Прогулки по Каэнглум. Книга вторая. Два лева для Дори

Рядом прыгала крупная сорока, лапы её были унизаны блестящими кольцами, чуть поодаль сидели трое паворимагов, один из которых отличался размерами и древней желтизной игл.

К ним снизу, по покрытому снегом крутому склону поднимался очень большой человек. Было странно видеть его – гигантский валун катился вверх, словно земля опрокинулась.

– Собрались заговорщики? – проговорил человек, поднявшись на край Оврага.

Никто не произнес и звука. Сорока взлетела и села ему на плечо. Потом перелетела на другое. Молча.

– Мне надо только убедиться, что ваши поиски не превратятся в подобие налета на гадрауские коптильни19.

Все молчали, ратмусы старательно таращили глаза на закат, только желтый паворимаг вразвалку подошел к большому человеку и сел рядом.

– А, Фери. Старик, будь осторожен, ты сегодня молчишь откровенней, чем в обычные дни.

Желтый паворимаг приподнялся, заглянул на дно Оврага, потом опять присел.

– Так, – проговорил большой человек, – не хотите – как хотите. Теперь, если никуда не спешите, пойдемте-ка поужинаем. Большой лохматый приглашает. И меня в вашем числе.

Тут сорока оживилась, – я первой найду угощение! И встречу вас на праздничном пути радостных открытий!

Все пришло в порядок, большой человек спускался вниз, за ним катились паворимаги, сбоку обгоняя друг друга скакали ратмусы.

Велет-то помнил, как два года назад одной зимней ночью в самом начале каньона Расколотой Ели произошла большая драка. Четыре паворимага схватились с девятью гвалами….

…Ночь была светлая, морозная, звезд было видимо-невидимо, казалось их больше неба. Луна светила ярко и весь каньон до самого дна хорошо просматривался настолько, насколько мог просматриваться светлой лунной ночью. Ближе к морю, склоны становились круче. Лес редел, деревья здесь были древнее и выше. У Расколотой Ели Турий поток превратился в неширокую темную реку, вдоль которой мчались девять серебристых теней с золотыми глазами. Эти звери напоминали поджарых медведей с причудливой окраской. От темно-красной спины полосы спускались по желтым бокам и рассыпались пятнами и на ногах заканчивались красноватыми чулками. Крупные головы на толстых шеях и широкая грудь. Короткие морды, золотые глаза. Звери были бы красивы, если бы не кривой оскал и огонь мучительного голода в глазах.

Стая остановилась. Впереди шумел незамерзший порог, слева и справа поднимались стеной скалы. Звери обогнули небольшой гребень и попали в ложбину, заваленную обломками скал и поросшую кустарником глога. Лунный свет обесцвечивал и сглаживал формы. Гвалы встали в ряд. Никто из них не выделялся ростом и размерами. Высотой в холке они доходили высокому человеку до груди.

Путь им преградили паворимаги во главе со старым Ферусимаго Шайфера. Их было всего четверо, они заняли проходы между камней.

– Поворачивайте, – глухо сказал Рахутустав, который вышел вперед всех.

– Слабо мяукнул. Рыбкой не докормили? – прошипел один гвал.

– Поворачивайте, дальше дороги нет. Для вас, – мягко пропела Паксупюхен.

– Пугаешь нас, колючий поросенок? Смотри, осыпешься, как ёлка после праздника, если не уступишь дорогу.

– Есть выбор, – сказал Фери, – либо мы начинаем, либо уходим и уступаем вас ратмусам.

– Как страшно! Можно испугаться. Маловато вас иглобрюхих, не хватит булавок насаживать тех дворняг для коллекции.

– Не подавишься булавками, Тот?

– Наизнанку выверну, дрянь еловая.

И началось.

– Двое на одного, спереди и сзади! – глухо просипел один гвал, но его не послушали.

Первый, припав к земле, бросился вперед, попал между двух павримагов и упал на бок утыканный множеством игл. Рахутустав мелкими шагами побежал-побежал, сбоку кинулся зверь, но с камня прыгнул Пикаустав, перевернулся в прыжке и ударил гвала хвостом. Рахутустав, проскочил и сцепился с гвалами, избив хвостом сразу двух, неосторожно пропустивших паворимага между собой. Раху сел, он был озадачен поведением чудовищ. Два других гвала воспользовались замешательством врага, и решили прорваться, не вступая в драку, но наткнулись на огромного Ферусимаго. Старый паворимаг дрался, как обычный зверь когтями и резцами, проскочить мимо него не было никакой возможности – Фери был как стог, только вместо соломы торчали страшные иглы. Трём гвалам пришлось встать гуськом, на них налетели Паксу и Пика. Через несколько мгновений двое упали. Паворимаги отступили и растерянно переглядывались, впервые гвалы нападали так неразумно. Паксупюхен прошептала: «Ужасная гвалья хитрость, у меня от испуга иглы повыпадают!»

Последний из гвалов припал к земле, вытянулся в струну: «Как я рад Фери! Старик, ты мне и нужен». Фери боком, как огромный котенок, прыгая на всех лапах, подскочил к гвалу, но Тот сделал неожиданный бросок, изумивший паворимага. Гвал перевернулся в воздухе и упал на спину под передние лапы старика. Фери поднялся на задние, гвал, провернувшись, цапнул Фери за брюхо и бросился прочь. Фери успел хлестнуть его хвостом вдогонку…

…Гвал бежал до тех пор, пока не влетел в щель под Беличьим Водопадом, потом бежал по пещерам, пока не достиг ледников ляги20. Там он упал и заснул.

Фери сел на задние лапы рассмотреть рану. Вокруг собрались остальные. Пикаустав сказал:

– Тот привел с собой щенков.

– Тоту надо было пройти одному, – шепнула Паксупюхен.

– Он всех обманул, – сокрушался Раху. – И попадет к ляге.

Фери встряхнул снопом игл:

– Если ляга не съест, Тот замерзнет.

Но Тот не замерз. И ляга его не съел. Вмерзший в лед дракон не почувствовал гвала, как не почувствовал и странного человека, гуляющего по пещерам. Каньон заканчивался не устьем у моря, а сужаясь – пещерами, одна из которых выходила отверстием выше берега. Через почти правильную арку выхода вылетал водопад, над ним были построены Летние сады Нового дворца Вышгорода. Эта пещера соединялась ходами с улицами подземного Каэнглума. По ним и проник в гроты ляги любознательный.

У свода, похожего на пасть дракона, на замерзшем потоке, похожем на драконов язык, человек нашел полумертвого зверя странной окраски и породы. Человек жуя золотую зубочистку, рассматривал найденного. «Как полагается в сказках? Спасу чудесное животное, оно будет мне предано?», – подумал человек, оттаскивая гвала со льда; осторожно вынимал иглы, одну за другой. Гвал чуть приоткрыл глаза и осматривался. Он разглядел пасть замерзшего ляги. Человека с золотой щепкой в зубах, стоящего на языке дракона. Почувствовал боль.

– Ну вот, всё вынул. Полегчало?

– Этот яд действует на меня укрепляюще. Жжёт невыносимо в начале.

– Надеюсь, лекарь не переборщил с дозой?

– Не успел.

Гвал осторожно встал. Человек отошел в сторону.

– Не бойся, я благодарен, – сказал гвал, лизнув своё отражение на льду.

– Тогда я пошел.

– Если тебе нужна помощь, я буду рядом.

– Как в сказке. Спасибо, помощь я приму. Но ты не знаешь в чем.

– Мне все равно. Благодарность не разбирает. Сказка впереди.

– Тогда для начала мне надо выйти отсюда. Хорошо бы где нибудь в городе, поближе к центру, где народу побольше.

– Хорошо. Люди меня не жалуют, придется переодеться. На это не стоит смотреть.

– Ты честен.

– Мне все равно.

– Я в пол-глаза. Мне нравятся чудеса.

– Ничего чудесного нет.

…Золотые глаза погасли, морда поникла, мех на холке и по хребту распушился, поднялся темным облаком. То что оставалось от зверя подбиралось и втягивалось в темноту, само облако распускалось на пряди, они свивались в линии, растягивались в тени…

– Впечатляет, – удивился человек происшедшей перемене, – никогда раньше не видел такого изящного «переодевания». Немного тебе завидую. Живешь вероятно долго?

– Разочарую. Повторяю, ничего чудесного, иногда противно.

– А здесь, – человек дотронулся до лба, – что-то меняется?

Не морду – подобие лица исказила боль.

2

Александер остался в кабинете, Коста пошел домой. А Стивен решил прогуляться по городу. Тем временем ратмусы продолжали свою охоту. В день происшествия Лору увязался за Александером; сбежав от Овит, узнал о нападении на грифона. Потом прибежал к Оврагу, где перенюхался с Пусти и в первую же ночь они вдвоем вернулись в город со стороны Голхи. Когда они поняли, что ищут неизвестно что, опять прибежали к Оврагу, послушать паворимагов. Поужинав с Велетом и медведем, распросив сороку, узнали о некоем сверкающем переплете и поскакали в город.

План башни Паксарг напоминал руки сцепленные в борцовский замок-крюк, таким образом на площади сходились две стены, со стороны района Омега и улицы Линнея. Между стенами располагался известный трактир и рассыльная контора Клауса Нагеля. Вечером трактире было много народа, горожане отдыхали после дневных забот и хождения по магазинам шумой улицы Паксарг, приходили преподаватели университета и студенты, которым не надоело общение в аудиториях… Здесь на узком тротуаре, под аркой ворот, Стивен перехватил одного ратмуса. Тот напрыгался по столам, заглядывая в лица отдыхающих, и теперь с видом потерянной собаки, осторожно обнюхивал прохожих. Попадал под ноги, огрызался, портил брюки и обрывал сумки. Ткнувшись носом в щиколотку Стивена, ратмус не поднимая головы, утробно заурчал. Задрав морду, уставился в увеличенные очками глаза. Сел и по-собачьи склонил голову на бок. Стивен отошел к стене, чтобы не мешать прохожим. Мало ли чем продолжится встреча с ратмусом.

– Лору, это не я. Это вековая пыль с книжных полок дворцовой библиотеки, – проговорил Стивен, быстро достал из кармана и развернул белоснежный платок. – Найди того, от кого пахнет поплотнее. Так, чтобы нос заложило. Только не зови Пусти рвать сразу. Может быть, ты удивишься так же, как и сейчас.

Ратмусы петляли весь вечер и ночью неизбежно допетлялись до Ветус Туррис, где засели в самом древнем книгохранилище Каэнглума, и пропали бы там надолго, если бы один из ларв, Эратус, не подсказал им, как пронюхать более тоньше. При этом Эратус рассказал обоим о их особенностях и способностях. Длине ушей и хвостов, строении лап и густоте шерсти. И ее запахе, когда та тлеет от чрезмерного рвения. Ратмусы согласно кивали, поддакивали и перебивали друг друга вопросами, как добраться до сверкающего ливера некоторых полупрозрачных существ, если у тебя нет крыльев и длинных конечностей, которые так не достают острым клыкам и цепким лапам. Кончилось тем, что Эратус перепугал их до щенячьего визга, к их неописуемой радости21, и выпроводил наружу, на дворцовую площадь.

После этого, они сменили тактику и затаились у дворцовой библиотеки. Перебегая от одного посетителя к другому, обмениваясь сигналами, они сужали поиск, пока не определили нескольких, потом трех, потом двух, потом разбежались в стороны, собрались и наконец определились с одним. И тут они очень удивились….

Тем временем, четыре паворимага стояли у начала улицы Кельдер и перешептывались.

– Пойдем на Площадь пяти улиц, – предложил Пикаустав.

– Там много знакомых и пироги Ины, – согласилась Паксупюхен.

– Котлетки Мимы и Стоступенная улица, – поддержал Раху.

– Главное то, что с одного места сразу пять направлений, – рассудительно заметил Ферусимаго.

Бакалейщик закрывал дверь и вешал объявление: «Новейшие поступления. Ликеры „Осень Гадрау“ справа от кофейного аппарата. Новый набор солдатиков, только-только от Андерса, „17-ый вспомогательный легион на отдыхе“ слева. На столике у окна последний номер „Вечером в Голхиорг“ с продолжением комикса госпожи Ланен „Приключения Эпипана“. Я в лазарете Оливе. Потом в кафе „У Белой башни“».

Обернувшись, он столкнулся с иглами Фери. Колючей изгородью встали остальные паворимаги.

– Скажите честно, – спросил Ферусимаго, после недолгого молчания и принюхивания. – Вы были третьего дня утром у Расколотой ели?

– У Шайтрукса? – удивился бакалейщик, отступая на шаг. Паворимаги перенюхались. Раху поправил, чуть приблизившись:

– У самого древа. На берегу оврага.

Бакалейщик задумался и ответил:

– Странно. Я был у Андерса за день до несчастья. Потом прогулялся пешком до города. Сегодня узнал о страшном событии и решил навестить Андерса в лазарете.

Паксупюхен обошла бакалейщика кругом, обнюхала и сказала:

– Как хорошо, что это были не вы! А чем это от вас пахнет? – она оглянулась на друзей. – Так вкусно!

Бакалейщик вернулся в лавку и напевая что-то о лесных орехах, вынес четыре пакета. Если бы вы слышали, как паворимги поют за едой…

Закончив с орехами, они умывались. Фери замер:

– Слышите?

Паворимаги подняли носы.

– Там! – тявкнул Пика и когтем показал на контору Мендоса. На прощанье перетянули хвостами по двери, оставили по паре игл в дереве, выстроились и гуськом прошли в контору Мендоса. Бакалейщик подобрал пакеты и стоял озадаченный, слушая «Раны любви» музыкальной машинки дверей конторы Мендоса. Сам Димитр вышел, вертя в руках длинную желтую иглу.

– Не уследил, стащили пирог прямо из под рук Ины, с противня. Могли бы подождать. Но их что-то отвлекло. Так и сыпанули на Стоступенную. Не беспокойтесь, сосед, они что-то ищут.

– А я как раз нашел, – господин в коротком плаще и шляпе с широкими плоскими полями разглядывал витрину лавки. – Солдатики Андерса!

– Да, да, – отозвался бакалейщик. – За прилавком в стенном шкафу предыдущие наборы: «В походе», «Строительство тетрапила» и остальные. В каждом маленькая коллекция римских монеток. Есть даже с Янусом. Их много находят в округе. 17-ый, был вспомогательным легионом. Инженерным.

– Андерс, большой мастер, – восторгался господин в шляпе.

– Несомненно, – согласился бакалейщик.

– Мендос предложил навестить самого Андерса на хуторе, когда тот выздоровеет – он всегда рад гостям.

– Да, да обязательно, – согласился господин. – Ранее собирался посетить великого мастера, и вот такое несчастье…

С благодарностями он принял коробку с игрушками от бакалейщика. Открыли коробку и охая, и ахая, разглядывали сокровище. Мендос присоединился.

Мимо проезжал и остановился маленький открытый автомобиль.

– Здравствуйте господа! – поздоровался человек с ласковыми, по-собачьи, глазами.

– Здравствуйте господин советник, – поздоровались все.

– А я за вами, садитесь, – предложил советник человеку в шляпе, тот кивнул и обратил внимание советника:

– Вы где-то подцепили иглу паворимага. Торчит в шине сбоку.

– Да? Не страшно, резина толстая, игла не пробьет. Не лишнее украшение, жалко будет если слетит.

Господин в шляпе простился и автомобильчик укатил.

– Интересный человек. Никак не привыкну к странным и интересным людям, – сокрушался бакалейщик.

– Не привыкните. Неинтересных в городе не бывает, – успокоил Димитр Мендос.

– Что с вами? – взволновался бакалейщик.

– Яд игл паворимагов, не менее целителен, чем ферменты ратмусов при укусе. Но с такими же побочными явлениям. Например, полностью обездвиживают. Дабы не мешать действию целительного яда. Так они говорят. Рудимент забытого долга. Придется полежать до вечера. Ина, там остался хоть один кусок пирога?

Чуткая Ина была уже рядом, она подхватила падающего Димитра и с помощью бакалейщика внесла в контору.

Бакалейщик остановился у дверей лавки. Мореный дуб дверного полотна золотился сосной, из-под всаженных игл сочилась янтарная смола.

В кафе Сольво, у беседки-ротонды для музыкантов, сидели четыре паворимага, вид у них был удрученный. Они постукивали хвостами по полу, переглядывались. Сольво что-то им втолковывал, но они оттявкивались и отмахивались лапами. Сольво выкатил им тыкву, паворимаги пообедали с аппетитом, но без песен.

3

Рано утром, Стивен и Александер встретились в кабинете Мозаик. Матиас возился с кофейником, Стивен болтал ногами на краю стола.

– Коста куда-то делся, а Серж в Городе, – обрадовал Александера Стивен. Матиас хмыкнул.

– Всегда там, где надо предотвратить худшее, максимально лучшим способом. – Пояснил Стивен.

– И ты думаешь, что Серж предотвращал что-то с Андерсом и грифоном? – поинтересовался Александер. Он сидел возле камина, положив ноги на решетку.

– Почему нет? Мы не знаем все о Андерсе, не знаем этого грифона. Вдруг они плохие? – по-детски спросил Стивен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Князь Брат, Княгиня Сестра – титулы правящих супругов до рождения ими детей, либо до их официального бракосочетания.

2

Антс – легендарный житель Каэнглума, Мастер-на-все-руки и в частности Мастер Детских Игрушек. Когда-то он помог спасти город от неминуемой гибели, отлив из бронзы дерево (в натуральную величину), на котором не было ни одного одинакового листа. Было это в …точно никто не помнит, но фигуру на шпиле Старой ратуши установили в XVI веке, заменив ею фигуру грифона, выполненную когда-то самим Анстом. Тот флюгер не только поворачивался, но взмахивал крыльями и голосил при усилении ветра, отмечал балы по гадрауской шкале. В кабинете Вышгородского дворца, канцлер чуть приподнял брови – грифоны были составной частью герба каэнглумских князей – но последствий не было. Фигура была помещена в музей магистрата, потом передана в вышегородскую девичью гимназию. На фронтон главного входа. Ученицы любили загадывать, глядя на то, сколько баллов показывает флюгер. Сами грифоны не возражали, изображение было условно, а у грифонов не было привычки забавляться угадыванием породы металлического изображения. Этим занимались ученицы младших классов. «Но все-таки, он похож на грифона-рысь. Такой же крикливый и дерганный». – Утверждала Дори, осторожно оглядываясь на небо.

3

Грифон-рысь в полете напоминает ласточку или стрижа. Самый быстрый и задиристый из грифонов. Грифоны самостоятельны, независимы, но иногда привыкают к одной семье, хотя в ней не живут. В отличие от единорогов, не мешают девицам выходить замуж, у грифонов более развито чувство долга перед человеком, хотя оно и несколько рудиментарно. В них мало птичьего и кошачьего, это вполне особые создания. Удлиненная морда плавно переходит в подобие клюва. У рысей верхний клюв слегка подвижен. Рыси пушистые, рыжие с белым, но крылья пестрые, и меняют цвет с возрастом. О них придумано много дразнилок, но грифоны только делают вид, что обижаются – им не нужно особого приглашения. Но рисковать не стоит. Примеры дразнилок (не рекомендуется): «Кот курицу глотал, да курицу не доглодал». «Котяра курицей подавилася, да курица не вместилася». «Голова куриная торчала, коту голову сточала». «Кот по небу носится, куриными яйцами носится». Они нахальны, особенно рыси и любят провоцировать на драку. Например дикие быки – туры, выходя из леса первым делом оглядывают небо. Молодые туры упражняются в прыжках, гоняясь за грифонами. На это зрелище, собираются не только крестьяне, но специально выезжают и горожане. Это бывает в феврале.

4

Тур – дикий бык. Странно говорят в Каэнглум: «Туры не совсем недурные». Говорят также: «Голова турья, на два рога дурья». Кроме вседневных забот, любят пробовать на каком-либо предмете или прохожем крепость своих рогов. Они не злы, но навязчивы. Размером тур крупнее единорога и мощнее, что все же не позволяет туру часто выигрывать поединок. А это наиболее любимое занятие тура. Наиболее противное для тура животное – ратмус, и чем мельче, тем противней. Вспахивать землю рогом для тура неудобно. Изгиб шеи не позволяет. Ратмусы этим пользуются.

5

Лору – ратмус. Если есть енотовидные собаки, то можно сказать, что есть и собаковидный енот. Но ратмус ни то, ни другое. Самые крупные достигают в холке середины бедра взрослого человека, мелкие – карликовые ратмусы, не выше щиколотки. Ратмус один из наиболее обиженных на человека зверей. Однажды ратмус Куддлед, убежденный, как и все ратмусы, что забота человека о «братьях меньших» заключается в основном, в неукоснительном разделе добычи с последними, утащил у Дори половину лицейского завтрака. Она кричала ему вслед: «такса длинноногая!». На что проходящий мимо дакел с неудовольствием пролаял «Какая это такса? Грызун собаковидный!» Началась свалка, Дори бросилась разнимать, и в итоге все трое оказались в лицейском лазарете. С незначительными, но многочисленными повреждениями. Ратмус из всех животных предпочитает дружить с паворимагом, что являтся предметом изучения. Например крупные нападения (которые ратмусы называют «Праздником дележа добычи») на кухни ресторанов, столовых или коптилен Гадрау, обычно происходит при участии паворимагов.

6

Паворимаги – животные внешне схожи с дикобразами. Отважны и бесстрашны. И простодушны. Например Паксупюхен попросила у Хеле: «Посмотреть в эти круглые штуки, что Стивен носит на носу» Хеле одела очки Паксу. Та топорщила иглы, пыхтела, очки ей не понравились: «Слишком много видно.» Тогда она спросила Хеле: «Они действуют только в твоем присутствии?» Хеле удивилась. Паксупюхен пояснила: «Когда тебя нет, Стивен их снимает, если убирается по дому или выпалывает сорняки на огороде». Многие паворимаги любят море и часто уходят в плавание на каэнглумских кораблях.

7

Темерарис – старейший парусник Каэнглумского флота. Трехмачтовый галеон. По одной легенде, часть трактира «Расколотая Ель» изготовлена из кормовой надстройки «Темерариса» в начале XVI века, когда галеон стоял в ремонте. Тогда же утраченную в одном из походов носовую фигуру изображающую женщину закрывающую лицо руками, заменили на фигуру грифона рыси – грифоны других пород не так легкомысленны.

8

Грифон – болгарский лев, самый крупный из грифонов. Молчаливый, рассудительный, важный грифон. Если грифон – рысь спрашивает, заводясь: – «Есть ли вопросы, недоумения? Конечностей не многовато ли? Ноги ходить не мешают? Пальцев не переросло ли?» То грифон-лев просто утверждает. Хотя и редко.

9

Грифон – барс, белый грифон. Крылья схожи с крыльями лебедя. Меланхоличный, мечтательный грифон. Например на вопрос: – «Полетим?» Самка грифона – барса затянет фиолетовые глаза перламутром, положит голову на вытянутые лапы и ответит: – «В синь бездны грез и представлений? О… Нужны ли для этого крылья?»

10

Грифоны ловят рыбу особым способом: один становится ниже по течению и расставляет крылья наподобие ловушки, другой становится выше. Громкий щелчок клювом-глушит рыбу. Глушить рыбу может и один грифон, но в этом случае щелчок производится громче. Щелчок клювом может оглушить человека или животное и привести к потере сознания. У грифона маленький зоб и он выбрасывает рыбу на берег. В этот момент тем кто дожидается на берегу, необходимо успеть схватить добычу и отбежать на безопасное расстояние до следующего щелчка. Лучше всего это удается ратмусам. Дети и паворимаги обычно дожидаются окончания ловли вдалеке.

11

Обиходное название каэнглумской фауны. В узком понимании – животные населяющие Овраг (Каньон) Расколотой Ели. Это название не касается других не людей и не животных, обитателей города и пригородов.

12

Ларвы. Полупрозрачные, напоминающие человека, хладнокровные обитатели башни Ветус Туррис. Опасные, но предсказуемые. Отвечают на добродушие или первые чувства мечтателей ярким разноцветным свечением. Ларва не отбрасывает тени, но разноцветные рефлексы. Предмет этюдов и упражнений юных каэнглумских художников.

13

Бирюзовый ландыш – растет только в Овраге (Каньоне) Расколотой Ели, расцветает перед Рождеством и плодоносит до конца зимы. По одному из преданий, вырос из выпавших хрустальных глаз слепого героя, сразившегося в Овраге с стаей гвалов в середине I века по Р.Х.

14

Один из первых трамваев в Северной Европе. Общественный транспорт Каэнглума наряду с омнибусами, последние часто называют «циклоидами» в честь Б. Паскаля.

15

Гвалы – наиопаснейшие загадочные животные. Стремятся стать человеком подражанием и имитацией, что приносит им неимоверные страдания, увеличивающие ненависть к людям.

16

Капштадт – фризское название мыса и поселка Гадрау, расположенных дельте Голхи.

17

Фидуцей – пятимачтовый барк, самый большой летающий корабль Каэнглумского флота. Любимый парусник ратмусов, они непоседливы и остальные суда для них малы, в «Фидуцее"150 капштадских метров без бушприта; жители не заботились о уравнивании единиц измерения, в каждом районе были свои меры, так было интересней.