Амнезия. Параллельные

– Лиза, почему ты мне не веришь, что я ничего не помню? – Мне стало обидно. – Я только от Стива вчера узнал, что моя мать жива. Для меня это была радостная новость, не более того. Я даже не знаю, как ее зовут.

– Я тебе верю, Джон. Иначе, я бы тут уже давно не сидела бы, и вообще бы не пришла. Но пока ты хоть что-то не вспомнишь про мать, я не скажу тебе ни единого слова. – Я увидел, что ее глаза не шутили. – Конечно, я помогу тебе, – неожиданно для себя я уловил в ее голосе какое-то сочувствие. Это меняло дело, я готов был разбиться, но чем-то ей ответить.

– Расслабься и закрой глаза, – продолжала она. – Отключи мозги, если получится, или попытайся это сделать. Говори мысленно слово *мать*, старайся что-то почувствовать сердцем, может что-то увидеть. И зразу мне говори. – Она замолчала. – Ну, пожалуйста, Джон.

Я просто кивнул. Задание было не из легких, но я понял, что сделаю все. Глаза я закрыл, и попытался что-то почувствовать. Было темно, а сердце просто учащенно билось, наверное, оно старалось изо всех сил. Неожиданно я увидел Марту.

– Я вижу Марту, – прошептал я.

– Что она тебе говорит или делает? – прозвучал откуда-то вопрос.

– Ее губы двигаются, но я ее не слышу.

– Отключи ее, и повторяй слово *мать*.

Хорошо сказать, да трудно сделать. Марта не исчезала. Я попытался услышать или почувствовать, что она мне повторяла. Ничего не получалось. Мне стало обидно, но я продолжал. Наконец, я понял.

– Не могу ее отключить. Она мне говорит слово *мать*, повторяя его без остановки.

– Что ты чувствуешь?

– Что-то темное, наверное, плохое, – губы вымолвили это раньше, чем я сам это осознал.

– Плохое, или темное идет от нее к тебе, или от тебя к ней?

– И то, и другое одновременно. – Кто-то говорил за меня, но я это четко видел.

– Всматривайся в темноту, там что-то есть. Что?

– Кровать, – мой голос прозвучал неуверенно, и вдруг я почувствовал, что заплакал. – Там сидит какая-то женщина, и плачет. Напротив нее – мальчик, он тоже плачет.

– Мама!!! – неожиданно заорал я, и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, надо собой я увидел лицо Стива.

– Джон, ты в порядке? Ты знаешь, где ты сейчас?

– Привет, Стив, – удивился я. – А что может быть не в порядке? Я здесь, где и всегда. Или ты подумал, что я сбежал?

Он только облегченно вздохнул. Я почувствовал острый запах каких-то медикаментов. В палату вошла Лиза, я ее сразу же почувствовал. И тут же вспомнил кошмар. На какой-то затертой кровати сидела моя мать и плакала. Я, еще маленький, лет пяти-семи, стоял напротив и тоже плакал.

– У него наворачиваются слезы, – услышал я голос Стива. Но обращен он был, скорее всего, к Лизе. – Что сказал профессор?

– Привести в чувство. И постараться дожать. Если удастся, дальше пойдет все гораздо легче. Если нет, вколоть успокоительное и пусть спит.

– Ты уверена, что сможешь?

– Попытаюсь. Но дай мне на всякий случай шприц. Тот укол уже прошел, он очнулся. И пожалуйста, выйди. При тебе ничего не получится. – В ее голосе звучала искренняя просьба.

Я почувствовал, как кто-то стирает слезы с моих глаз кусочком бинта, и увидел лицо Лизы. Оно было спокойным, но сквозь нее проглядывала та же старая кровать, моя мама и я. Я не знал, кого я вижу наяву.

– Милый, – прошептала Лиза, – какой ты молодец! Ты смог, представляешь?! Не плач, это просто сон.

– Она опять напилась, – услышал я свой голос, – пять минут назад она пыталась меня ударить, а теперь плачет. Она просит у меня прощение. И умоляет не уходить, то есть не бросать ее. Бич, так ее зовут. По крайней мере, так ее звали те мужики, которых она приводила. Так ее звал и я.

– Молодец, Джон, молодец. Только не думай, что все это правда. Это – простой сон, не хороший, но сон. Когда ты проснешься, он забудется.

– Это не сон, так происходит каждый день. Она – простая сучка. Проститутка, безвольная тряпка. Она даже не знает, с кем меня нагуляла. – Я не узнавал свой голос, но явно его слышал. – Если бы не я, она бы уже давно сдохла. Меня уже тошнит вытягивать ее каждый день. Лучше бы она сдохла, нам обоим было бы легче. – Мой голос был пронизан злобой и ненавистью. Я не верил, что это говорил я. Неожиданно почувствовав укол, все поплыло перед глазами. Картинка сузилась и пропала.

Глава 7. Продолжение

Я очнулся, и почувствовал, что Лиза сидит рядом. Она сразу поднялась со стула и села на край моей кровати. Ее глаза впились в мое лицо.

– Что, Лиза? Почему ты на меня так смотришь? – я испугался.

– Джон, ты помнишь, кем была твоя мать?

Да, я вспомнил, и мне стало грустно.

– Она была слабой женщиной, – тихо сказал я, – пила и гуляла. Отца не было, единственной опорой был я. Бедная, мне так жаль ее.

– А мне – тебя, милый. Ты не виноват, что она была такая. А она не виновата в том, что ты ее бросил.

– Я ее бросил?! – меня кинуло в пот. – Я не мог этого сделать. Я любил ее. Скажи, что это неправда! – взмолился я.

Лиза потупила глаза.

– Джон, ты уверен, что хочешь знать правду, какую ни есть, но правду?

– Да, милая, да, да, да, – меня заклинило и колотило.

– Тогда успокойся. – Попросила она. – Ты сделал огромное дело, а я всегда выполняю свои обещания. Вот, посмотри, – она показала мне маленькую магнитофонную кассету, – ты не представляешь, что мне стоило достать ее из полиции и сделать копию. Но она вот, в моих руках. Я пойду на риск, если включу ее сейчас тебе. Но то, что ты сделал, стоит этого. Хотя, честно говоря, я боюсь. – В ее словах звучала неподдельная искренность.

– Включай, – прошептал я, – я чувствую, что ты нашла какую-то разгадку. И я тоже хочу ее знать. Не сомневайся.

Щелкнула кнопка.

– Извините, мы из полиции, – услышал я женский голос, – мы по поводу вашего сына, Джона.

– Кого??? – пожилой женский голос с явной хрипотой звучал с явным недоверием. – Джона? А разве он еще не сдох?

– Извините, он попал в аварию, и мы расследуем это дело. Что вы можете о нем рассказать? Я прошу вас, вы очень поможете следствию. Он находится в тяжелом состоянии, в госпитале Святой Елены…

– Да хоть в гробу, – хриплый голос рассмеялся. – Да, он мой сын, но я не хочу даже слышать о нем. Я никогда не прощу ему, что он сделал. И я никогда не видела его с того момента, когда он в шесть лет бросил меня. Что вы от меня сейчас хотите?

– Пожалуйста, расскажите, что произошло, перед тем, как вы его видели в последний раз.

– Даже и не просите. При одном упоминании о его имени меня тошнит.

– Я прошу вас от имени следствия. Мы приехали сюда не ради любопытства, и, надеюсь, вы понимаете, что нам стоило вас разыскать.

– А что меня искать? – удивился хриплый голос. – Я всегда здесь, в этом квартале. Слава богу, здесь меня все знают и ценят. А то, что я сплю под открытым небом – просто рай, после того, что сделал мой сын.

– Простите, но я вас прошу нам рассказать, что тогда произошло.

– Да ладно. Конечно, у меня нет адреса, но вы-то меня нашли. Расскажу, хотя придется сегодня напиться. Эти воспоминания не даются мне даром.

– Спасибо вам. Не волнуйтесь, мы уедем, и у вас не будет никаких проблем.

– Мы тогда жили в деревянном сарайчике, три на четыре. Ютились, но зато ничего не платили. Конечно, я была не святая, и никогда уже ей не буду. Пила, гуляла, и нагуляла. Джона. С ним мы и жили. Что было делать, водила мужиков, те хоть еду приносили. Ну и выпивка перепадала.

– Извините, Джон рос с вами? У него была отдельная комната?

– Какая там комната, я же сказала, сарай три на четыре. Туалет на улице. Под березой. Да не смотрите на меня так, сама знаю, что творила. Стыдно. Джон был моей единственной опорой, только из-за него нас не выгоняли. Да, я любила его, но он оказался паскудой. В шесть лет он взял и ушел. Он знал, что я без него – ничто, но ушел все равно. И никогда, слышите, никогда не вернулся. Я тогда напилась, и пошла его искать. Где там. Зато меня неделю имели мужики со всего района. Наливали, и прямо на тротуаре имели. Очередь. Человек тридцать, не меньше. Порвали все. А заступиться было некому. Давали жрать, просто запихивали гнилую картошку в рот, и здесь же имели. Я чудом не сдохла, просто чуть не истекла кровью. До сих пор мочиться больно. Да видимо не судьба была помереть. Кто-то позвонил в скорую и меня забрали. Как видите – живая. Можете не верить, но даже после больницы искала его. Сарай остался пустым и его сразу же забрали. Сейчас, узнав, что он жив, я просто ненавижу его, можете ему так и сказать. Тогда я иногда думала, может погиб где, раз не возвращается. Если вдруг его увижу, то удавлю собственными руками. Так что, пусть, лучше сдохнет сам, в этой самой Святой Елене. Паскудина!

Кнопка щелкнула опять. Я находился в оцепенении и даже не замечал, что у меня текут слезы, а Лиза старательно их вытирала. Прошло минут десять, пока услышанное как-то расположилось в голове, хотя хаос стоял полный.

– Лиза, милая, дорогая, это – неправда, я не мог этого сделать. – Я не узнавал свой голос, и неудивительно. Говорить и всхлипывать одновременно, было очень трудно. – Ты же знаешь меня!!!

– Джон, милый, ты в порядке? Забудь. Это было давно. Извини, что я тебе включила пленку. – Лиза виновато смотрела в мои мокрые глаза.

– Это – неправда, – повторил я. – Я бы не смог так поступить. Да я бы и голос на нее не повысил бы. Нет, это все – полицейские штучки.

– Это правда, Джон, – уверенно сказала Лиза, – просто ты должен все это забыть. Ты не виноват. Что можно ожидать от шестилетнего ребенка?

– Почему ты веришь этой пленке, и не веришь мне? – мне стало обидно до слез, и их поток удвоился.

– Джон, мы уже прошли самое трудное. Дальше будет уже легче. Я поражаюсь твоей выдержке, ты просто молодец. Я верила в тебя и не ошиблась. Отдыхай сегодня, ты это заслужил сполна. – Я почувствовал, как ее рука гладит мой лоб, нос, подбородок и щеки. Она успокаивала меня как грудного младенца.

– Но это неправда, Лиза, – прошептал я. – Я не мог…

– Ладно, Джон, – вздохнула она, – если ты выдержал такое, то, надеюсь, мы спокойно поставим точку на той истории и забудем про нее. Смотри, я меняю кассету, и ставлю сегодняшнюю. Извини, но я всегда записываю разговоры, просто для того, чтобы их осмыслить потом.

Опять щелкнула кнопка, и я услышал свой голос. Он был явно мой, но интонация и слова, которые я слышал, не могли мне принадлежать.

– Бич, так ее зовут. По крайней мере, так ее звали те мужики, которых она приводила. Так ее звал и я… Она – простая сучка. Проститутка, безвольная тряпка. Она даже не знает, с кем меня нагуляла. Если бы не я, она бы уже давно сдохла. Меня уже тошнит вытягивать ее каждый день. Лучше бы она сдохла, нам обоим было бы легче.

Голос затих, я даже не услышал щелчка кнопки, так меня поразила эта запись. Да, что-то я говорил сегодня Лизе, когда сам был как во сне. Не может быть. Голос мой, но это – не я. Я просто не мог быть таким, не мог. Сердце просто упало, я не ощущал, бьется оно или нет. Зато мозг передавал простые и четкие импульсы: – Это ты, Джон, и ты это знаешь. Факты – вещь упрямая. – Так прошло еще минут десять, пока мои губы не вымолвили:

– Я верю тебе, Лиза. И я верю ей, а это – больнее всего.

– Все, Джон, все кончено, – Лизин голос был тверд как метал, – сейчас я сделаю тебе укол и спать. И постарайся, выбросить все из головы.

– Нет, милая, нет, подожди, – мой голос умолял, – почему? Ну, почему же?!

– Джон, расслабься, я тебе отвечу что-нибудь завтра. Мне надо встретиться с профессором, тем старичком. А пока, забудь. Ты и сам понимаешь что случилось. До того света ты был одним, а сейчас ты совсем другой. Вот и вся разгадка. Хотя это – для меня еще большая загадка.

Укола я не почувствовал, но все поплыло перед глазами и я провалился в бездну.

Глава 8. Пробуждение

На следующий день я проснулся поздно, и понятия не имел, сколько времени я вообще проспал. Чувствовал я себя прекрасно, хорошо отдохнувшим. Но постепенно, из полумрака, стали выплывать воспоминания. Они были чернее ночи, но я удивился, что ни одна слезинка не появилась у меня в глазах. Мое сердце затрепетало, а я старался к нему прислушаться. – Я найду ее, – понял я, чего бы мне это не стоило, но найду. И встану перед ней на колени. Может она не была идеальным человеком, но она – мать, и только благодаря ней я сейчас существую. – Я уже мысленно молил ее о прощении, и, даже представлял себе картину их встречи. – Нет, она не задушит меня, ведь я – ее сын. Как бы хотелось, чтобы она смогла простить меня. Мама, – мысленно обращался я к ней, я простил тебя, полностью и бесповоротно. Найди силы, чтобы простить и меня. Я тебя просто умоляю.

Мои мысли нарушил Стив. Он был искренне рад, что я спокойно лежал, не плакал, а просто задумчиво глядел в потолок. Он, наверное, догадался, о ком я мог сейчас думать. И просто сел на стул рядом.

– Извини меня, Стив, – произнес я, – как хорошо, что ты не знал меня прежде.

– Джон, забудь, вот мой тебе совет. – Мягко сказал он. – Если мы будем корить себя за все то, что было в прошлом, лучше повеситься сразу.

– Наверное, ты прав, но я предпочел бы осознать свои грехи, попытаться искупить их, и только потом их забыть.

– У тебя еще будет время, – спокойно сказал он, – у тебя еще будет много времени. Джон, сколько бы грехов у тебя не было – у тебя будет время, чтобы попытаться искупить их. И забыть. Лично я в это верю. Думаешь, кто-нибудь из нас святой? Лично я никогда таким не был, хотя грехи у всех разные. Кстати, – он нахмурился, – через неделю тебе придется сделать еще одну операцию. Просто, исправить положение кости, чтобы она срослась правильно. Но это – обычная операция. А в остальном дела твои идут хорошо, ты поправляешься, и, поверь мне, я этому искренне рад. Лиза сегодня немного задержится, наверное, будет после обеда. Тебе с ней хорошо? То есть комфортно?

– Вы оба прекрасные люди, я благодарен вам от всего сердца, – сказал я, – и я люблю вас обоих.

– Джон, если бы я не знал тебя, то некоторые слова воспринял бы по-другому. Но ты – очень чувствителен, и честен в высказываниях. Поэтому,…

– Извини, Стив, я сдерживаю себя, но иногда я называю свои чувства так, как я их чувствую. Наверное, сами слова немного режут слух, но они имеют не тот, обычный и привычный для нас смысл. Наверное, я заразился, там, от Марты.

– Все хорошо, Джон, не думай об этом. Ты действительно не такой, как все.

Когда он ушел, я еще долго лежал, глядя в потолок, до тех пор, пока не почувствовал, как в палату вошла Лиза.

– Милый, – с порога услышал я, – у тебя все в порядке?

Я уже растаял. Или она подыгрывала мне, или просто заразилась, и ей понравилось.

– Спасибо, дорогая. Сядь прямо на кровать, пожалуйста. – Я увидел ее глаза, они улыбались. И я заметил, что интерес в них, наверное, ко мне, совсем не прошел. Значит, она меня пока не бросит, – утешил себя я. Стало приятно, и я сам улыбнулся.

– Ты мне таким очень нравишься, Джон, – сказала Лиза. – Так держать.

– Спасибо. А что сказал профессор? Этот старичок, почему-то мне сразу понравился, и я сразу его зауважал.

– Я тоже. Наверное, потому, что он – объективен, и всегда готов выслушать и понять все версии, даже самые несуразные. Мой шеф – не такой. Для него все или белое, или черное. Хотя в своем деле он – еще та голова, мне у него еще учиться и учиться.

– И что же он сказал? – наверное, в моем голосе сквозило нетерпение.

– Что ты – молодец. И я – тоже, – непосредственно рассмеялась Лиза. – Слышишь, Джон, мы с тобой – молодцы.

– Приятно слышать, – согласился я, – но…

– Нет никаких но. Он не волшебник, и сказал мне то же самое, что мы оба уже знаем. До клинической смерти ты был одним, после – стал другим. Значит, что-то с тобой там сделали. Вот так, все очень просто, если не жутко загадочно. Я прослушивала твою историю там, много раз, но не уловила ни одного момента, когда кто-нибудь проявлял к тебе какую-либо активность, или убеждал тебя в чем-то, учил. Ничего. Он – специалист, и такие случаи, как твой, видел сотни. Но, как он говорит, люди возвращаются такими же, как и туда ушли, независимо от времени нахождения в клинической смерти. Да, многие со временем поменялись, большинство в лучшую сторону, другие остались такими же. Но ты уже вернулся другим, абсолютно другим, понимаешь? Вот в чем загадка.

– И что он тебе посоветовал?

– Наверное, он прав. Я это чувствую, хотя лично у меня сейчас одно желание, приступить к разгадыванию. Но он посоветовал сначала вытянуть тебя полностью из амнезии, а потом уже приступать к разгадке. Он даже изъявил желание лично при этом присутствовать. Представляешь?

– Лиза, все складывается прекрасно, – задумчиво ответил я, – у меня не меньше желания разгадать эту загадку. К тому же, – я немного затянул с продолжением, – я вам рассказал не все. То есть, не рассказал самый маленький кусочек: конец. Мне казалось, что я не имел права это сделать. Но если мы потом к этому вернемся, я сделаю это, пусть Марта меня простит.

– Джон, ты знаешь мое любопытство, – слазала Лиза, – но пусть будет так. Когда захочешь – расскажешь сам. Может именно в этом и будет разгадка. А теперь милый, извини меня, но мы должны продолжить. Чем скорее мы закончим эту, неприятную для тебя часть, тем тебе самому станет легче, и тем быстрее мы возьмемся за изюминку. Ты согласен? И вообще, ты еще хочешь все вспомнить?

Я задумался. Да, я хотел все вспомнить, но уже знал, что эти воспоминания не будут чище тех, которые они оба вчера вытащили из его подсознания.

– Лиза, мне кажется, что твой шеф был прав. Я все равно все это вспомню, ведь оно все есть в моей голове. Так лучше сейчас и все сразу. Зачем тянуть? Не волнуйся, мне будет горько, но уже не так, как с мамой. И я постараюсь не плакать.

– Плачь, милый, плач. Дай волю своему сердцу и душе, тебе от этого станет легче. – Она заглянула опять мне в глаза. – Не стесняйся меня, прошу тебя. Будь самим собой.

– Мне опять надо впадать в транс, и вспоминать? – спросил я. – А может, просто ты мне прокрутишь все пленки, и я поверю? Я поверю, Лиза, уже поверю. Тебе и им, не сомневайся.

– Нет, дорогой, – она замотала головой, – ты должен вспомнить хоть что-то сам, тогда ты сам же и доведешь все воспоминания до конца. Если я просто прокручу тебе пленки, ты не вспомнишь, а просто примешь информацию к сведению, и твой мозг не начнет работать. И твою амнезию мы не вылечим, а просто забьем ее, наложим на нее информацию, небольшой кусочек. Когда ты вспомнишь все, ты победишь амнезию.

Она была права, хотя у меня не было особого желания вспоминать абсолютно все. Уже одних пленок было бы достаточно, чтобы понять, кем я был, и почему от меня все отвернулись.

– Ладно, давай, – неохотно сказал я и вздохнул.

– Ты молодец, Джон, и я в этом убеждаюсь все больше и больше. Вспомни жену. Давай, милый, как вчера.

Я закрыл глаза и попытался повторить вчерашний процесс. Но к моему неудовольствию, а может и удовольствию, я опять увидел Марту. Сейчас я сразу понял, что говорили ее губы. – Жена, – повторяли они, не переставая.

– Опять Марта, – я услышал свой голос. – Ее губы повторяют про жену.

– Не убирай ее. Что ты чувствуешь?

– Свет, яркий свет. Мне хорошо.

– Он идет от обоих?

– Да. Он заливает все.

– Вглядись в него, в нем что-то есть. Что это?

– Наверное, свадьба. Их двое. Она красивая, в свадебном наряде. Он – в шикарном костюме.

– Ты узнал их?

– Первый раз вижу. Подожди, свет начинает гаснуть. Нет, пожалуйста, нет! Свет потух. Ночь.

– Что ты чувствуешь?

– Плохо, мне плохо. Вижу кровать, на ней сидит женщина и рыдает. А вот, появился и мужчина. Я чувствую, что он ее оскорбляет, и та плачет еще сильнее. Сандра! Это Сандра!!! Моя милая девочка! Я не дам тебя в обиду! Я….

– Кто такая Сандра, Джон?

– Тупое и безмозглое существо, – услышал я уже другой голос, – она ничего не умеет, тупее, наверное, не бывает. Как меня вообще угораздило ее найти!? Она хуже обычной коровы, та хоть дает молоко. – Ты мне уже так надоела, что сидишь меня в печенках! Дура. Я перекрещусь, если Бог избавит меня от тебя один день. Ты хоть что-нибудь умеешь? Дурой была, ею же и останешься! Уйди с моих глаз, хоть на час не маячь передо мной! – картина стала тухнуть и исчезла.

Я опять почувствовал медицинский запах, когда очнулся. Значит, мне делали укол и я спал. Но Стива не было, и я не плакал. На меня смотрело Лизино лицо. Оно просто нависло надо мной.

– Джон, ты в порядке? – Ее голос волновался.

– Да, милая, все в порядке. Просто я увидел свою жену. Как она была прекрасна! Я так хочу ее увидеть, обнять, целовать, даже взять на руки.… Когда меня выпишут?

– Джон, ты опять – молодчина. – Но…

Тут я вспомнил. Сердце мое сжалось.

– Лиза, я ей сделал что-то плохое. Ее нет, то есть, она не со мной. Что? Ну не томи, включай пленку. Я должен это знать.

– Джон, я надеюсь, что ты уже более подготовлен к тому, что услышишь. Но, все равно, ты точно этого хочешь? – в ее голосе опять было беспокойство. – Ладно, но я приготовлю шприц.

– Включай, – безразличным голосом попросил я.

Вскоре щелкнула кнопка.

– Извините, мы из полиции. Ваш бывший муж попал в аварию, и мы расследуем это дело. Нам нужна любая информация о нем. Сейчас он находится в ….

– Лиза, прокрути, – попросил я, – я хочу услышать только то, что она расскажет.

– Извините, я не желаю о нем говорить. Я была так счастлива, что смогла от него уйти и забыть его навсегда.… А теперь мне надо выворачивать грязное белье?

– Но это очень важно для следствия.

– Лиза, – повторил я, – прокручивай полицейских, оставь только ее разговор, пожалуйста.

– Хорошо, Джон, только держись.

Кнопка магнитофона щелкала на стоп, воспроизведение, перемотку. Я уже не слышал эти звуки.

– Да, он – очень умный, очень. Но лучше бы я сошлась с любым дураком. Какая я была дура! Нам надо было хоть месяц пожить вместе, а мы только встречались до свадьбы. Тогда бы я сбежала от него, как от прокаженного. Никакой свадьбы, слышите, никакой!

– Он был деспот, эгоист, я боялась его. Нет, он никогда меня не ударил, но лучше бы он делал это. Он меня гноил, словами, взглядами, своим присутствием. Гноил, унижал, просто уничтожал. Да, я надеялась, что после родов он хоть как-то изменится. Но стало еще хуже. Его ненависти хватало на двоих. Она увеличивалась с каждым днем. Я со страхом ждала его возвращения с работы. И не было ни одного раза, поверьте, ни одного, чтобы я не рыдала. Это было невозможно.

– Да, я ненавижу его и молю Бога лишь об одном, чтобы он никогда, даже случайно, не перекрестил мой путь с этим деспотом. Я сбежала, когда уже была беременна во второй раз. Я знала, что будет. И я решилась. Какая я молодец! После него я, наконец, стала просто жить и свободно дышать. Оставался единственный страх, что он придет. Но он никогда не появился, даже не искал меня. Прошу вас, просто умоляю, давайте закончим, я больше не могу. Нет, я даже не приду на его похороны, если он там у вас умрет…

Как я не пытался, но водопад слез повторился. Я уже верил и понимал, что все это правда, и что я был последним мерзавцем.

– Можешь не повторять мне мою запись, я верю, – всхлипывая, произнес я. – Только не могу понять, как я мог быть таким! Нет, Лиза, дорогая, не коли…

Все поплыло, и я провалился в бездну.

Глава 9. Ничего, но много нового

К моему удивлению, когда я очнулся, Лиза сидела рядом. Солнце уже подходила к закату, но она, почему-то не ушла.

– Лиза, спасибо, – прошептал я, – наверное, ты мой ангел. Или просто ангел. Как хорошо, когда ты рядом.

– Джон, я просто хотела убедиться, что ты в порядке. Как ты?

– Грустно. Грустно и жаль. И лишь одно желание.

– Спать? Хочешь, я тебе сделаю еще один укол?

– Нет. Желание найти ее, упасть и целовать ей ноги. И, чтобы она меня простила. Или хотя бы, попыталась. А уж потом – забыть.

– Джон, тебе только сорок шесть. У тебя еще вся жизнь впереди.

Я усмехнулся. Вся жизнь. Да если бы мне дали хоть лет пять, да даже и три. Я знал, что сделаю, когда меня выпишут. Мне жутко захотелось выйти из этой палаты поскорее. Завтра. Даже сегодня.

– Лиза, – попросил я, – давай дальше. Не волнуйся, я готов.

– И не думай, дорогой, – строго сказала она. – Ты знаешь, сколько у меня пленок? Ну, хотя бы догадываешься? Конечно, нет. Пятьдесят шесть. Это почти на три месяца. Скажи мне, ты хочешь прослушать все?

– До единой, – я был в этом просто уверен. – Но зачем полиции столько пленок?

– Тебе же говорили. По твоему наезду возбуждено уголовное дело, ни водитель, ни машина не найдена. Есть серьезная версия, что все было сделано преднамеренно, кто-то хотел тебе отомстить. А это уже совсем другое дело: попытка убийства. Именно поэтому, после нескольких первых пленок, появились и остальные. Все твои знакомые, родственники, подчиненные, тебя ненавидели. Любой из них мог тебя убить, или нанять для этого кого-то.