Журналисты о русском языке

3. Главное средство, которым создается выразительность языка именно средств массовой информации, – это плотность текста. Грубо говоря, запрещены имена прилагательные. Мы все знаем, что значит слово «хлеб», но мы по-разному воспринимаем слово «красивый» или «вкусный». Поскольку главная задача СМИ – передавать информацию, надо сводить к минимуму употребление прилагательных, так как они могут быть по-разному трактованы. Они не доносят информацию. Потому перед автором стоит довольно интересная формальная задача, которая заключается в том, что нужно описывать без участия прилагательных. И, собственно, вся красота журналистского текста складывается из способности автора к решению этой задачи. Плотностью текста и отличается. Писателю не запрещены имена прилагательные. В сущности, писателю не важно, будет ли он правильно понят. Ему важно, возникнет ли образ. Когда появляется экранизация какого-либо произведения, все начинают обсуждать, правильно ли подобраны актеры. «А я представляла себе Лару совершенно другой»… То есть у каждого человека в голове сложились образы и они не совпадают. В художественной литературе необходимо, чтобы у каждого они возникали в сознании. Что касается журналистики, мне нужно, чтобы не было разночтений. Мы стараемся не выдумывать мир, как это делает писатель всегда, а рассказываем о реальности. Все-таки построение действия в художественной литературе должно быть логичным. Ромео встретил Джульетту. Они полюбили друг друга, но не смогли немедленно стать мужем и женой, потому что их мамы и папы из враждующих семей… То есть у каждого эпизода есть неизменное объяснение. А журналистика очень часто апеллирует абсурдными категориями. Случается нечто вроде… Ромео и Джульетта встретились, полюбили друг друга. Их мамы и папы были лучшими друзьями. Но вместо того, чтобы сейчас же пойти под венец, она обозвала его козлом, а он назвал ее сукой, поэтому все умерли. Писать так художественную литературу невозможно. А 90 % журналистики пишется именно так. И это объясняется не логикой сюжета, а тем, что это действительно произошло, абсурдностью жизни, которую мы описываем.

4. Я думаю, огромное. Как и любая среда. Так же как речь заключенных и вышедших из мест не столь отдаленных. Точно так и дети шахтеров употребляют шахтерский язык. Если вы в него входите, то выходите с прилипшими к вашим голосовым связкам словечками. Если вы будете так же часто спускаться в шахту, как в Интернет, то шахтерский сленг окажет то же влияние, что и интернетный.

5. Прекрасное отношение. Насколько я понимаю, русский язык на 50 % состоит из заимствований. А обеднять себя до такой степени, отказываясь от заимствований ради непонятно чего, я не вижу никакого смысла. Если мы отказываемся от слова «маркетинг» ради чистоты русского языка, то давайте откажемся и от слова «сундук» – оно тоже заимствовано.

6. Я пытаюсь их по возможности избегать, описывая вещи простыми словами. Если, например, в детском журнале словосочетание «биржевые котировки» является неуместным, то в деловой газете «Ведомости» это более родное читателю слово, чем слово «морковка». Так что это относительно.

7. Да. Во всяком случае всегда, когда я это делаю, создается впечатление живой русской речи. А еще я использую жаргонизмы для придания тексту экспрессивности. Потому что если напишешь, что действия правительства представляются не вполне обдуманными, то это одно дело. А если напишешь: «Да вы охренели там все!» – это другое дело. Таким образом выражаются авторские эмоции. Они не очень уместны для репортажей и холодных аналитических статей, а во всякого рода колонках и комментариях – вполне. Главная их ценность и заключается в первичности высказываний автора.

8. Считаю, допустимым. Стараюсь избегать, но в некоторых случаях это может быть чрезвычайно важно. НЕ считаю нужным возводить барьер. Есть ситуации, когда применение матерных слов необходимо.

9. А объясняю многочисленные нарушения языковой нормы тем, что никакой языковой нормы не существует. Языковая норма – это то, что выдумывают ученые. Я им страшно за это благодарен, но создать норму – все равно что спроектировать идеальные пропорции человеческого тела. В норме нога взрослого мужчины должна быть сорок второго размера… На самом деле бывает и тридцать седьмого, и сорок пятого. И все люди при этом живые и разные. Нормы существуют чисто теоретически. Существует живой и мертвый язык, как живые и мертвые люди.

Самая распространенная стилистическая ошибка – непримененение родительного падежа с отрицанием. То есть «Степан Степаныч не видел смысл…». Очень часто не согласовываются имена. «Увидел машину, работающую на холостом ходу» – так обычно пишут. Хотя надо написать «работавшую». Поскольку основное действие в прошедшем времени, то, соответственно, и причастие должно быть тоже в прошедшем времени. Если, конечно, машина не работает на холостом ходу от сотворения мира и до страшного суда.

10. Надо заставлять журналистов читать книжки. Надо повышать престиж образования. Нужно создавать такие условия, чтобы выгодно было не быть, например, государственным чиновником, получающим взятки, а быть образованным человеком и профессионалом. В этом отношении можно сказать, что на общее развитие языка влияет коррупция, потому что успех людей зависит не от их образованности, а их приближенности к власти. Если мы коррупцию немножко снизим, тогда и культура языка повысится. Это, естественно, не единственное обстоятельство, но одно из…

Илья Переседов

Исполнительный директор Фонда «Разумный интернет», директор информационных программ интернет-телеканала «Russia.Ru» (2008-2012), преподаватель (СПбГУТ, Институт Богословия и Философии – 2002-2008)

1. На мой взгляд, в первой половине XX века в связи с политическими изменениями в устройстве нашей страны, естественное существование и развитие языка было нарушено. Он пережил губительный в основе своей процесс унификации, попал под влияние политического госзаказа.

С конца 90-х годов начался процесс раскрепощения языка и его дифференциация по социальным и культурным группам. Но, поскольку оформление структуры социального устройства в нашей стране протекает крайне медленно, эта разделяющая роль языка не принимается до конца носителями и не мыслится ими как часть процесса самоидентификации.

Формирование разнообразных сленгов, их естественное взаимодействие между собой, девальвация авторитета единых языковых норм.

2. Язык современных СМИ преимущественно убог и примитивен. Во многом это является следствием того, что СМИ всё ещё претендуют на статус эталона универсальной речи. На практике это приводит к тому, что современное телевидение и печать общаются со зрителем/читателем языком советских идеологических штампов, разбавленным базарной речью самого низкого пошиба.

Идеального языка газеты (телевидения, радио) быть не может, это миф, притом миф опасный, способствующий сохранению у журналистов ложного пафоса хранителей и жрецов Языка.

3. См. работы по теории языка.

4. Да, использую. Для имитации диалога с читателем и акцентирования внимания аудитории на тех или иных аспектах текста посредством контраста с остальной речью.

5. Крайне положительное там, где это оправдано, не столько мнимыми академическими нормами, сколько стилистикой самого текста и ориентацией на конкретную аудиторию.

6. Точно так же, как к иностранным заимствованиям.

7. Да, допустимо.

С теми же целями, что пп 4-6.

8. Бессмысленностью и неактуальностью универсальных языковых норм.

9. Положительно. В Интернете процесс внутреннего деления языка протекает более стремительно, чем где бы то ни было ещё. Посредством Интернета тенденция дифференциации получила явное оформление, и говорить о едином интернет-языке так же нелепо, как и о единых языковых нормах.

Основная проблема формата русского языка, применяемого в официальных СМИ и публичном речевом поле, формируемом представителями власти, состоит в том, что, как было сказано выше, процесс сегрегации языковых слоев, согласно с социальным делением общества, не оформлен до конца. Поэтому у нас нет «высокой» речи. Плохи не жаргонизмы, а их использование первыми лицами государства в формате, например, дипломатических переговоров. Это демонстрирует не столько низкий культурный уровень отдельно взятого политика, сколько проблему языка на определенном социальном уровне.

Интернет-общение испытывает те же трудности, но в значительно меньшей степени, чем «официальная» публичная речь.

10. Речевая культура журналистов повысится тогда, когда они начнут воспринимать себя выразителями интересов отдельно взятых социальных слоев и будут относиться к языку как к чему-то прикладному, служащему реализации этих целей.

Речевая культура общества повысится тогда, когда его кластерное деление станет очевидным для значительного числа индивидуумов, которые будут относиться к речевым стилям и нормам как к средству для самоопределения и социальной коммуникации.

Даниил Перушев

Специалист по связям с общественностью «FIRMA», основатель «Theory & Practice», Arzamas, сооснователь «Reikva»

1. Деградация и упрощение. Блатная феня и мат стали нормой, растет количество заимствований.

2. СМИ очень разные по стилю. В общем, уровень грамотности низкий. Идеальный язык СМИ – язык целевой аудитории, но с ограничениями (без мата и грамотно).

3. Вопрос некорректен. Средства абсолютно разные, зависит от СМИ.

4. Использую. Роль маркера для обозначения своей причастности к определенной социальной группе.

5. Если использование корректное, то отношение нейтральное. Заимствование слов – органичный процесс развития языка.

6. Для разных СМИ – по-разному. Если профильные СМИ, то это нормально.

7. Нет. Ненормативная лексика не нуждается в дополнительной пропаганде (ее позиции и так очень сильны). В языке достаточно других инструментов для точного выражения эмоций.

8. Плохим образованием журналистов.

9. Отдельно – никак. Доля потребителей этого продукта ничтожна в общей массе (Россия), их язык изменяется под влиянием других факторов – прежде всего падения уровня образования.

10. Хорошее образование и культура в семье – вот главное.

Лариса Погонина

Пресс-секретарь Тины Канделаки

1. Мне кажется актуальным процесс интегрирования в речь и письмо профессиональных журналистов языка Интернета. Поскольку сейчас ни один корреспондент, редактор и любой другой сотрудник редакции не мыслит свою профессиональную деятельность без глобальной сети и постоянно использует ее в работе, они постепенно перенимают стиль и иногда лексику Интернета. Для некоторых изданий язык Интернета полезен (он делает порой слишком официально-деловую лексику издания свободнее, – например, рубрики о новинках Сети на радио «Эхо Москвы»), но некоторые перенимают не оригинальные мысли блогов и интернет-самиздатов, а пошловатые и штампованные выражения, кажущиеся модными.

2. Основываясь на том материале из программы по русскому языку, что я уже изучила, могу отметить множественные нарушения литературной нормы в СМИ. Очень обидно смотреть телевизионные программы и особенно читать газеты и журналы, в которых старшие коллеги постоянно допускают ошибки. По идее я должна равняться на авторов с именем и талантом (который очевиден), но неправильный русский язык заставляет сомневаться в «звездности» известных авторов и ведущих.

На мой взгляд, идеальный язык СМИ не должен особенно отличаться от языка художественной литературы. Конечно, в нем должно быть большее количество лексики, связанной с общественно-политической жизнью общества. Но в целом они должны быть похожи.

3. Существует огромное количество средств, с помощью которых журналисты достигают выразительности языка. Самые популярные из них – это гипербола, ирония, метафора.

Язык публицистики от языка художественной литературы, на мой взгляд, отличается составом лексики и иногда морфологией (чаще употребляются личные местоимения и глаголы).

4. В практике жаргонизмы стараюсь не использовать, поскольку это снижает общее качество текста. Хотя при цитировании я, само собой, сохраняю авторскую речь, даже если она содержит жаргонизмы.

5. Я думаю, что здесь важен баланс. Потому что вообще не использовать заимствованные слова – смешно. А то превратимся в Шишкова, который галоши предлагал называть «мокроступами».

6. Мне кажется, иногда необходимо использовать профессиональные термины, но не больше одного-двух на заметку, иначе журналистский текст превратится в научную статью.

7. Недопустимо. Потому что ненормативная лексика – проявление бескультурья и малограмотности. Думаю, ничем нельзя оправдать появления мата в печати и на телевидении. Возможно, моя точка зрения несколько наивна, но уверена: если у человека хорошо работает голова, то он всегда подберет синоним не из ненормативной лексики.

8. Я думаю, многочисленные нарушения языковой нормы можно объяснить низким уровнем образования журналистов и нежеланием повышать свой уровень.

Типичные ошибки, которые допускают журналисты, – это ошибки в согласовании и в употреблении числительных.

9. Отрицательно. Потому что сейчас большинство интернет-изданий работают на оперативность. Иногда быстро не получается хорошо. Люди это читают и по старой привычке, что «в прессе все правильно», делают ошибки уже в своей речи.

10. Это очень сложный вопрос. Думаю, нужно создать некую мотивацию писать правильно. Например, жестко штрафовать за ошибки, выгонять с работы.

Анна Позина

Журналист издания «Известия»

1. Состояние современного русского языка меня устраивает. Актуальным считаю вкрапления в нашу речь иноязычной лексики. Это делает язык подвижным.

2. Язык газет, радио и телевидения не должен содержать жаргонизмов. Журналисты должны правильно ставить ударение и объяснять значение новых иноязычных терминов, чтобы в дальнейшем читатель правильно употреблял их.

3. Есть много средств создания выразительности языка, но прежде всего это доступность, лёгкость языка. Этими же качествами должна обладать публицистика.

4. Пока не использовала и не хотелось бы. Хотя многое зависит от концепции издания.

5. Положительно, но в меру. Не больше 5-6 слов на разворот.

6. Если это экономические термины в экономически направленном издании, то положительно. Читатель знает, что читает. В газетах, которые рассчитаны на более широкую аудиторию, надо давать значение и вводить термины постепенно.

7. Если это цитата или прямая речь, то да. Если же журналист целенаправленно употребляет ненормативную лексику в своих опусах, то это говорит о его безответственном отношении к своему читателю. Ведь это могут прочитать дети и подумать, что так можно и что это не плохо.

8. Неграмотность. Отсутствие бережного отношения к слову.

9. Не знаю, что это за язык такой… Язык интернет-изданий не должен отличаться от языка печатных СМИ.

10. Надо воспитывать ответственных и грамотных журналистов, прежде всего. Остальное зависит от самого человека и его выбора.

Владимир Познер

Первый президент Академии российского телевидения (1994-2008), ведущий авторской передачи «Познер» на Первом канале, в декабре 1985 г. – ведущий телемостов «Ленинград – Сиэтл» («Встреча в верхах рядовых граждан») и в декабре 1986 г. – «Ленинград – Бостон» («Женщины говорят с женщинами»), ведущий программы «Познер и Донахью» на канале CNBC

1. Вопрос не очень понятен. Всякий язык живет своей жизнью, это живой самостоятельный организм. Я также не понимаю и второй вопрос. Что такое «процессы, явления в русской речи»? Могу только сказать, что уровень употребления русского языка сильно упал во всех слоях населения, особенно же в журналистике. Этот процесс начался давно, сразу после революции 1917-го года: носители литературного, «высокого» русского языка – аристократия и интеллигенция – либо бежали, либо были уничтожены. Носители образного, «смачного» русского языка – крестьяне – тоже были перебиты. И вместо того русского языка возник язык суконный, бюрократический, плоский и серый, как портянка. Ухудшению состояния употребления языка способствуют электронная почта, пользуясь которой люди перестают думать о знаках препинания и многом другом, и, конечно, ТВ. Сплошь и рядом можно услышать и прочитать такие перлы, как «это показывает о том…» или «это доказывает о том…», не говоря о бесконечном «как бы» и абсолютно безграмотном употреблении числительных – «около восемьсот» и т. д.

2. Нет никакого идеального языка СМИ. Это язык должен быть как минимум правильным и, в меру таланта журналиста, образным, ярким. К сожалению, сегодня в русских СМИ крайне редко встретишь как первое, так и второе.

3. Странный вопрос. Что значит «какими средствами»? Средство одно: умение писателя/журналиста писать. В принципе, нет никакой разницы между языком публицистики и художественной литературы. Есть разница в стиле, в манере подачи, но язык остается прежним.

4. Использую тогда, когда они мне кажутся уместными и усиливают смысл того, что я хочу сказать. Например, вместо того, чтобы сказать, что продавец пытался во что бы то ни стало продать мне товар, я могу сказать, что он мне его «впиндюривал».

5. Всякий язык берет слова и выражения из других языков и приспосабливает их к собственным правилам. Это нормально. В разные времена разные языки становятся диктаторами моды. В свое время это был немецкий, французский, сейчас – английский.

6. Отношусь спокойно, когда или если эти термины используются по делу и не делают текст непонятным для широкого читателя/слушателя/зрителя.

7. Допустимо, но в том случае, если это оправдано содержанием, если это к месту, – все это определяется уровнем вкуса и чувством языка журналиста.

8. Это можно объяснить (а) плохим преподаванием и низкими требованиями в школе, (б) отсутствием жестких стандартов во всех СМИ. Достаточно сказать, что на советском ТВ (я – не поклонник советской системы!) диктор мог потерять работу за неправильно поставленное ударение, не говоря уже об употреблении слов-паразитов, которыми пестрят наши СМИ: «типа», «как бы» и так далее.

9. На мой взгляд, самое отрицательное. Язык этот куцый, бедный, словарный запас ничтожен, все сводится к скорости и краткости написания.

10. Для этого необходимо добиться, чтобы использование хорошего русского языка считалось престижным, чтобы за это награждали, чтобы наказывали за коверкание языка (снижали в должности, отстраняли на время от написания статей, от микрофона, в крайнем случае увольняли бы). Общество в значительной степени «берет» свой язык от телевидения, так что я советовал бы обратить особое внимание на это СМИ.

Анастасия Попова

Корреспондент «Радио России»

1. Мне не нравятся процессы, которые я последнее время наблюдаю в языке. Например, это кошмарное увлечение интернет-сленгом. Я слышу его повсюду! Даже в метро! Самое ужасное, когда эти слова можно услышать от школьников, не умеющих писать без ошибок на нормальном русском языке, но зато отлично разбирающихся в интернет-сленге.

Состояние современного русского языка могу оценить как упадок. Упадок нашей речевой культуры, упадок образования, всеобщей грамотности.

2. Идеала, наверное, мы не добьемся никогда. Никто не знает, что такой идеал. Другое дело, что язык СМИ должен быть и понятен аудитории, с одной стороны, а с другой – все же «тянуть» своих слушателей к более высокому уровню. Будет ли это когда-нибудь исполнимо? Не знаю. Конечно, хочется, чтобы язык процветал, чтобы на улицах, в газетах, на радио и в общественном транспорте можно было услышать хорошую, грамотную русскую речь. Для этого необходимо поднимать языковую культуру всего общества, начиная со школы.

3. Все зависит от жанра. В информационных программах выразительных средств не так уж и много. Самое выразительное – это голос, интонация. Что касается публицистики и художественной литературы, то язык где-то перекликается, где-то слишком разный. Художественная литература тут, конечно, гораздо обширнее по своим языковым возможностям, так как замыслы автора могут воплощаться с помощью различных стилей, смешения жанров и выразительных средств.

4. Нет, я занимаюсь информацией, а там места для жаргонизмов нет. Роль жаргонизмов при удачном их употреблении может приблизиться к роли выразительных средств. Но для этого необходимо грамотное и очень осторожное использование жаргонных слов.

5. Отрицательное. Есть русские слова, почему мы про них забываем? И потом, наши варианты всегда понятнее аудитории, ближе, роднее, теплее. И звучат в эфире «уютнее». Здесь я ярый противник использования заимствованных слов в СМИ, так как СМИ являются проводником речевой культуры в обществе, и потому любые «эксперименты» опасны.

6. Стараюсь не употреблять. Все-таки эти слова не для широкого круга, за исключением тех, которые и так все давно знают – названия некоторых болезней и т. д. Но если говорить, например, о журнале для бухгалтеров, то там должны быть профессионализмы, без них просто не обойтись.

7. К сожалению, в последнее время становится допустимым. Особенно в молодежных программах, журналах. Отвратительное явление. Никогда не употребляла ненормативную лексику, и ничто не сможет заставить меня это делать. Это уже вопрос профессиональной этики того или иного СМИ и внутренней цензуры журналиста.

8. Примеры типичных стилистических ошибок журналистов не приведу, так как стараюсь не запоминать эти случаи, чтобы не относиться негативно к коллегам. Но вот многочисленные нарушения языковой норма происходят, как я думаю, по двум причинам. Первая – это невнимательность журналиста. Вторая – недостаточные знания. В первом случае только ужесточение внутриредакционных требований способно как-то сдвинуть ситуацию с мертвой точки, а во втором необходимо вмешательство государства – организация курсов грамотности для творческих работников.

9. В Интернете нет норм. Каждый пишет так, как ему удобнее. Потом эта небрежность просачивается в нашу обычную речь. А потом – в СМИ. И так по кругу. Ничего положительного в этом не вижу, сплошные отрицательные стороны.

10. Образование журналистов. Необходимо приучать работников пера и микрофона постоянно работать со словарями и справочниками.

• Наличие стимула для совершенствования своих языковых навыков.

• Повышенные требования общества к грамотному эфиру.

• Воспитание ответственности работников СМИ за родной язык и родную культуру.

Евгений Прудовский

Редактор новостей, Первый канал (ВГТРК)

1. Язык – это самонастраивающаяся система, которая ведет себя в соответствии с тем, как ведет себя общество. Когда идет война – с врагом или за урожай, не важно, – тогда язык становится жестким и в какой-то мере агрессивным, когда в моде иностранное – он кишит заимствованиями, когда на первое место выходит социальный статус человека, язык наполняется манерами и словами, связанными с этим самым статусом. Думаю, сейчас как раз последний случай. В последние годы наметилось некоторое оздоровление языка. Если лет десять назад было важней всего даже не то, что говорит человек, а кто он, то сейчас грамотности речи стали уделять внимание и политики, и журналисты. С трибун по-прежнему звучат и неправильные ударения, и ненужные заимствования, но этого все же не в пример меньше, чем десятилетие назад.

Конечно же, для русского языка не прошла незамеченной смена железных оков социализма на новые аккуратные золотые кандалы. Теперь услышать с экрана слова «разборки», «наезды» или, скажем, «гламурный» – обычное дело. Но, собственно, так всегда и было. В прошлом веке шла тотальная «аббревиатуризация» всего и вся. А до этого наш язык позаимствовал из французского, немецкого и английского вагон и тележку тогда еще «чужих» слов. И ничего – все понимают друг друга до сих пор. Кстати, что касается заимствований – в европейских языках ведь тоже сплошные заимствования. Одного языка у другого и всех их вместе – из латыни. Даже у русского кое-что позаимствовали. Ну хотя бы то же «бистро».

2. Что касается языка СМИ: считаю, что тут высший профессионализм – не быть журналистом, а быть вот таким же, как все остальные. И в этом смысле журналисты стали гораздо профессиональнее, чем годы назад. Я подразумеваю то, что говорить с людьми надо на их языке, а не на каком-то своем. Думаю, не буду оригинален, если скажу, что со зрителем/слушателем/читателем нужно говорить, как говоришь с другом. Вот так просто, как по телефону.

7-8. Конечно, никто не отменял запрета на матерщину и необходимости правильно ставить ударения. В принципе и в телефонном разговоре с другом интеллигентный человек не допустит ни первого, ни второго. Но для него это личное дело, а вот для работника СМИ это правило. Однако ошибки в ударениях, неправильное произношение вряд ли можно назвать современным языком журналиста. Это тенденция не языка, а, скорее, трудовой этики. Другими словами: «готовишься к эфиру – возьми словарь, посмотри, как правильно сказать то-то и то-то». Это персональная вина каждого, кто делает эти ошибки. Конечно, подобная неграмотность постепенно сеет языковую неграмотность и среди аудитории, но куда более страшны, на мой взгляд, фактические ошибки. Такое впечатление, что появилась мода на несознательное искажение фактов. Но это к языку отношения уже не имеет.