Журналисты о русском языке

Журналисты о русском языке

© Александрова И. Б., Славкин В. В., сост., 2016

© Факультет журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, 2016

Предисловие

Уважаемый читатель!

Вы держите в руках книгу, которая посвящена журналистской речи. В нее вошли размышления о русском языке и о медиаречи, которыми делятся с нами сами журналисты, а также статьи, в которых анализируется современный медиадискурс.

Какой представляется им медийная речь? Каково состояние русского языка на современном этапе? Ответ на этот вопрос мы попытались получить, в течение ряда лет – с 2008 по 2015 г. – интервьюируя двести журналистов, работающих в разных – русских и зарубежных, центральных и региональных, печатных и электронных, качественных и массовых – СМИ. Ознакомившись с ответами, мы решили опубликовать те анкеты, которые наиболее полно и интересно, без повторов, отражают современное состояние русского языка в средствах массовой коммуникации, языковую личность журналистов XX и XXI в., речевую картину мира, типичную для русскоязычных сотрудников СМИ. Считаем, что получившаяся книга – уникальный материал для лингвистов, изучающих особенности функционирования слова в средствах массовой коммуникации, и для широкой читательской аудитории. Это первый опыт создания хрестоматии, в которой пишущие люди стремятся представить свое видение современного состояния русской речи.

Мы искренне благодарны вам, уважаемые коллеги-журналисты, за то, что вы смогли найти время и дали яркие, самобытные ответы на вопросы о судьбах родного языка. Ваши интересные метафоры, ваши афоризмы о русском слове, бесспорно, станут частью науки о современной журналистике и помогут нам, преподавателям, разбудить в студентах интерес к родной речи.

Мы также благодарим и тех, без кого этой книги не было бы, – СТУДЕНТОВ ФАКУЛЬТЕТА ЖУРНАЛИСТИКИ МГУ имени М. В. Ломоносова. Именно они в течение нескольких лет интервьюировали журналистов и сотрудников информационных и рекламных агентств. Первоначально мы хотели поименно указать всех наших помощников. Но их оказалось так много, что мы посчитали возможным выразить глубокую признательность студентам журфака В ЦЕЛОМ. Если значение корня «жур» в слове «журналист» – это «свет», то ваша работа имеет высочайшее проСВЕТительское значение!

Хотелось бы выразить признательность Анне Злуникиной, Адель Нурмухаметовой, Айгуль Кушаевой, Веронике Гришечкиной, Анастасии Егоровой, Александре Зиновьевой, Виктории Щербаковой за кропотливую работу по установлению современного места работы журналистов, которые дали ответы на вопросы анкеты. Труд студенческой инициативной группы, которую увлекла идея создать свою, журналистскую хрестоматию, оказался поистине титаническим!

Особая благодарность – родному журфаку МГУ, и прежде всего его декану – профессору Елене Леонидовне Вартановой, за возможность воплотить в жизнь этот объемный и очень важный для всех проект.

Вот так, вместе, создав эту книгу, мы ответили на последний вопрос анкеты: «Как можно повысить речевую культуру журналистов и общества в целом?». Только бережное внимание к культуре русского слова сохранит богатство речи, которой мы пользуемся в речевом обиходе, даже не замечая, сколь велико благо изъясняться на родном – великом и могучем – языке.

Будем признательны всем читателям, которые прочтут нашу книгу. Если вы захотите поделиться с нами мыслями о состоянии русской речи, прислав ответы на вопросы, будем рады получить их по адресу: [e-mail], [e-mail]

С искренним уважением – научные редакторы книги «Журналисты о русском языке» И. Б. Александрова, В. В. Славкин

Г. Я. Солганик. Язык и журналистика

Как оценить состояние современного русского литературного языка? Вопрос очень сложный. И мнения специалистов-языковедов, а также журналистов, как свидетельствуют материалы данной книги, можно объединить в две группы. Одни, и их, как кажется, большинство, полагают, что русский язык в беде, переживает далеко не лучший период и его нужно спасать, принимать срочные меры.

Другие считают, что ничего катастрофического, угрожающего судьбам нашего языка, не происходит. Он и в прошлом преодолевал трудности, и в настоящем выйдет из испытаний еще более окрепшим.

Кто же прав? Различие и даже противоположность мнений понятны: трудно судить о языке «изнутри», будучи участником происходящих в нем процессов. Необходима некая временна́я дистанция, позволяющая взглянуть на язык по возможности в целостном его виде. Современники же видят, как правило, лишь некоторые бросающиеся в глаза грани, стороны общего процесса развития языка. И предлагают нередко противоположные пути развития языка. Вспомним: западники и славянофилы, архаисты и новаторы. Каждая партия, каждое движение выделяли ту или иную сторону развития русской речи. Они талантливо угадывали, улавливали нечто существенное в становлении, эволюции языка. Но охватить весь процесс в целом им было не дано.

Язык развивается по собственным законам, которые открываются при взгляде на него с исторической дистанции. Поэтому и современное состояние русского литературного языка целесообразно оценивать исторически, сопоставляя его с предшествующими этапами развития.

После теории трех «штилей» М. В. Ломоносова синтез языковых средств, осуществленный А. С. Пушкиным, касался прежде всего языка художественной литературы и предполагал распространение принципов этой языковой реформы на другие средства общения. Однако этот процесс заключал в себе нетолько синтезирующее, но и дифференцирующее начало. Необходимость создания систем средств выражения для языка науки и других сфер общения объединяла задачи синтеза и дифференциации. Пушкинская реформа, разрушившая жанрово-стилистическую закрепленность языковых средств и объединившая их в пределах единых контекстов, предполагала в то же время последующую дифференциацию их на иных принципах, гораздо более прогрессивных и продуктивных, значительно расширивших понятие литературного языка, увеличивших возможности его семантического и экспрессивного варьирования.

Функциональные стили радикально изменили языковую ситуацию. Литературный язык сегодня – это и газеты, и журналы, и художественная литература, и научная, и публичная речь, и телевидение, и радио. Но в каждой из этих разновидностей литературный язык имеет своеобразные качества. В XIX в. основной оппозицией в рамках литературного языка было противопоставление «книжное – разговорное». В наши дни в качестве сопоставленных, а нередко и противопоставленных оказываются все функциональные стили. Членами стилистической оппозиции могут выступать характерные элементы любых двух стилей, ибо каждый функциональный стиль осознается как самостоятельная стилистическая реальность. И это значительно усложняет картину современного языкового функционирования и развития, делает литературный язык полифункциональным и полифоничным, имеющим несколько стилистических регистров.

Новая языковая ситуация существенно меняет наши представления о литературном языке. В условиях функционально-стилевого расслоения каждый функциональный стиль манифестирует литературный язык. В каждом из них более или менее рельефно обнаруживаются те или иные черты литературного языка, полностью и во всем объеме раскрывающихся в системе функциональных стилей. Однако языковое сознание общества нуждается в наглядной модели литературного языка, осуществляющей единство в многообразии на основе одного какого-либо стиля, выступающего в качестве своеобразного представителя всего литературного языка. Многостильность ослабляет представление о единстве литературного языка, поэтому в каждый из периодов развития общество нуждается в стиле, который моделировал бы, представлял литературный язык в его целостности и единстве.

Если в XIX в. понятие литературного языка ассоциировалось прежде всего с языком художественной литературы, то в наше время в качестве авторитетного и полноправного представителя литературного языка выступает язык СМИ, который можно назвать медиастилем. Актуальность СМИ определяется глубоким общественным интересом к их содержанию, имеющему отношение ко всем и к каждому в отдельности.

Это объединяющее начало, заложенное в СМИ, дало основание академику Н. И. Конраду назвать язык СМИ «общим языком нации»:

«В наши дни общим языком нации можно считать то, что именуется языком массовой коммуникации… В сфере массовой социальной и культурной коммуникации в настоящее время несомненно формируются новые черты языковой системы, и прежде всего – в области семантической: в составе понятий и их связей»[1]. Наиболее важной функцией средств массовой коммуникации, по мнению Н. И. Конрада, является поддержание единства общества путем сохранения стандартных, усредненных значений в нем.

Современная языковая ситуация отличается многомерностью и сложностью. С одной стороны, непреложным фактом является функционально-стилевое расслоение литературного языка. Однако рядом с функциональными стилями и во взаимодействии с ними сформировалась сфера массовой коммуникации, уже не ограничивающаяся литературным языком, но захватывающая и элементы, пласты национального языка, находящиеся за пределами литературной речи.

Таким образом, одна из функций языка СМИ (медиастиля) заключается в осуществлении взаимодействия литературного языка с национальным (с теми его сферами, которые не включаются в литературный язык), в освоении этих сфер и в итоге в расширении, демократизации литературного языка. Фактически медиастиль (язык СМИ) производит новое членение литературного языка. Сохраняя прежнюю оппозицию «литературное – нелитературное», язык СМИ меняет в общественном сознании отношение к этой оппозиции, смягчая оценку «нелитературное» не как запретного, а как возможного, но ограниченного средства. Результат изменения языкового сознания – расширение границ литературного языка. Понятие литературности сохраняется, но оно становится более гибким, широким, демократичным.

Итак, медиастиль (язык СМИ) можно определить как широкое функционально-стилевое единство, в рамках которого объединяются языковые средства разных функциональных стилей (прежде всего газетно-публицистического), а также нелитературные средства (жаргоны, просторечие). Критерием включения служат качества языковой единицы – экспрессивность, имеющая оценочный характер, удобство (краткость) номинации и др. Следует подчеркнуть, что критерии эти широки и гибки, что соответствует природе языка СМИ, охватывающего практически все сферы жизни общества.

Таким образом, два противоположно направленных процесса, две тенденции можно наблюдать в развитии современного русского литературного языка – тенденцию к дифференциации и тенденцию к синтезу. Эти два процесса диалектически взаимосвязаны. Дифференциация (превращение функциональных стилей в относительно самостоятельные разновидности литературного языка) предполагает синтез-тенденцию к объединению стилей, стилевых образований (ср. художественно-документальную прозу, художественно-публицистические жанры). Синтез ведет к дальнейшей дифференциации, основанной на новых принципах.

Есть основания полагать, что эти два процесса протекают на всех этапах развития литературного языка, определяя характер его эволюции. Поэтому можно сделать вывод, что эти две тенденции действуют и на современном этапе. Дифференциация ведет к углублению литературного языка, к формированию языковых средств художественного, публицистического и других стилей. Синтез связан со стремлением сохранить единство литературного языка во множестве, разнообразии его употреблений.

Обе названные тенденции действуют и в медиастиле. Если раньше литературный язык питали по преимуществу диалекты, то в настоящее время этот источник практически иссяк. И в литературный язык (в основном через язык СМИ) устремились жаргоны, городское просторечие, профессионализмы. Медиастиль «перерабатывает» эти средства в соответствии с собственными законами (прежде всего социальной оценочностью, экспрессивностью) и делает их достоянием литературного языка. Так, уже вошли в литературный язык такие жаргонизмы, как тусовка, беспредел, отморозки и некоторые другие. И это процесс прогрессивный, обогащающий лексикон литературного языка.

Рамки литературной речи расширяются и за счет специальной лексики, в том числе иноязычных заимствований: ср. саммит, консенсус и др., которые при первом появлении встретили сопротивление пуристически настроенных носителей языка.

Во всех этих процессах проявляется действие тенденции к синтезу, объединению различных стилевых потоков в рамках единого медиастиля, так как медиастиль – это плоть от плоти литературного языка, его модель, важнейший его представитель.

Однако процесс синтеза может иметь и серьезные негативные последствия, «издержки производства». Наш известный языковед Г. О. Винокур в 20-е годы XX в. с тревогой писал о вторжении «языка улицы»[2] в литературную речь, об опасности растворения литературного языка в нелитературной стихии.

Эта опасность существует и в наши дни. Неумеренное использование жаргонизмов, просторечия лишает их экспрессии, свойственной им на фоне литературной речи, нивелирует литературный язык. В использовании жаргонизмов, просторечия нужны мера и вкус, «соразмерность и сообразность»[3], по словам А. С. Пушкина.

Тексты, рассчитанные на массовую аудиторию, должны отвечать литературной норме, ибо они воспринимаются многими как эталон, как своеобразное руководство по языковому поведению. Поэтому любое отступление от нормы (в ударении, словоупотреблении, грамматике) тут же тиражируется, рассматривается как пример для подражания. И если СМИ нехотят растерять авторитет, они должны стремиться к чистоте литературной речи.

Что же касается ненормативной лексики, вопрос о возможности употребления которой в журналистской среде вызывает живой интерес, то в СМИ она должна находиться «вне закона». Средства массовой информации и мат несовместимы. Есть хорошее русское слово, определяющее эту лексику, – сквернословие. Скверна, по толковому словарю Д. Н. Ушакова, «все гнусное, мерзкое; пороки»[4]. И этим все сказано. Воспроизводя нецензурную брань, журналист унижает, оскорбляет не только читателя (зрителя, слушателя), но и себя самого. Языковая норма СМИ категорически исключает употребление обсценной (ненормативной) лексики. Она резко снижает (если не уничтожает) престиж СМИ. Хорошо написала об этом (в данной книге) Леся Анфиногенова: «СМИ – это „лицо языка“, зачем же мазать его грязью безостановочно? От этого бывают прыщи!».

Другое дело – язык художественной литературы, принципиально не знающий запретов на использование любой лексики. Но и здесь употребление ненормативной лексики должно быть мотивировано художественным заданием. Отношение к мату определяется мировоззрением, вкусом писателя.

К сожалению, язык СМИ дает немало оснований для его критики. Некоторые специалисты даже считают, что неряшливый, небрежный, изобилующий ошибками язык СМИ способствует падению общей речевой культуры. Разумеется, это преувеличение. Современная языковая ситуация чрезвычайно сложна, пестра. И вряд ли можно говорить о падении речевой культуры общества (в том числе и СМИ). Мы располагаем богатой литературой, влиятельными, яркими СМИ, талантливыми журналистами. Литературный язык непрерывно развивается, совершенствуются его нормы. И естественно, что этот процесс сопровождается «издержками производства». Наряду с качественными СМИ широко распространена бульварная, желтая, гламурная журналистика. Эта пресса не определяет общей картины, но вносит в нее «диссонирующие» краски. И общество (прежде всего сами журналисты) должно заботиться о чистоте и выразительности языка – нашего национального достояния.

Медиастиль (язык СМИ) обладает огромной силой влияния, превышающей воздействие художественной литературы. СМИ находятся в центре современной стилистической системы. И не случайно они называются массовыми. Они активно участвуют в развитии литературного языка, формируют языковые вкусы, литературные нормы. И естественно, что язык СМИ должен быть выразительным, литературным, образцовым.

И. Б. Александрова, В. В. Славкин. Современная журналистская речь

Современная речь, представленная в средствах массовой информации, – один из наиболее важных объектов лингвистических исследований. Вот почему в наше время сформировалась такая научная дисциплина, как медиалингвистика. Этот термин ввела в научный обиход Т. Г. Добросклонская: в ее книге «Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ: современная английская медиаречь» (М., 2008) рассматриваются теоретические основы медиалингвистики, категориальные особенности медиатекста, лингвистические характеристики основных типов медиатекстов, а также когнитивно-культурологический аспект медиатекста.

Медиалингвистика предполагает исследование языка массовой коммуникации и медийное речеведение. Она включает в себя как составную часть медиастилистику, которая разрабатывает проблемы соотношения собственно лингвистических и экстралингвистических принципов при создании медиатекстов, специфики речевого развертывания медиатекстов, предлагает их типологию с социальной, жанровой и интенционально-модальной точек зрения, описывает концептосферу медиаречи, ее семантико-стилистические особенности. Исследование журналистской речи в аспекте рефлексивного осмысления русского языка – еще одна актуальная составляющая современной стилистической науки. Кроме того, к сфере медиастилистики относятся так называемая «экспертная лингвостилистика»; исследование медиатекстов с позиций лингвоэтики и стилистики; изучение речи, представленной в интернет-пространстве (в сетевых медиа, интернет-версиях печатных изданий, в блогосфере), а также в рекламе и пр.[5]

По определению Ю. Н. Караулова, современный язык средств массовой информации – это «планетарный поток сознания»[6], в котором присутствуют элементы разных функциональных стилей. Он создается при помощи традиционных СМИ (газет, журналов, телевидения и радио, информационных агентств), интернет-версий печатных изданий или радио- и телеканалов и электронных сетевых медиа. Помимо традиционных СМИ в современное информационное поле входит и «народная журналистика» – citizen journalism, которая принимает формы моблогинга и блогинга. Эти сравнительно новые формы массовой коммуникации – моблоги (mobiog, mobile phone log – дневник мобильного телефона) и блоги (производное от web log – дневник в Интернете) – заняли важное место в системе массовой коммуникации XXI века. Ряд блогов-тысячников сейчас обрели равные права со СМИ.

Благодаря развитию электронных носителей информации и Интернета медиаречь обрела такие характеристики, как интерактивность, способность к креолизации, к гипертекстуальному разветвлению. Потенциально гипертекстуален любой текст, поскольку обладает способностью к распространению путем добавления новой информации в ссылках. В Интернете же текст живет особой жизнью, так как возможность получить интересующие читателя сведения появляется почти мгновенно, по ходу чтения. Следовательно, потенциальное гипертекстуальное развертывание – характерная черта сегодняшней интернет-речи. И это не случайно. Новые, электронные носители оказывают свое влияние и на лингвистические характеристики текста. Высокая технологичность современной журналистики стала предпосылкой для исследования тех качеств медиатекста, которые раньше не воспринимались как языковые. Это прежде всего относится к визуализации, которая подразумевает включение в журналистское произведение элементов разных кодов – вербального и невербального. В принципе это явление не назовешь новым: газетчики со стажем помнят, что такое «слепая» полоса», т. е. лишенная иллюстративного материала газетная страница. Да и журналисты телевидения давно обращают особое внимание на соотношение видеоряда и текста. Но развивающийся весьма активно процесс мультимедиатизации заставляет лингвистов, изучающих язык СМИ, уходить от традиционного, линейного понимания текста и концентрироваться на таких его характеристиках, как сочетание словесного материала и разного рода иллюстраций, инфографики и пр.

Одним из самых востребованных является сейчас термин «креолизованный текст», т. е. текст поликодовый. При всей внешней научной «продвинутости» этого термина нужно иметь в виду, что само появление письменности было неразрывно связано с изобразительными элементами и пиктография исторически предшествовала разделению знака-буквы и знака-изображения. Так что мы наблюдаем своеобразное возвращение к информационным истокам цивилизации.

Однако повсеместная визуализация журналистского текста не только позволяет освоить информацию о факте во всем многообразии его качеств, но и достаточно часто приводит к дисбалансу, когда внешняя составляющая, заведомо более активно воспринимаемая аудиторией, настолько превалирует над словом, что просто «затмевает» его. Рекламные тексты и материалы массовой прессы дают, к сожалению, слишком много образцов такой «победы» над печатным словом.

Свою специфику получил и медиадискурс, появившийся в Интернете. Он «создается посредством „ядерного“ текста – проблемного, вызывающего многочисленные отклики, – и постов-комментариев, авторы которых имеют возможность не только выразить свою точку зрения о „ядерном“ тексте, но и вступить в диалог с другими блогерами»[7]. Таким образом, еще одним важным свойством речи, которое особенно ярко проявляется именно в интернет-дискурсе, является диалогичность. Это особенность как дискурса, который возникает на основе текстов электронной версии печатных изданий, так и медиаречи электронных СМИ. Диалогичный дискурс имеет синкретичную природу, поскольку способен включать в себя прозаический или поэтический текст, фотографию (коллаж, картину и пр.), ссылки на звучащую музыку, которую может послушать блогер-читатель, инфографику и пр. Он обладает полифоничностью, поскольку также является поликодовым. Порой такой дискурс представляет собой лишь систему ссылок на посты участников диалога (дискуссии), тем не менее диалогичное начало подобного речевого единства очевидно.

В эпоху цифровых носителей информации активно развивается такое явление, как рерайтинг – создание нового текста на основе другого источника. Надо сказать, что рерайтинг неоднозначно оценивается не только лингвистами, но и самими журналистами. Так, Д. Л. Быков, отвечая на вопрос нашей анкеты (см. хрестоматию), пишет: «Я за то, чтобы… рерайт был упразднен как класс». Однако он отчетливо показывает, как меняется образ события в СМИ. Рерайтинг также порождает медиадискурс, поскольку один и тот же факт может трактоваться по-разному как в содержательном, так и в стилистическом аспектах. Событие обретает протяженность во времени, видоизменяясь по мере поступления новой информации. Иногда это частные изменения, уточнения, комментарии экспертов, порой – кардинально иная трактовка событий. Примером первого типа жизни события в Интернете стали сообщения о санкциях против Турции, чья ракета сбила российский самолет. Второй тип бытования информации был представлен в «Яндексе» новостной лентой, которая сообщала об энергетической блокаде Крыма: в исходном тексте присутствовало известие о том, что Кубань становится энергетическими воротами в Крым, но последующие комментарии СМИ содержали опровержение этого факта.

Интернет-пространство существенно расширило возможности публицистического стиля и в содержательном, и в стилистическом отношении. Оно породило нового человека – виртуальную личность, которая наделена высокой социальной активностью, способна быстро откликаться на злободневные события, выражая свою жизненную позицию (не случайно такое развитие получил Twitter – социальная сеть, в которой можно опубликовать небольшое сообщение (до 140 знаков). Краткость сообщений позволяет сделать обмен мнениями интерактивным, динамичным). Интернет-личность по определению дискурсивна, так как «живет» только в состоянии диалога с другими участниками виртуальной коммуникации. Она является субъектом творческого процесса или соавтором журналиста.

Медиапоток нашего столетия – это зеркало, в котором при помощи разных средств отражена как национальная, так и общефилософская языковая картина мира. Составляющие любой картины мира – личность, пространство и время. Современная русская (русскоговорящая) языковая личность, запечатленная в СМИ, бесспорно, отражает и мышление конкретного журналиста (или блогера), и мировосприятие собирательного автора, характерного для того или иного типа издания. Она реализуется, «овеществляется» в тексте посредством одноуровневых, многоуровневых и сегментных концептов – таких, например, как язык, речь, гражданин, власть, труд, культура или оптимизм/пессимизм, зло/добро, прошлое/настоящее, ложь/истина, русские/чужие. Концепты, в свою очередь, могут становиться центром той или иной концептосферы, которая отражает общечеловеческий, национально-культурный, социальный, психологический уровень бытия личности, и помогают понять нравственные критерии, актуальные для современного общества, его аксиологию.