Магическая птица счастья

Тамара Шахова

Магическая птица счастья

Путь к себе

рассказ

Город спал перед рассветом. Еще немного и город осветит прекрасная заря, а потом выглянет солнце. Его тонкие лучики проникнут в каждый уголок города. Вот несколько лучиков попали на лицо спящей женщины, и она сразу же проснулась.

Женщине на вид было лет пятьдесят. Волосы с проседью, худое неухоженное лицо, бедная обстановка однокомнатной квартиры, все это выдавало в ней человека, живущего на маленькие доходы. Татьяна Петровна Макеева. А раньше Таня Степанова, хорошистка и отличница. А еще раньше беленькая, пухленькая Танечка, мамин и папин свет в окошке.

Таня проснулась и сразу вспомнила, сегодня девятый день от пасхи, день поминовения усопших, в народе – Родительский день. Настроение у нее сразу поднялось. Она подготовилась заранее к этому дню. Что-что, а это святое. Помянуть горячо любимых родителей и любимого мужа. Как показала жизнь, не только любимого, но и единственного. Она вчера купила бутылку водки, цветов, накрасила свежих яиц, а то несут тухлые с пасхи. Осталось блинов напечь. Напекла блинов и вышла из дома. Вчера договорились с Любой из соседней пятиэтажки идти вместе. Она постояла и решила идти одна. Все таки, это интимное дело, помянуть родных.

Сначала пошла на ближнее кладбище, там покоились ее родители, дедушка, которого она не знала, и любимая бабушка Вера. Вот они Степановы в одной оградке. Когда умерла бабушка, отец сделал столик и скамейку. Таня достала детское ведро из-под скамейки, сходила за водой, протерла стол и скамейку. Достала салфетку, открыла бутылку, налила маленькую стопочку:

– Земля вам пухом, дорогие мои,– выпила и закусила кусочком блина. Потом такую же стопочку вылила на каждую могилу, а на закуску положила каждому яйцо и блин. Посидела еще немного, мимо валил народ, встречались знакомые. Таня с каждым здоровалась, чувствовала одобрение знакомых:

« Вот она, чистая, трезвая. А вы думали я пьяная брожу среди вас, рюмочку ожидаю. Не дождетесь»,– думала она, собрала все и пошла на остановку маршруток.

Коля похоронен в противоположной стороне города на огромном действующем кладбище. Там хоронят каждый день. Ушлые микроавтобусники сменили сегодня свои маршруты. Все едут на то большое кладбище и все полные. Таня встала в очередь и довольно быстро добралась до нужного места.

Вот они Макеевы. Мать и двое ее сыновей, Миша и Коля и их бабушка. Мужей ни бабушка, ни мать не сохранили, и все из-за проклятого сахарного диабета. Кому охота жить с человеком, который ежедневно, ежечасно думает, а какой сахар у него сейчас в крови. Таня, когда узнала, что у Коли сахарный диабет, отнеслась к этому, как стойкий оловянный солдатик.

Надо пятиразовое питание, значит будет. Исключить печеное и сладкое, и она для себя исключила. На завтрак каша на воде, ну и что, она посыпает ее толчеными орехами и приговаривает: «Вкусно». Если бы не драконовские перестроечные ключи, которые били и все по голове, Коля был бы жив.

–Ну, здравствуй, Коля. Прости, что редко прихожу. Выходных сейчас совсем нет. Я сейчас на рынке работаю на фруктах и овощах. Скоропорт. Какие выходные,– налила стопочку, – ну, земля вам всем пухом. Потом Коле вылила в землю стопку:

–Выпей, теперь можно. Сегодня твой праздник, – поглядела на бутылку, – совсем мало осталось. Глотнула из бутылки:

– Лучше бы я первая умерла. Плохо без тебя. Я когда еще в двушке нашей жила, мужики одолели. Остались без работы, жены их повыгоняли, они ко мне. Твой друг Витька Елизов, туда же. Как совести хватило. Ни на кого глаза бы не глядели. А сейчас я в однушке, так никто не просится, – еще раз глотнула из бутылки.

Тут ее окликнули.

–Ну хватит плакать, не поднимешь этим Николая.

Таня мгновенно узнала голос. Кладовщик ее родного предприятия ТЭЦ-1 Валя Туманова:

– Пойдем моих помянем, а потом Надежду Акимовну.

– Да у меня уж нечем поминать, – Таня перевернула пустую бутылку горлышком вниз.

– Пошли, у меня непочатая.

Таня стала прощаться с Колей:

–Коля, спи спокойно. Как смогу, приду опять. Валя Туманова зовет.

С Валей внук Денис, двенадцатилетний мальчик, насупленный и недовольный, тем, что его отвлекли от компьютерных игр, и привели в это неприятное место. Валя подготовилась к родительскому дню по высшему разряду. В небольшой кастрюльке картофельное пюре, сверху котлеты. Маринованные огурчики, копченая колбаса, одноразовая посуда. Достала граненые стаканчики и налила доверху:

–Давай, Таня, помянем моего Вовку. Земля тебе пухом, – опрокинула стаканчик и закусила огурцом. Таня пыталась сказать, что это много, но Валя подбодрила: «Давай, давай, домой сейчас вместе пойдем». Она наложила в тарелку Тани картошки, две котлеты:

– Ешь хорошо, тогда быстро не опьянеешь.

– Приветствую вас, дорогие дамы! Другана моего Володьку поминаете? – в оградку вошел Пинигин Виктор Петрович, бывший машинист-обходчик ТЭЦ-1, в настоящее время пенсионер.

–Поминаем друга твоего, садись, помяни тоже, – Валя знала негласный закон, приглашать помянуть каждого, кто пришел к могиле. Налила в этот раз всем половину стаканчика.

–Володька! Друг мой сердешный, пусть земля тебе будет пухом! – Пинигин выпил, закусил огурцом, – Татьяна, ты ли это? А я недавно встретил Анну Деревцову, с тобой в бухгалтерии работала, про тебя спросил, она говорит, не знаю ничего. Ты где сейчас работаешь?

– В киоске «Овощи, фрукты».

– А вы слыхали про главного инженера Котова. Рак у него, – и пошел разговор бывших сослуживцев про прочих сослуживцев. Валин внук стал дергать бабушку и звать ее домой.

– Пойдем мы, Денис меня уже задергал. Витька, смотри, Татьяну до маршрутки проводи.

– Провожу. Я и сам туда пойду,– он по-хозяйски налил полный стаканчик и себе, и Тане, подцепил на вилку котлету,– давай, Танюха, помянем всех умерших, кто работал на ТЭЦ. Потом выпили за умерших всего города. Потом Витька стал обнимать Таню и запел на мотив из «Евгения Онегина»:

– Татьяна, я тебя любил

Тебе одной лишь засадил..

Таня толкнула его со всех сил, и выбежала на тропинку:

– Господи, а к Надежде Акимовне не сходили. У меня же цветы для нее в сумке.

И она пошла, но совсем не в ту сторону. Шла, шла, потом поняла, что зашла не туда. Пошла в другую сторону, ее качало из стороны в сторону, глаза закрывались. Вдруг она споткнулась о камень, упала на живот, стала переворачиваться на спину и скатилась в вырытую могилу. Силы окончательно покинули ее и она уснула. Проснулась Таня от холода, огляделась, кругом беспросветный мрак. Она подняла голову и увидела не все небо, а прямоугольный его кусок. Бездонное черное небо блистало яркими звездами.

Что за черт! Татьяна встала и пошла вперед, четыре шага и она уперлась в стену. Стена на ощупь оказалась земляной, шагнула немного вбок, и там земляная стена. Осознание где она, пришло мгновенно и она заорала:

– Спасите! Помогите! Вытащите меня отсюда!

В ответ лишь тишина. Она подумала, а кому я кричу, все уже ушли по домам. Надо ждать утра, оглядеться, может тут забыли лопату, тогда она нароет ступенек и выйдет отсюда. А если не оставили? Она попробовала достать до края, не достала. Снова стала кричать:

– Эй, люди, я здесь! Вытащите меня!

– Чего кричишь? – и к ней в могилу залетел мужчина, именно залетел, а не спрыгнул и не свалился. Мужчина был не молодой, в белой рубашке, в хорошем костюме, как будто собрался на какое-то торжество.

– Вы кто? – спросила Таня.

– Я, Федосов Аркадий Ильич, умер 21 августа 1991 года от повторного инфаркта, если вы помните, в этот день арестовали членов ГКЧП. Я всю жизнь был коммунистом, сначала работал а партийных органах. С приходом Горбачева меня сократили и я получил первый инфаркт. Все надеялся, вот уберут Горбачева и все вернется на круги своя. Нет, не дождался.

Таня уже ничему не удивлялась. Кладбище, оно и есть кладбище.

– А я целый день и весь вечер прождал своих. Но никто не пришел, сходил домой. Жена моя лежит в больнице, а дочь с маленьким ребенком. Долго пробыл у них, вот и задержался.

– А вы разве можете быть среди людей, ну, это после смерти.

– Не всегда, но можем. А вы разве не слыхали про призраков театра Ла Скала?

– Слыхала, что народ каких-то призраков чувствует.

– Это меломаны и певцы оперные. Они настолько любят этот театр, что при любой возможности спешат туда.

Боже! Промелькнуло у нее в мозгу, неужели родители и Коля видели ее, когда она после смерти Надежды Акимовны, связалась с Любой из соседнего дома и они жили тем, что каждый день ходили в ритуальный зал при областной больнице, прикидываясь сослуживцами умершего. Ехали на кладбище, потом на поминки. Наедались так, чтобы до завтра хватило и напивались. Жильцы двух домов насмотрелись, как две уже немолодые женщины каждый день после обеда идут, еле ноги волоча. По городу пошел слух, что Таня Макеева спилась.

– Я зашел к вам сказать, что здесь зарыты коробки с вещами. Я через четыре года после смерти был здесь. Рано утром прибыл и видел, как подъехал грузовик, и оттуда выгружали коробки и сюда складывали. Я к тому, что вы их раскопайте, составите один на один и выйдите наружу.

– Так прошло уже семь лет, их, наверное, забрали.

– Я двоих запомнил, они через день на мотоцикле разбились, может и не забрали.

– Так ведь вы были мертвый, как же узнали, что они разбились.

– Из хроники Акаши. В мире душ есть телевизор, он называется «Хроники Акаши», на нем все записано про каждого человека. Но я смотрел текущие новости, а потом все это помещается в библиотеку. И когда вас будут судить, и предъявят какое-нибудь обвинение, а вы будете отказываться, вам прокрутят эпизод из хроник Акаши.

– А Акаша кто это?

– Это такая сущность, которая пронизывает все пространство. Этой сущностью создана библиотека, где записано все от зарождения жизни на земле. Вы не верите мне? Отгребите землю в каком-нибудь месте и увидим, забрали или нет.

Таня присела на корточки и стала откидывать землю. Совсем немного откидала и нащупала коробку.

– Есть, там есть что-то.

– Попробуйте вытащить.

Таня еще отгребла земли и вытащила коробку. Коробку всю повело, видимо от дождей, но она не развалилась. Хорошо, что раньше не было скотча, коробка легко открылась. Темно, не разглядеть. Но на ощупь, это дефицитные в то время гобеленовые покрывала.

– Ройте еще, может обувь зимняя найдется. Оденете, покрывалами накроетесь и до утра просидите.

Таня послушалась и стала отгребать землю рядом. Вытащила, но это не коробка, а ящик из тонких досочек. Завернула руку в покрывало и потянула досочку, потом еще одну. Какое разочарование. Там оказалась фарфоровая посуда. Зато на этом ящике можно сидеть.

– А к вам в гости, дама. Прощайте! – и Аркадий Ильич вылетел из ямы.

– Какая еще дама? Боже мой! Надежда Акимовна! Да как же вы узнали, что я здесь?

– Как узнала? По шуму, который вы здесь устроили. Везде тихо, а тут возня какая-то. Прождала тебя целый день. Мои с утра были, а тебя все нет и нет. Пошла к тебе домой, все закрыто, света нет. Душа моя почувствовала, случилось что-то. Не может быть, чтобы Танюшка ко мне не пришла. И точно, случилось.

– Простите, Надежда Акимовна. У Вали Тумановой выпила лишку, вот и скатилась сюда. Но дело поправимое. Тут ящики зарыты с товаром, выкопаю штук пять и по ним вылезу.

– Давай присядем, поговорим.

– Сейчас я еще один ящик деревянный выкопаю и сядем.

– Не надо, садись на деревянный, да постели на него покрывало. А я вот на этот картонный сяду, я же невесомая. Завернись в покрывала, возьми два или три, а то простудишься. Где ты сейчас работаешь?

– Стыдно рассказывать. Всем говорю, что в киоске «Овощи-фрукты», а на самом деле уборщицей на рынке. Но не всего рынка, а ряда овощи-фрукты. Когда отторгуются, я собираю всю гниль, выношу в контейнер, мою прилавки и пол. Платят мне поденно, двести рублей в день. Хватает за квартиру заплатить. моющие средства купить, на обувь коплю. А питаюсь я на поминках с соседкой Любой. Это днем. У Любы талант как у артистки. Выспросит у людей, где работал, кем. Подойдет к гробу и начинает причитать: «Таких как ты сейчас нету людей. Кто помогал мне путевку в профкоме выбить, сразу две на обоих ребятишек. А то дают одному на первый сезон, а второму на третий. Как пошел в профком, как выступил. И все. Вопрос решился». Слезы вытирает, а родным приятно, на поминки приглашают. Ну и я с ней.

– Печально. И таких как ты, как я понимаю, тысячи. Тебе до пенсии сколько осталось?

– Сейчас мне сорок семь, значит восемь лет.

–Много еще. Если бы у нас в бухгалтерии на ТЭЦ, то и не заметила бы.

– Про ТЭЦ лучше не вспоминать. Сами знаете, после техникума как пришла, это мне девятнадцать лет было, и двадцать лет проработала, пока эта стерва не пришла на ваше место. Что мы все обо мне? Такой день выпал! Теперь я уж рада-радехонька, что свалилась сюда. Кому рассказать, так не поверят.

– А ты никому и не рассказывай, а то еще за дурочку примут. Ну так и быть, расскажу кое-что. Тот мир, где живут души, он самый главный. А вот этих миров, наподобие нашего, тысячи. Вот представь библиотеку. Вот стоит книга о рабовладельческом строе, а рядом о Французской революции, а следующая

«Анна Каренина» Толстого. Так и трехмерные, все вперемешку. Есть и будущее. Мне рассказывали, что есть души, которые жили в мире, где тяжелую работу выполняют роботы, а машины выпускают сразу с роботом-водителем. Никаких аварий. А президенты знаешь там кто?

– Кто?

– Собаки и кошки.

Татьяна рассмеялась:

– Неужели так может быть?

– Ты плохо знаешь историю. В 11 веке в Норвегии собака три года была королем.

А в 1981 году в Калифорнии в маленьком поселке собака выиграла муниципальные выборы и 13 лет была градоначальником. А на Аляске главой сельсовета уже два года находится кошка. Если вспомнить историю человечества, то люди всегда поднимали революции, чтобы убрать дорогостоющую власть. А президенство – это же дорого. Парламента и министерств им хватает. А как стали собаки и кошки президентами, народу захотелось стать снова королевствами и царствами. Наша Россия там называется Российское царство, а царь – сенбернар РомаII.

– Я хочу жить в такой стране.

– Все хотят. Но куда попадешь? Как бог с архангелами решат. Главный вопрос: в какой мир отправить дальше душу, чтобы она получила духовное развитие и избавилась от пороков, какие у нее есть. Решат, что чревоугодием страдала и родишься в довоенное время, а дальше война. Смотри, на востоке небо посветлело. Мне пора. Прошай! – и Надежда Акимовна улетела.

У Тани по лицу сами по себе потекли слезы. Всю жизнь бы вот так около Надежды Акимовны просидела. Как хорошо при ней было в коллективе, на работу шли, как к себе домой. Ничего не таили от коллектива, что случилось, все выкладывали. И Надежда Акимовна всегда совет даст. Нахлынули воспоминания, о том, о чем старалась никогда не вспоминать.

Вспомнила, как провожали на пенсию Надежду Акимовну, хотя ей только что исполнилось пятьдесят пять лет, и года два-три она вполне могла бы работать. Но за полгода до ее юбилея начальник ТЭЦ Юрий Петрович Калачев приобрел для бухгалтерии компьютеры. Одновременно с компьютерами к ним в отдел пришла молодая длинноногая девушка Юля. Пришли программисты и завели в компьютеры программу 1С. Юля владела этой программой и два выходных дня проводила учебу для всей бухгалтерии. Таня сидела на материалах и у нее ее бумажная оборотка мало чем отличалась от компьютерной. Тяжело, но день за днем осваивали эту премудрость. Отдел кадров вызвал Надежду Акимовну и доходчиво объяснил, что она уже не справится с работой и заставил написать заявление на увольнение по уходу на пенсию. Юлю назначили главным бухгалтером. Секретарша Юрия Петровича Ниночка по большому секрету сообщила кладовщику Вале, что когда Юля заходит к нему в кабинет, то он дверь закрывает на ключ. Она приложила к стене стакан и подслушала, как Юля требовала купить ей хотя бы однокомнатную квартиру. На что Калачев согласился и сказал, что сам мечтает завести с ней отдельный уютный уголок. Валя по секрету пересказала все это Тане, а Таня сходила домой к Надежде Акимовне и сообщила ей эту новость.

– Вот же гад, этот Юрка! Женился на Вере Изотовой, одни штаны имел. А Изотовы зажиточные были, одели, обули, в техникум отправили учиться. Он на ТЭЦ в котельной работал, а как техникум закончил мастером смены стал. А сейчас Вера ему не хороша стала, молоденькую завел, – возмущалась Надежда Акимовна.

А через три месяца нагрянула беда для Тани. Ее уволили по статье за несоответствие занимаемой должности. А случилось вот что. Четвертого числа нового месяца, когда уже были подбиты обороты и сальдо по предыдущему месяцу, придя утром на работу, все включили компьютеры, а там ничего не оказалось. Юля бегала больше всех, пришедший мастер сказал, что в систему попал вирус и уничтожил все записи. Стали решать, что делать.

– Я считаю, что ничего страшного не случилось. В балансе все остатки на первое число у нас есть. От них и будем плясать. Кассу за три дня легко восстановить, приходные и расходные ордера на месте. А материалы восстановим согласно карточкам складского учета. Таня, идите в кладовую и по карточкам составьте наличие материалов на четвертое число,– распорядился новый главный бухгалтер.

– А зачем мне туда идти, когда я наравне с компьютерным учетом, вела свою старую оборотку, у меня все есть,– сказала Таня фразу, которая испортила ей всю дальнейшую жизнь.

Юля стала малиновая:

– Как? Вы вели двойную работу? Дайте мне немедленно эту оборотку, – схватила и убежала куда-то.

Ничего не подозревая, Таня подала ей свою бухгалтерскую книгу, а попросту оборотку.

В бухгалтерии работали программисты и Таня пошла в кладовую к Вале Тумановой. С Валей она была дружна, вместе пережили множество ревизий. Таня рассказала о событиях сегодняшнего дня. Валя в свою очередь поведала ей о требовании мастера Вершинина на пять труб диаметром 1020х12, длиной 11 метров. Вершинин пришел с этим требованием в четыре часа дня, требование было подписано начальником ТЭЦ, и сразу же выгрузил эти трубы из кладовой на территорию ТЭЦ. Провозился он до шести вечера. Рабочий день закончился и все разошлись по домам. Но сегодня утром этих пяти труб на территории не оказалось.

– Он что в ночь вывез трубы на объект? – удивлялась Валя.

– Да это ладно, а где мой экземпляр требования? У нас в бухгалтерии Вершинин после обеда вчера не появлялся.

– Сказал, что сегодня подпишет, говорю же, в конце дня все это было.

– Дай-ка мне это требование, – попросила Таня.

–Вот оно, я уже и по карточке провела списание.

– А как ты без подписи бухгалтерии провела списание?

– Так начальника же есть подпись, а он главнее вас.

Тут прибежала секретарь Ниночка:

– Татьяна, иди к Калачеву в кабинет. Тебя там ждут.

Таня зашла в кабинет начальника. Там, кроме него находился начальник отдела кадров, главный бухгалтер Юля и мастер котельной Валобуев Петр Петрович, неосвобожденный секретарь профсоюзной организации ТЭЦ.

– Присаживайтесь, Татьяна Михайловна,– любезно предложил Калачев, – я получил сегодня докладную от главного бухгалтера Юлии Васильевны. В докладной говорится о том, что вы не освоили программу 1С, а по старинке ведете вручную бухгалтерскую книгу. Вот она, – Калачев поднял ее и показал присутствующим. Что вы на это скажите?

– Я освоила программу и веду свой 10 счет в компьютере. Юлия Васильевна подходила ко мне неоднократно и видела записи. Но для верности и проверки себя самой вела еще бумажный вариант.

– Значит, не твердо освоила, – вынес свое решение Валобуев.

– Татьяна Михайловна, вы не можете работать у нас в бухгалтерии. Я понимаю, вам тридцать девять лет, скоро сорок, в такие года трудно перестраиваться. Приказ о вашем увольнении готов, согласован с профсоюзами. Ознакомьтесь и распишитесь.

Таня, не веря своим ушам, взяла приказ. Приказ был подписан начальником отдела кадров, начальником ТЭЦ и согласован с профсоюзами: «Макеева Татьяна Михайловна, уволена с 10 сентября 1995 года по статье 33 пункт 2 КЗОТ РФ в связи с обнаружением несоответствия работника занимаемой должности».

– Я это подписывать не буду, я судиться буду.

– На здоровье. А мы суду предъявим вашу оборотку, и поглядим на чьей стороне будет суд. И вообще, мне в администрацию пора. Вопрос решен. До свидания. Все вышли из кабинета. Юля подошла к Тане:

– Собирайте свои вещи, освобождайте стол. Через два дня на ваше место придет новый работник.

Ноги у Тани стали ватными, и она побрела по коридору как во сне, ничего не видя и ничего не слыша. У нее на столе лежала ее трудовая книжка, девчонки, конечно же, прочитали. Они спрашивали ее о чем-то, но у Тани мысли путались. Она покидала в сумку свою парфюмерию, туфли, оделась и вышла из дверей, которые были ей родными двадцать лет. На проходной ей велели сдать пропуск. Все. Больше ее ничего не связывало с ТЭЦ. Она доехала до дома, разделась и слезы потекли без всякого удержа:

– Господи, за что караешь? Мужа забрал, едва оправилась от горя, с таким позором с работы выгнали. По 33 статье как пьяницу или прогульщицу. А за что спрашивается?

У нее в холодильнике стояла бутылка коньяка, она пила его по столовой ложке перед сном. Сейчас налила полстакана, выпила и закусила кусочком хлеба. Разморило ее быстро и она легла спать. Проснулась от сильного стука в дверь, посмотрела в окно, серый вечер.

– Кто там?

– Это я, Валя Туманова, открывай.

Тане никого не хотелось видеть, но у нее мелькнула мысль, а может ее восстановили и Валю прислали сообщить это. Она открыла дверь. Валя зашла в прихожую и говорит:

– Одевайся, пошли к Надежде Акимовне. Я посидела, подумала, неспроста это все. Это хищение, а ты со своей обороткой все карты им испортила. Ты бы уже сегодня объявила, что вот по этому наименованию рвется наличие на складе с учетом в бухгалтерии на 10 тонн. Вот тебя и вышвырнули со скоростью звука.

Надежда Акимовна жила в своем доме с приусадебным участком. Обрадовалась при виде Тани и Вали, кинулась накрывать на стол.

– Давайте картошки сварим,– предложила Валя, – огурцы и помидоры остались еще?

– Остались, в подпол лезть надо.

– Да с большим удовольствием. Ради таких соленых огурчиков и помидорчиков я хоть куда готова слазить.

Таня стала чистить картошку и через сорок минут все сидели за столом и нахваливали хозяйку за соления.

Надежда Акимовна сразу заметила припухшие глаза Тани и весь ее поникший безрадостный вид.

– Ну что нового на работе?

– Меня сегодня по 33 статье уволили, как несоответствующую занимаемой должности,– выпалила Таня.

– Как так? За что?

– Я расскажу, – вызвалась Валя.

Надежда Акимовна сразу поняла в чем дело:

– Это без сомнения хищение. Если бы не было бумажного варианта с остатками, то считай, и пяти труб весом десять тонн не было в природе. Не было, да и все. За сколько же Калачев продал их? Узнаем по цене квартиры, которую купит Юля. А тебе Таня хочу предложить работу у меня по дому и по огороду. Сын давно об этом говорит, я и сама чувствую, что тяжело мне одной все это хозяйство на горбу везти. Да боязно чужого человека в дом пускать, а ты мне как родная. Зарплату тебе платить буду, чуть меньше, чем на ТЭЦ, но не на много. Сын деньги даст.

У Тани как груз с плеч свалился. Куда бы она сунулась со своей статьей!

На следующий день Таня приступила к работе по дому и огороду у Надежды Акимовны. Через три дня примчалась Валя Туманова:

– Ну, все, Юля купила квартиру, в сталинке двухкомнатную, почти в центре. Но квартира убитая, будет даже по новой штукатурить, ну и сантехнику само собой всю поменяет. Говорят, триста шестьдесят тысяч отдала.

– Так это все, что Калачев выручил. А на ремонт, где деньги возьмут? – рассуждала Надежда Акимовна,– должны по идее еще раз такую же операцию провернуть.

– Вот бы уловить их, да сфотографировать, когда с территории ночью повезут, – выразила свою мечту отомстить Таня.

– Не сфотографировать, а заснять на пленку и на телевидение или в газету отдать,– поддержала Валя, – а то ишь какие воры, еще и неповинного человека так нагло уволили.

– А где же мы камеру возьмем?

– У моего сына есть камера, они в Китай ездили, много наснимали. Таня, вечером позвони ему, скажи, что я жду его с камерой.

– Мы же не умеем камерой пользоваться, а потом это же будет ночью.

– Не паникуйте заранее, помните, ковчег сделал любитель, а специалисты построили «Титаник», – успокоила Надежда Акимовна.

На следующий день приехал Аркадий с камерой:

– Мать, чего собралась снимать?