Боги живут на земле. Рыцарь. Книга 1

В то время простой рыцарь имел право брать с собой двух оруженосцев и слуг, Он со своими людьми во время войны присоединялся к своему сюзерену, имеющему знамя, а рыцарь с развернутым штандартом приравнивался к полковнику. Из этих наблюдений граф сделал вывод, что перед ним командир, выполняющий особое задание командования.

Вот старший воин поднял руку в латной рукавице, и всадники дружно остановились, только мулл продолжал двигаться, ткнув морду в зад впереди идущей лошади.

Командир показал рукой в сторону овражка и рыцари, повернув коней, сквозь кустарник направились к ручью.

От группы отделились два человека и направились к стоянке графа де Гиза, подъехав поближе остановились. Первый мужчина, лет двадцати пяти, в синем, с небольшим красным пером, берете, суконный камзол, с золотыми пуговицами, воротник раф отсутствует, видимо его модник берёг для особых случаев, из – под выреза выступают кружева шелковой рубашки, шелк также выглядывает и из – под рукавов, узкие гольфы из белой кожи, плотно обтягивают ноги, высокие сапоги, поблескивают шпорами, на широком поясе из хорошо выделанной кожи приклеплены ножны длинной шпаги, рукоять с чашеобразной гардой сверкает в навершии драгоценным камнем, головной убор надет на чернявую, с локонами, голову, голубые глаза смотрят с насмешкой, кончики черных усов, под длинным носом, загнуты вверх, тяжёлый подбородок чуть, презрительно выдвинут вперед., на пальце правой руки золотой с алмазами, перстень, печатка, с вензеле в центре. Цвета одежды, обычно сочетающиеся с цветами герба рода, синие с красными вставками. Великолепный черный конь нетерпеливо перебирает тонкими ногами.

Чуть сзади остановился другой господин, в котором Мишель узнал прекрасную девушку. Одета она была также, как и её спутник, даже немного поскромнее, тонкие пальчики не унизаны кольцами, простая, увенчанная небольшим серебряным шаром, для лучшей балансировки, рукоять шпаги, короткие красные сапожки, красный камзол с кружевным воротником который подпирает сзади длинную шейку, бре (короткие, узкие штаны) из тонкого белого сукна, обтягивают тонкие ноги, лошадь немного ниже, но рыжая, арабских кровей. Чуть вытянутое румяное лицо обрамленное выбивающимися из – под желтого берета, пепельными волосами, украшено крупными, зелеными глазами, темные дуги бровей, тонкий носик, удивленно приоткрытый, с белыми зубками ротик., одежда плотно обтягивала хрупкую фигурку.

– Кто такие! – грозно спросил молодой рыцарь, окинув с презрением, взглядом поляну, остановился на разбросанных доспехах, сапогах со шпорами, висящих на дереве, остатках разделанной лягушки, на слуге, стоящим с непокрытой, почтительно опущенной головой и на графе, поднявшись, крепко расставив ноги, на тренировочных мечах и поясе с метательными ножами.

– Граф, – подчеркнул Мишель, – граф Мишель де Гиз с оруженосцем, направляемся к войску, сейчас на отдыхе.

– Виконт Жан де Мур и виконтесса Мария де Гиз, с особым отрядом графа Карла де Паруа, возвращаемся к армии герцога де Гиза.

– Как много де Гизов в одном месте, не правда ли мадмуазель? – Глядя на красавицу, произнес Мишель.

– Я дочь герцога, – пояснила Мария.

– Тем более, я буду рад познакомиться с такой прекрасной девушкой! – С восторгом воскликнул молодой граф.

Жак же чуть тронул шпорами своего коня и тот продвинулся вперед, мелко переступив ногами.

– Но как же ты собрался воевать на такой кляче, – кивнул он в сторону жующей зелёную травку лошади.

– Господь бог и мой клинок мне помогут, – с этими словами воин протянул руку и сержант, быстро подняв с травы палаш, бросил хозяину.

Тот ловко поймал оружие за рукоятку и воткнул в землю пред собой. Это был прямой вызов, и виконт готов было спрыгнуть с лошади и наказать наглеца, но девушка удержала его.

– Жан, пожалуйста, оставь его, ведь он сирота, наверное, он заботится о своей престарелой матушке. (Надо сказать, что титул в то время передавался только со смертью родителя старшему сыну).

Мария легким движением колена правой ноги, толкнула лошадь и та, развернувшись вслед за кавалькадой спустившийся к водопою.

Виконт же резко дернул повод, и его конь, поднявшись на задние ноги, развернувшись на месте, опустилась и поскакала вслед прекрасной феи.

– Мы ещё встретимся, граф! – крикнул, не останавливаясь рыцарь.

– Конечно, конечно, – прошептал Мишель, глядя вслед удаляющимся всадникам.

Вот девушка оглянулась, и улыбнувшись приветливо махнула рукой. Сердце графа остановилось, он ничего не видел и не слышал кроме прямой, удаляющийся спины красавицы. Пьер легонько толкнул его в бок, тот очнувшись толкнул его в ответ.

Тем временем юноша и девушка спустились к ручью, и спрыгнув с лошадей завели их в воду.

Виконт подошел к седому рыцарю, что – то сказал, кивая в сторону стоянки графа, тот внимательно посмотрел в его сторону и кивнул головой. Лошади шумно втягивая, пли холодную воду, оруженосцы, сорвав пучки травы вытирали им потные бока и спины, подтягивали сбрую и проверяли крепление груза.

Напоив лошадей и напившись сами, воины сели в седла и построившись в колонну, направились к границе.

– Ну вот, теперь все места в харчевне будут заняты, и тебе, монсеньор снова придется ночевать на сеновале, – огорченно пробасил верный слуга, – а твоя виконтесса, смотри, в середине строя, серьезные рыцари её охраняют.

– Она пока что не моя, Пьер, – вздохнул молодой граф.

– Но мы добьемся своего, ведь ты не дурен собой, да и как говорил дед, непревзойдённый боец, – ответил кутильер.

– Хорошо, а теперь собери доспехи и по коням.

Смерд, взяв мешок стал складывать туда разбросанное железо. Навьючив и оседлав лошадь, подобрав десяток яблок, по пыльной дороге, друзья направились вслед рыцарскому отряду.

Солнце клонилось к закату, когда путники увидели вдали большой каменный, двухэтажный дом, обнесенный прочной глиняной стеной, массивные, деревянные ворота были закрыты.

– Не подобает господину идти пешком, – вздохнул Мишель, надевая сапоги.

Обувшись он взобрался на лошадь, взяв в руки копье, поставил его в специальную выемку в седле справа и поднял его острием в верх, слегка стукнул лошадь в бока каблуками понуждая ту двинуться с места. Но старая лошадь упрямо стояла на месте, тогда, Пьер взял её за узду и потащил вперёд.

Так они и подъехали к воротам, граф в седле и слуга, тянущий лошадь. Немного отдышавшись оруженосец, ударом рукояти меча постучал в ворота постоялого двора.

– Эй, канальи, открывайте быстрее, приехал доблестный граф де Гиз, иначе я разрушу это трухлявое дерево в щепки! – Крикнул он.

Внутри раздался скрип отодвигаемого запора, ворота приоткрылись и в образовавшейся щели показалась лохматая голова мальчишки, но сказать он ничего не успел. Пьер, взявшись обеими руками за створку, резко дернул её на себя. Служка, не ожидавший такого не успел отпустить ручку и вылетел под ноги Молнии. Он был грязен и оборван, видно подрабатывал мелкими услугами. Граф, спрыгнув с лошади кинул ему вожжи:

– Напои и накорми лучшем сеном и поставь в конюшню, мы будем здесь ночевать, – приказал он.

Оборванец поднялся, но не сдвинулся с места с ожиданием смотря на господина, сержант подошёл к нему и подняв за затрещавший ворот, сквозь зубы произнес:

– Выполняй то что тебе приказал господин, иначе я тебя повешу на этих воротах.

Мальчишка, вырвавшись, шмыгнул носом и оставив в руках слуги кусок воротника, со слезами произнёс:

– Ваша милость, конюшня занята только что приехавшими конями рыцарей.

– Тогда привяжи её к коновязи и, если пойдет дождь не забудь накрыть её попонами и расседлай, а завтра я тебя отблагодарю.

Маленький слуга, взяв вожжи повел лошадь во двор, смерд пошел следом.

Территория харчевни оказалась довольно большой: посреди высился большой дом с каменным фундаментом, в узких зарешёченных окнах первого этажа мелькали отблески горящих факелов. Второй этаж, отведенный под жилые комнаты с закрытыми ставнями, крыша крыта дранкой. Стена с внутренним настилом, по которым могли ходить сторожа, держать оборону хозяева, под ним кузница, дровяные склады, деревянная конюшня с плоской крышей, откуда тоже можно было держать оборону. К распахнутой, из тяжёлого дуба, двери, первого этажа ведут широкие каменные ступени, в проеме стоит крупный, лет тридцати, мужчина с окованной стальным листом, дубиной в руках, на голове кожаный шлем, закрывающий уши, крупный нос свернут набок. На теле суконный камзол явно с чужого плеча, натянут прямо не голый торс, шерстяные брюки и грубые ботинки из толстой кожи. На нем висел кожаный, прожжённый в нескольких местах, грязный фартук, видимо это бал кузнец, выполняющий роль вышибалы. Взгляд его маленьких глазок оценивающе остановился сначала на Пьере, затем осмотрел с головы до ног Мишеля, остановился на серебряных шпорах.

– Кто такие? – неожиданно высоким голосом спросил он.

– Граф Мишель де Гиз с оруженосцем, – ответил Пьер.

Вышибала сошёл со ступеней, опустил дубину и снял шлем, почтительно склонил лысою голову.

– Прошу, проходите господин хороший.

– Проследи, чтобы расседлали лошадь, дали хорошего сена, и не украли наши вещи, – сказал граф слуге, поднимаясь по ступеням.

Он вошел в большой, пропахший запахами еды и вина, зал.

На улице стремительно темнело и здесь зажгли, развешанные по стенам, факела, которые почти не чадили, что говорило об использовании масла хорошего качества. Окна ещё не были закрыты ставнями и легкий ветерок лениво шевелил пламя. Справа вдоль стены стояли деревянные, сдвинутые в ряд, столы, заваленные различной снедью и установленные кувшинами с вином, прямая лестница вела на второй этаж. За столами не стульях с высокими спинками сидели рыцари, поившие лошадей в ручье. В середине, лицом к выходу расположился командир, рядом с ним Мария и Жан.

Вошедший легким наклоном головы поприветствовал пирующих и слегка улыбнулся девушке. Красавица улыбнулась в ответ и кивнула прелестной головкой, украшенной длинными локонами. Граф Карл де Перуа, также равнодушно кивнул приветствуя вошедшего.

Окинув взглядом зал, Мишель заметил отдельно стоящий свободный столик у двери рядом с окном, остальные все были заняты. Здесь собрались как мастеровые, так и купцы, кого застала в пути ночь. Близость границы не располагала к ночлегу за забором, можно было ожидать нападения неприятеля в любой момент.

Как только де Гиз занял свободный столик, к нему подошла полная, румяная девушка в голубом с длинным рукавом платье и красным передником, волосы убраны под красный платок, на ногах туфли с деревянной подошвой, лукавые глаза стрельнули по фигуре графа.

– Что вам угодно ваша милость? – Приветливо спросила она.

– Два прибора на вот эти деньги, – попросил Мишель, положив на стол четыре медных монеты.

Девушка, фыркнув, ссыпала деньги в карман фартука и виляя бёдрами удалилась выполнять заказ.

Вошёл Пьер и придвинув высокий стул, сел рядом.

– Все в лучшем виде, мой господин, лошадь напоена и накормлена, лучшим зерном. Я поговорил с конюхом, и Молнию поставили в конюшню, освободив место где стоял конь одного из оруженосцев приехавшего отряда.

– Надеюсь та не покалечил конюха, – забеспокоился граф.

– Нет, достопочтимый граф, но несколько синяков будут ему напоминать о нашем разговоре. Он так раскричался, что прибежал кузнец со своей ужасной дубинкой, пришлось поговорить и с ним, теперь они оба отдыхают в конюшне, не беспокойтесь, хозяин, им там будет хорошо, я им подложил немного сена.

С этими словами слуга взял с тарелки кусок хлеба и густо посыпав его солью с стоящий тут же солонки, засунул в рот и стал смачно жевать, причмокивая.

Подошла девушке – разносчица, поставила на стол две миски супа, дымящегося паром, деревянные ложки уже лежали здесь же, с опаской посмотрела на Пьера.

Подвинув к себе суп и глядя на девушку, слуга проворчал:

– Чего уставилась, давай бегом неси сюда вина.

Разносчица, побледнев от страха не сдвинулась с места.

– Ты, красавица, не бойся его это с виду он такой грозный, а в душе сама доброта, ты не думай, что, когда он голодный кушает молоденьких девушек, – со смехом успокоил молодой господин.

Стремглав развернувшись та бросилась в сторону кухни.

В ожидании вина Мишель украдкой смотрел в сторону Марии. Взгляды их от времени встречались, и девушка, потупившись и краснея, опускала глаза.

В проем двери вошел высокий, ходой старик в шерстяном грязном халате с накинутым на голову капюшоном, подпоясанным кожаным ремешком, под халатом высовывались обтрепанные суконные штаны, босые ноги покрыты слоем пыли. Седые, нечесаные волосы, спадали на плечи, длинная, до пояса борода и усы скрывали рот, выцветшие глаза из – под густых бровей, внимательно осмотрели зал, с тонкого, горбатого носа свисала капля. Одна из усохших рук держала, перекинутую веревочной петлей через плечо сумку, вторая, сжимала отполированный временем высокий посох.

Несмотря на убогий вид в нем чувствовалась какая – то сила, сила человека, привыкшего повелевать. Видно было, что он с трудом удерживает спину в согнутом состоянии. Открыв сумку, старик пошел по залу, собирая милостыню. Посетители сложили туда, кто хлеб, кто мясо, а кто и медную монетку. Вот нищий подошёл к столу графа.

Мишель, подвинув ногой стул произнес:

– Садись, дедушка, отдохни с дороги, раздели с нами трапезу.

– Большое спасибо, молодой человек, – шепелявым голосом произнес он, ставя посох у стены, скинул накидку, повесил сумку на спинку стула, присел на предложенное место, в нос ударил запах застарелого пота и мочи.

Не обращая на это внимания, де Гиз подвинул к нему миску супа.

– Ешь на здоровье, отец, и расскажи кто ты, как тебя зовут, куда путь держишь, – поинтересовался молодой человек.

Нищий, зачерпнув деревянной ложкой наваристый суп из и отправил в беззубый рот, отломил кусочек хлеба и отправил туда же, прожевав произнес:

– Можешь называть меня Пром, я грек, странник.

Подошла разносчица, поставила на стол два кувшина вина и две кружки. Мишель достал из кошелька ещё две монетки и под укоризненным взглядом слуги, подал девушке.

– Принеси – ка нам красавица, ещё такого прекрасного супа для дедушки и еще вина. И скажи, есть ли у вас свободные комнаты?

Положив монеты в карман и лукаво улыбнувшись, красавица сказала:

– К сожалению, свободных комнат нет, недавно все заняли рыцари, ваша милость, и их оруженосцы, но вы можете переночевать на сеновале.

– Нам не привыкать, – улыбнулась в ответ граф, – идет война и все и везде занято.

– Зато бесплатно, – вставил сержант.

Отправив её за заказом граф, налил вина себе и старику. Пьер же выпил часть своего вина прямо из горлышка, затем стал шумно хлебать суп, который быстро закончился, остаток он выпил через край миски, допил вино, шумно рыгнул.

– Мало того, что сам нищий, так усадил рядом с собой нищего и ещё своего смерда притащил! – возмутился виконт Жан де Мур, перехватив взгляд Мишеля и Марии, – эй, хозяин, выкинь – ка этого смерда во двор, где ему место!

На крик из – за дальней двери выбежал круглый мужичек, волосы неровно подстрижены, маленькие глазки на круглом лице, подбородок гладко выбрит, короткая суконная куртка потеряла цвет от постоянных стирок, рубаха из тонкой шерсти, суконные же штаны, на ногах кожаные ботинки.

Хозяин подошел к столу Мишеля и возмущенно произнес:

– Не место черни среди благородных господ.

– Это мой оруженосец, – пояснил граф.

– Тогда прошу простить, господин, – и переведя взгляд на нищего возмущенно спросил, – а тебя кто сюда пустил, убирайся, пока тебя отсюда не выкинули.

Пром, выпрямив спину и как – то с высока посмотрел на хозяина:

– Меня никто никуда не пускает, я сам прихожу.

Толстяк, подбежав к двери на улицу крикнул в проем

– Эй, Арно, иди – ка сюда быстрее!

Но на его зов никто не пришел. Воин же тем временем достал из ножен клинок и положил его на стол, давая понять, что не себя ни старика в обиду не даст.

– Так, если ты не можешь навести в своем свинарнике порядок, так я это сделаю сам, – виконт вскочил из – за стола и выхватив шпагу направился к столу графа.

Вышедшая из двери кухни, служанка с миской и кувшином, с любопытством наблюдала за развитием событий.

Надо сказать, что шпаги, как дуэльное оружие вошло в обиход недавно. Сначала было стило – тонкий нож студентов для письма на вощаных дощечках, которые они успешно применяли в различных спорах, потом появился стилет, более длинное оружие, предназначенное для поражения рыцарей в сочленение доспехов. Впоследствии, стилет вырос в шпагу.

Не успел он подойти к молодому человеку, как острие палаша уперлось ему в живот.

– Ещё одно движение, виконт, и ваши кишки хозяину придется собирать с пола, – тихо произнес граф.

– Шевалье, только не здесь, во дворе есть великолепная площадка для дуэлей, – неожиданно сиплым голосом предложил хозяин.

Поднявшись, противники вышли на плохо освещенный двор. Впереди, с факелом шагал на коротких ногах хозяин за ним шел возмущенный, с презрительно задранным подбородком и обнажённой шпагой, Жан, чуть приотстав, Мишель, с обнаженным мечом на плече, за ним Пьер с пустыми ножнами, которые ему отдал хозяин. Последним вышел граф Карл де Перуа со словами:

– Виконт Жан и Мария, они помолвлены, венчание состоится по прибытии нас на место, сейчас мы направляемся к её отцу за благословлением, так что граф Мишель ссора может отрицательно сказаться на твоей карьере.

Услышанная новость огорчила молодого человека, ведь Мария понравилась ему.

– На все воля божья, – со вздохом произнес он.

Вслед высыпали и все посетители харчевни, ведь развлечений в то время было мало, хозяин, решил немного заработать на поединке и стол собирать деньги на ставки., большинство ставило на виконта.

Судить дуэль вызвался граф Карл. Встав между противниками, он обратился к ним:

– Я не хочу, чтобы вы убивали друг друга, поэтому предлагаю помириться.

– Он оскорбил меня и поэтому буду биться, – ответил Мишель.

– И я не откажусь от поединка, – также заявил виконт.

– В таком случае бой будет до первой крови, я не хочу терять великолепных бойцов вовремя войны, – предложил тот, отступая в сторону. – Не хочет ли сир де Гиз поменять свое оружие на шпагу, чтобы быть на равных?

Себе шпагу он ещё не купил, так как она стоила очень дорого, а чужой воспользоваться не позволяла гордость.

– Нет, – последовал ответ, хоть шпага длиннее, я привык к своему клинку.

– В таком случае не буду вам мешать. Бой! – Скомандовал он.

Мишель стоял чуть, расставив ноги, палаш на плече. Жак, расстегнув ножны вынул шпагу и отбросив чехол неожиданно атаковал прямым выпадом, целя в плечо.

Хозяин вынес несколько факелов, и зрители образовали круг.

Молодой граф резко перевел клинок в боевое положение, отбивая удар и контратакуя. Виконт, отпрыгнув назад, при этом наступил на конскую лепешку, чуть не упал. Поединок мог бы закончиться, но соперник благородно отступил, положив палаш снова на плечо. Жак незамедлительно атаковал, Мишель легко отбил выпад, острие клинка ринулось вперед, виконт снова отпрыгнул, разрывая дистанцию. Противники обменивались ударами, выискивая слабые места в обороне, клинки, встречались, высекая искры, что говорило о высокой прочности стали из которой они были изготовлены. Вот Жак атаковал, Мишель шагнул в сторону, пропуская рядом с животом острое лезвие, и нанес ответный удар, виконт уклонился, пытаясь шпагой поразить графа, но того на мете уже не оказалась. Разрывая дистанцию, он отступил вглубь двора. Здесь валялся разный хлам: пустые бочки, солома, колода, с воткнутым топором, колеса от телег, вилы, грабли. Мишель ждал виконта возле лежащих граблей, положив палаш на плечо и улыбаясь. Шпажист кинулся вперёд, но, когда клинок почти достиг цели, граф с силой наступил на инструмент, рукоятка ударила нападающего между ног, и тот, со стоном, бросив шпагу, ухватился за промежность.

Молодой человек спокойно вернулся на начальную позицию. Оправившись от боли, виконт поднял клинок, и широко расставляя ноги вернулся на свое место.

– Вы вдели, что поединок он вел не честно, – я не могу продолжать дуэль, но обещаю, как только оправлюсь мы продолжим, – с натугой произнес он.

– Как говорил мой дед граф Петр де Гиз на войне не важно, каким способом ты убьешь врага, – прозвучал ответ.

– Молодой человек, сейчас ты не на войне, ты благородный и тебе не пристало наносить подлые удары, поэтому считаю, что дуэль между виконтом Жаком де Муром и графом Мишелем де Гизом временно не законченным, – провозгласил судья.

Гости с разочарованием стали расходиться, хозяин с сожалением раздавал собранные деньги.

Граф Карл де Перуа, был закаленным в боях ветераном со шрамом на правой щеке, прямым носом, под котором небольшие усики, прямыми тонкими, плотно сжатыми губами и пронзительными серыми глазами. Чуть вытянутое лицо и длинные, черные, прямые волосы до плеч. На нем одет богатый, зеленый, суконный камзол, прошитый золотыми нитями и с перламутровыми пуговицами. На шее золотая цепь с иконкой святого Петра. Узкие брюки из тонкой шерсти, обтягивают крепкие ноги, высокие ботфорты начищены жиром, на задниках шпоры. На пальцах несколько золотых колец, одно с печатью, рукоять шпаги украшена золотом и драгоценными камнями.

– Как звали вашего отца? – Спросил он Мишеля.

– Его звали Иоан, он погиб в бою, когда я только родился.

– Так что же ты сразу не сказал! – Воскликнул граф, обнимая молодого графа, – он был одним из лучших бойцов нашего отряда. Пойдем, я хочу выпить с сыном прославленного Иоана де Гиза.

И приобняв за плечи, повел молодого человека в харчевню.

В зале он усадил его рядом с собой, собственноручно налил вина.

Зал снова заполнялся, за дальним столом все ещё сидели Пьер со стариком, стоял кувшин с вином и миска фасолевого супа.

– Сиры, – обратился граф к соратникам, – перед вами сын проставленного разведчика, которого я встречал только раз в своей жизни. Так давайте же выпьем упокой души его отца графа Иоана де Гиза.

Когда рыцари молча выпили, Карл продолжил:

– Иоан мог без оружия, только руками убрать секрет из трех бойцов, хорошо вооруженных, он работал двумя руками, в правой палаш, а в левой секира.

– Будучи в Крестовом походе его дед с группой крестоносцев в пустыне наткнулись на десяток мертвых арабов, на половине из них не было ран, но его дед, будучи немного врачом, сказал, что они умерли не своей смертью. Среди них нашли странного человека, одетого в черный костюм, он был коротко подстрижен и выбрит, в отличии от арабов, которые никогда не брились, и без головного убора, его желтая кожа выдавала в нем жителя Китая, но крупные, черные глаза говорили об обратном, он был ещё жив, и крестоносцы забрали его к себе в лагерь, в качестве трофея с мертвых дед забрал знаменитую секиру. Петр взялся его лечить, так как тот потерял много крови, он давал ему верблюжье молоко, смешав его со своей кровью. Вскоре странный человек пришел в себя и на ломанном арабском языке назвал свое имя: Ким Чир, его стали звать просто Ким.

Он рассказал, что вышел из племени живущей в горах западного Китая, его соплеменники зарабатывали себе на жизнь охраной караванов и богатых людей, они нанимались за деньги для устранения неугодных, другими словами это было племя убийц ассасинов, заработанные таким способом деньги они отдавали старейшинам и те распределяли средства среди нуждающихся соплеменников, а так как дед поил его своей кровью, то он считает того своим побратимом, и в качестве долга предложил убить любого на кого укажет Петр. Врач отказался, тогда Ким сказал, что научит его своему искусству, с условием, что тот передаст знание только своим детям. Ким исчез, как только передал все, что знал.

С тех пор нет лучших воинов чем потомки Петра, по крайней мере в Европе, хотя некоторые приемы их боя противоречат кодексу чести рыцарей, но достаточно эффективны.

Вновь были наполнены кубки, выпили за Францию и короля. Сервирован стол был гораздо лучше, чем у Мишеля, в центре красовался целиком зажаренный поросенок с яблоком во рту. От него, в знак уважения и отрезал ножку и положил на тарелку молодому воину, граф Карл.

Кто -то из рыцарей попросил показать технику боя на двух мечах, остальные его поддержали. Граф кивнул Пьеру и тот быстро принес палаш и секиру.

Встав в центр зала, воин показал несколько приемов защиты и нападения, клинки с гулом слились в один сверкающий круг.

Вдруг в харчевню вбежал полностью экипированный рыцарь, оставленный на стене для наблюдения за окрестностями, забрало шлема открыто, в одной руке он держал стрелу с наколотом куском кожи, где что -то было написано выжженными буквами.

Мишель со стуком воткнул лезвия в деревянный пол и вытирая пот чистой белой тряпицей, используемой вместо носового платка, оглянулся.