Обратный отсчёт

Вопросов возникало всё больше. Ответов больше не становилось. В какой-то момент Вадим отчётливо понял, что не готов вот так, всё забросить, начать с чистого листа. И Галка не шла из головы. Как она там? Ведь она одна теперь! Вот дёрнула же нелёгкая войти в то злосчастное кафе!

Стоп.

А может, попытаться разобраться, что за нелёгкая дёрнула? Для начала надо припомнить всё от момента пробуждения, и до первого провала в памяти, когда, вконец вымотанный постоянным бегом, он упал в том самом подземном коридоре, и уснул. Память, помогай!

                                               * * *

– Агата, что-то случилось? – Колосов и сам не заметил, как задремал. Сказывалась разница часовых поясов.

– Дима, как полное имя Петренко? Невесты Плетнёва?

– Галина Анатольевна Петренко.

Агата покивала.

– А теперь послушай начало записи первого допроса.

Остатки сна слетели с Колосова, как только он услышал. «Больше вопросов нет, Галина Васильевна».

– Что за…

Агата улыбнулась уголками губ.

– Думаю, черти в данном случае ни при чём. У меня на руках копии документов. Примерно за полчаса до второго допроса во всех документах, которые я получала по Петренко, отчество стало другим. Я бы на вашем месте проверила все изъятые у неё и в квартире Плетнёва документы. И поговорила с её родителями.

– Да, всё понял. Уже и отправлять некого, все свои при деле.

– Не доверяешь московским?

– Всё проще, костюмов больше нет, новые будут через пять часов. Но ты права, надо разбираться. Пришли мне копии всех документов по Петренко. Спасибо! Сама отдохнуть не забудь!

Агата кивнула, улыбнулась и отключила видео. Час от часу не легче.

– Михаил. – Панкратов не сразу ответил на вызов. Это понятно, тоже пытается выспаться. – Дело срочное. Нужно поговорить со всеми, кто работает над нашим делом, а также со всеми фигурантами и их родственниками. Пусть спросят, как полное имя Петренко.

– А что тут думать? Галина Ана…

– Миша, это серьёзно. Не спорь, а посмотри последние двадцать секунд её первого допроса.

Пауза. И вскоре:

– Твою ж дивизию!

– Именно. Не намекать, не упоминать самим. Просто расспросить. В банке вчера кто-нибудь появлялся?

– Будешь смеяться – нет. Мы каждый час снимаем все записи по Петренко и Плетнёву, пока всё чисто, никто не пробовал покопаться.

– Ясно. Бери всех здешних, кто производит хорошее впечатление, и пусть расспросят. Я знаю, что пять утра. Я уже тоже не сплю, давай пока по кофе, заодно детали обговорим.

                                               * * *

– Как дела у новобранца? – поинтересовался Профессор. Тут все привыкли вставать ни свет, ни заря, в пять утра по Гринвичу все уже проснулись, а в шесть уже приступили к работе. Вадима, тем не менее, на завтраке не было, он сказал, что уже позавтракал. «Рановато что-то, – подумал Док, – ну да ладно. Ещё к часовому поясу не адаптировался».

– Кризис смысла жизни, – пояснил Док. У всех такое происходит, как только проходит эйфория оттого, что сумел выжить. – Проходит легче, чем ожидалось. В смысле здоровья – всё в норме. – Что может быть не в норме после «панацеи», хотел добавить он, но не добавил.

– Вызови пару стажёров присмотреть, – распорядился Профессор. – И в шесть тридцать на совещание, есть уже данные, будет видеомост с кризисным центром. Он что-нибудь о Кыси говорил? По горячим впечатлениям?

– Да. Отметил, что Кысь очень точно воспроизводила мимику и выражение лица его невесты. А когда он подумал, что Галина его ищет и беспокоится, Кысь в облике Галины отрицательно покачала головой.

Профессор на пару секунд задумался.

– Это интересно, спасибо. Что-нибудь ещё?

– Спросил, если Кысь действительно не с Земли, как Контора стала ей настолько доверять, что профилактика стала штатной процедурой.

– Правильные вопросы задаёт. – Лицо Профессора непроницаемое, но тон выдаёт, что он в восторге от новичка. – Понял, спасибо. Не забудь Лаки напомнить, она уже два раза опаздывала на совещания.

«Мне напоминать не нужно», – Лаки, проходя мимо столовой, на секунду задержалась в дверях и помахала остальным.

– А подслушивать мысли некрасиво! – напомнил Профессор.

– Тогда не думай, – предложила Лаки, как все люди – голосом. – Дэн, Вадим о чём-то крепко задумался. Пришлось потормошить, чтобы меня заметил. Сказал, что увлёкся чтением, но это неправда. Что-то ещё.

– «Золотой сон»? – тут же уточнил Профессор. – Как не вовремя. Ладно, наклей на него монитор, только так, чтобы он о нём знал, и вызови уже стажёров. Всё, я у себя.

                                               * * *

Галина Петренко проснулась почти на два часа раньше обычного и уселась в постели. Что-то было не так с окружающим миром.

Что-то важное должно было случиться не то сегодня, не то завтра. Или не должно было? Почему вдруг странный интерес со стороны спецслужб? Неизвестный парень, фото с которым ей показали. И главный вопрос вертелся в голове: «Почему нет никаких планов на сегодня?». Обычно она планировала множество мелких дел и вела копию этого в приложении-календаре, на смартфоне. Очень удобно, наклейки на холодильнике и всё такое удобны, но с собой их не возьмёшь и в пути не сверишься. А тут огромное пустое пространство в календаре! Ни единого события!

И почему в спальне стоит двуспальная кровать, а вещей в шкафах в той же спальне как-то не очень много? Такое чувство, что их туда раза в три больше войдёт. А шкафы новые, их недавно меняли. Когда именно меняли? По какому поводу, и куда делась её привычная с детства кровать? Даже родителям позвонила… и те, обычно наблюдавшие за каждым моментом её жизни, также не сумели ответить.

А в МГУ, куда она пошла после завтрака, обнаружилась новая странность, люди как будто о чём-то крепко задумывались перед тем, как с ней поговорить. Эта пауза уже не повторялась, но не заметить её невозможно. «Что-то не так, – в который раз подумала Галина. – Почему у меня нет никаких планов на ближайшие три-четыре месяца? Пытаюсь вспомнить – и ничего». И секретарь кафедры спросила: «А вы разве не в отпуск собираетесь?» Но самое странное, что когда Галина, минут пять спустя, поинтересовалась, о каком отпуске речь, секретарь уверяла, что ни о чём таком не спрашивала. Чертовщина какая-то!

Всё настолько валилось из рук, что после обеда научный руководитель отпустил её домой. Поинтересовался даже, не случилось ли чего дома. И что ответить, кроме «не знаю»? Галина, чувствуя, что попала в неприятный, непрекращающийся сон, брела домой, и где-то возле самого дома ей померещилось, что на тротуаре стоит, глядя на неё, та самая девушка, сотрудница ФСБ, которая говорила с ней в аэропорту. Галина даже глаза протёрла, но никого нет! А ей так отчётливо казалось, что она стояла и смотрела на неё.

И ещё эта непонятная «защита», о которой говорил тот полковник, Колосов. Вот тоже выдумали! Шпионские страсти какие-то! Галина поднялась к себе в квартиру, и поняла там, что не знает, чем заняться. Совершенно. Нет планов, нет идей, как будто часть жизни куда-то делась и никак не напоминает о себе. Что случилось?

Галина минут пять сидела, глядя на экран компьютера, и выключила его. Нет сил ни над чем работать, хотя вроде бы нормально выспалась. И, подумав, набрала телефон регистратуры клиники. Никогда такого не случалось, а пить таблетки «от плохого настроения» – не наш путь.

                                               * * *

– Дима, Петренко записалась на приём к невропатологу, – сообщила Агата. – Кто-то из вас посоветовал?

Колосов переглянулся с Панкратовым, тот пожал плечами.

– Нет, это не мы. Сейчас направим туда людей, чтобы без новых сюрпризов.

Агата кивнула.

– Она выглядит растерянной и подавленной. Судя по снимкам наружки. И пусть понаблюдают за её правой рукой. Диагностика ничего не показала, но почему она выстукивала то число? Что случилось, Михаил?

– Из банка сообщают. Говорят – срочно, кто-то правит записи о Петренко и Плетнёве.

Агата кивнула ещё раз и закрыла видеосвязь.

– Задержать всех, кто работал с клиентскими записями, – распорядился Панкратов. – Найдите повод, не маленькие. На этот раз успели перехватить, – пояснил он, прикрыв микрофон ладонью. – Наш агент получил уведомление, что отправлен запрос на удаление записей. Успели задержать сотрудника и откатить правки. Прямой эфир через две минуты.

                                               * * *

– Вадим под присмотром? – первым делом поинтересовался Профессор, когда вся группа явилась на совещание. – Отлично. Видеомост через… – последовал ритуал извлечения часов. – Две минуты тридцать секунд. Вилли, первые выводы по серверу?

– Там устаревшая версия, – немедленно отозвался Травматург. – Мы никогда не видели одну и ту же сборку Шодан дважды. Эту зафиксировали во время инцидента под Рейкьявиком, сто двенадцать дробь пять, промежуток между инцидентами четыреста пять суток. Номер сборки совпадает по всем параметрам. Метку версии эффектора нам пока не сообщили.

Профессор покивал.

– Могу сказать, что в течение последних сорока восьми часов в силы правопорядка двадцати трёх стран передан сто сорок один адрес наших конспиративных квартир. Во всех случаях ликвидация прошла до того, как полиция и иные службы появились на адресах. Само по себе это не влечёт для нас немедленных последствий, но это спланированная акция.

– Или хотят, чтобы мы так думали, – уточнила Лаки. – То же самое могу сказать о покушении на нас, в Помещении Каппа-Тау. Выглядит как спланированная акция. Всё, видеомост сейчас начнётся.

– Ваши заключения об инциденте в Помещении Каппа-Тау? – спросил Шеф. Остальных участников видеомоста было видно как безликие фигуры. Даже здесь на каждом шагу конспирация…

– Мы с лейтенантом Торнс провели анализ инцидента и проиграли симуляции, – отозвалась Лаки. – Для эффективного покушения достаточно было сбросить на дно Помещения взрывпакет поперечником до пятнадцати сантиметров без металлических компонент. Биологических следов на месте инцидента не сохранилось, никто из филиалов Конторы не докладывал об исчезновении сотрудников.

Шеф кивнул. Само покушение выглядело нелепо, если хотели устранить группу именно Профессора, то нельзя было брать металлическое оружие, Магна в состоянии засечь его за километр (а в Помещениях, самих по себе, недостаточно металла, чтобы повлиять на способности Магны). А с гарантией подорвать гранату Магна сможет на расстоянии до семисот метров. Следы от пуль и осколков гранаты успели «залечиться», но сами пули сохранились. Помещение постепенно ассимилирует, «впитывает» любой материал, лежащий на полу, если он не совпадает с материалом пола. Металлические пули удалось быстро найти и извлечь до того, как пол «проглотил» их.

– Для покушения использовался пистолет системы Браунинг, модель тысяча девятьсот тридцать пятого года и оборонительная граната M-37, – продолжала Лаки. – Лейтенант Торнс детонировала гранату дистанционно. Расследование ведётся, происхождение пистолета пока не установлено. По нападавшему: это была женщина, возраст тридцать-тридцать пять лет, родной язык французский. Это всё, что я успела определить.

– Благодарю за службу, капитан Страйк. Сидите, сидите. – Шеф жестом не позволил ей встать. – Помимо пропажи экспоната КТ-11, в хранилищах инцидентов не случалось, ключевые экспонаты неактивны. Эксперты подтвердили предполагаемую дату грядущего инцидента, сорок суток и шесть с половиной… – Шеф посмотрел куда-то вперёд. – Шесть часов, плюс-минус пятнадцать минут. Я прибуду на вашу базу в течение пяти часов, вы получите новые инструкции.

– Хотелось бы уточнить статус вновь найденного Видящего, Вадима Плетнёва, – напомнил Профессор.

– На время кризиса остаётся на вашей базе, под вашим наблюдением. Разрешаю задействовать стажёров для ведения мониторинга. Продолжайте тестирование и начальную подготовку по стандартному курсу.

– Есть, сэр. – На этот раз встали все, и призрачные фигуры, сидящие в креслах вокруг стола, исчезли. Конференция окончена.

                                               * * *

Допрос сотрудницы банка, начавшей выполнять команды по очистке базы данных от Плетнёва и Петренко, мало что дал. Девушка рыдала, успокоить её было крайне трудно, удалось узнать только, что некий сотрудник банка (она была уверена, что кто-то из её руководителей, но не могла с уверенностью сказать, кто именно) лично подошёл, выдал ей инструкцию на листке бумаги – такого рода распоряжения никогда не делаются устно – и сразу же отбыл. Проверили: никто из старших в иерархии к ней не подходил, приказа не передавал ни на бумаге, ни цифровым образом. Сотрудница пользовалась хорошей репутацией, подобных сбоев в её работе никогда не было.

На том листе бумаги, на котором, по словам сотрудницы, и было распоряжение – ничего. Просто белый лист, его сразу же отдали на экспертизу.

– Нас почти обыграли, – заметил Колосов. – Не успели стереть данные, но мы не знаем, кто отдал приказ. Записи всех видеокамер за этот день – к нам, пусть эксперты ищут зацепки. Отпускаем её под подписку о невыезде. Важно: дайте понять её менеджеру, что претензий к ней нет и надо намекнуть, чтобы объявили о расследовании инцидента, не уточняя подробностей.

                                               * * *

Вадим осторожно потрогал то место на затылке, куда приклеили датчик-монитор. Он снимает показания основных параметров, пояснили ему, частота сердечных сокращений, дыхания, всё такое.

– У вас период адаптации, у всех людей он проходит по-своему. Двое молодых людей в зелёных халатах – парень и девушка – будут присматривать, – пояснил Травматург. – Будут хоть какие-то странности – докладывайте немедленно.

Вадим покачал головой и вернулся к экрану. Сам не зная, почему, он запросил в библиотечном терминале сведения обо всех происшествиях в мире за последние сутки. И ещё раз впечатлился: информация собрана не из Интернет-публикаций, в которых соврут и недорого возьмут, а всегда сопровождалась указанием на источник, причём на такой источник, который возможно проверить. Вот это настоящий клад для журналиста! Система доступа к архивам называется «Архе», и публикации в СМИ была пока что единственная её функция, к которой ему дали допуск.

Кто-то прошёл по коридору, изнутри стены комнат можно сделать прозрачными – скрытые камеры, что ли? – и видеть, что происходит снаружи. Хорошая мера безопасности: снаружи человек без допуска может даже самой двери не увидеть, а самого видно как на ладони.

Вадим поднял взгляд, заметив движение, и обомлел, увидев ту самую девушку-бармена! Ещё там, в Москве, она передала Травматургу какие-то записи. Она-то что тут делает?! Неужели и она работает на Контору?

– Вы её видели? – спросил Вадим у парня-наблюдателя (на его значке было имя «Клаус»), указав в сторону девушки. И Клаус, и второй наблюдатель Маргарет, кивнули. Интересно! Раз эта девушка (имя её Плетнёву не удавалось вспомнить) тут, и её появлению никто не удивляется, можно полюбопытствовать. Не было бы допуска, вряд ли бы Вадим её увидел. Травматург намекнул, что ограничения допуска на территории баз Конторы действуют на все органы чувств. Вот это технологии!

Вадим встал из-за стола, вышел в коридор, девушка направилась в сторону медотсека. Что ж, прогуляемся.

                                               * * *

– Травматург, подтверждаю «золотой сон», – доложили Вильяму. – Объект в библиотеке, активность соответствует фазе парадоксального сна.

Вильям покачал головой. Многие Видящие, спасаясь от вновь нахлынувшего потока образов и внезапно открывшихся способностей, часто уходили в иллюзии, бодрствуя и совершая простейшие по сути действия, они вместе с тем переживали сновидения. Очень достоверные, чёткие, и крайне реалистичные. Важно вовремя было их научить, как выбираться из таких снов. «Шарманку» уже установили, она годится и на такие случаи. Если через десять минут не очнётся, придётся вмешаться.

– Действуйте по инструкции, – распорядился Травматург. Хотя это не более чем слова, стажёры и так всё понимали. – Держите меня в курсе.

А ему самому – в морг, забирать очередные образчики тканей мимика. Копирование «панацеи» – это важное, но не самое интересное достижение на этом фронте. Моментальное копирование и замещение тканей – вот это было бы достижение. Остаётся ещё вопрос, откуда взялись неучтённые мимики и как проникли в Помещение, официально, по данным Конторы, было всего два экземпляра. Получается, что их больше. Кто бы сомневался, мимика несложно размножить, гораздо сложнее остановить этот процесс.

                                               * * *

Вадим проследовал за девушкой, стараясь не попадаться на глаза. Та вошла в медотсек; «Отлично, и мы туда же, за какой-нибудь мелочью», – Вадим оглянулся, но никто больше не шёл по коридору. По дороге попалась видимая сейчас дверь в музыкальную комнату, за которой находился музей, где проверяли его способности. Отчего-то захотелось войти туда, и часы на руке, что характерно, показали зелёный сигнал. Как интересно! Но почему именно туда? И… Вадим осознал, что не может припомнить, чем именно он там занимался. Вот в музее он смотрел на книги и наскальные надписи, это он чётко помнит. А здесь что? И почему у него уверенность, что это именно музыкальная, а не иная, комната?

Вадим потряс головой. Не сейчас. Дверь медотсека открылась; девушка сидела спиной к нему у того самого стола, где Вадим сдавал кровь и прочее на анализы. Двое неизвестных Вадиму парней его возраста что-то делали поблизости, может они готовили аппаратуру для анализов? Так. Как-то неловко выходило: Дока здесь нет, оставалось только спросить у этих.

Что-то с мягким звуком шлёпнулось на пол. Словно блин уронили. Вадим не сразу осознал, что именно он видит, а когда осознал, то не сразу пришёл в себя. У девушки не было правой руки. Она выпала из рукава, и сейчас рядом с её стулом на полу что-то шевелилось.

Не просто шевелилось, что бы это ни было, оно растекалось, распространялось. Второй мягкий шлепок, и упала вторая рука. И словно включили освещение и зрение на полную мощность, под стулом шевелилось покрывало чего-то, похожего на многоножек. А из рукавов продолжали падать и стекать новые.

– Тревога! – крикнул Вадим, сумевший взять себя в руки. Многоножки словно этого и ждали, весь их ковёр разделился и потёк частью в сторону парней в дальней части отсека, а частью к Вадиму. Парни отреагировали быстро, Вадим только успел выбежать и захлопнуть дверь, а в коридоре уже мигали огоньки. И раздался голос:

– Всему персоналу. Ксеноморф, угроза класса «Мимик», немедленная эвакуация. Всему персоналу…

Один из парней – тех двоих, из медотсека – появился в дальней части коридора. По нему бегали те самые многоножки и, вроде бы они впитывались, растворялись в коже. Парень стоял, покачивался и смотрел на Вадима. Просто стоял.

Освещение в коридоре стало мертвенно-бледным, и Вадим вспомнил многократно прочтённые правила, это ультрафиолет. А сейчас – бегом туда, куда указывают стрелки. И он побежал. Грохот раздался позади, прямо на том месте, где только что стоял Вадим, появилась секция стены. Изолируют поражённый участок.

– Вадим, быстро в морг! – распорядился Травматург, подбежавший из-за угла. – Быстро туда, и жди указаний! – Сам он свернул налево в столовую.

Вадим побежал. Но едва повернул за угол, увидел, что ещё один поражённый незнакомый Вадиму пожилой мужчина, стоит на полпути к нужному повороту. По нему также бегали многоножки. С дальней стороны уже поднялась секция – изолировали опасный участок – и, видимо, вот-вот изолируют и этот.

– Назад! – Магна подбежала из столовой. – Отходим! Назад и налево, там пока чисто! Сразу за поворотом оружейная, бери огнемёт!

Вадим бросился туда, куда указали, успев заметить, что Магна достала из кармана пару металлических шаров. Ну да, это её основная специализация. Оружейная! Где тут оружейная? Ага, проявилась, едва он повернул за угол. Дверь впустила Вадима, в комнате полно стоек с самым разным оружием. И который тут огнемёт? Тревожный сигнал звучал, он не оглушал, не подавлял другие звуки, но и не давал расслабиться.

Ага, вот он, похоже. И как им пользуются? Несколько секунд… и Вадим, уже готовый впасть в панику, внезапно понял, как пользоваться незнакомым оружием, словно ему на ухо шепнули. Ага, отлично.

Держа палец на предохранителе, не хватало ещё по ошибке пальнуть в Магну, он вернулся за поворот. И вновь, не сразу понял, что именно увидел. Магна стояла, протянув правую руку ладонью вперёд, а шагах в десяти перед ней ворочался, соединялся и вновь распадался большой, неприятный на вид сгусток слизи. И словно рой насекомых летал вокруг него, летал и жалил.

«Не насекомые, – понял Вадим. – Металлические шарики. Мелкие, но много. И, похоже, они раскаляются, их видно всё лучше».

– Как только отойду, жги его, – распорядилась Магна – судя по голосу, не очень-то испугана, словно каждый день такое случается. – Готов? Раз… два… огонь!

Вот уж точно, огонь! Рой шариков в мгновение ока собрался рядом с Магной, и Вадим выпустил в сторону слизистого комка широкую, яркую полосу пламени. От слизи уже разбегались знакомые ему многоножки, он повёл струёй пламени так, чтобы накрыть их всех.

– Чёрт! – Магна вновь запустила свой рой. Что-то вроде тумана потекло с потолка, там, где туман касался пламени, оно гасло. – Отключите пожарку в коридорах! Быстро! Отходим, – указала она. – К моргу не пройти, отступаем к убежищам. За мной!

За поворотом ещё один заражённый. Откуда их столько?? Вадим отреагировал быстро, Магна ещё быстрее, до того, как густая жаркая пелена пламени обволокла чудище, её шарики успели сделать из него фарш. Как она умудряется управлять этим роем с такой точностью?!

Они спустились по лестнице, побежали в направлении стрелок. Чисто – ни людей, ни этого мимика, или как там его назвали.

– Магна, Вадим, мы отходим, – голос Травматурга. – Морг запечатан, вам во второе убежище, покидайте базу по готовности. Подтвердите, приём.

Магна подтвердила. Они бежали и бежали, и Вадиму, на долю секунды, стало дурно, но сумел взять себя в руки, прежде чем Магна заметила и вернулась, он догнал её. Не забыл поставить огнемёт на предохранитель. Баллоны с газом весят порядком, бежать было трудно и неудобно, но жить захочешь, справишься. А Вадиму никогда ещё так не хотелось жить, как в этот момент.

                                               * * *

– Там, похоже, триллер показывают, – посмотрел Травматург в глаза Вадима, пощёлкал пальцами перед его лицом. Вадим не сразу отреагировал. – Слышишь меня, Вадим?

Тот кивнул.

– Пойдём, прогуляемся в медотсек, – предложил Травматург. – Лица на тебе нет, дам чего-нибудь для бодрости.

Вадим кивнул и побрёл вялой, неторопливой походкой зомби. Но при этом отвечал, пусть и не сразу, на вопросы и реагировал на препятствия и всё такое. Стажёры переглянулись. Во взглядах явно читалось восхищение. Под «золотым сном» человек обычно в глубокой отключке, а здесь – и бешеная активность мозга «по ту сторону», и этой же активности достаточно, чтобы человек, хотя бы частично, осознавал, где он на самом деле.

                                               * * *

Магна не успела задраить дверь во второе убежище, как вновь ожил селектор.

– Магна, Вадим, – голос Профессора. – Ксеноморф проник за первый периметр. Отдан приказ на стерилизацию. Отправляйтесь на уровень «Омега», прикройте команду чистильщиков.

– Есть, сэр! – ответила Магна. Посмотрела в глаза Вадима. – Эвакуация отменяется, идём помогать чистильщикам.

– Что такое стерилизация?

– Ядерный или тепловой взрыв, – ответила Магна. – Это в самый низ. Держи огнемёт наготове, если остановимся где-то по пути – стреляй, если дверь откроется.

Вадим кивнул. Магна приложила ладонь к сенсору лифта и… нарисовалась ещё одна кнопка на панели управления. На ней – яркая красная буква «омега». Магна прикоснулась к ней пальцем, и лифт понёсся вниз, он взял такой старт, что Вадиму на долю секунды стало дурно, но он справился.

Несколько раз лифт замедлял движение, Магна держала рой своих шариков наготове, они лежали на ладони, все как один чистенькие, сверкающие, зеркально гладкие. Но лифт не останавливался, а продолжал движение вниз. Наконец, лифт мягко остановился, и буква «омега» пропала с панели. Дверь отворилась…

Эти, с многоножками, уже и сюда пробрались. Как такое получилось?! На полу лежали тела, видимо, это и есть чистильщики? Вначале им пришлось жарко, в буквальном смысле, стрелять пришлось почти в упор, а отступать было особо некуда. Хорошо ещё, что подожжённые чудища бросались прочь от источника огня. Поступи они наоборот, и всё, спасаться негде.

– Профессор, чистильщики погибли, нужен код активации, – доложила Магна. Рация ответила не сразу. Судя по тому, что услышал Вадим, в эфире были сильные помехи.