Неизвестная история

И всё же, пусть я дельного ничего и не нашёл в них, я хоть настроился на нужный лад – теперь я был готов ловить каждое слово. После всех тех, пропущенных мимо. И всё же, некоторые вещи приводили меня не только в сильное замешательство, но даже и в удивление.

«…И после этого, мы можем по праву считать бриттов покорённым народом. Кельтские племена бежали на север, унося с собой свои древние знания. Друиды, без сомнения, были их некими пророками, ведущими свой народ вперёд, совершая некий „Исход“ с новых земель римлян. Бежали, разумеется, не все. Только избранные – только особые. Носители неких сокровенных тайных знаний, люди особого таланта. Некие мистерии – покидая эти земли, они уносили с собой и сакральные мистические знания. Они шли на Север. Они покоряли новые земли и острова. Они строили свои курганы и холмы там, где и совершали отправление своих таинств. Сейчас мы их уже не найдём. Да и вряд ли когда мы найдём их остатки. Не осталось ни одного камешка от их бытия – всё было утрачено. И только одним их Богам известно, куда исчезли они, и вернутся ли они когда-нибудь…».

Да уж, автору этой книги не отнять фантазии! Как такое вообще допустили в печать?! Какой ещё «Исход»?! Как мы сейчас знаем, в V веке бриттам даровали независимость, и на территории римской Англии появилось множество кельтских государств. Никто никуда не уходил! Иначе что, сами римляне и создали там множество варварских государств? Зачем им это надо было? Оставили бы тогда эту землю себе, чего уж тут мудрить. Бульварная пресса и то не взялась бы такое печатать, а автора этой работы однозначно назвали бы сумасшедшим и отправили бы в дом для душевнобольных. Жёлтая монография, если так можно выразиться, пожалуй. Ладно, мякоть в сторону, пора приступать к самому соку…

А поезд всё ехал и ехал. Грохотала гроза, стучали рельсы. Порою, создавалось впечатление, что я один еду в этом поезде – уж очень подозрительно мёртвая тишина царила в нём. Рейс, конечно, непопулярный, но я думаю, что я не один еду здесь. Есть и другие пассажиры. Но поезд слишком велик, слишком много вагонов… зачем их столько? А затем, что на обратной дороге маршрут будет изящнее – множество больших городов, лежащих за нашим чахлым городком. И явно найдутся леди и джентльмены, желающие соизволить отправиться в дорогу. Кто – работать, а кто – отдыхать. А пока поезд едет пустым, мёртвым рейсом. Да уж, действительно, мёртвым. На долю секунды может проскакивать даже мысль, что это – передвижной морг на рельсах. Вагоны – как холодильники для тел, тела же – мы сами – пассажиры. И нас везут неизведанно куда – впереди лишь кромешная тьма.

Решив перевести дух, я начал рассматривать местность, которую мы проезжали. Это было недолго – минут десять-пятнадцать. Была непроницаемая кромешная тьма. Время подходило к полуночи.

Что же, надо теперь взяться за то, за что я не решался браться так долго – эта странная, погруженная во множество тайн книга. Мне казалось тогда, что она может дать мне ответы на все вопросы. Сейчас же, я понимаю, что я получил больше вопросов, нежели чем ответов…

«Я знаю, что я ничего не знаю» – в своё время воскликнул Сократ. Или Демокрит – здесь есть разные мнения по этому поводу. Но, как говорится, неважно кто – важно что. Держа эту книгу в руках, проводя пальцами рук по ней, я, несмотря на приписываемый мне многими талант и ум, чувствовал себя наивным малым глупцом. Тем, кто ничего не знает. Никем перед всем…

Книга, действительно, поражала своим величием и мощью – глядя на неё, создавалось впечатление неизведанного ранее могучего источника знаний. Держа же её в руках, это чувство усиливалось – чувствовалось прикосновение к великому и древнему. Кто знает, какие тайны скрыты в этой массивной работе. Сколько таинств, сколько секретов она хранит… это мне только предстояло выяснить. Одного только внешнего вида и держания в руках было мало – надо её тщательнейшим образом изучить. Каждую страницу, каждую запятую, каждый символ сего шедевра. И хоть на вид она была достаточно потрёпанной и старой, явно пережившей не одно десятилетие, а может, даже и не один век, у меня складывалось впечатление, что мало кто знаком с этой работой, если вообще знает о её существовании. Скорее всего, она выпущена малым, довольно ограниченным тиражом, если вообще, не является единственной и неповторимой в своём роде. Это явно не массовый экземпляр – не исключено, что она оформлялась и создавалась вручную мастером своего дела. Должен признать, раньше я не встречал подобных книг. Никогда. Даже тогда, когда она лежала на крайнем уголке столика, я ощущал некую, невиданную ранее мне силу. Она звала меня – она жаждала меня…

Настроение. Атмосфера. Восприятие. Как и второе, так и третье в равной степени влияют на первое – восприятие формирует и взращивает наше настроение, атмосфера же – создаёт для этого наиблагоприятнейшие условия. И кто знает, каким восприятием обладает каждый из нас, и в какую атмосферу он умудрится попасть – наше настроение непредсказуемо. А ведь настроение – прямой ключ к нашему сознанию, к нашему рассудку…

На тот момент мне было сложно сказать, что же это было – перевозбуждение от предстоящей встречи с великим и неизведанным, или же книга действительно звала меня. Кто-то скажет, что я начинаю потихоньку сходить с ума. Так или иначе, я одно могу сказать точно – в тот момент я испытывал особые переживания, не испытываемые мною ранее. Атмосфера в ту ночь была особенной, восприятие же моё было нацелено на встречу с новым. Ведь настроение прямой ключ к сознанию, разве нет?

Что же, пора было начинать. То особое настроение, в котором я тогда пребывал, очень сложно сравнить с чем-либо. И всё же, на долю секунды я отвлёкся от всяких мистических предположений – меня очень сильно беспокоил один вопрос – почему же он мне доверил такую ценную находку, которая, я не побоюсь высокопарности этих слов, – ни много ни мало чуть ли не настоящий памятник истории. Он видит меня, чуть ли не второй раз в своей жизни, и тут же отдаёт то, что может содержать в себе всё. До сих пор меня мучает чувство вины за то, что я не смог по-человечески поблагодарить его. В наше время доверие к незнакомцам – вещь опасная. А доверять такое – я даже не знаю, что это – либо он полный безумец, в чём я очень сильно сомневаюсь, либо он увидел что-то особенное во мне, на основании чего он решил доверить это мне. Всё же, он человек немолодой и опытный, знающий толк в людях – это было видно по его взгляду. Да и в прессе я мелькаю, чуть ли не каждый день – сложно пропустить меня мимо глаз. Ну, есть ещё и третий вариант, третий путь, но о нём мне сейчас не очень хочется говорить. По крайней мере – пока. Тем не менее, на тот момент я сошёлся на втором варианте. Всё же, когда приеду обратно, надо будет навестить его, совершить визит вежливости, поделиться открытиями. Ну и, разумеется, сделать ответный подарок – так сейчас принято. Но не потому, что я формалист, но только лишь потому, что искренне испытываю чувство благодарности и человечности к нему. Обязательно навещу его одним из первых по приезду.

Доверие. Ложь. Судьба. Доверяясь другим, мы подвергаемся лжи. Сами же мы лжём потому, что не доверяем другим. И то и другое предопределяет нашу судьбу. Увы, именно такова судьба современного общества – не доверяй никому, лги всем.

Человечность – как много тёплого и приятного в этом слове. Оно успокаивает. Оно обнадёживает. Но как же мало сейчас в людях человечности… А это в наше время высоких технологий, когда человек способен переплыть с одного материка на другой, создать чугунного монстра, способного передвигаться на неслыханные для лошадей расстояния! Но время идёт, летит прогресс, а человечество ни капельки не меняется. Ведь ещё в античные времена Диоген ходил со своим фонарем и искал человека. Нашел ли он его? Одному Диогену это известно. Но я, кажется, нашёл. Кто-то, может, скажет, что я был слишком сентиментален в тот момент, но я могу сказать прямо – тогда я пребывал в особом настроении от этой книги. Нет, я не оправдываюсь. Это не меняет ключевым образом суть сказанного – мало кто сейчас решится подать яблоко или шиллинг нуждающемуся, – не то уж, что такую ценную книгу. Это всё, конечно, хорошо, но не надо впадать в сентиментальность и человеколюбие, ведь раз он так поступил – значит у него есть на то свои причины.

Относясь к людям плохо – мы играем против себя. Относясь к людям хорошо – мы играем против себя вдвойне. Надо быть очень скрупулёзным и проверять каждую мелочь на особый лад. Ведь is fecit cui prodest4. И здесь это тоже вполне допустимо.

Отбросив все лестные размышления и суровые подозрения в сторону, я решил достать из чемодана лупу, карандаш и лист бумаги – надо было разобраться с названием. В такой кромешной тьме это будет трудно сделать. Но читать такую работу без названия – то же самое, что идти по адресу, не зная самого адреса. А вопрос с действиями профессора мне сейчас никак не решить – это можно будет сделать, только встретившись и поговорив с ним. Этим я займусь тогда, когда приеду обратно, а теперь – за работу!

Как я уже отмечал ранее, освещение в купе было довольно скромным, и рассмотреть название здесь было довольно сложно. Но это надо было сделать. Необходимо. Собравшись с мыслями и сосредоточившись, я начал внимательно осматривать лицевую часть сего творения. Да, мои предположения о первой букве, сделанные ещё при солнечном свете, подтвердились – это была явно буква «Д». Она была, пожалуй, единственной буквой, которая едва, но сохранилась в читабельном для человеческого глаза виде.

Дорога. Доверие. Двуличие. Много ассоциаций в нашем уме может породить эта буква. Идя по своей дороге, мы часто доверяемся другим, становясь тем самым жертвой двуличия…

Со второй буквой дело обстояло посложнее – поднеся книгу вплотную к лампе, я так и не смог рассмотреть её – она было в довольно плачевном состоянии. Единственное, что отчетливо бросилось мне в глаза – так это её явная окружность. Ассоциативно сразу на ум начали приходить буквы «Б», «С» и «О», но это были не они – «Б» и «С» явно отбрасываются по смыслу, ведь очень мало слов можно найти, которые начинаются на «ДБ» или «ДС», если вообще возможно. По крайней мере, я таких слов не знаю. Буква «О» вполне допустима. Что же, надо было воспользоваться помощью увеличительного стекла. Поднеся лупу к книге и прищурившись, всё же, я заметил. что окружность замыкается. Да, это явно был круг. Но это была не буква «О» – внимательно присмотревшись, я заметил слева едва уловимую вертикальную черту. Нет сомнений, это буква «Р».

Раскрытие. Решительность. Рассудок. Мы раскрываем неизведанное благодаря нашей решительности. И неизвестно, как это раскрытое отразится на нашем рассудке…

Значит, «ДР». Что же, довольно интересно. Неужели название работы… «Друиды»? На некоторое время я крепко укоренился в этой убеждённости. Ради интереса я решил сначала пересчитать все символы, ведь, если их окажется шесть – то это наверняка то слово, о котором я подумал. Два символа уже есть, оставалось, по этой логике, четыре. Я долго разглядывал верхнюю часть обложки, пытаясь не просто различить символы, но и посчитать их. Думая о том, что так я смогу сэкономить время, я, в итоге, потерял его. Было довольно сложно провести границу между символами – уж совсем едва они были различимы. В итоге, спустя несколько минут, я пришел к мысли о том, что на верхней строчке все же семь, а не шесть символов. По крайней мере тех, которые я смог уловить. Неужели просчитался? Нет, повторный пересчёт привёл к точно такому же результату – здесь явно было как минимум семь символов. И что более интересно, строчкой ниже было такое же едва заметное углубление, словно от печати при тиснении, как и на строчке выше. Возможно, это было продолжение названия. Но его я явно не мог разглядеть – время не пощадило эту книгу, не оставив на нижнем строчке и маленькой неровности или шероховатости. Ладно – отбросив сомнения и лишние размышления, я решил продолжить разбирать символы.

Уверенность. Отвлечённость. Заблуждённость. Эти три качества преследует нас всю нашу жизнь. Стоит нам стать уверенными в чём-то, мы способны отвлечься от чего-то важного и другого, так и вовсе, встать на путь заблуждений. Заблуждаясь, мы испытываем крайнюю степень уверенности в себе, отвлекаясь от чуждого нам и нашему сознанию…

С третьей буквой дела обстояли проще – прослеживались три горизонтальных линии на равноудалённом вертикальном расстоянии друг от друга. Нет никаких сомнений, что это была буква «Е». Вариант с «Ё» мною даже и не рассматривался – это явно был не дрём, поскольку здесь минимум семь, а не четыре буквы, а других слов я на тот момент с таким порядком букв не припоминал. Да, дрём – очень хорошее слово. Оно отчётливо передавало суть моего сознания на тот момент – оно дремало, и ему ещё только оставалось выяснить самое тайное…

Единство. Единение. Единица. Будучи едиными, мы приходим к единению. Отказываясь от единства, мы становимся единицами, осуществляя единение с самим собой…

Уже вырисовывалась картина о том, что же это за слово, но необходимо было и дальше продолжать анализ, дабы избежать сомнений и разночтений. Рассматривая следующую букву с помощью лупы, я заметил два полукруга на вертикальном расстоянии друг от друга – здесь была буква «В».

Верность. Вдохновение. Величие. Верность чему-либо, какой-то определённой ценности вдохновляет нас, и если мы сохраняем верность этим идеям, оставаясь вдохновлёнными, это неминуемо приводит нас к величию. Ведь такова справедливая в данном случае природа человека – неубеждённым и недоверчивым, невдохновлённым ничем грозит вечное забвение…

В голове у меня возникло слово «Древность», но оно не подходит по количеству букв – в нем девять букв, тогда в самом слове, как я полагаю – семь. Конечно, есть предположение, что два символа были в настолько плохом состоянии, что их невозможно было заметить, но я сошёлся на мнении, что это какая-то разновидность данного слова, вариация, где семь букв. И я оказался прав. Взяв листок бумаги, на который я записывал буквы, я приложил его другую, неисписанную ранее сторону на рельеф букв и аккуратно, медленными и точными движениями, словно хирург, провёл карандашом по бумаге, дабы перенести рельеф на неё. Это слегка облегчило чтение символов, но именно слегка – особых изменений это не принесло. Следующим символом была буква «Н», что подтверждало мою убеждённость в написанном слове. В голове прозвучало слово «Начало». Действительно, всё самое интересное только начиналось…

Сосредотачиваясь на одной дороге и решительно идя по ней наедине со своим рассудком, можно заметить множество интересных вещей, недоступных другим людям. Порою так и кажется, что их волнует только суета. И что ещё более печально, так это то, что это не кажется – так оно и есть на самом деле. В суматохе и спеху, будучи поглощённым рутинными делами, человек неспособен замечать и различать мелочи. Да и в принципе, они ему и не нужны. Ведь, какие размышления, какие мелочи, о чём это вы – надо же заниматься рутинным и обыденным…

Далее в следующей букве отчётливо прослеживалась диагональная линия – словно деревянная планка от забора из штакетника. Нет никаких сомнений, что здесь была буква «И».

Иллюзия… сколько иллюзорного можно заметить за время своей жизни – от оптических обманов и миражей, вплоть до того, что тебя окружает и поглощает. И самое интересное, что это становится не иллюзией – это становится реальностью…

С последней буквой проблем не было – не было никаких диагоналей, чтобы можно было констатировать слово «Древний», хотя, по смыслу, оно бы здесь прекрасно подошло – что же это, как не древний фолиант или трактат? Нет, здесь были видны, пусть и не в таком отчётливом виде как прежне, всё те же самые три вертикальных полоски, правда, сильно потертые по бокам.

Да. Это были слово «Древние».

Древние… но древние что? Или кто? Внизу, как я уже сказал, оставалось место, и наверняка там что-то было. Какое-то слово. Опять же, это предположение – его могло там вовсе и не быть, а место там было оставлено для эстетической красоты обложки книги. Хотя такая мелочь едва ли бросалась в глаза – она итак поражала своим величием и мудростью, исходящими от неё. В любом случае, сейчас я этого точно не узнаю, по крайней мере – пока. Если вообще, узнаю.

Что же, начало было положено, тон был задан. Древнее – значит то, чего уже нет. Или, скорее всего, нет. То же, чего давно нет, или почти нет, заранее говорит о том, что знают о нём лишь немногие. Если не единицы. Мне была дарована уникальная возможность стать одной из этих самых единиц, которые прикоснулись к этой книге. Несмотря на весь довольно плачевный вид, я бы не сказал, что она находится в таком состоянии из-за того, что была у многих в руках – очевидно, что потёртости и шероховатости были вызваны её возрастом.

Так же как и человек, книги имеют особенность стареть. Как и кожа человека с годами становится хрупкой и морщинистой, так же и кожа книги становится совершенно другой, причём, в буквальном смысле (книга была в кожаном переплете). Но есть одна очень важная особенность – человек, как правило, но не всегда, стареет не только физически – он стареет и духовно. Превращается в некую мямлю, которая несёт всякую сумасбродную ересь. Общество в бытовом своём общении дало хорошую характеристику такому человеку – «старый пердун», прощу простить меня за мою вульгарность. Хоть мне и не свойственно так выражаться, здесь же важно было показать саму сущность явления. Так вот, людям свойственно стареть духовно, превращаясь в вот таких вот стариков. Но не всем. Тот же, кто всю жизнь провёл в поисках и решениях, тот, кто сохраняет трезвость рассудка и упорно избегает суеты, тот явно не будет удостоен данного «титула» – ведь здесь важно его сознание. Здесь важен его настрой.

Тот странный проводник, его явно нельзя отнести к данной категории – обычному человеку мало о чём скажет его вид и поведение. Так сказать, обычный проводник преклонного возраста, ничего более. Я же видел в нём человека, явно умудрённого в жизненном опыте, что достойно огромного уважения. Даже, несмотря на свою рутинную работу, а именно работу проводника, где постоянно приходится иметь дело с людьми, он сохранил свой рассудок. И тут напрашивается два варианта – либо он далеко не всю жизнь работал проводником, устроившись, так сказать, на старости лет на такую относительно непыльную работу, либо же он, как не странно, совсем не проводник…

Также как и люди, книги стареют лишь физически, но книги не стареют духовно – они лишь становятся могущественнее и сильнее с течением времени. Как сказал глубокого уважаемый мною достопочтенный сэр Фрэнсис Бэкон – «Некоторые книги следует пробовать, другие проглатывать и только немногие – пережёвывать и переваривать». Те тривиальные книги, которые я взял с собой в дорогу, были из первой категории, в то время как эта самая – из последней. Причём, изучать и переваривать её мне предстояло ещё довольно долго и тщательно – только что, разобравшись с названием, да и то, наверняка не до конца, я уже испытывал определённую утомлённость. Эта книга поглощала меня, забирая все мои жизненные силы. И, как мне казалось тогда – это перевозбуждение от предстоящей встречи с неизведанным. То, что способно разорвать в клочья рамки сознания и унести разум в невиданные странствия. Возможно, так и было. А возможно и нет. Это мне только предстояло выяснить.

Поезд всё ехал. Дождь всё шел. Ливень становился всё плотнее, полируя окно струйками воды. Сказать, что лило как из ведра – ничего не сказать. Создавалось впечатление, что я нахожусь не в вагоне поезда, а в настоящей «подводной» лодке, которая в шторм плывёт по неизвестному направлению. Я всё больше отдалялся от того городка, где мне приходилось работать. Дорога, тем не менее, начинала поражать меня своим новым пейзажем – он сменялся на холмистые леса с редкими и маленькими болотами. Также, здесь было полно земель, которые прекрасно подойдут для сельскохозяйственных угодий. Но в этой части Англии они не были разработаны – надо что-то делать с болотами. Хоть здесь они и редко встречались, но, тем не менее, они не позволяли создать большие угодья. Нельзя забывать и про холмы. Но это не преграда для природных сил, которые царили здесь во всей своей красе. Словно я оказался в королевстве первобытной земной красоты…

Судя по всему, мы проезжали Йоркширское графство. Поезд поспешно проехал Йорк, столицу графства – в эту сторону его жителям сейчас ехать не было особого смысла. Я настолько был увлечен расшифровкой названия книги, что даже и не заметил того, как мы проехали этот славный городок. Абсолютно. Странно. Обычно я сразу замечаю такие мелочи и не упускаю шанса насладиться красотой новых городов…

Я, конечно, не знаток географии Островов, но меня всегда привлекала особая красота британской природы. Леса, поля и луга, холмы, горы и болота, озёра, реки, и, конечно же, острова – всё это поражало своим многообразием, а также историей – ведь жизнь здесь бурлила ещё задолго до Римской Империи. Нельзя не сказать и про климат – Альбион славится своей туманностью, сыростью и дождливостью, а также холодной и пасмурной погодой. Особенно осенью. Да, такое может понравиться не многим. Но я никогда и не соотносил себя со многими. Мне такое нравилось. Это была моя стихия.

Как я уже сказал, я не был ни картографом, ни знатоком территории Англии. Но судя по всему, мы сейчас двигались по самой левой границе Йоркшира. Слева находилось графство Ланкашир.

Ланкашир и Йоркшир. Два графства, две династии – Йорков и Ланкастеров. Сразу вспоминается война Алой и Белой розы, унёсшая множество жизней бравых англичан несколько веков назад. Да, действительно, это настоящая трагедия для английского народа – слабость короны стала хорошим поводом для Ричарда Йоркского бросить вызов королю Генриху VI с требованием английского трона. Тридцать лет шла война Роз. Алая роза олицетворяла династию Ланкастеров, в то время как Белая роза – Йорков. До сих пор на флагах графств сохранились эти символы. В итоге, обе династии пришли в упадок – никто не победил. Пришла новая сила, новая династия – Тюдоры. И, опять же, с Розой в качестве символа…

Оставалось совсем немного до вала Адриана – совсем скоро поезд пересечёт его, словно гордый римский легионер, устремившийся вдаль на север. Вперёд, к границе с Шотландией!

Пока поезд мчался, словно стальной дьявол, я решил перейти к самой книге, а именно – к её содержанию. Хоть у меня и не дрожали руки, я очень аккуратно открыл книгу, перевернув обложку. Открылась не просто книга, открылась даже и не дверь – открылась целая история…

Как правило, практически в каждой книге указываются выходные данные – где, когда и кем отпечатано, каков тираж, а также прочая техническая информация. Меня удивило, что вся эта информация отсутствовала. Значит, мои предположения подтвердились – книгу сделали вручную, не в типографии. Что довольно сложно, учитывая то, что она в твёрдом кожаном переплёте. Ещё бы – такой объём как здесь не издашь в мягком переплёте, да и уровень не тот – сразу понятно, что это серьёзная работа. К сожалению, по этому же обстоятельству отсутствовал и лист с названием книги – сразу шёл текст. Шрифт был довольно маленький, и местами – побледневший и смазанный. Как и первое, так и второе хорошо объясняется – за столько лет, пожалуй, любая книга утратит свой былой вид. А смазанность – тем, что её усердно читали, перелистывая страницы пальцами рук.

Сама же книга мне очень сильно напоминала Библию – тоже очень большой объём книги, мелкий шрифт, особая аура книги. Но если Библия у всех ассоциируется с чем-то светлым, и немудрено, что раньше, да в принципе и сейчас, некоторые люди свято верят, что одного её вида достаточно, чтобы отпугнуть злые силы, то эта книга вызывала явно противоположные впечатления. Словно, царство тьмы окружало её, и она притягивала и манила к себе все тёмные силы…

Да, именно с таким настроением я пришёл к её изучению. Что же, пора было вчитываться. Первая страница, как я понял, содержала в себе что-то вроде введения. Я погрузился полностью с головой в его чтение.

«…тем не менее, моя задача здесь довольно проста, и в тоже время – довольно трудна. Я должен сделать то, что мы все с Вами прекрасно знаем – нужно написать нашу историю. Рассказать и закрепить для наших будущих поколений то, что мы знаем, и то, как мы жили. Хоть это и не составляет труда, и каждый из нас отлично знает то, что было сотни и тысячелетия назад, это надо записать. То, через что нам всем скоро предстоит пройти, Вы все прекрасно понимаете. Это и побудило меня к этому титаническому, с точки зрения важности, труду, но элементарному, с точки зрения фактического изложения. Неизвестно, сможем ли мы вернуться. Неизвестно, чем это всё завершится. Это знают все. Но у нас не остается другого выбора – надо уходить. Эта книга никогда не должна попасть в руки к людям, в руки к Новым. А посему, её нужно тщательно хранить, не подпуская их к ней ни на шаг. Она – истина нашего народа. То, где изложено всё то, что есть Мы. Как Мы жили, как Мы развивались, как осваивали эту одну из древнейших земель. И если Он так решил – Он решил, что Мы должны уйти – так этому и быть. Повторюсь – никто из Новых не должен знать о ней. И если кто-нибудь из них и узнает о ней, прочтёт хоть одну страницу – он должен быть подвергнут Процедуре. А посему, храните её бережно, помните и чтите Нашу Историю и Его, и не забывайте, что Наша Борьба ещё не закончена…».