Без тени над горизонтом

– Воин?

– Да, он бог войны и победы, но глаз отдал по доброй воли.

– Что обозначает эта пустая руна Одина?

– Если мне не изменяет память, значение её таково, что за всё надо платить, придется ответить, и расплата неминуема. Это символ пустоты, призыв к поступку, к действию. Вижу, Степан Кузьмич, я вам совсем не помогла.

– Что вы, Вероника Владимировна. То о чем вы рассказали для меня настоящий темный лес. Благодаря вам, я стал интересоваться астрономией. Вот пришлось почитать про пояс Койпера и карликовые планеты.

– Здорово. Вам это понадобилось для дела?

Кошкин достал ежедневник Волошиной и прочел запись на странице февраля, «Сотворенный и так не сейчас открытый миру Орк. что ещё ему надо, ведь у него есть единственный спутник». Вероника внимательно рассматривала написанное.

– Степан Кузьмич, вам не кажется странным то, что после Орка стоит точка и предложение продолжается с маленькой буквы? Создается ощущение, что это какое-то сокращение. Более длинное слово, сокращенное до трех букв.

Кошкин уставился в написанное. Такая мысль, почему то не приходила ему в голову. Он смотрел на эту точку и видел её впервые. Вероника продолжала рассуждать вслух.

– Орк… с единственны спутником, что ещё ему надо? Не сейчас открытый миру. Февраль. Степан Кузьмич, это не имеет никакого отношения к астрономии и к карликовым планетам. Помните скандальную историю шоу бизнеса. Кажется, она и произошла в феврале. Когда два известных лица сочетались узами брака, по утверждению журналистов, за границей нашей Родины.

– Да что-то такое было. Садом с Гоморрой, в какое время живем.

– Всё бы ничего, если бы один из них не баллотировался в депутаты.

– Оркин!

– Господин Оркин, имеющий семью, двоих детей и единственного спутника, проживающего сейчас за границей.

Степан Кузьмич уже со знанием дела отыскал руну, которая была изображена на мартовской странице записной книжки Рагны Волошиной, около отравленного императора – глупца и пододвинул её Веронике.

– А эта что означает?

– Руна Перт, постижение истины, открытие тайны, прохождение через состояние потери для нового возрождения. Только надо перевернуть, чтобы края линий смотрели вправо.

– А если будут смотреть влево?

– Тогда эта руна называется перевернутой. Нет сожалений об уходящем, измена, разрыв между партнерами.

– Да, сплошная мистика.

– Как в прошлом деле с французским наследством.

– Только у той мистики были имя и фамилия и российский паспорт.

– У этой, скорее всего такие же атрибуты. Для вас уже становится доброй традицией такие головоломки, следователь по особо тайным делам.

– Давайте пить кофе и срывать цветы удовольствия для души и желудка.

– Да, что касается руны, Перт, она имеет женский характер.

– Как это?

– Эта руна связана с Фригг, женой Одина. Так что, уважаемый сыщик cherchez la femme, как говорят французы, ищите женщину.

– Вот и недостающее звено, хотя жена Цезаря вне подозрений. Благодарю. Dans le silence d'une voix.

– Совершенно точно, у тишины есть голос и своя молитва.

Заступница небесная (из дневника воспитателя)

Ничего и никого не бойся.

Матерь Божию зови на помощь. Враги Её боятся.

Она согреет твоё сердце, откроет для тебя

в нём новое зрение и новый смысл всего,

и отженет врагов.

Архимандрит Иоанн Крестьянкин.

1395 год. Тамерлан напал на Русь. Железный Хромец Тимур, не знающий поражений, разгромив Золотую Орду, вторгся в Елец. Город был сожжен. Слава о жестокости Тамерлана страхом сковала Русь. «Апофеозом войны» на захваченных и порабощенных территориях были пирамиды из десятков тысяч человеческих черепов. Для того чтобы в своих смертоносных походах форсировать реки, Железный Хромец сгонял местных жителей и засыпал их телами реку.

Великий князь московский Василий понимает, что сил победить двухтысячное великое войско эмира, у Руси нет. С мольбой он обращает взор к небу и вспоминает о чудотворной иконе Владимирской Божией Матери, заступницы земли русской, находящейся во Владимире.

Жаркий август, по дороге из Владимира в Москву идут люди, и нет им числа. Во главе процессии торжественно возвышается над людским морем икона Владимирской Божией Матери, древняя реликвия Рюриковичей. Две недели долгого пути. Во всех храмах Москвы служат молебен этой святыни, и весь город припадет перед нею на колени, взывая о заступничестве и помощи. Историки потом напишут, что это было время великого покаяния Руси, когда все в молитве обретали веру.

На рассвете Тамерлан повернул свои войска и покинул предел земли русской, так и не вступив в ратный бой. Перед тем как принять такое неожиданное решение он пригласит к себе толмачей и поведает им свой сон. А снилась ему женщина, с сияющим облаком над головой. Подняла она руку правую и сказала тихо и повелительно: «Не ходи дальше, ибо это мой предел и мой народ».

Вот мы стоим перед ней завороженные в домовом храме Третьяковской галереи. Девять веков она хранит нашу землю. За это время икону несколько раз поновляли, почти всю, кроме двух мест. Дошедшие до нас лики Богородицы и младенца, те первозданные, которые по преданиям написаны Евангелистом Лукой на доске стола, за которым трапезничали Мария, Иосиф и младенец Иисус.

В 1480 году, когда ордынский хан Ахмат напал на Русь, чудотворную икону, как и прежде, принесут в Москву и на этот раз, она навсегда останется в Успенском соборе Московского Кремля. После стояние на реке Угре, при котором войска противников так и не вступили в бой, Русь освободиться от татаро-монгольского ига.

      Теплый взгляд Богоматери из глубины веков. Молчим чудесным молчанием. Что – то незримое происходит с каждым. Слезы подступают, хотя на душе светло. Какие у ребят прекрасные лица!

Уходить не хотелось. Вышли на улицу, стоим, взялись за руки. А мысленно ещё там, не отпускает.

Дорогие мои, обращайте свой взор к Богородице. Сверяйте свои поступки и свои свершения перед ликом её, прощая или порицая себя вчерашнего. Здесь наша совесть в Вере и Нравственности. Здесь наша крепость, наша правда и причастность к единению.

Пророчества      

Степан Кузьмич с комфортом расположился с чашечкой утреннего кофе на небольшой уютной кухне. Его супруга Евдокия ещё спала. Следователь Кошкин любил ранние подъемы, на свежую голову лучше думалось. Проведя блиц разминку с гантелями на балконе, наполненный свежим воздухом и бодростью духа, он достал из холодильника блюдце с кусочками голландского сыра и предался раздумью.

Итак, что мы имеем? Ежедневник хранил явно не свойственную документам такого толка информацию. Там не было планов и констатации каких-то событий. Неожиданно для себя, Степан Кузьмич понял, что именно ему напоминают эти записи. Это были самые, что ни есть предсказания. С такого рода вещами сыщик сталкивался впервые.

Первым порывом было желание закрыть эту странную записную книжку и не тратить время попусту, но что-то останавливало. И это не было любопытство. Какой – то магнетизм подчерка погибшей женщины, заставлял вчитываться в эти буквы и символы, укрепляя желание постичь написанное.

На кухню вошла сонная Евдокия. В отличие от мужа, она не была жаворонком. Но позволить себе, чтобы её Степушка абы как завтракал, не могла.

Поцеловав мужа в макушку вместо «Доброго утра», надев передник, принялась за стряпню. И уже через несколько минут небольшая кухня наполнилась чудесными ароматами золоченых блинов, в которые Евдокия с легкостью заворачивала творог и кусочки фруктов. К одинокому сырному блюдцу на столе прибывали блинные конвертики, ломтики буженины и соленого лосося, сметана, зелень, вареное яйцо в подстаканнике, превращая пространство в шведский стол. Сочетание вкусов сладковатого блина и малосоленой красной рыбки впечатляли не только глаз, но и желудок своим гастрономическим контрастом.

Счастье у всех бывает разным. У Евдокии и Степана Кошкиных, оно выглядело так. Дети, внуки, сами здоровы и, Слава Богу. Проснулся, увидел причину для счастья и живи.

– Степ, давай я тебе молока горячего подолью?

– Нет, спасибо, хочу черный. Дунь, а ты веришь в пророчества?

– В чьи?

– Не в чьи, в принципе.

– Не знаю. Конечно, всяких шарлатанов пруд пруди, но если в принципе, они все одно предсказывают.

– Это, какое одно?

– Изничтожит человек землю. А она же живой организм. Мы все одно целое. Начнутся всякие бедствия, войны не прекратятся. А потом на Волге родится младенец, который вернет нас к духовному пути и люди спасутся.

– Про младенца, откуда узнала?

– Да уж и не вспомню.

– А как же конец света?

– И об этом тоже одинаково. Вот как только человек научится себя клонировать, побеспокоит душу, так сказать присвоит себе имя Бога, тут и будет для многих конец.

– Да, невероятно, из одной клеточки, можно в лабораторных условиях создать точную копию. Как ты говоришь, побеспокоят душу? Вероятно, что же ей придется выбирать, в каком из своих тел находиться.

– Страшно, Степ. Да, забыла совсем, ещё встреча будет.

– С кем?

– Как с кем, с ним, с инопланетным разумом. А ты что в них не веришь?

– В инопланетян что ли?

– Ага, в пришельцев.

– Нет.

– Напрасно.

– Это ещё почему?

– Потому что, Степ, они, скорее всего, есть, просто с нами не контактируют. Мы для них, как мухи для нас, не интересны.

– Из чего это следует?

– А из того, из Луны. Почему все перестали туда летать, сам подумай. Столько денег потратили, космических кораблей настроили. Американцы флаг вкопали, на весь мир растрезвонили и всё, больше туда ни ногой. А всё почему?

– Ну, Дунь, сдаюсь.

– Им там сказали, мол, берите свой флаг и дуйте отсюда быстренько.

Дружный смех четы Кошкиных в это прекрасное воскресное утро прервала трель мобильника сыщика. Из видавшей виды потертой черной папки Степана Кузьмича мелодией Рыбникова из «Барона Мюнхгаузена» ожил телефон.

– Степ, не бери, выходной же. И пророчеств не надо, проблемы звонят.

Не то чтобы Степан Кузьмич не любил отдохнуть, но существуют такие профессии, которые не отпускают даже в выходной, ранним утром в собственном доме. Звонили не проблемы, а начальство следователя Кошкина, хотя Евдокия вот уже несколько лет эти два понятия не разделяла.

Дмитрий Сергеевич предложил сыщику сесть, так как информация, которую он собирался сообщить Кошкину в эти ранние часы, требовала устойчивого положения в пространстве.

– Степ, у тебя такой вид, как-будто ты что-то потерял, или у тебя что-то украли.

– Ты не поверишь, но можно и так сказать. Женщина, которая погибла, совсем не та женщина.

– Как это?

– Несколько дней я пытаюсь понять, почему, в связи с чем, при каких обстоятельствах погибла в своем загородном доме гражданка Волошина. А это совсем другая гражданка.

– Ой, а кто?

Степан Кузьмич вздохнул и начал с удвоенной силой уплетать блины, запивая уже остывшим кофе.

– Да кто ж его знает, Дунь, кто-то, но уж точно не пришедшая из космоса, инопланетянка.

В течение часа перезвонил грустный человек. Ничего не объясняя, он освободил Степана Кузьмича от выполнения его просьбы. Казалось бы, ну, что тебе ещё надо старина Кошкин, отдыхай со своей заботливой Евдокией. Тем более, что на кухне уже начался процесс приготовления божественной солянки, которую Степан Кузьмич уважал ещё со времен юности. С годами количество ингредиентов блюда увеличивалось, качественно возрастала мясная составляющая, добавился язык и финский сервелат, маслины. Но даже в те далекие советские годы это блюдо, со вкусом приготовленной по ГОСТу докторской колбасы казалось божественным. Чуечка не давала покоя. Сам не ведая зачем, потакая интуиции, Степан Кузьмич, прежде чем вернуть ключи, поехал на квартиру Рагны Волошиной.

Что он там хотел найти? Ответы на свои раздумья. Пытаясь представить эту женщину, её быт, её жизнь, её мысли, Кошкин, в отличие от всех остальных сомневался в том, что она не на пути в мир мертвых. Предчувствие, пророчество, наваждение какое-то, но он смотрел на её фотографию и понимал, что по Земле она уже, скорее всего давно не ходит.

Мы замахнулись на великое или «Спать хочется»

(из дневника воспитателя)

Замахнись на невозможное.

Перемахни несколько ступенек,

раз уж по воле судьбы оказалась у подножия.

Лезь вверх, пока не выдернули лестницу.

Будет страшно – помолись, но не отступай.

Пауло Коэльо.

Читали Чехова «Спать хочется». Какая пронзительная проза жизни. История девочки – подростка, которая будучи прислугой и нянькой, хозяйскому сыну, совершенно иступленная его криком, уставшая от работы и побоев хозяина, задушила малыша.

После прочтения, долго молчали. Что тут скажешь? Убийца эта Варя? Безусловно. Но она же ещё ребенок. Разве она хотела его убивать? Ребята волнуются, думают. Она просто хотела тишины, хотела, чтобы он, наконец, перестал плакать. Разве могла тринадцатилетняя девочка вынести тяготы взрослой жизни? Она качала его в полумраке комнаты до тех пор, пока руки не занемели, уговаривала, улюлюкала, плакала, валилась от сна и усталости и…

«Она не может шевельнуть ни веками, ни губами, и ей кажется, что лицо её высохло и одеревенело, что голова стала маленькой, как булавочная головка». Гениальный мастер слова, Антон Павлович, браво!

Ребята решили поставить спектакль. Вот такие они у меня, удивительные! Уже и роли распределили. Это будет не просто. Действие происходит в одной комнате, события почти не развиваются. Главное Варенька. Надо сыграть правду маленькой героини. Это конечно будет Настенька.

Моя необыкновенная Анастасия. Кто бы мог подумать, что в детстве этой девочке пришлось долго заниматься с логопедом. На славу нас тогда помучила строгая тетенька из поликлиника. Что там говорить не только Настя её боялась, даже воспитатели робели в её присутствии. А она требовала, чтобы мы, погружая в рот ребенку различные предметы, производя манипуляции с языком, читали стихи и скороговорки. Всё удалось. Получится и Варя.

Замахнулись на великое. Правда жизни, гениально и просто. И играть надо просто, без надрыва и натуги. Уже представляю себе декорации: полумрак комнаты, вдоль сцены натянуты веревки, на ней сушатся простыни. Белые продолговатые пятна, они могут перевоплощать реальность.

Повесим на веревку белый халат. Потом, когда по сценарию появится доктор, он может возникнуть из темноты, одевая как бы этот халат, висящий на веревке. Таким образом, мы почти исказим восприятие реальности, размоем границу между сном и явью, приблизив тем самым зрителя к тому состоянию, которое испытывала бедная девочка.

Пелагея, её мать, тоже может возникнуть из темноты, перехватив свисающее полотно простыни в центре руками, как – будто это платье, перехваченное по талии. Её силуэт будет лишь слегка обозначен. Как добиться такого освещения, при котором границы миров размыты? Свет должен быть живым и теплым. Надо идти от действительности. Это будет лампада. Настоящая лампада, которая крепилась к потолку комнаты и, освещая помещение, наполняла дальнее пространство свободой для фантазий сознания. И она должна быть зеленого цвета, при этом и световое пятно и блики от неё будут зелеными, как у Чехова. Тогда и дети прочувствуют эту историю и сыграют.

«От лампадки ложится на потолок большое зеленое пятно…Когда лампада начинает мигать, пятно и тени оживают и приходят в движение, как от ветра.»

Совсем некогда писать. Каждый день репетируем по несколько часов. Все участники знают тексты всех ролей целиком. Удивительная встреча, с нами теперь Галина Владимировна Герд, великой души человек театра. Она в восхищении нашим домашним театром «Крыжовник» и ребятами. Мы все стали другими. На репетициях происходят озарения и импровизации, так не напишешь, рождается общая, с Антоном Павловичем повесть «Спать хочется».

Прошел первый показ нашему самому главному зрителю, нашему директору Петру Сергеевичу. Реакция его нас немного смутила, а сначала и вовсе напугала. Он какое – то время молчал.

А потом сказал, что надо ехать. Надо вести этот спектакль на конкурс, на международный конкурс. И потом добавил, что он ждет от нас Гран-при. Вот такой у нас директор. Мечтать надо уметь правильно. А может это и не мечта вовсе, а установка на успех? Попробуй теперь сбейся с курса: Гран-при – золотой сверкающий Кинотаврик! В ноябре поедем в Сочи на международный фестиваль.

Это потом, Настюша, сыгравшая Варю, принимая из рук председателя жюри фестиваля режиссера, продюсера и сценариста Юрия Грымова заветный приз, будет говорить слова благодарности, еле сдерживая слезы радости.

Спустя дни, Максим, сыгравший врача (конечно, же, он представлял, что это Антон Павлович собственной персоной), признается, как мысленно он представлял себя стоящим на сцене зимнего театра города Сочи. Как в своих мечтах уже держал в руках и целовал эту золотую фигурку высшей награды международного фестиваля.

Как важно для нас взрослых подарить детям минуту славы. Но не свалившийся внезапно нежданно, негаданно. А такую славу, которая будет ждать, и вдохновлять, находясь на вершине высокой горы, путь к которой тернист и нелегок. Эти ощущения самые яркие, самые верные, самые убедительные. После этой победы в нашем «Крыжовнике» возникнет правило трех Н: «Нет Ничего Невозможного». Но это всё случится потом, а пока…

Я разучилась мечтать. Я не умею, я боюсь. Мне опять было страшно, очень страшно. Стыдно в этом признаться, но я иногда думала, куда мы едем, там профессиональное жюри, участвуют профессиональные коллективы? Но глядя в глаза детей, которые, безоговорочно были преданы своей мечте, я понимала, что мое сомнение граничит с предательством. Мы в одной лодке, мы команда, идущая к победе. Мы обречены на успех.

Ребята запретили мне указывать в документах, что мы из детского дома. Просто «Крыжовник» и всё. Не хотят поблажек. А жюри серьезное. Сколько интересных людей. Познакомились с Борисом Грачевским, актрисой Анастасией Мельниковой, Ириной Линдт, Оксаной Федоровой, Марком Рудинштейном. Но ребята скованны, или вернее сказать собраны, продолжают репетировать. Я убеждаю их, что надо остановиться, выдохнуть. Завтра выступаем.

Наш спектакль стоит особняком. Чувствую, что многие руководители коллективов не разделяют такого взгляда на детский репертуар. Слишком серьезно и невесело. Ни на кого не ровняемся, делаем своё дело.

Волнуюсь больше детей. Отыграли. Обнялись все за сценой, плачем от напряжения. Дети мои любимые, вы лучшие!!!

Зал молчит. Многие не поняли что произошло. Возглас из зала: «Она что его задушила?!». Аплодисменты.

«Смеясь и подмигивая и грозя зеленому пятну пальцами, Варька подкрадывается к колыбели и наклоняется к ребенку, Задушив его, она быстро ложится на пол, смеется от радости, что ей можно спать, и через минуту спит уже крепко, как мертвая…»

Выступление домашнего театра «Крыжовник»

Мастер класс с Ириной Линдт Гран-при

Подготовка декораций спектакля.

С Марком Григорьевичем Рудинштейном, организатором, автором идеи этого праздника детского творчества под названием «Кинотаврик»

С Борисом Юрьевичем Грачевским.

Светлая Память удивительнейшему Человеку планеты «Детства».

Победа

Чуечка

Степан Кузьмич старался не попадать начальству на глаза. Посетив квартиры Рагны Волошиной, одна явно носила гостевой характер и не имела следов присутствия хозяйки. Кошкин убедился в своем предчувствии. Продукты в холодильнике, косметика на туалетном столике, не выключенный из розетки компьютер. Пустяки? Возможно. Создавалось впечатление, что женщина вышла на несколько минут и пропала. А вот что явно выбивалось из разряда обыденного, оставленные дома документы. Можно пренебречь в дороге одеждой, зубной щеткой и другими такими на первый взгляд необходимыми личными вещами. Но паспорт, деньги, визитница, пластиковые банковские карты все спокойно лежало в ящике письменного бюро.

На небольшом инкрустированном журнальном столике стояла бутылка мускатного вина, и пустой бокал из темно синего богемского стекла. Бокал был один. На дне его застыла капелька золотистого вина. Здесь же на столике поодаль от винной композиции лежал скомканный листок белой бумаги. Аккуратненько развернув, его Кошкин обнаружил внутри недостающую двадцать пятую, пустую руну – бусинку без изображения. В дверь постучали. Инстинктивно отправив бумажку с руной с карман, сыщик на цыпочках перебрался в прихожую.

Покидая жилье пропавшей в неизвестности, но все, же не сгоревшей Ранги Волошиной Степан Кузьмич созрел для встречи с полковником Рындиным. Чуечка сыщика нащупала тропиночку в деле, хотя дела то никакого и не было.

Дмитрий Сергеевич за годы работы привык к странностям своего «старого лиса», именно так он его про себя называл.

– Ну что там твоя Ванга, живая как выяснилось. И чудесненько.

– Рагна, Дмитрий Сергеевич. Только о том живая она или нет ещё ничего не ясно.

– Кому не ясно?

– Мне.

– Вот так и говори. Кому надо, всем всё уже ясно.

– Я не знаю, Дмитрий Сергеевич, кому надо, а мне не ясно. Более того, я почти уверен, что пройдет некоторое время, и мы найдем её тело, скорее всего как не опознанное.

– Типун тебе, Степан Кузьмич, начитался предсказаний и сам вещать начал?

– Я был в её городской квартире.

– Я так и знал. Вот ты как клещ, вопьешься по самое некуда.

– Сравнение с клещом неуместное. У меня имелись ключи. Надо было развеять сомнения.

– Развеял?

– Нет.

– Что так?

– Наоборот. Посудите сами, в холодильнике бутылка био-йогурта открытая, нарезанный сыр, половина вычищенной дыни. Если человек собрался уехать, что он сделает с этими продуктами?

– Выбросит.

– Правильно. Рассыпанная на туалетном столике косметика.

– И что? Может она безалаберная.

– Она очень аккуратная. И бросается в глаза открытый лосьон для умывания, рядом, как-будто наготове стоят тоник и увлажняющий крем.

– Молодец.

– Спасибо. Очевидное на поверхности.

– Степан Кузьмич, какое очевидное, не понял. Я имел ввиду, что Волошина молодец, ухаживала за собой. А вы о чем подумали?

– Я подумал вот о чем, женщина, у которой столько косметики, очищает и увлажняет кожу лица, что она собирается делать потом?

– Да что угодно.

– Лицо без косметики, уютный халат, бокал вина. Она никого не ждала и никуда не собиралась. Да вот ещё что.

Степан Кузьмич достал из кармана бумажный комок и прямо на столе начальника стал с усердием разглаживать смятый листок ладонями. Дмитрий Сергеевич, привыкший к сюрпризам своего следователя и ожидающий от «старого лиса» чего угодно, сложил ладони домиком и снисходительно наблюдал. По мере того, как листок выравнивался, и на нем проступало лицо молодой женщины, господин Рындин приподнимался в кресле и от начальственной снисходительности, не оставалось и следа. Степан Кузьмич решил, что полковника заинтересовала, лежащая в центре женского лица пустая бусина – руну. Но Дмитрий Сергеевич смахнул камешек, расправив листок. Потом резко встал и молча, вышел из кабинета.

Вернулся он с папкой, из которой достал фотографию и нерешительно приложил к смятому листу на столе. Не сговариваясь друг с другом, они одновременно задали один и тот же вопрос «Как?». Открыв принесенную полковником папку, наткнувшись на жуткие картины пожара, Кошкин понял, кто именно сгорел в загородном доме Рагны Волошиной. Дмитрий Сергеевич, придвинул к себе папку. Между полковником и сыщиком, ровно посередине, загадочно поблескивая, покоилась бусина-руна, пустая руна Одина.