ВЫБОР. Невидимая Связь

«Возможно», – твердо ответил Калеб, – «Я не могу бросить мяч, поэтому я проваливаю тесты». Я была удивлена его позицией. Она не была угрожающей, но она была как стена. Он не собирался отступать перед словами Джина. Калеб был моего роста, примерно на голову ниже Джина.

«Туше», – засмеялся Джин. Калеб расслабился и улыбнулся. Я услышал, как Саманта выдохнула. Она не была уверена в том, как отреагирует Джин. «Ты знаешь что-нибудь о смокингах?» спросил Джин.

«Примерно столько же, сколько о том, как окунать мяч», – признался Калеб.

«Что ж, – сказала Саманта, – ты всё равно можешь присоединиться к нам. Это избавит тебя от необходимости следить за нами».

«Я не следил», – защищался Калеб. Его лицо снова стало красным.

«Пойдем, – сказала я, – составь мне компанию. Я не хочу чувствовать себя третьим лишним». Калеб не входил в круг моих друзей, но его твердость поражала меня, и я хотела, чтобы Саманта перестала его дразнить. Не думаю, что он смог бы устоять против женщины. Он сразу же просветлел и согласился. Мне показалось, что его улыбка была больше, чем следовало. Мы всего лишь шли за смокингом.

«Итак, – сказал Джин, когда мы вчетвером снова были в движении, – когда мы собираемся встретиться с этим парнем из колледжа? Я слышал, он играет за Нотр-Дам». Настала моя очередь краснеть.

«О чём ты говоришь?» спросила Саманта. Она посмотрела на Джина, потом на меня в замешательстве. Я вздохнула.

«Я слышал, что парень Тиган учится в Нотр-Даме», – ответил Джин Саманте. Саманта посмотрела на меня, вероятно, удивляясь, почему я никогда не говорила ей об этом.

«Я слышал, что он запасной левый защитник», – добавил Калеб.

«Нет никакого парня из колледжа», – сказала я, – «Зейн придумал это, и это стало известно всем». Странно, но Калеб снова улыбнулся. Я отвернулась от него, не понимая, почему он считает мою откровенность юмористической.

«Зачем ему это делать?» спросила Саманта.

«Потому, что Мейсон Кроуфорд спросил его, есть ли у меня пара на выпускной», – ответила я.

«Он придурок», – сказала Саманта. Я кивнула.

«Зейн не знал, что делать, поэтому он придумал парня здоровее Мейсона», – сказала я. Джин засмеялся, а Саманта ударила его по плечу.

«Почему ты мне не сказал?» потребовала Саманта у Джина.

«Вы, ребята, как лучшие друзья, – защищался Джин, – я думал, что узнаю последним». Саманта повернулась ко мне.

«Я узнала только по дороге сюда», – сказала я, пожав плечами.

«Вот почему никто не пригласил тебя на бал», – сказала Саманта, придвигаясь ближе ко мне. «Боже! Я уже начала думать, что все парни просто глупые».

«Я могу бросить эту жестокую женщину», – сказал Джин, потирая руку, по которой его ударила Саманта, – «и проводить тебя на выпускной». Саманта стояла лицом ко мне, отвернувшись от Джина. Я могла видеть улыбку на её лице, но Джин видел только неподвижность.

«Я шучу, Сэм», – умолял Джин. Саманта повернулась и показала ему свою улыбку. На секунду я подумала, что они собираются устроить какую-то мужественную публичную демонстрацию. Вместо этого он протянул руку, и она взяла её. Я догадалась, что так они прощают друг другу всякие мелочи.

«Магазин за углом», – сказал Калеб, указывая дорогу. На его лице всё ещё была странная ухмылка. Было немного не по себе, но мы всё равно последовали его примеру.

Мы все были заняты разглядыванием манекенов, пытаясь представить себе смокинги на Джине. Весь обслуживающий персонал, казалось, был занят в данный момент. Саманта не выглядела довольной тем, что видела, а Джин был совершенно не в своей тарелке. Я смогла отказаться от нескольких фасонов, но не могла определиться с остальными.

«Какого цвета твоё платье?» неожиданно спросил Калеб. Его взгляд переместился на Саманту, которая удивилась его вопросу.

«Белое», – ответила Саманта, – «Кажется, они назвали его цветом шампанского». Калеб кивнул и пошел дальше по проходу, как будто эта информация имела значение. Он был занят вдоль вешалки, пока остальные пытались не выглядеть глупо. Я и не подозревала, как много здесь фасонов. Саманта указывала на определенные модели, а Джин покорно пожимал плечами.

«Вот, – сказал Калеб, протягивая Джину набор вешалок с одеждой. Меня снова поразила его уверенность. Я ходила с ним в школу много лет и никогда не знала, что у него есть индивидуальное мышление. Конечно, я никогда раньше не проводила с ним время. Джин пожал плечами и отнес одежду в примерочную.

«Я думала, ты ничего не знаешь о смокингах», – тихо заметила я Калебу. Саманта стояла через три вешалки, всё ещё завороженная количеством выбора.

«Я знаю всё, что нужно знать о том, как бросать мяч, – прошептал Калеб, – просто я недостаточно высок для этого». Я прикрыла рот рукой и сдержала смех. Он снова удивил меня. Оркестровый ботаник с чувством юмора.

«Куда ты собираешься поступать после окончания школы?» спросила я, придвигаясь ближе. Его юмор уменьшил мое личное пространство. Калеб становился одним из тех удивительных людей, которых не прочь было узнать получше.

«Не уверен», – сказал Калеб, делая шаг в сторону под предлогом осмотра смокинга на вешалке. «Меня приняли в Массачусетский технологический институт, но родители хотят, чтобы я поступил в Стэнфорд». Мои глаза расширились. Я не знала, что он настолько умен. Я не думала, что кто-то в нашей школе учится в таких учебных заведениях.

«Ничего себе», – это все, что я смогла сказать. Калеб пожал плечами.

«Я бы предпочел Северо-Западный», – вздохнул Калеб. «Я люблю скрипку больше, чем математику, и у них потрясающая программа». Он посмотрел на меня, и я увидела грусть в его глазах. «Мои родители видят только знаки доллара».

«Ты им рассказал?» спросила я, более заинтересованная, чем должна быть заинтересована та, кто едва его знает.

«Да», – ответил Калеб, кивнув. По его лицу было видно, что родителям не понравилась эта идея. Мне не понравилась эта отставка.

«Знаешь, – сказала я, сбавив тон, – мне кажется, я никогда не слышала, как ты играешь. То есть, я слышала оркестр, но никогда только тебя».

«Я играю в субботу», – сказал Калеб, – «меня пригласили Smooth Gliders». Он посмотрел на меня с опаской. «Ну, по крайней мере, их саксофонист».

«Ты имеешь в виду за деньги?» спросила я. Я не знала, что он настолько хорош.

«Не в этот раз», – улыбнулся Калеб, – «хотя я играл на свадьбах и других мероприятиях». Он гордился своей музыкой и это было слышно в его голосе.

«Значит, ты просто джемовал с ними или что-то вроде того?»

«Типа того, – ответил Калеб, повернувшись ко мне, – Том, саксофонист, выступал на музыкальном семинаре, который я посещал в прошлом году. Он сыграл что-то, что меня очень зацепило». Он глубоко улыбнулся. «Знаешь, когда песня просто захватывает тебя?». Я кивнула, прекрасно понимая, что он имеет в виду. «Ну, это была незавершенная работа, и мы с Томом импровизировали над ней вместо того, чтобы обедать». Калеб захихикал, вспоминая. «Я как будто знал, куда пойдет мелодия. Скрипка и саксофон – очень странная пара, но это сработало. С тех пор мы обмениваемся электронными письмами».

«Ты собираешься сыграть её для публики?».

«Конечно, – сказал Калеб, – музыка ведь для ушей. Чем больше, тем лучше». Я не могла и представить себе, что выйду на сцену и буду выступать перед публикой. И снова его уверенность произвела на меня впечатление. «Это всего лишь дополнительная партия, ничего особенного, но будет весело играть с профессионалом».

«Вау», – снова сказала я. Я считала Калеба ниже меня по социальной шкале. Теперь я задумалась, а не была ли я ниже его. Средняя школа заканчивалась, и обычная сортировка быстро распадалась.

«Если ты хочешь послушать», – сказал Калеб, его голос слабел по мере того, как он говорил, – «я могу предложить тебе место».

«Конечно», – согласилась я, – «а я могу пообещать тебе хотя бы одну овацию». Прошло много времени с тех пор, как мои слова радовали кого-то вне моей семьи. Его лицо засветилось, и он встал во весь рост.

«Хорошо, – сказал Калеб, – дай мне свой номер, и я отправлю информацию, когда вернусь домой». Я давала ему свой номер, когда Джин вышел из раздевалки.

«Чёрт», – сказала Саманта слишком громко. Брови Джина приподнялись при этих словах. Он повернулся к зеркалу с тремя панелями.

«Чёрт», – повторил Джин. Он выглядел просто красавцем, даже если брюки и нуждались в переделке. Это был черный пиджак с двумя пуговицами, коротко обрезанный у бедер. Шокирующую белую рубашку с остроконечными воротничками скреплял галстук-бабочка цвета шампанского. Между рубашкой и пиджаком был жилет цвета шампанского с четырьмя пуговицами. Я не думаю, что Джин когда-либо выглядел так хорошо.

«Ты, мой друг», – сказал Джин Калебу, – «мой новый лучший друг».

«Он выглядит очень хорошо», – сказала я. «Может, тебе стоит бросить Саманту».

«Закрой свои глаза, девочка», – сказала Саманта, быстро подойдя к Джину. «Этот – мой». Это был первый раз, когда я увидела, что щеки Джин окрасились. «Мы будем так хорошо смотреться вместе», – продолжала Саманта, проводя руками по пиджаку. Её счастье было заразительным. Я искренне улыбнулась ей, когда моя идиотская ревность наконец отошла на второй план.

«Я чувствую себя агентом 007», – улыбаясь, сказал Джин.

«Подбери шелк для карманов», – сказал Калеб, двигаясь вперед.

«Что?» спросил Джин.

«Носовой платок, – уточнил Калеб, – он торчит у тебя из кармана. Знаешь, как у агента 007». Джин рассмеялся, а Саманта кивнула в знак согласия. Прошёл ещё час, прежде чем с Джина сняли мерки и заказали смокинг с карманным шелком для выпускного бала. Калеб ушел в самый разгар. Я чувствовала, что он думает о том, что его приглашают в нашу группу. Я не хотела, чтобы он чувствовал себя неловко, поэтому не стала его отговаривать. Я только напомнила ему, чтобы он написал мне подробности своего концерта.

«Ты назначила свидание математику?» – удивленно спросила Саманта.

«Не называй его так», – быстро сказала я. Возможно, слишком быстро.

«Извини».

«Это не свидание», – уточнила я. «Он играет в настоящей группе, поэтому я сказала ему, что приду поддержать его».

«Ну, у него и правда прическа в стиле Битлз», – засмеялась Саманта.

«Прекрати», – сказала я и засмеялась вместе с ней. Это была правда.

«У него хороший вкус в одежде», – сказал Джин, придвигаясь к нам.

«У него он есть», – сказала Саманта, беря Джина за руку. «Я думала, он ничего не знает о смокингах».

«Примерно столько же, сколько он знает о бросках баскетбольных мячей», – сказала я, пряча улыбку.

«Ну, я у него в долгу», – сказал Джин. «По крайней мере, на выпускном балу я не буду выглядеть как болван».

«Ты будешь со мной», – похвасталась Саманта. «Уже одно это устранит всякую придурковатость». Я рассмеялась громче, чем следовало.

Как по часам, Зейн позвонил в назначенное время и выпросил у меня ещё один час. У меня было хорошее настроение, поэтому я согласилась. Было приятно ощущать, как мама и папа выражают одобрение по поводу счастья Зейна. Иногда это не было уж так неприятно.

Глава 3 – Калеб

Я убрался оттуда так быстро, как только мог. Впервые в жизни я не задержался в гостях. Джин Хаверстон сам назвал меня своим новым лучшим другом. Я знал, что он говорил это в шутку, но было приятно услышать его слова вслух. Такие люди, как он, обычно не уделяли времени таким, как я. Возможно, мы все просто стареем.

Я заставил Тиган Фуллер улыбнуться. Это, прежде всего, было моей величайшей победой. И ещё то, что у неё не было пары на выпускной. Я как дурак ухмылялся, пока шёл к своей машине. Я действительно разговаривал с ней, и она собиралась прийти посмотреть на моё выступление. Это было похоже на сбывшуюся мечту. Мама говорила мне, что мой выпускной год будет самым лучшим. Я никогда ей не верил, так как предыдущие годы были сплошным несчастьем. Я всегда считал людей глупыми, а себя дураком, когда пытался опуститься до их уровня. Сегодня я узнал, что люди не глупы. Они просто думали по-другому, а я был дураком, не принимая этого.

Судьба. Это единственное слово, которое я могу подобрать к событиям этого дня. Накануне я думал, что визит к стоматологу – это рутина, а вместо этого это было благословение. В приемной было много народу, и я от скуки читал старый экземпляр GQ. Я никогда не думал, что статья о смокингах будет иметь какое-то значение в моей жизни. Я даже не представлял, что пойду на выпускной.

Я пошутил, и Тиган рассмеялась. Я был почти идиотом и поправил подразумеваемую экспертизу смокинга, но что-то остановило меня. Что-то подсказало мне позволить ей смеяться. Дать ей насладиться собой. Я не мог поверить, как хорошо мне было слышать, как она смеется вместе со мной.

Примерно в двух кварталах от торгового центра в мои мысли ворвался настойчивый сигнал. Я забыл пристегнуть ремень безопасности. Я рассмеялся. Тиган заполнила все мои мысли, и всё остальное исчезло. Дважды я чуть не сказал ей об этом. Дважды я придержал язык. Теперь она придёт послушать, как я играю. Я был так счастлив, но держал рот на замке.

Всю дорогу домой я ехал с предупреждением о непристегнутом ремне безопасности. Не желая следовать правилам, я включил радио и позволил музыке заглушить предупреждение. На этот день я был бунтарем, рисковал и вёл себя очень спокойно.

«Ты собрал носки?» спросила мама, когда я вошёл в дом.

«Нет», – ответил я. Я не выполнил ничего из того, что собирался сделать, но я выполнил всё, что хотел сделать. Я подошел к дивану и вернул сорок долларов, которые дала мне мама. Потерянное выражение её лица меня порадовало. Я не мог вспомнить, когда в последний раз не делал того, чего от меня ожидали.

«Что ты собираешься делать без носков?».

«Ходить босиком», – ответил я и быстро направился в свою комнату. Я был смелее. Я не мог поверить, что противостоял Джину в торговом центре. Это ничем не отличалось от любого другого замечания, которое я покорно принимал в прошлом. На этот раз Тиган была рядом. В первый раз она наблюдала за мной. Я думал, что он точно ударит меня. Вместо этого он рассмеялся, и мы как-то сразу стали равнее. Это точно сделала Тиган.

Я знал, что ещё ничего не освоила и я не был экспертом по общению. Это была главная причина, по которой я покинул их, прежде чем я мог совершить какую-то фатальную ошибку. Долгие годы я смотрел на Тиган издалека. Её совершенство сбивало меня с толку. Большинство людей никогда не видели этого. То, как она двигалась, как смотрела на людей, то, как её голос пел, не похожий ни на чей другой. Всё в ней было каким то особенным.

И только один человек знал о моей одержимости. Какое плохое слово – одержимость. Нет, я никогда не преследовал её. Просто в ней есть что-то такое, что загромождает мои мысли. В этом году у меня была только одна четверка на экзамене. Только одна, и я знал причину. Я столкнулся с Тиган по дороге из класса, и мы быстро обменялись извинениями. Как ни глупо это было, но во время теста я думал только о том, как её рука касается моей.

Я поставил будильник на телефоне на три часа. Я не хотел рассылать информацию о концерте слишком быстро. Моё желание всегда должно быть на расстоянии от Тиган. Если она не чувствовала того же, то я точно не хотел, чтобы это ее пугало. У моей одержимости был здравый смысл. Всё должно быть либо в обоих направлениях, либо никак. В мои мысли начал закрадываться страх. Мне предстояло узнать, будет ли она двусторонней. Если в одну сторону, я был уверен, что моему сердцу будет нанесен непоправимый ущерб.

Мой дневник был хорошо спрятан и мои родители даже не знали о его существовании. Я отодвинул решетку с центрального вентиляционного отверстия в полу. Я залез внутрь и достал свою книгу тайн. Последние три года я вел дневник своей жизни в этой книге, почти не пропуская ни одного дня. Многое в ней было обыденным, но большинство касалось девушки безупречного совершенства. Книга была единственным существом, которое знало мои секреты.

Я открыл первую чистую страницу и написал дату. Я не был уверен с чего начать. Я перелистал предыдущие дни и просмотрел записи. Заметки Тиган перемежались с другими событиями дня. Я вернулся дальше, где начал описывать свои чувства к ней. Слова были глупыми, но точными. Я перешел на первую страницу и прочитал первую запись:

Я видел её сегодня. У меня не хватает смелости поговорить с ней, потому что результат может оказаться не таким какой жду. Это и сбивает с толку. Ни одна другая девушка не влияет на меня так. Я могу видеть красоту в других девушках, желать общения с ними, но Тиган Фуллер – особенная. Она меня околдовала.

Закрыв книгу, я задумался над тем, что написал. За все эти годы я только сейчас сказал ей больше, чем одно слово. Настало время узнать правду и прекратить свое ребячество.

Мама немного удивилась, когда я открыл дымоход в камине. Я свернул несколько газет и засунул их под решетку.

«Немного тепловато для камина», – сказала мама. Она виделаво мне только рациональность. Я знал, что она меня не остановит, но всё равно слышал беспокойство.

«Это необходимо», – сказал я, положив дневник на решетку. Я достал спичку из коробки и чиркнул ею.

«Что ты жжешь?» спросила мама, глядя с удивлением.

«Мой дневник», – ответил я. Пламя быстро охватило газету, и книга начала гореть. Я сидел на каменном выступе, который торчал из передней части камина. Пламя сначала стало странного голубого цвета, когда загорелась обложка, а затем стало ярко-оранжевым.

«Что случилось?» спросила мама, придвигаясь ко мне. Носки были лишь верхушкой айсберга и теперь я делал ещё что-то такое странное, что сбивало её с толку.

«Я влюбился», – сказал я ей. «В эти выходные я узнаю, по-настоящему ли это». Я почувствовал мамину руку на своем плече.

«А что, если нет?» спросила мама.

«Тогда я потерян», – сказал я, – «и мне придётся начать всё сначала».

Глава 4 – Тиган

«Вот он», – объявил Джин в коридоре. Он смотрел на Калеба, идущего к своему шкафчику. Калеб выглядел потрясенным такимвниманием. Я пожалела, что не смогла успокоить Джина перед тем, как он заговорил, чтобы Калеб не выглядел таким испуганным. Джин нелепо поклонился посреди коридора перед половиной школы. «Маэстро моды подходит», – громко объявил Джин. Наша маленькая группа повернулась к Калебу и увидела, как покраснело его лицо.

«Давай, брат, – Джин помахал Калебу рукой, – я рассказывал ребятам о твоих скрытых талантах. Они думают, что я спятил, но мы узнаем, кто из нас жеребец на выпускном вечере». Саманта рассмеялась, и все вокруг заулыбались. Калеб нерешительно подался вперед, его глаза в основном были устремлены на меня, поэтому я улыбнулась и остановила их.

«Ты всё ещё играешь в субботу?» четко спросила я. Я хотела, чтобы все знали, что ему рады и что это не просто выбор смокинга.

«Что играешь?» спросила Аманда. Разговор перешел к тому, что Калеб стал отвечать на вопросы о своем субботнем выступлении. Хотя он пытался преуменьшить это, но, насколько мы понимали, играть профессионально означало быть рок-звездой. Внезапно Калеб стал пользоваться уважением моих друзей. Я понятия не имела, почему это так меня радует. В нём было что-то такое, что просто кричало о дружбе. Я без всякой связи видела, как он радуется тому, что его включили в компанию. Мне нравился его хитрый юмор, хотя я подозревала, что половина его была непреднамеренной.

«Нет, клянусь, – сказал Джин, – мы заблудились, и этот парень просто подобрал мне костюм агента 007, который выглядел идеально. Я имею в виду, я выглядел как Дэниел Крейг, готовый спасти мир». Все разразились смехом, и он был направлен на Калеба. Я могу поклясться, что он стал выше, когда заговорил Джин. Мне стало интересно, был ли у него когда-нибудь друг на публике.

«Кого ты ведёшь на бал?» Аманда спросила Калеба. Я знала, что Аманда просто хотела, чтобы все узнали, что Трент Петерсон спросил её, и ей нужен был повод, чтобы затронуть эту тему. Мне хотелось бы вернуть её вопрос обратно. Калеб затруднялся с ответом. Его лицо покраснело, глаза опустились на землю. Он не был готов к вопросам, задаваемым в лоб, которые выплескивались без раздумий. Я удивилась, когда он поднял глаза и посмотрел прямо на Аманду.

«Я ещё никого не спрашивал», – сказал Калеб, – «У меня есть кое-кто на примете, и, если честно, я всё ещё набираюсь смелости». Его взгляд был пристальным, почти смелым, чтобы она прокомментировала.

«Чёрт, парень, – вклинился Джин, – время поджимает. Как будто кто-то собирается тебе отказать». Джин подошел и положил руку на плечо Калеба. «Если она разобьет твоё сердце, значит, она не стоит твоих проблем». Все засмеялись. Последняя капля моей ревности к Саманте рассеялась под обаянием Джина. Я могла бы расцеловать его за то, что он назвал Калеба своим фактическим братом.

«Ты должен просто спросить», – сказала я. Я не хотела, чтобы Калеб остался без пары, как я. В нём было что-то такое, интенсивное, чего я никогда не видела раньше. Он не заслуживал одиночества». Все согласились, а некоторые указали на уникальные способы задать вопрос. Я видела, что Калеб был потрясен. К счастью для него, прозвенел утренний звонок, и нам нужно было идти на занятия.

«102?» воскликнул Джин, когда Калеб вошёл в обеденный зал. Я наблюдала, как лицо Калеба наливается краской, пока он притворялся, что вопрос адресован не ему. «Как, черт возьми, кто-то может получить 102 балла за один из тестов Причарда?»

«Шшш», – сказала я, пытаясь успокоить Джина, но он не был тем, кто держит свое мнение при себе.

«Мистер Хаверстон!» позвал мистер Сэмпсон из угла комнаты. «Тишина!» Мистер Сэмпсон был помощником директора и самозваным контролером обеденного зала. Он никому особо не нравился, но когда он говорил, то все слушали. Джин закатил глаза и помахал Калебу рукой. Я освободила место для Калеба, подвинув свой стул и он сел рядом со мной.

«Я получил частичный кредит по бонусной задаче», – сказал Калеб. «Извини», – добавил он, стыдясь того, что испортил кривую.

«Теперь ты официально самый умный человек из всех, кого я знаю», – сказал Джин. «Хотел бы я иметь половину твоих мозгов».

«Я просто много учусь», – сказал Калеб.

«Я учился, не покладая рук, и получил только 71 балл», – сказал Джин, покачав головой. «Ты понимаешь это дерьмо лучше, чем я».

«Может быть, потому что он не считает это дерьмом», – сказала я и мы с Калебом дружно улыбнулись.

«Ну, мисс 86, – возразил Джин, – не все из нас любят математику». К нам присоединилась Саманта с подносом, на котором лежал кусок пиццы «Пепперони» и пакет молока.

«Привет, Джин, Тиган», – сказала Саманта, затем посмотрела на Калеба: «Эйнштейн».

«Оставь его в покое», – усмехнулась я, – «он не собирается заваливать тест только для того, чтобы поднять наши оценки».

«Я бы точно не стал», – сказал Джин. «Я бы проехал своим мозгом прямо по всем вам». Саманта засмеялась. Я думаю, Джин подумал, что она смеется над ним, судя по его выражению лица.

«Я не пытаюсь победить или что-то в этом роде», – сказал Калеб. «Проблемы просто щёлкают, как музыка. Я просто знаю, что должно быть дальше. Мне нравится это течение». Калеб достал из рюкзака сэндвич и содовую.

«Итак, научи меня», – сказал Джин, откусывая бутерброд. Калеб удивленно поднял глаза. Джин поднял брови, как будто он задал вопрос, требующий ответа.

«Что?» Калеб замялся. Джин улыбнулся, закончив жевать.

«Я едва удерживаю тройку в классе Причарда, – сказал Джин, – не совсем подходящий материал для стипендии. Баскетбол заведет меня так очень далеко и мне бы не помешала бы помощь на следующем тесте».

«Не знаю, смогу ли я научить этому», – признался Калеб.

«Я отстой, – засмеялся Джин, – и тебе нечего терять».

«Учебная группа?» предложила Саманта, глядя на меня. Я кивнула, и на лице Калеба появилась странная улыбка. Я могла бы поклясться, что она предназначалась мне, по тому, как его глаза переместились на мои. Улыбка была честной, но в ней не было уверенности. Именно поэтому она выглядела такой странной.

«Конечно», – ответил Калеб Саманте. В его ответе не было колебаний, только в глазах. У меня возникло странное желание убрать его непокорные волосы за ухо. Ему нужно было подстричься, может быть, придать форму, чтобы подчеркнуть черты лица. Я моргнула и отвела взгляд, удивляясь, почему меня так беспокоит его внешность.

«Круто», – кивнул Джин, откусывая очередной кусок от своего сэндвича. Мы решили встречаться по вечерам во вторник в доме Джина. В среду у Причарда всегда была контрольная работа, так что это казалось хорошим тестом для учебной группы. И Калебу, и Джину предстояла долгая прогулка до спортзала на следующем уроке, поэтому они ушли и оставили нас с Самантой на несколько минут одних.

«Будь осторожна», – сказала Саманта, – «ты ему нравишься».