Амнезия. Параллельные

Лиза следила за мной взглядом, не закрывая рта.

– Гарри был прав, – наконец вымолвила она, – насчет психушки. Но я не уверена, для кого бы она была нужнее. Извини милый, пока я еще не сошла с ума, я поднимусь и поговорю с нашим психиатром.

Она поднялась наверх, и скрылась в своей комнате.

– Лиза, ты мой ангел-хранитель, – подумал я про себя, – какая удача встретить тебя на пути. Я бы не отпустил тебя никогда. Ты хороша, нет, ты прекрасна.

Ели мы молча. Лиза, конечно, не упомянула ничего, что ей сказал профессор. Но я чувствовал, что наступившая тишина – это результат нашего внутреннего дисбаланса. Именно нашего, а не ее или моего. Как это исправить я не знал. Видимо и она это чувствовала, а может даже думала о том же.

Мне ничего не оставалось, как пожелать ей после ужина спокойной ночи, и не подняться к себе в спальню. Может там, я получу хоть какой-то совет. Я лег, но спать не хотелось. Я ворочался час, но так и не уснул. Я представлял Марту, но она мне ничего не говорила, как и мое сердце, и моя душа. Это был первый мой серьезный тупик. Я стоял перед стеной, упершись в нее головой, и не имея понятия, как мне очутиться на той стороне.

Внезапно моя дверь открылась и кто-то включил свет. Передо мной стояла Лиза в прозрачном пеньюаре. Она была прекрасна, просто не из мира сего. Я понял, что это сон. Лиза скинула все и юркнула ко мне под одеяло. Я обнимал ее, боясь задушить. Не знаю, чувствовал ли я ее тело, но, кажется да. Мое сердце выскакивало, но не просто из тела. Оно рвалось к ее сердцу, которое я чувствовал совсем рядом, ближе некуда. Мои глаза просили меня утопить их в ее зрачках. Мозг, даже сам мозг, переваливался в лобовую часть, которой я упирался в ее же голову. Он хотел к ней. Все, что я имел и чувствовал, рвалось к ней. Я понял, что не смогу это все удержать, расслабился и отпустил. То, что на меня хлынуло, нельзя было описать. Назвать это просто нирваной, или блаженством, было бы сухо и оскорбительно. Я никогда такого не испытывал, даже в парке на том свете. Я перестал что-либо понимать и тонул. В страсти, в любви, в покое и блаженстве. Мой разум отключался, а я просил его подождать хоть еще пару минут…

Проснулся я от того, что Лиза встала. Она надевала пеньюар. Я протер глаза, но это был не сон. Даже свет не был выключен.

– Джон, – улыбнулась она мне ангельской улыбкой, – ты хоть помнишь, что было?

Я задумался.

– Какая разница, – улыбнулся я тоже, – я знаю только одно, что такого я не испытывал никогда в моей жизни.

– Знаешь, милый, мне казалось, что в кровати было что-то одно, не знаю, тело или нет, но одно. Оно состояло из нас. Мы слились воедино, и прекрасней этого ничего быть просто не может. Боже, если бы это было нескончаемым. Все равно где. В этой кровати, в психушке или тюрьме, на том или этом свете, но только вдвоем. Я чувствовала себя твоей частью, себя в тебе, и тебя в себе. Все чувства слились воедино. Я не знаю, как ты смог это сделать, но это было.

– Я тебе верю, – прошептал я, – я чувствовал то же самое. Слово в слово, как ты только что сказала. Я ничего с тобой не делал. Все оно произошло само, я просто не мог этого представить, что такое может быть.

– Мой дорогой, я все поняла, и нашла ответ. Вернее, я ничего не поняла, но все почувствовала. Извини меня, ты был прав вчера, и я тебе верю. Я себя сейчас странно чувствую, видя, что ты там, а я – здесь. Ночью было все иначе. Не надо было ничего говорить. Я сяду, у меня все дрожит, но как приятна эта дрожь! – Она опустилась на кровать.

Я закрыл глаза, и сразу почувствовал точно такую же дрожь.

– Лиза, – прошептал я, – может мы сейчас не рядом, но мы продолжаем быть одним целым. – Мы даже дрожим одновременно и одинаково сладко.

– Я тоже это чувствую, – услышал я ее отдаленный голос, и провалился в какой-то сон.

Глава 17. Мастерская

Я очнулся, или проснулся, но Лизы рядом не было. Спустившись вниз, я застал ее за приготовление завтрака. Увидев меня, у нее из рук упала чашка и разбилась.

– К счастью! – улыбнулся я. – Я подошел к ней и обнял. Она нежно меня поцеловала.

– Джон, мы только что поблагодарили друг друга за прошедшую ночь. Какая прекрасная форма!

– А у нас что-то было? – с усмешкой спросил я.

– Не издевайся, – ее голос прозвучал с легкой укоризной, – я уже извинилась за вчерашнее. Какая разница, ведь букет ты мне подарил, и прекраснее его нет на белом свете. А сколько в нем роз – пусть это останется нашей тайной.

– Тебе не кажется, что наши отношения перешли на какую-то новую и прекрасную стадию?

– Кажется? Мне просто стало так легко, не надо ничего понимать, ни в чем разбираться. Надо жить сердцем, а оно неисчерпаемо и прекрасно.

– Я рад за нас, – улыбнулся я и мягко поцеловал ее в лоб.

Позавтракав, мы разговаривали о планах.

– Лиза, – вспомнил я, – а как же твоя работа, диссертация? Ведь ты все время со мной.

– Забудь, милый. У меня отпуск, пока на два месяца, хотя один из них без содержания.

– Можно я буду тебя содержать все месяцы или года твоего отпуска?

– Не надо о материальном, – попросила она, но улыбнулась. – Кстати, Джон, я рассказала тебе все о себе, но не услышала ни одного комментария. Например, по возрасту.

– И не услышишь. Твои данные меня просто не интересуют. Меня интересуешь лично ты, как человек с душой и сердцем. Хотя ты выглядишь лет на десять моложе.

– Спасибо, дорогой, комплименты для женщины были и остаются приятными в любых отношениях.

– А комплименты в мою сторону мне портят настроение, – заявил я.

– Буду знать. Будешь просить, но не добьешься, – опять улыбнулась она.

– Так что ты нам сегодня разрешишь?

– Только не семья. Ее мы оставим на потом, – уже серьезно сказала Лиза. – Хочешь съездить в мастерскую?

– Давай. Только заедем в банк, надо снять хоть немного наличных.

– Только я все время буду держать тебя за руку, как маленького ребенка.

Я улыбнулся. – Я немного волнуюсь, ведь я не смогу поговорить только с одним работником, надо разговаривать с каждым.

– Милый, я бы посоветовала тебе собрать всех, и поговорить. К сожалению, никто не поверит ни в твою искренность, ни в твои слова. Сразу. Поэтому нет смысла растягивать. Как ты думаешь?

Я согласился. Моя умница ею была и оставалась.

Мы заехали в банк, причем Лиза действительно ухватила мою руку, как только я вылез из машины. И отпустила ее лишь, когда мы вернулись. Не знаю, как это выглядело со стороны, но мне было все равно. К мастерской мы подъехали уже к обеду, но встали метров за двадцать. Она была огромна и занимала почти весь квартал. Тут же находился и ангар, куда складывали всякую рухлядь. Слышались веселые разговоры, и даже смех.

Мое появление с Лизой сразу же привело к гробовому молчанию. Это был как удар молнии. Я сразу же заметил, что все подъемники были заняты, значит, работы хватало всем. Механики стояли, молча, повернувшись к нам. Я подошел к каждому и пожал руку. Некоторые стеснялись мне ее подавать, ведь они были в масле и грязи. Но я терпеливо ждал, а потом все-таки пожимал. Откуда-то появился менеджер, это был единственный человек, которого я не выгнал за много лет. Во-первых, он был отличным специалистом, и доказал это. Потом, мне надо было кого-то оставлять, когда я отлучался, и я оставлял его. В конце концов, я перевел его на бумажную работу. Он составлял счета, оформлял заказы и следил за их своевременным исполнением. Нет, я не делал ему исключений, относился, как и ко всем, но он выдерживал. Джимми, мой менеджер подал мне чистое полотенце, и я вытер руки. Кого я не видел, так это бухгалтера, но тот всегда сидел в своей конуре.

– Здравствуйте, дорогие мои! – сказал я открытым, и действительно радостным голосом.

Все произнесли ответное приветствие, но лица оставались такими же хмурыми.

– Я попрошу вас всех, до единого, пройти в мой кабинет, и прихватите стулья, я не хочу, чтобы кто-нибудь стоял.

Все тронулись с места, а я увидел на одном подъемнике новенький Лексус, а на другом – Феррари. Это значило, что дела идут как нельзя лучше. Тем временем Лиза рассматривала мастерскую. Все было идеально чисто, все инструменты, до единого, находились на своих местах, ни одного брошенного.

– Ну и дисциплина у тебя! – восхитилась она.

Мы прошли в мой кабинет. По дороге я поприветствовал бухгалтера, и отметил, что в кабинете стоял еще один стул, для Лизы. Все уже были там, и о чем-то перешептывались.

Я занял свое кресло и сказал:

– Мои дорогие, я действительно очень рад вас всех видеть. – Я встал. – Первое, чтобы я хотел сделать, это принести свои искренние извинения каждому из вас, за то, как я к вам относился. – Мой голос дрогнул, но я заметил, что все смотрели на меня с тем же страхом.

– Хочу попросить вас, каждого из вас, поверить мне, или просто попытаться это сделать. Я полностью изменился, и очень сожалею за то, каким я был.

Никто не отреагировал. Я так и знал.

– Джимми, как идут дела?

– Отлично сэр. Не справляемся с заказами. А выполненными, – все клиенты остались довольны.

– Проблемы?

– Никаких. Кроме…. У Феррари что-то с задним приводом. Не можем понять. Вы сами знаете, что Феррари нам еще не отдавали.

– Кто работает с ней?

– Я, – поднялся Сэм, пожилой механик с большим опытом.

– Потом мы с тобой посмотрим, – сказал я. – А теперь для всех. Я буду редко здесь появляться, если только не буду вам нужен, … – Я вдруг почувствовал, или услышал облегченный вдох всех присутствующих. – Оставляю Джимми на моем месте, он справится. И еще. Поднимаю всем зарплату на тридцать процентов. Джимми, тебе и бухгалтеру тоже. Ник, – я обратился к бухгалтеру, повышение зарплаты всем с момента моего отсутствия.

Все загудели, но сразу стихли.

– Джимми, освободишь ангар с рухлядью, и откроешь еще один цех. Купишь новые подъемники. Цех должен работать не позднее, чем через две недели. И еще. – Я взял список у Лизы, и передал его бухгалтеру.

– Ник, тебе особое поручение. Это – список уволенных за последний год. Знаю, он большой. Вместе с Джимми просмотрите его. Ошибочно уволенных мною, а это почти все, объедете, пожалуйста, лично. Прошу вас, принесите от моего имени мои личные извинения, и пригласите вернуться. Да, на новую зарплату. И скажите, что если они появятся, я перед каждым извинюсь лично. Я наделал дел, мне и отвечать. И я отвечу. Только оставьте мне Ринго, я сам к нему съезжу.

Гул появился опять и сразу стих.

– Есть вопросы?

Поднялся Сэм, который ремонтировал Феррари.

– Сэр, есть надежда, что мы будем продолжать работать? – робко спросил он. – То есть, что над каждым не висит меч увольнения?

– Ребята, – просто попросил я, – ну поверьте мне, пожалуйста. Я уже не тот, я изменился, и никаких угроз от меня не будет. Я даже попросил у вас прощение, и, надеюсь, что хоть со временем кто-то меня сможет простить. Конечно, работайте спокойно. Увольнение может быть только за плохую работу или дисциплину. По-честному, не так, как раньше. – Мне казалось, что выражения лиц стало мягче. – Сэм, пошли, посмотрим Феррари и я уезжаю. Джимми, держи меня в курсе, телефон мой ты знаешь. Ник, деньги на счету есть, хватит на все. Не экономь, ну и конечно не трать впустую. Остальным я желаю всего самого лучшего, от души. Спасибо за вашу хорошую работу, надеюсь, что так и будет продолжаться. И последнее. Я не обижаюсь ни на одного из вас, что никто не позвонил в больницу, чтобы опознать меня. Я простил всех, и хочу, чтобы и вы хоть немного простили меня.

Чувствуя, что подходит слеза, я встал и первым вышел из кабинета. – Ты просто молодец, Джон. – Услышал я Лизин голос. – Молодец. Они не могут не простить тебя. Не сразу, но простят.

Меня нагонял Сэм. Мы подошли к Феррари, и он объяснил, в чем проблема. Не знаю как, но автоматически я объяснил ему как ее решить, причем терминами, которые вспоминались по ходу. Тот остался стоять с открытым ртом, а мы с Лизой уже садились в машину.

– Джон, ты все сказал от души. Но я почувствовала и твой талант организатора, то есть лидера. И то, что ты разбираешься в своем деле тоже.

– Спасибо, милая, – вздохнул я, – у меня не то, что камень, а груда свалилась с души. Надеюсь, ты мне позволишь съездить к Ринго? Ну, прошу тебя. Тогда день будет закрыт. У меня с ним свои счеты. И мне не надо твое предварительное с ним собеседование. Он живет на улице, и у него нет двери, чтобы захлопнуть ее перед моим носом.

Мы ехали на окраину города. Кварталы беднели на глазах. Наконец, мы остановились у кучки стоящих парней. Вид у них был еще тот. Я открыл свое окно.

– Ребята, помогите найти Ринго, такой белобрысый парень, пожалуйста.

– Копы? – К окну подошел тучный негр с золотой цепочкой на шее.

– Нет, просто старый знакомый, – искренне сказал я.

Он внимательно посмотрел на меня, и, согнувшись, оглядел и Лизу.

– На следующем квартале, на середине, по этой же стороне, – сказал он и отошел.

Мы доехали до начала следующего квартала и Лиза остановилась.

– Милая, я буду в пределах видимости, только не ходи со мной, – попросил я, – закройся, это – еще тот район.

– Ты уверен, Джон? – в ее глазах резко выделялся страх. Страх за меня.

– Все будет хорошо, вот увидишь, – успокоил я, хотя самому было немного не по себе.

– Ладно, но если что, я сразу вызываю полицию.

Я вышел и пошел пешком. Я сразу узнал Ринго, он просто сидел на асфальте, опершись на стену. Я присел рядом.

– Джон, сволочь, что ты здесь делаешь? – процедил он сквозь зубы, даже не глядя на меня.

– Приехал извиниться, Ринго. От самого сердца. Извиниться за все, что я тебе сделал. Знаю, ты не простишь мне этого никогда, но я хочу, чтобы ты знал, я стал совсем другим.

– Джон, тебе не надо было ко мне приезжать. Те парни не выпустят тебя, а я буду их первым помощником.

– Я не боюсь, никого и ничего. Просто прости, если сможешь.

– Простить? – тут он с ненавистью посмотрел на меня. Что по твоей вине у меня нет жилья, семьи, даже на еду не хватает, воровать приходится. Это можно простить? Я взял тогда десять тысяч и план на жилье. Мы даже уже заселились. Что тебе говорить, ты был последней тварью, и такой же и останешься. Простить, – усмехнулся он.

– Ринго, я открываю новый цех, и повысил всем зарплату на тридцать процентов. Ты там нужен. И меня там не будет, обещаю.

– Да пошел ты! Кто-нибудь тебе верит? Пойти к тебе, и быть выгнанным как собака, за долларовый дерьмовый ключ, через два дня? Нет уж, Джон, пусть я здесь сдохну, но твою поганую рожу я не хочу видеть даже во сне.

– И еще, – спокойно продолжал я, и вытащил чековую книжку, – вот тебе чек на двадцать тысяч. Это не в долг, это я тебе должен. Прошу возьми его, а там делай, как хочешь. Он действительно принадлежит тебе. Я положил чек рядом, прямо на асфальт.

– Засунь его себе в…. Ты знаешь куда, Джон.

– Прости, Ринго, – я поднялся, и, оставив чек на асфальте, пошел к машине. Да не тут-то было. Меня уже ждали. Те же парни, что показали мне Ринго. Хуже всего было то, что они разбили стекло Лизы. И, у ее горла держали нож. Я дошел до машины, пока не наткнулся на того же тучного негра. За спину мне встало еще двое. И один с боку.

– Слушай, – сказал он мне, – вы зря сюда приехали. Нам нравится машина, да и девчонка ничего. Все классно, вот только деньжат не хватает. Я вот думаю, отпустить тебя, или…

– Я не боюсь, – смело и честно сказал я, глядя ему в глаза, – я только что вернулся с того света, посмотри на мою голову. – Я склонил ее, чтобы были видны рубцы. – Не веришь? А это? – Я разорвал рубашку и оголил торс. У меня уже нет одного легкого и одной почки. А это? – Я расстегнул и спустил брюки. – На, смотри, да, переломаны все кости, до единой. И ты, после этого думаешь, что я испугаюсь? Кого мне бояться, вас?! Нет, мой дорогой, я уже никого не боюсь. К тому же, ты помог мне с Ринго, и я тебе благодарен. Спасибо, я нашел его, он мне был очень нужен. Значит, ты хороший мужик, и мне нравишься. Жизнь заставляет тебя быть таким, и их тоже. Вы не виноваты. А насчет денег – вот тебе десятка за помощь. – Я натянул брюки и дал ему смятую бумажку. – Отпусти ее, – попросил я.

Негр оцепенело, стоял. Другие смотрели на него, он был вожаком, и от него зависело все. Он посмотрел на бумажку, и даже развернул ее. – Макс! – услышал я голос Ринго, тот шел к нам, – если тебе нужна моя помощь…

– Закрой рот, Ринго, и иди на свое место, – буркнул негр. Он еще раз посмотрел на меня, но глаз я не отводил. – Странный ты мужик, – наконец вымолвил он, – да видно сегодня твой день. Сваливай. И выздоравливай. – Лысый, оставь девчонку, пусть едут. Он заплатил.

Я сел на сиденье, и почувствовал, как Лиза дрожала.

– Поехали, милая, или хочешь, я поведу?

Машина завелась и мы поехали. Проезжая Ринго, я увидел выставленный средний палец. Но чека на асфальте не было.

Наверное, только дома Лиза, наконец, успокоилась.

– Ты заколдован, Джон, – сказала она, – не знаю как, но мы выжили. Такие ребята просто так не отпускают.

– Нормальные ребята, Лиза, и с ними надо быть по нормальному. Внутри ведь они хорошие, а то, что жизнь заставляет их быть такими, – это не их вина. Хотя каждый из них, имея сильное желание, смог бы из этого выпутаться.

– Ты еще скажи, что и их любишь, – буркнула она.

– Скажу. А почему бы и нет? У них что, другое ДНК? Лучше нашего, а? Конечно, я не люблю их как тебя, но они хорошие.

– Боже, Джон, если ты и не Иисус Христос, то явно из его окружения. Я до сих пор не могу понять, что ты ему сказал, что нас отпустили?

– А ты – Мария Магдалена, – улыбнулся я, – если я Иисус.

– Ты все шутишь…. По тебе даже не видно, что ты испугался.

– Испугался, милая, не скрою. Но только за тебя. Хочешь еще один букет?

– Конечно, милый, – та расплылась, но грустно, – но мне кажется, что такие букеты не повторяются.

– Конечно, нет, но всегда есть еще лучшие…. Кстати, ты заметила, что я развел костер во дворе?

– Да, а что?

– У меня к тебе большая просьба. Кинь в него те кассеты, которые уже не нужны. Это тоже облегчит мне душу.

– Конечно, милый, какой ты молодец, я уже и забыла.

Вечер прошел в разговорах, но я заметил, что Лиза при приближении ночи немного нервничала. Не трудно было догадаться из-за чего. Мы поужинали.

– Милая, откуда ты так прекрасно готовишь? Ведь ты живешь одна.

– Жила одна. Сейчас вместе. – Она посмотрела на меня. – Это меня мама научила. Конечно, для себя я ничего не готовила, а вот для нас – даже приятно.

– Кстати, пока еще не совсем стемнело. Давай провернем сегодня и горничных из списка, хотя бы тех, кто живет совсем рядом. Такому дому нужна уборка, я а не хочу, чтобы ты тратила время не на меня, а на половую тряпку.

– Но готовку я оставлю за собой, Джон.

– Получилось! Ты даже мне разрешила еще пару дел. И пару камней с души. Давай, просто пойдем вместе. По-моему, кто—то был совсем рядом.

– Что с тобой сделаешь, – улыбнулась она. – Но ты же у меня сегодня герой, а им девушки не отказывают.

Действительно, две уволенные кода-то мною горничные жили буквально под носом. Обе были дома, и, с трудом, мне удалось хоть извиниться. Но и, конечно, пригласить обратно, на хорошее жалование. Хотя обе меня мягко послали, у меня все-таки осталась надежда, что хоть одна из них объявится, только не знаю когда.

– Ты молодец, Джон, костер еще тлеет, и две пленки еще успеют сгореть. А насчет сроков – не беспокойся. Я – не белоручка, и не такой уж для меня это труд. К тому же, ты не заметил, что я стараюсь все делать, когда ты спишь?

– Конечно, заметил. Но даже во сне я чувствую, что тебя нет рядом.

Спать мы поднялись вместе. На этот раз, не забыв выключить свет. Разум явно меня жалел. Он дал мне больше времени, чем вчера, ощутить бескрайнюю душевную благодать, за что я его просто благодарил, но и не переставал умолять о большем. Две половинки, опять слились в единое целое. Но на этот раз, никто ничего не боялся, и букет был прекрасен до умопомрачения. Не помню, но, по-моему, все цветы были срезаны, на кусте не оставалось ни одного.

Глава 18. Поиски

– Джон, – шепнула Лиза, когда я проснулся, и увидел ее с собой рядом. Она лежала и просто смотрела в потолок. – Я схожу с ума. Первый раз в жизни я просто не могу подняться. Я даже не приготовила завтрак. Меня трясет и колотит.

– Ты не заболела? – склонился я над ней.

– Да, именно так. Только тобой. Или твоей сумасшедшей энергетикой. Откуда у тебя ее столько, и как тебе это все удается?

– Милая, я ничего не делаю. Наоборот, я чувствую, что что-то невероятное делается со мной. У меня тоже все дрожит. Давай, полежим просто так? Завтрак никуда не денется.

– А если я сойду с ума? – продолжала она.

– Тогда мы оба будем сумасшедшими. И нам будет еще лучше вместе.

– Тогда, скорее бы.

Молча повалявшись около часа, мы, наконец, встали. Лиза пошла, готовить завтрак, а я – косить траву. Обычно, я кого-нибудь нанимал, первого встречного. Но пока свои услуги не предложил никто. В дверь позвонили.

Я поспешил в дом. Мы с Лизой открыли дверь и увидели пожилую женщину, которая у меня работала по дому, и к которой мы ходили вчера. Она мялась, и не могла начать.

– Проходите, – предложил ей я. Неуверенно, но она прошла.

– Мистер Джон, – наконец, решилась она, – я хотела бы попробовать. Мне действительно нужна работа, а кроме вас мне ее никто не предлагает, и везде мне отказывают. Наверное, из-за моего возраста.

– Люсия, – вспомнил я ее имя, – мне действительно нужна горничная, для уборки. Только скажите мне честно, хоть на каплю, но вы мне поверили?

– Я бы не пришла в противном случае, – вздохнула она.

Я, и, наверное, и Лиза, понимали ее. Бедной женщине просто некуда было деваться. Но, хоть на какой-нибудь грамм, она поверила в мою искренность. А для меня это уже была победа. Я не ждал полного прощения, и не строил никаких иллюзий. Но она была первой из всех, кто пришел сам. Конечно, важнее всех мне были мои родные, но до них еще не пришло время.

Лиза смотрела на меня, и я понял ее взгляд.

– Люсия, вы уже знаете мой дом. Это – Лиза, она тоже в нем живет, как и я. Готовку она берет на себя, а вам остается только уборка.

Наверное, она заметила, что мои штаны были заляпаны только что покошенной травой.

– Я могу и косить, и вообще следить за участком. Жизнь всему научила.

– Вас устраивает зарплата? Я ведь ее вчера вам назвал?

– Конечно, такой я нигде не найду. Вот только…

– Ну, говорите же. А, – понял я, – дело во мне. Тогда я вам вот что предложу. Вы даете испытательный срок мне, а я вам. Я не обижаюсь за ваше недоверие.

– Тогда можно начинать? – спросила она.

Я посмотрел на Лизу.

– Чтобы вам было удобней, договаривайтесь обо всем с Лизой. Она – мой лучший друг, и доверяю я ей как себе.

– Конечно, Люсия. – Сразу согласилась Лиза. – Только зовите меня просто, без всяких мисс. Ладно?

Этот вариант явно понравился женщине, и она сразу приступила. Работы было куча. Некоторые комнаты были еще законсервированы, то есть, за последние месяцы туда не ступала нога человека. Газонокосилка лежала на лужайке. Бедная Люсия не знала с чего начать. Но, оставив нас вдвоем, она пошла, заканчивать мою работу.

Мы позавтракали, и я сел просматривать список. Многие имена и фамилии, с адресами, были уже вычеркнуты. Напротив уволенных из мастерской стоял вопрос, кроме Ринго. Меня, естественно, тянуло к первым в списке, но я знал, что пока Лиза мне этого не позволит. Оставался только сосед с другой стороны. Но я взялся за телефонную трубку и позвонил в мастерскую.

– Мистер Джон, – Джимми был на месте, – только что хотел вам звонить. Вчера, после вашего отъезда, мы с Ником решили в первую очередь объехать уволенных. Мне показалось, что именно из них вы хотели бы укомплектовать новый цех, – голос звучал неуверенно, как бы спрашивая моего одобрения.

– Да, Джимми, ты прав, и что?

– В списке было двадцать семь человек. Мы отобрали пятнадцать, самых ценных. Но объехали, разделившись, конечно, всех двадцать семь. Последнего мы посетили в десять вечера, поэтому я не хотел вам звонить ночью. Один из списка, восьмой номер, только недавно переехал в другой город, а другой, семнадцатый, к сожалению, умер. Несчастный случай. Не волнуйтесь, сэр, мы всем двадцати пяти принесли извинения от вашего имени, но предложили вернуться только пятнадцати.

– Как они отреагировали? – сразу спросил я. – Хотя не говори, глупый вопрос. Я знаю.

– Из пятнадцати, пятеро работают в других мастерских, и ни о каком возвращении даже, и слышать не хотели. Для остальных, кто без работы, а кто пристроен кое-как, на подсобках, мы дали три дня, и сказали, чтобы в пятницу, если они согласятся, пусть приедут в мастерскую к обеду. Тогда вам не надо будет ездить каждый день, а ждать дольше не имеет смысла, ведь вы мне дали две недели на открытие цеха.