Трехрукий ангел. Предапокалиптический роман

– Мы знакомы? – перебил Мухаррам.

Мужчина щелкнул пальцами. Справа от него появилась проекция поддельных проездных документов, которыми пользовался Шухрат, увеличенных в десять раз. Вокруг заполнения основных граф появились предательские пометки о внесенных правках.

– Маркус Алиенде… Очень смешно! – произнес он.

Стукнув указательным пальцем по проекции, он изменил ее. Теперь на документах появились подлинные данные Мухаррама. Во всяком случае те, что были в общественном доступе в глобальных компьютерных сетях. Так называемый социальный профиль. Ничего секретного относительно его работы там не хранилось, но кто обучен распознавать ложь, тот все правильно поймет. Стандартная легенда.

В углу зрения Мухаррама висел ненавязчивый блок с социальными функциями. Он спокойно левой рукой коснулся окна службы социального профиля. Над девушкой загорелся ярлычок «Ариадна Димитриадис, возраст – 29 лет, пол – женский, национальность – не указана, уникод 774—937—520—002, место рождения – Фильхнербург, Антарктида, политические взгляды – индифферентные, религиозные взгляды – умеренное язычество, сексуальная ориентация – би, семейное положение – не замужем, дети – участие в проекте In Virtum…», над парнем тоже появился ярлычок, но он Шухрата интересовал меньше.

– Почему все местные такие нахальные? – пробормотал Мухаррам. – Не только у вас тут, в глыбе льда, везде местные такие. Сплошной снобизм и ханжество.

– Пожалуйста, покиньте континент ближайшим рейсом! Антарктика вне вашей юрисдикции! – повторила Ариадна, но на этот раз в ее голосе не было прежней настойчивости.

– Я тут нахожусь по мандату ООН…

– На территориях южнее шестидесятого градуса ни одно государство и ни одна международная организация не имеет никаких прав. ООН – это организация, учрежденная национальными государствами, по Договору об Антарктике 1959 года она не имеет права исполнять здесь свои функции. Все есть в преамбуле.

– Я преследую группу лиц, подозреваемых в международной террористической деятельности, вам придется смириться. Террористическая деятельность подозреваемых имеет признаки международности, а территория Антарктиды управляется международными законами на основании конвенций. Статья первая Договора. «Антарктика используется только в мирных целях». Я обеспечиваю этот мир…

– Наши законы они не нарушали, – парировала Ариадна.

– Зато наши нарушали. И у меня есть постановление на арест подозреваемых вне зависимости от ваших с ними отношений. – Мухаррам поднял руку, на его ладони появился защищенный цифровой подписью документ.

Девушка хотела что-то возразить, но ее спутник жестом остановил ее. Повисла непродолжительная пауза.

Мухаррам жестом увеличил ярлычок социального профиля второго сотрудника «A-Security», но и без дополнительной информации о нем можно много что сказать по одному только внешнему виду. Немного смугловатая кожа говорила как о смешанном расовом происхождении, так и о неудачных кибернетических расширениях. Ростом он был выше Ариадны и держался увереннее, но также показывал и то, что он ее подчиненный и его это не смущает. «Джамал Карлос Мартинес, возраст – 25 лет, пол – мужской, национальность – не указана, уникод 683—555—558—291, место рождения – Фильхнербург, Антарктида, политические взгляды – умеренный гуманизм, религиозные взгляды – индифферентные, сексуальная ориентация – гетеро, семейное положение – женат, дети – нет…»

Ислам последние тридцать лет получил широкое распространение в Латинской Америке, это даже стало причиной для серии этноконфессиональных конфликтов на континенте. Однако до этого дня Мухарраму не доводилось видеть своими глазами латиноамериканца-мусульманина новой генерации. Скорее всего, Джамал был потомком беженцев из Южной Америки, когда первые латиноамериканцы-мусульмане на севере континента подвергались гонениям и социальному остракизму.

То, что потомок мусульман-беженцев лучше своих родителей понял прелести Прекрасного нового мира, очевидно. Религиозные взгляды, указанные как «индифферентные», говорят о том, что он не разделяет веры отцов, равно как и то, что он пошел на технологические расширения тела, ревностно осуждаемые монотеистическими религиями. Качество приращений оказалось плохим, но так как это все, что он мог себе позволить, от них пришлось отказаться. Эти действия, скорее всего, стали причинами многих семейных конфликтов, а отсутствие поддержки семьи и, следовательно, качества образования, которое он мог купить, вынудили его трудоустраиваться в те корпорации, которые участвовали в охране общественного порядка.

– Он прав, – произнес наконец Мартинес. – Пусть mercenario действует по своим каналам, мы станем действовать по своим. И будем наблюдать за тобой. Нам не нравится, что присылают «мокрушников», поэтому не выходи за рамки. Наши Правила довольно суровы к тем, кто их нарушает.

Мухаррам рассмеялся. Латиноамериканец так характерно выговаривал некоторые статусные выражения, что встроенный в нейролинк переводчик голоса не распознавал их как кодифицированные слова и оставлял без изменений. Возможно, Джамал и утратил связь с конфессией, но все же умышленно подчеркивал свое этническое происхождение.

– Я вряд ли позволю мешать мне работать.

– Наоборот, мы думаем, как помочь, – вмешалась Ариадна. – Если ты не станешь переходить границы, мы будем очень полезны друг другу. Прокатимся?

– Куда?

– Ты же планируешь с чего-то начать?

Мартинес жестом пригласил идти за ним и вышел. Следом помещение покинула и Ариадна. Мухаррам поднял выехавшую по конвейеру дорожную сумку. Он планировал бежать и уже хотел запросить у сервис-центра вокзала схему входов и выходов, но вспомнил, что, согласно принятой в прошлом году редакции Правил, люди, вступающие во взаимодействие, включаются в персональную локальную сеть между участниками коммуникации. Люди видели одни и те же виртуальные объекты одинаково, что помогало избежать конфликтов. Службы безопасности могли навязывать участие в такой локальной сети и принимать любые когнитивные паттерны преследуемого – от вида из глаз до всей поступавшей через его нейролинк информации.

Взвалив сумку на плечо, он вышел через единственную дверь бокса. Димитриадис оказалась слева от него, ее подчиненный сзади. Видимо, контролировал, чтобы их персона нон грата не выкинула какой-нибудь фокус.

На полу появилась проекционная линия, ведущая дальше по коридору. В двадцати метрах она сворачивала вправо и указывала на площадку для электрокаров. Все строение и пятиметровая башня позади вокзала являлись частью огромной восьмиуровневой подземной парковки, полностью автоматизированной и подающей помещенные в ротор вертикального хранения машины пользователей.

Когда Джамал вызвал из автопарковки служебный электрокар, подъемник прокрутил транспортный лифт, выбрал один автомобиль и поставил его на площадку – четырехместная машина не самой последней модели, но отличающаяся удивительным изяществом линий, которые одновременно делали ее и современной, и ретростильной.

Джамал Карлос Мартинес сел за руль, девушка выбрала заднее сиденье, а Мухаррам кинул назад сумку и рюкзак, а сам поместился на место справа от водителя. Автоматика подключила электрокар к локальной сети автомагистрали, вывела машину с парковочной площадки, соединила транспорт токоприемником с постоянным током, идущим по дорожному полотну, и запустила двигатель. Уже через две минуты автомобиль мчался на юг от вокзала Синъитиро Накамуры на скорости около трехсот километров в час по циркумполярному шоссе.

Когда электрокар выехал за границы плотной застройки, Джамал развернул на лобовом стекле детальную проекцию южного района Фильхнербурга – Новый Уитмор, на которую были нанесены новые отметки.

– Сегодня в десять тридцать пять утра на перекрестке проспекта Садовникова и Джона Ву произошла автокатастрофа третьей степени. Грузовик, перевозивший контейнеры с нанокомпонентами, столкнулся с электрокаром марки «Такугава». Dueño электрокара находился в состоянии наркотического опьянения, его спасти не удалось, электрокар не подлежит восстановлению. А вот с грузовиком все гораздо интереснее. Мы оцепили квартал и использовали официальные каналы, чтобы приуменьшить масштабы разрушений. Bosso управления транспортной безопасности сделал заявление, в котором говорится о разливе наномедов для страдающих заражением крови…

– Но это ведь были не наномеды? – задал риторический вопрос Мухаррам.

– Это были не наномеды, а наномиты. Прежде чем мы задействовали «Активный щит», эти микроскопические céspeds съели двести квадратных метров территории, превратив ее в песчаную котловину, пустыню муниципального масштаба. Системы «Активного щита» остановили репликацию наномитов, и тогда мы получили возможность подсчитать убытки и подвести итоги. Корпорация «Веверна Индастрис» отрицает перевозку оружия, утром она предоставила убедительные документы, подтверждающие, что выполняла заказ на алкалоиды, содержащие в основном серу и бром – для исследований новых видов стимуляторов иммунитета. Криминалисты установили, что грузовик перевозил триста двадцать стандартных контейнеров для активных масс и взвесей, сходных с контейнерами, заявленными в описи «Веверны». Однако по факту контейнеров оказалось триста восемь.

Мухаррам увеличил снимки с места аварии, встроенные в проекцию и сделанные камерами дорожного наблюдения. С помощью несложных манипуляций отделил некоторые объекты изображения. Проделав еще несколько пасов руками, он собрал трехмерную копию контейнера из тех частей, что были на разных фотографиях.

– Стандартный высокопрочный контейнер класса «Фляга», – вмешалась Ариадна. – Поставляется фирмой «Гетисборг», пригоден для транспортировки радиоактивных, отравляющих, реплицирующихся и токсичных веществ. В открытой продаже.

Электрокар въехал в небольшой окруженный со всех сторон льдами микрорайон, потом снова оказался на заснеженной трассе, а после начиналась зона плотной высотной застройки Нового Уитмора. Сбросив скорость до восьмидесяти километров в час, машина повернула налево, потом направо, еще раз направо и остановилась у заградительных пикетов, которыми обычно полиция ограждает опасные этнические кварталы в старых европейских столицах.

Заграждения представляли собой белые блоки, похожие на бетон, на которых нанесены две черно-желтые параллельные полоски и абстрактный рисунок цифрового кода, который Мухаррам не смог прочесть с помощью нейролинка. Бесплатные локальные сети вокзала он перестал ловить, как только они сели в электрокар, а городские сети, даже самые медленные, требовали платы за подключение.

Мухаррам первый вышел из машины. На улице кружил теплый снег. Из-за геотермального подогрева города Антарктики напоминали декабрьскую континентальную среднеевропейскую зиму. Угнетал только городской пейзаж, который давил своей полной белизной без признаков разнообразия. От перекрестка нижней магистрали, на котором они остановились, открывался вид на все четыре стороны и на дорожное полотно верхней магистрали, тянущееся в пяти метрах над ними. Оба проспекта были заставлены белыми коробками домов – без окон и хоть каких-нибудь узоров. Дорога, выложенная серой плиткой, оказалась единственным цветовым разнообразием окружающего пейзажа, насколько хватало глаз.

– Да, amigo, я все понимаю, – подметил разочарование Шухрата Мартинес. – Люди, которые живут в нижнем мире, видят реальность такой, какая она была раньше. Когда мы создавали виртуальную реальность, думали, что это будет параллельный мир, не имеющий с нашим ничего общего. Территория фантазии и безграничной свободы. Сто лет назад и в голову никому не приходило, что киберпространство так забюрократизируют, а потом из-за конвергенции миры соединятся и станут одним. Ну и, конечно же, никто не замечал, насколько нижний мир жалок, убог и скучен.

Из электрокара выбралась Ариадна. В руке у нее виднелся маленький красный конверт. Она бросила его Мухарраму. В конверте хранился контроллер подключения к среднему миру, который на всей остальной протяженности земного шара за шестидесятой параллелью назывался «Реальность Плюс», улучшенной реальностью.

Чтобы включить все опции среднего мира, Шухрату потребовалось около семи минут. Когда все опции были определены, а правовые вопросы согласованы, мир преобразился. Дома зажглись архитектурными стилями техноготики и американского ампира, словно новогодние елки, на полярном небе появились кучевые облака, в воздухе повисла проекционная реклама, отражающая именно его потребности и знакомые бренды, фильтры приглушили освещение, от которого болели глаза, сделав тона несколько размытыми и мягкими.

Мухаррам повернул голову в сторону заграждений. Чудной компьютерный код в виде случайных квадратиков, треугольников, кружков и трапеций, который невозможно прочесть невооруженным глазом, превратился в надпись на русском языке «Осторожно! Проспект Садовникова закрыт в связи с автоаварией. Просим вас использовать подземный пешеходный уровень».

Мартинес прошел за заграждения первым. Охранники пропустили его, не задавая вопросов. Димитриадис ждала, когда Мухаррам последует за ним. Так он и поступил.

Оказавшись за кулисами, он увидел проседание дороги на три метра в глубину, откуда автоматические уборщики продолжали вычерпывать серое крошево и доставлять его в строительный грузовик с широким откидным кузовом. Фура с контейнерами и вспоротым от столкновения бортом, валялась рядом с проезжей частью возле высокого здания, облицованного темно-серой монументальной кладкой, фасад которого украшали многочисленные горгульи, облепившие второй и все последующие этажи. Часть стены здания также оказалась повреждена пролитыми наномитами. От прогулочного электрокара «Такугава», послужившего причиной столкновения, осталась только непереваренная половина капота. Теперь понятно, что имел в виду Мартинес, когда говорил, что водитель мертв, а машина не подлежит восстановлению.

Среди работающих криминалистов и технических работников выделялся один человек. Мужчина старше шестидесяти, полноватый, невысокий, одетый в неожиданно современную гражданскую одежду и совершенно не подходящую к ней шляпу. Он резво перемещался по территории автокатастрофы и отдавал распоряжения. Физически он не присутствовал на месте, то была проекция, что удавалось определить по интерференции вокруг фигуры.

Мартинес направился прямо к нему и, как только привлек его внимание, начал что-то живо обсуждать. Мухаррам не смог усилить звук. Очевидно, они переключили канал на приватный режим. Хотя и так было понятно, что именно обсуждалось.

Мухаррам сделал вид, что его это не интересует, и повернулся к Ариадне.

Завеса среднего мира могла скрасить унылый полярный пейзаж многочисленными элементами, каких в нем не существовало отродясь, но никогда полностью не скрывала то, что в этом пейзаже было. Справа от офицера Димитриадис лежала закрашенная черным цветом куча, тянущаяся как небольшой горный хребет вдоль проспекта Джона Ву прямо по пешеходной зоне на сотни метров на запад. Над ней кружили буревестники, они иногда присаживались на черную массу, будто на нефтяное пятно, выклевывали что-то и ругались между собой. В некоторых очертаниях массива Мухаррам узнал предметы бытового назначения, но, даже и не вглядываясь толком, он определил, что это мусорная свалка.

Изредка дорогу перебегали крысы, прятавшиеся в фундаменте дома с горгульями. Вот уж воистину те, для кого все кругом было бесконечным пиром.

– Потрясающе…

– Что именно? – отвлеклась от своих мыслей Ариадна.

– Люди приехали в Антарктиду, чтобы начать все сначала. Загадив планету до неузнаваемости, они рассчитывали взять чистый пейзаж и улучшить его, не совершив прежних ошибок. Конечно же, они были полны энтузиазма – открылся новый неизведанный и неосвоенный мир – окно в их душном и темном мирке, заваленном человечиной. Единственное только забыли: подобно тому, как царь Мидас превращал в золото все, к чему прикасался, также индустриалисты превращают все, чего касаются, в говно. Сколько здесь? Двести тонн отходов? Скоро весь мир утонет в мусоре. Самый настоящий говнокалипсис… И распространятся помои по всей тверди Земной, а реки станут зелеными. И всем ангелам на небе резко приспичит, пойдет желтый дождь. И возопят люди: «Боже, почто ты топишь нас в наших тошнотах?»

Ариадна впервые улыбнулась: коротко и смущенно. Но вскоре снова взяла себя в руки и надела маску безразличия и гендерно-стереотипного профессионализма.

– Откровение Шухрата Богослова?

– Моя мать хотела, чтобы я стал мусорологом. Сейчас эта профессия одна из самых престижных в моей стране. Отец был против, но никогда не говорил почему. Когда пришло приглашение поступить в Академию UNISS, он очень этому обрадовался.

– Какая разница, какие отбросы разгребать – материальные или социальные?

– Мать думала точно так же. Поэтому, видимо, моя сестра стала в каком-то смысле мусорологом. Копается в своей обсерватории, ищет что-то в поясе Койпера. Ее привлекает возиться в звездном мусоре.

– Аминь!

На мгновение охранница глянула через плечо Мухаррама, развернулась и направилась обратно к электрокару. Шухрат повернулся. Перед ним стола проекция местного начальника. Вид его, более чем сердитый, соответствовал речи, словно вот-вот лопнет от ненависти ко всему человечеству.

– Сегодня совещание с представителем аудиторской компании, будем оптимизировать расходы по искам. Из Дрейк-Сити приехал проверяющий инструктор, ждет меня в соседней комнате. А у нас сегодня какие-то ублюдки крадут из-под носа двенадцать упаковок конвенционно запрещенных армейских наномитов, топ-менеджеры из Свободной медицинской гильдии принесли в жертву языческим богам пингвина, чтобы те послали им высокие индексы по завтрашним торгам, в Вернадске какие-то очередные уволенные сволочи взрывают пятый корпус Алфизического экспериментального научного центра, а узколобые бюрократы из ООН присылают еще одного философа-самоучку, чтобы он глумился над нашими ценностями и мочил направо и налево всех, кто угрожает этой его международной безопасности. Это издевательство какое-то!

– Успокойтесь… – попытался остановить тираду Мухаррам.

Старик оглядел его с ног до головы, изобразил на лице гримасу разочарования и крайней формы гнева, а потом ткнул виртуальным пальцем Мухаррама в грудь.

– Слушай сюда, сынок, меня зовут Фридрих Вузвик, и я тут главный. Дважды повторять не стану. Нам известно, кого ты преследуешь. И я не потерплю, чтобы по Антарктике ползал еще один одержимый мочитель, который будет осуществлять тут свою карательную демократию. Будешь работать с майором Димитриадис и ее группой. Попробуешь что-то утаить – понесешь ответственность согласно нашим Правилам… – Старик резко развернулся. Точнее, его изображение, замерцав, через мгновение оказалось боком к Шухрату. – Эй ты, недоумок, куда понес седьмую улику? Я специально пометил ее виртуальным маркером. У тебя что, отслоение неокортекса? Изъять вместе с носителем…

Изображение старика вспыхнуло и перенеслось на двадцать метров в сторону, где несколько нерадивых работников вместе с мусором случайно захватили часть синего контейнера из-под поврежденного груза.

Мухаррам еще полминуты смотрел на забавного главу следственного отдела по особо важным делам, а потом отер ладонями подмороженные щеки и вернулся к электрокару. Женщина и ее подчиненный уже находились там и отогревались зеленым чаем.

– Он у вас что, совсем скорбен на голову?

– Да нет, Грибок нормальный, – ответил Джамал, не отрываясь от манипуляций с термосом. – Просто он не без проблем. Но тебя должно волновать не это, а украденные наномиты. Вся эта инсценировка с аварией не для того, чтобы испробовать инновационные методы охоты на тюленей. Их будут вывозить.

Мартинес достал из бардачка третью кружку и приглашающим жестом предложил разделить чаепитие, но Мухаррам отрицательно покачал головой.

– Ну и правильно, – встряла Ариадна. – Основы оперативного дела: пить и есть только то, в чем абсолютно уверен. А лучше собственного приготовления.

– Мы с вами не друзья, – отреагировал Мухаррам. – Зачем вы меня сюда привезли? Разрушенную мостовую посмотреть? Эта ваша корпоративная возня мне не интересна…

Мартинес рассмеялся:

– Напрасно ты так, amigo. Ты ведь еще не знаешь главного!

Он повернулся так, что принявшее его позу кресло разложилось, подобно шезлонгу. Руки легли на лобовое стекло, переходящее в потолок. Появившиеся проекции отражали текущие сведения Пограничного траста на фоне антарктикоцентричной карты мира. В левом углу переключались с частотой в несколько секунд портреты людей, нелегально пересекших границу Антарктиды и задержанных за это, в правом – отпущенных после выплаты штрафа. Внизу проявилась карта Кашмира и какие-то финансовые выкладки.

– Референдум и борьбу за независимость в Кашмире финансировали три крупные корпорации. «Kondida» занималась добычей природных ресурсов, две другие – «Eugenica» и «Herbatroniks» – признанные лидеры в области медицины и фармацевтики. «Herbatroniks» являлась нашим клиентом, поэтому мы имеем текущие данные по всем событиям весны-лета семьдесят второго. После неудачного покушения на главу регионального представительства корпорации Кирка Олроя и его последующего убийства киллером-интернационалистом мы начали проверять связи víctimas и установили его частые контакты с несколькими теневыми группами, обслуживающими интересы правительства штата, чья деятельность не оценивается нами однозначно…

На проекции появились три портрета: худощавого представителя дардских народов, лидера партии «Национальное возрождение» Мунира Ратнаваджры; старика-китайца, числившегося в базах данных UNISS как Лао Цзян, военного советника председателя компартии Китая, последнее время активно продвигавшего интересы Поднебесной в Южной Азии, и ничем не примечательного европейца в темном костюме, белой рубашке в тонкую редкую полоску и синем галстуке с небрежным узлом полувиндзор.

– Первый – очень известная personalidad. Ратнаваджра – один из идеологов третьего референдума о принадлежности Кашмира. Судьба его удивительно повторяет судьбу Мохатмы Ганди. Вышел из торговой семьи, женился на кузине, учился в Европе на юриста, известен как правозащитник, боролся с сословным неравенством, стал признанным luchador за независимость, ярый сторонник ненасильственного протеста, увлекался политическими голодовками, учредил Кашмирский конгресс, написал кашмирскую конституцию, добился независимости и вскоре был убит никому не известной террористической группой. Он был бы нам практически не интересен, если бы не одно обстоятельство…

Центральное место на лобовом стекле занял пистолет оригинальной эргономичной формы, и блоку внешней памяти Мухаррама потребовалось некоторое время, чтобы установить модель.

– Убийство Ратнаваджры совершено сразу после начала работы по привлечению в регион миротворческих сил ООН. Уникальная девятимиллиметровая пуля используется для российского пистолета системы ПСБМ, поставляемого Евразийским Союзом Пекину для оснащения спецподразделений. Кустарно изготовить невозможно из-за сложной конструкции узла подачи патрона. Очевидно, организаторы рассчитывали, что устранение бесспорного национального líder приведет к вакууму власти и столкновениям между группами, претендующими на власть. Тем не менее главный adversario «Национального возрождения», кочующий из страны в страну идеолог «зеленой Азии» джихадист Наджа Рафша, имеющий в Кашмире свои интересы, устранил практически всех конкурентов нового амбициозного лидера и националиста Абдула Газиза, сына кашмирского диссидента Ибрагима Газиза, который получил образование, опять же, в западном Китае.

Ариадна привстала с заднего сиденья и дотянулась через спинку переднего кресла до лобового стекла. Сделав несколько пасов, она вызвала из глобальной телекоммуникационной сети новостные и аналитические записки, рассортированные по блокам.

– Это не важно, действовали ли китайцы второпях, наспех подготовив такое грязное покушение, или это была инсценировка третьей силы, – вмешалась Димитриадис. – Покушение не отменило и не отсрочило приход в Кашмир расширенного миротворческого контингента ООН в рамках программы по навязыванию мира UNMAPFOR. Появление миронавязателей в Кашмире и вытеснение в соседний Тибет бандформирований усугубили и без того очень сложную ситуацию на западе Китая. Многочисленные нападения на правительственные войска, теракты, политическая активность сепаратистов. Облегчить ситуацию должен был Лао Цзян. Он как бы экспортировал хаос в Кашмир, создавая возможности для решения конфликта внутренними силами – и на Тибете, и в Синьцзяне.

Проекция изменилась, на первый план выехал непримечательный человек офисной внешности и еще несколько связанных с ним портретов. Джамал Мартинес взял инициативу в свои руки:

– Третий человек известен нам под прозвищем Специалист. Согласно внутренним докладам службы безопасности «Herbatroniks», в его задачи входила организация работы штаба по обеспечению масштабного динамичного этнополитического конфликта. Но работал он не на китайцев, а на независимого заказчика из Южной Европы. В его подчинении находились три человека. Правая рука – Малик Пир Бахш Дахна, пакистанец, из военных. После появления миронавязателей бежал в Бангладеш. Второй – Иса Хатами, сын Сулеймана Хатами, денежного мешка Кашмирской долины. Он обеспечивал лояльность кампании по признанию независимости среди богатых родов Индии, традиционно вовлеченных в лоббизм и на национальном уровне, и на Западе. Погиб в теракте. Третий – Александр Воронов. На прошлой неделе вместе с законтрактованной женщиной пытался пересечь границу Антарктики, но пойман заставой на берегу Принца Улафа. При себе он не имел никакого имущества и никаких финансовых активов на банковских счетах, поэтому ему предложили выплатить штраф продажей части органов. Женщина пожертвовала собой, поэтому Воронов лишился только левого глаза, правой голени и ступни. Мы продолжили следить за ним. Вчера в городке Силиг он встречался с человеком, в котором Мультидомен опознал Специалиста. Наш аналитик считает, что тот проник на континент под видом бразильского беженца.