Гав-мяу и сердца стук

Черт! Этот лошадиный вожак оказался прав. Я сама не знала, чего хочу! Мне никак не угодить!

– Звездочка, твою мать! – теперь крикнула я, и так сильно рванула за уздечку, что чуть сама не вылетела за пределы лошади. Мы остановились, как вкопанные, переводили дух. Лошадиный дух опал, мой человеческий воскрес и окреп.

«Если я не знаю, какого парня себе хочу, это еще не значит, что не хочу доехать до перевала живой!», – подумала я и сурово пнув осоловевшую Звезду, я повела ее в сторону лагеря, где все уже давно спешились и устраивались в палатках.

– Не хотите поменять лошадь? – как-то виновато спрашивал Вадим, тот самый суровый вожак каравана и укротитель лошадей и диких туристок. Виновато, видимо, за то, что наорал на меня. – Мой Варан вполне спокоен и выдерживает нерешительных женщин.

– Спасибо. Мы вроде договорились со Звездочкой, – холодно проговорила я, глядя на чернобрового брюнета, загорелого, словно испанец или цыган, от палящего крымского солнца. Черные, будто испачканные в шоколаде, сильные, жилистые и при этом вполне ухоженные руки были просто загляденье. В таких руках не страшно было провести три ночи и определиться с желаниями.

– Вы ветеринар, да? – он подошел ко мне позже, со своей тарелкой ужина.

– Да, – просто ответила я.

– Но с лошадьми, верно, не очень знакомы?

– Да, – пришлось подтвердить мне.

– Тут главное – понимание цели. Видишь цель, ставишь ее перед собой, а средством передвижения становится конь. Животное чувствует цель. Стремится с к ней. Это его миссия.

– И какая наша цель? – спросила я.

– Мы едем к водопадам, потом к ущелью, после них – скрытое озеро с разрушенным древним сооружением. Этот маршрут, разработанный лично мною, не проходит ни по каким туристическим картам. Вы увидите нетронутые пластиковой ногой красоты и сокровища Крыма. Туда можно проникнуть только пешими или на лошадях. Вот наша цель – увидеть сердце волшебного края, – и он показал рукой на живописные пики, которые любил и боготворил.

– Завтра озвучу это Звездочке, – улыбнулась я, давая понять, что растаяла и извинения принимаются.

За мою улыбку и прощение мне были рассказаны все местные легенды. Соревноваться в фантазии с которыми мог лишь, пожалуй, Зиновий Аркадьич с космическими звездилищами и битвами с анунаками.

И вновь небо перестало быть небом, лес лесом, а горы горами, все превратилось в мир духов, волшебных богинь и богов, которые заснули вечным сном, застыв в поцелуе, и их силуэты остались неизменными на десятки тысяч лет… Вадим указывал пальцем на пики, которые знаменовали груди богини, ее локоны, плечи, руки, соединенные с руками любимого, заточенного в камне на века… Что интересно, не требовалось особого воображения, чтобы заметить невероятное сходство камня и гигантов из мифа.

– О! Вы не знаете! Тут есть еще одна богиня, заснувшая… Но ее видно только с птичьего полета, – продолжал вещать Вадим, и мы не заметили, как наступила ночь.

Но и здесь никто не спал. Зажгли костер, устроились поудобнее, кто-то достал гитары, и началась одна из самых волшебных ночей, от которых мое свободное сердце умиротворялось любовью ко всему на свете без желания найти идеального парня.

– Ради этого я бросил город, – сказал тихо Вадим, глядя на счастливых туристов, распевающих всем известную песню про истинную дружбу и мир во всем мире.

Я единственная, кто заснул, когда черное небо свалилось-таки на голову, и ни одна чашка кофе, ни выстрел из пушки, ни спички в глазах не могли меня удержать от глубокого отдыха души и тела. В этот раз обошлось без анунаков и заселенного мыльными пузырями космоса… Правда, сон слегка прерывался движениями, словно кто-то нес мое почти невесомое тело куда-то, нежно укладывал голову на подушку, накрывал одеялом.

Я знала, что это был Бог.

Хорошо, когда за тобой кто-то ухаживает, и утро встречает накрытым завтраком под ржание выспавшихся и накормленных лошадей. Мы вновь пустились в путь, и на этот раз Звездочка, то ли получив вчера втык от меня и от хозяина, вела себя прилично, даже ни разу не гавкнула и не фыркнула. За это в педагогических целях я ей давала отстать от общего каравана и пошататься немного по полю.

Водопады, пещеры, наскальные рисунки, о которых не знало Юнеско, – все было волшебно и ошеломительно особенно в описаниях Вадима, который хоть и походил на цыгана, про себя я его назвала Будулаем, но имел по ходу академическое образование в области истории и археологии, обзывался такими словами, что стыдно было признаться, что я их не знаю.

Но в этом путешествии возникла проблемка: отсутствие телефона и в его лице фотоаппарата, принесенные в жертву «осенним дедам», теперь заменил телефон Будулая. Сначала я хотела просить милых девушек из каравана, с кем завязала знакомство, хоть изредка пощелкать меня, но Вадим сам предложил свою память, увидев, как я с печальным видом пялюсь на фотографирующихся.

Так мы достигли места второго ночлега и ужина, но в этот раз я не успела просидеть и пяти минут, чтоб послушать новый репертуар у костра – космос накрыл меня с головой. Я забыла про все на свете, вообще не вспоминала свои город, работу, даже забыла позвонить родителям, которые, скорее всего, волновались, потому что из-за всех этих перипетий с алкоголиками, астрологами, звездилищами, не было ни минутки отвлечься на такие мелочи. А когда минутка имелась – не имелось связи. Как сейчас, например, уже двое или трое суток я не выходила на связь. И это было замечательно!

Третий день запомнился надолго. Будулай водил нас к дикому персиковому саду, скрытому в ущелье, деревья как раз плодоносили, и аромат спелых фруктов и жужжание десятков тысяч пчел разносились на километры вокруг. Фруктики были маленькие, но невероятно сладкие.

– Они молодильные, – комментировал хитрый Будулай, видя как туристы поглощают лакомство и ведутся на его сказочки. – Посмотрите на меня. Сколько дадите? – щеголевато спрашивал смуглый вожатый.

Из толпы слышалось и 25 и 125.

Я бы дала лет 40. Чуть седые виски, но у брюнетов, как известно, раньше седеют волосы.

– 55, – хвалился цыган, и никто ему не верил. – Говорят, если съесть персик и искупаться в Хрустальном озере, мы как раз туда направляемся после обеда, загадав свое самое заветное желание, мечта обязательно сбудется.

– А вы молоденьким загадали помереть? – спросила тетенька на гнедой лошадке.

Цыган рассмеялся.

– Вечно молодым, – и перестал улыбаться, только хитро подмигнул мне. Может, этот бог подкладывал подушку мне под голову той ночью?

Глава 7. Драка, дебош и исполнение желания

Мы привязали лошадей, перекусили персиками и бутербродами, взяли все необходимое для небольшого похода к Хрустальному озеру, которое укрылось в горах и даже издалека ослепляло миллионами солнечных зайчиков, потому названному «хрустальным» за невероятную чистоту и блеск.

Таких красот мне еще не приходилось видеть. Многие, как и я, стояли молча любуясь чудом света.

Мужчины и женщины разделились на группы для купания, так как по правилам боги исполняли желания только нагих просителей. Будулай шутливо получил пару раз «по шапке» за отсебятину в легенде, но не сдавался, уверял, что когда боги еще ступали по этой бренной земле, то они были наги. Вспомните, мол, музеи Рима, каждый бог там гол как сокол и не собирается исполнять желания каких-то товарищей, обвязанных пластиковым пакетом, который называется купальником. Женщины, посовещавшись, решили пойти богам навстречу и разделись на своем бережку, предварительно вкусив молодильных персиков для пущей верности. Последней в воду входила я, и дело было не в стеснительности, а в том, что никак не могла собраться с мыслями. Хотелось опять не сесть попой в лужу, а лаконично озвучить свое желание, чтоб богам было попроще его исполнять.

Да, я очень хотела бы, что мой мужчина был бы здоров, хорош собой, богат, успешен, имел чувство юмора, но при этом не страдал пьянством и вообще имел реальность выше, чем 1Д, из пункта А в пункт Б.

Да, мне бы очень хотелось, что мой мужчина был старше и опытнее меня, интересным собеседником, покровителем, но все же моего поля ягода, без старческих привычек и… пахнущий молодостью и расцветом. Ну вы поняли.

Да, мне бы очень хотелось, чтоб мой мужчина был уникальным, оригинальным, талантливым, симпатичным, в моем вкусе, но с тараканами в голове, которые хотя бы разговаривали на одном языке с моими тараканами.

Да, мне бы очень хотелось, чтоб мой мужчина был великолепным другом, соратником, уникумом, свободным духом и телом, может быть, даже гением, но все-таки нормальным, подвластным человеческом узам и договорам, а не “ветром в поле” 50 лет, прошмыгнувшим к вечности.

Мне хотелось всего этого, но сформулировать поточнее, стоя голышом по пояс в леденющем горном озере, я не могла. Тогда я попросила: “Пусть Боги, Ра, Космос, Плутон ретроградный (если он, конечно, Бог, надо бы уточнить) сами решат, что для меня хорошо, и пошлют мне:

– Истинной любви! Пусть! – сказала я и ушла под кристальную воду с головой, забирая с собой стон ужаса от ледяного погружения.

***

К слову скажу, желание исполнилось буквально через пару часов, то ли персики подействовали, то ли купание, то ли все вместе.

Тем временем, моя группа в прекрасном настроении от окружающей романтики возвращалась к лошадям и оставленным вещам, обнаружив поодаль разбитый лагерь кармических астрологов. Антон подбежал ко мне с таким сияющим видом, будто ждал этой встречи всю жизнь. Нахмурившийся Будулай отошел в сторонку с интересом подслушивая наш разговор, где я кратко рассказывала о своих приключениях, а Антон о своих.

Магда и заключенная в ней душа умершей жены Алисы находилась в лагере. Оказывается, сегодня был тот самый знаменательный день Плутона ретроградного, когда в полночь нужно было искупаться в Хрустальном озере, где сменялись мерности и прощались все грехи. Я кивала, соглашаясь, ведь сама чуть дуба не дала в этом озере, и понимала астролога как нельзя лучше. Но он настаивал, что купаться надо ночью…

Я скептически восприняла эту новость: ночью, пожалуй, не только душа отойдет, но и дух остынет. Дни стояли летние, то правда, а вот ночью чувствовалось присутствие осени и надвигающейся зимы.

– А мы днем искупались, – ляпнула я радостно.

– Это неправильно. Точнее, купаться можно. – Антон улыбнулся, а я не могла наглядеться на его милое симпатичное лицо. Если отставить в сторону привидений и астрологию, все-таки у него был вид моего идеального мужчины. – Но оно ничего не даст. В полночь кровавый Плутон заворачивает по орбите на 26 градус из 27 и теряет свою власть.

Он достал из кармана шорт какой-то проспект и пальцем стал водить по таблице, где значилось, что да, сегодня в ноль-ноль-ноль Плутон ретро, слава Богу, уйдет.

– А персики есть надо? – решила уточнить я все детали.

– Персики? – не понял Антон.

– Персики-персики, турист! – зло выругался в сторону Вадим и ушел, видя, что милая беседа набирает обороты.

– А можно я с вами пойду? – попросила я, доверяясь астрологу после серьезных исчислений в проспекте про звезды и планеты.

– Конечно! Я вообще так обрадовался, когда тебя увидел, хотел просить тебя помочь с Магдой. Ну и вообще…

Мы пошли к собаке, которая лежала на собачьем матраце с розовыми косточками. Антон стал целовать ее, ласкать, и она слегка ожила под его объятиями, но ходить все-таки не могла. Я поджала губы от трогательной любви и взаимопонимания между хозяином и умирающей псиной. Может быть, из-за этого соучастия к миру людей и животных я и заделалась ветеринаром, чтоб помогать и тем, и другим.

Настала моя очередь подойти к несчастной, в которой доживала умершая жена Антона. Я аккуратно дотронулась до нее, показывая что испытываю исключительно добрые намерения. Больная собака отнеслась ко мне безучастно. Дела были плохи. И все это знали. Хотя по кармическим законам, как мне стало понятно, все ждали избавления и облегчения. По-моему, очень правильное отношение к смерти. Кажется, у японцев имеется такая же традиция «справлять похороны» в белых одеждах, как у нас справляют день рождения.

Меня пригласили остаться на ужин у астрологов, оказавшихся в общении очень приятными и вполне обычными людьми, только вместо привычных существительных и прилагательных их разговоры были наполнены непонятными «ретроградный», «в доме рака», «в референции с Венерой», «кармический узел» и так далее, сыпавшимися на мою голову с разных сторон. Правда, все это пророчило мне большое будущее, а у Урана так вообще наблюдалась экзальтация! Что бы это ни значило, мне было приятно. Экзальтация сулила неплохое развитие событий с идеальным парнем…

Тем временем, у разгорающегося костра все больше и больше разносились ароматы ужина, как оказалось, полностью вегетарианского. Мне было стыдно признаться, как ветеринару и человеку с неплохой кармой, что я бы не отказалась сейчас от куска мертвого животного после всех приключений. Тем более, до просветленного состояния, о коем то и дело судачили астрологи, мне грозило как до луны. Но я не пожалела, что осталась. Еда без «мертвечины» при должном умении готовить выглядела потрясающе аппетитно и вкусно. Кое-какие рецепты я взяла на вооружение.

Периодически где-то поблизости появлялся Вадим-Будулай, посверкивая цыганским взглядом в мою просветленную сторону. Я решила, что надо возвращаться в стан мясоедов, а уже к ночи воротиться к Антону, чтоб вместе с Магдой отправиться к озеру в этот ретроградный момент и помочь собаке и парню решить кармический вопрос. Возможно в мою сторону…

Вадим был хмур и попытался меня накормить включенным в поход пловом, но я отказалась, объяснив, что меня уже угостили астрологи. В ответ выслушала занимательную лекцию про сектантские образования, которые заманивают в свои сети неумных барышнь, охочих до хитроумных сказок про просветление и теряющих остатки ума, из-за чего у них пропадают разные вещи, отнимают квартиры, а то и похуже – они становятся сексуальными рабынями.

Я хотела рассмеяться, но сдержалась. Во-первых, видно было, что Будулаю, испытывающему поистине цыганские страсти в мою сторону, не до веселья. То ли он заботился обо мне, как о члене его группы, то ли имел более интимные планы. Но подобное внимание льстило. На самом деле, Вадик с его конями, загорелыми руками, сказками и духом диких мест мне нравился очень даже.

Но уж очень хотелось ночью помочь Антону и Магде с их последними ретроградными усилиями. Поэтому без всяких сожалений и предупреждений, я вынырнула из общего круга коневодов-мясоедов и отправилась прямиком к лагерю астрологов-веганов, где меня уже ждали. Антон нес собаку на руках, я взяла вещи и матрац.

Погода стояла изумительная, почти летняя. Луна, как большая лампа, освещала лощину с озером, и мерещилось нечто фантастическое.

– Дело в том, что планетой Плутон обзывают несколько крупных метеоритов, на самом деле, останков планет, которых уничтожили в ходе космических войн, как вещает Махабхарата. Но сегодня день того самого Плутона, – рассказывал Антон по ходу движения.

– Он уйдет, и все наладится? – интересовалась я.

– На его место придет ретроградный Марс, – Антон с благодарностью и как мне показалось с особым приятием, поглядывал на меня через плечо, – нет, будет еще хуже. Ретро-Марс – это огонь, лава, раскаленный металл. Он будет дурманить горячие головы и принуждать к враждебности, будить дикость и варварство.

Я повела бровью: новости, мягко говоря, неутешительные. Думали, избавились от Плутона, а тут на тебе – Марс! Жизнь у астролога представлялась как на вулкане.

– Но это ненадолго, – успокоил меня Антон, мы как раз добрались до бережка Хрустального озера, где я омывалась еще днем, как оказалось зазря. – Вскоре взойдет Венера и расставит все на свои места, пропустив ретроградные потоки через женское любвеобильное сердце. И вот тогда все будет хорошо.

Антон предложил разделиться, так как традиция гласила купаться без, как вы помните, мусорных пакетов, и я ему была благодарна за это предложение преждевременно не переходить телесные границы, хотя мы и провели ночь в одном номере. Он с Магдой отправился чуть в сторону, я осталась на месте, раздеваясь и пытаясь отогнать от себя подкрадывающиеся ужасы: переливающееся чернотой озеро с непонятной глубиной, в котором отражались гигантская луна и НЛО, вот-вот должное появиться в небе, или Лохнесское чудовище, башка которого как-будто уже выглядывала из черной глади или синие руки водяных зомби, которые обязательно утащат меня, стоит только вступить в леденющую водичку. Материальное сознание еще подкидывало идеи насчет жесткого цистита или воспаления легких, а лекарств с собой не было.

И самое главное, за что болело сердце: если я попаду в больницу, кто отдаст копчености папиным друзьям?

Я разделась, услышав, как в воду плюхнулся Антон. Потом прислушалась, не утащили ли его водяные зомби и потрогала ногой воду, нижняя луна тут же зарябила.

– Королева моя! – послышалось сзади, и я истошно закричала. Сзади стоял не зомби, но Олег, в глазах которого отражалось сразу две луны и мое большое белое тело, которое тут же нырнуло в воду, позабыв обо всех чудовищах на свете.

– Олег, ты идиот, да? – кричала я уже из воды, но голос был какой-то неубедительный. Дело в том, что легко было заметить, что спонсор виноделен находился в глубокой стадии опьянения, а я была специалистом по его стадиям. Он плотоядно облизывал губы, подмигивал мне, одновременно снимая штаны и трусы…

– Загадаем вместе желание, а, Майка? Это ж судьба! Ты да я, да мы с тобой, у черта на куличиках…

– Куличках, – машинально поправила я и отплыла подальше от берега в надежде, что алкоголь в жилах потянет Олега ко дну. Но спортстмену-алкоголику ледяная вода только прибавила сил: он, как акула, то поднимался, то погружался в черную воду, зловеще посверкивая своими глазищами.

– Майка, зачем ты так бессовестно сбежала? Я ведь так не люблю! – недобро смеялся он.

– Олег, ты пугаешь меня! – наконец, крикнула я и быстро сделав круг, поплыла к берегу. Слава Богу, алкоголь не давал влюбленному спонсору маневрировать так же стремительно.

Выбежав, я еще раз вскрикнула, теперь от ошалелого вида налетевшего из черноты Антона, который мокрый в одних трусах прибежал на мой крик. Он быстро поведал, что Магда отбыла свой собачий срок и таким образом Алиса, его бывшая жена, тоже.

– Я свободен, – проговорил он и хотел добавить еще что-то, но его перебил удар в плечо взявшегося из ниоткуда Вадима.

Вадим с видом настоящего маньяка, готового крошить врага голыми руками, осмотрел меня голую, ища следы изнасилования от рук и членов сектантского астролога, но нашел только вылазившего из воды Олега, который больше не смеялся, а тут же вдарил Вадиму в лицо, Будулай упал прямо к моим ногам, где уже валялся Антон.

– Марс ретроградный, – зачем-то выпалила я и стала смеяться. У меня даже из глаз полились слезы. Но это были слезы истерики и сумасшествия от абсолютного бессилия.

– Ты.., б.., о.., б.., что ли? И что за х.., б…. Тут твориться? – начал выяснять Олег ситуацию, особенно гневно поглядывая в мою сторону. – Королева, ты что.., б.., мне изменяешь? – намекал мне Олег прямо, размахивая руками на пораженных противников.

После вопроса начался члено- и нечленораздельный разнос моего полета, как девушки, матери, человека и гражданки.

В течение монолога-лекции о женской нравственности силы поменялись. Будулай, сверкнув глазом в сторону астролога, и получив кивок согласия своего недавнего противника из секты Плутона, накинулся на пьяного Поручика, пытаясь сдержать его движения. Астролог тут пришел на помощь, сделав подножку, чтоб спонсор морали заткнулся, откушав брежного песка. Но Олегу будто ворожил сам черт. Говорят же, пьяным дьявол помогает. Проворно избежав падения, он сам набросился на двоих, так как был на голову выше и цыгана, и астролога, и еще пытался дать сдачи.

– Какой-то ужас, – только и смогла вымолвить я, улыбка и идиотский смех пропали, но я все еще голая, пытаясь руками скрыть самые сокровенные места, завороженно смотрела на драку мужчин, которые похоже испытывали ко мне какие-то чувства.

Драка продолжалась, но было видно, что пьяный спонсор теряет преимущество, алкоголь или испарялся из крови и сверхспособности терялись или, наоборот, его было слишком много, и драка шла не с двумя, а с тремя врагами, что было чересчур даже для спортсмена-пьяницы.

Вадим в рваной рубашке и Антон в мокрых трусах, но уже сухой от взбучки, уселись на изможденное спортивное тело пьяного, но улыбающегося Олега, который признавался в любви ребятам, потому что давно не испытывал такого удовольствия.

– Это было лучше, чем е…! Правда, ребята! Давайте продолжим завтра? Я вас приглашаю, – бессвязно, но счастливо радовался Поручик.

– Майя, – вдруг начал Вадим, следя за моими пальцами, застегивающими последние пуговицы на груди. Он тяжело дышал и потому делал паузы между словами. – Ты должна как-то… это…

– Ты должна выбрать, – закончил за него Антон и, как мне показалось, беззвучно произнес «я свободен».

– Или я, или сектант… – Будулай посмотрел вниз, – спиртоглота не предлагаю.

Кстати, спиртоглот, он же столичный инвестор, спал сном младенца. Убитого наповал младенца.

Я помотала головой, будто вижу мираж или дурной сон. Удивительные завихрени бывает закручивает жизнь, заставляя делать выбор, от которого зависит будущее, близкое и далекое. И надо быть очень мудрым человеком, чтоб увидеть последствия этих завихрений.

Таким мудрым человеком был мой папа, который всегда говорил, если тебе предоставляют выбор: направо, налево, прямо или назад, всегда выбирай любовь.

Странно, но я не любила ни одного из этих замечательных парней, попавшихся мне на пути в первые же дни крымских приключений.

– Понятно, – констатировал Вадим и, посмотрев на раздосадованного астрологического коллегу, спросил:

– Куда бугая тащить будем? К нашим или вашим?

– У него тачка недалеко отсюда стоит, – сказал хриплый голос из темноты. – Я его гид, – без имени представился тип, похожий на побитого кота Базилио из Буратино, примерно в той же степени опьянения, что и гость из столицы, но держащийся на ногах, потому как не дрался.

И хотя стало чуточку легче, что у спящего есть гид и даже тачка, а нести его пришлось все-таки Вадиму и Антону, так как бухой кот до утра был не пригоден для тяжелой работы.

Они как могли усадили Олега в кабриолет под заверения сотрудника, что тот присмотрит за шефом, и стали расходиться по лагерям. Я поплелась за Будулаем в его табор, так как там лежали мои вещи и ждала Звездочка. Антон на прощание спросил мою дату рождения и по памяти построил натальную карту.

– У тебя большая Луна, – сказал он, а я почему-то засмущалась. Он, завидя пылающее в лунном свете мое лицо, откашлялся, я захихикала.

Хотелось сказать ему что-то на прощание, но слова были лишними, поэтому я просто поцеловала его в щеку.

– Пока.

– Пока.

Вадим довел меня до моей палатки, у которой ярко горел костер и пелись песни, и никто не спал вот уже третью ночь. Время и в самом деле остановилось, как и обещал профессор.

Я со спокойным сердцем и большой луной улеглась в свой мешок, тепленький и родной и, к счастью, одинокий, потому что точно знала, что да! Я хочу любить и быть любимой, это точно, истинно, идет от сердца! Но не сейчас. Хотя было невероятно приятно, что все эти парни повстречались на моем пути и даже дрались из-за меня.

Глава 8. Обретение истинной любви

– Потому что ты классная, Майя, – говорила мне Катя на прощание после того, как я пересказала ей свои любовные приключения по всем уголкам полуострова. – Только я не понимаю, почему надо уезжать домой, когда еще целая неделя отпуска остается? И у нас дома как раз освободилась комната.

– У меня сбылись почти все мечты, которые я загадала. А одна, про истинную любовь, никак не сбывается. Вчера глядя на звезды, горы, я поняла почему, – туманно объясняла я, обнимая подругу. – В душе я так сильно нуждалась в любви, поддержке, понимании, что решила отпуск и вы с Володей лучше всего замените тех, кто любит меня безусловной любовью, – Катя развела руками, не понимая моих измышлений. – Последние 11 месяцев были такими тяжелыми, что я совсем позабыла о своих родителях, – Катя улыбнулась, теперь уловив суть моих ночных прозрений. – Они и есть моя истинная любовь, и никто никогда не сможет заменить их. Все это время они не вмешивались в мои горе и тоску, а я эгоистка заигралась в любовь, забыв о главном, как важно встречаться с любимыми и дарить друг другу свои время и тепло.

Поэтому конец отпуска я хочу провести вместе с ними: в октябрьском дожде, слякоти, в соплях и нервах. Но с моими родными родителями: с папой, видящим четыре коня Апокалипсиса по всем новостным лентам, мамочке, моей любимой Венере, которая всех коней и сам апокалипсис может превратить в фарш через свое доброе любящее сердце и сделать самые потрясающие и вкуснющие котлеты, которые только пробовал этот свет. Да, правда, из мертвых животных, которых лечим мы с папой.