Дом № 12 в начале прошлого века принадлежал Михаилу Яковлевичу Герценштейну, депутату Государственной Думы и видному члену партии конституционных демократов. После разгона Думы в июле 1906 года Герценштейн подписал «Выборгское воззвание», призывавшее к ненасильственному сопротивлению властям. Вслед за этим он стал получать письма от черносотенцев с угрозами расправы. Через неделю Герценштейн был убит во время прогулки с женой и дочерью на берегу Финского залива.

Чуть дальше располагались владения Вильгельмины Ивановны Рекк, муж которой был главой Товарищества Никольских рядов и основателем Московского торгово-строительного акционерного общества – одной из крупнейших домостроительных фирм дореволюционной России. В доме № 22 в 1901 году жил Сергей Аполлонович Скирмунт, книгоиздатель, один из учредителей «Общества содействия устройству общедоступных народных развлечений», просуществовавшего с 1897 по 1910 год. В состав его участников входили такие известные деятели искусства и литературы как Станиславский, Немирович-Данченко и Гиляровский. Членами общества были и книгоиздатели братья Сабашниковы.

Старинная усадьба, числившаяся на Спиридоновке под номером 7, в конце XIX века перешла от князя Волконского во владение Агапиту Фёдоровичу Беляеву, известному специалисту по болезням горла. К его услугам прибегали известные актёры и певцы.

Дом № 15 по Спиридоновке когда-то принадлежал Роберту и Джейн Мак-Гилл, которых привлекла в Россию возможность инвестирования в быстро развивавшуюся текстильную промышленность.

1910-е гг. Дом Беляева на Спиридоновке

Мак-Гиллы вошли в число учредителей Товарищества Высоковской мануфактуры, располагавшейся в Клинском уезде Московской губернии. К началу прошлого века вдове шотландского предпринимателя принадлежал цементный завод на Малой Красносельской улице. В память о муже Джейн Мак-Гилл выделила средства на строительство «Дома бесплатных квартир "Братолюбивого общества для вдов с сиротами" имени Р. Р. Мак-Гилл» на Госпитальной улице и англиканской церкви святого Андрея Первозванного в Брюсовом переулке. А в 1904 году по её заказу в Спиридоньевском переулке было построено красивое трёхэтажное здание для американских и английских гувернанток. После 1917 года в доме устроили общежитие для преподавателей университета, а позже – гостиницу для партийной элиты.

Компанию Мак-Гиллам и в Товариществе Высоковской мануфактуры, и на Спиридоновке составил Карл Гесте, дом которого располагался рядом – он был построен в 1907 году на месте ветхого строения, принадлежавшего действительному статскому советнику Живаго, главному смотрителю Практической академии коммерческих наук.

1910-е гг. Дом Мак-Гилл на Спиридоновке. На заднем плане – особняк Морозова

С другой стороны к дому Мак-Гиллов примыкал особняк, построенный в 1897 году по заказу Саввы Тимофеевича Морозова, текстильного фабриканта, директора-распорядителя Товарищества Никольской мануфактуры. Автором проекта был Франц Шехтель, чуть позже разработавший проект особняка для Степана Рябушинского.

Дом, считавший украшением Спиридоновки, недолгое время оставался во владении Морозовых. В 1898 году Савва Тимофеевич вошёл в состав учредителей-пайщиков Художественного общедоступного театра, основу труппы которого составили члены драматического кружка Общества искусства и литературы, основанного при участии Станиславского и ученики Немировича-Данченко по Музыкальному драматическому училищу. В состав труппы вошла и Мария Фёдоровна Андреева, талантливая актриса и обаятельная женщина. Богатый фабрикант не устоял перед её чарами – их роман продолжался несколько лет.

1910-е гг. Особняк Морозова на Спиридоновке

В немалой степени участие Морозова в финансировании театра было обусловлено желанием сделать приятное Марии Фёдоровне, а не только намерением способствовать развитию драматического искусства. Примерно в это же время Андреева увлеклась идеями социал-демократов, даже вступила в РСДРП. Любовная связь с миллионером оказалось весьма полезной для дела партии. Андреева познакомила Савву Тимофеевича с лидерами большевистской организации Николаем Бауманом и Леонидом Красиным, которые сумели убедить фабриканта в том, что борьба с самодержавием в его же интересах, поскольку царская бюрократия мешает развитию промышленности России, её движению к справедливому общественному устройству. Морозов стал финансировать большевистские газеты, нелегально провозил на свою фабрику запрещённую литературу и типографские шрифты. Даже после того, как Андреева ушла от него к Максиму Горькому, он продолжал помогать большевикам. После «кровавого воскресенья» 9 января 1905 года Морозов попытался провести либеральные реформы на своей фабрике, но встретил сопротивление со стороны матери и правления мануфактуры, а в результате утратил возможность влиять на дела фабрики. Сначала разрыв с Андреевой, затем фактическое отстранение от дел – всё это привело к длительной депрессии. По настоянию врачей Морозов выехал для лечения в Берлин, откуда перебрался в Канны, где вскоре был найден мёртвым в гостиничном номере с простреленной грудью. Сразу после этой трагедии возникло предположение, что Морозову помогли расстаться с жизнью. По словам Максима Горького, фабриканта грозились убить черносотенцы за финансовую поддержку большевиков. Гораздо позже возникло версия, что убил Красин – убил за то, что Морозов отказался продолжать финансировать РСДРП. Однако не было никакого смысла убивать «дойную корову» – можно было попытаться воздействовать на Морозова с помощью Андреевой, которая просто обязана была поступиться личными интересами ради дела партии. Скорее всего, было так: Красин приехал к Морозову просить денег, но убедившись, что тот непреклонен в своём решении свести счёты с жизнью, уговорил его оформить страховой полис на крупную сумму, которую должна была получить Андреева в случае его смерти. Так оно и случилось – деньги были получены, и большая их часть пошла на нужды партии. Вдова Саввы Морозова через два года вышла замуж, а в 1909 году продала особняк Михаилу Павловичу Рябушинскому. Ей было неуютно в доме, где всё напоминало о Савве Тимофеевиче. С 1929 года усадьба принадлежала Наркомату иностранных дел.

В самом конце Спиридоновки, у Садового кольца, в начале прошлого века располагался штаб Гренадёрского корпуса и квартира его командира, генерал-лейтенанта Эдуарда Владимировича Экка. После начала гражданской войны бывший гренадёр стал председателем военно-полевого суда при штабе Деникина, командующего войсками белогвардейцев на юге России.

1910-е гг. Спиридоновка. Дом Тарасовых в Большом Патриаршем переулке

1910-е гг. Церковь Спиридона Тримифутского на углу Спиридоновки и Спиридоньевского переулка

1910-е гг. Спиридоновка. Справа – дом Армянских

В восточной части Козихи невозможно пройти мимо Большого Палашевского переулка, поскольку здесь жил вероятный прототип Михаила Берлиоза, руководитель РАПП Леопольд Леопольдович Авербах, родственник председателя ВЦИК Якова Свердлова и шурин всемогущего главы НКВД Генриха Ягоды. Судьба кидала Авербаха из одного уголка Москвы в другой. Сначала он жил на Петровском бульваре, а заняв должность руководителя РАПП, перебрался на Манежную площадь в дом № 9. После ликвидации РАПП пришлось борцу за пролетарскую литературу подыскивать себе квартиру в тихом переулке на Козихе.

Большой Палашевский когда-то доходил до Тверской улицы, огибая церковь Рождества Христова в Палашах. С другой стороны церкви располагался Малый Палашевский переулок. Близость к Тверской улице вполне оправдывает привязанность к этому переулку Михаила Михайловича Каткова, сына Михаила Никифоровича, редактора «Московских ведомостей», популярной газеты консервативного направления в 60-80-х годах XIX века. В доме Катковых по Малому Палашевскому переулку в начале прошлого века располагались Тверские бани, принадлежавшие Василию Тимофеевичу Федосову. В 1912 году он продал своё заведение, чтобы на вырученные деньги реконструировать бани в Доброй слободке, поблизости от Денисовского переулка в Басманной части Москвы. А бани в Палашах исправно обслуживали население и при советской власти.

Рядом с владением Катковых находился дом одного из представителей купеческой династии Гучковых. Впрочем, этот дом своим фасадом выходил на Тверскую улицу. Владельцу дома, судье Московского сиротского суда Павлу Ивановичу Гучкову принадлежала фабрика шерстяных изделий. Гораздо большую известность получил брат фабриканта, Александр Иванович Гучков, выпускник историко-филологического факультета Московского университета. В 1890 году он по примеру Алексея Ганецкого, о котором речь пойдёт чуть позже, отправился в Южную Африку, воевал на стороне буров против Англии, в одном из боёв был ранен и попал в плен. По возвращении в Россию Александр Иванович увлёкся политикой – 10 ноября 1905 года он опубликовал воззвание о создании партии «Союз 17 октября» и стал её лидером.

Из Большого Палашевского переулка через Трёхпрудный можно попасть в Мамоновский переулок. Здесь до революции находился Мамоновский театр миниатюр, антреприза сына Саввы Мамонтова, а в советское время – 1-й Государственный детский показательный театр, и ещё позднее – молодой экспериментальный театр «МЭТ» и кинотеатр «Сатурн». Когда-то было тут и кафе «Розовый фонарь», где выступал молодой Владимир Маяковский. В Мамоновском театре начинал молодой Александр Вертинский – он исполнял роль Арлекина в пантомиме «Свидание». В этом переулке до сих пор находится Московская глазная больница, одна из старейших глазных клиник в мире. В январе 1826 года московский военный генерал-губернатор Дмитрий Голицын организовал и возглавил комитет по сбору пожертвований на строительство глазной больницы. Через полгода состоялось открытие больницы, но в то время она располагалась у Никитских ворот, в Малом Кисловском переулке. А в мае 1830 года на средства благотворителей был выкуплен каменный дом графини Дмитриевой-Мамоновой на углу Тверской улицы и Мамоновского переулка. С ноября 1830 года глазная больница располагалась в этом здании.