Начало. Когда в Поднебесной узнали…

– Значит, то, что случилось с этой семьей, твоих рук дело? – Радость чувствовала, как в ней закипает гнев

– Признаться честно, не совсем. Я расправился лишь с неким Стивом О`Донаваном, а все остальное, лишь удачное стечение обстоятельств, – ангел торжествующе улыбнулся

– Как ты можешь гордиться этим? На твоей совести разрушенное счастье молодой семьи. Ты лишил этого парня жены, сына. Как ты мог?

– Как невежливо сыпать обвинениями, мисс… – он помедлил, вопросительно заглядывая в серые глаза Радости, – может лучше, если я узнаю имя той, с кем разговариваю?

Радость гордо вскинула подбородок

– Я Радость, Сопутствующая Каждому Деянию!

– Уф, как официально. Думаю, я немного укорочу его,… пожалуй, Радости будет достаточно.

– Да как ты смеешь! – Радость сжала кулаки, сожалея, что не может ими воспользоваться

Падший ангел заметил этот жест, короткий смешок вырвался из его уст

– Не сердитесь, мисс. На земле принято пользоваться более компактными версиями имен. Полагаю, Радость, ты хочешь узнать, как зовут меня?

– У тебя больше нет имени! – Радость постаралась, чтобы выпад прозвучал как можно унизительнее, но ангел проигнорировал это.

– Меня зовут Восемьсот Семьдесят Пятый

– Ну и развелось же вас, мерзости!

Восемьсот Семьдесят Пятый наигранно оскорбленный, поджал нижнюю губу, как маленький ребенок, готовый вот-вот разразиться слезами

– Ну не скажи. Что может пара тысяч темных рыцарей против ЕГО миллионной армии светлых заступников? Вот только незадача, развелось-то как раз вас. Никогда не задумывалась, что чем больше бойцов, тем ничтожнее кажутся их потери? Истинное видение теряет свою достоверность. А вот когда ресурсы ограничены, и каждый солдат на счету, волей-неволей задумываешься об их сохранности и благополучии. ОНА четко усвоила эту истину, в отличие от НЕГО.

– Как ты смеешь! Ты не достоин даже думать о НЕМ!

Восемьсот Семьдесят Пятый двинулся в сторону Радости, решив оставить замечание без внимания

– Бедный, бедный Стив! – Радость невольно перевела взгляд на спящего мужчину

– Он мерзавец! Даже не смотря на то, что виной этому ты!

– Глупости, моя Радость! Ты ведь не пожелала своими глазами взглянуть на картину прошлых событий, ах да! Вы же Ангелы Выси исключительно ограничены в своих возможностях. Как там? Распространение власти исключительно на свой объект, вторгаться в мысли исключительно своего объекта, помогать исключительно своего объекта, игнорировать призывы посторонних объектов… какая скукотища! – темный ангел покачал головой, – ненужный свод ненужных законов. Кажется, Высь теряет свое непоколебимое величие и неоспоримую диктатуру, раз столько объектов осталось без постоянного надзора.

Радость не знала, что сказать. Пока, Восемьсот Семьдесят Пятый метил точно в цель, задевая самые актуальные проблемы небесного царства

– Может, поделишься, что у вас там происходит, Радость?

Радость не сводила взгляда с его обжигающих глаз. На секунду ей показалось, что этот падший ангел затмил красотой всех светлых хранителей. Значит, ОН врал, говоря, что вместе с потерей крыльев уродуется не только душа ангелов, но и безупречная внешность. Восемьсот Семьдесят Пятый был прав, что исключительность каждого темного рыцаря – не преувеличение. Светлые ангелы приторно похожи, все одинаковы, ведь они лишь слабые очертания ослепительно яркого света, увенчанные огромными крыльями. Даже градации блеклых цветов не могут наделить ангелов индивидуальностью, что никак не скажешь о ЕЕ приспешниках. Каждый падший ангел, творение искусства, каждый дьявольски красив, в каждом сочетается своя неповторимая гамма цветов и жестов. Радость задохнулась, от новых переживаний. Кажется, власть этого черного соблазнителя могла поколебать даже ее веру, что же тогда говорить о слабых людях, оставленных без защиты, предоставленных цепким объятиям искушения и порока.

– Так что, Радость? Не хочешь узнать, почему я выбрал бедолагу Стива?

Радость колебалась, зная, что ОН будет в ярости. Этого разговора не должно было существовать, а нарушение обета граничит с преступлением.

Внезапно Восемьсот Семьдесят Пятый протянул Радости руку

– Я могу показать тебе, – его вторая рука уже покоилась на затылке Стива О`Донавана, – я соглашусь быть проводником, если ты не чуждаешься этого.

Радость ошарашено смотрела на перевернутую вверх ладонь, словно ей только что предложили нечто ужасающе непристойное

– Я не могу это сделать по многим причинам, – запинаясь, выдавила она

– Назови хоть одну, – насмешливо бросил Восемьсот Семьдесят Пятый

– Могу и больше. Ты предлагаешь вторгнуться в личный мир не моего объекта. Я не имею права… к тому же

– Бла, бла, бла, – ангел перебил ее, – к тому же, контактировать с другими ангелами смертельно опасно для них же, а контакт с падшим ангелом вообще неприемлем, я все это и так знаю

– Тогда не стоит предлагать второй раз

– Как хочешь, – Восемьсот Семьдесят Пятый поднялся с корточек и снова проследовал в темный угол, где находился до появления Радости, – но тогда тебе придется выслушать эту историю, чтобы ты не возлагала на меня напраслину

– Что ж, у тебя есть не больше двух минут. И я без того задержалась в этом не столь приятном месте

– Поверь, историю ожидает грандиозный финал. Она будет стоить потраченного на нее времени.

– Уже полторы минуты

– Ладно, ладно, – ангел положил ногу на ногу, принимая позу бывалого рассказчика, а Радость уже проклинала себя за то, что согласилась его выслушать, – Этот малый, Стив О`Донаван, всегда был с душком… ну ты понимаешь о чем я, —

Радость предпочла не отвечать, отмечая про себя, что Восемьсот Семьдесят Пятый, наверняка имел ввиду, предрасположенность этого человека к злу и негативу уже с самого рождения.

– Вижу, ты поняла, иначе бы потребовала разъяснений. И пока ваши извечные ангелы-хранители находились рядом, он держался, боролся. К нему было не так-то просто подступиться, даже такому бывалому рыцарю, как я. Заметь, я не умоляю вашего превосходства и профессионализма.

Радость закатила глаза. Восемьсот Семьдесят Пятый наслаждался непринужденной манерой своего рассказа и эффектом, которым он производил на нее.

– Друг Стив даже встретил юную красавицу Амелию, в которую влюбился по уши. Дальше не так интересно – стражи Амелии, наверное, отвлеклись, и их подопечная забеременела от Стива. Одним словом – незапланированный ребенок.

Восемьсот Семьдесят Пятый кивнул в сторону мужчины – Тот еще неудачник. Благими стараниями ратников Выси, Стив принял решение жениться на Амелии, что успешно и сделал. И все бы ничего, кажется, в молодой семье воцарилась идиллия и благополучие, если бы не одно «но».

Темный ангел внезапно подался вперед, понизив голос до осуждающего шепота

– Вашим крылатым ангелочкам пора бы знать, что у навязывания людям норм морали, есть и обратная сторона. Я не знаю, что произошло в пределах Выси, но внезапно, парочка, следящая за Стивом, пуф, – он всплеснул руками, как маг-иллюзионист, – растворилась. И больше некому стало изо дня в день навязывать парнишке, что он должен был жениться, что семья, это самое дорогое в жизни. Узды ослабли, назойливый голосок совести в голове стих, и Стив опомнился. Вот тут-то начинается самое интересное! Настало мое время. Стив еще какое-то время боролся, но наспех сложенный фундамент семейного счастья уже начали подмывать соблазны и искушения большого мира. Стив стал задумываться, что за дверями дома его ждет беременная жена, куча обязанностей и никакого разнообразия, а вот за ними открываются новые возможности. Его манили юные порочные создания, так же откинувшее все свои убеждения вместе с исчезновением ангелов-хранителей. Стив тонул в пьяном кумаре, растворялся в ласках женщин, и даже иногда мужчин. В общем, развлекался паренек на славу.

Восемьсот Семьдесят Пятый оценил Радость, пораженную рассказом и продолжил

– Каждый раз, возвращаясь, домой после ночных похождений он требовал их продолжения от беременной жены, но всякий раз получал отказ. Амелия не стеснялась в выражениях, высказывая мнения по поводу разительных перемен в муже. И Стив все терпел, пока на свет не появился юный Руди О`Донаван, который кстати говоря, не унаследовал пагубных привычек своего папаши. Это отступление тебе в утешение, моя Радость, – Восемьсот Семьдесят Пятый послал короткий воздушный поцелуй в сторону Радости и она поморщилась, противясь столь фривольному общению.

– Все это время, пока Амелия находилась в госпитале, мы со стариной Стивом веселились как могли. Дело в том, что крошка Руди, в силу переживаний, доставленных папочкой мамочке, хотел появиться на свет намного раньше положенного срока, и Амелия пропала из жизни Стива на довольно длительное время. В оправдание могу добавить, что первый месяц он исправно навещал жену, но потом, поддался на мои провокации и погрузился в вечные гулянке. Было море алкоголя, разврата и прочей грязи, которой твои маленькие ушки не выдержат, моя Радость. И когда Амелия Гранте вернулась домой с ребенком на руках, родные стены встретили ее хаосом и запустениям. Но не успела она как следует разобраться, что произошло, как Стив, одурманенный принятой выпивкой жестоко избил молодую жену.

Радость вскрикнула, вспоминая кровь на лестничных перилах. В голове снова начало шуметь

– И Амелия уже готова была уйти от мерзавца, но на утро, когда я давал его тяжелой голове отдых, и переставал шептать на ухо гадости, он просил прощения у жены и клялся, что такого никогда больше не повторится. И ведь не повторялось, но только до тех пор, пока ему в голову, с визитом, не наведывался я. Тогда все шло по накатанной – кабак, выпивка, местный бордель, пара-тройка проституток, возвращение нетвердой поступью домой, побои, оскорбления, а на утро все те же извинения. Если бы не подвернувшийся случай, думаю, рано или поздно Амелию и Руди ждал бы печальный конец.

– Что может быть хуже, чем издевательство? Смерть была бы избавлением! – Радость с презрением отшатнулась от кровати, едва сдерживая накатывавшиеся слезы. Образ Амелии Гранте никак не хотел уходить из головы.

– Апогей семейного раздора настал, когда Стив бросился к своему собственному сыну с ножом, сыпля обвинениями в измене Амелии. Мать едва успела заслонить собою дитя, и переняла удар на себя. Нож по самую рукоятку вошел в плечо. Честное слово, на это я его не подвигал. Осознав, что натворил, Стив решил просто-напросто бежать. Амелию госпитализировали, вместе с сыном, так как она напрочь отказалась расставаться с ним хотя бы на мгновение. В больнице Амелия познакомилась с молодым хирургом Спайком Роули. Никогда не знаешь, где встретишь настоящую любовь. Вот и Амелия наверняка не предполагала, что найдет свою судьбу благодаря больничной койке. Амелия рассказала Спайку истинную причину возникновения в ее лопатке кухонного ножа, и медленно, но верно, в голове ее защитника рос и креп план мести. Тем временем Стив неустанно продолжал свои ночные гулянки, и никак не ожидал, что возмездие уже взяло след.

Восемьсот Семьдесят Пятый замолчал, а Радость беззвучно глотала слезы.

– Это омерзительно. Ты настоящий поддонок. Это ты сделал с ним, ты заставил его изменить вложенным светлыми ангелами убеждениям! – выпалила она

– Нет, я лишь ускорил и без того неизбежное. Смотри на это с другой стороны, моя Радость. Ведь если бы он сам созревал, возможно, что продолжалось бы ни один год, Руди успел бы повзрослеть, и события навсегда отложили бы отпечаток на его несформировавшейся психике. К тому же, я помог найти Амелии настоящую любовь, а значит, все предпринятою мною было своевременно.

Внезапно в темноте вспыхнул огонек. Радость заметила в руках темного ангела стальную зажигалку. Она вспомнила, как задумчиво смотрел на нее молодой хирург. Расстроенные чувства никак не могли связать элементы воедино. Щелкнула крышка и огонек погас. Голос Восемьсот Семьдесят Пятого принял какую-то траурную интонацию

– Амелия вернулась домой с четким планом. Все уже было решено. Ее пьяный муж уже был в этой комнате, отходя от ночного кутежа. Видишь стакан? – ангел кивнул на длинный стеклянный фужер на прикроватном столике. На дне виднелись остатки какой-то красноватой жидкости

– Она четко знала дозу снотворного, которого ей требовалось подмешать мужу, чтобы тот не проснулся, Спайк дал подробные инструкции, но когда она увидела его лицо, рука не поднялась убить хоть и ненавистного, но когда-то родного человека. Спайк узнал об этом и приготовил свою казнь. По его просьбе Амелия облила комнату бензином… – снова щелкнула зажигалка, и тут, наконец, Радость все поняла. Она осознала, какой изощренный план созрел в голове любовников, и почему молодой хирург так многозначительно изучал зажигалку перед бегством.

– Знаешь, после исчезновения ангелов, мы стали вершителями судеб…

– Не смей! – воскликнула Радость, с ужасом наблюдая, как Восемьсот Семьдесят Пятый подносит трепещущее пламя к деревянной спинке кровати, – ты не имеешь право!

– Почему? – ангел насмехался над Радостью, – что ты мне сделаешь?

– Я помешаю тебе!

– Помешать мне может только кулак в челюсть, но боюсь это выше твоих сил и понимания.

– Это неправильно! Ты и так сотворил страшное с этим человеком! Зачем ты продолжаешь! Зачем делаешь еще хуже?!

Восемьсот Семьдесят Пятый обреченно махнул рукой

– Бедняга Стив и без того обречен. У него добрый десяток болезней, смертельный механизм которых уже начал обратный отсчет. Я просто ускорю процесс и избавлю общества от гнойного нарыва.

– Даже если то, что ты сказал, правда, не тебе наказывать провинившихся.

Внезапно Восемьсот Семьдесят Пятый в один ловкий прыжок подскочил к Радости. Его темная фигура нависла над ней, а слова, произнесенные над самым ухом, опалили жарким дыханием.

– Если не я, то кто? Я не хочу ждать, пока ОН решит покарать этого червя спустя два три поколения. В чем смысл такого наказания, если Стив так никогда и не узнает, что он стал причиной всех невзгод своих отпрысков… и к тому же… их у него больше не будет, а крошка Руди…

Радость напряглась всем телом. Темный ангел непоколебимой мощью скалы продолжал держать ее в плену своего общества.

– Крошка Руди не должен расплачиваться за грехи отца, ведь так? – его хитрая, лукавая, но до боли сладкая улыбка не оставила Радости ни малейшего шанса на опровержение. Восемьсот Семьдесят Пятый снова извлек из кармана зажигалку. В свете блеснул ее стальной корпус. Красноватые всполохи трепещущего пламени предали его лицу тень какого-то дьявольского величия. Он отстранился от Радости, и сделал шаг в сторону кровати. Пламя успело потухнуть, но чиркнув пальцем, он снова поджег фитиль.

– Одумайся, стой! Не надо! – Радость задыхалась от собственного бессилия. Конечно, она знала, что задуманное злодеем, уже не остановить.

Робкое, едва дышащее пламя облизнуло конец стеганого покрывала, на котором последние секунды Стив наслаждался безмятежным снов.

– Не переживай, он ничего не почувствует. Жаль.

Огонь вспыхнул моментально. Как необузданный, голодный, прожорливый зверь, он поглощал все на своем пути. Вот уже занялась спинка кровати, желтые языки поползли по матрасу. В тандеме с горючим бензином они быстро и добросовестно выполняли свою работу. Радость закрыла лицо руками. Треск горящей древесины оглушал как раскаты грома. Кажется, дом стонал и молил о пощаде. К дикой какофонии смертоносной стихии присоединился звенящий детским восторгом смех Восемьсот Семьдесят Пятого. Он ликовал, а все сильнее распаляющийся пожар доставлял ему неистовое удовольствие.

Больше Радость не могла вынести этого. Она побежала. От слез, застилающих глаза все вокруг слилось в одну красно-желтую палитру. Радость не сразу поняла, что больше не находится в стенах дома. Жар, царящий в нем, сменился пламенем в душе. Почему ОН не вмешался, почему не сказал свое громогласное слово? Радость осела на сырой асфальт, ее тошнило, как и тогда, когда она видела смерть своими глазами. В прошлый раз, когда малышка Рейчал покинула этот мир, Радость поклялась себе, что больше никогда не допустит подобного, и вот, все словно повторялось. Она оказалась беспомощной, связанной кучкой неписаных законов, ограничивающих ее действия и благие побуждения. Радость, преодолевая жгучую боль в груди подняла глаза. Весь двухэтажный дом уже был объят пламенем. Огонь хозяйничал на чердаке, безжалостно сокрушая мощные стропила и с аппетитом поглощал черепицу на крыше. Ничего удивительного, что в немноголюдном районе, почти отрешенном от всякой суеты, никто не поспешил на помощь обреченному дому и его жильцам, никто не задумался, что, быть может, в огненной западне оказались Амелия Гранте и ее новорожденный сын.

В окне второго этажа показалась фигура темного ангела. Как ловкий эквилибрист, он шагнул на подоконник, схватился за оставшийся от развалившегося балкона выступ, и, совершив кульбит в воздухе, бесшумно приземлился возле Радости.

– Как тебе, Радость моя, нравится? Завораживающее зрелище, не так ли?

– Ты чудовище, – едва слышно прохрипела она

– Как знать…

Внезапно воздух вокруг ангелов стал мерцать и сгущаться. Послышалась серия глухих хлопков, на первый взгляд кажущихся треском пылающего дома. В стороне от Радости и Восемьсот Семьдесят Пятого материализовались еще несколько ангелов. Ловкость и Умиление, едва их ноги коснулись асфальта, поспешили к подруге. Тут же подоспели Выносливость и Сострадание. На секунду, они обратили свои ошарашенные взгляды на пожар, но тут же обступили сидящую без сил Радость.

– Что здесь произошло? – спросил Выносливость

– Неужели ты настолько глуп? Видишь – дом? А эти желтые всполохи – огонь? Хватит ума соединить картинку воедино? Пожар, тупица! Дошло? – ответил Восемьсот Семьдесят Пятый

– Ты собрался шутить со мной? Напрасно!

– Я так испугался! Все что ты можешь сделать, засыпать меня глупыми вопросами!

Радость по-прежнему чувствовала себя разбитой. Сострадание участливо присела подле нее и заглянула в глаза

– Как ты, милая?

В моменты, когда кто-то пытается оказать помощь, проявить сочувствие, мозг бунтуется, а чувства воспламеняются с новым размахом, заставляя человека чувствовать себя еще более несчастным, разбитым и одиноким. То же произошло и с Радостью. Как бы Сострадание не старалась утешить подругу, слезы снова и снова тонким желобком стекали по ее щекам.

– Он обидел тебя? – через плечо бросил Выносливость, все еще не упуская Восемьсот семьдесят пятого из поля зрения. Радость подавила горестный всхлип

– Нет! Я здесь не причем! Разве вы не видите?! Он поджег дом Амелии!

Умиление всплеснула руками и в ужасе отшатнулась в сторону. Ловкость напряг мышцы, едва сдерживая острое желание придушить мерзавца на месте.

– Я размозжу тебе голову!

В отличии от Выносливости Ловкость произвел на Восемьсот семьдесят пятого более сильное впечатлении. Юношеская горячность грозила вот-вот выйти из-под контроля, и Ловкость наверняка не станет ее сдерживать.

– Твои запугивания, ангелочек, столь же нелепы и никчемны, как ты сам. Держи свои кулачки при себе, для твоего же блага!

Ловкость стиснул зубы, как степной орел, наметивший свою жертву и готовый смертоносной стрелой обрушиться на нее.

– Назад! Ловкость! – Выносливость заслонил собой падшего ангела, преграждая путь Ловкости, – ты должен контролировать себя!

Ловкость взвыл от не излившейся злости, но послушался, отступив назад.

В этот момент горящий дом застонал и заскрипел под натиском огня. Тяжелые деревянные опоры содрогнулись, крыша с треском обрушилась, а черепица объятая пламенем, словно метеоритный дождь, вылетала на мостовую. Опаленная жаром живая изгородь, умоляюще протянула к ангелам чахлые листья, безмолвно взывая о помощи.

– Женщина с ребенком…, – губы Сострадания дрогнули, – она была внутри?

– Нет! – всхлипнула Радость, поднимаясь на негнущихся ногах, – они со Спайком невредимы

– Спайк? Кто это? Мужчина со снимка? – спросила Умиление