Трехрукий ангел. Предапокалиптический роман

Трехрукий ангел

Предапокалиптический роман

Виталий Трофимов-Трофимов

Редактор Андрей Верин

Корректор Татьяна Румянцева

Дизайнер обложки Вера Андреева

© Виталий Трофимов-Трофимов, 2017

© Вера Андреева, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-7929-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырёх животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить»

(Апокалипсис 6:12)

ГЛАВА I

«Добро пожаловать в Новый мировой порядок!» – гласила надпись, черными буквами начертанная по желтой фотоактивной бумаге на билборде. Нынче такие способы рекламы уже стали раритетом, но в красных зонах земного шара все еще использовались, так как стоили довольно дешево. Надпись обращалась к тем, кто посещает разрушенный ламаистский храм. Обратную сторону рекламного щита покрывала корка грязи, нанесенная брызгами снующих туда-сюда в туристический сезон внедорожников. В лучах заходящего солнца она блестела как кварц или слюда.

Стараясь не шуметь, один из непрошенных посетителей обошел две невзрачные импровизированные могилы во внутреннем дворе храма, вынул из разрытой у каменной стены ямы новехонький кейс, сдернул полиэтилен, в который тот был обернут, и поставил на землю. Подчиняясь неозвученной воле хозяина, кейс принял горизонтальное положение и отворился, демонстрируя сложенную в него местную одежду, простоватую и грубую, бумажные карты и небольшой запас упакованной еды.

– Это карта, которую нам передали хорватские военные. – Обладатель кейса вынул небольшой бумажный сверток и протянул его темноте в дальней части храмового двора. – Патрули миронавязателей контролируют практически весь периметр Кашмирской долины, но с помощью Аллаха, Милостивого и Милосердного, мы нашли прореху в обороне.

От дальней стены двора отделилась еле заметная тень. Молодой парень лет двадцати с уставшим высохшим лицом вышел из мрака и уставился на своего собеседника. Его одновременно пугало и вдохновляло лицо организатора: глаза, расположенные на разной высоте, немного смещенный влево нос, перекошенные губы, словно насмешливо скривившиеся косой ухмылкой.

Он уже протянул было руку, чтобы взять сверток, но визави не торопился вложить бумаги в открытую ладонь джихадиста.

– Наджа Рафша полагает, что ты достоин выполнить свое предназначение. А я считаю иначе! Ты надменен, горделив и не силен в учении Пророка. Наши братья из «Herbatronics» потратили много сил, чтобы ты помог нам в священной борьбе, а ты не проявляешь ни уважения, ни усердия, ни смирения! Я считаю, что ты не стоишь того, чтобы попасть в Джаннат к нашим правоверным братьям. У тебя два дня! Ты хашишин и не должен справлять намаз. Иди в Шринагар третьим путем. Даже если там, иншалла, ты исполнишь хотя бы половину должного, даже это для меня будет удивительно!

– Учитель верит мне! – бросил молодой человек. – Он приказал мне сражаться с муртадами! А ты и твои песьи дружки прислуживают мне и нашей великой умме!

Молодой боевик рванул вперед и попытался выхватить карту у собеседника, но тот увернулся и с размаху пнул его под коленку. Пока джихадист падал, владелец кейса отбросил в сторону спутниковые карты и схватил юношу сзади за воротник просторной пуштунской рубахи и за пояс, не позволив ему упасть на живот.

– Мой руководитель приказал мне притащить вас к победе в джихаде, хотите вы того или нет, – с усилием пробормотал организатор.

Он отбросил юношу так, что тот перевернулся в воздухе и упал на спину прямо возле двойной могилы. Сплевывая кровавые сгустки, поднялся, хватаясь за гранитное надгробие, на котором местный мастер грубым инструментом выбил надпись: «Здесь покоится Мария Кроиц, светлый человек, на долю которого выпало много плохого, 2048—2073».

– Когда придешь на площадь, проглотишь вещества, что дали тебе наши правоверные братья из корпорации. Это придаст тебе сил, уверенности и подавит страх, который ты, конечно же, будешь испытывать, собака. Возьмешь в руки газету или книгу. Миронавязателей учили не обращать особого внимания на тех, у кого есть признаки мирных жителей. Они будут смотреть на тех, кто озирается и шарит глазами по сторонам, поэтому постарайся расслабиться и не пялиться ни на них, ни на бронетехнику. Твоя цель не мунафики из «Национального возрождения», продавшие свою душу Шайтану. Им уже уготовано место в Джаханнаме! Твоя цель – то сборище кафиров, что придет их послушать. Смешайся с толпой, проникни в центр и делай так, как тебя учили в «Herbatronics».

Юноша сел, опершись спиной о надгробие. Левой рукой он вытирал кровавые сопли, правой держал себя за живот. Наркоз переставал действовать, и давящая на оставшиеся внутренности биоэлектроника отражалась кинжальной болью во всем теле.

Собеседник вынул из кейса кашмирскую одежду и кинул ее на землю рядом со смертником. Тот подобрал пхеран, длинную свободную рубаху из тонкой кашмирской шерсти с замысловатым, но не оригинальным узором, и ширахшату, местный головной убор.

– Откуда мы знаем, что ты не слуга Даджала? – произнес через некоторое время юноша. – Кто может свидетельствовать о твоем благочестии? Как твое имя? Кто твои предки? Во что ты веришь?

– Ты говоришь как фаджир и трус, – ответил организатор, перекладывая вещи в кейсе, чтобы они не перемешались при переносе. – Правоверные во всем дар аль-исламе знают меня под именем Специалист, и я в свои весьма не преклонные годы уже сделал во имя веры больше, чем ты и весь твой жалкий род до седьмого колена. Я веду войну на основании истихсана, и Аллах видит мои дела. Одевайся и ступай умирать той смертью, какой тебе предписали! Если Аллах будет милостив, ты скоро сможешь обнять своих предков.

Следом за одеждой Специалист кинул боевику тактические спутниковые карты, а сам достал из внутреннего кармана куртки отсыревшую сигару, которую с большим трудом раскурил.

Наспех переодевшись и забрав распечатки, молодой хашишин покинул храмовый комплекс по дороге на Гилгит.

Лишь только исполнитель скрылся за дальним холмом, из-за полуразрушенной дальней стены, отделявшей внутренний двор от бывших цветущих фонтанов, вышел антропоморфный, двух с половиной метров робот, дистанционно управляемый через спутник. На его металлической груди красовалась эмблема триединства – кубок с тремя кольцами миров-систем.

Аккуратно шагая, словно живой человек, по обломкам стен, он вызывал отвращение тем, что так походил на людей, но в то же время нисколько не был живым.

– Не обязательно меня подстраховывать, – безразлично произнес Специалист.

– Я прислан не для этого, – прозвучал в ответ металлический глубокий голос робота-аватара, – Воронов уже на месте и выполнил свою часть работы. Теперь твоя очередь. Будь осторожен. После смерти Лаборанта ты теперь на вес золота…

Электрокар на полной скорости миновал пустынные предместья Шринагара и въехал на территорию района Ширази-Багх. Массовые мероприятия проходили здесь, в обстановке, близкой к состоянию гражданской войны.

Миновав бронетранспортеры ООН, раскрашенные динамичным камуфляжем и белыми надписями «KasFOR», и блокпосты сил по навязыванию мира, представительский «седан» оказался в зеленой зоне. На побережье городского озера Локут-Дал автопилот подвел автомобиль к единственному не занятому парковочному месту, развернул колеса на девяносто градусов и боком втиснул его между старыми ржавыми консервными банками, на которых ездили представители правящей партии.

Женщина средних лет в деловой одежде и с таким же выражением лица в сопровождении телохранителя и военного атташе, которых пассажир больше всего опасался здесь увидеть, появилась почти сразу, как по волшебству, материализовалась практически на пустом месте. Телохранитель подошел к задней левой двери машины и настойчиво постучал своим киберпротезом руки по тонированному бронестеклу.

– Эй, внутри, вы кто? – спросил он холодно.

– Можете звать меня Румпель Штильцхен…

– А почему в сопроводительных документах написано, что Феликс Дюран? – уточнил подошедший военный.

– Ну так какого черта спрашиваете, если все уже знаете?

– Смотрите, да он пьяный! – снова пояснил служилый.

– Я не пьяный, – оправдался Дюран, – Половина моего мозга сейчас контролирует спутник, повисший над регионом…

Последней подошла женщина и, на миг задумавшись, неожиданно вспомнила его.

– Феликс, ты совсем уже стыд потерял! – сказала она, когда Дюран открыл дверь и, настойчиво отстранив телохранителя, освободил себе проход.

– Я бы на вашем месте не толпился у электрокаров. Кашмирцы используют когерентные излучатели, которые с расстояния двух километров позволяют нагревать аккумуляторы, – бросил им Феликс Дюран и направился сразу же в сторону центральной сцены, разложенной в городском парке.

Играла легкая музыка, и уставший народ стягивался к месту проведения партийного мероприятия. Выступление лидеров «Национального возрождения», хэдж-групп, сбор подписей в поддержку нового кандидата в кашмирские президенты взамен предыдущего, убитого исламистами. Надо отдать должное местным правящим силам, они делали все возможное, чтобы нормализовать обстановку и остановить весь тот хаос, что длится с момента обретения независимости.

На входе в парк организаторы установили три флагштока с зеленым флагом, на котором изображалось странное животное. Дюран на секунду остановился, чтобы их разглядеть, а потом пересек парковый периметр и взял резко влево, не смешиваясь с толпой. Встречающие проследовали за ним.

Парк представлял собой окультуренную свалку с неровным ландшафтом. То тут, то там возвышались холмы от проседавшего подземного мусора, который, скорее всего, еще и выделял метан. Такие углубления легко удавалось отличить от воронок авиационных бомб, наследия последнего вооруженного индо-пакистанского конфликта за Кашмир. Края у последних были менее ровные и гладкие.

По парку шла центральная дорожка, пересекавшая зеленый покров с юга на север и распадавшаяся на несколько рукавов. Сердцем парка являлась центральная площадь, огороженная со всех сторон небольшими техническими строениями и полицейским транспортом, – чтобы регулировать численность сторонников и контролировать проникновение провокаторов. Вход как в лучших традициях – через рамку металлоискателя.

– Саблезубая черепаха! Местные националисты не смогли придумать ничего лучше, как использовать китайскую химеру на своих партийных флагах! Видимо, так они и рассматривают свою стратегию интеграции в региональные союзы – медленно вгрызаться!

– Так откуда информация? – перебил его атташе.

Дюран остановился, сделал несколько манипуляций руками, и перед ним возникла проекция женщины с устаревшей, но добротной снайперской винтовкой в руках. Она не обращала на него никакого внимания, только что-то разглядывала в пустоте.

Феликс повернулся к делегации:

– Вчера на меня вышел представитель корпорации, торгующей информацией, под названием «Vengeance inc.». Он сообщил, что баваша пересек афгано-кашмирскую границу со стороны Вакханского коридора, его цель – нанести еще один удар. Хорошая новость заключается в том, что это один смертник, а не три, как на той неделе. Плохая – ваши патрули его не выявили, и он уже, скорее всего, здесь.

– Но почему он вышел на вас? – уточнила женщина.

– Не знаю. Может, это связано с Крысоловом и тем бардаком, что развел UNISS в Кашмире под вашим чутким руководством? Ратников считает, что в этом деле у нашего управления и вашего есть не просто общие точки, а целая китайская акупунктура.

– Я вас умоляю! – воскликнула начальница.

Феликс ее уже не слушал. Он повернулся к своей виртуальной спутнице.

– Привет, дорогая. Все еще пользуешься этой дрянью?

– Это хорошая винтовка, – произнесла, не отрываясь от прицела, женщина. Мой брат собрал ее своими руками. Я убила ею уже девяносто человек…

– Что-нибудь есть?

– В парке десять тысяч человек. Используй я все спутники ООН, которые висят над регионом, даже тогда я не смогла бы гарантировать, что найду нашего подозреваемого…

Феликс поднял глаза на крышу ближайшего торгового центра. В углу блестел оптический прицел Ирэн Ле Блэр, светящийся как маленькая вечерняя звездочка.

Не отвлекаясь, Дюран направился вдоль забора, ограждавшего парк, и вскоре оказался на небольшой площади с буддийской скульптурой в центре, у которой местные мусульманствующие вандалы уже отсекли голову. Согласовав свои движения с виртуальной картой, он направился дальше. Местный представитель UNISS со своей свитой продолжала его преследовать, даже когда он оказался на краю толпы и попытался рассчитать какое-то ему одному известное направление.

– А кто эти баваши? – поинтересовался военный.

– Крупные корпорации используют исламистов-самоубийц, чтобы защищать свои интересы в регионе, – пояснил Дюран, не отвлекаясь от процесса. – Мы научились обнаруживать человека, который несет на себе взрывчатку, но этим взрывчатку делают из биоматериалов и помещают в живот. Части бомбы собираются вместе перед самым моментом взрыва, пульс процессора не отследить.

Военный атташе пощупал с тревогой свой живот.

– Баваша живет не больше трех дней, – продолжил Дюран. – Торговец информацией сказал, что таджикский филиал «Herbatronics» подготовил бавашу позавчера утром.

Рядом проявилась проекция снайперши.

– Феликс, дорогой, я что-то вижу.

– Где?

– От тебя на тридцать градусов и в семидесяти метрах. Сразу не разглядеть. Очень характерные признаки: пигментация кожи, одежда, не соответствовавшая социальному статусу, наркотическое отравление…

Феликс приподнялся на носках, чтобы взглянуть на подозрительную личность поверх голов и без того невысокого роста кашмирцев, но ничего подозрительного ему в глаза не бросилось.

– Можешь прицелиться?

– Слишком людно…

Дюран откинул полу своей неприметной куртки и отработанным движением одновременно снял пистолет с предохранителя и отстегнул крепеж кобуры, препятствовавший выпадению пистолета. Он продолжал вглядываться в толпу, выискивая того, кто вызвал подозрение Ирэн.

– Они всегда действуют по одной и той же схеме. Сперва секулярные силы добиваются независимости, потом приходят фундаменталисты и убивают всех, кто хотел бы построить светское государство. Откатывать назад уже поздно, ООН признает новое государство, и формально демократическая процедура соблюдена. Но может, это проблема не в них, а в нас? Нам приходится врать, что идет локальная борьба Добра со Злом, а не результат распила бюджета организации, которая ничего не решает, реакционерами, чье время давно прошло…

– Мы не были к этому готовы! – попытался оправдаться военный атташе. – Нас прислали сюда только после того, как появились сведения о применении этнического оружия.

– Кроиц пожертвовала своей жизнью, а Крысолов здоровьем, чтобы вы притащили сюда свои задницы. Интересно, хоть кто-нибудь готов решать реальные проблемы, а не этические?

Дюран хлопнул по плечу военного и уже собрался двинуться вперед, расталкивая местных сторонников партии власти, как вдруг к югу от митинга послышались серии хлопков и звуки, похожие на сдавленные крики.

– Это что? Выстрелы?

– Сканер говорит, что в километре, – проворчал недовольно и нисколько не напряженно телохранитель.

– Быть не может, это уже в зеленой зоне!

– У вас гости, – подтвердила его опасения проекция снайперши.

Ситуационный штаб UNMAPFOR среагировал гораздо быстрее. В парк на большой скорости въехали два бронетранспортера сил ООН по навязыванию мира в Кашмире и на полном ходу развернулись в южном направлении, случайно задавив одного митингующего. Толпа пришла в движение. Говорят, слухи распространяются с огромной скоростью, и тому явилось подтверждение. Паника зародилась где-то в глубине людской массы и начала прорываться к краям беснующимися группами, отовсюду слышались выкрики на кашмирском, которые встроенная в мозг Дюрана электроника не могла распознать и перевести.

Поскольку основные массы собравшихся ринулись на восток и север, четыре европейца смогли безопасно проскользнуть между полицейскими машинами и небольшим техническим строением, представляющими собой границу проведения массового мероприятия, и оказаться в небольшом ландшафтном углублении, скрывавшем их от событий на юге парка. Но это оказалось мнимой защитой.

На всем ходу из-за возвышения выскочил грязно-белый пикап с наспех приваренными балками, повышавшими жесткость корпуса. Все лобовое стекло оказалось забрызгано кровью, и даже если бы водитель был жив, он все равно не смог бы управлять электрокаром. Подскочив на полметра над углублением, машина врезалась капотом в его противоположную сторону, поднимая в воздух комья земли и травы.

Из кузова вывалились двое еще живых боевиков в черных чалмах и свободных рубахах, стянутых поверх широким поясом, в серых и зеленых безрукавках. У одного из них на плече виднелся туго повязанный черный флаг с арабской вязью, смысл которой не сложно было понять.

– Джихадисты! – прошептал военный, вынимая из кармана старый наградной пистолет.

Оружие застряло в кобуре, и, находясь на линии огня между Дюраном и боевиками, атташе только представлял собой препятствие. Он присел, чтобы не собрать все пули, когда начнется заварушка.

Феликс не стал мешкать, он наступил ногой на плечо военного и, оттолкнувшись, подпрыгнул довольно высоко и резко, оказавшись на секунду вне традиционных траекторий стрелкового боя.

Один из боевиков, который краем глаза еще фиксировал Дюрана, подхватил оброненный при падении автомат, но, подняв ствол, не нашел агента на том месте, где тот был секунду назад. Военный дергал пистолет за ручку, он явно не соответствовал его ожиданию, и буквально на секунду ввел исламиста в состояние неопределенности. Этого оказалось достаточно, чтобы Дюран, перепрыгивавший фундаменталиста, сделал два прицельных выстрела.

Агент упал на бок, выронив блестящий пистолет, и этим воспользовался другой фанатик. Он навалился на Дюрана всей массой, пытаясь передавить горло врага ствольной коробкой автомата. Бой оказался недолгим: телохранитель так же резво перемахнул через военного атташе и в ту же секунду круговым ударом проткнул горло боевика пальцами. Тело последнего замерло на секунду, а потом медленно повалилось в сторону, так и не утратив напряжения.

– О да, спасибо, – прохрипел Дюран.

Телохранитель протянул руку и, не дожидаясь, пока агент подаст в ответ свою, схватил его за отворот куртки и рывком поставил на ноги.

Потерев передавленное холодной сталью горло, Дюран пинком перебросил автомат на тело убитого джихадиста так, чтобы приклад лег тому на ногу, а ствол продолжал оставаться на земле, а потом ударил по прикладу ногой, заставляя оружие подскочить и оказаться у него в руках.

То, чем пользовались нападавшие, мало походило на старые полуржавые «калаши» сотой серии, широко распространенные среди нищих стран с диктаторскими режимами и незаконных вооруженных формирований, бьющихся за установление очередного, уже четвертого в этом регионе, Халифата. Автоматическая винтовка Елизарова, штатное оружие Евразийского Союза и одна из самых замечательных стрелковых вещей, используемых в современных армиях. Дюран отомкнул магазин, потом примкнул обратно, определив тип патронов.

– Современная штурмовая винтовка, рельсовый интерфейс, подствольная цепная пила, тактическая рукоятка, GARSIF-прицел автоматического наведения, оксигенизирующие патроны… Меняют свой объем: в стандартный магазин входит пятьдесят штук. Это импорт…

Атташе достал, наконец, свой пистолет, но тут же вложил обратно за ненадобностью. Он поднял другой автомат, покрутил его в руках, а потом произнес глубокомысленное «э…», привлекая всеобщее внимание.

– Вы узнаете номер? – спросила молчавшая до того, замершая на месте женщина, одолев свой страх перед возникшей ситуацией и ее неожиданной развязкой.

– Да, миссис Нойс, – кивнул в ответ атташе. – Это оружие из Балха.

– Хишрак! Вы поставляете оружие в красные зоны, и теперь им расстреливают наших людей! – возмутился Дюран. – Когда мы имели дело с неорганизованным скотом Наджи Рафши, еще можно было использовать ресурсы UNISS для подавления бандформирований. Но теперь в Кашмир пришли боевики из Балохистана, которых иранские военные выдавили со своей территории, и теперь мы пляшем под их дудку. Какая тварь вооружала иранских белуджей?

– Ты и сам знаешь… – печально произнес атташе.

– Нет-нет, я говорю не про ваших нанимателей, а про ваших правителей. Не президент ли Северо-восточных Соединенных Штатов Уильям IV в прошлом месяце говорил про то, что ваша страна должна помочь несчастным белуджам в их стремлении к демократии?

Дюран скинул с себя куртку, обнажая поношенный свитер, перехваченный поверх кобурой-оперативкой и скрывавший глубокие следы модификации тела в районе шеи. Он распахнул безрукавку боевика, которого застрелил, и вынул из ее внутренних карманов дополнительные магазины с патронами.

– Ты меня поражаешь, и в этом весь ты! – презрительно бросила госпожа Нойс. – Кидаться на врага как бешеный пес – это и есть твой смысл жизни?

– Нет никакого смысла жизни, мэм, – ответил Дюран, подобравшись к самому краю углубления и пригнувшись, чтобы его не видели боевики, разжигавшие на южной окраине парка настоящую бойню. – От каждого человека в конечном счете останется только двадцать литров нефти. И нет в этом никакого смысла!

Сторонники «Национального возрождения» практически освободили центральную площадь парка, разбежавшись в разные стороны. Около десятка человек остались лежать на месте проведения мероприятия, затоптанные толпой, сломавшие конечности или получившие сотрясения. Возле северного и восточного выхода из парка образовалась давка, оттуда доносились чьи-то истошные крики и иногда даже стрельба, но не автоматная, стреляли из гражданского оружия.

Дюран высунулся из укрытия. В двухстах метрах горел один из легких транспортеров, переданных миссией UNMAPFOR в дар кашмирской полиции для повышения уровня безопасности в столице. Дальше находился один из бронетранспортеров миропринудителей, чей пулемет без перерывов молотил по дальнему краю парка, где окопались боевики. Время от времени пролетали надствольные гранаты, выкорчевывавшие деревья и поднимавшие в воздух по несколько тон земли. Автоматные очереди становились все реже. Очевидно, поняв, что в лоб транспортер не взять, боевики готовили один из своих излюбленных трюков.

– Я думал, это шутка такая. Вы совсем ополоумели? – уточнил военный.

Феликс не обратил внимания на реплику, только взвел затвор, зафиксировал на возвышении винтовку и припал глазом к прицелу, чтобы разглядеть дальний край.

– Вы должны нас вывести из-под огня! – более конкретно высказал свое пожелание военный атташе.

– Не должен. Это для меня совершенно некамильфо. У вас есть телохранитель. Он должен…

– Его мало!

– Ну так откормите…

Автоматика прицела зафиксировала какое-то движение на дальней оконечности парка. Со стороны центральной полосы, на которой стояла бронетехника миронавязателей, его легко не заметить. Дюран откалибровал оптику и глянул в прицел еще раз. Боевики явно решили обойти транспортер западнее и ударить сзади, со стороны, где противоракетная оборона слабее всего.

Дюран жестом повелел комиссии покинуть воронку и скрыться за дальними деревьями, окаймлявшими центральную площадь, а сам вырвал несколько пучков высокой травы, что росла в углублении, и обмотал ею ствол автомата.

В азарте боя исламисты не очень уж соблюдали меры маскировки и защиты. Трое выскочили из кустов, находящихся на линии огня между транспортером и Дюраном, и, прокричав бесмелу, кинулись в ближайшую яму. Феликс открыл огонь, самый матерый боевик замер, а потом повалился на спину, из дыр в груди тонкими струйками потекла кровь. Двое других укрылись в том месте, где просел мусор. Один из них прокричал что-то, и в общем гвалте Дюран расслышал, только как щелкнула чека гранаты.

Сама стальная сфера, испещренная насечками для разделения осколков, с лязгом врезалась в крышу автомобиля и отскочила дальше, вылетев за пределы того углубления, в котором сидел агент. В ответ Дюран несколько высунулся из своего укрытия и принялся поливать фундаменталистов беглым огнем.

Патронов оказалось мало – полторы обоймы. Перекатившись на два метра правее, чтобы избежать ответного огня, он сдавил ручку подствольной пилы, которая с завыванием несколько раз прокрутила зазубренную цепь. На случай рукопашной пила могла быть крайне незаменима, она хорошо зарекомендовала себя в курдистанском конфликте и при распаде Бельгии.