«Простодыра я однослойный… – совсем по-человечески обозлился на себя Азраил. – Показал ему свои слабые места, теперь он и будет без конца давить на меня».

– Шантажируешь? – зло огрызнулся Владыка Чистилища. – Угроз твоих я не боюсь. Ее перо не у тебя. И не в твоей власти – распоряжаться ее жизнью.

– Как знать, как знать… – хитро извернулся от его довода Сатанаил. – Перо-то в тысячах измерений от нее. Скорее всего, оно уже не имеет над ней силы.

В душном тоннеле как будто бы посвежело, Азраил уловил едва заметное движение воздуха. Как он и предполагал, каменный коридор вскоре вывел ангелов к довольно обширной площадке глубоко под землей. В центре сводчатого зала высился огромный холм когда-то расплавленного, но теперь проржавевшего металла. Вершиной этот холм упирался в потрескавшееся круглое отверстие в потолке, от которого вверх поднимался каменный колодец, прорубленный в недрах гор.

– Лифт Хаулиэля! Тот самый! На нем грешников спускали в Ад! – низким раскатистым тембром захохотал Сатанаил. – Узнаешь? – обратился он к владыке мертвых. – Давай веди нас туда, где ты оставил Хаулиэля!

– Там за рекой! Думаю, Хаулиэль должен был схорониться именно там, – мрачно показал рукой Азраил.

Исполинский грозный лик бога смерти Хаулиэля был высечен на склоне подземной горы. Брови его были непримиримо сдвинуты, а в потухших ныне глазах когда-то полыхал настоящий огонь. Он весь был воплощением праведного гнева и суровой безжалостной расплаты. Разинутый в ярости рот, когда-то прикрытый створками массивных ворот – это и был вход на территорию Старого Ада. Но теперь те ворота давно сорвались с петель и валялись земле.

Князь мертвых повел пришлых ангелов по узкой улочке, по одну сторону которой располагалась вереница помещений, а по другую лежал пустырь, по краю которого поднималась высокая каменная стена.

Заглядывать в однообразные залы, заставленные пыточными машинами, было тягостно. Окаменевшие демоны-палачи застыли жуткими горгульями возле обгорелых останков грешников. Отворачиваться к стене было еще мучительней: в буграх и неровностях ограждения отпечатались лица бедолаг – их глаза были выпучены, рты зияли в немом крике, руки с крючковатыми пальцами тянулись к несуществующему спасению. Раньше по этой стене стекал огненный водопад, под которым карали приговоренных…

Азраил вспомнил, то состояние ужаса, которое охватило его, когда он после назначения впервые оказался в Геенне. От отсветов пламени с ревом несущегося потока, все вокруг казалось залитым кровью. Вонь разлагающейся плоти. Хлопья сажи, порхающие над головой. Невыносимый жар, от которого, казалось, испекались мозги и иссушалось астральное тело… Невозможно было к этому привыкнуть. А надо было остаться здесь. А надо было еще и работать в этом кошмаре…

Архангел вел группу ангелов, как гид ведет туристов по руинам древности. Они шли по улице, ведущей их к Огненной реке. Разрушенные арки, помпезные колоннады, высокие помосты для демонстрации пыток воскрешали в памяти Азраила картины Неумолимого Пекла и Грозного Возмездия. Истошные вопли, отчаянный плач, обезумевший вой и униженный скулеж грешников рвали душу. Стенания и боль, как песни Преисподней, словно и теперь разлетались по пустынной земле… Или у Владыки Чистилища разыгралось воображение?

Азраил не без трепета взирал на остовы демонов-надсмотрщиков. Обугленные от копоти, покрытые тенетами паутины, они застыли как монументальные статуи. Ему казалось, что статуи эти дышат, что зрачки их движутся, провожая гостей, а когтистые пальцы сжимаются в кулаки.

Растрескавшаяся почва сменилась бурыми пластами застывшей магмы. И вот, наконец, дорогу им преградил глубокий и широкий ров, выжженный в скалистом грунте потоками света хайот. Это и было русло Огненной реки. Для защиты надзирателей из огнеупорного материала был построен мост, закрытый с четырех сторон и поднимавшийся над рекой высокой дугой. Именно здесь проходила граница, разделяющая Геенну на две части: для смертных грешников и провинившихся небесных существ.

На другом берегу этого угольно-черного русла виднелись гигантские остовы крылатых григореев. Двести падших ангелов, спустившихся на землю и согрешивших с дочерьми человеческими, застыли, как надгробные статуи на собственном кладбище. Туда и поспешил Самаэль, безотчетно вернувшись в свое бесплотное состояние, прикрытое пламенным плащом.

Азраил взглянул на окаменевшие лица григореев – они были полны печали… А из полых глазниц тоненькой струйкой стекала вода – голубая и сияющая, словно подсвеченная изнутри. За неисчислимые времена слезы этих двух сотен страждущих грешников ручейками сбегали вниз и, сливаясь воедино, проточили себе глубокое ложе в кремнистой почве ада. И взамен потухшей огненной реки, сгубившей всех, река слез уносила свои воды в пустынную даль.

– Так жестоко наказаны, – констатировал Самаэль. – За что?

– За то, что нарушили Кодекс, явили себя людям, дали им знания, к которым люди не готовы, – ответил один из жрецов судьбы.

– И о чем они плачут, спустя века? – спросил богоборец.

– Может быть, о своих полуангельских детях – нефилимах, которые в глазах ангелов слыли уродами, а затем были истреблены во имя небесного свода законов?

– Но это и вправду довольно мерзко, – поморщился он. – Вот вам еще одно доказательство того, что Кодекс ограничивает нашу свободу. Григореи – великие бунтари своего времени.

– А это кто такой?… – Самаэль подошел к нерукотворному изваянию, похожему на гигантскую летучую мышь в спячке, только головою вверх. Он сидел, обернув себя кожистыми крыльями. Поверхность остова была бурая, пористая, бугристая, словно облитая остывшей магмой… – Хаулиэль! Наш древний друг! – с радостным узнаванием воскликнул он. – Ну здравствуй, здравствуй, первый повелитель мертвых! И чем же ты провинился перед своим приемником? Это ты его сжег? – спросил он с усмешкой у Азраила.

– Нет, Самаэль, не я! Это ты его обрек, Прародитель Пороков! – с ненавистью глядя в его глаза, произнес бывший правитель Чистилища. – Я предложил ему покинуть Старый Ад и помогать мне в Арконе. Но Хаулиэль ответил, что он не верит в мой метод очищения душ от скверны путем просветления. По его глубокому убеждению, любое разумное существо, человек он или ангел, обязан знать, что ему придется ответить за свои прегрешения. Каждый должен помнить о Страшном Суде, ибо только страх возмездия удерживает души от грехопадения. Себя Хаулиэль считал служителем добра. В своих глазах он был Небесный Судия и грозный, неумолимый Каратель. С присущей ему горячностью он говорил, что до конца отпущенного ему срока он будет вгрызаться в нечестивых и карать, карать их беспощадно, пока не превратит их в пепел! Хаулиэль мечтал, что с помощью незатухающего ангельского пламени он навсегда уничтожит пороки людей и ангелов.

«И если уж Геенне Огненной суждено стать прахом, то и я навсегда останусь в ее недрах!» – сказал мне тогда Хаулиэль.

Это ты, Самаэль, испугавшись фанатизма, с которым демонический херувим сжигал изобретенные тобой грехи, убедил тогда Михаила убрать его из суда над мертвыми. Признавайся, это ты предложил назначить на освободившуюся должность мою «гуманную» кандидатуру? – с кипящим гневом спросил он ангела в маске.

Но тот его не слушал.

– Все еще теплый? – удивился он, проведя рукой по крылу Хаулиэля.

Азраил напрягся. Раньше он был уверен, что Император Грехов не догадается, куда спрятан тот каленый хлыст. Сам бы он и под пыткой не выдал богоборцу, где ангельский огонь. Когда Ад остывал, владыка Геенны понял, что сам он тоже коченеет вместе с ним… Тогда он вложил плеть с магическим пламенем в собственное сердце. То ли хотел спрятать великое оружие и сберечь его тайну, то ли хотел предотвратить собственную смерть…

– Хоть он и был дитя божественного огня, это его не спасло, – словно читая мысли архангела, проговорил Самаэль.

С этими словами он с размаху ударил тяжелым молотом, который он подобрал в пыточном помещении, по окаменевшим крыльям Хаулиэля. Остался белесый след на бурой поверхности, но изваяние выстояло.

– Братья! – внезапно обратился Азраил к эйтранам. – Неужели вы думаете, что Сатанаилу хватит сил, чтобы создать достойную Вселенную? Он не сумел создать ее однажды, не сумеет и сейчас. Он не обладает мудростью Творца!

«Ах ты, неугомонный предатель. Я до последнего надеялся, что ты все-таки одумаешься!» – услышал архангел в своей голове досадливое шипение Самаэля.

Но, повернувшись в сторону эйтранов, богоборец, сдвинув в маску на лоб, послал им неотразимую улыбку Сына Зари.

– Не слушайте его: с тех пор прошли эоны лет. Теперь у меня достаточно мудрости!

Он собрался нанести новый удар по камню, но Азраил налетел на него, нанося удар за ударом.

– Братья! Разве история не показала нам, что не стоит идти супротив Божьего замысла? Вы можете спасти мир, если помешаете Самаэлю добыть это страшное оружие!

– Не называй меня так!!! – взревел Сатанаил и, отлетев в сторону, обернулся красным драконом. – Я – Ариил! Я царь новой вселенной! Сильнейший и древнейший из вас!

Он изрыгнул на Азраила поток синего пламени. Архангел прикрылся крылом, и большая его часть сгорела на глазах, обнажив скелет. Князь мертвых, не сдержав крика, упал в реку из слез григореев, оставив над водой дымный след.

– Догоните девчонку! Поймайте и отдайте Морре, – приказал Дракон-Сатанаил, встряхнув пунцовыми крыльями. И то, что казалось инеисто-лиловым окаймлением оперенья, с воем и истошным визгом рассыпалось, роем поднимаясь ввысь. Это было скопище низших ангелов боли, истекающих кровью, и свора мертвецов, которых одолжил ему на время Морра. Их Самаэль прихватил с собой на тот случай, если Владыка Чистилища вздумает упираться и взбрыкиваться.

– Стой! – совершенно предсказуемо закричал Азраил, выныривая. – Ты мне обещал!

– Я обещал ее отпустить – и отпустил, – с холодной любезностью улыбнулся Отец Пороков.

Не обращая внимания на хозяина загробного мира, он выпустил пламя снова, пытаясь расплавить окаменевшего Хаулиэля.

Увидев, как Дракон-Сатанаил нанес новый удар, и по каменному крылу Хаулиэля поползла извилистая трещина, Азраил обратился к эйтранам.

– Братья, заприте его здесь! Пусть создает для себя свою новую Вселенную!

В отчаянии Азраил напряг все свои архангельские силы – но тщетно, искусственно созданное эйтранами измерение не пропускало его зов к мертвым Чистилища.

Азраил не мог спокойно смотреть, как Сатанаил завладеет единственным оружием, способным убить бессмертного ангела, чтобы открыто начать войну. Скорее всего, именно он, вчерашний судья загробного мира, и падет первой его жертвой… А потом сподручные богоборца убьют его Алису. Но не ждать же безропотно своего конца…Азраил снова погрузился в пучину реки с люминисцирующими водами и под водой понесся к выходу.

– Пусть бежит! Может, еще одумается. А если нет, убью его позже! – усмехнулся Сатанаил, когда один из эйтранов вопросительно посмотрел на него, ожидая приказа догнать беглеца.

Глава 4. Алиса в Семинебесье

Получив свободу от напугавших ее призраков и ангелов боли, Алиса рванула вперед, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого ужаса. Но тревога за Азраила заставляла ее все чаще и чаще оглядываться назад. От глупого желания вернуться за ним, ее удерживала только мысль, что она может помешать ему в осуществлении каких-то планов, что еще больше осложнит ситуацию. В очередной раз, когда Алиса обернулась, она увидела, что ее настигает косматая кроваво-снежная туча…Злобной мертвечиной веяло от нее… Это же те самые трупаки! Ее недавняя стража! – встрепенулась она.

И духи взвыли, являя себя.

Алиса, что было сил, понеслась от них прочь. Но куда? Домой? Кто защитит ее дома? Что изменится в мире, если она туда вернется? Нужно искать, искать спасение. Кругом была лишь необъятная космическая синь и звезды.

Алиса всегда мечтала путешествовать в космосе, ей постоянно это снилось по ночам. Но даже после смерти, когда ее мечта сбылась, она всегда летала целенаправленно – у нее не было времени странствовать повсюду, где пожелается. Если бы она могла знать тогда, что единственная выпавшая ей возможность, не подарит ничего, кроме страха и страданий…

«Скорей же, скорей! – внутри нее все колотилось. Алиса не видела своих преследователей, но по воплям, переходящим в скулеж, чувствовала их приближение. – Мама! Неужели они догонят?!!! Они же совсем рядом…»

Впереди виднелась голубая планета – издали она казалась гигантской жемчужиной. Алиса, помня, что когда-то ей удавалось перемещаться с невероятной быстротой, устремилась к ней, надеясь заблудиться в облаках ее плотных газов и льдов. Она пролетела мимо накаленных астероидов, создававших вокруг планеты желтое кольцо, и тут… кто-то схватил ее за ногу.

– О боже, спаси меня! – взмолилась девушка, хотя всегда считала, что попрошайничать у Бога счастья, спасения и удачи не имеет абсолютно никакого смысла: если сам Бог придумал для нас эти испытания, чего ради он будет их отменять?

Что-то сверкнуло в поле Алисиного зрения. Мелкий астероид из пояса голубой жемчужины взорвался, закипая волнами раскаленной магмы. При этом от него отделилось несколько кусков, которые с бешеной скоростью разлетелись прочь. Один из них сбил ангела, схватившего ее за ногу. Ощутив, что ее больше не удерживают, призрачная девушка бросилась в вихрь астероидного кольца. На какое-то время стражники потеряли ее из виду. Они все кружили и кружили вокруг желтого пояса… А Алиса уже приблизилась к «Жемчужине» и нырнула в гущу газа и льда. На планете не было твердой почвы, и любое материальное тело утонуло бы, притянутое к ее ядру. Но невесомая Алиса, петляя между кусками льда в толще густого тумана, позволила себе немного отдохнуть, хотя понимала, что совсем расслабляться ей нельзя. Преследователи легко догадаются, где она спряталась, ведь других крупных объектов поблизости нет. Единственное, что могло ее спасти, – это помощь Меоры. Душа ее рвалась, чтобы крикнуть с мольбой: «Меора, если ты слышишь, помоги мне!» Но… но ведь нельзя ее просить об этом?… Алиса знала, что это прямое нарушение Кодекса. А может, попытаться? Нет, Белая Паучиха не пойдет на это, она сама говорила Алисе про то, что у нее нет полномочий открыто вмешиваться в деяния высших ангелов Седьмой Ступени.

И вдруг как будто сотни игл вновь пронзили ее тело нестерпимой обжигающей болью. Алиса не поняла: это она так кричит или… это взвизгнул ей прямо в фантомное ухо настигнувший ее ангел боли. Другой ангел, похожий на крылатого человека, с которого содрали кожу, преградил ей путь. Раскинув крылья, он превратился в кровоточащее марево и средоточие ужаса – десятки ртов на его теле истошно кричали…

Тут подоспели и мертвые души, ее недавние стражники. Они хватали Алису за ноги и за руки, обездвиживая ее, словно паук беспомощную жертву… Низших ангелических существ, которых Самаэль отправил мучить ее, слеталось все больше и больше. Беспрестанно стеная, они окутывали ее кроваво-красным смогом, пузырьки которого, попадая на Алису, вызывали дикую пронзающую боль.

Азраил стрелой мчался прочь из Арконы, сканируя пространство и отслеживая энергию мертвых. И вскоре он увидел, точнее, почувствовал Алису. Ее не было видно из-за кокона образованного мертвецами. А вокруг в мокром кровавом облаке, завывая, кружились красные ангелы.

Девушка была уже не в силах вытерпеть эти адские муки. «Вот и пришел мой конец! Я ухожу в мир иной… – обреченно решила Алиса, забыв, что она там и находится.

И вдруг она буквально ослепла от вспышки света, одновременно ощущая, что пытка болью закончилась, и кошмары растворились… Чья-то загадочная теплая сила повлекла ее под свое крыло.

–Хозяин вернулся! Хозяин вернулся! – заголосили мертвецы.

– Прочь с дороги, вампиры-мучители! Я с вами еще разберусь, – угрожающе предупредил Азраил ангелов боли.

И те растерянно расступились перед ним.

Когда Алиса, сломя голову, убегала от своих преследователей, она не задумывалась о том, в каком направлении ей лететь, главное, чтобы скрыться от своих стражников. Но когда Азраил, укрыв ее своим крылом, развернулся в обратную сторону, она ни о чем не спросила его.

«Не все ли равно. Лишь бы быть с ним рядом», – подумала девушка-призрак, разглядывая нового Эзру.

Нет, не Эзру…Разве повернется язык назвать этим именем великого архангела? Да, он был страдающим, поверженным, потерянным, но все равно был великим в глобальном смысле. И призрачная девушка с замиранием сердца любовалась им.

– Пора подключать других архангелов, – густым баритоном прогудел Азраил. Глубокая печаль звучала в его голосе. – Мир в опасности. Люцифер завладел Бичом Разиэля.

Как удивительно, что Алисе выдался шанс рассмотреть Азраила в его истинном обличии. Сейчас он походил на идеально скроенного человека, если не считать его нечеловеческих размеров. Светящееся полупрозрачное тело до пояса было ничем не прикрыто, а то, что было надето на бедра ниже пояса, очень напоминало джинсовые брюки цвета индиго, похожие на те, какие он привык носить на земле, только материал был очень легкий, словно соткан он был из сумеречного воздуха. Про его твердокаменное волевое лицо можно было бы сказать, что оно имеет непроницаемое выражение, если бы… глаза не горели таким жутким синим огнем. Черно-фиолетовые крылья за спиной были неподвижно распахнуты, взмахивал он ими редко.

«Почти, как самолет летит, только беззвучно», – подумала Алиса.

– Ой, а ты ранен? – с беспокойством спросила она, заметив, что одно крыло сильно обгорело.

– Да все в порядке. Процесс регенерации уже идет… Скоро все заживет, – опять сдержанно без улыбки ответил Азраил.

– А куда мы летим? – наконец, поинтересовалась Алиса.

– Не бойся, я думаю, нас с тобою там примут. Уверен, что Зоя никогда не перейдет в стан Самаэля.

– Зоя?! Так мы летим в Луэнграсс? Она спасла меня однажды. Архангел Зоэль добрая.

– Зоэль-то добрая. А вот на чьей стороне Меора? Меня как раз это очень сильно тревожит. Эйтраны Меоры служат Самаэлю.

– А чего он хочет, этот Самаэль?

– Создать новый мир, который гораздо лучше этого. Он хочет превзойти Наднебесного в творении. Говорит, что Невидимый именно этого ждет от него.

– Творец не позволит совершиться злу, ведь правда?

– Если бы только знать, что в Его представлении Добро, а что – Зло.

– Ты о ком? – не поняла Алиса.

– О нем, конечно, – о Непостижимом Творце.

– Но… – растерялась Алиса, – разве это не очевидно?

Азраил усмехнулся.

– Вы, люди, придумали себе бога, и думаете, что хорошо его знаете. Вы приписываете ему мотивы в соответствии со своими понятиями. Но на самом деле даже мы, ангелы Аравот, совсем не знаем его. Ты, наверняка, заметила, что бог никому ничего не воздавал как награду. Все, что получили люди – это случайное распределение благ и талантов. Их положение в обществе в основном зависит от их воли и характера. И многие добиваются своих целей неправедным путем.

Почему честь, добро, милосердие, истинная любовь чаще всего остаются в глубокой тени? Но алчность, порок выставляются в свете софит и мощно трубят о своих победах? Почему блага распределяются не по заслугам, а путем подкупа и воровства?

Мы архангелы, по мере возможностей пытались в своей сфере выстроить систему, в которой главенствуют гуманность и справедливость. Но силы, которые управляют миллионами людей на земле, – в суде, в политике, в экономике – частенько руководствуются отнюдь не этими критериями. И Он допускает все это. А мотивы Его понятны только ему самому.

– Да… Временами я тоже удивляюсь. Некоторые правители совершенно в здравом уме бомбят города, разрушают жилища, чтобы навязать свою кабальную волю… Сколько безвинных беженцев мигрируют по миру с маленькими детьми. Они так отчаянно борются за жизнь. Разве они заслужили подобную участь?

Некоторые думают, что если они будут делать добро, ходить в церковь, молиться и поститься, то бог защитит их. Но это не так, – с грустью проговорила Алиса, вспоминая, как ее убивал отморозок.

– Пустое. Если что-то и поможет нам понять свое предназначение в жизни, то только поиски. Бесконечные поиски и сомнения в попытках постичь божий замысел. Кстати, Самаэль абсолютно уверен, что он постиг его.

– Ты говорил, что он хочет изменить мир в лучшую сторону.

– Но где гарантии, что он будет лучше? Скорее всего, это его заблуждения, ведь он всегда воображал себя выше и достойнее других. Искренно считал себя творцом материального мира. Самаэль – «слепой бог» или «бог слепых» – вот такое прозвище прилепилось к нему на высших небесах мироздания. А еще его называют Отцом Лжи. Но не обманывает ли он в первую очередь себя? По сути, им движет тщеславие и гордыня. Он не готов… Не готов полюбить всех и каждого. Не готов страдать за всех… К тому же он не способен жертвовать собственными интересами во благо всех. Он устроен так, что будет считаться только с теми, кто может дать ему отпор. Кроме того, людям нет места в его концепции. Он считает их ничтожными, презренными существами. А я не хочу жить в мире, в котором нет тебя, – сказал Азраил, сильной рукой прижимая ее к себе, и впервые за время их полета позволил себе взглянуть на нее тепло и ласково.

«На секундочку… всего лишь на секундочку посмотрел на меня с любовью, – подумала Алиса, отмечая, как на его лицо снова легла тень великого беспокойства. Но этого ей было достаточно, что бы раствориться и поплыть на волнах своей нежности к

нему.

Зойэль, обходя свои владения, заглянула в Сад потерянных душ. Между черными деревьями, почти не пропускающими свет, располагались светящиеся кустарники, похожие на узоры мороза на стекле. Но то, что происходило с обитателями этих белоснежных рифов, ее удивило. Богиня любила наблюдать, как медленно изгибаются полупрозрачные спинки с хищными гребнями по всей длине, как они лениво зависают в воздухе… Но в этот раз амелохории вели себя довольно странно. Они хаотично метались и, возбужденно трепеща крыльями, выпрыгивали из кристаллических зарослей. Одна из бабочек-скатов поднялась над коралловыми кустами, покружила над ними и упала вниз. Еще несколько призрачных существ спиралью взвились в небо и тут же вернулись обратно.

«Как странно… Немые осколки потерянных душ обсуждают историю той Блуждающей призрачной Девушки. Действительно, феноменальный случай… В реальности душа погибшей давно бы очутилась в Арконе. А тут, благодаря магическому перу, она странствует в Потустороннем мире и постоянно возвращается обратно в тело. Да уж…пути господни неисповедимы. У нас, как оказалось, есть общий знакомый на Земле… Змея, кусающая себя за хвост… Сакральный символ цикличности бытия. Сбежав от мертвых, Он опять вернулся к ним, но уже на низшей ступени бытия».

Старая память всколыхнулась печалью, и отчего-то защемило внутри, но Зоя быстро отогнала ненужную сентиментальность. Или думала, что отогнала. Но боль вернулась. И ударила по ней с новой силой.

Лишь однажды она изменила Единой Любви к сущему, впустив в себя чувство к отдельному индивиду. Боже, она и не подозревала, что эта отдельная, обособленная любовь может захлестнуть с невероятной силой, вытеснить все остальное, утопить и вознести выше Аравота. Но Зоя не дала себя заполонить. Она сразу поняла, что это ошибка. Высший Небесный Дух не должен уподобляться эгоистичным людям из плоти. Зою нельзя сбить с истинного пути. Зоя выше поэтических соблазнов о слиянии душ, придуманных людьми. Зоя не сомневается. Зоя ни о чем не жалеет. Но, даже борясь с этой болью, она все равно жалела…

Когда ты наполнена неизъяснимым очарованием, искрометной радостью, от эйфории и счастливой уверенности в себе ты глупеешь… и вот тогда тебе кажется: не страшно все это потерять. Потому что так будет всегда. И ты даже не подозреваешь, что когда откажешься от этого, то мир рухнет…

– Зоя, ты где? Мы ждем тебя у лесного домика, – услышала она в голове.

Это Он. Голос такой густой и теплый, как звериный мех… Глаза ее затуманились, душа затрепетала и, ухнув, скатилась куда-то вниз…

– Да, Азраил! Скоро буду, – спокойно и сдержанно ответила она, хотя внутри все похолодело, а потом внезапно кинуло в жар.

Он снова стал архангелом – могучим, синекрылым и красивым, как бог. К нему жалась юная призрачная девушка – та самая Алиса-путешественница. И хотя лицо ее хранило следы каких-то мучительных страданий, которые она пережила в недавние часы, глаза ее ярко блестели, и она с обожанием смотрела на своего спутника. Странно, что она их обоих только что вспоминала.

– Великих ответов тебе, Азраил! – поприветствовала его Зоэль. – С возвращением в наш мир! Значит ли это, что ты нашел на Земле те самые верные ответы на все твои вопросы? – она жестом пригласила их на увитую экзотическими цветами террасу.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5