Песнь Элмара

Мормин некоторое время прицеливался, после чего, наконец, ударил. Элофор едва не взвыл от боли. Однако удар был «неудачным» – ребро не сломалось.

– Бей ещё раз! – приказал Халмор. Мормин нанёс второй безрезультатный удар. Элофор стиснул зубы. О, каким беспомощным он сейчас был! Если бы он только мог разорвать верёвки, стянувшие его руки и свернуть шеи своим мучителям. Хотелось проклясть и Тарэмина и этих троих его помощников, хотелось уничтожить подчистую этот проклятый город. А он должен терпеть всю эту боль, все эти издевательства и молчать.

– Ударь резче! – посоветовал Халмор.

– Я что, не резко? – возразил Мормин.

– Ну, я ведь вижу.

В этот раз Мормин послушал совета. Послышался хруст ломаемых рёбер. Элофор тихо простонал.

– Эй! Подействовало! – воскликнул Халмор, сильнее сжимая шею элмарца. – Давай, ещё раз!

Со вторым ребром Мормин справился быстрее, что вызвало восхищение даже у Муилтаура, а, когда элмарец простонал после третьего хрустнувшего ребра, Халмор швырнул элмарца на пол, после чего все трое палачей начали оттачивать на пленнике «правильные» удары.

– Что здесь происходит?! – раздалось сверху. Халмор, Мормин и Муилтаур на миг замерли, отступив от пленника, однако, как и в прошлый раз, не заметив на лице своего господина ни раздражения, ни, даже, недовольства, позволили себе успокоиться.

– Так, нечем было заняться, – пояснил Халмор, переведя взгляд на избитого, истекающего кровью пленника. Тарэмин, хмыкнув, покачал головой, после чего, пройдя к своему креслу, приказал вернуть Элофора в станок. Халмор поспешил исполнить приказ и, с криком «Встать!», изо всей силы пнул пленника в спину. Элофору показалось, что что-то горячее и вязкое наполнило его лёгкие и, перекрывая доступ любой частице воздуха, поползло вверх по горлу. К ломоте в спине прибавилась другая боль, изнутри. Лёгкие, как будто сжались, и, с такой силой, что, казалось, остановилось сердце. Нет, если сейчас он не вздохнёт, он уже не вздохнёт никогда. Пересиливая давление в горле, Элофор сделал слабый вдох и вдруг зашёлся хриплым мокрым кашлем.

– Что с ним? – Тарэмин сделал пару шагов в сторону Элофора, и трое помощников тотчас подскочили к элмарцу. Халмор перевернул на спину уткнувшегося в пол пленника и вдруг отшатнулся, увидев размазанную по лицу элмарца шедшую горлом кровь.

– О, нет, – пробормотал Халмор, отступив на несколько шагов. – Господин, простите. Кажется, мы перестарались.

Тарэмин, смерив своих помощников недовольным взглядом, вытащил кинжал и, опустившись рядом с задыхающимся пленником, приставил остриё к его груди. Добить, что ли, чтобы не мучился? А, если выживет? Хотя с разрывом лёгких, обычно, не выживают. Впрочем, кто знает? Тарэмин вернул кинжал в ножны.

– Унесите его, – приказал он, поднимаясь. – Посмотрим, выживет, или нет.

Трое палачей, не задавая своему господину лишних вопросов, подхватили истекающего кровью, уже почти бездыханного Элофора и потащили вниз. Тарэмин, оставшись один, устремил отсутствующий взгляд на пылающий на стене факел, чувствуя, как рушатся все его надежды и планы. Элофор умрёт, следовательно, Морнаур не отдаст своих земель и только посмеётся над неудачником – Муилдорцем; Элровал будет очень недоволен и, кто знает, может, ещё и Элмар на него натравит, а Таурхир.… Нет, об этом лучше не думать. Так, что делать-то? Ну, что ж, пока есть только один выход – всё рассказать Элровалу. Лучше сейчас признаться, чем тогда, когда Элофор умрёт, а Элфинец будет требовать результатов, которых, на самом деле, просто не будет. Тарэмин закусил губу, и, нахмурившись, стоял, осмысливая, что бы предпринять. Впрочем, что бы он ни хотел сделать, он обязан, прежде всего, сообщить обо всём Элровалу, что он и сделает сейчас.

Тарэмин вышел из пыточной, но тут, же остановился в коридоре. Нет, не сейчас, завтра. Так он, хотя бы, будет точно знать, что говорить. Сейчас ещё неизвестно. Может, Элмарец за ночь умрёт.

Тарэмин нехотя поплёлся в свою комнату. Всё равно договориться о встрече нужно, так что надо хотя бы письмо написать. Хотя, скорее, лучше просто пару строк. Объясняться придётся на месте.

Муилдорец медленно достал пергамент и нехотя взялся за перо.

– Элровал, передай мне отчёты о поставке оружия, – попросил Элгонд. Элровал вытащил из одного из ящиков стола требуемый свиток.

– Я имел ввиду – за этот месяц, – заметил Элгонд, развернув документ.

– За этот месяц ещё нет ни отчёта, ни самого оружия, – ответил Элровал. – Элмарцы, почему-то, не спешат.

Элгонд перевёл на старшего сына Эминнаура вопросительный взгляд.

– Разве ты не говорил мне, что это – отчёт?

– Что – это?

– Письмо, которое ты пару дней назад получил. Ты сказал, что это отчёт по оружию от Таурхира.

Элровал оторвался от изучаемых бумаг, вспомнив о письме из Муилдора, которое он назвал элмарским отчётом.

– А, это? Обычная формальность. «Ждите через три дня» называется, – ответил Элровал. – Я эти письма даже не храню, ты же знаешь.

– Небеса! – выдохнул Элгонд. – Иногда я сожалею, что твой брат отказался от Элфинского трона. Неужели не ясно, что документ, даже, если он – обычная формальность, уничтожать нельзя, пока он имеет силу? А, если они нам оружие не поставят, как ты это доказывать будешь?

– Ну, Таурхир же не знает, что я его письмо не сохранил, – отозвался Элровал.

– Ты, разве, элмарцев не знаешь? – Элгонд вернул Элровалу старый отчёт. – Они, если им надо, все законы обойдут. Так что не позволяй им это делать лишний раз.

– Хорошо, Элгонд, я понял, – ответил Элровал. – Извини, больше такого не повторится.

Элгонд в ответ только отмахнулся.

– Скажи лучше, что с Халэмином делать, – протянул он, изучая очередной свиток.

– А, что там случилось? – спросил Элровал.

– Мэнэлгвай говорит, что с севера…

В это мгновение в дверях появился Нимлос.

– Господин Элгонд, господин Элровал, – он склонил голову в знак приветствия. – У меня срочное донесение.

– Говори, – Элгонд тотчас отложил все бумаги.

– Мои лазутчики говорят, что Тарэмин собирает войска, чтобы идти на Элфин.

– Что?! – вырвалось у Элровала, однако он тотчас совладал с собой. – Нимлос, это точно? – спросил он уже спокойно.

– Да, господин, – ответил Нимлос. – В этот раз ошибки не было.

– Почему, тогда, Таурхир ничего не сообщил? – спросил Элгонд.

– Возможно, Таурхир просто что-то скрывает, – предположил Элровал. – В последнее время из Элмара вообще никаких вестей не приходит. Если бы там всё было верно, элмарцы нам бы вперёд об этом сообщили.

– Позвольте сказать, господин, – снова заговорил Нимлос. – Есть сведения, правда, несколько не подтверждённые, что элмарцев видели среди муилдорских воинов. Правда, это может быть ошибкой, но я приказал своим лазутчикам проверить это.

– Небо! – выдохнул Элровал. – Неужто Элмар нас предал!

– Не торопись в своих суждениях, – спокойно отозвался Элгонд. – Нимлос, – он обратился к полководцу. – Благодарю тебя за доставленные сведения. Проверь всё ещё раз и начинай подготавливать войско. Я напишу письма Великим Городам, а ты, Элровал, займись переговорами. Отчёты доставлять мне ежедневно.

– Да, господин, – Нимлос, поклонившись, удалился.

– Переговоры вряд ли получится проводить ежедневно, – заметил Элровал. – Позволь мне, хотя бы, заняться Элмаром.

– Элмаром я сам займусь, – возразил Элгонд. – В конце концов, я с твоим братом отношения не портил, может, меня там послушают. А ты постарайся хотя бы время потянуть, чтобы мы подготовиться успели более основательно.

– Хорошо, Элгонд, как скажешь, – согласился Элровал. – Тогда я напишу Тарэмину, что хочу устроить переговоры.

Элгонд только молча кивнул в знак согласия.

4.Клятва

«Вышла одна неприятность, так что не до пыток. Приезжай, если тебя это дело ещё интересует».

Тарэмин.

Элровал влетел в свою комнату, злой до крайности. Не хватало ему ещё проблем со смертью брата. Впрочем, Элофору всё равно умирать, но, вот только беда – если Элофор погибнет от рук Муилдорца, его запомнят как великого героя, да и Элмарцам будет немало привилегий, а это недопустимо, Элфин не может делить свою славу с кем бы то ни было. Если же Элофор погибнет как предатель, его и запомнят, как предателя, а тогда никто и не вспомнит про Элмар. По крайней мере, этот город уже не посмеет представлять угрозы для Элфина. Так что Элофор ему нужен живым. А ещё ему нужно письмо. Пропади всё пропадом! Где оно?! Вроде бы он оставлял его в ящике, когда уезжал на очередную встречу с Тарэмином. И что за привычка у этого муилдорца пергамент марать? Или ему письма писать некому?

Элровал только сейчас заметил, что с момента своего возвращения уже битую половину часа стоит на коленях перед тремя ящиками и безуспешно пытается отрыть среди прочих писем, листов пергамента, конвертов и всевозможных принадлежностей для письма, полученное сегодня из Муилдора послание. Он уже раз десять всё пересмотрел, но не нашёл его. Неужели его кто-то взял? Только этого не хватало! Хотя, кто, впрочем, мог зайти и взять? Элгонд? Тот в его комнату почти не заходит, а, тем более, не роется в его письмах. Мать? Ну, та, если и зайдёт, так тоже, не будет ничего искать. Мэнэлвэн? Ну, она может зайти и порыться, но она с ним заодно, потому не побежит и не доложит. А больше никто. Нет, ну, всё-таки, куда оно делось? Элровал в ярости запихнул все письма в ящик, как вдруг увидел что-то светлое под столом. Схватив свёрток, он, наконец, вздохнул с облегчением. На письме стояла печать Муилдора. Быстро поставив ящики на место, Элровал швырнул свёрток в разгорающийся огонь в камине. Всё, следы заметены, теперь ему бояться нечего. Ну, или почти нечего, если его братец жив останется.

Лёгкий стук в дверь заставил его отвлечься от созерцания охватываемого пламенем письма, и выйти из комнаты.

Таурхир медленно расхаживал по арсеналу, так же медленно махая мечом, лезвие которого было так остро наточено, что опасно было даже слегка прикоснуться к нему. Элофор всегда требовал, чтобы оружие было наточено именно до такой степени и теперь это приказание выполнялось даже после исчезновения сына Эминнаура.

Он только недавно приехал из Ангмина, где они с Морнауром читали очередное письмо Тарэмина. Бедный муилдорец! Судя по тому, какими словами он отзывался и об Элофоре, и об Элровале, можно понять, что ему всё это порядком надоело. Да, впрочем, и самому Таурхиру это тоже надоело. Сколько раз он уже намекал Морнауру, что, пока Элофор находится на пытках, он мог бы уже сотню раз этот Элфин взять. Но, нет, ангминцу нужен именно Элофор. Только, сколько времени он ждать намерен? Или он сомневается в умении Таурхира? И сдался же всем этот сын Эминнаура! Неужто никто без него и шагу ступить не может? Нет, это уже слишком! Таурхир резко развернулся и метнул меч в какую-то точку над дверью, в которой вдруг ни с того, ни с сего появился Бэлеграс. Заметив летящий в его сторону меч, альв пригнулся, но, увидев, что опасность ему не угрожает, встал, распрямившись во весь свой огромный рост, и устремил на Таурхира несколько насмешливый взгляд.

– Убить, что, хочешь меня? – усмехнулся он, проходя и протягивая в знак приветствия руку.

– Я не знал, что ты зайдёшь, – Таурхир пожал протянутую ему руку альва. Усмешка на лице Бэлеграса сменилась удивлением.

– Как? Меня называли, что, не слышал ты?

– Нет, извини, – мрачно произнёс Таурхир. – Я думал.

– А, – понимающе протянул Бэлеграс. – Ну, новости есть?

– Откуда бы?

Бэлеграс заткнул большие пальцы за пояс и прислонился к стене.

– Плохо. А я в Элфин. Едешь ты?

– Зачем?

Бэлеграс удивлённо взглянул на Таурхира

– Войско подготавливает Элровал.

– Даже так, – хмыкнул Таурхир.

– Берёшь Элмар?

Таурхир повернулся к окну. Прохладный полдень последнего осеннего месяца начинал потихоньку превращаться в ранний вечер. Небо! Что ответить альву? Бэлеграс был лучшим другом Элофора. Если он узнает, что здесь, и как.… Впрочем, ему ли, сыну Таурдора, отчитываться перед альвом? Таурхир повернулся к Бэлеграсу.

– Нет.

Альв удивлённо взглянул на Элмарца.

– Почему?

– Они не хотят спасать Элофора, – быстро проговорил Таурхир. – Зачем я их спасать буду?

Бэлеграс почесал огромной ладонью темечко.

– Твоё дело, – ответил он.

– А тебе зачем?

– Ну, чё на месте сидеть мне. Да за Элофора и отомстить.

– Смотри, – Таурхир устало вздохнул. – А, вообще, знаешь, что, Бэлеграс. Элфинцы сами всё это начали, пусть сами и разбираются. Элофор им из-за Элровала помогал. А мне этот «правитель» никто. И Элмарские воины за него гибнуть не обязаны. С нас хватит.

– Ну, может, – протянул Бэлеграс, пожав плечами. Возражать Таурхиру он не стал.

– Это от кого? – спросил Элгонд, заметив в коридоре Элровала, разворачивающего очередное письмо.

– Элмар, – нехотя ответил Элровал, в конце концов, доставая кинжал и вскрывая конверт снизу, так как прикреплённая намертво печать не хотела поддаваться ни уговорам, ни проклятиям, ни стали клинка. Вторая печать, находившаяся уже непосредственно на свёрнутом в свиток письме, оказалась куда сговорчивее и сломалась всего лишь при втором ударе по ней рукоятью кинжала. Да, ещё одна особенность Элмара – так запечатать письмо, чтобы открыть его было невозможно. А потом ещё надо разобрать почерк Элофора, который напоминал собой больше…, да, что угодно, только не почерк. Благо, что в этот раз письмо писал Таурхир.

– Наконец! – раздражённо бросил Элровал, разворачивая письмо и пробегая строчки глазами. Вдруг он замер и, нахмурившись, опустил свиток. Элгонд мгновенно понял, в чём может быть дело.

– Отказ? – не то, чтобы спросил, а, скорее, уточнил он.

– Отказ, – эхом повторил Элровал, чувствуя, как гора спадает с плеч, однако, напротив, пытаясь предать голосу больше недовольства.

Элгонд почувствовал, как начинает рваться пока ещё более-менее крепкая нить надежды. Даже он, негласно, правда, признавал силу Элмара и понимал, что без этого города даже Элфин не сможет устоять. Этот город был велик во времена его брата. Вернуть бы те времена! А сейчас, когда его правитель Элровал, Элфин просто огромный город, который во всём опирается на Элмар.

Элгонд взял письмо из рук Элровала и прочитал его сам. Нет, к сожалению, старший сын Эминнаура не ошибся.

– Я не могу понять одного, – наконец, негромко произнёс он. – Элмар нам никогда прежде не отказывал в помощи. Что заставило его сделать это сейчас?

– Предатели, – сквозь зубы произнёс Элровал.

– Нет. Просто среди них нет Элофора, – Элгонд свернул письмо и, положив его обратно в конверт, заткнул за пояс. – Если бы там был твой брат, он бы согласился нам помочь.

– Ты так полагаешь, Элгонд? – Элровал перевёл взгляд на сына Эредгила. – Но они и так могли бы нам помочь, что стоит Таурхиру взять несколько городов наших врагов? Может быть, здесь есть какая-то иная причина?

– Какая причина может быть?

– Предательство, Элгонд! – шёпотом воскликнул Элровал. – Рассуди сам. Элмарцы не сумели найти место, где сейчас находится Элофор. Может быть, они его и не искали? Может быть, Элофор перешёл на сторону Муилдора, поэтому Элмарцы и отказались нам помогать, потому, что теперь они служат Ангмину.

Похоже, Элгонд не воспринял слова Элровала, как должное, однако возражать он не стал.

– Время покажет, – только спокойно произнёс он, удаляясь.

Элровал, бросив вслед сына Эредгила торжествующий взгляд, наклонился над разбитой печатью с письма и принялся собирать рассыпавшиеся осколки. Нет, он слишком хорошо знал своего соправителя, чтобы не понять, что Элгонд уже готов поверить его словам. Элгонд ему всегда верил. Элровал знал, как войти в доверие старшего сына Эредгила. Достаточно было сделать пару незначительных промахов в каких-либо мелких делах, покорно выслушать наставление, и смиренно сказать о своём сожалении, и извиниться. А затем искренно выразить то, насколько он восхищается умением Элгонда управлять городом. И сын Эредгила уже готов был бы поверить любым словам Элровала. А, тем более, сейчас.

Подняв печать, он вышел на балкон. Нимлос действует по плану. Элмар отказал в помощи – предательство на лицо, что может быть лучше? Ещё одно обвинение, которое он сможет предъявить Элофору. А как тогда Элгонд разозлится, когда узнает, что Элофор, действительно, предатель! И лишних стараний по поиску ещё каких-либо доказательств не потребуется. Он сам захочет его убить. Теперь казнь Элофору обеспечена. В этот миг его голову вдруг посетила мысль: а, что, если, когда Элофора все обвинят и вынесут ему приговор, он, Элровал, на правах братской любви и прощения, помилует его? Тогда Элофор, в знак благодарности, исполнит всё, что Элровал от него потребует. Тем более что он такой благородный, честный и обязательный. И он завоюет для него, Элровала, весь мир. Прежде, конечно, он возьмёт Муилдор и Ангмин. А там уже можно и за пределы Альбиона выйти. А, когда Элофор больше не будет ему нужен, от него можно будет легко избавиться – или отравленный кубок, или нож в спину. А ещё лучше, его можно будет снова подставить и казнить. Так, даже законно будет. И, кстати, неплохо. Единственное, что, если Элофор будет жив долгое время, истина сможет раскрыться, а это уже опасно. Ладно, пусть пока будет так, как он решил с самого начала. А там он уж посмотрит.

Элровал взглянул на осколки печати, немного помедлил, после чего размахнулся и швырнул их вниз, на дорогу. Ещё раз, взглянув на закатывающееся солнце, лучи которого нехотя скользили по крышам домов города, Элровал развернулся и медленным, царственным шагом направился по длинному, освещённому многочисленными свечами в золотых канделябрах коридору. Догадывался ли он, что в этот момент он, как нельзя больше, напоминал своего заклятого врага, Тарэмина, ставшего теперь его союзником. Тот же гордый взгляд, та же жажда власти, та же неотъемлемая черта – предательство. В этом был весь Тарэмин, в этом был и весь Элровал. О, если бы знал Элфин, какая тьма управляла этим славным городом!

Элофор почувствовал, что начинает оживать только на седьмой день после пытки. Наконец-то он мог более-менее свободно дышать, не чувствуя той резкой боли в сломанных рёбрах, когда его сотрясал кашель и не испытывая мучений при попытке глотнуть воздуха. Всё-таки, какое это было счастье – просто дышать. Ещё бы только сил набраться, чтобы хоть голову поднять. Хотя, впрочем, нужны ли ему эти силы? И нужно ли ему было вообще выживать? Может, лучше было бы умереть, пусть даже захлебнувшись собственной кровью, чем снова переносить всевозможные пытки, которые Тарэмин не преминет возобновить. Чего только стоил вчерашний разговор. Что ж, не повезло ему в этот раз. А смерть была так близка! Ну, зачем она так насмеялась над ним? Неужели на Аваллоне ему не нашлось бы места? О, Небо! Когда он уже сможет умереть?

За дверью послышались шаги. Что ж, радует то, что его ненадолго оставили в покое. Шанс умереть ещё есть. Элофор медленно повернул голову в сторону распахнувшейся двери. В проёме появился Мормин.

– Ты, там! Живой?! – крикнул в темноту Мормин.

Ответить, или нет? Ладно, сам подойдёт, увидит. А у него лёгкие ещё болят, чтобы говорить.

Мормин подошёл ближе и поднёс факел к лицу Элофора, тем самым, заставив пленника зажмурить глаза от казавшегося ярким света.

– С тобой разговариваю. Чего молчишь? – Мормин воткнул факел в щель в стене и наклонился к Элофору.

– Чего тебе? – в конце концов, едва слышно произнёс Элофор.

– Сразу ответить не мог? – буркнул Мормин, резким движением подняв голову Элмарца. – На, привет от господина, – тёмный эльф приставил к губам пленника миску с водой. Элофор сделал несколько глотков.

– Решили, что я вам ещё нужен? – пробормотал он, переводя дыхание, когда Мормин отнял воду.

– Господин решил, – ответил тёмный эльф, вновь поднося воду к губам пленника. – Ещё будешь?

В первое мгновение Элмарец, как и в прошлый раз, хотел, было, отказаться, гордо сказав «нет», но, почему-то, промолчал, припав к живительной влаге. Неужели теперь ему всё равно, что представлял он из себя в глазах врагов? Наверное, да. Совершенно, всё равно.

На какой-то миг Элофор даже напугался своего безразличия, но в следующий миг ему и до этого страха стало всё равно. Он просто молча пил воду, данную ему Мормином, чувствуя себя ничтожеством, пустотой, такой же пустотой, которая заполняла его камеру. Мормин наблюдал за Элофором и в глазах тёмного эльфа появился огонёк злорадства, смешанного с насмешкой. Он был уверен, Элофор почти сломлен.

Тарэмин, как и обычно, сидел в своём кресле и усталым взглядом наблюдал за пылающим в печи огнём, над которым висел котёл, где, лопаясь вязкими пузырями, закипал свинец. Муилдорца даже передёрнуло, когда он представил, насколько жестока будет эта пытка. Ну, если элмарец и сейчас не согласится, тогда уже ничто не поможет. Вчера он долго угрожал ему, что возьмёт в плен Элровала, что отправит его на пытки, а Элофора заставит смотреть на мучения брата. Ответом было спокойное: «Если б мог, ты б это сразу сделал». Они долго спорили, пока Тарэмин, в конце концов, потеряв терпение, чуть не прибил элмарца. Теперь он и так полуживым будет. Может, повременить со свинцом? Хотя, впрочем, если он всё время будет откладывать это, он ничего не добьётся. С последней пытки и так прошло две недели, когда, наконец, Элофора можно было вновь притащить сюда. Теперь прошло ещё два дня, так и не давших результата. Теперь вся надежда остаётся на сегодняшний день, если элмарец, конечно, не умрёт.

Наконец, в коридоре послышались шаги. Тарэмин, откинувшись в кресле, перевёл взгляд на дверь. Да, вот его помощники, вот Элофор и вот ещё один день, когда он будет проклинать Элровала.

– Ну, что? Как жизнь? – с вялой усмешкой произнёс Тарэмин. – Не отвечаешь? Понимаю, отвечать нечего. А, знаешь, я, всё таки, поражаюсь твоему умению выживать. Вырывать победы у нас ты и раньше мог, а вот так вырываться из когтей смерти – это надо уметь.

– Ты уже дней десять удивляешься, – ещё с некоторым трудом произнёс Элофор.

– Ты что-то против имеешь? – хмыкнул Тарэмин. – Или на пытки не терпится? – Тарэмин смерил Элофора насмешливым взглядом. – Ты не заметил, что каждый наш разговор сопровождается твоим избиением? – он придвинулся ближе. – Или ты на смерть надеешься? Не думай. Я уже говорил, что умереть тебе не дам. Так что, соглашайся, тебе всё равно придётся это сделать. А мне уже надоело тебя мучить.

– Так, убей, – спокойно предложил Элофор.

– Не дождёшься, – бросил Тарэмин, кивнув своим помощникам.

Элофор уже знал, что ожидать, когда его растягивали на станке ремнями. Он знал, что боль, которую ему предстоит вынести, будет намного сильнее любой другой боли, которую он ранее испытывал. Небо! Как же он уже устал от всего этого! Эти мучения, боль, издевательства! Его силы уже были на исходе. И, в какой-то миг Элофор вдруг почувствовал, что он уже почти готов сдаться. Ещё немного, и он будет сломлен. Небо! Нет! Не предавать, не предавать! – казалось, говорил он себе, наблюдая за действиями своих палачей. Халмор, сжимая в руке какой-то зазубренный, напоминающий наконечник копья инструмент, сделал надрез на руке Элофора. Брови элмарца только чуть дрогнули. Боль, причинённая ему сейчас, была ничем по сравнению с той, которую ему предстояло испытать, он понимал это.

– Элофор, – послышался голос Тарэмина. – Последний шанс перед пыткой. Ты не выдержишь, соглашайся сейчас.

Ответом было молчание. Тарэмин, выждав пару секунд, отошёл на несколько шагов, предоставив своим помощникам право действовать самостоятельно.

Элофор боковым зрением проследил за рукой Муилтаура, держащего какой-то сосуд, напоминавший небольшой кувшин, наполненный чем-то вязким. Элмарец почувствовал запах расплавленного свинца. Вот и началось. Насколько позволял кожаный ремень, сдавивший шею, Элофор продолжал следить за действиями Муилтаура, который, казалось, намеренно медлил, чтобы либо причинить тем самым ещё большую боль, либо дать пленнику последнюю возможность одуматься.

Элофор чуть вздрогнул, когда Муилтаур расширил рану на его руке. Нет, не от боли, скорее, от ожидания её. Секунды, оставшиеся до пыток, казались предсмертными.

Тонкая струйка свинца за какой-то миг, показавшийся элмарцу вечностью, прошла сквозь воздух и влилась в рану. Элофор дёрнулся, запрокинув голову, так что кожаный ремень уже в который раз содрал кожу на шее, открыв мышцы. Но этой боли он даже не чувствовал. Он слышал, как под расплавленным свинцом в ране шипела кровь, он видел, как рядом с первой раной появилась вторая. Он чувствовал, как рука постепенно тяжелела, наполняясь всё более усиливающейся болью. Элофор снова дёрнулся почувствовав в тот же миг новую боль во второй ране. На секунду кольнуло сердце. Элофора заколотила мелкая дрожь. Звезда Альбиона! Как бы продержаться до конца! Настоящая пытка ещё не началась, а он уже с трудом сдерживается, чтобы не заорать от боли.