В когтях безумия

Больше всего архимагистр боялся прибыть в Чоль слишком поздно, он подозревал, что что-то уже началось, что пустынники в опасности, и если они проиграют эту битву, то погибнет весь народ, ведь они всегда, в случае опасности, укрывались в своей столице, за спинами могучих магов, и там всегда удавалось отбить атаки неприятеля, но сейчас все иначе. Силу врага нельзя было измерить, а его атаки – предугадать. Невозможно подготовиться к нападению, ведь оно могло произойти в любой момент. Невозможно победить то, против чего нет оружия, чего ты не знаешь, это как приготовить блюдо, не зная, как пахнут и каковы на вкус ингредиенты. Он был уже на полпути, только что пролетев феномен Таллесая – половодную реку, которая неожиданно пересохла. Видимо, что-то произошло в Тах, который своего рода был плотиной на этой реке. Нужно было торопиться.

Песок. Дюны. Дюны. Песок. И еще раз дюны и песок – безумно будоражащая воображение картина. Как здесь можно жить? Но здесь никто и не жил, не жил никогда или теперь не живет. Вдали показались вершины Моссадорских гор. Их было очень трудно различить, но смена цветовой гаммы на горизонте свидетельствовала и о смене местности. Значит Чоль уже близко. Архимагистр сконцентрировался и напряг все свои чувства, подпитываемые магией. Что? Этого не может быть. Архимагистр ощутил схожие чувства с теми, которые он испытывал при общении с лилидийцами. Он не слышал никаких звуков, голосов, но внутреннее я все понимало и понимало, что идет осада, битва, столкновение. На горизонте по-прежнему ничего не было, но «голос» лилидийцев становился все сильнее и сильнее. Наконец он увидел нечто странное. Казалось, что пески ожили, и это были не просто зыбучие пески, которые забирали с собой зазевавшихся путников, это была стихия, настоящий шторм! Чуть поодаль стоял Чоль, очень похожий на лабиринт из прессованного песка, словно какой-то малыш вылепил его, играя в песочнице. Однако вся неказистость и хрупкость лабиринта была обманчива. Об этот крепкий орешек ломали зубы уже многие, точно также его недооценив. Основное сражение происходило на равнине перед городом, где обычно устраивали праздничные гуляния, а сейчас там происходили гуляния несколько другого характера. Казалось, будто бы та самая вода, которая покинула русло реки, сражалась с песчаными волнами. Они перемешивались, поглощали друг друга по очереди, но потом снова растекались в разные стороны. Песчаных магов было немного, но они умело жонглировали своими посохами, отправляя в стан врага все новые и новые гребни волн, разбивавшиеся вдребезги о черную воду неприятеля и отбрасывая последнюю назад. Но словно морской прибой, эта черная вода накатывала вновь и вновь, сводя все усилия защитников города на «нет». В небе кружили лилидийцы – несколько дюжин крылатых воинов. Отступники, которым навсегда закрыли дорогу домой. Дешево же они продались и очень низко пали, особенно учитывая высоту их полета. Архимагистр наблюдал за происходящим, все ближе и ближе подлетая к городу. Нельзя было приземляться в центр битвы, это могло спровоцировать атакующих на более решительные действия, чем брать измором. По большому крюку да по низкой траектории, архимагистр обогнул поле битвы, сел в городе и сразу же побежал к эпицентру ярости. Маги пока еще держались, расходуя весь свой скудный потенциал и талант на безуспешные атаки, которые могли только сдерживать нападавших, но не отбросить и, тем более, не победить. Он стоял на полпути между городом и самой битвой, пытаясь понять, что это такое, что нападает, как с этим бороться? Без ответа на эти вопросы можно было только сдерживать оппонента, но этого слишком мало. Черное что-то постоянно меняло свои размеры и форму, то сжимаясь в маленький комок, то разливаясь размером с озеро, то зажимая в кольцо магов, то вновь уходя. Они просто дразнились, выматывали соперника и ничего больше. Песчаные маги пускали в неприятеля все новые и новые клинки, но они проходили насквозь, не нанося никакого вреда, лишь на мгновения нарушая порядок. Они обрушивали почву под черным морем, но лишь на мгновение это море оказывалось погребено. Тут и там вырастали стены из песка, служившие волнорезами, но было невозможно разбить это что-то на более маленькие части. Лилидийцы, кто они, почему они не атакуют? Это какие-то элитные войска? Но кто тогда командует всем этим и почему от самих лилидийцев исходят приказы? Сомнений не было, лилидийцы и были офицерами этой армии. Возможно, под слепящим солнцем защитники города не заметили крылатых наемников или просто решили бороться с проблемами по мере их поступления. Все-таки хорош и полезен взгляд со стороны. Архимагистр побежал в гущу сражения, скинув по пути свою мантию и став в один строй с магами песков, которые удивились незнакомцу, но были отнюдь не против его помощи.

– В небе лилидийцы, – спокойным голосом сказал архимагистр, – они офицеры, они отдают приказы.

– Мы дсумали, сшто они проссто бессдейсствуют, – прошипел кто-то в ответ.

– Это они, поверьте. Я знаю. Их нужно сбить.

В ладони архимагистр, появилась искра, он выставил руку в сторону ближайшего крылатого наемника и мощным огненным лучом сбил того. На мгновение нападающая армия потеряла целостность и развалилась на фрагменты, но тут же появился другой лилидиец, занявший место падшего товарища. Эффект был кратковременным, но нельзя отрицать его наличие. Несколько магов перестроилось и поддержало архимагистра, нанося удары по крылатым воинам. Осознав опасность, и то, что их миссия раскрыта, лилидийцы отдали приказ к наступлению.

– Сейчас ударят! Забудьте про пернатых! Сконцентрироваться на наземных целях! – черный сгусток тотчас развалился, и из него полезли самые мерзкие твари этого мира.

Маги доблестно сражались, благо, что сейчас можно было нанести урон. Из земли то и дело появлялись каменные колья, на которые очень успешно нарывались мерзкие гады. Хорошо работали песчаные капканы, захватывая сразу несколько порождений тьмы и уводя с собой под дюны. Архимагистр отправлял в самую гущу огненные шары, которые взрывались и яркими лучами поражали нападавших, образуя мимолетную брешь в хаотичном порядке нападающих. Враг был различим. Гигантские жуки, ожившие мертвецы, мутировавшие во мраке подземелий змеи, горные тролли, клыкачи и многие другие твари, которым не нашлось бы описания ни на человеческом, ни на лилидийском, ни на песчаном языке. С города торопилось подкрепление. Враг явно потерял в своей загадочности и стал самым обыденным противником из крови и плоти, боявшийся огня и меча. Вооружившись посохами, клинками, палицами, пращами, все мужское население мчалось на помощь своей элите, и подоспело в самый нужный момент, когда уже несколько раз подряд маги допустили осечку в заклинаниях, не сумев выбросить каменные шипы. Силы их были отнюдь не безграничны. На их фоне архимагистр казался воплощением силы и знаний, словно баториане и не покидали этот мир, но все это относительно. Клинки пронзали хитиновые панцири различных гадов, проливая то зеленую, то синюю, то даже фиолетовую кровь, оставляющую смертельные ожоги на телах пустынников. Архимагистр с двух рук выпускал огненные стрелы, разбивавшиеся при попадании на множество искр, прожигающих доспехи и тех, и других. Маги песков атаковали посменно, чтобы поддерживать заданный темп, но силы иссякли, атаки становились все менее точными и более медленными, народ, прибежавший на подмогу, стал отступать в город.

– Давайте! Пора! Я задержу их! – проорал архимагистр. – Вызывайте зверюшку! – маги не смогли скрыть своего удивления, но согласились, что ситуация выходит из-под контроля, и риск этого призыва оправдан. Они отошли немного в сторону, встали в круг. Стали произносить заклинание, которое звучало с каждым разом все громче и громче.

Архимагистр продолжал добросовестно выбрасывать налево и направо огненные шары и молнии, пытаясь задержать эту тьму, но их было больше, немногочисленных воинов абсолютно не хватало, силы покидали их, и они, к сожалению, были не бессмертны. Призыв звучал все громче и громче, наконец его услышали и монстры, замерев в ужасе и не зная, что делать дальше. Инстинкты приказывали им бежать, а лилидийские офицеры давали команду атаковать. Не сумев отдать предпочтение чему-то одному, они замерли на месте. Земля задрожала – это было не просто землетрясение. Песок стал уходить из-под ног. Защитники бежали к крепости, выходя из радиуса поражения. Монстры остались на месте, кроме мертвецов, продолжавших атаковать. Их было всего лишь в десять раз больше, чем защитников, с этим можно было бороться, и они боролись. В магическом кругу сконцентрировалась необычная мощь, даже архимагистр был песчинкой, пылинкой по сравнению с ней. Земля дрожала все сильнее и сильнее, дюны рассыпались, словно карточные домики на ветру. Армия мертвецов, получила приказ к отступлению, ровно как и все монстры, тьма резко сдвинулась с места, но было поздно. Из-под земли выскочил огромный червь, проглотив львиную долю всех порождений. Немыслимое, невозможное зрелище. Его кожа была из камня, красно-черного цвета с серыми вставками. На нем виднелись вкрапления разных драгоценных и не только металлов, которые обычно вальдау добывают в горах, не исключено, что и с его кожи. Червь выпрыгнул из земли на пятьдесят человеческих ростов и с размаху упал на тех гадов, которых не смог сожрать. Лилидийцы бросились врассыпную, выжившие гады и монстры тоже. Каждый хотел убраться в свой уголок, свою нору. Червь вновь выпрямился, оглушительно заревел. В ответ из круга магов в него прилетел мощный сгусток света. Червь взвыл еще сильнее, но предпочел скрыться туда, откуда пришел, оставив за собой огромную дыру, размером с половину города.

На ногах стояло всего лишь несколько магов. Архимагистру было крайне неудобно идти сейчас и что-то просить, но другой возможности может не преставиться. Народ ликовал, радостно обнимался, подтрунивал друг над другом и, вероятно, уже придумывал новые легенды об этом сражении.

– Ктсо ты таксой? – зашипел лежащий на земле маг. – Отскуда тсы знаесшь о призыве? – Архимагистр было хотел все объяснить, но ему не дали говорить. – Это не васзжно. Мы обясзнаы тебе, несзнакомец.

Глава 80

Все дороги сходятся в одну

С тех пор Линд не проронил ни слова. Собственноручно издал указ. Жестом приказал глашатаям оповестить о ближайшем торжестве весь местный люд. Молча обратился к виночерпию, возложив на того все обязательства по организации предстоящего пира, тем самым повысив его в звании. Придворным слугам было наказано оформить церемонию в лучших традициях Пандемии и Элеса. Народ будет взволнован, не исключено, что напуган, поэтому все должно быть как можно красивее, дабы отвлечь внимание от истины, чтобы они осознали произошедшее спустя некоторое время, когда уже ничего нельзя будет изменить.

Спокойный и обреченный снаружи, внутри Линд убивался дилеммой. Еще было не поздно все отменить и остаться с народом, ведь он понимал, что Герцог просто жаждет власти. Его не интересует народ, то, чем он живет, чем дышит – его интересует только собственная выгода и положение. При таком раскладе, не исключено, что правление Герцога будет коротким, а расправа скорой. Народ, хоть в своем подавляющем большинстве и глуп, но он абсолютно точно заметит, что их жизнь ухудшилась: возрастут налоги, появятся какие-то запреты, привилегии дворян и правящей верхушки, одним словом – возрастет социальное неравенство. Во все времена простой народ боролся с власть имущими соотечественниками лишь одним способом – восстанием. Может быть, в силу того, что это был самый действенный способ, ведь числом они превосходили всю дворцовую стражу, а городская большинством состояла из таких же простолюдинов, как и сами восставшие, а может, просто они не были способны на какую-то хитрость и просто шли напролом, расшибая лбы о парадную дверь. Оставим этот вопрос историкам. Линд же был совсем по-другому скроен. Он прислушивался к народу, он мыслил здраво и был справедлив, возможно, забвение и долгое паломничество по самым грязным и коварным местам мира изменило его, ведь он был обычным избалованным сынком короля и ничем выгодно не отличался от того же Герцога, но все изменилось. Безусловно, в становлении личности Владыки Линда свою немаловажную роль сыграла и Ласса, которая теперь где-то взаперти, скованная ржавыми цепями, в сыром подземелье, где по ночам кончики ее пальцев и губ объедают крысы. Сковывала Лассу и еще одна цепь, но несколько другого смысла и характера. Их разлучили, но непреодолимая тяга друг к другу осталась, и чем дольше они были в разлуке, тем сильнее натягивалась цепь между ними – тем сильнее она сдавливала. Выдержат ли они? Неизвестно. Ежедневно наш мозг формирует тысячи тысяч мыслей, но Линда волновало лишь это и ничто иное. Что делать, как поступить? С одной стороны – его народ и лицо государя, с другой – его возлюбленная. Предав первых, он останется лишь со своей возлюбленной, но будет отовсюду гоним, никто не пустит его на порог и не протянет руку, а в худшем случае огреет дубиной, но ведь под эту людскую ненависть попадет и Ласса. Да, вероятно, они будут счастливы вдвоем, никогда прежде им никто не был нужен, но никогда не знаешь, когда тебе понадобится помощь. Отвернувшись от Лассы, он навсегда потеряет ту единственную, ту, которая сделала из него человека, но никогда в жизни ему не покажется, что он одинок, народ вознесет его в лик святых, но будет ли Линд от этого счастлив, зная, что обрек на смерть ту, которая нуждалась в его помощи больше, чем кто-либо еще – загадка. На лицо конфликт интересов. Конфликт интересов в одном человеке. Интересы личные против интересов общества. Принести в жертву себя ради блага народа или пожертвовать им ради своего счастья. Пока все шло по второму сценарию, однако сомнения мучили Владыку Пандемии. Еще не поздно передумать.

Столь неприятное и неожиданное расставание со своим питомцем очень плохо сказалось на нашей огневласой девушке. Она в буквальном смысле слова погасла. Ее рыжие волосы уже не переливались и не блестели на солнце, как это было раньше, обжигая сетчатку глаз всем прохожим столь ярким и насыщенным цветом. Девушка померкла, и никакие прогулки больше не в силах вернуть ее к жизни. Она любила свой дом, край, но здесь ей чего-то не доставало. Ей не хватало моря. Ведь море – это свобода. Она так завидовала морякам, которые доблестно и храбро отправляются в неизвестные дали навстречу приключениям и опасности. Одна только мысль об этом будоражила ее. Однажды она бы тоже отправилась за горизонт, но, пожалуй, это будущее практически утеряно. Ни один капитан не возьмет на свой борт женщину в качестве члена команды, как пассажира еще может быть, но пассажирам свойственно иметь конечный пункт, а ей просто хотелось идти вдаль, сквозь бури и шторма, о которых она слышала только по рассказам. Она всего несколько раз была у моря, еще в детстве, и это произвело на нее неизгладимое впечатление. На море можно смотреть вечно. Монотонно накатывающие на берег волны превращаются в пыль или пену, разбиваясь ли о скалы или просто скользя по мокрому песку. Бесконечная процессия, но с каждым фронтом уникальная и неповторимая. Барашки морских волн сводили Ену с ума, она хлопала в ладоши от радости, как и подобает благодарному зрителю. И вот сейчас у нее осталась единственная надежда, чтобы вновь почувствовать вкус жизни, вернуть его – увидеть море.

Впервые она отправлялась в путешествие, впервые в сознательном возрасте покидала родной дом. Да, она любила уходить и пропадать целыми днями где-то в окрестных лесах, но это было не то. Весь Цедос с его полями и лесами был ей домом, поэтому она просто переходила из комнаты в комнату и не более. Сейчас же ей предстоял переезд, как минимум в дом через улицу. Бабушка, которая была сиделкой у Костика, прониклась к молодой девушке и чувствовала, что той сейчас нужна помощь и общение хоть с кем-то. Да, Ена стала самым популярным жителем, многие заходили с ней пообщаться, но все общение сводилось к вопросу "Как у тебя дела?" и на этом все. Бабушка-сиделка же общалась с Еной по душам, и Ене это нравилось. Бабушка была мудра и, что не менее важно, в здравии. Оказывается, в молодости она объездила весь Гренган и посоветовала Ене, если та хочет увидеть настоящее море, то ей нужно ехать в Талестру, а никак не в Совоград. По словам бабушки в Совограде было не море, а теплая пресная лужа. Ена послушала совет и уже нашла в деревенской корчме извозчика. Одного мужичка, он привозил в Цедос из провинции бочки с рыбьим жиром из Талестры и, удачно сбыв товар, собирался обратно. Было настоящим чудом, выйти на этого торговца, ведь он был нем. Мужики в корчме говорили про него, что в детстве он попал в руки разбойников, те притащили его себе в лагерь, но ни один кляп в мире не мог заставить его заткнуться, он орал без остановки, выплевывал кляп и продолжал снова орать. Не зря говорят, что язык твой – враг твой. Как-то раз атаман не выдержал, достал кляп и отрезал мальцу язык, и тот навеки замолчал, то ли от страха, то ли от боли. Спустя некоторое время его выкинули на дорогу, оказалось, что разбойники взяли не того. Так малец навеки остался нем.

Его повозка отходила с первыми лучами солнца, выглянувшими из-за пояса Гренгана. В тот день бабушка пришла провожать огневласую девушку и недовольно покачала головой, увидев босые ноги девушки.

– Милочка, там не будет мягкой землицы и травушки, к которой ты здесь привыкла, – и отправилась к себе домой за парой туфелек, которые когда-то носила сама. Надеяться, что у Ены дома найдется обувь не приходилось.

Девушка с подозрением приняла подарок и, скрывая свое отвращение, вставила свои ножки в давно уже вышедшие из моды туфли с чуть пошарпанным носком. Туфли пришлись впору и с разрешения бабушки, дав обещание обязательно надеть их по приезду в Талестру, Ена с облегчением выпрыгнула из них и убрала подарок в мешок.

Этим утром не спало только четверо: немой торговец, Ена, бабушка-сиделка и бедолага-конь, которому предстояло тащить на себе несуразную попутчицу. Несмотря на всю популярность Ены в последнее время, больше никто не пришел ее проводить, поскольку никто и не знал. А если бы и знали, то вряд ли бы расстались с теплой постелью ради такого прохладного утра. Жизнь деревни возвращалась в обычное, нормальное русло, и все потихонечку стали забывать недавние события, связанные с экзорцизмом, или же эти события просто перестали быть уникальными, необычными, ведь то, что уже случилось, становится обыденным и при повторении получит гриф «уже было».

Повозку было едва видно из-за исполинских стеблей зерновых культур, которыми были засеяны бескрайние поля Гренгана. Солнце поднималось все выше и выше, но не спешило уничтожать путников солнечными и тепловыми ударами, а вместо этого приятно прогоняло утреннюю прохладу с замерзших кончиков пальцев и носа. Ене хотелось поговорить с кем-нибудь, она впервые отправлялась одна в путешествие, и эмоции, вперемешку с ожиданиями, переполняли ее, нужно было дать им выход, но из собеседников у нее был лишь немой извозчик и фыркающий черный конь. Малоперспективные варианты. И тогда она просто стала говорить вслух, надеясь, что кто-нибудь ее услышит и что-нибудь ответит, но вместо этого она заметила улыбку на лице торговца. Значит, он все понимал и сам был не прочь побеседовать. Это обстоятельство сильно обрадовало Ену, и всю оставшуюся дорогу она говорила без умолку. На удивление, но к концу пути торговец отнюдь не устал от ее болтовни, а напротив, пребывал в прекрасном расположении духа. Ене на мгновение показалось, что он тоже хочет разговаривать, с кем-то беседовать, но не может об этом сказать, поэтому ходит по корчмам и наверняка хранит в себе безумно интересные истории, жаль, что они вместе с ним уйдут в могилу.

Ена обняла счастливого торговца на прощание, надела туфли, как и обещала бабушке, и побежала в сторону моря. Они расстались на главной улице и, если просто идти по ней, можно было оказаться в порту, но Ена подумала, что там будет слишком грязно и слишком много людей, поэтому решила уйти с главной улицы и взять левее, делая круг, но при этом выходя на пустынный пляж. Сегодня ей не повезло и детские воспоминания обновить или проверить не удастся. На море был полный штиль, никаких волн, только рябь от камней, которые бросала в море детвора, и от плескающейся вблизи берега рыбешки. Но вдруг морскую гладь нарушили косые, с каждым мгновением все сильнее нарастающие волны. Ена с волнением в сердце посмотрела в сторону источника волн. На веслах, высунутых вместо осадных арбалетов, в порт заходил корабль. Со странным названием «Беглец». На верхней палубе, опершись на перила, стоял моряк, преисполненный печалью, возможно, от того, что его плавание подошло к концу или от того, что оно не оправдало себя. Так или иначе, ему было очень плохо, особенно на фоне ликующих моряков, радостно выкрикивавших название города. Ене захотелось познакомиться с этим моряком, ей хотелось услышать истории его плаваний, ей хотелось ему помочь. Альтруизм был для нее чем-то большим, чем просто помощь нуждающимся.

– Архимагистр, наконец-то вы вернулись, – радостно встречал гостей Вир, – вижу Великое посольство не было напрасно, и вы вернулись не один, кто эти господа?

– Это маги песков. Пока все. Я бы хотел немного отдохнуть, а потом с удовольствием поделиться увиденным. Организуйте встречу в Логове Государей, вы знаете, кого нужно пригласить. И обеспечьте наших гостей всем необходимым. Спасибо, друг, – архимагистр положил руку на плечо Виру и вскоре удалился, оставив его с дюжиной магов.

– Прошу за мной, – учтиво попросил Вир.

Как и обязывала процедура, маги оставили свои рясы на входе, переоделись в местную одежду, и ничего бы не выдало их на фоне остальных жителей, если бы не их посохи с разной по гладкости сферами на верхушке и, конечно же, внешности. Люди, жившие здесь, никогда не видели пустынников и любопытно глазели. Наблюдали за их продвижением и за тем, как в очередной раз Вир, словно попугай рассказывает вновь прибывшим одно и тоже, только на этот раз, его рассказ заинтересовал слушателей намного больше, чем обычно. Это было новое, неизведанное чувство и для самого Вира. Он даже стал перегибать с экспрессией, порой сваливаясь в эпатаж. Но магам это нравилось, они не были простыми людьми, они были учеными, их интересовало все новое, они много спрашивали, Вир с удовольствием отвечал, с каждым вопросом оказываясь на еще одно небо выше от счастья. Их обзорная экскурсия закончилась на уровне, где располагались войска и казармы. Селить таких гостей на обычные жилые уровни было бы глупо, их бы просто растерзали от любопытства и элементарно не дали бы отдохнуть, а нужно было чистое сознание. Вир проводил магов к их опочивальне и откланялся, сославшись на неотложные дела. Впрочем, это действительно было так. Нужно было инициировать важную встречу. На завтра. Сегодня уже поздно, и скоро время отбоя.

На следующий день в Логове Государей собралось около сорока участников, в том числе все двенадцать магов-пустынников. Главным докладчиком был архимагистр. На встречу пригласили Яра, который неустанно вкалывал в огромной кузне и некоторых оборотней. Остальной состав был ожидаем: военачальники и прочие руководители по направлениям. Когда все собрались, Яр вновь безумно удивился, как тогда, когда увидел в оборотне своего старого приятеля, но теперь был крайне сдержан в эмоциях, ему очень не хотелось выглядеть посмешищем перед такими важными людьми, ведь его впервые пригласили на такую встречу. Но он никак не мог успокоиться, ведь, если это правда, то, о Боже! Это просто чудо! Как? Как он смог выжить! Чертяга! Счастливчик! Любимец судьбы! Все его называли архимагистр, но какой он архимагистр, это же Ребой, Яр знал его именно таким: неуверенным в себе, зажатым и молчаливым. Но Яр понял, как ошибался, как только архимагистр заговорил.

– Несколько дней назад, – начал свой доклад архимагистр, – мы с вами приняли решение о создании Великого Посольства, и я выдвинулся добровольцем для его реализации, подкрепив свое желание весомыми доводами, которые все вы единогласно приняли, – было впечатление, что архимагистр за что-то оправдывается. – К сожалению, всего лишь одна цель из трех, была достигнута. Из Лилидии и из Дойейтайна я был выгнан, а путь обратно мне был заказан. В ходе выполнения своей миссии, мне удалось заручиться поддержкой лишь представителей Таллесая, это представители их ордена магии, – архимагистр тактично опустил обстоятельства, при которых они повстречались, но как оказалось, всего лишь на время. – Совместными усилиями мы смогли разбить вторую армию Темного владыки, тем самым подтвердив витавшие вокруг песчаной страны слухи и навсегда оставив их в прошлом, – участники одобрительно закивали головами, тихо высказывая слова одобрения и благодарности. – Народ Таллесая заплатил огромную цену своей кровью, и мы не в праве просить вас о помощи вновь, – архимагистр замолчал, передавая тем самым слово старшему из магов песков.

– Насстало время иссполнить клятсву народов-хранитселей, – прошипел маг, – мы сс вами, – архимагистр понимающе кивнул.