Тайное правительство. Иерархия

Будни библиотечной жизни… Монотонные, но иногда такие забавные….

***

– Ой, бабуся вовремя развесила свои панталоны! – воскликнула Елена Клименко, сосредоточенно вглядываясь в выходящее в соседний двор окно читального зала. Там, на верёвке под мелким дождём сушились белые рейтузы.

Вообще библиотекарям часто доводилось лицезреть верхнюю одежду и нижнее белье проживающей по соседству старушки.

В это время в читальный зал вошёл странный посетитель. С одного взгляда на него становилось ясно – ненормальный. Посетитель – тощий, высокий молодой человек обвёл тёмным безумным взглядом помещение и уставился на полку с журналами. Потом порывистыми скачущими шагами подошёл поближе, рывком выкинул вперёд руки и жадно схватил два «Каравана». Затем сел за первый стол и стал листать. Листал он примерно так же как робот из фильма «Короткое замыкание». Только молодой человек не повторял «информация, информация». Он корчил рожи, хихикал, тихо матерился. Время от времени тыкал пальцем в полуобнажённые дамские тела.

Лена Клименко поморщилась.

– От же ж припрётся с утра какой-нибудь дебил, и любуйся на него! – в сердцах громко сказала она.

Молодой человек поднял от журнала голову, посмотрел на Лену совершенно ошалелым взглядом, хихикнул, икнул и снова погрузился в листание.

***

– Девушка, у вас есть Бородищев?

– Кто, простите?

– Ну, этот чувак, он ещё «Путешествия из Москвы в Питер писал».

– У вас есть «Собачьи яйца»?

– У меня?

– Ну, в смысле в библиотеке?

– В библиотеке есть «Роковые яйца» Булгакова. А собачьи яйца есть у пса.

– Поставьте мне диагноз!

– Что?

– Я очень больна, поставьте мне диагноз.

– Может быть, вам к врачу надо?

– Нет! Я пришла к вам. У вас же есть медицинская энциклопедия?

– Да, есть.

– Вот и поставьте мне диагноз!

Вы думаете это бред? Ничего подобного. Просто такая работа.… После десятка таких запросов и пары десятков странных посетителей начинаешь чувствовать, что крыша твоя, поскрипывая, съезжает набекрень.

Но однажды…..

Карлеус не обманул меня когда-то, пообещав, что я буду уметь то, чего не могут другие люди. Он научил меня читать мысли. Я поняла, почему язык мысли универсален. Это язык эмоций и чувств. Гнев, радость, боль, страх, зависть….. Человек – кипящий котёл, в котором варятся, булькают самые противоречивые желания и страсти. Я научилась считывать их, как считывает сканер листы раскрытой книги. И часто, в ожидании посетителей, сидя за кафедрой, развлекалась тем, что угадывала мысли читателей. А потом произносила некоторые из них вслух.

– Откуда вы знаете, что моя тётя заболела? – удивлённо спросила пожилая леди, когда я сочувственно поинтересовалась состоянием здоровья её родственницы. Не очень, кстати, любимой.

– Вы сами только что об этом мне сказали, – я пожала плечами так, будто ничего не произошло. – Мне стало жаль вашу тётю, и я вам посочувствовала.

Люди отходили от моей кафедры уверенные в том, что открыли свои тайны случайно. Однако никто из них не догадывался, что не они говорили, но я улавливала их мысли…

Надо сказать, что чтением, а вернее чувствованием мыслей я увлекалась ещё в детстве. Помню, однажды довела до отчаяния одного дядечку.

Дядечке не повезло ехать в том же автобусе, в котором ехали мы с мамой на рынок. Он угрюмо сидел, судорожно вцепившись правой рукой в чемодан, и настолько погружен в себя и сердит, что мне стало смешно.

«Вот едете сейчас…. Михаил? Вас зовут Михаил? Точно, Михаил! – подумала я, внимательно смотря дяде на лоб. – А кто вам, Михаил, сказал, что деньги в чемодане вы довезёте домой?»

Дядечка вздрогнул и стал испуганно озираться по сторонам.

Похоже, он услышал мои мысли! Я смогла передать ему их! Прямо как учил Карлеус! «Смотри на лоб, чуть повыше бровей и думай, думай усиленно, – говорил мне Привратник». Ну вот, я так и сделала!

«Чего вы озираетесь, Михаил? Монтировка в левой брючине вам не поможет! Денежки отберуть!»

Дядечка вскочил с сиденья, схватил чемодан и ринулся к двери автобуса, хотя до этого выходить явно не собирался.

«Вы куда собрались! – радостно мысленно воскликнула я. – Ваша остановка через одну!»

Автобус затормозил. Дядечка, спотыкнувшись о собственный чемодан, сиганул с верхней ступеньки, и, проявив прыткость, которой бы позавидовали олимпийские чемпионы по бегу, ускакал в неизвестном мне направлении.

Да уж, пошутила….

В двенадцать лет такие шутки кажутся забавными. В двадцать уже так себе. В двадцать хочется шутить совсем по-другому. Как Бегемот и Фагот Коровьев. И я забавлялась с читателями. До тех пор, пока в библиотеку не зашла одна девушка….

На работе я часто знакомилась с красивыми девушками. Нет, нет, я не лесбиянка или что-то в этом роде…. Мне нравятся красивые девушки. Как нравятся произведения искусства: картины прошедших эпох, музыка, поэзия. А прекрасные девушки – они как квинтэссенция всех творений человеческих душ. Я любовалась ими, читала их мысли, знакомилась, разговаривала…. Они приходили ко мне поболтать, открыть боль сердец своих. А я неизменно их выслушивала. Не осуждала и не одобряла их поступки. Я была кем-то на подобии исповедника, безмолвного и внимательного. А потом я забывала их, и они уходили из моей жизни, оставляя ощущение быстро пролетающего лета.

Но девушку, появившуюся в библиотеке в памятный для меня день 20 июля 1996 года, я не смогу забыть никогда. Она вошла высокая, спортивная. Густые каштановые волосы ниже пояса. Не то, что потрясающе красивая (мне встречались и более яркие девушки), но невероятно притягательная. Посмотришь на неё и не можешь отвести взгляд. И более всего меня потрясло то, что я не смогла прочитать её мысли. Сознание моё ударилось об её гладкий белый лоб, как о гранитную стену. Она поставила защиту. Ту самую, которую меня учил ставить от мира Карлеус Деланэ.

Необычная девушка скучающе оглядела стеллажи. Тонкими пальцами потрогала то одну, то другую книгу и подошла ко мне.

– Скажите, а где у вас поэзия? – синие внимательные глаза посмотрели в мои, и я поняла, что она тоже пыталась читать мысли. И так же наткнулась на гранит моей «обороны».

– Золотой, серебряный века? Или, может, современные авторы? – я смотрела на незнакомку с улыбкой.

Неужели она такая же, как и я? Другая. Посвящённая. До этого дня я ни разу не сталкивалась с людьми, подобными мне. Хотя Карлеус говорил, что их в России много. И в Школе Рун я часто встречала Петь и Вась. Но в городке N, я уверенна, никто из них не жил.

Девушка усмехнулась.

– Я хотела бы прочитать твои стихи!

«Чёрт!» – мысленно выругалась я. Ей удалось пробить мою защиту! Хоть немного, но удалось. И она смогла узнать…. Я действительно в тот период своей жизни писала стихи. Много стихов. Грустных, выворачивающих наизнанку душу.

– Я никому, никогда их не читала, – ответила я, злясь на саму себя. Карлеус Деланэ был прав, когда говорил, что я плохо умею скрывать свои мысли. Может, поэтому он и исчез? Может, счёл меня плохой, неспособной ученицей?

– А ты почитай мне, – настаивала между тем девушка.

– …Межмирья спят, окутаны мглой,

Хрустит под ногами промозглый иней.

Я в мире мёртвых иду живой,

Я в мире чужом ищу своё имя, – продекламировала я, чувствуя себя совершенно по-дурацки.

-Не может рай быть на земле,

Как ад на небесах!

Тебе остался свет от звёзд,

И пепел в волосах…

Омыты сотни глаз слезой,

И вновь герой забыт!

Но ты опять идёшь туда,

Где нужен меч и щит!

И что же ждёт тебя? Взгляни!

Огонь и лавы – смрад…

Твой конь в золе, густой пыли,

И меч в крови «заплат»

Борец свободы! Воли дух!

Ты был всегда один.

Сам над собой вершил свой суд,

И бог и господин!

А прошлое огонь и гарь…

И гибель всех планет.

Холодный лязг о вражью сталь,

Меча, что вечность лет!

И покорились звезды в раз –

Завоеванья след!

Но видишь ты в густом дыму –

Лазури небо, цвет.

Враг проиграл тогда тот бой,

И возвратился ты!

Повсюду след войны чужой,

И горечь пустоты…

И эта тень беды «былой»,

Как плащ твой на века,

Но твёрд удар меча в руке,

И бронь щита крепка!

А мир твой, мир разрушен в прах.

Не возвратить его!

Что ты оставил за спиной,

Вдруг стало не твоё.

Искал покоя, мира ты

Любви заветной след.

Её слова, её мечты.

Скитаясь тысячу лет!

Искал во тьме, и на свету,

Среди чужих пространств.

И образ миражей и снов,

Манил тебя и звал!

Не возвратить «былых» времён,

Не повторить в веках.

Тебе остался свет от звёзд,

И пепел на висках1,– незнакомка читала стихотворение тихо, почти не слышно, но слова возникали перед моим внутренним взором всполохами алого пламени.

– Это твоё стихотворение? – спросила я, уже зная ответ.

– Ты знаешь, – сказала она. – Надо поговорить. Я давно таких, как ты искала.

– Я тоже искала, – прошептала я, не веря в реальность происходящего.

– Ирина, – представилась девушка.

– Лиза, – нелепо улыбнулась я в ответ.

– Сегодня в семь вечера. В «Сим – сим». Знаешь?

– Знаю, – кивнула я и ещё долго, не мигая, смотрела на захлопнувшуюся за её спиной дверь.

Случайно ли незнакомка пришла в этот день в библиотеку? Или она уже заранее знала, что встретит посвящённую? Может, она специально нашла меня? Может, моё обучение теперь продолжится не во сне, а наяву? Я смотрела на закрытую дверь отдела и задавала себе вопросы, на которые никто в целом мире не мог мне дать ответов….

Ответы были сказаны вечером того же дня….

***

Я называла это место баром потерянных душ. «Сим – сим» существовал для тех, кто не знал, как убрать из своей жизни бесконечность. В едком сигаретном дыму люди топили свою грусть и ощущение бессмысленности всего сущего. Дешёвое пиво, разлитое по барной стойке с утонувшими в нём мухами дарило на какое-то время уверенность в том, что здесь их истинный дом. В «Сим – сим» умирало время, смотря в глаза посетителей умоляющим взглядом.

Я знала, почему Ирина решила поговорить со мной именно здесь. В баре потерянных душ никто не поинтересуется, кто ты и зачем сюда пришла. Не станет навязывать своё желание – познакомиться. Здесь у тебя есть привилегия быть призраком.

Мы выбрали столик за деревянной перегородкой. Максимально изолировались от мира.

– У тебя есть две тысячи? Выпить хочется, а моих денег не хватит даже на пару кружек жигулёвского, – Ира говорила и держала себя как легкомысленная взбалмошная девчонка, у которой на уме только мальчики, выпивка и шмотки. Она и выглядела соответствующе…

На встречу со мной Ира пришла, как это говорят, в полной боевой раскраске. Замалёванные тёмно-фиолетовыми тенями верхние веки, стрелки до самых бровей, пудра, наложенная поверх тонального крема и ярко алые припухшие губы. Девочка – кукла.

– Только тысяча, – ответила я, чувствуя себя весьма странно.

Может я ненормальная и просто вообразила, что Ира посвящённая. Может, это просто прикол? Ну, когда молодёжь с умным видом что-то из себя корчит? Ирина сидела передо мной, до банальности обыкновенная. Куда подевалась её притягательность, так поразившая меня накануне? Вот она сидит, копошится в своей потрёпанной сумочке, выкладывает на стол то косметичку, то коробочку с тенями, то губную помаду.

– Чёрт, никак не могу найти кошелёк!

Я снова попыталась проникнуть в её мысли. Ирина посмотрела на меня внимательно и ехидно улыбнулась.

– Не надо, Лиз. Только силы потратишь.

Я хихикнула, прикрыв ладонью рот.

– Ты умеешь скрывать свою суть! Мастерски! – сказала я и уловила завистливые нотки в своём голосе.

– Если бы я её не скрывала, то мама давно отправила бы меня в психушку. У меня своеобразная маман. Ещё увидишь её.

– Но твоя мама не умеет читать мысли?

– И, слава богу, что не умеет! А то бы мне полный пипец был! Я привыкла быть скрытной даже в мыслях.

– И поэтому ты приглашаешь на откровенный разговор в бар совсем незнакомую девушку? – спросила я.

– А меня одиночество задолбало, – в густо накрашенных глазах Иры появились поразившие своей неожиданностью слезы. – Ты знаешь, что такое одиночество?

– Знаю, – кивнула я. – Посвящённые выбирают одиночество….

– Ага, – Ира кивнула. – Быть другой! Заманчиво, правда? Не быть быдлом. Я тоже когда-то на эту удочку клюнула. Выбрала путь. Но я, знаешь ли, устала. – Ира выкрикнула эту фразу, а я испугалась, что нас сейчас кто-нибудь услышит.

Напрасный страх. В баре потерянных душ все слушают только себя.

– Давай сменим тему, – Ира смахнула слезу салфеткой и посмотрела на меня циничным взглядом развязной девки. – Где ты учишься?

– Я не учусь.

– Работаешь библиотекарем?

– Да, а ты?

– В Nунивере, филология. Буду типа журналистом.

Наступила пауза. И мы с Ириной смотрели друг другу в глаза, не решаясь заговорить о том, что нас действительно волновало.

– Мне нужен кто-то, кто меня выслушает. И не будет мне говорить, что я такая и сякая. То не правильно делаю и это. – Ира протянула руку и коснулась тонкими прохладными пальцами моей руки.

– Слушаю тебя, – я смотрела на неё непонимающе.

– Я с девства любила фантазировать. Придумывала себе целые миры. Ну, или мне казалось, что придумываю. Если честно, то я верила в них. А маме всё это не нравилось. Она считала, что это какая-то патология. Куда она меня только не таскала. К детскому психологу, например. Помню этого урода. Нёс какую-то чушь про нестабильное воображение, закрытые комплексы и что-то там ещё…. Я уже не помню….. А учителя из Лабрина говорили о том, что я должна быть сильной и скрытной. «Твои родители – родные только по плоти, но не по духу. И не поймут тебя никогда». В общем, я жила в двух мирах. И они были настолько разными. Мне пришлось для мамы и бабушки притвориться. Они поверили, что дурь у меня прошла. А у тебя как? – Ира посмотрела в мои глаза так пронзительно, что я смущённо отвела взгляд.

– Меня никто не осуждал за …. Собственно я никому не рассказывала. Потому, что мамы уже нет, а папе оно не нужно. А в детстве.… Понимаешь, я не очень общительна. Я всегда считала, что мой мир он только мой и ничей больше. И учитель, Карлеус Деланэ, говорил мне о том, что знания, которые я получаю, не для всех.

– Карлеус? – Ира даже подпрыгнула на скамье. – Твоим учителем был сам Великий Привратник? И только он? А другие учителя?

– Нет, – я помотала головой. – Только один. Ты его тоже знаешь?

– Я слышала о нём, но никогда не видела. Лиз, ты хоть понимаешь, кто твой учитель? – она смотрела на меня восхищённо и, как мне показалось, немного со страхом.

– Привратник миров. Так он мне сказал, – я недоуменно пожала плечами. Что такого особенного в моем учителе?

– Да он не просто Привратник! Он один из Иерархов! Учишься у него? Ты…. Тебя готовят стать Иерархом?

– Кем? – не поняла я. Карлеус Деланэ мне ничего не говорил о каких-то там Иерархах.

– Одним из правителей мира.

– Что? Что? Из меня правителя мира? – я расхохоталась.

– Это не смешно, – оборвала мой смех Ирина. – Что ты вообще знаешь об Иерархах?

– Ничего, – растерянно пожала я плечами.

– Объясняю. Иерархи – это правители. Они живут в Перевёрнутом мире и оттуда управляют миром Большим, миром, в котором мы с тобой сейчас находимся. Блин, язык свернёшь, всё это выговаривая!

– Подожди, – я поморщилась оттого, что ничего не поняла из её слов. – Ты говоришь о Перевёрнутом мире, как о реальном, но это только мир снов!

– А разве твой учитель не говорил тебе?

– Карлеус Деланэ говорил, что оба мира реальны.

– Это так. Я сначала тоже не верила. Но потом…, – улыбнулась Ира. – У меня дома даже есть книга из того мира. «Зеркало тайных наук».

– У тебя есть книга из снов? – ошарашилась я.

– Да не из снов, дурочка, а из другого мира!

– Ну и где этот мир находится?

– Я не знаю, но книга оттуда. Мне продал её один чувак и сказал, что книга из Перевёрнутого мира. Я тебе покажу… Она издана в Лабрине в 1777 году. Самая кайфовая книга по магии!

– Ты мне её покажешь? – мои руки вдруг задрожали от некого внутреннего нетерпения. Ира назвала место издания – Лабрин, как будто это не город посвящённых, а самый обычный, привычный российский город. Не столица могущественной империи, реальной, загадочной, а просто Лабрин. Городок, утопающий в зелени, тихий, погружённый в свою размеренную жизнь.

– Да. И мне нужна будет твоя помощь. Без тебя я не справлюсь с одним заклинанием. Вот почему я искала другую посвящённую или посвящённого. Меня запарило одиночество! А ты поможешь мне.

– Я ничего не понимаю! – воскликнула я.

– Поймёшь, Лиз, – Ира прищурилась и внимательно посмотрела на меня. Её взгляд мгновенно приворожил меня, стирая следы пошловатого, созданного Ирой образа. – Если ты, конечно, захочешь помогать мне. Если не захочешь и дальше просто сидеть в своей библиотеке.

– Я хочу знать, о чём идёт речь? Но в любом случая, я не хочу просто сидеть в библиотеке, – её слова немного задели меня.

3

– В общем, – начала Ира свой рассказ, – когда мне стукнуло одиннадцать, я попала в Школу Рун. Кажется, это была накануне моего дня рождения, – она сидела на кровати в своей спальне, поджав под себя ноги и хрумкая солоноватым печеньем. – Ешь! – протянула мне Ира лупоглазого «медвежонка».

– Спасибо, не хочется, – отмахнулась я.

– Не помню, что там было в первый день в этой волшебной школе…

– Тебя учили преодолевать страх? – полюбопытствовала я. Честно говоря, давно уже хотела задать Ире этот вопрос.

– Конечно, – хмыкнула Ира, – Первая ступень посвящения. Маг не должен бояться. Без этого не переходят к изучению заклинаний.

– А меня Карлеус почти не учил заклинаниям, – грустно сказала я. – Меня учил он…. Как это правильно сказать…. Работать с собственным сознанием.

– Ну, – протянула Ира, – Как я поняла, у тебя другая программа обучения. Более высокого уровня. Скорее всего, тебя готовят к поступлению на первый поток Института Высшей магии.

– Институт Высшей магии – красивое здание под белыми колоннами? – я всё ещё не могла привыкнуть, что кто-то другой знает Лабрин так же, как я.

– Ну да, – кивнула Ира.

– А что такое первый поток? – да, много я ещё не знаю о городе посвящённых. А ведь мне казалось, что я ведаю всё…

– Понимаешь, в Институте Высшей магии три потока. Ну, это как бы уровни, ступени посвящения. На первом учатся те, кто в будущем, если потянет, станет Иерархом. На этот поток почти нереально попасть. Для этого нужен личный учитель, как у тебя. Большинство в Школе Рун мечтают попасть на второй поток. В принципе, это круто. Представь, ты можешь сама управлять своей судьбой. И решать, кем будешь: целителем или ведьмой. Ну, а третий поток – это для слабаков. Вообще не понятно на кой он фиг нужен.

– Расскажи мне об Иерархах, – попросила я.

– Я не очень много знаю, если честно, – поморщилась Ирина. – Говорят большинство из них вообще не люди…

– Не люди? – воскликнула я, – А кто они?

– Древние. Твой учитель Карлеус Деланэ один из них.

– Древние?

– А это те, кто жил чёрте когда, знает оба мира и Большой, и Перевёрнутый. Ну, и конечно те, кто жил в Едином мире.

Я помотала головой. От новой информации мозги мои «зашипели» и, как мне показалось, стали отказываться соображать.

– Если Иерархи не люди, то они инопланетяне? Те, кто на тарелках летают? – спросила я.

– Ага, на вилках! Над землёй фигня летала, серебристого металла. Очень много в наши дни неизведанной фигни! – покрутила Ира пальцем у виска. – Инопланетяне, не инопланетяне. Я этого не знаю. О них говорят, что они – это какие-то другие расы. Бессмертные, Великие Бессмертные.

– Они живут вечно?

– Ну, ты и спросила! – возмутилась Ирина. – Вот попадёшь на первый поток, будешь знать то, чего я никогда не узнаю.

– Мне ещё никто, никуда не предлагал поступать, – сказала я. – Карлеус вообще исчез.

– Сейчас июль. В начале августа начнётся новый набор в Институт. Возможно, тебя пригласят….

***

– Ирина, ты где? – зычный истеричный голос, подобный вою серены, проорал за закрытой дверью спальни.

– Чёрт, – выругалась Ира, – Моя мама. Думала она придёт позже с работы, и мы сможем нормально поболтать.

– Ирина, ты дома? О, у тебя гости? – дверь спальни открылась и на пороге появилась высокая надменная женщина лет пятидесяти.

Она посмотрела на меня с совершенно нескрываемой неприязнью.

– Да, мама, – ответила Ира.

– Кто такая?

– Подруга, Лиза.

Я потрясённо посмотрела на Иру. В одно мгновение она совершенно преобразилась, стала как будто меньше телом. Нет, не ростом, а именно всем телом. Сжалась в тугой напряжённый комок.

– Твоя подруга будет ужинать с нами? – спросила надменная женщина, всем своим видом показывая, что она не желает видеть меня за своим столом.

– Буду, – сказала я и с вызовом посмотрела в тёмно-синие глаза Ириной мамы.

Я не была намеренна уходить, не дослушав до конца Иру. Я хотела знать всё, что знает она. Я хотела знать, зачем она меня нашла, и в чем я должна ей помочь.

***

– Надеюсь, ты не пьёшь? – от вопроса мамы Иры я чуть не захлебнулась кофе.

– Не пью? – пробулькала я, стараясь заглотнуть застрявшую в горле жидкость.

– Твой отец не пьяница? А мама твоя не выпивает?

Я посмотрела на Иру. Та в ответ виновато улыбнулась….

– Понимаешь, – продолжала мама Иры, как ни в чем, ни бывало. – Моя девочка совершенно не умеет выбирать себе подруг. Это настоящая драма! Её предыдущая подруга Оксана была из нехорошей семьи. Отец алкоголик, а по-моему, ещё и наркоман! Ужас! Ирочка так была привязана к этой Оксане. Но разве может непорядочный человек стать нормальным? Она сделала моей Ирочке пакость и смылась. Она ела в этом доме. Она пользовалась моей Ирочкой!

– Татьяна Витальевна! – я наконец-то смогла проглотить проклятый кофе. – Я не знаю кто такая Оксана. С Ирой я познакомилась совсем недавно. И мой папа не алкоголик. Моя мама недавно умерла….

Мне отчего-то стало муторно и душно.

Татьяна Витальевна спокойно отпила маленький глоток из аккуратной розовой чашечки и совершенно солнечно заулыбавшись, сказала:

– А, замечательно! Я рада, что с тобой всё в порядке. И я надеюсь, ты хорошая девочка. Моей Ирочке все же нужно общество её сверстников. Но сейчас такая молодёжь! Алкоголики и наркоманы! Такие же, как и их плебейские родители! – мама Иры посмотрела в потолок молящим взглядом дряхлой старушки. – А моя Ирочка, моя единственная доченька. Я не хочу, чтобы она попала под чьё-то дурное влияние! Ты точно не пьёшь? И отец твой не пьёт?

– Не пью! – я зло отодвинула от себя чашку с остывающим кофе. – Ничего не пью…

А потом Татьяна Витальевна долго и дотошно расспрашивала меня. И я почему-то вспомнила книги и фильмы про немцев. Особенно ярко всплывали в памяти сцены допросов. Молодогвардейцы, молча, выдержали пытки, и умерли в страшных муках. «Я сейчас сдохну!» – внутренне вопила я, невозмутимо отвечая на очередной вопрос Татьяны Витальевны.

– Ах, деточка, – наконец удовлетворённо воскликнула мама Иры, – Я вижу, что ты хорошая девочка! Умненькая. И я надеюсь, ты не окажешься такой, как Оксана. Та ведь тоже сначала притворялась умненькой, хорошей девочкой!

– Мама, можно мы с Лизой пойдём в мою спальню? – Ира вмешалась в разговор, а я облегчено выдохнула. – Я хочу ей показать книгу, интересную книгу.

Приподняв вверх правую бровь, Татьяна Витальевна критически посмотрела на свою дочь.

– Лиза любит читать?

– Лиза обожает чтение? – нервно закивала Ира, сутуля плечи.

– Вот как? Отлично! Что ты читала недавно?

– Умьеро Эко «Имя розы».

– Такую серьёзную вещь? – спросила Татьяна Витальевна, а на её лице явно читалось выражение «А ты хоть «Букварь» осилила»?

– Я библиотекарь, – как можно мягче постаралась ответить я. Хотя мне хотелось вскочить, заорать и удрать из этого дурацкого дома.

– Понятно, – я даже не пыталась прочесть мысли мамы Иры, они так явно присутствовали в её мимике. – Ну, хорошо. Можете идти. С девочкой читающей Эко, тебе, Ирочка, будет о чем поговорить.

***

– Мама не знает об этой книге, – Ира бережно отодвинула тумбочку и с силой надавила пальцами на её заднюю стенку. Стенка послушно отвалилась. Из довольно внушительного углубления (по виду тумбочки и не скажешь, что туда мог влезть такой талмуд) трепетные девичьи руки достали толстенную книгу формата А 4 в кожистой обложке.

– Человек, продавший её мне, сказал, что это кожа звероящера, – Ира протянула книгу мне.

Я потрогала обложку. Бугристая. По виду на крокодилью шкуру похожа.