Без тени над горизонтом

– А вам никто не говорил, что сравнивать дам с бабушками, даже если они изображены на фотографиях – это не комильфо.

Виктору Семеновичу Стажкову никто ничего подобного не говорил. Он и слова то такого не знал. Обещание свое вскоре выполнил, принес семейные фотографии, в подтверждение своих слов. Реакция Рагны на эти фотографии, оказалось, по меньшей мере, странной. Она сделалась очень серьезной, потом попросила оставить эти фотографии ей на некоторое время. Особенно долго и внимательно, она рассматривала снимок двух маленьких девочек из старой родительской шкатулки.

– Кто это?

– Моя мама и её сестра.

Почему эта фотография так её заинтересовала, он тогда не отважился спросить. Решил поговорить с матерью. Но она как назло последнее время стала часто выпивать и прибывала в состоянии замутненного рассудка, превращаясь в призрачного обывателя своей собственной жизни.

Рындин

Степан Кузьмич открыл небольшую записную книжечку – ежедневник Рагны Волошиной. На первой странице, посвященной январю, практически не осталось пустого места, имена с начальными буквами видимо фамилий, какие – то цифры.

В феврале было две записи, первая: «Сотворенный и так не сейчас открытый миру Орк, что ещё ему надо, ведь у него есть единственный спутник», и вторая: «Он принесет мне черную весть. Ничего не хочу менять. Виктор, не победитель».

На той странице, где красивым золоченым тиснением был выведен месяц март, была всего одна запись: «Терракотовый воин убит. Император глупец. Он ищет бессмертие и будет отравлен». Дмитрий Сергеевич Рындин больше заинтересованный внешним видом необычной записной книжки – ежедневника не вдохновлялся написанным.

– Какая занятная вещица.

Господин полковник был отменным эстетом, но Кошкин совершенно не для эстетического наслаждения принес своему начальству единственную, как ему казалось связующую ниточку в таком окутанном тайнами деле. Есть ли вообще это дело? Степан Кузьмич вспомнил, как не хотел за него браться и только настоятельная просьба руководства, которое сыщик не собирался менять в своем уже предпенсионном возрасте, побудила его встрять в это сомнительное мероприятие.

– Это все что у нас имеется?

– Вот ещё это.

Степан Кузьмич положил на стол перед Рындиным зелененький мешочек.

– Что это?

– Говорят руны?

Полковник высыпал на стол горку камушков и поднял глаза на Кошкина.

– Это что за бусики – фигусики?

– Да кто ж их знает. Только для бусиков они не годятся. Дырочек нет.

– Давай лучше книжку посмотрим.

– Не знаю лучше ли.

– Что так?

Дмитрий Сергеевич уткнулся в дневник-ежедневник, открыв его посередине, пролистал в начало.

– Ну, я не знаю…

– Я тоже.

– Ничего не понимаю. Кто такой Орк? Колдун какой-нибудь? Так он ещё и со спутником.

– Возможно, если Рагна Волошина была астрологом, то речь идет о вполне реальных астрономических объектах.

– Это, о каких таких реальных объектах, об Орках?

Дмитрий Сергеевич с любопытством школьника посмотрел на своего осведомленного сыщика.

– Давайте, Степан Кузьмич, просветите нас простых обывателей. Я весь во внимании.

Следователь Кошкин имел феноменальную память и слыл эрудированным человеком. Правда, Степан Кузьмич утверждал, что его умственные способности самые обыкновенные, но его начальство придерживалось отнюдь другого мнения.       Дмитрий Сергеевич вообще не мог понять, как в голове этого хитреца храниться такое количество разнообразной информации, которую сыщик в нужный момент доставал, словно нужную книгу с конкретной полочки. Об сверх способностях Кошкина, как и о его характере не судачил только ленивый. Интеллигентный Кошкин всегда делал, что считал нужным, и умело морочил голову своему начальству. Полковник Рындин к этому давно привык. Тем более, что таких как его «старый лис» больше не существовало в природе. Как говорится в банальном сравнении, штучный товар. Пришедший из советской милиции в нынешнее время он оставался верен высоким идеалам своей юности и был настолько целостным и гармоничным, что все шероховатости во взаимоотношениях Дмитрий Сергеевич охотно списывал за счет издержек нелегкой профессии.

– Орк – это кандидат в карликовые планеты. Открыл его американский астроном Майк Браун в феврале 2004 года. Путешествует по своей орбите вокруг нашего Солнца в таинственном поясе Койпера. Его ещё называют анти Плутоном, этому причина – зеркальность орбит.

– Каких орбит?

– Траекторий движения вокруг Солнца этих двух объектов, Плутона и Орка.

– А попроще нельзя?

– Это и есть попроще. Орк приближается максимально к светилу в тот момент, когда Плутон максимально удаляется и наоборот.

Дмитрий Сергеевич перелистал странички ежедневника Волошиной.

– Да, тут тоже февраль. Она что, отмечала это открытие? И много таких кандидатов в этом поясе?

– Не мало. А что касается пояса Койпера, тут произошло парадоксальное явление. Дело в том, что поясом Койпера называется ледяное царство астероидов и подобных космических объектов у самой границы Солнечной системы.

– Степан Кузьмич, вот ей Богу, все люди, как люди. У тебя ж с каждого дела можно фильм снимать. Опять космический детектив какой-то.

– Похоже на то, вот только представьте, за далеким таинственным Плутоном, оказывается целый ледяной мир. Именно после обнаружения карликовых планет, за его орбитой астрономам открылись: Эрида, Квавар, Макемаке, Хаумеа, Гунгун, наш Орк, Седна и многие другие ледяные странники, Плутон был разжалован в карликовые планеты. Хотя в 2007 году законодательное собрание штата Нью-Мексико единогласно постановило, что Плутон считается девятой планетой. Подобно поступил и сенат штата Иллинойс.

– Не могут договориться.

– Не могут.

– А что там с Койпером?

– Господин Койпер был астрономом и предполагал, что в этом ледяном царстве, на задворках Солнечной системы уже ничего не существует, пустота, темная материя.

– Ага, там целая компания Орков и Гунгунов. И что в честь неверующего Койпера назвали этот пояс?

– Ирония.

Дмитрий Сергеевич заварил кофе и снова придвинул к себе ежедневник Волошиной.

– А единственный спутник?

Степан Кузьмич вдохнув бодрящий аромат напитка, продолжал.

– Есть и спутник, причем единственный. Вант совершает полный оборот вокруг Орка за девять с половиной дней. Они синхронизированы.

– Это что ещё такое?

– Синхронизированы, то есть, обращены друг к другу одной стороной. Возможно, на Орке произошло единственное извержение криовулкана, которое превратило аморфную воду в кристаллический лед.

– Криовулкан? Это что он извергает, воду что ли?

– Наверное, это захватывающее зрелище: ледяной вулкан, извергающий вместо лавы, воду, аммиак, метан и азот.

– Веселенькая компания.

– Да, возможно, предположить, что Вант не естественный спутник, а притянутый Орком из пояса Койпера.

– Что у них там в этом поясе происходит? Звездные войны.

В кабинете воцарилось молчание. Мужчины молча, пили кофе вприкуску с миндальным печеньем. Дмитрий Сергеевич закрыл ежедневник Волошиной.

– Степан Кузьмич, вернувшись на землю, что совсем, совсем никаких мыслей?

– Разве что одна смутная.

– Давай хоть смутную.

Степан Кузьмич снова открыл ежедневник Рагны на странице марта и вслух с выражением произнес: «Терракотовый воин убит. Император глупец. Он ищет бессмертие и будет отравлен».

– Какой воин?

– Терракотовый?

– Глиняный что ли?

– Опираясь на исторические факты, я знаю только одну терракотовую армию китайского императора Цинь Шихуанди.

– Кто это?

– Основатель династии Цинь. Жестокий правитель, объединивший в результате кровопролитных войн шесть царств в одну китайскую империю. Одержимый манией величия и неистребимой жаждой власти человек, веривший в своё вечное существование и всю свою жизнь неутомимо ищущий эликсир бессмертия. Он был убежден, что после смерти возглавит свою терракотовую армию.

– Степан Кузьмич, какую армию? Ты можешь толком объяснить, у меня уже голова идет кругом?

– Две тысячи лет назад император Цинь Шихуанди, мечтающий о своем бессмертии, строит себе гробницу, усыпальницу так сказать.

– Мавзолей.

– Да, только этот мавзолей представлял собой модель солнечной системы в миниатюре, тридцать квадратных километров. В неё входила галактическая карта его империи, по которой текли реки, наполненные ртутью, в зеркальной глади которых отражалось звездное небо из драгоценных камней. Эти реки омывали вершины бронзовых гор.

– Ты что бредишь?

– Ни в коем случае. Это предание китайского народа.

– А нам то, что с него?

– Нам терракотовый воин нужен. Так вот, император не собирается расставаться с тем, в чем он нуждался здесь, и что его сопровождало в земной жизни. Он решает взять с собой в другой мир и свою легендарную, не знающую поражений армию. Недолго думая, он приказывает умертвить своих лучших, самых преданных, четыре тысячи воинов и генералов.

– Зачем?

– Чтобы они сопровождали его в загробный мир.

– Умертвил?

– Нет, страх оказаться убитым заставляет его поступить по-другому. Сначала, правда, это тоже согласно легендам, Цинь Шихуанди повелел наложить глину прямо поверх живых воинов, а потом обжечь их в печи.

– Ужас какой-то, живодер.

– Не волнуйтесь, Дмитрий Сергеевич. Конечно, Цинь Шихуанди был очень жестоким правителем, но в тех терракотовых войнах, которые нашли археологи в императорской гробнице, не оказалось скелетов. А это значит что?

– Что?

– Что восемь тысяч воинов всего лишь гениальные творения китайских мастеров – восьмое чудо света. Но представьте себе в этой терракотовой армии, не существует, не только одинакового воина, нет даже, ни одного одинакового выражения лица, ни повторилось, ни одно ухо или глаз.

– Как это?

– Все статуи лепили с реальных конкретных людей. А нашли их не так давно, в 1974 году. Китайский крестьянин в засушливый год копал колодец и наткнулся на голову.

– Какую ещё голову?

– Терракотовую разумеется. И началось. Зрелище открылось миру поистине великолепное. Воины в полный рост стоящие стройными рядами. Да, они ещё были разноцветные. Возникало такое ощущение, что они созданы только вчера. Но как только солдаты вечности встречали солнечные лучи своей Поднебесной, у всех на глазах фигуры превращались в глиняные одноцветные, терракотовые скульптуры. Под действием света и воздуха краска, которая сохранилась две тысячи лет, молниеносно исчезала.

– А почему император глупец?

– Император так увлекся поисками эликсира бессмертия, что при очередной попытке быть вечным попросту отравился.

– И что это нам дает?

– Император глупец убивает своего преданного телохранителя, а потом его находят отравленным. Ничего не приходит на ум.

– Ничего не приходит, а должно?

– А если вспоминать в конкретный период. Март, убийство охранника и отравление президента корпорации.

– Да иди ты.

– Я-то пойду, и, причем с удовольствием, например, в отпуск.

Дмитрий Сергеевич поднялся, прошелся по кабинету, как бы стряхивая с себя наваждение. Вернувшись за стол, поправил галстук, выпрямился и ещё раз внимательно осмотрел записную книжку погибшей.

– Про отпуск даже не мечтай, Степан Кузьмич. У тебя в последнее время, что не дело, то сплошные тайные знаки. Гарри Поттер отдыхает. А это что за крючок такой?

– Где?

– Да около императора, которого отравили.

Действительно на странице месяца марта после одной единственной записи: «Терракотовый воин убит. Император глупец. Он ищет бессмертие и будет отравлен» красовался ещё какой-то иероглиф.

– Где – то я уже подобное видел.

– В гробнице китайского императора Цинь?

Степан Кузьмич пропустил шуточку начальства мимо ушей. Ожила чуечка, которая в последнее время всё чаще брала верх над всеми возможными доводами сыщика и его полицейского окружения. Он снова высыпал на стол содержимое мешочка и стал перебирать камушки с изображением непонятных символов. Ещё секунда и на листок записной книжки Рагны, к нарисованному крючку, с острыми краями, лежащему на боку, добавился точный его близнец, изображенный на поверхности полупрозрачного камушка.

– Вот, нашел. Что – то в этом есть. И если всё что написано в этой фразе мы расшифровали, то этот символ тоже подсказка к разгадке.

– К разгадке чего?

– Отравления.

– Вот можешь ты Степан из одного дела на пустом месте деятельность развить. Занимайся Волошиной.

– Так я чем занимаюсь? Какие секреты она ещё знала и где их хранила? Завтра посмотрю в городских квартирах.

– Не надо откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

– Сегодня, Дмитрий Сергеевич, я встречаюсь с человеком, который, надеюсь, мне прояснит ситуацию с этим крючком и с остальным содержимым загадочного зеленого мешочка.

Искусство отпускать (из дневника воспитателя)

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

С любимыми не расставайтесь!

Всей кровью прорастайте в них, -

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

И каждый раз навек прощайтесь!

Когда уходите на миг!

Александр Кочетков

Нам предстояло расставание. Мы ещё до конца не осознавали как это, наша Настенька, будет жить в далекой Америке. Тихая, скромная, трудолюбивая, добрая наша девочка. Две сестрички Настя и Варвара понравились заочно семье иностранных граждан. Варя была старшей и в этом году заканчивала школу. Девочка колебалась, решение о переезде принять было непросто. В силу своего возраста, особенностей характера, она была привязана к кругу общения, к определенному укладу своей жизни, к нам. Иностранный язык давался девочке с трудом. Возникало такое ощущение, что где-то в глубине её души зреет протест против всего иностранного. Закрывая с усилием словарь или учебник Варя, отодвигая его от себя, невольно давала понять нам, находящимся вокруг, что происходит в её мыслях и чувствах. Однажды, в её серо – стальных глазах, я увидела ту нарождающуюся силу, которая не позволит ей в дальнейшем себя принуждать. Чего нельзя было сказать о Насте. Она светилась ожиданием встречи с американскими родителями. Наша чудесная девочка просто не могла им не понравиться.

Это был самый первый дневник, общая тетрадь в клеточку с пожелтевшими листочками. Читая эти строчки спустя двадцать долгих лет, Вероника отчетливо вспомнила своё состояние. Она так и не научилась отпускать. Отпускать своих воспитанников, своих дорогих детей во взрослую жизнь. Наверное, если бы ей сказали в юности, что своих собственных детей у неё так и не будет, и что грустить и радоваться ей придется за чужих, она бы начала оплакивать свою судьбу с молодых лет.

Откуда ей тогда было знать, что эти чужие, детдомовские дети, заполнив её жизнь и мысли подарят столько тепла, любви и радости, что однажды, Вероника Владимировна перестанет грустить о своих собственных и наконец-то примет жизнь такой, какая она есть. И вот теперь, достав с антресолей коробку с детскими рисунками и поздравительными открытками, изготовленными и подписанными детскими руками, не могла оторваться. Она перелистывала свои дневники, каждая страница которых являла воспоминание, такой чистоты и яркости, что тепло разливалось в груди, согревая и наполняя смыслом долгие годы труда. Каждая страница – событие жизни маленького человечка, которое Господь позволил им прожить вместе.

Она перелистывала свои дневники с твердым убеждением написать о них, написать о себе. Потому что, если однажды покажется, что ты бесконечно одинок в этом мире и смысл происходящего утерян, ни в коем случае нельзя опускать руки. По промыслу Божьему непременно откроются силы для того, чтобы одолеть свой путь и быть благодарным.

Научиться отпускать – великое искусство. Она так его и не постигнет. 2016 год, многолюдный перрон Саратова. Воспитатель детского дома Вероника Владимировна Пчела привезла поступать в Саратовскую юридическую государственную академию свою девочку, свою воспитанницу Настеньку. Десять лет пролетели, как мгновение, превращая маленькую девчушку в сегодняшнюю студентку.

Не было сил оторваться друг от друга. Совершенно мокрые от слез, они стояли, обнявшись на перроне, в ожидании поезда. Его уже объявили. Люди, толкаясь, обступали их со всех сторон. Поезд опаздывал. Отъезжающие, вглядывались в сумрачную даль железнодорожного полотна, нервно перемещаясь по платформе. Они стояли неподвижно, не в силах отпустить друг друга из своей жизни. Время остановилось, превратившись в мгновение, которое навсегда сохранится в светлой памяти полосой яркого света. Прошло тридцать минут. Поезд снова объявили и люди опять схватились на дорожную кладь. Вечерние сумерки уступали место ночи и с наступлением темноты, всё происходящее приняло какой-то мистический смысл. Веронике тогда показалось, что они никогда уже не расстанутся. И поезд задерживают именно для того, чтобы была возможность проститься.

Высокий мужчина, перекрикивая людской шум, обратился к Насте: «Девочка, отпусти маму! Мы же отсюда никогда не уедем!». Они держались за руки, заплаканные и счастливые, улыбаясь друг другу. Научиться отпускать – великое искусство.

Поезд тронулся. Вероника прислонилась к темному окну вагона, зная, что там, на перроне остается её девочка, её звездочка, её Анастасия.

Кто-то похлопал её по спине. Вероника от неожиданности вздрогнула. Это был тот мужчина, который просил Настю её отпустить.

– С любимыми не расставайтесь, да? Всей плотью прорастайте в них.

Он пробирался дальше по плацкартному вагону, продолжая читать это удивительное стихотворение: «И каждый раз навек прощайтесь, когда выходите на миг». Вероника мысленно поправила: «Когда уходите на миг». А потом, закрыв глаза, и под стук колес стали возникать строки:

Как больно, милая, как странно,

Сроднясь в земле, сплетясь ветвями, -

Как больно, милая, как странно,

Раздваиваться под пилой.

Именно так начинается стихотворение Александра Сергеевича Кочеткова знакомое нам как «С любимыми не расставайтесь». На самом деле у него другое название «Баллада о прокуренном вагоне», вагоне из далекого 1932 года.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.