Из котёнка в тасманского дьявола

Муха

Дорога нас очень утомила, и мы с мамой зашли в детскую и улеглись под столом. Я вскоре заснул, по ощущениям я проспал где-то час. Когда я проснулся, мама ещё спала, тогда я вышел из детской посмотреть, что делают люди. И как я догадывался они растащили коробки по комнатам и начали раскладывать вещи. Через два часа взрослые закончили раскладываться и пошли готовить обед, тогда мальчик отправился к себе в комнату и тоже начал распаковывать коробки. Ещё через час люди пообедали, собрали все пустые коробки у двери и что-то поручили моему другу. Затем все разошлись по комнатам и позакрывали к себе двери, мальчик в том числе. Я остался в коридоре и как вы уже догадались придумывал чем же мне заняться. Я долго думал, но тщетно, я понял только одно, что мне надо справить нужду. Тогда я отправился по квартире на поиски лотка, но это тоже было тщетно. Я прошёлся везде где только смог, но нигде не было лотка и мне оставалась только найти подходящее место и пометить его. И мой глаз упал на угол в коридоре, так что вскоре дело было сделано. А дело это решило дальнейший образ моего существования. Да, да, подумаешь, какое это дело? Что за ерунда? Ан нет, жизнь она такая, из мухи делает слона. Тогда я даже не подозревал во что может превратиться мой необдуманный поступок. Наступило четыре часа дня, до этого времени я так и не нашёл чем себя занять и маялся. Женщина вышла из спальни и направилась на кухню, взяв что-то оттуда собралась идти обратно, но не дошла. Проходя через коридор второй раз, она остановилась и принюхалась. Затем она обошла коридор по периметру и дойдя до того самого угла нагнулась и закричала. Бабушка выбежала из гостиной, мужчина из спальни, а мальчик из детской. И все столпились у угла, расшумелись, потом мама томным голосом что-то сказала, выпрямилась, развернулась, прикрыла глаза рукой и ушла в спальню, бабушка побежала за ней, мой друг ринулся в свою комнату и вернулся с лотком, поставив его в противоположный угол, а мужчина схватил меня, понёс в гостиную, где стояла клетка и посадил меня внутрь. Затем сказал что-то сурово мальчику, потом вышел из гостиной и ушёл в детскую, захлопнув за собой дверь. Мальчик сказал мне что-то надрывисто, лёг на диван, уткнулся носом в подушку и заревел, по-другому не скажешь. Через пять минут бабушка зашла в гостиную, села рядом с мальчиком и начала что-то тихо говорить и похлопав его по спине, встала, подошла ко мне, присела, открыла клетку, погладила меня, что-то сказала и закрыла клетку. Мальчик встал, взял клетку со мной и вышел в коридор, где стоял его велосипед и прикрепил нас над задним колесом, ушёл, а вернулся уже одетый с чем-то большим в кармане. Мы спустились и вышли так же, как и попали внутрь. Мой друг уселся на велик, и мы рванули. Он ехал очень быстро, педали крутились с бешеной скоростью. Я узнал дорогу, мы по ней ехали в квартиру, только теперь мы мчались медленнее, чем на машине, я понял это по картинке, мелькавшей по сторонам, и мы ехали совсем с краю дороги. Добирались мы в два раза дольше чем на машине, но вскоре мы приехал и до нашего старого дома. Но мы не стали заезжать на территорию. Уже стемнело. Мальчик остановился у забора, поставил свой транспорт, достал меня из клетки, поставил на асфальт и сел рядом со мной, погладил меня и даже поцеловал. Он достал из кармана платок и высморкался, потом достал из другого кармана две пачки корма и вывалил их передо мной на асфальт, хотя обычно я ем из миски и в два раза меньше. Я принялся есть, а мальчик встал и ничего мне не сказав взял велик, включил на нём фонарики и поехал обратно, но ещё быстрее чем сюда, поэтому скрылся за домами буквально через пять секунд.

Измена

Я побежал было вслед за велосипедом, но внезапный порыв ветра бесследно стёр следы колёс. Тогда я вернулся, не став тратить время попусту и доел корм, затем пролез под забором на участок, где стоял дом моих бывших хозяев. Я лёг на влажную, прохладную траву и канул в размышлениях. Я осознал, что меня выгнали люди из своего общества, что меня отвергли и случилось это от части по моей, собственной вине. Мне стало так обидно и досадно, что я начал представлять, что смогу вернуться в прошлое и всё изменить, я напрягал мозг до боли в голове, но ничего не получалось. А как я мог поступить иначе? Постучаться в комнаты людей и сказать: «извините, но вы не поставили мне тут латок»? Конечно! Оставалось только научиться говорить. А я так ещё, между делом, не научился понимать, что говорят люди. А, и вместо стука можно было бы поскрести дверь и оставить царапины на только недавно положенной краске. Даа! Они бы меня опять выгнали, не из-за одного так из-за другого. Неужели нельзя меня простить, это же так просто, но нет мне испортили жизнь! А мой лучший и более того единственный друг? Друзья остаются в беде вместе. Но о чём это я? Разве человек – царь природы может дружить с каким-то там отпрыском из семейства кошачьих? И здесь я был обманут… Не было никакой дружбы, это была иллюзия, обман. А сейчас… сейчас я один без друзей и вообще без никого. Я один. Один я остался! Господи, как же больно! Где-то там, в глубине меня кто-то плакал, кто-то умирал, и кто-то рождался. Я не мог… не мог долго оставаться в горе. Горе переросло в гнев, в не ярко выраженный, но гнев. Такое было впервые. Я не мог больше выносить то, что было у меня на сердце и хоть ещё было не поздно, но я не мог… не мог и уснул. Нет, я даже умер, но утром рожусь заново, уже другим, вообще другим, не собой, это буду не я. Совсем не я!

Зверь

На следующие утро я проснулся очень рано из-за чириканья птиц, поэтому я был ещё не совсем голодный. Я лёг на другой бок и посмотрел на небо. И я впервые увидел восход. Теперь небо отражало моё душевное состояние, теперь небо было запятнано кровью, так же как кровью обливалась моя душа. Кровь. Кровь? Что это? А это то, что разбудило во мне зверя. То, что побуждало меня теперь каждый день на убийство. Да что там убийство, на целых три, три убийства! Но я не дьявол. Неет. Я пока не дьявол. Не торопите время, оно и так пробежало как резаная мышь, оставляя за собою следы. Следы крови. Вскоре я понял, что больше не смогу уснуть и тогда твёрдо решил найти себе дом и еду. А почему именно твёрдо? Да потому, что как вы помните этим утром я проснулся не маленьким домашним котёнком, а взрослым диким котом. Я смирился с потерей дома, друга и даже мамы. От злости на людей, чей поступок я считал категорично неправильным, я выкинул из головы своё сладкое прошлое, чтобы оно не соблазняло мне душу и не вызывало слёз. Разве моя мама, моя кристально чистая и насквозь прозрачная мама могла знать, да даже не знать, просто подумать могла, что её котёнок рождён, чтобы убивать, чтобы стирать с лица земли жизни других таких же живых существ, как и он сам? Разве он рождён, чтобы отнимать у родителей их детёнышей, а потом выжимать жизнь и из прародителей. Разве он должен был стать таким хитрым и безжалостным, чтобы отнимать у и без того одинокого ворона его дитя и этим заставлять подняться ворона ввысь и сложить крылья, камнем упасть на землю и разбиться. А потом он спокойно подходил и съедал и малыша, и отца. Да что там безжалостность? Здесь уместно больше бессердечность и причём в прямом не в переносном смысле. Ведь как ранее сказано его сердце обливалось кровью и в итоге кровь закончилась, из-за чего остановилось и сердце, а от бездействия оно превратилась в механический прибор, созданный, чтобы убивать.

Жертвы

Я решил обойти свою территорию, я впервые шёл по траве, такой влажной и прохладной. Я обнаружил на заднем дворике дома сливу, на ветках которой пели синички. Тогда я понял, что я должен схватить одну из них, как тряпку в детстве. Но я ни разу в жизни не охотился за живым, разумным существом. Ну выбора у меня не было, и я направился к дереву. Когда я оказался у ствола, я понял, что забраться на дерево и порхать за птичками с ветки на ветку не лучший вариант, нет, раньше мне бы это может и понравилось, но не сейчас. Тогда я сел под самой низкой веткой и начал ждать, когда на неё сядет птичка. Но мне жутко не везло, птички уже раз десять садились на ветки, но как только я готовился к прыжку, они перелетали на другую ветку, как бы дразня меня: «не поймаешь, не поймаешь». Тогда я жутко разозлился и почувствовал в себе переизбыток злобы. Я не знал куда её девать, она сидела и множилась во мне, каждую секунду её становилось всё больше и больше. Я чувствовал, как моё тело наливается свинцом. Тогда я не выдержал, выскочил из-под забора и помчался что было духу по прямой вдоль дороги. Я впервые бежал так быстро, я не смотрел по сторонам, меня не интересовала больше, что я там увижу. Вскоре изо рта у меня хлынула пена и я начал задыхаться. Но неет, злоба во мне ещё не кончилась, тогда я повернул обратно и помчался по своим следам к моей территории. Когда я туда добежал, я был ни жив ни мёртв. Я был весь взмыленный и упал на траву. Так я пролежал до полудня и набравшись сил ко мне вернулась и моя злоба. Я направился к сливе, сел под ту же ветку и… и… я собрал всю, всю свою злобу, все, все свои силы, припомнил себе тот, тот страшный голод, который так нещадно сверлил меня и прыгнул, выпустил когти и схватил птичку. Я убил её и съел со зверством в движениях, с огнём в глазах и с болью в сердце. Покончив с ней мне полегчало. Тогда я решил опять просто полежать, да, да, вы не ослышались, просто полежать. Мне не было больше дела до каких-либо дел. Я посмотрел на птиц, которые в испуге уселись на верхние ветки дерева и больше не порхали. Мне это понравилось, поэтому я лёг прямо под сливой на спину и начал наблюдать за синичками, а когда одна из них опускалась на веточку ниже, я резко поднимал лапу вверх, и она возвращалась обратно. Таким образом, я придумал себе игру, которая меня забавляла ещё долгое время, но всему когда-то приходит конец.

Итак, я научился охотиться, теперь каждый завтрак, обед и ужин я призывал все свои силы и злобу дабы совершить убийство и утолить голод, а потом поиграть в свою единственную игру. Но наступил момент, когда мне стало этого мало, неет, я не про количество еды, неет, я совершенно о другом. Мне стало мало жертв. Вовсе же не обязательно всех их съедать, можно просто их уничтожать, а съедать одну лучшую. Ведь когда есть выбор ты чувствуешь себя более важным и значимым в этом мире, таким, что даже сама природа, трепеща перед тобой, даёт тебе выбор, а ты из всего выбираешь одну, только одну не больше, а с остальными мол делай что хочешь, хоть сама ешь, меня это не волнует, а если подавишься и глазом не моргну. Да! Вот так!

Выбор

Прошёл последний тёплый месяц лета, а я уже научился лазать по деревьям. Всё это время я жил на участке, где стояла слива и почти не совершал вылазок за пределы участка, только разве что на дорогу для того чтобы промчаться туда и обратно, когда у меня случались припадки. И вот сижу я под веткой дерева и жду свой обед, а вот и он, раз и обед подан. Только я собирался полакомиться как на сливе птицы начали громко щебетать и перелетать с ветки на ветку. Я не мог так спокойно поесть и решил положить конец этой суматохе. Я забрался на дерево и пролазавши минут пять по веткам умножил свой обед в три раза. И когда последняя упала на траву, остальные пять птиц взлетели стайкой со сливы и скрылись за забором. Тогда я спустился на траву и моим глазам предстали три мёртвых синички, и это тот самый первый случай, когда мне представилась честь выбрать себе обед. У меня мелькнула мысль, а почему бы и не съесть всех трёх птиц, тем самым устроив себе праздник живота. Но зачем мне наедаться, если моя еда уже никогда больше не сможет летать, а значит останется на траве, на тот случай если свежий ужин не окажется к вечеру на дереве. Вот из-за таких соображений я решил всё-таки выбрать одну и впредь делать также. Я посмотрел на трупики и выбрал, как вы уже догадались, самый большой, а к остальным даже не притронулся. После обеда по традиции мне захотелось поиграть, но птицы не вернулись, тогда я лёг у ствола сливы и уснул. Проснулся я как раз к ужину, но не от того что пришло время, а от чего-то нового, другого, чего я раньше не встречал. Я открыл глаза и увидел перед собой кота, я не успел его разглядеть, да и не до этого мне было как он молнией скрылся под забором на соседний участок. Спросони я был не в состоянии за ним угнаться. Тогда я решил подкрепиться, я посмотрел на верх, но птиц и дух пропал и мне оставалось выбрать одну из тех, что я убил ещё часов пять назад. Но выбирать мне не пришлось, на траве лежал только один трупик. Ах он вор! Проныра! Неет! Я… да я…. Я вскочил, ринулся к забору, вылез на дорогу и помчался по ней что было мочи, потом обратно, я вернулся к сливе, где ждал меня мой ужин. Но неет, я не буду это есть, я не хочу есть, что осталось, я должен выбирать, да, впредь я должен выбирать. Или так или никак. И я не притронулся к еде. Я злой, а теперь ещё голодный и гордый лёг и начал придумывать план мести, да, да, план своей первой мести, да ещё и существу одной со мной крови. Месть. Месть? Да, новый способ сжигать свою злобу. И завтра… завтра… я его испробую. Когда я придумал свой коварный план, мне полегчало, и я уснул, тренируя во сне до совершенного состояния каждое своё действие.

Месть

Я проснулся рано и мне очень хотелось есть, так как вчера я остался без ужина, точнее я гордо от него отказался, но я и на этом не остановился. Я решил остаться ещё и без завтрака, потому что я решил, что с пустым животом догнать моего врага будет намного легче, чем с набитым, а силы мне придавала одна только мысль, что я отомщу за свой ужин. Я достал из-под себя синичку, на которую лёг спать, дабы её не стащили и положил в трёх метрах от себя, сам лёг боком к ней. Я закрыл глаза, а точнее сделал вид, что я их закрыл, а сам косился на приманку.

Так я пролежал часа два, каждую секунду каждая моя жилка была напряжена. Я чувствовал, как кровь в венах пульсировала, я слышал, как сердце моё стучало, мне даже казалось, что этот звук слышат все в округе, и то что именно он и отпугивает намеченную мною жертву. Я начал потихоньку сходить с ума от бездействия, я даже поспать не мог. Но я умел ждать, я знал, что кто умеет ждать – дождётся большего. О, я чувствую знакомый запах. Наконец-то. Вот, я его вижу, крадётся, вот дурак, даже не догадывается, что я задумал, не по уму ему такие тонкости. Ну всё, смотрит на меня, встал между мною и птицей, повернулся ко мне хвостом, какой тупой, открыл мне такую возможность… возможность…, но чёрт возьми, что же я буду с ним делать, а ладно, по пути разберусь. Итаак! Теперь опять собираем в себе все свои силы и злобу и… и…. я молниеносно прыгнул ему прямо на спину, ещё в прыжке выпустив когти. Вот мои когти полностью вонзились ему в спину. Мой противник громко и протяжно замяукал. Он начал переворачиваться на спину, я резко отлетаю в сторону и прижимаюсь к траве, он прыгает на меня, я пока он в прыжке подбегаю под него и вонзаю когти ему в брюхо и распарываю ему живот, на меня брызнула кровь, он жутко завизжал и упал на бок, так он пролежал целых пять секунд, я подошёл к нему, втянул когти и поставил на него свою лапу, он зашипел, но продолжал лежать. Было очевидно, что он смертельно ранен, я его смертельно ранил, но всё же он ещё мог выжить, если бы не зашипел. Как он смеет на меня шипеть, молить должен. Видимо такой же гордый, как и я. Зато не такой умный и ловкий. Неет. Ему до меня как до другой вселенной, но он это не признаёт, так пусть же умрёт. Я раскрыл пасть и вонзил свои клыки ему в горло. Кто-то мяукнул за моей спиной. Я обернулся и увидел кошку, как она тотчас же скрылась под забором на соседний участок. Я подошёл к тому забору, пролез под ним и очутился внутри густого куста, по середине которого стояла та самая кошка, за нею пищали маленькие, такие же серые, как и она котята. Мамаша зашипела на меня. Да как она то вообще смеет? Да я её за два счёта, но неет, это слишком унизительно убивать кошку. Тогда я вернулся на свой участок, подбежал к трупу кота, схватил его за шкирку и потащил, признаюсь с небольшим трудом к мамаше, вот я уже еле пролез под забором и вижу ту же картину. На меня рычали, а я оставил труп под кустом и более не задерживаясь вернулся к себе под сливу. Был полдень. Ух какой сегодня день хороший! И отомстил, и прибрался. А на мне ни одной царапинки, ну ещё бы они были.

Звёздочка

И так я прожил ещё осень, жизнь моя была в это время полна контрастов. Вот, например, вокруг меня тёплое золото, а внутри меня холодный свинец. Но продлилось это не долго, природа взяла на до мною верх. Наступила холодная зима. Когда я лизал свою шёрстку ещё мокрая она слипалась и замерзала, ходить мне тоже было тяжело, я увязал в сугробах, пищи становилось всё меньше и меньше, я похудел и ослаб. Часто от холода у меня немели конечности, а в глазах тускнело от яркого солнечного света, отражаемого от снега. Суровая зима вышибла из меня мою былую гордость, теперь то, что происходило во круг меня ранее было внутри меня, а то, что было ранее внутри меня теперь происходило снаружи. Сугробы снега, в которых я захлёбывался, были сугробами злости, а тёплым золотом стало моё здоровье, от каждого прикосновения зимы к которому оставались глубокие вмятины. Я уже не был зол на людей – холод заморозил мою память. Вот почему со мной случилось следующие.

Я бродил по дорогам в поисках еды, но кроме машин я не видел ни души и так каждый божий день. Тогда я подумал, что, если я не могу найти себе пропитание на дорогах, может поискать на участках. Я вернулся к себе на территорию и полез на соседний участок, но там никого не было, даже свет в окнах не горел, я полез на другой участок, тот оказался вообще весь заросший, я полез опять на другой участок, но и тот оказался заброшенный, на следующем вообще был сплошной лес. И только на седьмой раз мне повезло, на участке, где стоял светло-розовый трёхэтажный дом. Перед ним была большая горка из снега, и девочка лет двенадцати каталась на ледянке.

Я подошёл к горке и мяукнул, девочка, увидев меня, вскрикнула и подошла ко мне. Она отряхнулась, сняла перчатки и присела на корточки, протянула руку и погадила меня по голове. У неё была тёплая белая тонкая рука, с каждым прикосновением которой я чувствовал прилив сил, спустя две минуты она встала закричала что-то и побежала в дом, в окнах которого горел тёплый жёлтый свет. Я поднялся за ней по ступенькам на крыльцо и уселся рядом со стеклянной дверью. Вскоре девочка вышла с миской, она отошла немного от дома и поставила её на снег. Я почуял запах еды, подбежав к миске я в этом убедился – там были вперемешку мелко порезанные колбаса и сыр. Пока я уплетал салат моя спасительница подмела крыльцо от снега и вынесла стул. Когда я поел, она взяла и отнесла миску в дом, затем вернулась, села на стул и взяла меня себе на коленки, подсунула мне под живот что-то очень тёплое и начала меня гладить. Я быстро согрелся и уснул, когда я проснулся уже стемнело, а я лежал на стуле. Спустя двадцать минут мне принесли ещё очень тёплые сливки, пока я их пил девочка вынесла на крыльцо картонную коробку с высокими бортиками, в которую постелила что-то мягкое. Покончив со сливками, я запрыгнул в коробку, девочка ушла в дом, свет на крыльце погас, и я уснул, впервые за долгое время почувствовав, как во мне бьётся сердце.

Мечты и воспоминания

Я проснулся очень рано, я даже ещё не проголодался, меня разбудило какое-то чувство, плохое чувство, оно сверлило меня изнутри и не давало покоя. Я как бы и хотел расслабиться, ведь мне больше не будет голодно и холодно, но я не мог. Меня мучала совесть, я не мог спокойно жить, зная, что я убийца. Зачем я был таким? Из-за чего так получилось? Что-то одурманило мой разум и свело с ума! Но что это было? Разлука с мамой, потеря друга и изгнание из дома. Как исправить свои ошибки? Никак. Как загладить вину? Исправиться. Я поклялся своим здоровьем природе, что я не буду больше ей вредить. Почему именно природе? Да ведь это я перед ней так виноват! А если я виноват перед природой, то я виноват перед всем, ведь всё создала Природа. Следовательно, если я поклялся не наносить вреда природе, то я поклялся не наносить вреда никому и ничему. Ох и сложно же мне стало с этого момента в жизни, зато легко стало на душе. И я смог уснуть.

Во второй раз меня разбудила Звёздочка, нежно поглаживая по голове. Она уже вымела крыльцо и принесла мне сосиску. Я выпрыгнул из коробки, потянулся и съел сосиску. Звёздочка достала из кармана расчёску и начала расцеплять мою слипшуюся от холода шерсть. Потом достала из-за пазухи грелку, положила мне в коробку и усадила меня сверху, а сома пошла кататься на ледянке. Своим теплом Звёздочка растопила корку льда, заморозившего мою память. Долго она так каталась, а я смотрел на неё и вспоминал своё детство. Она забиралась на горку, я запрыгивал в коробку, она скатывалась с горки, я вываливался из коробки и так снова и снова. Прошло не мало времени, после чего она, тяжело дыша подошла ко мне, забрала остывшую грелку и ушла. Я тоже решил уйти. Я пошёл обследовать её территорию, она оказалась небольшой, за домом был гараж для двух машин, окружённый елями и соснами, по бокам дома были мощёные дорожки, а спереди были горка и в дальних углах два деревянных сарая. Вдруг послышался скрип открывающейся двери, я тотчас забежал на крыльцо, и Звёздочка покормила меня обедом. Она дала мне два плавленых сырка, а когда я их съел, она достала из кармана верёвочку с мышкой на конце, да, да, ту самую игрушку, которой развлекал меня в детстве мой друг. Звёздочка прыгала вокруг меня с игрушкой, пытаясь со мной поиграть, а я смотрел и вспоминал свои игры, как улетало за ними время, как я потом уставал, нет, я не буду больше никогда и ни с кем играть в эту игру, пусть в моей памяти останутся воспоминания, связанные с моим первым другом, впервые открывшим мне существования этой игры. Тогда Звёздочка крикнула что-то и из дома ей кто-то ответил, через пять минут вышли два взрослых человека, её родители и они все начали что-то бурно обсуждать, затем мужчина присел и взял меня на руки, подошёл к жене, она погладила меня и понюхала руку, затем выразив своё недовольство зашла в дом, тогда мужчина отдал меня Звёздочке, и она отправилась со мной вслед за своей мамой, но отец перегородил нам вход рукой. Пока мы стояли в дверном проёме я почувствовал, как из дома на меня повеяло теплом, таким приятным, давно знакомым, но Звёздочка положила меня обратно в коробку и все ушли, а я начал мечтать о доме. Одна мысль о том тепле, который жил в этих стенах согревал меня. Я представлял, как Звёздочка сидит в кресле у окна и читает книгу, а я лежу на ковре у батареи и лакаю те тёплые сливки, которые мне вчера дали на ужин, а над нами не хмурое серое небо, а ядовито-жёлтая лампа, дающая тёплый свет, наполняющий веранду. Так я промечтал до ужина, а после него крепко уснул.

Так протекла вся зима, а я жаловался про себя, что мол холодно и сыро побыстрей бы зима кончилась. Лето и осень просто рай, весна ну куда не шло, но зима… это сущий ад. И вот наконец я дожил до весны, после которой уже долго не будет этой зимы! Да, зима ушла из моей жизни, но вспомнив, что не попрощалась, вернулась. Вернулась и ушла вместе со мной. Да к вот в начале весны случилась аномалия.

Метель

На следующий день я проснулся весь в снегу, вокруг меня был снег, в моей коробке был снег, даже в воздухе летал снег, он кружился с бешенной скоростью, затуманивая всё вокруг, а ещё я почувствовал, как существенно упала температура. Я даже не мог понять сколько было времени, ведь раньше я ориентировался по положению солнца на небе или теней от деревьев, но сейчас меня окружал белый купал. К счастью через полчаса ко мне вышла Звёздочка, очень тепло одетая. Она наскоро вымела крыльцо, достала меня из коробки, вытрясла из неё снег, смахнула снег с меня и посадила меня на место, дав мне прямо в коробке тёплую сосиску. Затем увидев, что коробка опять наполняется снегом, сняла с себя шарф и накрыла ей верх коробки, а затем раздался скрип двери. Я остался один, постепенно в коробке потеплело, и я высох, вязаный шарф пропускал немного света, и я понял, что самое оптимальное будет сейчас уснуть. Я проснулся через часа три от скрипа двери и людских голосов, я подумал, что уже время обеда и выпрыгнул из коробки, запутавшись в шарфе. И я увидел, как два мужчины заносят в открытую дверь длинную коробку. Я не стал терять случай и мышкой проскочил в дом. Меня никто не заметил, и я, быстро вычислив источник тепла, улёгся под батареей. В комнате были все, Звёздочка с мамой, сидевшие на диване и спорившие о чём-то и отец, помогающий незнакомцу затаскивать коробку в дом.