Спираль эпох. Книга первая. Тяжёлое пробуждение

– Я сказал вам, собакам, к бабам не лезть! Кто ещё попробует, так быстро не отделается, шваль подзаборная!

По крайней мере, Кати казалось, что именно это он и сказал. Сознание приличной девушки уловило общий смысл слов, а самые яркие эпитеты заменило на менее яркие. «Клюв», как про себя назвала его Кати, выглядел получше остальных. Он единственный из всего этого сброда носил кольчугу и, кажется, единственный знал, как пользоваться мылом. Кати долго гадала, как же эти отбросы могли победить гвардию её отца. Единственный ответ, который она для себя нашла, это «просто числом».

Всех четырёх девушек и раненого Агри взяли под руки и поволокли через лес невесть куда. Переобуться в сапожки им не дали, а каретные тапки не пережили и первой сотни метров. Ноги стирались о камни, кустарник больно царапал лицо и тело, но хуже всего был страх неизвестного и рявкающие команды похитителей, в грубой форме призывавших девушек пошевеливаться. Каждая из них рыдала, даже стойкая Мика, оттого разбирать, куда наступаешь, было сложнее, а руки их держали похитители. Наконец они проломились через чащу до чего-то, что напоминало давно брошенную дорогу. На ней их ждали лошади и телега, оказавшаяся транспортом для девушек и раненого Агри. Тот окончательно ослаб от потери крови, и его бросили в телегу словно мешок с брюквой. Как только отправились в дальнейший путь, Мойра разорвала подол и перевязала страшную рану на плече бывшего командира охраны несостоявшейся принцессы. Охраны, которая сейчас лежала мёртвой в лесу. Кати снова разрыдалась. Её примеру последовали и подруги. Мика держала голову Агри, когда тот начал метаться в бреду. Странно, но когда его лба коснулась Кати, он немного успокоился. На секунду ей показалось, что Мика смотрит на неё с ревностью, но телега резко затормозила, и Кати не успела придать этой ситуации значения. В тот час только начинало светать, а потому девушка не сразу поняла, что видит не плотно стоящие деревья, а частокол. Дорога упиралась в какое-то заброшенное поселение или вроде того. На месте, где предполагались ворота, стояла парочка молодцов ничем особенно не отличавшихся от основной массы их похитителей. Навстречу им выехал высокий широкоплечий мужчина с вытянутым лицом и неестественно длинным носом. Посмотрев на Кати, потом на остальных «пассажиров» их слегка уценённой кареты, он скривил страшно недовольную физиономию, зачем-то накинул на голову капюшон и обратился к Клюву:

– Я, кажется, просил привезти мне одну девушку, а не целый бордель на выбор, – странный голос его был отчётливо слышен даже на расстоянии, хотя казалось, что говорит он тихо. Он не рявкал как другие похитители и даже мог связать больше двух слов в предложении без смысловых ошибок, но из всех, кого она встретила за время похищения, он не понравился ей больше других.

– А как, по-твоему, я должен был определить, которая из них нужная? На ней не написано.

– Можно подумать, ты сумел бы прочитать, будь это так, – «Капюшон» указал кивком в сторону их телеги. – А этого ты тоже прихватил на случай, если я с полом ошибся при описании?

Очевидно, он намекал на Агри.

– Этот ими командовал. Кто знает, может, они не единственные, кто должен был девок охранять. Как придёт в себя, мы его допросим. Убить всегда успеем.

Капюшон лишь фыркнул, в унисон хозяину фыркнул и конь.

– Ладно, тащите их в лагерь и заприте в погребе, как договаривались. Скоро прибудет наша группа, она их заберёт.

Клюв напрягся и, не скрывая недовольства, произнёс:

– Я думал, ваши уже тут. Мы с ними тут как на костре сидим. Не забывай, чьи это владения!

– Я и не забываю! – отрезал Капюшон. – А ты не забывай, кто тебе платит и сколько! Сказано посидеть немного, значит сиди и жди!

Если Клюв и имел дальнейшие аргументы, он предпочёл оставить их при себе и завершить диспут. Телега въехала в «лагерь» и проехала по прямой дороге мимо стройных рядов потрёпанных временем и запустением деревянных бараков. У каких-то обвалилась крыша, у некоторых наблюдалась нехватка стены, отдельные здания полностью рухнули. Но кто бы это место ни строил, он явно очень любил порядок и геометрию. Все бараки имели одинаковую форму и располагались на равном расстоянии друг от друга по обе стороны от центральной дороги, выстраиваясь в прямые линии. Финальной целью этой части путешествия стало здание в самом центре «лагеря»: по сути, тот же барак, но поосновательнее и без явных признаков обветшания. С левого боку от него располагался закрытый деревянными створками спуск под землю. Вероятно, там когда-то был погреб, но теперь его переоборудовали в темницу. Вырубленные в земле ступени спускались на полтора человеческих роста в подземное помещение, половину которого перегораживала импровизированная решётка из прикопанных в землю связанных брёвен. Недостаточно, чтобы удержать отряд целеустремлённых свободолюбивых солдат, но вполне достаточно для четырёх девушек и раненого гвардейца.

Кора, или Коралина Капум, снова плакала. Удивительно, сколько слёз помещается в одного маленького человечка. Она была самой миниатюрной и смуглой из всех четырёх девушек и пела красивее остальных, но сейчас её прекрасный голос выдавал лишь всхлипы. Сама Кати в какой-то момент просто устала рыдать – глаза как будто пересохли, слёзы давались через боль. Мойра, или… Мойра, полнотелая розовощёкая девица, куда-то растеряла обыкновенный огонёк, что придавал шарма её серым глазам, и тупо пялилась в стену, чуть вздрагивая при каждом резком звуке, но не сводя глаз с одного ей известного объекта наблюдения. Мика, или Микелина Авала, светловолосая девица, что в обычной жизни больше всего любила играть недосягаемую барышню родом откуда-то с небесных сфер, баюкала не приходящего в сознание Агри.

Кати не смогла бы с уверенностью сказать, которое по счёту своё пробуждение она наблюдала эту картину. Несколько раз им приносили еду, если так можно назвать ужасно пересоленную тюрю неизвестной природы, вкус и запах которой соревновались в отвратности, не желая уступать друг другу. Девушек караулили три смены. Толстый и Тонкий – первые, кто заступил на «караул», их можно было терпеть, если вести себя тихо. Беззубый и Вонючий – самые ужасные из всех, их смены Кати ждала со страхом. Но их сменяли Старый и Молодой – эта парочка была самой терпимой, и Кати научилась радоваться их появлению. Они вообще не интересовались девушками, если те не делали резких движений, а просто всё время что-то пили и играли в странную игру с кубиками («резались в кости», как пояснила Мойра) на бочке. Для удобства игры они же приносили с собой вторую масляную лампу, и в помещении становилось ещё светлее. Кроме того, они выгодно отличались от остальных тем, что не пялились на девушек, когда те ходили в отхожее место, представлявшее собой прикрытую парой досочек яму в одном из углов их «темницы». Сейчас как раз была их смена, и надо было постараться сделать все дела именно в неё. Кати сама себе не верила, когда думала о таком, но необычные обстоятельства требовали необычных решений.

Девушка вновь было вернулась воспоминаниями в счастливую пору до отъезда, но не успела дойти мыслями и до завтрака, как из пелены сладостных с горчинкой отчаяния грёз её вывел шум наверху. Раньше такого не было, а значит что-то изменилось. Видимо, дружки Капюшона за ними всё-таки приехали. Притупившийся было ужас снова сдавил грудь, и Кати поняла, что вот-вот найдёт в себе силы на новые слёзы. Девушки не сговариваясь собрались вокруг Мики. Интересно, что Кора перестала плакать, но, кажется, от страха она просто забыла, как это делается, потому что дышала она тоже через раз. Их «охранники» тоже услышали шум и даже отвлеклись от игры. Старый кивком головы указал Молодому на закрытые створки. Парень нехотя поднялся с табурета и направился к ступенькам.

Створки распахнулись, когда Молодой был ещё на полпути наверх. Судя по скупому количеству света, пролившегося на их подземную обитель с «верхнего мира», был либо поздний вечер, либо раннее утро. Дальнейшее напоминало какую-то абсурдную постановку бродячего театра. На лестницу влетел Беззубый, почему-то поддерживая собственные штаны и, споткнувшись, полетел перпендикулярно лестнице прямо на пол, сделав не очень изящное и не совсем полное сальто в воздухе. За ним в помещение ворвался лысый бородач в кольчуге и с топором, огрызнулся и нырнул с лестницы туда же, приземлившись Беззубому на грудную клетку и, кажется, проломив её. Голова Вонючего появилась отдельно от тела, однако, в отличие от двух предыдущих «гостей», предпочла воспользоваться преимуществами лестницы и скатилась с неё, задев по дороге ногу Молодого. К его чести, парень не растерялся и продолжил бежать наверх, но чей-то сапог, появившийся из створок, отвесил «охраннику» пинка с такой силой, что Молодой перелетел почти через все ступени и приземлился на голову. Что-то очень противно хрустнуло, и тело парня мешком сползло с оставшейся части лестницы.

– Сынку! – завопил Старый и одним прыжком преодолел расстояние до тела напарника. Осознав, что парень смотрит куда-то наверх стеклянными глазами, старик заревел и бросился на убийцу – длинноволосого солдата с щетиной, державшего в руках меч и щит. Последний он метнул в противника, но тот отбил его древком топора и попытался достать щиколотку врага резким ударом, как будто косил траву. Однако Длинноволосый был готов к такому повороту событий и рыбкой нырнул прямо на противника, увлекая того с собой с лестницы. Парочка долетела до трупа Молодого, и всего через пару мгновений после приземления Длинноволосый невесть откуда взявшимся в его руке ножом вскрыл горло старика. Отец и сын остались лежать друг на друге. Кажется, Мойре снова стало плохо, но Кати не могла оторвать взгляда от ужасного действа, развернувшегося по ту сторону решётки. Лысый наконец-то поднялся и протёр большие пальцы о грязную одежду Беззубого… которого теперь можно было звать ещё и безглазым. Очевидно, это заметила и Кора, потому что она тут же снова вспомнила, как плакать.

Длинноволосый подошёл к Лысому, мельком кинул взгляд на Беззубого, ничуть не поражённый увиденным, и кивком указал подбиравшему топор товарищу на лестницу. Оба вернулись к телам отца и сына, оттащили их с прохода, Длинноволосый подошёл к решётке и осмотрел её с явным неодобрением.

– Кор, пойди пособи, – ровным как водная гладь в безветренную погоду голосом подозвал он напарника.

Выходит, это уже второе её похищение за несколько последних дней. И это тоже никак не похоже на её детские фантазии. У этих двоих лица тоже не были раскрашены. Она в свою очередь не принимала никакого деятельного участия ни в одном из актов наглого воровства. И уж точно она не могла себе представить, что кто-то похитит её у похитителей. «Как принц крадёт возлюбленную у дракона, только дракон без глаз и без зубов.» Эта мысль показалась Кати настолько смешной, что она принялась тихо хихикать. В это время оба мужчины схватились за прутья и дёрнули. Решётка подалась с первого раза, и они с лёгкостью вытащили её нижний конец из плохо прикопанных бороздок, немного попыхтели поворачивая в сторону и в итоге, пусть и неловко, но всё же расположили её так, чтобы девушки могли свободно выйти. Первой сообразила Кора – она выскочила как пчёлкой ужаленная и побежала в сторону лестницы, но на полпути наверх остановилась в нерешительности. За ней двинулась Мойра, медленно, всё ещё смотря куда-то за пределы известного людям пространства. Мика робко выдавила из себя «Помогите поднять», и Лысый взвалил на плечи лихорадочного Агри, кивнул Длинноволосому и понёс горе-гвардейца в сторону лестницы. Оставалась только Кати, но она ничего не могла с собой поделать – смех и не думал останавливаться, и к тому моменту, как Мика начала подниматься вслед за Лысым, Кати уже сидела на сыром «полу» в «пещере дракона» и во весь голос хохотала.

– Блеск, одна из них блажная! – уже менее ровным, но всё ещё довольно-таки спокойным голосом сказал Длинноволосый, взял её за руку и резко потянул, не давая шанса остаться на земле. Надо отметить, что этот тянул не так грубо, как первые похитители, когда вытаскивали её из кареты. Кажется, смех сменился-таки слезами, но уверенно утверждать это Кати бы не взялась. Она послушно шла за ведшим её за руку Длинноволосым, но посреди лестницы резко остановилась.

– Погоди, нельзя же туда! Их там много! Как вы их вдвоём?

Впервые на лице Длинноволосого отразились какие-то эмоции. Он посмотрел на неё со смесью жалости и раздражения. До Кати наконец дошла мысль, что их может быть и не двое, и ей вдруг стало ужасно стыдно за свой конфуз. Она хотела как-то оправдаться, но Длинноволосый резко потянул наверх, уже не так нежно как в прошлый раз, и пришлось следовать за ним. Девушка поняла, что боится нового похитителя ничуть не меньше, чем старых. Выбравшись на воздух, Кати вдруг осознала, каким же он может быть вкусным. После вони их темницы она готова была целые сутки ничего не делать, просто наслаждаться свежим ветерком. Правда, к нему примешивался ставший уже знакомым запах крови, а Мойру, судя по звукам, снова выворачивало, но Кати дала себе твёрдый зарок не смотреть на лежачие тела. «Смотри только на тех, кто стоит.» Вокруг суетились воины в кольчугах, видимо, выискивая тех из похитителей (ну, первых похитителей), которые попытались скрыться. Кати не сильно разбиралась в войне и солдатах, но даже её скудных знаний хватало, чтобы понять – новые похитители одеты и вооружены не в пример лучше старых. Большая часть из них носила кольчуги или проклёпанную кожаную броню. У кого-то она была подбита мехом. Оружие выглядело ухоженным, хотя у многих оно и было заляпано кровью. На него Кати тоже решила не смотреть. Лицами вторые похитители мало чем отличались от первых – всё те же угрюмые бородатые физиономии, разве что значительно менее грязные. Кати наконец-то обратила внимание на то, что всех их объединяло. У большинства из них где-то на одежде был выгравирован, вышит или нарисован чёрный лев. Знак Чёрного принца. По спине Кати пробежали мурашки. Жених явился ей на выручку.

– Вы солдаты Принца, да? – подала голос выскочка Кора. Кати сама собиралась спросить это у своих спасителей, но не успела набраться решимости. Лысый – его борода оказалась рыжей, с зарождающейся проседью, а глаза напоминали о липовом чае – и Длинноволосый – с волосами цвета угля как у самой Кати и глазами василькового цвета – переглянулись, усмехнулись и в унисон ответили «Ага!». Видимо, парочка всё делала вместе. «Интересно, живут они тоже вместе?» Кати почувствовала неуместное в такой ситуации раздражение и постаралась его подавить. Не пристало леди выказывать неподобающие эмоции, да ещё и при солдатах, которые приехали её спасать.

– Смотри-ка, наблюдательная. Как думаешь, эта? – сказал Длинноволосый и кивнул в сторону Коры. Его дружок пожал плечами, оглядел всех четверых и философски заметил:

– Посмотрим.

Длинноволосый усмехнулся ещё раз и обратился к девушкам:

– Идём. Нечего торчать посреди боя.

Кора и Мойра вновь пошли первыми, Мика двинулась за ними, не отставая от Лысого, а Кати поняла, что глядит на второго спасителя. Снова задумалась и замешкалась.

– Слушай, блажная, сама идти можешь или тебя понести?

Девушка готова была вспыхнуть от возмущения! Простой солдафон так обращается к леди.

– Да где тебя учили с девушками общаться, в хлеву?! – думала произнести Кати, но почему-то издала только звук, больше всего похожий на «А». Униженная и сгорающая от стыда, она просто двинулась вслед за подругами, к площадке перед основным входом в главное здание. По пути девушка лихорадочно соображала, достаточно ли этот звук был похож на «Да» и уместно ли вообще отвечать «Да» на подобный вопрос.

Добравшись до места скопления большинства солдат, она наконец-то увидела Его. Высокий, но довольно-таки субтильный молодой человек, с хмурым, но спокойным взглядом, чуть щурящийся, сидящий на коне с идеально прямой осанкой, осматривал поле боя, а затем переключил внимание на подходящих девушек. Скользнув взглядом по первой троице и удивлённо приподняв бровь при виде Агри, он надолго остановил взгляд своих серо-зелёных глаз на Кати. «Узнал.» Эта мысль очень порадовала будущую принцессу – жених знал, как она выглядит. «Не красавец, но и не урод. И никакого садизма во взгляде.» В отличие от остальных, он не носил броню, а был одет в шикарный дорожный костюм из дорогой на вид шерсти и лёгкий летний плащ голубого цвета – второго из двух, присутствующих в его геральдике. Видимо, истории про боевые подвиги самого принца, как это часто бывает, ему приписывала молва, в то время как сам он предпочитал не подставляться под удары. Если бы Кати попросили описать его одним словом, она бы сказала «Благоразумный». Он вежливо кивнул дамам, и Кати приготовилась отвесить реверанс будущему супругу. Впервые за долгое время её отпустил страх.

– Наслаждаешься видами, Нилмер? – раздался у неё из-за плеча голос Длинноволосого. В этот раз она не сразу поняла, кто говорит, ведь звучала его речь значительно дружелюбнее обычного. Зародившееся было удивление смыло волной чистого шока, когда всадник в голубом плаще ответил:

– Не хочу отнимать у тебя всё веселье, Эван. Я бы их всех поубивал, но ты становишься вредным, если долго не машешь мечом.

Все присутствующие, кроме пятёрки спасённых страдальцев, засмеялись. «Эван? Но это же означает…» Кати и не знала, что может открыть глаза настолько широко. Эван Лоди, возможно, самый известный человек Валлиона, по совместительству её длинноволосый спаситель, прошёл мимо Кати и снова обратился ко всаднику:

– Которая из них, Нил?

Всадник кивком указал на Кати, и принц окинул её снисходительным взглядом.

– Блеск. Блажная. Так и думал, – он вздохнул. – Ну хоть не блюющая. Слушай, Нил, а если она не совсем в себе, можно доплату у папаши попросить?

– Эван, как не стыдно? Такие разговоры при дамах! К тому же, папаша со свадьбой станет твоим вассалом, так что это ты сам у себя просить будешь, – оба усмехнулись, и Принц продолжил уже серьёзным, командным голосом, обращаясь к подбежавшему солдату:

– Докладывай, Сыч!

– Большая часть живой силы мертва, один ушёл, судя по виду главный. Сокол и Кречет отправились за ним. Остальной транспорт захватили. Из наших потеряли Сапога, Коготь в плохом состоянии, но пока держится. Пинцет колдует над ним.

– Отнесите этого защитничка к Пинцету, – Принц кивком указал на Агри. – Пусть и над ним поколдует как время будет. Хочу узнать, какого хрена такая погань мою невесту у них украсть умудрилась! И веди меня к пленным – пора им вопросы позадавать, – жених улыбнулся такой улыбкой, что страх, покинувший было Кати, накатил новой волной.

4. Ёжики. Белочки. Взрывы.

Утро (по крайней мере Джули надеялась, что это было утро) со всей очевидностью обещало быть сложным. Голова раскалывалась, глаза не разлипались, вчерашний вечер не вспоминался. А значит, прошёл он весело, хотя сейчас это было слабым утешением. «Так, без паники, Джули, не торопись. Время у нас есть, не будем усугублять положение резкими действиями.» Следовало взять небольшую паузу, собраться с силами и разлепить-таки очи, оценить окружающую обстановку и понять, дома ли она или где-то ещё. Сеном не пахло, навозом тоже, стало быть, не в сарае и не в коровнике. Ну, это уже хорошее начало, как по ней. А чем пахло? Свежестью. Так, это значит, что всё-таки не дома, а также значит, что вчера вечером её потянуло на приключеньки, мать их ети! Понятно, к обязательному списку дел добавляется придирчивый осмотр одежды и тела в целом. Эту мысль перебила другая: а что, если она проснётся не одна? С одной стороны, по очевидным причинам, это будет катастрофой. С другой, потенциальный собутыльник/любовник/случайный попутчик возможно поведает какие-то детали, что поможет восстановить картину вечера. А это всегда важно, когда речь идёт о гулянках Джули. Для того и следовало оглядеть одежду и кулаки – в первую очередь кулаки. И если рубаху себе зашить она сумеет самостоятельно, то лечить челюсть какого-нибудь не в меру ретивого кавалера будет точно не она. А тот, кто будет делать это вместо неё, устроит девушке такую головомойку, что хоть святыни да образа из дома выноси, чтобы они этого не слышали. Отцовские нагоняи – они такие.

Отец…

Мысли Джули вмиг прояснились, картина событий, приведших её сюда, моментально построилась, и кажется первый раз в жизни девушка была не рада, что вчера не заливала за воротник. Теперь первоочередной задачей было понять, куда это – «сюда». И как из этого «сюда» выбраться. Джули разлепила-таки глаза. Удивительно, но перед взором её предстала вполне симпатичная лесная полянка, обрамлённая зарослями тиса. Птички всех возможных мастей то и дело слетали с деревьев, заметив в заботливо скошенной кем-то травке жучка или иную добычу. По правую руку от неё располагался добротный ухоженный огородик, по левую – беседка со столиком и кружкой, на которой, кажется, примостился наглый воробей, осматриваясь в поисках недоеденной еды, а может и решаясь угоститься чем-то, что было внутри. «Ну прямо-таки маленький уютный рай, идеальное место для того, чтобы прожить старость.» Солнце, по всей видимости, клонилось к закату, а значит в отключке Джули провела несколько часов. Воспоминания об уроде, что туда её отправил, вывели девушку из созерцательного настроения. Она дёрнулась и, когда поняла, что особого эффекта это не принесло, наконец оценила, в каком находилась положении. Технически, это положение называлось «сидя», но были нюансы – она была привязана к массивному стулу. Да причём привязана так мастерски, что всё, на что она была способна, это дышать и злиться. А ещё орать, чем она и решила заняться:

– ПО-МО-ГИ-ТЕ! – возвестила она не жалея глотки, а глотка у неё была лужёная. Единственным достойным упоминания эффектом от её крика стал побег воробья из беседки. Но если бы кого-то попросили описать Джули одним словом, то этим словом было бы «упорная». Хотя, наверное, большая часть её знакомых ответила бы «непутёвая», но упорство в числе её добродетелей занимало совсем не последнее место. Она набрала в лёгкие побольше воздуха, но её перебил спокойный голос из-за спины:

– Если ты не сумеешь договориться с ёжиками или белочками, то не трать голос – никого крупнее на этой поляне всё равно не бывает, а поговорить нам и так есть о чём.

– Ах ты кишка свиная, а ну ВЫПУСТИ МЕНЯ ОТСЮДА! – под конец Джули снова перешла на крик, на этот раз спугнув вдвое больше птиц, насколько она успела заметить. Из-за спины её наконец-то показалась причина её гнева. Похититель был среднего роста, плечист и, самое примечательное, не имел никаких волос на голове, кроме выцветших бровей и ресниц. На вид ему было лет 35-40. Кожа бледная, скулы резкие, челюсть тяжёлая, глаза глубоко посажены и как будто тоже выцвели… трудно было определить их цвет. Какой-то очень бледно-серый или совсем бледно-карий. Лицо показалось ей смутно знакомым, но думать об этом сейчас было совсем недосуг. Он встал перед Джули, загораживая лысой головой садящееся за макушки деревьев солнце, отчего казалось, что над ним светится нимб, и принялся самым внимательным образом осматривать её меч, проверяя баланс, остроту и так далее, не удостоив хозяйку даже беглым взглядом.

– Отдай, урод! Давай я вас так познакомлю!

Не поднимая глаз от оружия, урод ответил всё тем же ровным тоном:

– Хорошая работа, что уже редко для этих земель. Да ещё и форма не совсем обычная. Как правило местные предпочитают железки подлиннее. Откуда взяла?

– Фэйри на крылышках принесла! – съязвила Джули и ещё раз попыталась дёрнуться. Путы не поддались ни на ноготок.

Лысый вздохнул и наконец посмотрел на неё, скорчив утомлённую физиономию. Затем оглядел окрестности, как будто бы даже в нерешительности. Джули вновь набрала в грудь побольше воздуха, вознамерившись заорать хотя бы для того, чтобы позлить своего похитителя, но он снова умудрился её перебить:

– Способность к цивилизованной коммуникации, – начал он самым занудным менторским тоном, что слышали эти земли за всю их многолетнюю историю, – это важное отличие человека от других, менее разумных видов. Скажем, от тех же белочек или ёжиков. Так что давай покажем пример и попробуем поговорить как разумные люди. Я задаю вопрос – ты на него отвечаешь.

– Иди на хрен, лысый урод!

На этот раз незнакомец не стал вздыхать и осматривать окрестности, а просто резко воткнул её меч в землю в такой близости от ноги Джули, что сердце её, кажется, подскочило до горла. Пальцы на ногах невольно сжались, и она загребла ими какую-то травинку. Только в этот момент она поняла, что сапоги и портянки с неё он стянул, и сидела девушка совершенно босая. Тут же вспомнив пункт плана пробуждения про осмотр гардероба, Джули провела быструю инспекцию, насколько это позволяла ситуация. Помимо обуви отсутствовал пояс вместе с прикреплённой к нему сумкой, ножнами и ножом, а также плащ. Не успела она возмутиться такому наглому воровству, как похититель продолжил всё тем же ровным голосом, к которому, однако, примешивались первые нотки раздражения: