bannerbanner
Обратный отсчёт
Обратный отсчёт

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
7 из 12

– Спасибо. И ещё, – новый набор снимков. – Знаете ли вы кого-нибудь из этих людей? – Снимки Груздевой и всех, кто потерял сознание на улице. И всех сотрудников отделения, которые сейчас в карантине.

Вновь морщины легли на лоб девушки. Долго рассматривала, придирчиво.

– Вроде бы её могла видеть, – указала на Груздеву. – Но не помню, где. Остальных не помню. У меня хорошая память на лица.

Капитан кивнул.

– И ещё одно. Возьмите, – он положил несколько листков и коротенький карандаш. – Пожалуйста, опишите ваш вчерашний день с самого начала. Всё, что вспомните. С момента, как вы прибыли в аэропорт Праги.

«Сейчас она скажет: status collapsed»

А я была в Праге? status collapsed»

«, – подумала Агата, но ошиблась. Петренко кивнула, и приступила к отчёту. Лейтенант забрал все снимки и папку с документами и покинул допросную.

– Всё чисто, товарищ полковник. – Зеленцов вошёл в соседнюю комнату с односторонним стеклом. – Датчики ничего не фиксируют. Мы можем усыпить её и повторить стандартные тесты.

– Так и сделаем, пусть только закончит рассказ. Датчики были на высшем уровне чувствительности?

– Так точно.

– Отлично, капитан. Продолжайте. Сразу после Петренко обследуйте Груздеву. – Полное сканирование привезённой из Новосибирска аппаратурой занимает двадцать минут. Лучше не рисковать, если датчики покажут активное устройство, то пока эффектор в состоянии глубокого сна, времени на извлечение может быть немного. А если это ведущий эффектор, то нужно быть готовым к немедленным действиям. Спецназ, экипированный той же привезённой аппаратурой, уже наготове.

Капитан козырнул, и покинул комнату.

– В банке всё ещё есть записи о Плетнёве. – Панкратов показал заверенные выписки со счетов на экране ноутбука. – Оставил там дежурного на случай, если заявится кто-нибудь известный. Людей мало, Сергеич. Я бы по школьным друзьям пробежался, да для начала и в саму школу заглянул бы. На кафедре уже были, там его не знают. Вообще, в университете нет сведений.

– Туда уже добрались, а в банк пока не успели, – кивнул Колосов. – Всё верно. Дежурный в спецкостюме?

– Естественно. Нелепо выглядит, как монах в капюшоне.

– Зато действует. Всё, отлично. Архипов уже выслал доклад?

– Пишет. Будет с минуты на минуту.

                                               * * *

Травматург привёл Плетнёва в отдельную комнату таблички. Открылась она для Травматурга, а часы Вадима мигнули жёлтым, когда он пересекал порог.

– Что это значит, что я могу проходить, но в сопровождении?

Травматург кивнул.

– Начнём с «шарманки», так положено по инструкции. Оглянись.

Вадим осмотрелся. Ничего себе! Похоже на… как в театрах называется комната, где музыканты хранят инструменты? И здесь полно не только инструментов, есть и полки с книгами, и ещё какие-то шкафы. И экран как в ближайшем к дому Вадима кинотеатре.

– Нужно найти что-нибудь, что вызывает у тебя сильные, желательно приятные эмоции. Что-нибудь, что легко вспомнить. Если это заодно и навязчивое, что трудно выгнать из головы, то будет оптимально, – предложил присесть Травматург. – Это будет «шарманкой», твоим якорем и спасательным кругом. Подробнее потом.

Вадим кивнул, и пошёл вдоль столов с инструментами, стеллажей с книгами. Занятно, названия всех книг по-русски. И преимущественно, это детские книги. И далеко не все новые.

– Откуда это всё? – поразился Вадим.

– Долго объяснять. Подобрали. Есть идеи?

– Есть одна. Только это, наверное, немного глупо.

– Брось, главное – чтобы работало. Годится даже анекдот, если сможешь его мысленно перечитывать раз за разом. Что это? Стихотворение? Песня? Кино?

– Песня. Я на 23-е февраля как-то исполнял её в хоре с одноклассниками. Мы тогда на память снялись в настоящей морской форме.

– Отлично! – Травматург поднял с одного из столов клавишный синтезатор. – Начинай. Не бойся, тут никто не будет смеяться.

Вадим кивнул и приступил.

Бескозырка белая, в полоску воротник.Пионеры смелые спросили напрямик…

Травматург кивал, легонько отстукивая такт по корпусу синтезатора.

С какого, парень, года? С какого парохода?И на каких морях ты побывал, моряк?

Неожиданно, Травматург принялся играть музыку. Под чёткий, прилипчивый ритм. Вадим сбился на долю секунды, и продолжил, уже под мелодию. Занятно. Откуда Травматург её знает?

Ленты за плечами, как флаги за кормой…Смело отвечает парень молодой…

Постепенно Вадим осмелел, и пел уже громко, не стесняясь отсутствия голоса. Похоже, Травматурга это также не очень раздражало.

Эх! Мы, друзья, со флота, недавно из похода.Одиннадцать недель гостили на воде…

И, к большому удивлению Вадима, Травматург подхватил припев:

У матросов нет вопросов,У матросов нет проблем!Никогда матрос не броситБескозырку насовсем!

Второй куплет пошёл ещё легче и задорнее. Песня закончилась, и Вадим с удивлением отметил, что настроение, внезапно, стало отличным. Несмотря ни на что.

– Полегчало? – спросил Травматург. – Отлично, значит, правильно выбрал песню. Ещё раз!

На этот раз синтезатор сыграл всё от начала и до конца без участия человека – умная вещь! А Травматург взял саксофон и ещё раз удивил Вадима, во время проигрышей он добавлял очень даже интересные импровизации. Так-так, об этом его хобби в книгах не было ни слова. Интересно, почему?

Был третий раз и был четвёртый. После четвёртого Вадим почувствовал себя странно, ему стало жарко, но не так, как бывает после больших физических нагрузок или на жаре, не было ни пота, ничего такого, а просто его охватило ощущение зноя, которое при этом не мешало.

И тут раздались аплодисменты. Вадим оглянулся. Лаки и Док.

– Так ты говоришь, у тебя нет голоса? – Док улыбнулся. – Вилли, промотай, пожалуйста.

Травматург кивнул, и на экране началось кино. Вадим чуть не сел. Так всё это записывалось! А предупредить? И прислушался, может, у него голос и не очень выдающийся, но спел он всё чётко, ни разу не сфальшивил.

– Никогда такого не было, – признал Вадим. – Как это случилось? Мне третьего дня ещё Галка выговор сделала, чтобы не издевался над её слухом.

Лаки и Док переглянулись.

– Будем разбираться, – покивал Док. – К слову, как раз хотел забрать тебя на профильное исследование. Опиши подробно, что ты чувствовал после каждого исполнения.

Вадим рассказал. Упомянул об ощущении жара.

– Всего на четвёртый раз! – удивился Док. – Это хорошо. Значит, «шарманку» подобрали правильную. Вилли, там по твою душу, в морге ждут. А мы продолжим. Да, надо было предупредить, что записываем. Упущение. Так что предупреждаю, что профильное исследование также записывается. Лаки, ты не занята? Будешь наблюдателем?

Лаки кивнула и улыбнулась. «Не пугайся, – услышал Вадим её голос прямо в голове. – Это не страшно. И это не экзамен, неправильных ответов не бывает».

– Что ты там ему нашёптываешь? – подозрительно воззрился Док. Лаки расхохоталась и чмокнула его в щёку.

– Не ревнуй! Ему сейчас трудно, неужели не понимаешь? Уже и ободрить нельзя?

– Это можно, – великодушно разрешил Док. – Идёмте. Вход здесь.

Повторилось то же, что было в предыдущий раз, пропуск на руке Вадима однократно загорелся жёлтым. Проход разрешён, но в сопровождении.

                                               * * *

– Пусто, – доложил Зеленцов, повторно появившись в наблюдательной комнате. – У Петренко нет передатчика, нет имплантов.

– Хоть одна приятная новость, – проворчал Панкратов. – Как проснётся, вызовите меня, отвезём её домой.

– И приставим охрану, – добавил Колосов. – Чую, пару дней надо понаблюдать.

– Согласен, – кивнул Панкратов. – Займитесь Груздевой, капитан. Строго по протоколу, всем сотрудникам – костюмы. Пробросьте нам видео сюда.

– Есть! – и капитан отбыл.

– Если вам интересно, – Агата, до того момента молчавшая, внезапно вышла в эфир. – Петренко не лжёт. Точнее, она считает, что говорит правду. Но посмотрите сюда. – И Агата пустила повтор видеозаписи допроса. – Видите её правую руку?

– Она что-то выстукивает, – отметил Панкратов. – Что именно?

– Число «43893», снова и снова. Я проверила. Плетнёв играл в «System Shock 2», даже записывал ролик на рекордно быстрое прохождение игры.

– Понятно, откуда Шодан. – Панкратов вытер платком лоб. – Но сама Петренко не играла?

– Она – нет. И никаких признаков у неё дома. Все фото- и видеоматериалы авторства Плетнёва «Аргус» сохранил сразу же. Учётная запись Плетнёва удалена вместе со всем контентом двадцать часов назад.

– Интересно, кто удалил? – спросил Колосов.

– Отправила запрос, но пройдёт минимум сутки, прежде чем ответят.

– Отлично, держи в курсе. Капитан, что там у вас?

– Найден передатчик, товарищ полковник. Готовы запустить активацию.

– Лейтенант Архипов, вы готовы?

– Так точно, товарищ полковник. Ждём сигнала.

– Сигнал откуда-то поблизости, – заметила Агата.

– Очень надеюсь, что не из этого здания. – Панкратов вздохнул.

На видео Груздева открыла глаза и попыталась усесться, ничего не вышло, её руки и ноги были надёжно зафиксированы. И тут же, как по методичке, раздался сигнал, она попыталась обработать всех, кто был поблизости. И здесь ничего не вышло, они в защитных костюмах. И вот тогда…

– Есть сигнал, товарищ полковник. Ждём ответа серверов.

Секунды текли медленно, Груздева тщетно пыталась освободиться. На лице её держалось выражение безразличия.

– Есть координаты, товарищ полковник! Сигнал из соседнего здания, из подвала!

– Спецназ пошёл! – приказал Панкратов. – В соседнем здании куча конторок и ресторан, – пояснил он. – Официально подвал никем не арендуется. Сигнал подтверждён? Снотворное Груздевой, и включите подавление связи. Плевать, я сказал отключить всю мобильную связь, исполнять!

Здание вздрогнуло, погасло всё освещение, а секунд через пять вновь включилось. На окрестных зданиях разом погасла реклама, выключилось освещение.

– Лейтенант, что произошло?

– Электромагнитный импульс, товарищ майор. Мы уже в подвале, сейчас будет картинка.

Да уж. Картинка так себе, радоваться нечему. Сплошной дым, кое-где искры и вспышки.

– Семнадцать серверов, товарищ майор, – доложил Архипов. – Кто-то привёл в действие электромагнитную мину.

– В двух шагах от нашего отделения, – понизив голос, сказал Колосов. – Генералу это не понравится. Собирайте всё, что можно, – приказал он громче, в микрофон. – Зеленцов, что там с Груздевой? Что с передатчиком?

– Передатчик неактивен, товарищ полковник. Объект в состоянии глубокого сна.

– Удаляйте передатчик. Затем займитесь остальными объектами.

– Успела деактивировать? – поинтересовалась Агата. – И почему серверов семнадцать? Их число всегда кратно трём.

– Оцепить все улицы на два квартала вокруг! – распорядился Панкратов. – Задержать все транспортные средства, способные вывезти серверы. Выяснить, кто проезжал мимо этого здания за последние полчаса.

– Не хочу тебя огорчать, Миша. – Агата – само спокойствие. – Но думаю, уже поздно.

– Какую бы глупость ты ни сделал, – Панкратов вновь вытер лоб, – но если она строго по инструкции, бояться нечего. Архипов? Что-то нашли?

– Так точно, товарищ майор, – показал лейтенант находку в объектив. – Банковская карта на имя Вадима Плетнёва, истекает в марте будущего года. Валялась у стены. Больше здесь ничего нет, но я проведу съёмки в разных диапазонах, как только вывезем серверы.

– Действуйте! Над нами издеваются, – заключил Колосов. – Ладно. Карту на анализ. Петренко очнулась? Отлично, пойду поговорю.

                                               * * *

Комната для профильного исследования больше всего походила на музей.

– Уже прочли, какой смысл мы вкладываем в слово «Видящий»? – поинтересовался Док. Вадим отрицательно покачал головой. – Прочтите. Самая суть. Человеческий мозг, как вы, возможно, знаете, отбрасывает большую часть информации, поступающей от органов чувств. В период полового созревания этот фильтр работает всё энергичнее, годам к двадцати пяти включается на оптимальную мощность. Совсем упрощая, скажем, что мозг Видящего очень гибко управляет этой фильтрацией и вычленяет намного больше ассоциаций, чем мозг остальных людей. Помните брелок, который показал вам Вилли? Все люди получают зрительную информацию о нём, из которой можно получить сведения о написанном там слове. Но только Видящие сумеют заметить его. Это не единственный тест, но он срабатывает чаще всего.

– Ничего себе, – вполне искренне удивился Вадим. – А все эти волшебные способности?

Док улыбнулся.

– Это так называемые стихии. Они есть не у всех Видящих. Требуется множество тренировок и тестов, чтобы отыскать и развить стихию. Но основа та же, способность мозга управлять тем, что поступает от органов чувств, и очень избирательно отправлять нервные импульсы в те или иные органы. Сейчас мы проведём первое тестирование и выясним, какого рода информацию ваш мозг обрабатывает оптимальным образом. Скажите, а зачем вы пошли на филологию? Вы получили первое высшее образование по чистой математике, нашли работу по профилю, зачем пошли учиться заново?

Вадим пожал плечами.

– Что-то подтолкнуло. Не могу точнее объяснить. Очень заинтересовался некоторыми нерешёнными загадками в этой области.

Док покивал.

– Что же, для начала применим «шарманку». Сможете сами вспомнить ту песенку, или надёжнее будет взять плеер, чтобы она играла, так сказать, независимо?

– Лучше плеер. А что нужно делать?

– Вот, возьмите, – протянул Док плеер – чёрный прямоугольных очертаний предмет, размером с палец. – Закольцованный трек. Кнопка – старт, она же стоп. Полоска рядом – громкость. Транслирует непосредственно на звуковой рецептор того, кто включит.

– Ничего себе! – восхитился Вадим. – Так что надо делать?

– Походите мимо витрин. Смотрите на экспонаты. Если что-то необычное почувствуете, увидите, услышите – дайте знать.

Вадим кивнул. И пошёл смотреть, а песня звучала в ушах. Он вглядывался в каждый предмет, чего тут только не было! Даже манускрипт Войнича (копия, что ли?). А вот это точно была копия, на полке расположилось уменьшенное подобие Розеттского камня. Что-то мелькнуло в голове, словно зрение на долю секунды утратило чёткость. Вадим помотал головой, чуть повернул голову. Зрение скользило по иероглифам, а в голове сами собой начали складываться слова.

– «В царствование молодого царя и наследника отца на царстве…» – слова текли и текли, и в какой-то момент перед глазами оказались уже не иероглифы, а текст по-русски; иероглифы же просвечивали сквозь него. Вадим читал и читал, всё быстрее и увереннее, пока не дочитал до конца: – «… перед изображением вечно живого царя».

Док зааплодировал.

– Браво! Даже при простой стимуляции есть эффект. Посмотрите остальные экспонаты?

Посмотрел. Но ничего особенного, ничего подобного не случилось.

– Теперь применим стимуляцию посложнее. Да, отключайте плеер, он уже не нужен. Наденьте. – Док протянул ему предмет, больше всего похожий на рыцарский шлем. – Да, всё верно. Чтоб начал действовать, опустите забрало.

– Что за стимуляция?

– Когда Вильям встретил вас, вы оба подвергались особого рода облучению. Чуть позже я расскажу, что это такое. Данный прибор симулирует подобного рода излучение. Мощность совершенно безвредна для тканей в целом и мозга в частности, но она введёт вас примерно в то же состояние, в котором вы увидели надпись на брелоке. Готовы? Вот эта полоска, вы будете видеть её перед глазами, усиление или ослабление. Выставьте для начала на треть, с этого обычно начинаем. Готовы? Начали!

Потрясающе! Едва Вадим бросал взгляд на книги, просто книги на древних языках – латинском, греческом, прочих – как повторялся «Эффект Розеттского камня», он видел текст перевода и мог его читать. Что и делал. То же случилось и с камнем. А потом Вадим дошёл до открытого где-то посредине манускрипта Войнича.

Есть текст! Сердце забилось, как ненормальное.

«Слово второе, пропустить третье; пять и шесть поверх семи; повернись на север, затем на юго-запад, и отвори вторые слева врата…»

Он поднял забрало. Стало трудно дышать, ноги внезапно ослабли. Док подхватил его, не дал упасть.

– Чёрт побери! – сумел сказать Вадим. – Так я прочёл его! Там есть смысл?!

– Есть, – согласился Док. – Но сейчас вам лучше отдохнуть.

– Но я хочу прочесть дальше! Ведь все считают, что там бессмыслица!

– Вадим. – Док твёрдо, но осторожно снял шлем с его головы. – Пожалуйста, успокойтесь. Я понимаю, как вы взволнованы сейчас. Мы ещё вернёмся к манускрипту, но сейчас вашей голове нужен отдых. Тест мы продолжим в другой раз. Нельзя перенапрягать собственный мозг, последствия могут быть печальными.

Вадим кивнул, с трудом подавляя импульс отобрать шлем и продолжить чтение.

– Простите, Док.

– Не за что извиняться. Прекрасно вас понимаю, это чувство редко когда удаётся пережить дважды. Сейчас – тонизирующий напиток, послушать приятную музыку, рекомендую что-нибудь классическое, неторопливое. И посидеть без дела, просто слушать музыку.

Когда они выходили из музыкальной комнаты, в коридоре столкнулись нос к носу с Шефом и Травматургом.

– Первичный тест завершён, Шеф. – Док не смутился. – Нулевая стимуляция – Л-2 до Л-4, принудительная первого рода – выше Л-9. Подробности будут в отчёте. Вадим прочёл одиннадцатый слой рукописи Войнича практически с листа.

– Одиннадцатый? – не понял Вадим. Док жестом дал понять – потом, подробности потом.

– Впечатляет. – Шеф пожал Вадиму руку. – У нас давно не было специалистов с таким начальным потенциалом. Док, прошу следовать с нами. Вадим, вы можете подождать…

– Я уже отправил заказ в столовую, – вставил Док. – Подойду туда минут через…

– Пятнадцать-двадцать, – закончил Шеф. – Вместе подойдём, мне тоже нужно будет побеседовать с господином Плетнёвым. Приятного отдыха!

«Одиннадцатый слой»? О чём он? Что за слои? Вадим почесал в затылке, и направился в столовую. Успокоиться удавалось с трудом, всё ещё хотелось сорваться, выпросить шлем, вернуться к манускрипту Войнича, и читать, читать, читать…

                                               * * *

– Зачем вы меня усыпили? – поинтересовалась Галина Петренко. – Ставите на мне опыты?

– Заботились о вашей безопасности. Вы подверглись опасному для мозга воздействию, ряд тестов можно сделать, только пока вы спите. От лица службы приношу извинения за возможные неудобства.

Галина усмехнулась.

– Вас сопроводят домой. Вот эти люди, – Колосов показал фото, – всегда будут поблизости. Вот тревожный номер. Если потребуется выходить на улицу – обязательно вначале позвоните. Речь идёт о вашей безопасности.

Галина кивнула, но во взгляде явно читалось, что она не верит ни единому слову.

– И долго мне так жить, под присмотром?

– Двое суток. Потом мы свяжемся с вами. Есть ли у вас планы на ближайшие два дня?

Были планы. Записи в загсе не сохранились, их также успели вымарать оттуда, но свадьба должна была быть послезавтра.

Галина покачала головой. «Не уверена, – подумал Колосов. – Стёртую память сейчас заполняет импровизация. Мозг не может мириться с лакуной, и там сейчас возникает ложное знание».

– Отпустите меня, – она посмотрела на Колосова, вытерла появившиеся в уголках глаз слёзы. – Вы услышали всё, что хотели. Я ничего больше не знаю, отпустите!

– Вот ваш пропуск. Пожалуйста, не старайтесь уйти от наших людей. Мы, в самом деле, считаем, что вам может грозить опасность.

Галина кивнула. «Да, я с чем угодно соглашусь, – говорил её взгляд, – только оставьте же меня в покое!».

– Дима. – Агата вышла на связь, как только Петренко проводили прочь из комнаты. – Ей бы к невропатологу. При таком масштабном удалении памяти возможен реактивный психоз. Она живёт одна, у родителей отдельные квартиры. Понимаешь? Помочь будет некому.

– Прекрасно понимаю. Сейчас обсудим с Михаилом. Извини, вызывают по другому каналу. Да, лейтенант?

– Кое-что нашёл, товарищ полковник. Вам лучше взглянуть своими глазами.

Колосов дал отбой, отправил Агате на экран воздушный поцелуй и закончил видеомост. Архипов зря звать не станет.

Когда Колосов вошёл в лабораторию, там уже был Панкратов, Зеленцов и прочие специалисты из Новосибирска.

– Смотрите. – Архипов подошёл к стенду, на котором теперь красовались снятые дверцы с холодильных ячеек из морга в Засолье. – Это дверца ячейки номер три. Материал отличается по составу от материала других ячеек. В других – нержавеющая сталь. Здесь же – жаропрочный сплав на основе никеля и хрома. Близок к нашему ЭИ-652, но произведён за рубежом, рабочая температура до 1100 градусов.

– Не криво, – покачал головой Панкратов. – И зачем в морге жаропрочный сплав?

– Из такого же материала сделана одна из дверец внутри бункера, в особняке Тормышева, – добавил Архипов. – Дверцы остальных ячеек также сделаны из нержавейки.

– Возможно, надпись указывала на дверцу, а не на ячейку. – Колосов почесал в затылке. – Отличная работа, лейтенант. Сидите, сидите. Это уже зацепка. Свяжитесь с майором Колосовой, пусть загрузит в «Аргус» соответствующие данные. Будем искать связь. Что с банковской картой?

– Карточка пострадала после ЭМИ, но могу сказать, скорее всего, она подлинная. Пальцев нет, биологических следов нет.

– Специально подбросили, – хмыкнул Панкратов. – Детский сад.

– Продолжайте, лейтенант. Капитан, – повернулся Колосов к Зеленцову. – Что с Груздевой?

– Кататонический ступор, мутизм. Она в сознании, но ни на что не реагирует.

– Понятно. Добудьте все записи о ней из медицинских учреждений, где она наблюдается, завтра с утра подходите с докладом. Если состояние изменится, вызывайте немедленно. Что с остальными?

– Абстинентный синдром. По проявлениям как у морфинистов. Проводим соответствующее лечение.

Колосов кивнул.

– Отлично, держите в курсе. Миша, идём пока, поговорим. Нужно присмотреть за Петренко…

                                               * * *

– Сожалею, что вынужден снова отложить разговор, – развёл руками Шеф. – У нас сейчас кризис. Буду краток. Вам предлагается провести остаток карантина на этой базе. Господин Маркус – вы его знаете под оперативным псевдонимом «Док» – проведёт оставшиеся тесты и уточнит вашу специализацию. После этого мы направим вас на соответствующие курсы, для развития и тренировки способностей. Лингвисты нам очень нужны, господин Плетнёв. Я оставляю вот эту папку, ознакомьтесь. Там ваша легенда, необходимые документы. Вопросы?

– Скажите, ваше учреждение…

– Мы говорим «Контора», – улыбнулся Шеф. – Собственного названия как такового нет.

– Скажите, это правда, что Контора работает на США?

– Контора не находится ни под чьей конкретной юрисдикцией, – поправил Шеф. – Наши действия иногда совпадают с политикой властей США, иногда с политикой других стран и политических блоков. У нас есть контакты в правительственных кругах многих стран, но мы не работаем ни на кого конкретно.

– Понятно. И ещё – мне кажется, или вы говорите по-русски?

– Нет, по-английски. Полагаю, вам ещё не рассказали про лингву? Понятно, не успели. Попросите господина Маркуса или господина Смита, они пояснят. Ещё вопросы?

Вадим покачал головой.

– Рад видеть вас в хорошем расположении духа. Будут вопросы, конфликты, что-то ещё – отправляйте запрос незамедлительно. Удачного вечера! – И Шеф исчез.

То есть буквально. Был – и не стало. И никаких спецэффектов. Вадим как стоял, так и сел. Хорошо, на стул, а не мимо.

– Видимо, торопится, – пояснил вошедший в столовую Травматург. – Есть уже хочу – сил нет. Составишь компанию? Минутку! – Он поднёс к уху мобильник. – Профессор, трофейный сервер пока не включай. Камера занята, как освобожу, сам подойду, понаблюдаем. Нет, ужинаем. Присоединяйся!

День 41. Гражданин Гадюкин

Вадим проснулся, и подумал: «Это сегодня. Тот самый день. Вроде бы уже почти полтора года живём вместе, но всё равно… и надо успеть позвонить на кафедру, проследить, чтобы Антипов заменил на занятиях».

Он открыл глаза и всё вспомнил. И стало ясно, что не нужно никому звонить. Нет занятий на сегодня, никакой свадьбы не будет, да и Галка его уже не знает. Всё это в прошлом.

Накатило чёрной волной. Он едва сумел всплыть и понял, что стоит в санблоке своего номера, хватая ртом воздух – ни дать ни взять рыба – словно там, в доме у Кыси. Вадим поднял голову, встретился взглядом со своим отражением… и увидел, что она стоит за спиной. Тот облик, которым встретила его. Вадим стремительно обернулся – никого.

На часах было два с хвостиком после полуночи. И спать не хотелось, он лежал, ворочался, да так и не уснул. А мысли приходили одна неприятнее другой. Прошла эйфория, восторг от встречи с героями любимых книг. Но теперь-то что? Жизнь – не книга, её не получится закрыть на произвольном месте и начать, буквально с чистого листа. Ну не совсем с чистого, его память и опыт остались. Но как, чёрт побери, Контора удалила все следы его, Вадима Плетнёва, существования? Неужели все до единого человека, хотя бы раз его знавшие, уже и не помнят? А бумаги, документы, личные вещи, научные работы, наконец? Он заглянул в папку, которую оставил Шеф. Там оказались шаблоны, «рыбы», документов. Новые имя и фамилию можно выбрать самому, а можно – и в папке настоятельно рекомендуют – поручить это специалистам. А как было с остальными? Если в книгах их ложная история, что было на самом деле?

На страницу:
7 из 12