Полная версия
Вербовщик. Подлинная история легендарного нелегала Быстролетова
Пражская полиция взяла новый студенческий союз на заметку, но его деятельности не мешала. В собраниях и изучении марксистской литературы не было ничего противозаконного: представители социал-демократических партий занимали почти половину мест в первом парламенте Чехословакии, и даже компартия с ее революционными идеями существовала легально, хотя и под жестким контролем.
«Тринадцать закопченных труб и тяжелые клубы дыма, медленно ползущие по низкому небу, – вот всё, что видел я каждое утро из окна своей комнатки под крышей большого и холодного дома. Это была рабочая окраина Праги. Год двадцать третий…».
Так начинается повесть Быстролетова «Путешествие на край ночи». Образ впечатляющий, но не более чем художественный. Известно, что в конце 1923 года Дмитрий проживал на улице Добровского, 22. Это Винограды – пражский центр. Наверное, он снимал самую простую комнату. Вполне вероятно, что подрабатывал частными уроками и рытьем могил на кладбище. Но всё же не бедствовал, считая каждую монетку. По возвращении в Прагу он начал получать пособие от Комитета по обеспечению образования русских студентов – пусть так называемое частичное (не более 475 крон в месяц), но все-таки достаточное для скромной жизни. И если, став агентом советской разведки, Быстролетов быстро перестал стесняться дорогих костюмов и ресторанов, объясняя себе эти траты необходимостью изучить нравы и быт противника, то о пособии желал забыть, как о позорном клейме. В «Путешествии на край ночи» он утверждал, что из принципа отказался от стипендии. На самом деле Дмитрия Быстролетова лишили пособия в июле 1925 года по причине неуспеваемости.[127] Впрочем, в то время ему было совсем не до учебы.
* * *«Воля России» не преувеличивала: Союз студентов-граждан РСФСР окружили стеной строжайшего бойкота. Только люди малодушные и подлые могут поддерживать эту «контору», заявляли в Союзе русских студентов. Крепкие и стойкие, и все, в ком не заглохла подлинная любовь к страдающей родине, обязаны быть настороже и бороться против врагов России. В сентябре 1923 года лидеры СРС постановили: те, кто не желает проводить бойкот, должны покинуть его ряды. На словах осуждая насилие, они сложили с себя ответственность за эксцессы в отношении сменовеховцев, ссылаясь на настроения в студенческой среде и отсутствие возможности их сдерживать.
«Продавшихся коммунистам» при любом случае оскорбляли на улицах, в общежитиях и учебных заведениях. Однажды ночью Штерна подкараулили на мосту и попытались сбросили в реку, он еле спасся от нападавших. На Русском юридическом факультете староста Ядринцев, в прошлом штабс-капитан – военный летчик, настаивал на бойкоте. Приват-доцент Шахматов, преподававший историю русского права (в штабе Деникина он служил подпоручиком), на семинаре отказался общаться с членом союза советских студентов, обозвав его большевистским прихвостнем.
Демократическое крыло ОРЭСО, сформировавшее после съезда Объединение русских демократических студенческих организаций с центром в Праге, зазывало к себе «лиц различных политических оттенков, разделяющих национально-демократическую платформу» – за исключением, опять же, сменовеховцев. Однако вместо сплочения случился раскол. В январе 1924 года из Русского студенческого союза «вследствие различия взглядов по некоторым вопросам идеологии и тактики» отделилась группа, создавшая Русский демократический студенческий союз (одним из его основателей был Сергей Эфрон). Обозначив свое непримиримое отношение как к большевистскому режиму, так и к реакционным эмигрантским мечтаниям, она заверила, что новая Россия станет страной демократии:
«Вера в светлое будущее России неразрывно связана с убеждением, что пережитая ей революция есть не губящая катастрофа, а возрождающая».
Революция была следствием накопившихся ошибок прошлого, но теперь есть надежда на преобразующие творческие силы народа.
Лидеры правого крыла продолжали настаивать, что революция была губительным, бессмысленным бунтом, которому нет никакого оправдания. Однако и по этой, казалось бы, прочной стороне эмигрантского сообщества пошли трещины. Зимой 1924 года в Союзе русских студентов образовалась Национально-прогрессивная группа. Российское государство, разъясняли ее учредители, должно быть единым, построенным на началах здорового демократизма и гражданской справедливости, уважении к культурно-национальным запросам народов, его составляющих, и признании свободы личности. Конкретную же форму государственного устройства выберет сам народ. Объединение демократических студенческих организаций, со своей стороны, провозглашало своей целью возрождение России на основах народовластия, законности, социальной справедливости, признания ценности человеческой личности и уважения к национальной культуре и историческому прошлому русского народа. Как говорится, найдите десять отличий…
Меж тем в Праге появился еще и Союз труда. Пока одни студенты-эмигранты спорили об основах и формах возрождения родины, другие думали о приземленном будущем, которое стремительно становилось настоящим. «Русские студенты, заканчивающие свое образование в Чехословакии, должны будут не сегодня-завтра покинуть стены “альма матэр”, чтобы стать на путь самостоятельного существования, – писала пражская газета «Огни». – Путь, который лежит перед ними, полон неизвестности». Союз труда вознамерился помогать выпускникам искать работу по специальности. Никакой политики, кроме одного пункта – невозможность возвращения в Россию, пока там существует советская власть. Когда и как она сменится или переродится – этот вопрос был оставлен за скобками.[128]
Возвращенцы, в общем-то, поставили эмигрантскому студенчеству верный диагноз: глубокий психологический кризис. Допускали ли они, что сами могут заблуждаться и обмануться в своих ожиданиях? Ни в коей мере:
«Многое, может быть, не удовлетворяет в нынешней России, – но она наша родина…»
Никто из них не мог даже предположить, в какое царство страха превратится страна, куда они стремились вернуться. Что тот образ, которым правые и левые эмигранты пугали колеблющихся – сомнительный в середине 1920-х, период большевистского либерализма, – через несколько лет станет реальностью. Основатели Союза студентов-граждан РСФСР найдут для себя на родине занятия по способностям и будут – до поры, до времени – нужными людьми. Один лишь Николай Былов, увлекшись иными политическими идеями, останется в Европе, не подозревая, что тем самым сохранит себе жизнь. Но и у него все-таки промелькнет сожаление о том, что не поехал в Советскую Россию.[129]
А пока правление союза ведет переписку с Центральным бюро Пролетстуда СССР и консультируется с полпредством относительно своей активности в Чехословакии.
«Наши студенты стали по определенному плану проявлять интерес к чешской академической и культурной жизни, завязывать связи с различного рода студенческими и общественными организациями, – сообщал в Москву секретарь полпредства Сергей Александровский. – Этим подсказывается чехам вывод, что если они ищут проводников правильной информации о себе в России, то таким проводником может стать не эмигрантское студенчество, возвращение которого в Россию больше, чем гадательно, а студенты из Союза студентов-граждан РСФСР, уже вооруженные советскими паспортами… Для того, чтобы… выбить эмиграцию из седла, было бы крайне необходимо всеми силами стремиться к укреплению живой связи между Союзом студентов-граждан РСФСР и ЦБ пролетарского студенчества».
Летом 1924 года Пролетстуд организовал для двенадцати эмигрантов практику на различных промышленных предприятиях СССР – всем перед возвращением в Чехословакию оформили советские загранпаспорта. Москва давала понять: стране социализма нужны образованные люди, готовые работать на благо народа.[130]
Если бы студенту Штерну кто-нибудь напророчил, что по возвращении в СССР, прежде поработав еще и по дипломатической части в Берлине, он возглавит один из отделов НКИД – тот, наверное, удивился бы, но поверил в такую возможность. Если бы провидец добавил, что в 1937-м Давида Штерна, автора нескольких антифашистских повестей, арестуют как немецкого шпиона – то молча развернулся бы и пошел прочь от этого человека, как от сумасшедшего. Или гнусного провокатора.
* * *В «Путешествии на край ночи» Дмитрий Быстролетов так изложил свое кредо времен пражского взросления:
«Выше всего я ставлю человеческое достоинство, свободную личность – за нее в себе и в других борюсь… Смысл жизни нахожу в раскрытии самого себя. Ступеней раскрытия три: начальная – учение, средняя – труд, высшая – борьба. В учении, труде и борьбе раскрываются богатства личности, в этом – жизнь. Высшая форма ее – борьба, подготовленная знанием и трудом… Моя борьба должна освобождать мир, вместе с тем и самого борца, ибо труднее всего победить самого себя. Если “вперед”, то обязательно “за свободу!”».[131]
Сделаем поправку на эффект ретроспекции, нередко выдающей за изначальные убеждения и мотивы то, что человек осознал и принял для себя шаг за шагом. О чем можно сказать с уверенностью – Быстролетов жил тогда чувством протеста, и искал себя, свое место в настоящем и будущем именно через протест.
В апреле 1924 года он напечатал в «Komunisticka revue» статью[132] о Достоевском, ниспровергнув кумира юности. Поводом стала публикация в журнале «Proletkult», где творчество русского писателя, выходца из дворянского сословия, оценивалось как чуждое и вредное для пролетариата. Да, соглашался Быстролетов, он чужд, но не по причине социального происхождения. Достоевский был отвергнут своим классом, но и не прибился к буржуазии. Его творчество типично для капиталистического общества – это творчество художника-индивидуалиста, чуждого коллективизму и объективному наблюдению за окружающей средой, замкнутого в собственном «я» и черпающего из него материал для своего дела. Идеалист в молодости, Достоевский, пройдя через каторгу и пережив всевозможные мучения, превратился в типичного представителя идеологии «последнего человека» – то есть деклассированных элементов. Люмпен-пролетариат, чрезвычайно разнообразный по происхождению, асоциален, анархичен и враждебен революционной идеологии. Достоевский направил свой талант литератора на изучение социального падения, однако «униженные и оскорбленные» для него не более чем материал для наблюдений. Каторга породила у него болезненный интерес к психологии преступления и природе зла. «Когда он говорит от имени зла – он удивительно оригинален, чрезвычайно выразителен, поразительно умен. Его герои зла незабываемы для читателя. Но как только начинает создавать “положительный идеал”, то становится до жалости банальным. Образы “добрых” ему вообще не удаются. Мышкин, Алеша, Зосима и другие – все они напоминают манекены, а не живых людей». Его слова о всеобщей любви и евангельском смирении неубедительны, это не более чем выходной костюм, под которым он скрывает, в том числе от самого себя, свои настоящие симпатии. Прячет куртку каторжника, искалеченного жизнью. Поэтому у Достоевского нечему научиться тем, чья цель – участвовать в преобразовании общества.[133]
«Я наблюдал Быстролетова почти два года – и видел, что это еще мальчишка, очень горячий, увлекающийся, фантазер, – вспоминал Сергей Александровский[134]. – Я думаю, он совершенно искренне принял революцию и коммунизм».[135]
Это стремительное погружение в идеологию социализма больше похоже на выбор сердца, чем рассудка. Выбор человека, не сжившегося с нарочитой пристойностью и глубоким прагматизмом буржуазного мира, в который к тому же попал чужаком. В глубине души Дмитрий оставался романтиком-бунтарем. Не случайно любимым поэтом «горячего мальчишки» был Николай Гумилёв[136] – любимым настолько, что, когда в одном из сибирских лагерей Быстролетов повстречает его сына, то вместе с ним полночи проведет за поочередным чтением наизусть гумилевских стихов.[137]
Сознание собственной правоты закаляется в борьбе за свои взгляды. Рано или поздно противостояние «белых» и «красных» студентов должно было вылиться в стычку – стенка на стенку. Что и случилось в начале ноября 1924 года. В Прагу на несколько дней приехал Павел Милюков – некогда влиятельный российский политик, а ныне редактор авторитетной эмигрантской газеты «Последние новости». Лидеры Демократического студенческого союза пригласили его выступить с лекцией «О белом движении». Милюков читал ее в Париже, и этот первый исторический анализ причин, хода и итогов гражданской войны вызвал огромный интерес в эмигрантской среде. Зал Народного дома на Виноградах едва вместил всех желающих. После лекции намечались прения, и представители союза советских студентов попросили предоставить им слово. «Мы можем дискутировать с монархистами, но не с вами», – ответил ведущий, и тогда Быстролетов во всеуслышание заявил, что их группа в знак протеста покидает собрание. Но уйти просто так «предателям» не дали. Галлиполийцы ринулись в атаку и вовлекли других эмигрантов. «Красные» отбивались, и в разгоревшейся драке больше других досталось Дмитрию.[138]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Д.А.Быстролетов. Путешествие на край ночи // Пир бессмертных. Т.II. М., 2011. С. 104–105.
2
П.Г.Громушкин. Разведка: люди, портреты, судьбы. М., 2002. С. 133, 140.
3
В.А.Аграновский. Профессия: иностранец. М., 2000. С. 183.
4
В.А.Аграновский. Профессия: иностранец. М., 2000. С. 186.
5
Д.А.Быстролетов. Залог бессмертия // Пир бессмертных. Т.I. М., 2011. С. 9.
6
Там же, с. 60–61.
7
Д.А.Быстролетов. Шелковая нить // Пир бессмертных. Т.II. М., 2011. С. 446.
8
Здесь и далее цитируются фрагменты воспоминаний Быстролетова о детстве и юности из повести «Шелковая нить» (см.: Д.Быстролетов. Пир бессмертных. Т.II. М., 2011. С. 352–360).
9
РГАЭ. Ф. 870, оп. 242, д. 10670, л. 6.
10
РГИА. Ф. 806, оп. 18, д. 663; РГИА.Ф. 1343, оп. 44, д. 630; ГАСК. Ф. 135, оп. 78, д. 562; «Ставропольские епархиальные ведомости», № 12–13 за 1873 г., № 8 за 1887 г.
11
Пир бессмертных. Т.II. С. 355.
12
Отчет попечителя Кавказского учебного округа за 1887 г. Тифлис, 1888; ГАРФ. Ф. 102, оп. 99, д. 539.
13
ГАРФ. Ф. 63, оп. 20, д. 203, л. 165.
14
Пир бессмертных. Т.II. С. 356–357.
15
«Русский провинциальный некрополь». Т.1. М., 1914. С. 861; Запись о документах В.Н.Какориной в списке поручений графа Л.Н.Толстого за июнь 1910 года // Полное собрание сочинений. Т. 82. М., 1956. С. 245.
16
Источники сведений о Толстых: В.В.Руммель. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т.2. СПб, 1886; ГАРФ. Ф. 109, оп. 173, д. 82; адресные книги «Вся Москва» на 1884, 1887, 1898–1902 гг. В справочниках 1903–1905 гг. указаны разные адреса графа Александра Николаевича Толстого: «Вся Москва» – дом Бурова в Трехгорном переулке, «Адрес-календарь города Москвы» – домовладение в Большом Сергиевском переулке. С 1908 г. он в адресных книгах не упоминается.
17
Пир бессмертных. Т.II. С. 358.
18
Основные источники сведений о С.А.Скирмунте: ГАРФ. Ф. 63, оп. 20, д. 203 (документы Охранного отделения за 1900–1915 гг.); ГАРК. Ф. 100, оп. 1, д. 2221 (документы Инспекции народных училищ Таврической губернии).
19
Все даты до 1919 года приводятся по старому стилю.
20
ГАРФ. Ф. 102, оп. 99, д. 539, л. 4,7.
21
Источники сведений об А.И.Пезе-де-Корваль: столичные и провинциальные газеты 1869, 1877–1880, 1887, 1906, 1909 гг.; адресные книги «Весь Петербург» за 1905–1908 гг.; отчет «1890 год в сельскохозяйственном отношении»; Л.И.Баклыков. История курорта Анапа. Ч. 1. Краснодар, 1999.
22
Пир бессмертных. Т.II. С. 394.
23
Журналы и постановления Перекопского уездного земского собрания. Перекоп, 1904 (С. 123), 1907 (С. 63, 67, 219), 1908 (С. 80).
24
С.С.Милашов. Комментарии // Д.А.Быстролетов. Пир бессмертных. Том V. М., 2012. С. 232.
25
Государственный музей политической истории России, инв.н. IV-3968, IV-3969, IV-3971 (часть фотографий, рисунков, рукописей и документов Д.А.Быстролетова хранится в фондах этого музея).
26
Кавказский календарь на 1910 год. Тифлис, 1909.
27
Пир бессмертных. Т.II. С. 392.
28
К.Д.Быстролетова значится в списках преподавателей гимназии, опубликованных в «Кубанском календаре» на 1912-й, 1913-й и 1914 годы.
29
Пир бессмертных. Т.II. С.394–395.
30
Дата указана в материалах следственного дела Быстролетова. Существует ошибочная версия, основанная на некоторых фрагментах его повестей и сюжетах рисунков, согласно которой он якобы учился в Севастополе в Морском кадетском корпусе, участвовал в военных операциях на Черном море (в истории МКК, открывшегося в 1916 г., таких случаев не было) и лишь потом поступил в Анапскую мореходную школу.
31
Там же. С. 396.
32
Там же. С. 358–359.
33
РГИА. Ф. 1343, оп. 35, 36, 42, 48, 50, 53; Ф.1412, оп. 2, 18, 29–32.
34
РГИА. Ф. 1343, оп. 44, д. 630, л. 1, 6об.; Ф.1343, оп. 52, д. 1905, 1906.
35
Кавказский календарь на 1917 год. Тифлис, 1916. Список медперсонала лазарета опубликован в статье В.Г.Василенко «Развитие здравоохранения в Армавире в конце ХIХ – начале ХХ вв.» («Вопросы южнороссийской истории», вып. 14, 2008).
36
Пир бессмертных. Т.II. С. 398
37
Из следственных показаний Д.А.Быстролетова. ЦА ФСБ России. Д. Р-4219, т. 1, л. 141–142.
38
О.И.Пантюхов. О днях былых. Maplewood, 1969. С. 267–268.
39
Пир бессмертных. Т.II. С. 396.
40
Там же. С. 397.
41
Из трудового списка Д.А.Быстролетова. РГАЭ. Ф. 870, оп. 242, д. 10670, л. 12.
42
Случай с подлодкой описан в незаконченной автобиографической повести (публикация в «Пире бессмертных». Т. VII. 2012).
43
Здесь и далее: Е.Ю.Кузьмина-Караваева. Как я была городским головой // Избранное. М., 1991.
44
Пир бессмертных. Т.II. С. 400.
45
Шелковая нить // Пир бессмертных. Т.II. С. 399–400.
46
РНБ, отдел рукописей. Ф. 1334, ед. хр.21–33. Рисунки сохранила К.Д.Быстролетова.
47
С марта 1919 г. по февраль 1920 г. автор возглавлял Отдел пропаганды при правительстве ВСЮР, затем эвакуировался в Константинополь.
48
К.Н.Соколов. Правление генерала Деникина. Из воспоминаний. София, 1921. С. 24.
49
Кузьмина-Караваева также писала, что генерал Покровский, взяв Анапу, сразу поставил виселицу: «Началась расправа с большевиками и вообще со всеми, на кого у кого-либо была охота доносить».
50
Пир бессмертных. Т.II. С. 400.
51
Подпольная офицерская организация, планировавшая восстание в Анапе, привлекла к подготовке группу скаутов и во время наступления деникинцев выдала им оружие. Однако большевики оставили город без боя.
52
Р.В.Полчанинов. Памяти В.А.Темномерова // «Единение» (Мельбурн). 20.10.1989.
53
Пир бессмертных. Т.II. Шелковая нить. С. 445.
54
М.Кшесинская. Воспоминания. М., 1992. С. 207–212.
55
ГМПИР, инв.н. Ф.III-43374.
56
ЦА ФСБ. Д. Р-4219, т. 1, л. 113–115, 342, т. 2, л. 26–27. Воспоминания Д.А.Быстролетова о гражданской войне, службе на «Рионе», побеге в Турцию, случайном возвращении в Крым и новом бегстве в Константинополь – см.: Пир бессмертных. Т.II. С. 400–406, 413–432.
57
Добровольный флот – подконтрольное правительству морское судоходное общество, основанное на добровольные пожертвования в 1878 году; в 1925 году включено в состав Совторгфлота.
58
Воспоминания контр-адмирала С.В.Евдокимова. Архив Дома русского зарубежья (Москва). Ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 38об; Список судовой команды военного транспорта «Рион». РГА ВМФ. Ф. Р-338, оп. 1, д. 76, л. 30; П.А.Варнек. Образование флота Добровольческой армии // «Военная быль» (Париж). 1974. Сентябрь (№ 129); С.Гордеев. Флот Юга России / Моряки в Гражданской войне. М., 2000. С. 63–64.
59
М. фон Кубе. Памяти А.В.Городыского // «Морской журнал» (Прага). 1933. № 2.
60
«Черноморские губернские ведомости» (Новороссийск). 1919. 11, 15 авг.
61
«Юг» (Севастополь). 1919. 24 авг., 08, 10, 13, 19 сент.
62
«Юг». 1919. 24 сент.; «Крымский вестник». 1919. 15 дек.; из черновика автобиографической повести Д.А.Быстролетова («Пир бессмертных». Т. VII, С. 364).
63
«Юг». 1919. 03 окт.
64
Д.В.Ненюков. От Мировой до Гражданской войны. М., 2014. С. 227.
65
Здесь и выше цит. по: «Юг». 1919. 24, 29 окт., 7, 17, 19, 27 нояб., 31 дек; «Крымский вестник». 1919. 11, 14 дек.
66
В повести «Шелковая нить» Быстролетов описал это происшествие с преувеличенным драматизмом, придумав к тому же многие детали.
67
РГА ВМФ. Ф. Р-2092, оп. 1., д. 4, л. 9-9об.
68
Пир бессмертных. Т.II. С. 402–403.
69
Беженское житье // «Русское эхо» (Константинополь). 1920. 28 (15) марта.
70
Пир бессмертных. Т.II. С. 403.
71
РГАЭ. Ф. 870, оп. 242, д. 10670, л. 12 (трудовой список был оформлен в 1927 г. в торгпредстве СССР в Чехословакии, бланк заполнял сам Быстролетов).
72
ГА РФ. Ф. Р-4446, оп. 1, д. 7; Ф. Р-4847, оп. 1, д. 5; РГИА. Ф. 98. оп. 6, д. 281.
73
Пир бессмертных. Т.II. С. 392–393.
74
Быстролетов в своих воспоминаниях называет реальные имена капитана шхуны и членов команды – мотористов Мартина Курмана, Августа Планка и матроса Христо Папагора (все они вернулись в Константинополь).
75
ГАРФ. Ф. Р5807, оп. 1, д. 905, л. 1–1об, 8, 28.
76
РГА ВМФ. Ф. Р-363, оп. 1. д.503 и др.; В.В.Лобыцын. Бизертинский морской сборник 1921–1922 гг. М., 2003. С. 294; Воспоминания С.В.Евдокимова. Архив ДРЗ. Ф. 32, оп. 1, д. 3, л. 42об–43 (в конце 1921–1922 гг. контр-адмирал Евдокимов занимал пост директора общества «Шхуна»).
77
В ответ на оккупацию Константинополя и роспуск турецкого парламента генерал Мустафа Кемаль созвал Великое национальное собрание, провозгласил республику и продолжил войну с Арменией на Кавказе, Грецией в Малой Азии и войсками Антанты в центральной Турции.
78
Пир бессмертных. Т.II. Шелковая нить. С. 404–405.
79
Бывший солист императорских театров Леонид Собинов, оставшийся в Крыму, в ноябре 1920 – апреле 1921 г. руководил подотделом искусств Севастопольского отдела Наробраза.
80
Там же. С. 418.
81
«Прошу доложить т. Дзержинскому». Симферополь, 2016. С. 125.
82
Отраслевой государственный архив Службы безопасности Украины. Ф. 6, оп. 6, д. 61, л. 123–127.
83
РГА ВМФ. Ф. Р-69, оп. 1, д. 2, л. 2, 4.
84
РГАЭ. Ф. 870, оп. 242, д. 10670, л. 6–7.
85
Пир бессмертных. Т.II. С. 423–425.
86
Пир бессмертных. Т.II. Шелковая нить. С. 425–426.
