Полная версия
Сережское восстание 1920 года. История в документах
В. Г. Дацышен, В. В. Овчаров
Сережское восстание 1920 года. История в документах
© Сибирский федеральный университет, 2018
Введение
Исторический опыт Сибири неизменно привлекает внимание отечественных и зарубежных исследователей. Четыреста лет назад начался процесс вхождения в состав Российского государства Енисейской Сибири, и с тех пор регион живет общими проблемами со всей страной. Важнейшим вопросом истории России являются взаимоотношения между властью и обществом. И Енисейская Сибирь с центром в Красноярске уже в конце XVII – начале XVIII в. получила известность своими «шаткостями» – выступлениями казаков против местной власти. Но наиболее сложным и противоречивым для региона, как и для всей страны, стало «смутное время» Революции 1917 г. и Гражданской войны. В это время не раз менялась власть в Красноярске, поднимались различные восстания против центральной, региональной и местной власти. Наиболее массовыми были не только известные выступления местного населения против «Всероссийского правителя» А.В. Колчака в 1919 г., но и восстания против власти большевиков в 1920 г.
Возможности изучения народных восстаний в России, как и вообще проблем взаимоотношений между обществом и властью, всегда были ограничены не столько труднодоступностью источников, сколько политическими и идеологическими установками и ограничениями. В советский период фактология событий борьбы населения Енисейской Сибири против антисоветских властей широко отражалась в различных изданиях, хотя проблемное поле исследований было упрощенным и ограниченным. В частности, в советской историографии утверждалось, что массовые народные восстания в 1919 г. поднимались за большевиков, а на самом деле это была борьба в первую очередь против существующей власти. Восстания против уже большевистской политики не только не могли сколько-нибудь объективно рассматриваться «партийной исторической наукой», но и входили в противоречие с «логикой» предыдущих событий. Действительно, как могли борцы за советскую власть выступать против большевиков? Следствием всего этого было замалчивание антисоветских восстаний 1920–1921 гг. или их искаженное освещение.
В начале 1920 г., с гибелью армии адмирала Колчака и установлением советской власти в Сибири, Гражданская война в Енисейской губернии формально закончилась. Несмотря на то что регион, как и вся страна, переживал разгул преступности, а идейные противники большевиков надеялись на реванш, основная масса сибирского крестьянства пыталась вернуться к прежнему укладу жизни. Однако жесткая политика большевистской власти заставила часть сибирского крестьянства вновь подняться на борьбу, но уже против новой, для многих в недавнем прошлом союзной, власти. Неслучайно современные исследователи и для событий 1920–1922 гг. используют термин «гражданская война»[1].
Особое место в истории нашей страны занимают крестьянские волнения, прокатившиеся по территории Сибири в период 1920-1922 гг. Например, так называемое Западно-Сибирское восстание, очевидно, было самым крупным за все годы существования советской власти как по количеству участников, так и по охваченной им территории. По приблизительным оценкам исследователей, в разное время в рядах повстанцев сражалось не менее ста тысяч человек, что почти в четыре раза превышало численность восставших в 1920 г. крестьян Тамбовской губернии. Боевые действия, которые в феврале-апреле 1921 г. велись на охваченной восстанием территории, по своим масштабам, результатам и военно-политическим последствиям вполне можно приравнять к самым крупным армейским операциям периода Гражданской войны[2].
Енисейская губерния не осталась в стороне от тех событий, на ее территории также имели место массовые антисоветские выступления. Более того, именно в Енисейской губернии произошли наиболее крупные антисоветские крестьянские восстания осенью 1920 г. Пожалуй, самым заметным было свержение власти большевиков в селе Сереж Ачинского уезда и оборона его местными крестьянами от регулярных частей Красной Армии в ноябре 1920 г. Сам факт этого события всегда был известен хотя бы потому, что в советское время коммунистам, погибшим от рук восставших, был установлен большой памятник. Однако, в силу «партийности» науки, история этого восстания была сильно искажена. Сегодня же по причине раскола в современном российском обществе по вопросам советского прошлого страны и ограниченности доступа к документам советского периода остаются противоречия как в описании исторической картины, так и в оценках Сережского восстания и всего антисоветского крестьянского повстанчества.
Историография
В советской историографии история крестьянских восстаний против большевиков не была предметом специального научного исследования, а подавалась через призму политической и идеологической пропаганды. Однако общая историческая картина наиболее масштабных антисоветских восстаний была представлена. Кроме того, в обобщающих работах не скрывалось и собственно наличие проблемы: «Трудности в конце 1920 – начале 1921 г. были настолько велики и опасны, что создавали угрозу существованию Советского государства… Основным фактором, который определял сложность обстановки, свидетельствовал о политическом кризисе в стране, было недовольство широких масс крестьянства системой «военного коммунизма». Крестьянство хотело отмены продразверстки»[3].
В обобщающей «Истории Сибири» указывается на крестьянские восстания: «В октябре белокулацкие мятежи охватили ряд уездов Енисейской и Иркутской губерний. Мятежники выступали под лозунгами «За Советы без коммунистов»… зверски расправлялись с коммунистами, советскими работниками, активистами. Против белоэсеровских банд были двинуты войска, отряды особого назначения, милиция… Несмотря на колебания части середняков, основная масса сибирского крестьянства осталась верна Советской власти. В течение второй половины 1920 г. мятежники понесли сокрушительное поражение»[4].
Таким образом, сибирские историки уже в 1960-х гг. признавали наличие массового вооруженного сопротивления советской власти, но никак не связывали его с политикой против крестьянства вообще и с продразверсткой в частности. О продовольственной политике в обобщающей «Истории Сибири» сказано: «Заготовки продовольствия проводились при бешеном сопротивлении кулаков и белых банд. Однако Советская власть при содействии трудового населения отбила наскоки классовых врагов и шаг за шагом выполняла продразверстку»[5].
В работах советских сибирских историков уже хорошо различимы противоречия между реалиями и декларируемыми постулатами: «В 1919–1921 гг. главное место в деятельности советских органов Сибири занимали ликвидация последствий колчаковщины и белобандитизма, а также продовольственные заготовки. Однако эти особенности не меняли основных закономерностей развития сибирской деревни: аграрная революция здесь также ликвидировала феодальные путы… способствовала… подъему материального благосостояния трудящегося крестьянства»[6]. Таким образом, советские историки писали, что власть занималась изъятием хлеба и подавлением недовольства, но вынуждены были указывать, что изъятие хлеба они производили для освобождения крестьян от «пут феодализма» и повышения благосостояния этих крестьян.
В работах сибирских исследователей, показывающих, как «продразверстка… в период перехода к мирному строительству стала вызывать все более нарастающее недовольство крестьянства»[7], при перечислении антисоветских выступлений в Сибири вообще не упоминаются восстания осени 1920 г. в Енисейской губернии. Однако в позднесоветское время красноярские исследователи уже затрагивали вопросы истории крестьянских восстаний в Сибири. М.Д. Северьянов кратко упоминает о Голопуповском вооруженном восстании, произошедшем на территории Канского уезда Енисейской губернии осенью 1920 г.: «На территории района махровым цветом распустилось бандитское движение. Центром его были остатки карательного отряда Красильникова, которым руководили белогвардейские офицеры… Обманув часть крестьян… тем, что якобы в Канске и Красноярске советских войск нет, а вся Сибирь находится в руках белых, они увеличили численность банды до 100–120 человек. 8 октября 1920 г. банда захватила с. Голопуповку Верхне-Амонашевской волости, где пополнила свои ряды за счет мобилизованных крестьян…»[8].
С 1970-х гг. ведущим исследователем истории взаимоотношений между властью и сибирским крестьянством стал новосибирский историк В.И. Шишкин[9]. В первых своих работах он показал, что, пока у сибирского крестьянства имелись излишки хлеба, а у советского государства не было достаточного силового аппарата для насильственного изъятия хлеба, проблем между властью и крестьянством не возникало. Автор пишет: «…сибирские бедняки и середняки добровольно поставляли на государственные и кооперативные заготовительные пункты, по твердым государственным ценам продавали на базарах непосредственным потребителям… До мая 1920 г. на подведомственной Сибирскому революционному комитету территории советские продовольственные органы и кооперация получили более 17 млн пудов хлебофуража, значительная часть которых была вывезена в Центр»[10]. В 1985 г. было опубликовано обобщающее исследование В.И. Шишкина по проблемам «социалистического строительства в сибирской деревне» в 1919–1921 гг. Автор выделил в своей работе раздел «Борьба за хлеб в продовольственную кампанию 1920–1921 гг.», где указал: «Виновных в уклонении от обмолота и сдачи излишков… Совнарком потребовал карать как изменников революции…»[11]. В своих исследованиях В.И. Шишкин восстановил историческую картину работы советских органов власти по реализации планов и требований советского правительства по изъятию всех «хлебных излишков» у сибирского крестьянства.
Относительно крестьянского сопротивления в Енисейской губернии В.И. Шишкин в публикации 1980 г. не упоминает о крестьянских восстаниях, а пишет лишь о «рейде многочисленной банды под командованием полковника Олиферова»[12] в конце декабря 1920 г. В следующей публикации, в 1985 г., автор указал: «Осенью 1920 г. волна антисоветских вооруженных выступлений прокатилась по Енисейской и Иркутской губерниям… С 1 сентября 1920 г. по 1 мая 1921 г. в Енисейской губернии от рук белобандитов и мятежников погибло 19 продработников»[13].
Не ставя себе задачи глубокого изучения советской историографии вопроса, мы лишь отмечаем, что составители сборника документов «Сибирская Вандея» достаточно четко и грамотно сформулировали ее общую характеристику: «К числу важнейших составляющих гражданской войны в России, подвергшихся в советской историографии глубокому искажению как на конкретно-историческом, так и на концептуальном уровнях, нужно отнести народное сопротивление коммунистическому режиму. В 1918–1922 гг. это сопротивление имело различные масштабы и формы проявления, вплоть до крупных вооруженных выступлений. Огромные пласты источников, содержащие объективную информацию об этих восстаниях, именовавшихся в сочинениях советских историков контрреволюционными мятежами, были засекречены и оказались недоступными для исследователей. Те же антикоммунистические вооруженные выступления, о которых сообщалось в трудах историков, интерпретировались в советской историографии исключительно как контрреволюционные. Для этого им приписывалось военно-политическое руководство со стороны Антанты или белогвардейцев. В разряд последних зачислялись все противники большевиков в диапазоне от анархистов до монархистов включительно, а социальной опорой повстанцев объявлялось исключительно кулачество как эксплуататорский класс сельской буржуазии и грабитель трудового крестьянства»[14].
Таким образом, первые исследования по истории антисоветских восстаний появились уже на завершающем этапе развития советской историографии. Но в постсоветское время долго сохранялась традиция воспринимать события антисоветской борьбы через призму «партийности» науки. В работе по истории спецслужб говорится: «После разгрома Колчака многотысячная армия контрреволюции растеклась по огромной территории Сибири и стала плести многочисленные нити антисоветских заговоров, поднимать мятежи, бойкотировать мероприятия Советской власти»[15]. Однако уже в 1990-х гг. появились публикации, где критически была рассмотрена советская историография антисоветского повстанчества, а также были предложены пути развития отечественной науки в этом направлении[16].
Постепенно в отечественной историографии, особенно в работах сибирских исследователей, характеристика крестьянских восстаний стала меняться. В «Сибирской исторической энциклопедии» говорится: «Вооруж. борьба крестьян против колчаков. режима перешла в не менее массовое сопротивление вернувшимся в Сибирь красным. Первые выступления возглавили командиры красных партизан. отрядов и соединений… Летом и осенью 1920 круп. вооруж. выступления произошли в Степ. Алтае… Ср. Приобье… Бухтарминском кр., Мариинском у. …Енисейской губ. (Зеледеевское, Сережское и Голопуповское восстания), Иркутской губ. …»[17].
Современные сибирские исследователи называют восстания против власти большевиков в Сибири в начале 1920-х гг. продолжением партизанской войны в Сибири, начавшейся еще в 1918 г. В учебном пособии красноярского историка Л.Э. Мезит утверждается: «В январе 1920 г. Енисейская губерния полностью была освобождена от колчаковщины, Гражданская война считалась законченной, но в действительности с осени 1920 г. она получила свое чудовищное продолжение – начался новый виток противостояния власти, главным участником которого стало крестьянство»[18]. Г.М. Северьянова еще в своих первых публикациях отмечала: «В основе вооруженной борьбы как в 1918–1920 гг., так и в 1920–1924 гг. были одни и те же причины: борьба против власти как таковой из-за непомерно высокого изъятия продовольствия из деревни и военных мобилизаций»[19]. Продолжая исследования, она пишет: «В основе вооруженных выступлений сибирских крестьян лежали, главным образом, социально-экономические причины: борьба против всякой власти, которая вставала на путь обложения сибирских крестьян непомерно высокими налогами»[20]. В обобщающем исследовании П.А. Новикова «Гражданская война в Восточной Сибири» последняя глава называется «Повстанческое движение в Иркутской губернии (март 1920 года – август 1921 года)»[21]. Таким образом, сибирские историки доказывают, что борьба крестьянства против советской власти была продолжением Гражданской войны, продолжением борьбы сибиряков против существующей государственной власти.
Исследователи Гражданской войны доказывают, что политика большевиков в отношении крестьянства вначале 1920 гг. была не просто хуже, чем политика колчаковского правительства, а катастрофична для экономики региона. Алтайский историк Н.Ю. Белоусова, пересказывая воспоминания местного крестьянина-коммуниста о событиях 1920 г., пишет: «Среднее и бедное крестьянство, не говоря уже о зажиточных сельских хозяевах, открыто симпатизирует бандитизму и презирает советскую власть»[22]. Исследователи отмечают: «В феврале 1922 г. потребление продуктов питания, сведенное до минимума, было ниже физиологических норм… крестьяне потребляли всего 2950 калорий. Питание горожан было еще хуже»[23]. В результате политики большевиков посевные площади зерновых и технических культур в Сибири с 1920 по 1922 г. сократились более чем на треть[24].
Историк из Барнаула Н.Ю. Иванова пишет: «Главной причиной выступлений было недовольство политикой большевиков – продразверсткой и вообще силовыми действиями партийно-советских кадров… Сельские жители не видели разницы между политикой колчаковцев и пришедшей им на смену правительства большевиков, поэтому уже спустя несколько месяцев после разгрома основных белогвардейских сил бывшие партизаны начали организованное сопротивление жесткой политике новой власти»[25]. Алтайский историк отмечает, что во главе первых антисоветских отрядов в Горном Алтае были бывшие красные партизаны. Борьба с антисовестким сопротивлением на Алтае силами воинских частей велась до лета 1923 г., и обычным явлением там были насилие над местным населением, мародерство, расстрелы без суда и даже уничтожение целых населенных пунктов[26]. Автор приходит к выводу: «большинство населения выступало не против Советской власти, а скорее против несправедливой политики и против тех методов, которыми эта политика осуществлялась на уровне местных органов власти. Уже с введением новой экономической политики антикоммунистическое сопротивление пошло на спад»[27]. Проблемы крестьянского повстанчества в Сибири представлено в работах П.Ф. Алешкина[28]. Однако при описании собственно крестьянских выступлений основное внимание автор уделяет территории Западной Сибири.
В современных обобщающих работах по истории крестьянских восстаний упоминаются и выступления на территории Енисейской губернии в ноябре 1920 г. В монографии красноярских историков «Сельское население Сибири первой половины 20-х годов ХХ века» выделен раздел «Партизанские выступления крестьян в Сибири»[29]. В издании 2012 г. говорится: «Осенью 1920 г. в Енисейской губернии вспыхнул ряд небольших и разрозненных крестьянских восстаний вследствие недовольства населения продразверсткой, трудовыми повинностями, мобилизацией в армию новобранцев и одновременно унтер-офицеров старой армии. Голопуповское восстание (с начала октября по 19–20 ноября 1920 г.) охватило шесть волостей Канского уезда и насчитывало, по неполным данным, более 500 участников.
В Зеледеевском восстании (12–13 октября – ноябрь 1920 г.) приняло участие примерно такое же количество крестьян шести волостей Красноярского уезда. Сережский мятеж, отличившийся особой ожесточенностью действий обеих сторон с 1 по 5 ноября 1920 г., перекинулся на территорию пяти волостей Ачинского уезда и насчитывал свыше 600 участников… Пытавшиеся пробиться в Урянхай остатки сережских и зеледеевских повстанцев в феврале-марте 1921 г. были ликвидированы на территории Минусинского уезда»[30].
Проблемы взаимоотношения власти и крестьянства во время «военного коммунизма» освещаются в некоторых обобщающих исследованиях по истории Красноярского края. В небольшой работе «История Красноярского края» читаем: «С весны 1920 г. отмечен рост антисоветских настроений в деревне, а основным раздражителем деревни становится продразверстка. В одной из летних сводок Сибревкома говорится о ситуации в Енисейской губернии, где “замечается недовольство против разверстки… это явление общее для всей губернии”. В другой сводке констатируется, что печальную роль в деле поддержки Соввласти играли и играют до сих пор агенты Губпродкома, своими неумелыми, а подчас и злостными мерами они сильно возбуждают население и способствуют распространению шептунами очередных слухов про существующий строй»[31].
В последних обобщающих исследованиях, опубликованных в столичных изданиях, в адрес сибирских историков появились обвинения в «симпатиях по отношению к крестьянам-мятежникам и антипатии по отношению к коммунистическому режиму»[32]. Не согласны москвичи и с мнением сибиряков, в частности В.И. Шишкина, о недостаточной изученности крестьянских восстаний в Сибири.
В годы перестройки и постсоветский период исследователи познакомили общественность с историей Сережского восстания. Уже в 1989 г. в Красноярске была опубликована статья В.И. Шишкина «Сережский мятеж»[33]. Надо специально заметить, что эта работа новосибирского историка послужила основой для ряда последующих публикаций по Сережскому восстанию[34].
Говоря о первых работах, необходимо отметить, что история Сережского восстания получила освещение в публикациях Г.М. Северьяновой (Лущаевой)[35]. Формат учебного пособия не позволяет критически рассмотреть источниковую базу, а некоторые тезисы приходят в противоречие с введенными позднее историческими документами. Г.М. Лущаева невольно делает акцент на жестокости восставших и милосердии большевиков. Например, в статье о партизанской войне в Сибири в части Сережского восстания отмечается: «Из 312 человек, судимых ревтребуналом в связи с Сережским восстанием, 133 человека на суде были освобождены. Более 200 человек среди подсудимых были бедняки и середняки. ВЦИК приостановил исполнение приговора о 75 сережских крестьянах, присужденных к расстрелу»[36].
В первом и единственном «Енисейском энциклопедическом словаре» (1998 г.) имеется статья «Сережское восстание», в которой говорится: «…началось 2.11.20 г. в д. Сереж Ачинского уезда на почве недовольства крестьян продразверсткой и принудительной мобилизацией мужчин 1901 г. рождения… Руководители восстания Милицын, Дубский, Селезнев и др. Численность банды – до 500 чел. Заговорщики имели свою агентуру в отрядах Красной Армии…»[37]. Таким образом, в этой энциклопедической статье выступивших против власти называют и руководителями восстания, и бандой, и заговорщиками. При этом насильственные действия восставших против власти называют «кровавой расправой», а действия властей – «рассеять ее, захватить организаторов и предать их суду»[38].
К сожалению, статьи в энциклопедиях страдают неточностями. В качестве примера можно привести статью «Сережское восстание» в одной из красноярских энциклопедий. Вот ее дословный текст: «…началось 2 ноября 1920 г. в деревне Сереж Ачинского уезда, ныне Назаровский район. Восстание вспыхнуло на почве недовольства крестьян продразверсткой и принудительной мобилизацией мужчин 1901 года рождения. Началу восстания способствовала активная пропаганда о непрочности советской власти и якобы падении таковой во многих местах России. Руководители восстания Милицын, Дубский, Селезнев и другие. Численность восставших до 500 человек. В ответ на арест коммунистами нескольких кулаков и требование выполнить разверстку Сереж был занят восставшими, учинившими кровавую расправу над активистами села: убито несколько десятков человек. Коммунисты Ачинского уезда повели наступление на Сереж, понеся большие потери. С подходом частей Красной Армии при поддержке артиллерии удалось выбить восставших из Сережа, рассеять ее, захватить организаторов восстания и предать их суду. Расстреляны более сотни людей, в том числе безвинные. Новая власть под руководством неисправимых революционеров никого не порола, в отличие от колчаковцев, а сразу ставила к стенке. Убиты были не только руководители восстания, но и часть членов их семей»[39].
В отношении этой статьи необходимо сделать ряд замечаний: Сереж называется то деревней, то селом; нет оснований утверждать, что началу восстания способствовала пропаганда непрочности советской власти; даются лишь фамилии руководителей восстания без инициалов, а в Сереже было много родственников с одними и теми же фамилиями; в статье не говорится, что накануне село занял отряд коммунистов численностью около 100 человек; организаторы восстания не были захвачены, а скрылись; более сотни крестьян не были расстреляны, а погибли при обороне села от Красной Армии, а после суда никого не расстреляли. В целом, видим те же неточности, что имели место в статье «Сережское восстание» в «Енисейском энциклопедическом словаре». Хотя в «новой редакции» утверждение «Сереж был занят бандой» все же удалено.
Новые документы о Сережском восстании введены в научный оборот автором учебного пособия по истории Красноярского края Л.Э. Мезит. Она пишет: «В октябре 1920 г. в Канском уезде вспыхнуло восстание, получившее название Голопуповского мятежа. Одновременно в Ачинском уезде начался мятеж в с. Сереж, где на глазах населения были изрублены 38 коммунистов, активистов, 12 человек тяжело ранены. Приехавший в Сереж зам. председателя губернской комиссии помощи фронту Б. Рябченко в своей докладной писал: “Крестьяне невольно чувствуют себя на положении сверчка и при одном упоминании власти наяву ищут щелку, а в душе дубину, чтобы избавиться от нее. Чтобы не быть голословным, взглянем на предписание о разверстках, и там то и дело мелькает ревтрибунал не как народный суд правый, скорый, милостливый, а как судилище, как пугало, как синоним Советской власти”… В с. Сереж по разверстке взяли у крестьян картошку, собрали ее в амбар, где она и замерзла. Бесхозяйственность мешает Советской власти. У крестьян накопилась страшная ненависть к существующим порядкам»[40]. Здесь следует отметить, что приведенные данные, не содержащие ссылок на документы, нуждаются в уточнении. В частности: на чем основывается утверждение о публичном убийстве восставшими 38 человек?
Документы Ачинского архива о Сережском восстании вводятся в научный оборот в статье Т.В. Белошапкиной[41].
В 2006 г. была опубликована статья А.П. Шекшеева, специально посвященная сопротивлению енисейского крестьянства большевистской власти в 1920–1922 гг. Работа начинается с достаточно интересного утверждения: «Значительно расширив хронологические рамки и сущность Гражданской войны, крестьянское сопротивление коммунистическому режиму находится под пристальным вниманием современных историков, изучающих эту проблему не только в целом по Сибири, но и на региональных материалах, в частности Енисейской губернии»[42]. В статье кратко описаны Голопуповское, Зеледеевское и Сережское восстания 1920 г., а также упомянуты другие многочисленные политические и уголовные «банды», действовавшие на территории губернии в 1920–1922 гг. Следует отметить, что в вышедшей в том же году монографии А.П. Шекшеева представлен богатый материал по истории Гражданской войны в Енисейской губернии, но Сережское восстание подробно не рассматривается, а лишь упоминается[43].
