Тень ягуара

– В двенадцать десять, – поднял руку другой агент.

Авелар взглянул на часы. Четырнадцать тридцать три.

– Кто пасёт?

– Сейчас, – полицейский взглянул в листок, – старший агент Перейру и агент Шмидт.

– Где они?

Агент подошёл к стене с картой. Карандаш, взятый по пути со стола, упёрся в точку на шоссе.

– Здесь.

Авелар приблизился.

– Кто может сюда провести?

Один из агентов поднял руку. Ещё раз взглянув на карту, Бенту приказал срочно звонить в службу экстренной медицинской помощи, чтоб присоединялись к ним, а полицейскому, поднявшему руку, – следовать с ним в машину…

Агент вырулил из ворот.

– Шеф, а экстренная зачем?

– Боюсь, очередной «несчастный случай» на охоте, – улыбнулся Авелар.

Если Бенту прав, Пенья у него почти в руках. Останется самая малость.

Прибыли на место. Около джипа жандармерии и грузовичка копошатся люди. Рядом с патрульный «фордом» на обочине девушка в форме цвета хаки с двумя капральскими галунами на рукавах. Довольно милая, лет двадцати трёх, с короткой модной стрижкой. Мулатка. На левой стороне груди жетон военной полиции Параны. На правой – нашивка с именем «Л. Маседу». Посмотрела на инспектора. Вот это взгляд! Костёр поджечь можно! Длинные пушистые ресницы на секунду опустились, и девушка вновь посмотрела на него чёрными глазами.

– Старший инспектор гражданской полиции Авелар, – слегка заикаясь, представился полицейский, но быстро совладал с собой. – Что случилось, капрал?

– Капрал Маседу, – представилась та. – Несчастный случай, господин старший инспектор. Одного из гостей сеньора да ла Косты порвал ягуар.

Инспектор удовлетворённо кивнул.

***

Наконец, охотники вышли к машинам. На обочине притулился патрульный «форд» экипажа Линды Маседу.

Пенья быстро подошёл к машине.

– Что случилось шеф? – спросила девушка.

Рик быстро рассказал.

– Жив?

– Не думаю, Линда. Побудь здесь.

Пенья вернулся к фермерам.

– Давайте его в мою машину! – распорядился да ла Коста.

Вдалеке из-за поворота показались машины. Чёрный «форд тахо» c пристроившимся сзади микроавтобусом реанимации. Вот чёрт! Джип капитан узнал сразу. Машины остановились на обочине, не доехав до патрульного «форда» метров десять. Из окна внедорожника высунулось довольное лицо Авелара. «Ничего, ничего, – успокоил себя Рикарду, – тебе ещё надо всё это доказать, голубчик». Из джипа вылез инспектор с агентом. Водитель остался в машине.

Инспектор подошёл к Линде и что-то спросил. Девушка коротко ответила. Не хватало ещё, чтоб этот гад общался с его людьми. Авелар махнул рукой. Из микроавтобуса выскочили врач и фельдшер с носилками. Водитель полицейского «тахо» тоже вылез, готовый, при необходимости, помочь, но инспектор приказал сидеть в машине.

Врач с начальником полиции быстро подошли к раненому. Медик прижал два пальца к сонной артерии, и встрепенулся:

– Инспектор, он жив, – и к фельдшеру с водителем, – быстро в носилки.

Русского переложили и бегом понесли к микроавтобусу.

Авелар почти вплотную подошёл к Рику.

– Почему не вызвали службу экстренной медпомощи, капитан?

– Я полагал, он мёртв… – Пенья спохватился, – вы на что намекаете, инспектор?

– Ни на что, – нехорошо улыбнулся Авелар. Тёмно-серые глаза буравят Рикарду. – Вы могли бы сами проверить пульс, или в академии военной полиции этому не учат?

От нахлынувшей ярости Рик не нашёлся, что ответить.

Инспектор развернулся и быстро пошёл к джипу. Пенья ненавидяще посмотрел вслед. Представил. Достаёт пистолет и выпускает всю обойму. Ненавистную спину в тёмно-сером костюме дырявят пули. Из ран брызжет кровь. Приятный запах пороха. Рик облизнул пересохшие губы.

***

Мощный, почти тропический ливень начался нежданно-негаданно. За окном стена воды, «дворники» едва справляются. Машины на московской кольцевой еле плетутся, увеличив дистанцию. Оранжевый свет уличных фонарей и красный – габаритов и стоп-сигналов ползущих впереди машин причудливо растекаются по стеклу с ручейками воды.

Григорий Алексеевич не спеша свернул в посёлок. Включил дальний свет. Извилистая двухполосная дорога не освещена практически до посёлка. Почему жители не настояли на установке фонарей на всём протяжении? Непонятно. Дорога хорошая – гладкая, без выбоин. Крупные капли колотят по стеклу, капоту, крыше. Он с супругой возвращается с концерта. Ещё немного и дома…

Весь день Катерина не находила себе места. Сердце сжималось от дурного предчувствия. Дважды звонила мужу, несколько раз – Сергею. Номер сына не отвечал. Абонент вне зоны действия. Григорий Алексеевич просил супругу не беспокоиться. Серёжка на охоте, в сельве. Какая, к лешему, сеть в джунглях? Предложил вечером сходить в зал Чайковского…

– Ну что, прошла хандра? – не отрывая взгляда от дороги, погладил жену по руке.

– Немного… Но всё равно на сердце неспокойно, – Катерина шумно вздыхает.

Григорий Алексеевич бросает взгляд на приборную панель. Полпервого ночи. Ливень перешёл в мелкий дождь. Чёрный «гелендеваген», входя в поворот, набирает скорость. Свет фар выхватывает вылетающую на дорогу крупную рыжую дворнягу и в отдалении на чёрном мокром асфальте неясное белое пятно. Педаль в пол! Визг тормозов! Крик жены и удар о бампер. Собака отлетает куда-то вперёд и вправо. Джип резко гасит скорость. Антиблокировочная система действует отменно. «Мерс» застывает на обочине метров за пять до белого пятна. В свете фар пятно оказывается женщиной. Тело лежит на спине прямо поперёк дороги.

– Г… Гриша, эт… это мы её? – зубы жены стучат от ужаса.

– Нет, не мы, успокойся. Собака бросилась под колёса, – он слегка сжал руку Катерины. – Не выходи, я сейчас, – и вылез из машины.

Понюхал воздух, огляделся по сторонам. Никого, тишина. Подстава?! Возможно. Присел на корточки над телом. Молодая, лет двадцати, вряд ли больше. Спутанные, длинные рыжие волосы в тёмной лужице. С виска на асфальт тянется полоска. Кровь? Тёмно-зелёные глаза, не мигая, глядят в чёрно-серое дождливое небо. Руки и ноги раскинуты в стороны. Подол длинной ночной рубашки задран до середины бёдер. Почти прозрачная от воды ночнушка облепила стройное тело и выдаёт отсутствие нижнего белья.

Потянулся к шее проверить пульс. Резкий крик Катерины. Рука замерла в паре сантиметров от тела. Обернулся. Возле машины силуэт жены. Хотел сказать, чтоб села обратно, но слова застыли на губах. Слева-сзади движение, тут же глухой рык. Резко повернулся. Правая рука всё ещё висит над распростёртым телом.

На него, наклонив вперёд лобастую голову, идёт здоровый, с почти седой шкурой пёс. Чёрт подери! Не пёс! Волк! Григорий Алексеевич часто ездил в Сибирь охотиться на волков. Откуда здесь, в двух десятках километрах от Москвы, волки? Уши прижаты, белоснежные клыки обнажены. В горле клокочет глухой рык.

– Хоро-оо-ошая собачка, – ласково проговорил Исаев, медленно поднимаясь.

Правая рука осторожно полезла под пиджак, к левой подмышке. Там, в плечевой кобуре «беретта». Ладонь обхватила ребристую рукоять. Большой палец привычно опустил собачку предохранителя. Волк приглушённо рыкнул. В янтарных глазах ярость смешалась с ненавистью. Такого, почти человечьего, взгляда Григорий Алексеевич у волков никогда не встречал.

– Хоро-оо-оший… пёсик.

Исаев медленно отступает к машине. Резко рвануть пистолет из кобуры… Волк также медленно движется к нему.

– Катя, в машину! – также ласково, не повышая голоса, велел жене.

Приглушённое ворчание сзади. Резко обернулся. «Беретта» в руке, указательный палец на спуске. По старой привычке, наплевав на идиотские инструкции, он всегда заранее досылал патрон в патронник. Так экономится масса времени при внезапном нападении. Но сейчас это не помогло. Последнее, что Григорий Алексеевич Исаев увидел в жизни – белое, как мел лицо жены и чёрная тень, прыгающая ей на грудь. Он выстрелил, когда зверь завис в воздухе. Взвизг. Попал! Вряд ли ранение смертельно. Риск задеть Катю. В тот же миг что-то сильно толкнуло в спину, острая боль в шее…

Оба волка застыли над мёртвыми телами. У тёмного зверя из правой ляжки чуть сочится кровь. Седой поднимает морду к затянутому низкими тучами небу и протяжно воет. Женщина шевелится и встаёт с асфальта. Седой волк подходит ближе. «Покойница» ласково трепет его по голове и направляется в лесополосу. Оба зверя резво семенят по пятам.

Как только деревья скрыли странную троицу, из рощицы с другой стороны дороги выскочила стая дворняг. Псы бестолково топчутся у лежащих тел. Самые смелые уже рвут зубами ещё тёплую плоть, с рычанием отгоняя конкурентов.

***

В машине «экстренной» врач и фельдшер колдуют над окровавленным телом друга. Серый в лихорадке. Температура тридцать девять и пять. Инспектор приказал везти в Сан-Мигел, однако врач решил, что лучше вызвать вертолёт и доставить пострадавшего в соседний Фос-ду-Игаусу. Андрей сказал, к чёрту вертолёт, своим ходом быстрее. Врач возразил, мол, Фос – не его епархия, он из Сан-Мигеля. Сотня баксов помогла достичь согласия. Микроавтобус рванул с места.

В больнице Серый впал в кому. Врач сообщил, что раны воспалились. Похоже на сепсис, но анализы нормальные. Случай странный. Сколько продлится кома, неизвестно, и посоветовал отвезти сеньора Исаева в Сан-Паулу, в Центр исследования коматозного состояния. Андрей настоял на перелёте в Москву.

Из аэропорта Гуарульюс машина «экстренной» отвезла пострадавшего в Центр комы Сан-Паулу. Температура тела скачет от тридцати трёх до сорока, но в сознание Серый не приходит.

Около восьми утра Жуанзинью привёз их вещи, распорядился насчёт билетов в Москву. В вещах Сергея заиграла мелодия. Андрей, покопавшись, достал смартфон. На экране фотография Марго и надпись «Рита». Снетко включил вызов:

– Алло!

– Серёжка…, – звонкий голос девушки запнулся, не узнав говорившего.

– Марго, это Андрей.

– А… почему ты? – голос близок к панике, – что с Серёжкой?

И что сказать? Не умеет он вести себя с женщинами, кому нужно сообщить, что их любимый, близкий человек умирает. Д а ла Коста, жестами показал, мол ничего пока не говори. Ага, не говори. А что тогда делать?

– Марго, ты только не волнуйся…

– Дай трубку Сергею.

– Не могу, он сейчас у врача. Что у тебя случилось? – спросил он в свою очередь, чтоб хоть как-то отсрочить момент, когда нужно сообщить тяжёлую весть.

– Андрей, родители Сергея погибли!

– Что-о-о?! – ноги неожиданно подкосились, и он опустился на стоявшую рядом кушетку. – Когда? Как?

Да ла Коста вопросительно приподнял брови.

– Вчера ночью. Их собаки разорвали, – девушка всхлипнула.

– Марго, что за бред? Какие собаки? – он закричал в трубку.

Всхлипывания превратились в рыдания.

– Не знаю, так в полиции сказали.

– Ты сейчас где?

– Выхожу из райотдела.

Андрей несколько секунд помолчал:

– Марго, тебе лучше присесть. Лавочка поблизости есть?

Похоже, та решила, он издевается.

– Что за шутки, Андрей?

– Да никакие не шутки. С Сергеем беда.

Ну вот. Страшные слова сказаны. Небольшая пауза в трубке и как выдох:

– Что… случилось?

– Сергея… ранил ягуар… но не переживай, ничего серьёзного. Он пока без сознания, но врачи говорят, всё будет хорошо…

– Вылетаю ближайшим рейсом. Вы где? В Сан-Паулу?

– Не нужно, мы летим сегодня. Завтра в четыре вечера в Москве.

Назвал номер рейса. Марго обещала непременно встретить и отключилась.

– Что случилось? – спросил Жуан.

– Родители Сергея погибли.

– Григориу и Катарина?! – воскликнул да ла Коста, – О, Мадонна, – он отошёл, достав из кармана платок и вытирая навернувшиеся слёзы.

Со смартфона Сергея Андрюха сделал ещё звонок.

– Алло, это я. Возвращаюсь раньше, чем планировал. Возникли проблемы. Как у вас?

На том конце заверили, что всё в порядке.

Глава 5

Дождливым днём около четверти четвёртого недалеко от поворота на трассу А-105, что ведёт из Москвы в аэропорт Домодедово, машина «скорой» – белая с красной полосой потрёпанная «газель» – пристроилась на обочине в хвост фуре. Дождь несильный, и водитель фуры, высокий, стройный шатен в пятнистой футболке и серых длинных шортах, с зонтом в руках торчит около двери шофёра «скорой» и о чём-то мирно беседует. Сама по себе картина ничего особенного не представляет. Болтают себе водилы и ладно. Проезжающие не обращают внимания.

Врач «скорой», голубоглазый мужчина лет тридцати с собранными сзади в хвост длинными по середины спины, светлыми, практически белыми волосами, ответил на звонок:

– Понял.

И уже шатену в футболке:

– Витя, время.

Виктор кивнул и побежал к фуре. КамАЗ с длинным прицепом медленно вырулил с обочины на шоссе и, пыхтя, устремился к выезду на трассу. «Скорая», скрипя и едва не разваливаясь, двинулась следом.

По А-105 в сторону аэропорта мчится жёлтый «мерседес» реанимации с включённой сиреной. Вой на всю округу. Фура, разогнавшись, не вписывается в поворот. Тяжёлый КамАЗ влетает в отбойник и опрокидывается. «Газель» едва успевает протиснуться между скользящей с громким скрежетом на боку фурой и обочиной и несётся к аэропорту, включив сирену.

КамАЗ перестал скрежетать и распластался, полностью перегородив и дорогу, и обочину. Движение в аэропорт парализовано. Реанимационный «мерс» застрял в пробке.

Дверь фуры открылась. Водитель спрыгнул на землю. Шатаясь и прикрывая руками окровавленную голову, рванул в лесополосу.

Через двадцать минут раздолбанная «скорая» въехала на территорию лётного поля и замерла у предполагаемого места посадки борта из Сан-Паулу. Врач из кабины поменялся местами с фельдшером, что сидит в салоне «скорой». На это, разумеется, опять никто не обратил внимания.

***

Салон тряхнуло – шасси коснулось взлётно-посадочной полосы. Андрей отстегнул ремни, не дожидаясь, пока погаснет табло. Самолёт заканчивает торможение и выруливает к месту высадки пассажиров. В иллюминаторе проплывает машина «скорой» – не первой свежести «газель» – с распахнутыми задними дверями. Рядом два крепких санитара в белых халатах с носилками.

Двигатели затихли. Санитары рванулись вверх по трапу. Исаева, так и не пришедшего в сознание, выгрузили из самолёта и понесли в «газель». Андрей хотел поехать с бригадой, но санитар или врач (кто их разберёт?) посоветовал получить багаж пострадавшего и отвезти домой.

– В какую больницу? – спросил Андрей, заглянув в салон.

Спиной к дверям возится с аппаратурой среднего роста широкоплечий мужик в белом халате, с хвостом длинных, почти белых волос. Что-то в его облике смутно знакомое. Он уже видел эти белые волосы прежде. Определённо видел. В памяти всплыл польский фильм «Ведьмак». Нет. Этого чела Андрей видел в реале. Ерунда. Мало ли похожих людей? Сейчас важнее, куда повезут друга. Двери закрылись, скрыв израненного Серого и врача.

– Пока не знаем, – буркнул санитар, – Позвоните позже ноль три или в единую справочную, вам сообщат.

«Скорая» включила сирену и помчалась с лётного поля. Снетко направился к терминалу.

Неуловимая мысль не даёт покоя. Точно! Слова санитара. Что значит, пока не знаем? Уже должно быть выделено место в Центре комы. Или как он тут называется? Хотя, что он знает о правилах работы медконтор? Мягко говоря, немного.

Андрей замер. Почему вся бригада в белых халатах? Вроде бы у работников «скорой» форменные синие костюмы с надписью «Скорая помощь» на спине. Ладно, всё потом, надо получить багаж и оружие.

***

– Солнышко, ты уверена?

– Да, – Рита быстро собирается, мечась по квартире мимо отца.

Выскочила из комнаты, через несколько секунд снова вбежала.

– Марго, сейчас ты ему ничем не поможешь. Лучше позже выясним, куда его положили и приедем в больницу.

– Пап, я не могу просто так сидеть.

– Понимаю… понимаю…

Вместе вышли из квартиры. Накапывает дождь. Чмокнула отца в щёку.

– Не волнуйся, пап.

– Аккуратней, милая. Сильно не гони. Времени ещё много.

Отец сел в «гелендеваген» и отъехал от дома. Марго побежала к красной «мазде». Выехала со двора, тихо проклиная припаркованные машины, и сразу помчалась в сторону третьего кольца. Скорость снижать не думает, у «японца» прекрасная управляемость.

Дождь перешёл в ливень. У въезда на «трёшку»4 небольшая пробка.

– Ну давайте, же, – нетерпеливо прикрикнула Маргарита.

Причина затора не понятна. «Трёшка» бежит шустро. Впереди вопят сигналы. Синий «жигулёнок» на въезде моргает аварийкой. Водитель вылез и толкает машину к обочине. Наконец-то выбрались! Газ в пол. Красная «мазда» рванула, легко обходя попутки. Чуть притормозила перед белой «ауди». От резкого увеличения давления в системе небольшие отверстия в тормозных шлангах наконец-то прорвались. Жидкость двумя фонтанчиками плеснула на асфальт, но тормоза сработали. На приборной панели мигнула и погасла красная пиктограмма неисправности тормозной системы. Рите не до этого.

Обходя слева серый джип, «мазда» плавно входит в правый поворот. Впереди жёлтый микроавтобус. Марго притормозила, и ещё часть жидкости прыснуло на асфальт. Пиктограмка вспыхивает и больше не гаснет. Девушка снова давит газ. Стрелка спидометра приближается к ста двадцати.

Машины заметно кучкуются. Рита пытается обогнать притормаживающий впереди ЗИЛ-самосвал. Не успевает. Справа и слева «мазду» зажимают автомобили. Едва заметно засветились пыльные стоп-сигналы самосвала. Тормоз резко в пол. От мгновенного скачка давления лопаются шланги. Педаль проваливается в пол. Самосвал стремительно приближается. Марго кричит и вскидывает руки, пытаясь закрыться от удара. Старый ЗИЛ не оборудован положенным противотаранным брусом. «Мазда» влетает под кузов самосвалу. Честно сработывают подушки безопасности, но шансов выжить никаких. Передок легковушки продавило. Рита даже не почувствовала боль.

***

Стук в дверь. Спортивного вида моложавый черноволосый мужчина в форме генерала Федеральной службы безопасности России пригласил войти.

В кабинет вошёл молодой человек среднего роста в тёмно-сером костюме. В прижатой к бедру руке василькового цвета папка с тиснёной золотой краской эмблемой ФСБ.

– Присаживайся, Станислав. Что нового?

Вошедший сел за Т-образный стол.

– В целом, ничего особенного, шеф. Люди режут друг друга, насилуют, торгуют оружием и наркотой. Но есть кое-что и по нашей части.

– Ну-ка, ну-ка, – генерал откинулся на спинку кожаного кресла.

Станислав Борисович Пичугин, старший лейтенант ФСБ и личный порученец генерала Петра Петровича Синелова раскрыл папку.

– Четырнадцатого числа, как я уже докладывал, на складе компании «Альфа Лимитед» обнаружены два мешка с белым порошком. Помните, шеф? Люди из «Солидарности» отвезли мешки в концерн. Руководил операцией наш знакомый, – Станислав взглянул в документы. – После этого Григорий Исаев звонит в Бразилию и угрожает да ла Косте. Вот расшифровка записи разговора.

Порученец протянул шефу два листа. Тот быстро пробежал документ глазами.

– Исаеву звонят из концерна и угрожают…

– Давай, ближе к делу.

– Что в мешках героин, я не сомневался. Из концерна он пошёл дальше по России. После этого, – Пичугин взглянул в бумаги, – шестнадцатого, сын Исаева, Сергей Григорьевич, восьмидесятого года рождения, вместе с другом Андреем Михайловичем Снетко, восемьдесят первого года рождения, улетают на охоту в Бразилию. Если точно, штат Парана, городок Сан-Мигел-ду-Игуасу. Восемнадцатого погибают Исаевы. По дороге в посёлок на них нападают и насмерть загрызают бродячие собаки.

– Не понял, – генерал подался вперёд, – как собаки?

– На месте происшествия обнаружены собачьи следы, шеф, следы босых ног и, – Станислав выдержал секундную паузу, и улыбнулся, широко, будто ребёнок, которому дали конфетку, – два… волчьих… следа.

– Волчьих? – вскинул брови генерал.

– Так точно, шеф. Посмотрите сами.

Станислав протянул папку. Пётр Петрович стал изучать документы. Вот оно что! На дороге кто-то лежал, и Исаев остановился. Пока логично. Их обнаружили мёртвыми с рваными ранами на телах от звериных укусов. На мокрой обочине множество собачьих следов.

– В протоколе о волчьих следах ни слова, – генерал взглянул на порученца.

– Да, шеф. Но я внимательно изучил снимки. Позади машины на обочине среди собачьих два волчьих и следы босых ног сорок третьего и тридцать шестого размеров. Волчьи я обвёл маркером.

Генерал взял следующее фото. Действительно, обведённые синим следы отличаются от остальных. С первого взгляда незаметно, но если присмотреться, совсем другие.

– Волки в ближайшем Подмосковье? – довольно улыбнулся генерал. – И босые человеческие ноги?

– Вот именно, шеф, – опять растянул губы Станислав. – Но это не всё. Что-то мутит наш знакомец в «Солидарности».

– Людей как минимум двое, а волков? – снова улыбнулся генерал.

– Тоже как минимум двое, – в ответ обнажил белые ровные зубы Стас.

Пётр Петрович задумался. Неужели Алик обнаглел в конец? Маловероятно. Он не дурак. Без ведома «знакомца» из «Солидарности» такое делать не стал бы. Это вам не бомжа какого-то завалить. Известные и уважаемые люди. Прав Станислав, что-то мутит «знакомец».

– У тебя всё?

Порученец покачал головой.

– Сегодня в пятнадцать тридцать бортом из Сан-Паулу доставили младшего Исаева. На охоте его порвал ягуар. С лётного поля Исаева забирает «скорая», но ни в одну больницу Москвы или области ни Сергей Исаев, ни иной пострадавший с характерными ранами не поступал. В четырнадцать сорок в автокатастрофе погибает его невеста, Маргарита Мартынова, дочь Виктора Ильича Мартынова, друга Григория Исаева. Слишком много смертей, шеф. Здесь все материалы, – парень указал на папку.

– Весьма любопытно. Хорошо, Стас, оставь, посмотрю. Продолжайте наблюдение и держите связь с коллегами из полиции.

Станислав вышел, а генерал углубился в изучение крайне интересных документов.

Глава 6

Скрипя и едва не разваливаясь, «газель» влетела на территорию старой усадьбы. Новые автоматические ворота в архаичной ограде со свежевыкрашенными салатовым столбами и коваными пиками медленно закрылись. Микроавтобус объехал парадный подъезд с синей табличкой и золочёной надписью «Пансионат для пожилых людей». В общем-то, логично. Пациентов не привозят к парадным подъездам. Миновал приёмный покой с двумя новенькими «мерсами» медпомощи у входа, что уже странно. Обогнул выкрашенное в салатовый, как и ограда, цвет старинное чистое здание. Заскрипели тормоза. «Газель» встала на заднем дворе.

Первым из задних дверей «газели» выскочил беловолосый врач.

– Вниз.

Санитары вытащили носилки с привязанным окровавленным мужчиной. Двери старого здания открыла пожилая женщина в чистом, но помятом халате. Врач сделал замечание за не глаженый халат и пообещал в следующий раз наказать. Санитары с носилками скрылись в дверях.

– Женя, – беловолосый подошёл к водителю, – смени номера и подходи.

Тот кивнул. Врач собрался уже отойти, как Евгений окликнул:

– Альберт, уверен, что наш клиент? – и кивнул в сторону дверей.

– Абсолютно. Александр никогда не ошибается, – на ходу обернулся врач. – Практически никогда, – и устремился в усадьбу…

Через сорок минут за круглым столом в огромной зале собрались десять человек. Об этой комнате в отдельном крыле усадьбы не знает никто. Ни персонал, ни пациенты, ни, тем более, посетители. Председательствует беловолосый врач. Белый медицинский халат остался в корзине с бельём для стирки. Волосы распущены по плечам и ярко выделяются на дорогом чёрном костюме и бордовой рубашке без галстука. Семь высоких, похожих на трон, деревянных кресел пустуют. Кресло председательствующего заметно возвышается над другими, подчёркивая особый статус Альберта.

На стенах потрескивают факелы. Пахнет смолой и травами. На правой стене от входа пять щитов с перекрещёнными мечами. Посередине – массивный на вид старинный шкаф из морёного дуба. Справа от него бронзовый подсвечник без свечей. Окна на противоположной стене завешаны тяжёлыми тёмно-зелёными портьерами.

Среди четырёх мужчин, не считая беловолосого, можно узнать двух санитаров и водителя «скорой», что забрала с борта бразильского рейса раненого. Из пяти прелестных молодых женщин особой красотой выделяется та, что справа от «врача». На вид лет двадцати. Длинные, до середины спины, пушистые рыжие волосы волнами спадают на плечи, спину и красивую упругую грудь, обрамляя синие с лисьим разрезом глаза.

– Алик, – рыжеволосая красавица с улыбкой взглянула на «врача», – я так понимаю, у нас прибавление?

– Да, – кивнул тот, – но ты губки-то не раскатывай. Итак, господа, – он обвёл всех ледяным взглядом голубых глаз, – у нас скоро будет новый брат.