
Полная версия
Сквозь сияние мерцающих звезд
Бутоны причудливых цветков фиолетовых и синих оттенков были разбросаны тут и там в траве. Мы ступали аккуратно, стараясь не задеть цветы, не примять, не придавить к земле. Хилда первой скинула обувь. Трава прохладная, все еще влажная после лившегося дождя. Высоко в небе я различил очертания вытянутой молочно-белой фигуры с темной полосой, что пролегла прямо посередине, как пояс. Фигура в окружении множества звезд. У этой фигуры есть имя – Млечный Путь. Словно кто-то там пролил действительно молоко, которое растеклось потом по всему небосводу. Поистине великолепное зрелище. И, как же здорово, что небеса открылись, а облака разошлись, обнажив великолепие далекой и холодной красоты, красоты каких-то совершенно иных, чужих для нас миров, которые мы, тем не менее, можем видеть. Мои мысли взметнулись ввысь, навстречу Млечному Пути и мириадам сверкающих точек вокруг этого завораживающего гиганта неба.
– Смотри, – услыхал я восхищенный голос своей сестры. – Цветы! Они распускаются.
И, правда, бутоны замеченных ранее фиолетово-синих цветков принялись распускаться, прямо на наших глазах. И что за чудеса! Их волшебные лепестки будто сами излучали тусклое сияние, подобно далеким звездам над головой. Эти огоньки раскрылись повсюду вокруг, преобразив поляну, превратив ее в место действия чего-то внеземного. Тут же из травы в воздух взмыли светлячки. Десятки бледно-желтых, как предзакатное Солнце, огней. Они поднимались, расправляя крылышки, после чего опускались на красноватые рыльца. Я остался безмолвным, потому как не нашел, чего сказать. Как и Хилда. И она не произнесла ни слова. Мы оба с восторгом наблюдали за диковинным союзом излучающих сияние фиолетовых и синих цветков вместе со светлячками, что горят в ночи, будто миниатюрные Солнца.
А над головой, в то же время, распростерлось полотно Млечного Пути. И как вообще можно уснуть в подобную ночь? Крылатые насекомые нас будто и не замечали, садясь на цветки.
Я и Хилда любовались достаточно долго, пока усталость не взяла, как обычно, свое. Не видывал я снов еще в путешествии, но вот в ту ночь что-то, определенно, привиделось мне. Что-то теплое, что-то уютное и родное. Какие-то образы, связанные с домом. Неясные очертания, но, самое главное, ощущения и эмоции.
Еще день перехода. Хилда сказала, что лес заканчивается. Мы вновь разложили карту, убедившись, что она не намокнет. Далее лежат несколько деревенек, город, помеченный как Хеймбол. Небольшой городишко, который оказался прямо на нашем пути, так что, мы планировали посетить его. Я бы не отказался от трактира с хорошо приготовленной пищей, от которой поднимается ароматный дымок, какими-нибудь напитками и комнатами, в которых можно остаться на ночь и провести ее на мягкой перине, укрывшись одеялом.
Безмятежный наш переход, впрочем, омрачился поистине жуткой находкой. Мы шли по тропке, обнаруженной нами утром. Протоптанная дорожка, видимо, ею часто пользуются. Охотники, может быть, ходят этими путями.
Неожиданным было наше открытие, мы обнаружили труп оленя. Но не это худшее. Куда страшнее две вещи. Первая – это укус на шее животного. Выглядело это, по крайней мере, именно как укус. Но, что еще хуже, олень выглядел так, словно он иссох, а под ним почти не было засохшей крови, которою бы пропиталась трава. Над телом оленя вились мухи-трупоеды, которые отнюдь не прочь слететься на падаль.
От увиденного мне стало не по себе, картина буквально разрушила ощущение лесного очарования, отозвавшись неприятными позывами в области желудка. А запах стоял поистине отвратительный. Хилда прикрыла рот ладонью.
– Кто это мог сделать? – пробубнила она, морщась.
– Хищник? – предположил я, без промедления, самое очевидное. – Волк, может?
– Ты слышал волков? А, даже если и так, тогда почему волк бросил убитую тушу?
– Логично, – произнес я. – Но что тогда?
Хилда покачала головой.
– Не знаю, – сказала сестра. – Но, что бы то ни было, не хотелось бы встречать это на пути. Пойдем скорее отсюда.
– Не стану возражать.
Мы поспешили прочь от жуткого трупа оленя, который лежал в лесу со вспоротым горлом, но то нечто, что сотворило это с несчастным лесным созданием, похоже, жаждало лишь одного: его крови. И ничего, кроме крови. Что за монстр должен подобного жаждать? Явно не волк, явно не человек, ибо и тот, и другой убивают оленей ради мяса или шкуры. Поначалу я и не предполагал, что за существо напиталось оленьей кровью. Судя по виду тела, произошло убийство не далее, как пару дней тому назад. А, в это время, мы уже были здесь, в Лесу Дождей. Выходит, нечто жуткое бродит здесь, а мы и не знаем, что это и где оно. Мурашки побежали по коже.
– Поскорее бы лес закончился, – сказала Хилда, испытывая примерно те же ощущения, что и я.
– Поскорее бы, – я согласно кивнул.
Мы оглядывались по сторонам теперь, шагая. Я никак не мог выкинуть из головы картину лежащего на траве мертвого оленя. Солнце опять укрылось за облака.
Я припомнил фермерские легенды, казавшиеся несуразными, на первый взгляд. Но, неужели, они и в правду знали что-то, видели что-то?
Пение птиц сумело успокоить нас, хотя бы немного. Меня, по крайней мере, успокоило.
Небольшой перерыв, чтобы напиться воды. А потом показалась опушка. Лес закончился. Этот переход отнял у нас чуть более четырех дней, что оказалось не так долго, как я полагал.
Выйдя из-за череды осин и лип, мы поняли, что время близится к вечеру. Уже совсем скоро сгустятся сумерки.
– Знаешь, – проговорила Хилда. – А ведь мы никогда не заходили так далеко на запад.
– Мы никогда не были дальше леса, – я кивнул. Эти слова сестры заставили меня почувствовать… то, что я бы мог описать, как волнение. Прежде мы шагали по дорожкам, которые уже видели, миновали места, которые посещали, хотя бы в самом детстве. Но теперь знакомые пространства остались за нашими спинами. А впереди лежало нечто совершенное новое.
Скоро опустились сумерки. Деревья вокруг, преимущественно платаны и ивы, негромко шелестели богатой листвой. В этот раз мы не увидели Млечного Пути из-за множества облаков, снова покрывших небо. С наступлением темноты я ощутил липкое и скользкое прикосновение знакомого каждому человеку, я уверен в этом, чувства, именуемого страхом. Страх или тревога, в общем, я не на шутку взволновался, видя деревья и кусты, что опускаются во мглу. А ведь где-то здесь нам с сестрой придется остановиться на ночлег. Быть может, стоит попросить Хилду пройти подальше. Мы покинули опушку леса меньше часа тому назад и, по-прежнему, не удалились на достаточное расстояние, чтобы я мог чувствовать себя спокойным.
Тревога мистическим образом нарастала. Я не смог бы объяснить, в чем именно заключается причина. Наверное, все дело в образе того убитого оленя, который не собирался выходить из головы. К утру должно стать лучше. Главное, суметь заснуть в эту ночь.
Мы продолжили брести в сумерках. Хилда вдруг остановилась на месте, схватила меня за руку и прошептала голосом испуганным и встревоженным.
– Кей… Ты чувствуешь это?
– Что именно? – спросил я.
– Мы здесь не одни…
Я огляделся. Мурашки побежали по коже от ее слов.
– Не одни? Что ты имеешь ввиду?
– Здесь кто-то еще… Вон там!
Хилда указала куда-то за моей спиной. Я обернулся, моментально. То, что я увидел в следующее мгновение, вызвало у меня приступ дрожи. Ибо от тени сгустившихся вечерних сумерек отделилась некая субстанция, еще черней, чем даже тень. Она шевелилась, субстанция была живой. Более того, она, постепенно, приобретала форму, очертания существа о четырех лапах. Глядя на нее, я почувствовал, как колени мои подкашиваются. А потом у этого существа вспыхнуло два кровавых глаза. Тут мы с сестрой поняли, что стоять на месте и бездействовать ни к чему хорошему не приведет, и понеслись, что есть мочи, куда подальше от этой ужасающей тени с двумя горящими в сумерках глазами.
– Скорее! – прикрикнула Хилда, видя, что я немного отстаю.
Я попытался ускориться, но никогда не был таким же хорошим бегуном, как она. В какой-то миг, я ощутил, будто нечто раскаленное прикоснулось к моим легким, заставив испытать жуткую боль. Тогда сестра буквально вцепилась в мою левую руку.
Я оглянулся всего однажды. Но этого взгляда хватило сполна. Я вновь разглядел ту фигуру, она была темнее, чем сумерки. Но самым худшим в этом существе по-прежнему оставались его красные глаза.
Я чувствовал, как силы покидают меня, Дыхание сбилось, а шаг стал неровным. Под ноги постоянно попадались камни да ветви, а однажды я споткнулся о нору в сырой земле и едва не рухнул наземь. В конце концов, я уже не мог бежать. Деревья проносились мимо, как будто в лихорадочном сне, том самом сне, от которого ты просыпаешься посреди ночи, чувствуя капли пота, выступающие на лбу, и сумасшедшее сердцебиение. Тебе остается только радоваться, что твой ночной кошмар остался позади.
– Не могу… – выдохнул я. – Не могу… бежать…
Я остановился, пошатнулся, уперся ладонями в колени, с хрипом втягивая воздух, который был прохладным, даже холодным, но мне казалось, что он горячий, как пламя. Сестра остановилась тоже. Благодаря своему стремительному побегу, нам удалось оторваться от твари, но, теперь она вновь нас нагоняла, немилосердно сокращая дистанцию между нами, будто чувствуя, что мы уже никуда не денемся.
– Что же это я… – Хилда вдруг выпрямилась, достала стрелу из колчана, наложила ее на лук. Я понял, что она собирается делать. И оттого сердце мое сжалось в груди.
– Не надо…
Хилда зашагала навстречу твари. Я вспомнил сцену на озере. Когда моя сестра встала между волком и мной. Прошло много лет, но так ничего и не изменилось. Тень напоминала волка, но только огромного. Я заметил, что у этой твари как будто даже больше четырех конечностей, хотя, прежде такого ощущения не возникало. Красное сияние глаз могло бы запросто свести с ума. Сестра двинулась вперед, подняла лук, натянула тетиву, целясь в ту часть тени, которую можно было бы охарактеризовать, наверное, как голова. Выпустила стрелу, но снаряд просвистел в холодном вечернем воздухе. Стрела прошла сквозь теневое создание, пролетела насквозь, нисколько его не потревожив, лишь на секунду исказив форму глазных щелочек.
Тварь замерла, как будто внимательно изучая дерзкую противницу, что решилась защищаться таким смелым образом. Не знаю, видят ли эти странные глаза хоть что-то, способны ли они на это.
Хилда решилась на еще одну попытку – второй раз ее постигла неудача. Я, немного придя в себя, схватил сестру за плечо.
– Уходим! Быстрее, Хилда.
Она не возражала. Мы вместе принялись отступать, пятясь от громадной тени.
Совершенно неожиданно, мы услыхали мужской голос за нашими спинами.
– Назад! – произнес этот голос.
Мы обернулись на него. И сумели разглядеть приближающуюся к нам фигуру среднего роста. Лицо скрыто капюшоном коричневого плаща. В руках этот некто, незнакомец, что пришел нам на помощь в самый подходящий момент, держал деревянный посох, а в верхний конец посоха было вделано нечто, светящееся серебристым светом. Какой-то камень.
Мы отступились, как этот голос и велел. Сам он пошел без сомнений на существо-тень, крепко держа свой посох обеими руками. Тварь застыла на месте. Нам с Хилдой оставалось лишь наблюдать за тем, что произойдет дальше.
– Убирайся! – произнес уверенно мужчина и стукнул посохом по земле. – Уходи обратно во мглу!
Тень попыталась атаковать, но незнакомец поднял руку с посохом и вытянул ее навстречу существу. Послышался режущий уши звук, который издала тварь. Я бы не сумел описать этот звук, так как не с чем его сравнить. Могу сказать лишь, что ничего противнее мне слышать в своей жизни не доводилось. Столкнувшись со светом камня, вделанного в посох, тварь отступилась назад. Теперь мужчина принялся гнать мрачную сущность, шаг за шагом, свет вынуждал тень пятиться, пока существо, наконец, не исчезло.
Хилда и я примерзли к месту, не в силах пошевелиться. Незнакомец развернулся и сам направился в нашу сторону. В неясном свете посоха мне удалось разглядеть лицо нашего спасителя, в общих чертах. Темные длинные волосы, карие глаза, ничего примечательного.
– Вы в порядке? – спросил заботливым голосом мужчина. – Эта тварь вас не тронула?
– Не успела, – покачала головой Хилда
– Конечно… если бы она вам навредила, мы бы сейчасне разговаривали.
– Кто вы? – произнес, по-прежнему подрагивающим голосом, я. – Что это за существо?
Мужчина несколько секунд внимательно нас осматривал. Под этим его взглядом было некомфортно, но, все же, намного лучше от осознания, что тварь ушла. Хотя, страх никуда не делся.
– Не здесь, – незнакомец обернулся во тьму. – Идемте в мою хижину. Она недалеко.
Он зашагал по направлению, видимо, к своей хижине. Мы с Хилдой переглянулись. Этот человек спас нас от ужасного монстра, вне всякого сомнения. Но, все же, он – незнакомец, и мы видим его впервые в жизни. Кто знает, что у этого человека на уме? Можем ли мы ему довериться? Должны ли мы доверять?
Мужчина сделал шагов десять, прежде, чем осознать, что мы не идем следом.
– Не бойтесь, – произнес он успокаивающим тоном. – Я вреда не причиню. Клянусь. А хотел бы навредить вам, то не спасал бы от нее.
– Он прав, – сказала Хилда. – Я думаю, мы должны пойти.
– Я тоже согласен, – ответил я после короткого раздумья. Тогда это казалось лучшим из возможных исходов
Недоверие недоверием, но страх перед монстром во тьме гораздо сильнее. Так, мы с сестрой последовали за нашим таинственным спасителем в его хижину, что совсем недалеко отсюда, по его словам. Много вопросов хотелось задать ему. И мы надеялись получить ответы.
Глава IV
Изнутри, хижина предстала перед нами вполне себе уютной комнатой со стенами в длину футов двадцать пять, может быть больше, хотя, снаружи, казалась мрачной и даже заброшенной. Убранство хижины представляло собой два стола, один из которых письменный, а, слева от письменного стола, высокий, почти до самого деревянного потолка, шкаф. Когда наш спаситель зажег свечу, Хилда и я увидели, что шкаф этот уставлен книгами с весьма любопытными названиями. Я заметил том, на корешке которого было выведено «Мрачные секреты глубокого Орхуса». Что-то я про Орхус читал, кажется. Среди прочих книг я увидел «Острова криков», «Подводники», а также многое другое. Судя по всему, наш новый знакомец не прочь провести время за чтением.
Вокруг круглого стола в центре комнаты, стола, предназначенного для приемов пищи, были расставлены стулья. Всего их четыре, хотя и не было похоже, будто в хижине живет кто-то еще, помимо нашего спасителя. Возможно, он рассчитывает на появление гостей.
С одной стороны хижины располагалось место для приготовления пищи – с другой же стороны, каминное место, в котором, наверное, зимними вечерами трещат уютно бревна. Судя по чистоте внутри хижины, хозяин за порядком следить не забывает.
Мы брели к хижине под сенью ночи, обеспокоенные и напуганные. Хилда и я реагировали на каждый шорох в кустах. Только мужчина-незнакомец оставался более-менее спокойным. Внешне, по крайней мере.
Мы бы не нашли его жилище, коль двигались бы прямо на запад. Для того, чтобы отыскать хижину, пришлось несколько отклониться в южном направлении. В окружении деревьев, хижина предстала весьма неприветливым зрелищем, и мы с Хилдой, будь одни, постарались бы не приближаться к ней, наверное. Быть может, хозяин и рассчитывает на то, что его жилище будут обходить стороной. У каждого свои причины не желать компании.
Мы вошли внутрь. Перед этим, приблизившись, мы с сестрой ясно уловили запах. То был сильный запах рыбы, но в самой хижине преобладал несколько иной аромат. Я почувствовал ягоды. Тарелочка с красноватыми ягодками, брусникой, судя по всему, стояла в углу письменного стола. Хижина обладала тремя достаточно широкими окнами, но то, что располагалось прямо напротив входной двери, было самым большим и достигало семи, на мой скромный взгляд, футов в длину.
Все это я увидел в свете четырех зажженных свечей, которые дали достаточно освещения, лишь углы помещения тонули в сумрачном полумраке.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – вежливо сказал наш спаситель.
Мы так и поступили.
– Голодны? – спросил мужчина сразу же.
Мы с Хилдой вновь переглянулись. Хозяин все это замечал, но ничего не говорил. Конечно, не так-то просто довериться незнакомому человеку, разделить пищу с незнакомым человеком, даже если этот самый незнакомый человек спас жизнь. Во взгляде сестры я прочитал вопрос. Едва заметно, кивнул в ответ на него.
– Немного, – ответила Хилда.
– Хорошо. Поскольку, у меня много и не найдется… немного ягод, хлеба, сыр отыщется здесь, думаю… Да, не богатство, но зато сытно.
Хозяин принялся радушно раскладывать все перечисленное. Не слишком много, но, зато, как он и сказал, весьма сытно. Также мужчина предложил нам напиток, который, по вкусу, напоминал сок. Но точно определить по вкусу или цвету я не сумел. Цвет больше походил на оранжевый, чем на красный. В любом случае, мне напиток пришелся весьма по вкусу, Хилде, похоже, тоже.
– Я Трам, – произнес хозяин скромной лачужки. – Полностью Трамсберг, но никто меня так никогда не зовет. И вам тоже не следует.
Он опустился за стол напротив нас.
– Хилда, – ответила сестра, жуя хлеб с куском сыра. – А это Кей.
– Как вы здесь оказались?
– Мы странствуем, – ответила сестра.
– Неужели. И куда путь держите? Могу ли узнать?
Хилда ограничилась весьма немногословным ответом:
– Хеймбол. Мы идем туда.
– Хеймбол, значит, – мужчина почесал подбородок. – Хеймбол, городок мошенников.
– Мошенников?
– Люди там рады надурить и обокрасть. Поверьте мне. Там безопасно, если вы не собираетесь оставаться надолго. В противном случае, найдете себя избитыми и без единой монетки в кармане.
Трам шумно втянул воздух в легкие. Мужчина располагал к себе. Чем дольше мы находились в компании с этим человеком, тем больше хотелось доверять ему. Даже не знаю, почему, быть может, помещение, эта достаточно ветхая снаружи, но очень уютная хижина, воздействовало таким образом. Мне подумалось, будто наш хозяин даже моложе, чем мне изначально показалось. Что ему не близко к сорока годам, а, скорее, немногим больше тридцати лет. Любопытная, надо сказать, перемена. Возможно, дело в освещении. Прежде я видел лицо этого человека в загадочном свете кристалла, что вделан в его посох. Сейчас же, хозяин предстал в свете пламени свечей
– Что это было за существо? – спросила Хилда. – То, что атаковало нас.
– Хорошо, что я появился вовремя, – произнес Трам. – Вы бы не справились с ней.
– С ней? Кто она?
Трам тихонько поправил голос. Бросил взгляд в сторону темного окна, будто смотрел, не объявится ли там нечто или некто. Словно опасался.
– Не уверен, что вы вообще захотите поверить в то, что я скажу, – произнес он. – То, что вы видели собственными глазами – дух, бесплотный призрак. Она – последняя из давным-давно проклятого северного племени. Они нарушили закон. И они поплатились за это проклятием.
Трам не сводил теперь взгляда с оконного стекла, будто ожидал появления призрака в любой момент. Я тоже начал с беспокойством поглядывать в ту сторону. В какой-то момент мне даже показалось, будто я что-то увидел во мраке ночи. Игра воображения, не иначе.
– Я и мои предки боролись с призраками проклятого племени на протяжении столетий, – сказал хозяин хижины. – Пока не остались только она и я. Здесь бывает небезопасно ходить по ночам. Здесь быть начеку.
Хилда пристально смотрела на кристалл, вделанный в посох, который теперь померк и больше не сверкал столь же ярко, как прежде.
– Оставайтесь, – проговорил Трам. – Уже ночь, даже если торопитесь, рекомендую подождать до рассвета.
Мне самому не хотелось торопиться в беззвездный сумрак.
– Лучше мы останемся, – кивнула Хилда.
Данный вариант казался наиболее оптимальным. Куда мы могли пойти в темноте? Да и с какой стати, когда можно провести ночь под крышей. На рассвете мрачные тени рассосутся, а к тому моменту, как темнота опустится опять, мы отдалимся от этого жилища и уже не будем беспокоиться о том, что произошло минувшей ночью.
У хозяина ничего не нашлось, чем мы могли бы воспользоваться в качестве перины, но мы в этом не нуждались. Мы уже привыкли к рюкзакам в качестве подушек, так что, сильно не страдали от каких-то неудобств.
Трам погасил все четыре свечи, после чего помещение погрузилось в ночной мрак. Поначалу тьма показалась непроницаемой. Мне словно завязали глаза или оставили слепым. Но потом глаза привыкли к сумраку в помещении, который развеялся, и передо мной вновь предстало внутреннее убранство хижины. Я проводил по нему глазами, думая об услышанном. Хилда уже заснула.
Внезапно, мне подумалось, а не будет ли лучше, в целях безопасности, если я и вовсе не стану спать. Потому как, если Трам замыслил что-то недоброе, я смогу попытаться это предотвратить. Но, в конечном счете, я, в очередной раз, убедил самого себя в том, что наш хозяин не замышляет ничего дурного. Я бы все равно не сумел продержаться целую ночь в бодрствующем состоянии. Так что, я, медленно, но погрузился в дрему, которая оказалась достаточно неспокойной.
Какие-то образы, снова. В четырнадцать лет я видел кошмары регулярно, и все они были изощренно разнообразными, словно кто-то сочинял эти сны и превращал в причудливые представления теней, что принимали разнообразные формы, от вполне безобидных видений и до чего-то гораздо более непокойного, что вызывало тревогу и страх.
К утру мы все поднялись очень рано и даже не поели. Трам проводил нас и не забыл повторить то, что уже сказал, прежде, чем мы расстались:
– Будьте осторожны в Хеймболе, пожалуйста. Там обретаются мошенники и разбойники. Особенно остерегайтесь банды Мамаши Ди.
– Мамаши Ди? – переспросил я.
– Они подстерегают путников на дороге, – произнес Трам. – Грабят, режут, обманывают, устраивают драки. А Мамаша Ди у нас в банде главная. Очень опасная женщина.
– Мы будем осторожны, – сказала Хилда. – В любом случае, мы вряд ли надолго задержимся в городе.
– Это город старый и прогнивший. Ну, удачи. Вперед.
Вопреки возражениям, мужчина отсыпал нам немного монет, которых у него, по его же словам, всегда хватает, ибо ему практически не на что их тратить. Нам же монеты могут пригодиться, не только в Хеймболе, где мы запланировали короткую остановку с целью поесть приготовленной пищи, выпить чего-нибудь, а также провести ночь в мягкой постели.
Путь продолжился, а мы поспешили забыть о вчерашнем кошмаре. Впереди нас ждали широкие просторы, на пути Хеймбол, нам практически не придется отклоняться с почти прямого курса в направлении запада. Трам сделал предупреждения касательно опасностей города, и мы с сестрой дали друг другу слово быть начеку, как только приблизимся к городку, едва завидим крыши домов и поднимающийся над ними дым. Нам не нужны неприятные встречи с людьми. Хотя, по большому счету, у нас с Хилдой немногое можно украсть. Котел? Карту? Припасы? Вряд ли все это стоит того, чтобы совершать ограбление. И, тем не менее, не стоит отрицать, что преступники захотят что-нибудь сделать ради забавы.
Высокие горы, синие, в лучах утреннего солнечного света, тянулись, по-прежнему бесконечной грядой, далеко на севере, а их белоснежные вершины соприкасались с небесами, сегодня гораздо более свободными от облаков, нежели вчера.
Мы покрыли холмистое расстояние между хижиной Трама и городком Хеймбол, за которым, если судить по карте, начинаются более засушливые и даже пустынные территории, всего лишь в три дня, выбирая укромные и, как казалось, безопасные места для ночных стоянок в ожидании утра.
Ближе к вечеру, впереди, за очередным холмом показалась череда однообразных домов с соломенными крышами и торчащими в разные стороны трубами для вывода дыма. Скорее очень большая деревня, нежели город, подумалось мне и никаких дурных мыслей, поначалу, не пришло на ум. Я бывал прежде в Хьорге, тот был крупнее и обнесен стеной с южной стороны, в то время как все остальные части стены развалились. Хеймбол был открыт.
– Всего одна ночь, – сказала Хилда. – Кей, снимем комнату в трактире. Наутро уйдем. Надолго мы здесь не задержимся.
Я кивнул. Надолго нам здесь задерживаться не следует.
Если издали городок не выглядел угрожающе, то вот, стоило нам очутиться внутри городской черты, мы сразу поняли, что Трам не лгал о Хеймболе. Стоило только взглянуть в угрюмые и осунувшиеся лица обычных людей, что расхаживали по городку, как ощущение недружелюбия и скрытой угрозы оседало в душе. Я не заметил, чтобы кто-то искренне улыбался, а смех, что раздавался кругом, мужской, женский, даже ребяческий, показался мне весьма неприятным и лишенным искренности. Быть может, все дело в плохих ассоциациях, и, на самом деле, местные жители не являются какой-то серьезной угрозой, нам нет нужды опасаться. Тем не менее, то, что Хилда и я видели, прохаживаясь в поисках подходящего заведения, где можно подкрепиться как следует, а также остаться на ночь, говорило о противоположном. Я решил не судить раньше времени.