Полихромы. Серебряная Тьма

До сегодняшнего дня.

– Маш, постой! Машка! Кому говорю!

Оранжевая шапка с помпоном гордо шагала вдоль дороги. Карина кинула взгляд на детскую площадку – их обычное место встречи с Ясей. Яси не было. Что делать? Бежать за сестрой или ждать подругу?

Бежать совсем не хотелось. Что с Машкой случится? Она знает дорогу, умеет открывать карточкой калитку… Она вон уже прекрасно перешла на ту сторону по пешеходному переходу. Ну и отлично. Можно с чистой совестью ждать Яську, которая с какой-то стати вздумала опаздывать.

Здесь нет ни дня, ни ночи, ни зимы, ни лета.

Здесь всегда сумрак и всегда осень.

Откуда здесь свет, если нет солнца?

Багровое небо – изнанка чужого мира.

Кто может жить без солнца?

Только те, кто им отвергнут.

Опять этот бред.

– Каринка!

Яся вывалилась из отцовского Мерседеса, в расстегнутой куртке, с телефоном наперевес. Прямо через газон, засыпанный листьями, она ринулась к Карине.

– Ты это видела? Видела?

– А то. Ты, кажется, собиралась что-то сделать с этим.

– Я попробовала. Ничего не вышло. Никак не соображу, как они это делают. Но это не я, Карин, честно.

– Да я знаю. В четыре утра для тебя рановато.

– Надо, чтобы нам кто-нибудь помог. Жаров шарит в компах. – Яся скорчила хитрую физиономию. – Он не откажет, если ты попросишь.

– Хи-хи-хи, как смешно.

– Ну а что, он к тебе неравнодушен. Пойдешь к нему на свидание, подсунь наш чатик. Пусть поработает.

– Мысль. Ради такого можно и на свидание с ним сходить.

– Не смей! – захохотала Яся. – Я шучу!

– Я тоже!

Обнявшись, они неспеша пошли к школе. До начала урока оставалось шесть минут. Историчка наверняка разорется, но Карине было плевать. На учебу, на историчку, на Дину с Эльвирой, на Жарова, на брата. Главное, что они с Яськой есть друг у друга, и можно всегда рассказать, поделиться и даже просто помолчать, как сейчас. Листья падали на голову, шуршали под ботинками, и хотелось не в школу тащиться, а собирать букеты. Или хотя бы идти вот так дальше, без всякой цели, не боясь, что опоздаешь, не боясь, что кто-то наорет или будет требовать от тебя что-то глупое…

Вдалеке оранжевое пятно взмыло в воздух и полетело вниз.

Шапка.

Тошнота резко подступила к горлу. С правой стороны, дальше, у забора маленькая девочка в синей куртке… красный рюкзак… оранжевая шапка на земле.

Машка!

А рядом какие-то придурки, здоровенные парни, пинают ее шапку и вытряхивают рюкзак.

Карина побежала. Краем уха уловила крик Яси, но времени, чтобы остановиться, что-то объяснить не было. Эти уроды обижают ее сестру. Ее сестру. Она разорвет их на части… Она размажет их по асфальту… Она запихает листья им в глотки…

Он успел раньше. Высокий парень в спортивной куртке подлетел к хулиганам. Он был один, но его движения были точны и профессиональны. Взмах рукой, первый парень отскочил с воплем. Взмах ногой – второй согнулся пополам. Третий не стал ждать продолжения, а бросился прочь. Он пробегал как раз мимо Карины. Она кинула ему в спину палку. Не попала, конечно.

Спаситель в спортивной куртке подобрал Машкину шапку, подошел к ней, отряхнул, надел обратно на головку с косичками. У Карины вдруг задрожали коленки. Она его узнала.

– Это же Любимов, – пробормотала Яся за ее спиной. – Ничего себе он крутой. Как Скала прям. Чего ты стоишь?

Яся подпихнула Карину в спину.

– Дуй вперед, не теряй время.

– Маша!

Карина побежала вперед, за забор.

– Что случилось?

Лицо Машки было бледным, зареванным, но довольным.

– Они хотели забрать мои деньги! Которые мама дала за обеды!

– Это Гришин и Ступаков из девятого, – сказал Матвей. – И еще этот, не помню, как его. Они трясут малышей. Достали уже.

– Но я им ничего не отдала, Карина! – Машкина мордашка сияла счастливой улыбкой. – Тогда они забрали мою шапку, а потом он меня спас!

– Спасибо, – запоздало пробормотала Карина.

– Ерунда. С этими козлами надо конкретно решать. Я пойду к Эльвире. Пусть разбирается.

– Я буду свидетелем. В смысле могу подтвердить твои слова. Если надо. Ты зови.

– Я думала, тебе неохота встречаться с Эльвирой после вчерашней драки, – прозвучал ехидный голосок.

Вот не повезло, Нина Даридзе собственной персоной. Как же без нее? Куда Матвей, туда и она.

Нинка подошла, встала за спиной Матвея. Выглядела она как всегда сногсшибательно. В черном плаще, укутана в широкий клетчатый шарф по самый нос – вроде ничего особенного, а попробуй повтори.

– Зови, если будет надо, – повторила Карина Матвею, нарочно не глядя на Нинку.

– Угу. А ты лучше присматривай за сестрой, окей?

Теперь он знает, что она моя сестра, подумала Карина. Теперь он хоть что-то обо мне знает. От этой мысли что-то внутри нее запрыгало как резиновый мячик.

– Окей.

– Я сама могу за собой присматривать! – закричала Машка.

Матвей шутливо натянул шапку ей на глаза.

– Ты уже присмотрела один раз. Забыла?

Машка не возмутилась, не завопила, не вспомнила о том, что она уже большая и самостоятельная. Она засмеялась и не стала поправлять шапку. Вот он какой, Матвей. Даже Машку покорил.

– Идем, Маш. Опоздаешь на свою физкультуру.

– Я с тобой никуда не пойду! – Машка скрестила руки на груди и гордо отвернулась.

– Машка, не дури! – раздался грозный голос за спиной Карины. Яська! Она совсем про нее забыла.

– Давай я тебя провожу. Хочешь? – Нинка присела рядом с Машкой на корточки. – Меня зовут Нина. Я учусь в одном классе с твоей сестрой.

– Не может быть, – отчеканила Машка.

– Почему?

– Потому что ты классная, а она нет!

Нинка засмеялась.

Карина обиделась. Ну Машка. Попроси у меня что-нибудь хоть раз.

– Ты не права, Маша. У тебя очень хорошая сестра, – сказал Матвей.

– Правда?

Машка посмотрела на Карину с хитрой улыбкой.

– Но Нина тоже может отвести тебя в школу, – продолжал Матвей. – А мне с твоей сестрой надо кое о чем поговорить.

Карина услышала, как громко выдохнула Яся, и земля поплыла у нее под ногами.

Матвей назвал ее хорошей. Матвей хочет о чем-то с ней поговорить.

Как в тумане Карина наблюдала за тем, как Нинка взяла Машу за руку и зашагала вместе с ней к школе. Смотреть на Матвея было страшно. Еще пара взглядов, и она попросту грохнется в обморок.

– На историю мы уже опоздали. Так что можем и прогулять, – сказал Матвей. – Ты не против?

Карина замотала головой. Не против? Да она бы школу бросила ради него…

– Прогуляемся вокруг?

Да! – завопила Карина что есть мочи. Но только где-то глубоко внутри себя. Губы опять не смогли произнести ни слова.

Матвей, правда, все понял. Он пошел вперед, такой сильный, красивый, уверенный в себе. Полосы на его спортивной куртке поблескивали в солнечных лучах. У Карины защемило сердце. Разве она ему пара? Совсем не пара. Где она и где Матвей.

И все равно он спас ее сестру… и назвал ее хорошей… и хочет ей о чем-то сказать…

– Что ты делаешь в субботу?

Карина споткнулась о корень и чуть не полетела на землю. Но Матвей (вот реакция!) схватил ее за руку и удержал на месте. Карину бросило в жар. Матвей отпустил ее – но не сразу. Точно не сразу. Через секунду или даже через две. Нет, через целых пять.

– В смысле… в субботу?

– В смысле в эту субботу. Мы собираемся с ребятами. Я хотел бы тебя пригласить.

Новость плохая – это не свидание один на один.

Новость хорошая – он хочет ее пригласить.

Не просто хорошая новость. Роскошная. Идеальная. Потрясающая.

Матвей не сказал ей и десяти слов за все десять лет учебы. Сейчас за пять минут он защитил ее сестру от хулиганов и позвал тусить со своими друзьями.

Она спит или бредит? Потому что это никак не может происходить в реале.

– Да! Хорошо. Я хотела сказать… давай. Я не против.

– Я понял. – Матвей засмеялся. – Тогда жду тебя завтра в три. В актовом зале.

– А…

И больше сказать было нечего. Матвей и… Жаров? В одной тусовке? Полный бред.

– Жаров мне тоже говорил про актовый зал…

Карина замолчала, надеясь, что Матвей ничего не знает об этом. Что это просто совпадение – дурацкое, нелепое, невозможное, но совпадение.

– Ага, – кивнул Матвей. – Мы там все вместе собираемся.

– Зачем?

– Приходи и узнаешь.

– Ты не можешь сейчас сказать?

– Если не хочешь, не приходи. Дело твое.

Как можно было чего-то не хотеть, когда Матвей так смотрел на нее?

– Я приду. Хорошо. Только меня пустят в школу?

– Пустят. Просто приходи.

– Ладно, Любимов, придем! – Яся (ох, точно, она же была здесь все время, как можно было о ней забыть?) хлопнула Карину по плечу. – Но если охрана нас не пустит, ты ответишь.

Судя по лицу Матвея, он тоже забыл о существовании Яси.

– Пустит, Филиппова, – кисло сказал он. – Я гарантирую.

Глава 5. Двое на батуте

Сегодня я иду на свидание с Матвеем.

Карина зажмурилась, натянула одеяло выше головы, как будто эта чудесная мысль была кошкой и могла в любой момент сбежать. Гаденький внутренний голос напомнил, что не только с Матвеем и совсем не на свидание. Карина не возражала. Даже это приглашение было в миллион раз больше, чем то, что было раньше. Что было раньше? Ноль. Ничего. Пустота.

А сегодня они впервые встретятся не на уроках.

К тому же это было интересно. Никогда Карина не замечала, чтобы Матвей и Жаров дружили. Как можно было дружить с Жаровым? Он был слишком странным. Одна способность болтать не затыкаясь круглые сутки чего стоила. Что общего может быть у них с Матвеем? Сегодня она узнает.

Если только Машка не проболталась.

Карина поднялась на локте. Сестра уже не спала: ее вихрастая русая голова крутилась на подушке. Если Машка разболтала маме, что вчера было, то никакого свидания сегодня не будет. Ничего не будет. Мама посадит Карину под домашний арест. И в общем будет права. Она действительно отпустила сестру одну, подвергла ее опасности…

– Маш.

– Чего? – отозвалась Машка, не поворачивая головы. Ее голос звучал приглушенно.

– Ты маме что-нибудь рассказывала?

– О чем?

– О том, что было вчера.

– А что было вчера?

– Машка!

Карина быстро села на диване. Голова сестры показалась над краем кровати. Рот был испачкан чем-то темным, щеки раздулись как у хомяка.

– Что ты ешь?

– Ничего, – прошамкала Машка.

Карина подошла к ее кровати. От Машки безошибочно пахло шоколадом. Карина сунула руку под красную подушку.

– Отдай!

Машка вцепилась в руку, но Карина крепко держала смятую бумажку. Это была обертка из-под шоколадки, зелено-коричневая, с блестящей изнанкой из фольги. Темный шоколад и мята.

– Откуда у тебя шоколад?

Мама не поощряла сладости и уж тем более по утрам в кровати. Шоколадка могла быть только контрабандой.

– Меня Нина угостила.

– Какая Нина?

– Которая вчера была. Из твоего класса. Красивая.

Даридзе. Карина со злостью сжала обертку в плотный комок.

– Ты прекрасно знаешь, что шоколад портит зубы!

– Я тебе кусочек оставила.

Машка протянула руку. На середине потной испачканной ладошки – два подтаявших шоколадных обломка.

– Я не хочу, – буркнула Карина не совсем искренне. Шоколад и мята – ее любимое. Но есть подарок Даридзе она не стала бы, даже если бы голодала неделю.

– Она мне дала шоколадку и попросила не рассказывать маме про вчерашнее. Как у меня деньги хотели забрать.

– Нинка просила тебя не рассказывать маме?

Если бы это сообщила не Машка, Карина ни за что не поверила бы. Но Машка всегда говорила правду.

– Почему она тебя попросила?

Машка пожала плечами.

– Я не знаю. А ты не расскажешь маме, что я ела шоколадку?

– Не расскажу.

Машка запихнула в рот остатки шоколада. Карина стала переодеваться. Счастливый пузырь радужного настроения лопнул без следа; в сердце скреблось нехорошее предчувствие. Шоколадка… Даридзе… это вроде не имело отношения к сегодняшней встрече с Матвеем, и все-таки мысль о том, что все это части одной головоломки, не давала покоя.

Субботним утром на кухне обычно колдовал папа. В белом фартуке со смешным пузатым котом он резал перец и помидоры, а на плите, в глубокой сковороде грелось масло.

– Сегодня вас ждет фирменный шелестовский омлет! – воскликнул он в ответ на Каринино «доброе утро». Папа был очень весел. Подозрительно весел. Или после Нинкиной шоколадки все сегодня казалось Карине подозрительным?

– Сегодня у нас знаменательный день, – объявил папа.

Нет, не казалось.

Карина села на табуретку и приготовилась к худшему.

– Сегодня у нас обедают Инга и Илья.

К такому приготовиться было невозможно. Кухня закружилась у Карины перед глазами. Шкафчики, тарелки, подпрыгивающие пузырьки масла на сковороде. Красно-оранжевый вихрь, от которого тошнота стиснула горло.

Зачем они придут? Папа говорил, что не станет с ними общаться. То есть станет, но только с ним. И уж точно не здесь.

– Мы решили, раз уж Илья оказался в твоем классе, – продолжал папа, – что стоит познакомиться поближе.

– Врага надо знать в лицо, – ухмыльнулась мама.

– Аня!

Папа неловко взмахнул ножом, и нарезанный перец разлетелся по полу. Мама засмеялась.

– Шучу. Но я целиком и полностью за цивилизованные отношения. Раз уж так случайно вышло, что Илья пришел в класс Карины…

– Кто такой Илья? – встряла Машка. – А, наш брат! Он сегодня придет? Круто!

И она ускакала обратно в коридор.

– Круче не бывает, – пробормотала Карина.

Только братца ей здесь не хватало. Да еще сегодня. Карина похолодела. Сегодня? В обед? Ей же в два тридцать уходить…

– Пап, мам, а мне обязательно присутствовать?

Папа поставил перед Кариной тарелку. Пышный омлет с золотистой корочкой – воплощение родительского упрека неблагодарной дочери.

– А для кого мы все это делаем, Кариночка? Чтобы вы познакомились–

– Он в моем классе учится. Мы знакомы.

– Чтобы Маша познакомилась, – сказала мама. – Мы говорили с Ингой по телефону. Она очень приятная.

– Я не хочу с ней говорить!

– Я тогда тоже не хочу с ней говорить!

– Машка ворвалась на кухню. – А с кем мы не хотим говорить?

Глядя на Машкину забавную физиономию, нельзя было не засмеяться. Они и засмеялись, все трое. Сначала папа, потом мама, а за ними и Карина.

– Может быть, у тебя на сегодня назначено свидание? – спросил папа, садясь напротив Карины. Он улыбался, его глаза блестели. – Не переживай, шучу.

Карина обиделась.

– Думаешь, меня не могут пригласить на свидание?

– Что, реально свидание?

Да. Нет. Не скажу ни за что. Не ваше дело.

Что же выбрать?

– Я просто не хочу с ними общаться, – буркнула Карина.

– Если честно, я тоже, – сказала мама, насыпая кофе в чашку. – Но подозреваю, что это нечто, через что мы должны пройти все вместе.

– Я хочу все вместе! – как попугай повторила Машка.

Папа положил одну руку на плечо Маши, вторую – на плечо Карины.

– Девочки, я обещаю, все будет хорошо.

Но Карине были нужны не обещания, а свободное время.

Она возила тряпкой по полу в своей комнате – то, что мама называла попыткой уборки – и всерьез размышляла о побеге. Можно притвориться, что она пошла выносить мусор, и удрать в школу. Скандал родители не будут устраивать, тем более при чужих. А у нее будет железное оправдание: не смогла вынести мысли о близком знакомстве с Ильей. Папа огорчится, конечно. Но или так, или пропустить сегодняшнюю встречу.

Но ничего придумывать не пришлось. В час позвонила Инга – Карина слышала, как папа с ней разговаривал.

У Ильи перенесли тренировку по фехтованию, он не сможет, давайте в другой раз, если удобно…

Карина была обеими руками за другой раз. В другой раз она была готова даже мило болтать с этой Ингой. И с братцем тоже. Хоть с чертом лысым. Главное, чтобы сегодня, сейчас она была свободна.

Ровно без пятнадцати три Карина сидела на карусели. Их с Ясей площадка – в принципе не самая популярная в округе – сегодня была совсем пуста. Накропал дождь. Серые, с графитовыми вкраплениями тучи не располагали к прогулкам. Карина поглубже натянула капюшон куртки. Ради чего, спрашивается, она убила полчаса, выпрямляя волосы? Из-за влажности они снова завьются, и она будет выглядеть как дура с облаком мелких кудряшек. Вот у Даридзе волосы никогда не вились. Черный густой водопад, блестящий, как в рекламе. Никаких идиотских кудрей, никакой головы одуванчика, когда завитки торчат над ушами и лбом, как ни причесывайся.

И где вообще Яська?

Карина вытащила телефон. Без пяти три. Яська вечно опаздывает. Неужели сегодня нельзя было приехать вовремя?

Карина открыла записную книжку, но не успела выбрать номер. Телефон зазвонил. На экране появилось фото Яси: черно-розовая челка спускается до плеча, выставленные вперед пальцы сложены в виде латинской V.

– Алло, ты где?

– Привет.

Голос Яськи был сам на себя не похож. Грустный, тихий голос. Мятый.

– Я в постели. Тридцать семь и пять. Еще и вся в пятнах как леопард.

– Что с тобой?

– Мама говорит, ветрянка. Знаешь, как чешется. Такая дрянь. Я уже собралась выходить, смотрю в зеркало, а я вся в горошек.

– Яська…

– Ага. Сорян. Хотела с тобой пойти.

– Тебе очень плохо?

– Типа того.

– Выздоравливай.

– Угу. Но знаешь, так, наверное, лучше. Не буду путаться под ногами у тебя с Любимовым.

– Ты никогда не путаешься!

– Еще папа рано приехал с работы. Я с ним в го поиграю, а то у него по работе тухляк идет какой-то. Надо утешить.

– Хорошо вам поиграть, Ясь.

– А ты их всех сделай там сегодня, Каринка.

Карина отключилась. Яську было очень, очень, очень жаль. И себя было жаль. Яська должна была взять на себя Жарова, оставив ей Матвея. И что ей делать теперь?

Пережевывая разочарование как жвачку, Карина поднималась по ступенькам к двери школы. Она до сих пор не придумала, что скажет охраннику. Что бы она ни сказала – дополнительные занятия, кружок, задание учителя, он легко сможет проверить. И выгонит ее обратно. Нечего шляться по школе в выходной день.

Но охранника не было на месте. Входная дверь была открыта, стул охранника пустовал. В вестибюле никого. Непривычная тишина обернула Карину в ватное одеяло, но ни уютно, ни тепло от этого не становилось. Кто бы мог подумать, что пустая школа… пугает.

Стараясь ступать осторожно и тихо, Карина повернула налево. Актовый зал был совсем близко, в конце коридора. Там горел свет. В дверях стоял кто-то… Матвей? Карина приободрилась. Но нет. Слишком маленький для Матвея.

Жаров.

– Уже три минуты четвертого, – сообщил он таким тоном, как будто обвинял ее в преступлении.

– Привет, – сказала Карина. – Я ждала Яську, а она заболела. Ветрянка. Не повезло.

В зале горели все лампы. На сцене (и как его только туда затащили?) стоял большой батутный замок, вроде тех, в которых малыши скачут летом. Сто рублей за десять минут, а то и сто пятьдесят. Что здесь делает замок, было интересно. Но еще интереснее было, где Матвей.

Он нашелся на первом ряду, по соседству с неизменной Даридзе. Вся в черной коже, со сверкающим круглым кулоном на серебряной цепочке, вторая половинка Матвея выглядела сногсшибательной. Настроение стало хуже некуда. Значит, предчувствие не обмануло, и Даридзе участвует во всем. А ведь можно было сообразить раньше, что Матвей никуда без нее, и не раскатывать губищи. Никакое это не свидание. Тогда что?

– Привет, – кивнул Матвей. – Леш, запри дверь.

– Уже. Садись, Карина.

Она стянула куртку, кинула ее на кресло, опустилась на сиденье за спиной Матвея.

– Не сюда, – скомандовал Жаров. – Садись рядом с ним.

Он ткнул пальцем направо. Только сейчас Карина заметила, что там, ближе к стене сидит еще один парень.

Удивляясь самой себе – с какой стати она слушается Жарова – Карина побрела вдоль ряда. Парень неторопливо повернул голову в ее сторону, и она споткнулась на ровном месте.

Тимохин. Такой же как в школе: самоуверенный, равнодушный и мерзкий. Он скользнул по Карине взглядом и отвернулся. Она села рядом, стараясь ни в коем случае не коснуться его.

Вот вам и тренировка по фехтованию. Вдобавок ко всему, он еще и врун.

– Все в сборе. Начинаем.

Жаров деловито забрался по ступенькам на сцену и встал посередине. С топорщащимися ушами и волосами торчком он был похож на коричневого тролля вроде тех, что продают в супермаркетах с конфетами.

– Что начинаем? – лениво пробормотал Тимохин.

Жаров как обычно проигнорировал вопрос, но сегодня это впервые не выбесило Карину. В противостоянии странного одноклассника и навязанного брата она была всецело на стороне одноклассника.

– Как вы уже знаете, цвет – это излучение волн, восприятие которых зависит, в первую очередь, от особенностей вашего глаза и психического состояния.

Это был удар под дых, тем более подлый, что надежда на свидание до последнего трепыхалась в сердце. Несмотря на присутствие в зале лишних людей, вчерашнее происшествие с Машкой и Матвеем сверкало драгоценными гранями, как алмаз в шкатулке. Может быть, сейчас все уйдут… Может быть, Матвей ее куда-то позовет после…

Но лекция по физике в субботу? Дурацкий розыгрыш, а не свидание.

– Бууу, – прогудел Тимохин рядом. – Отстой.

– Сиди спокойно, – резко бросил Матвей.

– У меня есть дела поинтереснее, – сказал Тимохин, но остался на месте.

Противно было сознавать, что в глубине души она была согласна с Тимохиным, а не с Матвеем. Впрочем, что бы ни происходило в душе, совсем необязательно было демонстрировать это всем вокруг. Карина села поудобнее и уставилась на сцену с максимально заинтересованным видом.

– Только представьте себе. Весь мир пронизан миллионами цветовых волн разной длины. Они пересекаются, накладываются, перетекают друг в друга, – невозмутимо продолжал Жаров, как будто никто в зале и не разговаривал. – Мир наполнен цветовой энергией. Но большинство людей видят только ее внешние характеристики, то есть сами цвета, да и то по-разному, ведь восприятие цвета, как я уже говорил–

Несмотря на решение противостоять Тимохину, Карине хотелось выть. Здесь не урок и Дины нет. Остановить Жарова будет некому. Придется спасаться бегством. Если, конечно, она сумеет отпереть дверь.

– Леша, ближе к делу, – сказал Матвей. – Мы так до понедельника не закончим.

– Это вступление необходимо для более точного понимания того, о чем мы говорим, – возразил Жаров.

– Просто продолжай!

– Хорошо.

Жаров надулся и стал похож на взъерошенного воробья.

– В мире есть крайне небольшое число людей, способных по-настоящему видеть цветовую энергию, чувствовать ее и работать с ней. Полихромы – вот как традиционно их называют.

– Кто называет? – выдохнул Тимохин.

– Помолчи, а? – бросила Карина.

Тимохин покосился на Карину – презрительный взгляд ореховых глаз, от которого ее передернуло.

– Нравится эта чушь, Шелестова?

Он впервые обратился к ней, и это Карине совсем не понравилось.

– Заткнись.

А Жаров продолжал, несмотря ни на что.

– Возможности цветовой энергии безграничны. С ее помощью полихромы могут перемещаться в любую точку нашего мира, а также преобразовывать действительность. Их начальное умение пользоваться цветовой энергии невелико. Это лишь задаток, который необходимо развивать. Потенциальные способности. Но если в человеке есть этот дар, он может научиться взаимодействовать с энергией. Копить, тратить, преобразовывать и таким образом стать полихромом в настоящем смысле этого слова.

Учебник физики в этом году Карина, конечно, не открывала. Но что-то ей подсказывало, что про полихромов там вряд ли написано. Жарову точно было пора с кем-нибудь проконсультироваться. Например, с ее мамой.

Представляя Жарова на приеме у мамы, Карина и не заметила, что он закончил говорить и теперь спускается по лестнице.

Громкий голос Тимохина привел ее в чувство.

– И что? К чему вся эта фэнтезятина?

– А, да.

Жаров поднялся на несколько ступенек выше, как будто стоя на одном с ними уровне, он говорить не мог.

– Вы с Кариной тоже полихромы.

И он снова зашагал вниз по ступенькам.

А вот обзываться некрасиво, подумала Карина. Конечно, это был розыгрыш. Идиотская шутка, наверняка предназначенная для новенького, которую Матвей и Жарова придумали вместе с Даридзе. Непонятно одно, зачем ее в это впутали? Или ребята в курсе, что они с Тимохиным родственники? Карину бросило в жар от одной только мысли. Она то решила никому не рассказывать. А вот что насчет Тимохина?

– Я домой, – пробормотала Карина. Она встала и начала пробираться к проходу между креслами.