Бродяги

Эта осторожность неприятно царапнула Диллу. Отношение Лейна к Рыжику почему-то изменилось, но Дилла никак не могла понять, что именно его встревожило.

Наверху взвизгнул Рыжик, радостно закурлыкал. Переливчато засмеялся Лейн. У Диллы отлегло от сердца. Она прошла на кухню, умылась, разложила на столе свежие продукты.

– Спускайтесь ужинать! – крикнула она.

Лестница сыграла бравурный марш. В кухню влетел Рыжик и с разгона боднул Диллу рожками в живот. Она притворно охнула, подхватила его и подкинула к потолку.

– Это ещё что такое? Нападение на хозяйку дома, да? Вот запру в чулане, будешь знать!

– Только не там, где еда. – Лейн остановился на пороге, наблюдая, как Рыжик верещит и барахтается в руках Диллы. – Я умираю от голода. Молоко осталось?

– Полкувшина. – Дилла усадила Рыжика за стол. – Можно с хлебом намешать, если ты принесёшь ложки. Он из них кукол сделал.

– Я видел. – Лейн положил на стол букет луговых цветов, из которого торчали четыре ложки. – Ничего не замечаешь?

Дилла шевельнула букет.

– Куклы? Но они были из сухой травы!

– Вот именно. – Лейн налил в кружку воды и поставил в неё букет. – А у него эта трава ожила, зацвела и не завяла.

– Разве это плохо? – осторожно спросила Дилла.

– Нет, – Лейн усмехнулся с непонятной печалью. – Конечно, нет.

Он взял с полки серебряную ложку и положил перед Рыжиком.

– Ты ведь не думаешь… – Дилла не договорила.

– Я уже не знаю, что думать. – Лейн рассеянно ломал кусок хлеба. Рыжик шумно выдувал пузыри в своей миске с молоком. Чмокал, вылавливая разбухшие корочки. Серебряную ложку он держал так же уверенно, как деревянную. – Я хотел вернуть его в лес. Но он…

– Домашний.

– Верно. Чей-то любимец или прислужник. Так что сначала надо узнать, как он оказался в лесу. – Лейн подцепил пальцем мордочку Рыжика. – Покажешь, как у тебя дела с языком?

Тот с готовностью открыл рот. Лейн прерывисто вздохнул. Дилла присвистнула.

– Вот это скорость! Да он уже через пару дней заговорит. С моими бы крыльями так!

Лейн поводил рукой за её плечами.

– Ничего?

– Вроде бы что-то толкается изнутри. Повторим сегодня?

– Да, конечно. – Лейн положил в свою миску три ложки мёда, попробовал и добавил ещё две. – Но сначала надо устроить Рыжика на ночь. Пожалуй, поселим его в пустой комнате. С заклинаниями я разобрался, они исключительно книжные. На живых существ никакого влияния не оказывают.

Дилла подлила Рыжику молока. Больше слопает, крепче спать будет. На эту ночь у неё большие планы, а Рыжик им помешает. Только бы он согласился спать один!

– Хочешь ночевать в стоге сена? – предложила она. – В нем мягко и душисто.

Рыжик подскочил на табурете, торопливо дохлебал мешанку и одним прыжком оказался у входной двери. Нетерпеливо заплясал, дергая ручку.

– Э, нет! – Лейн погрозил ему пальцем. – Ты из дома не выходишь. А то явится страшное чудовище и утащит тебя, ясно?

Рыжик сник. В утешение Дилла разрешила ему перетаскивать охапки сена, которые она приносила в кухню. В результате весь коридор был усеян травой, пришлось подметать. Зато набегавшийся Рыжик уснул сразу, как только набил всё сено под стол и умял в получившемся стоге уютную ямку.

– Уснул? – Лейн ждал Диллу на верху лестницы. – Хорошо. Теперь займёмся тобой.

Она пожалела, что не успела искупаться. Лейн снял камзол, закатал рукава рубашки, распустил волосы и выглядел так… Дилла не нашла подходящего слова. "Соблазнительный" даже близко не передавало впечатление, которое оказывал на неё Лейн.

Она старательно отряхнулась, пальцами расчесала волосы, делая вид, что выпутывает травинку.

– Мне лечь?

– Да, как в прошлый раз. И лучше сними рубашку. – Он торопливо отвернулся.

Хорошее начало! Радуясь, что кровать широкая, Дилла легла посередине, чтобы Лейну пришлось забраться к ней с ногами.

– Давай.

Когда лёгкие ладони легли на лопатки, Дилла затаила дыхание.

– Больно? – озабоченно спросил Лейн.

– Нет, – процедила она. "Великий Хаос, неужели я ему совсем не нравлюсь? Или ему женщины вообще не интересны?"

Лейн прощупал двойные плечевые суставы Диллы. Растут крылья или нет? Неужели он перестарался, залечивая раны, и что-то непоправимо изменил? "Я совсем её не чувствую! – он подавил панику, сосредоточившись на воспоминаниях. Крылья – широкие, перепончатые – плащом накрывают Диллу. Вот они расправляются, наполняются ветром… Как крепко она обнимала его там, над Дорогами. – Пусть они вырастут! Тогда она снова будет счастлива!"

Лейн надавил сильнее, чем в прошлый раз. Дилла без напоминаний напряглась.

– Всё.

Она потянулась всем телом, повернулась и чуть не заплакала. Лейн уже сидел на краю кровати, спиной к ней. Растирал кисти рук.

– Я сейчас уйду, – виновато сказал он. – Голова немного кружится.

– Сиди, сколько хочешь. – Дилла судорожно думала, как его задержать. – Слушай, а зачем ты искал девственницу, если сам умеешь справляться с единорогами?

Лейн поёжился. Острые кончики ушей, торчащие из облака распушившихся волос, покраснели.

– С единорогами никто не умеет справляться, кроме… Ну, ты знаешь. Только это неважно – девушка или юноша. Главное – целомудрие.

– Да? – Дилла села, медленно осознавая, что именно он сейчас выдал. – А почему считается, что единорога способна поймать только девица?

– А ты сама подумай, – Лейн досадливо дернул плечом. – Детей единорог съедает, подчиняется только вошедшим в брачный возраст. А какой парень в шестнадцать лет признается, что он ещё девственник?

– Или в пятьдесят четыре, если он из сидов, – Дилла покрутила головой. – Я бы тоже не призналась на твоем месте. Но как это вышло-то? У вас же не принято сохранять девственность?

– Да кому я нужен – такой?! Я же наполовину гоблин, а ты знаешь, как все к ним относятся!

Дилла смущенно прикусила губу. Она тоже относилась к этим "всем" – до недавнего времени. Сидов не слишком любят, но всем известно, что у них есть кодекс чести, и они ему строго следуют. Как и баньши, если на то пошло, и демоны. А какой кодекс у гоблинов, знают только гоблины. Если у них вообще есть понятия о чести.

– Врут, как дышат, да? – Лейн горько усмехнулся. – И что при таком раскладе прикажешь делать? Человеческих девиц зачаровывать? Так они мне неинтересны. Гоблинки полукровок не жалуют, чтобы не рожать от них хилых детей. А ухаживать за дамами при дворе даже пытаться нечего, только позориться! С такой-то внешностью…

– А что с тобой не так?

Лейн рывком обернулся.

– Ты… ты издеваешься, да?! Я же уродливый!

– Неправда! – возмутилась Дилла. – Кто тебе сказал такую глупость? Ты необычный, но у тебя глаза красивые и волосы…

– Волосы?! – Лейн вскочил. Из пожелтевших глаз брызнули злые слезы. – Волосы у сида должны струиться, как лунный шелк или как ночной ветер. А у меня что? Стружка ржавая! Ну, кто такого полюбит?

Дилла обдумала возможные варианты ответов и остановилась на самом простом.

– Я.

Лейн, яростно вытиравший лицо, выронил платок.

– Ты серьезно?

– Куда уж серьезнее, – вздохнула Дилла. – Иначе как бы я тебя выдержала всё это время?

– Да я веду себя, как ангел!

– Ангелы не играют в азартные игры. А если играют, то не проигрываются в пух и прах. И они доверяют своим друзьям.

Дилла потянулась за рубашкой, надела, не глядя на Лейна. Удалось признание, ничего не скажешь. Сейчас он начнет язвить, и тогда ей придется уйти. Из этого дома и из этого мира. Идти и идти, пока не закончится под ногами Дорога.

– Давно? – тихо спросил Лейн.

– Не знаю, – Дилла грустно улыбнулась. – Наверное, с тех пор, как ты забрал у меня боль – там, у моря.

Лейн молчал. Горло его странно дёргалось, как будто он давился словами. Дилла ещё раз вздохнула.

– Ладно, забудь. Переживу.

Она опустила ноги на пол, нашарила сапоги.

– Пойду прогуляюсь.

Если во всей этой вымороченной округе не найдется, на ком сорвать злость, хоть дрова нарубит.

– Не уходи.

Дилла подняла голову. Лейн светился – глазами, улыбкой, каждым рыжим волосом.

– Я тебя тоже люблю! О боги, если бы я только знал! Я вёл себя, как слепой дурак, да? Даже сейчас не поверил, думал, ты насмехаешься.

– Почему? – она осторожно, словно боясь обжечься об это сияние, коснулась его щеки.

– Да сколько раз уже так было… – Лейн приугас. – Наши умеют разыгрывать.

– Больше тебя никто не обидит. – Дилла прикрыла глаза, чтобы не пугать его всколыхнувшейся внутри горячей волной гнева. – Никто и никогда.

«А если кто-нибудь посмеет даже подумать о таком – изничтожу, – поклялась она себе. – И тело и душу, чтобы больше не возродились!»

Лейн понял её по-своему и поцеловал в губы. Неумело, но очень старательно. Дилла потянула его на себя.

– Надеюсь, Дика уже сбежала из леса. Она ведь сумеет теперь уйти на Дороги – без уздечки?

– Я именно это ей и посоветовал. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что я не горю желанием снова встретиться с единорогом на лесной тропинке. А ты уже не сумеешь её остановить.

Лейн снова засиял.

«Это стоит сломанных крыльев, – целуя его, с нежностью подумала Дилла. – Это стоит гораздо больше…»

Глубокой ночью, когда они засыпали, прижавшись друг к другу, Дилла прошептала Лейну на ухо:

– Обещай, что больше не будешь от меня ничего скрывать. И проигрывать все деньги!

– Обещаю… – он потер глаза и сладко зевнул. – Думаешь, мне нравилось изображать перед людьми растяпу?

– А зачем тогда позволял им выигрывать?

– Ну, знаешь, как говорят: не везет в картах, повезет в любви. Вот мне и повезло.

Дилла застонала.

– Лейни, но ведь это всего лишь утешительная поговорка! Даже не примета.

– Я знаю, – он довольно улыбнулся. – Но ведь сработало!

Глава 18. Виви-Ди-Диви

"Не позволяй своему языку перерезать собственное горло".

Ирландская пословица

Дилла проснулась от тихого скулёжа. За окном рассвет подкрашивал розовым серые облака.

– Лейни… – Она осторожно потрясла его за плечо. – Рыжику плохо.

Лейн застонал.

– Это мне плохо! Я к нему уже дважды бегал.

– И что?

– И ничего! – Лейн зарылся головой в перину. – Всё с ним в порядке, просто кошмары замучили.

– А ты не знаешь заклятья против них?

– Рассвет уже. Солнце в окно, кошмары в дверь. Сейчас успокоится.

Но жалобный плач не стихал, наоборот, стал громче, под аккомпанемент печальной музыки. Лейн протяжно вздохнул.

– А я так надеялся, что у нас будет целое утро…

– Всё у нас будет. – Дилла потерлась носом о его плечо. – Просто надо его успокоить.

Она наспех натянула одежду и открыл дверь. Скорчившийся у порога Рыжик тут же вскочил и уставился на неё с робкой надеждой. Шерстка на его мордочке слиплась от слёз.

– Горе ты горькое, – вздохнула Дилла. – И куда тебя девать?

Она взяла Рыжика на руки, отнесла в комнату Лейна. Уложила на диван и накрыла одеялом.

– Поспи ещё немного, ладно? Мы рядом.

Рыжик ухватил её за палец.

– Ахку!

– Да ты говоришь! – обрадовалась Дилла. – Сказку тебе? А хочешь узнать, как победить кошмары? Их приносит Ночная Кобыла. Она белая-белая, летает ночами над землей, и грива её стелется, как туман. Гнездо её на скале, куда никому не добраться. Сложено оно из крепких веток и выложено белой шерстью лошадей и перьями вещих птиц.

Про кости и потроха, годами гниющие в гнезде, отчего рядом с Ночной Кобылой даже гарпии не селились, Дилла умолчала.

– Она насылает кошмары на всех, кто чего-то боится или просто устал. Чтобы не попасться Ночной Кобыле, надо поймать паука и попросить, чтобы он сплел паутину над постелью. Тогда кошмары в ней запутаются.

– Аи! Аук! – Рыжик с восторгом показал в угол, где маленький паучок деловито сплетал сеть.

– Ага, сейчас поймаю… – Дилла зевнула. "Что ни сделаешь, лишь бы ребенка успокоить", – как говорила мама.

– Не трогай паука! – В комнату ворвался взлохмаченный Лейн в одной рубашке. – Убирайтесь отсюда оба, пока всё мне не разрушили! – Он притопнул босой ногой.

– Что тут разрушать-то? – Дилла оглядела пустые стены.

– Ейни! – Рыжик выбрался из одеяла и подбежал к Лейну. – Аи!

Он широко раскрыл рот и показал ещё коротковатый, но чистый и розовый язык. Лейн ошалело протер глаза.

– Уже?! О боги, это невероятно!

– Лейн, ты гений! – Дилла окончательно поверила, что её крылья тоже отрастут. Это помогло смириться с мыслью, что прямо сейчас затащить Лейна обратно в постель ей не суждено. – Давайте устроим сегодня праздник? Мы заслужили.

– А! А! А! – Рыжик запрыгал.

***

Последний ящик с никуда не годным мусором вынесли из кабинета. Кедар облегченно вздохнул, споласкивая руки в серебряном тазике. Он не переносил так называемый "рабочий беспорядок", обычный для большинства магов. Мусор вокруг означает мусор в голове. В его кабинете должно быть идеально чисто и всё разложено по полочкам.

"А есть что раскладывать?" – ехидно спросил незабытый голос.

Кедар потёр виски. Закончится это когда-нибудь? Стоит ему устать, и сразу возвращаются призраки.

– Я сожгу твой драгоценный лес. Перепашу землю и засыплю солью. И тогда ты исчезнешь навсегда. Если мне не суждено получить твою силу, она не достанется никому!

"Ты довёл мир до агонии, Кедар. Хочешь увидеть его смерть?"

– Можно жить и без магии. Я докажу тебе!

"Доказывают живым, а не мёртвым".

– Вот именно! – Кедар подошёл к окну, стиснул край подоконника. – Тебя нет. Ты – всего лишь остаточная эманация!

"Или твоя совесть?"

– Заткнись! Кто бы говорил о совести, ты, живодёр!

– Мой господин? – секретарь робко приоткрыл дверь. – Вы меня звали?

– Нет! – рявкнул Кедар. – Впрочем… Пошли за Лек-о-Бором.

Секретарь испарился. Кедар растер похолодевшие руки. Мир без магии… Как это прекрасно! А то немногое, что останется, он разложит по полочкам и будет применять бережливо и разумно.

Да, это будет идеальный мир. Мир, который можно понять. Без хаоса стихийной магии, без непостижимых нелюдей и волшебников, порождающих чудовищ. Без не желающих умирать богов. Мир для людей, и только для них!

***

– Диви! Диви-Виви-Ди!

Дилла отперла входную дверь и отшатнулась. Мимо неё стремительно пронеслось что-то зеленое, отдаленно напоминающее птицу.

– О, нет! – Лейн бросил полную пирогов корзину и ринулся в дом. – Дверь захлопни!

Дилла задвинула засов, отмахиваясь от второй невесть откуда взявшейся птицы с желто-красными крыльями. Птица сделала круг над её головой и полетела вслед за Лейном.

– Виви-Ди-Диви!

Щебет доносился из бывшей библиотеки. "Мы же заперли двери, когда ушли! И окна зачарованы! – Дилла аккуратно поставила свою корзину, чтобы не разбить кувшин с молоком, и побежала за птицей. – Как мог Рыжик напустить в дом столько живности? Всего-то за пару часов?!"

Припасов, чтобы устроить праздник, в кладовках не хватило. Так что, строго-настрого наказав Рыжику ничего не трогать, Лейн и Дилла собрались в город. Рыжик таскался за ними унылым хвостом и шмыгал носом. Он заранее скучал, и даже краюшка хлеба, щедро намазанная мёдом, его не утешила. К тому же Лейн снял музыкальное заклятье с лестницы, чтобы Рыжик не выдал своего присутствия, если поблизости от дома вдруг появится кто-нибудь с чутким слухом.

– Лейн, может, ты просто усыпишь его на пару часов? – предложила Дилла.

– Такой сон не идёт на пользу. Надо чем-то его занять. – Лейн задумался, щелкнул пальцами и убежал наверх. Вернулся с гербарием и развернул его прямо на полу в бывшей библиотеке. – Вот, развлекайся. Смотри, внутри альбом гораздо больше, чем кажется снаружи. – Лейн развернул сложенный вчетверо лист. – Только не порви.

Рыжик с любопытством перелистнул пару страниц и радостно зачирикал, поглаживая ладошкой засушенные листья и цветы.

– У вас схожие интересы, заметил? – спросила Дилла.

– Я много чего заметил, – туманно ответил Лейн. Он трижды обошел вокруг дома, бормоча охранные заклинания. По его приказу золотой плющ заплёл окна на обоих этажах.

– Ты не перебарщиваешь, как с рагу? – засомневалась Дилла. – Теперь любому станет ясно – нам есть, что скрывать.

– Лучше так, чем если Рыжика выследят. Бор старается не замечать, чего не надо, но Кедар умеет задавать вопросы.

– Лейн, – Дилла взяла его за руку, – ты помнишь, что мне обещал? Выкладывай, какой заговор вы сплели с Бором?

– Не сейчас, ладно? – он сжал её пальцы. – Я уже сам не уверен, что мне следует делать и чего не следует. Пусть сначала Рыжик заговорит.

У Диллы неприятно заныло под ложечкой. "Давай уйдем, – хотела она сказать. – Возьмём Рыжика и уйдем на Дороги. Пусть Бор сам разбирается со своими проблемами. Ты не обязан его спасать. А весь этот мир – тем более".

– Ладно. Только ничего не делай один, без меня.

– Не буду, – он приподнялся на цыпочки и поцеловал её. – Мы ведь теперь вместе, правда?

– Да. – Дилла стрельнула глазами по сторонам. Людей поблизости нет, это прекрасно. – А если мы свернём вон к тому стогу, то будем совсем-совсем вместе…

– Виви-Диви-Ви!

Дилла заглянула через плечо Лейна, остановившегося в дверном проёме. Комната уже не была пустой. Строго говоря, она и на комнату уже не походила. Скошенная трава ожила, пучками вросла в щели между каменных плиток пола. Повсюду лежали кучки листьев – не сухих и ломких, а словно бы только что опавших с сотни разных кустов и деревьев. Ни на секунду не переставая чирикать, Рыжик хватал их охапками, карабкался на стул, потом на стол и подбрасывал листья к потолку. Большая часть падала на пол, но некоторые слипались в подобие птиц и кружили по комнате, присаживались на полки, даже пытались вить гнезда. Разоренный гербарий с пустыми страницами валялся в углу.

"Лейн его убьет!" – мелькнула у Диллы беспомощная мысль.

– Балбес! – Она протиснулась мимо остолбеневшего Лейна, подняла альбом и сунула под нос Рыжику. – Зачем ты это сделал?!

Рыжик перестал прыгать, с обидой посмотрел на альбом, потом на Диллу. Он явно не понимал, за что его ругают.

– Давай, быстро собирай, как было! – Дилла открыла альбом. – Ну?

Рыжик понурился и упрямо засопел. Дилла в сердцах отвесила ему подзатыльник.

– Не трогай его!

Лейн отмер и, осторожно обходя кучи листьев, подошел к Рыжику. Сел перед ним на корточки.

– Не бойся, я не сержусь. А ты знаешь, что листья умеют танцевать? Нет? Я тебя научу.

Тонкие пальцы Лейна запорхали над кучей листьев, поднимая их в воздух. Глаза Рыжика восторженно засверкали, он тоже поднял руки – не повторяя жесты Лейна, а дополняя их. Дилла отступила к двери.

"Руки… – Она ошеломленно следила за слаженными движениями двух совершенно разных существ. – У них же одинаковые кисти рук. Только у Рыжика меньше, поэтому сразу не заметно!"

Длинные пальцы, каждый с четырьмя фалангами. Узкие ладони, перламутровые заостренные ногти, аккуратно подпиленные у одного и обломанные у другого. Руки лучника и творца. Руки сида. Но как такое возможно?

А листья кружились, выписывая воздушные пируэты, собирались в фигуры танцовщиц в пышных юбках… Несколько раз Рыжик принимался щебетать. Лейн пытался подхватить мелодию, но не попадал в ритм. В такие моменты листья падали на пол.

"Он не химера, – отчетливо поняла Дилла. – Но и не родился таким. Лейн ошибся. Великий Хаос, кажется, я знаю, как его изменили!"

Лейн устало откинулся, почти упал на цветочный ковер.

– Всё, представление окончено.

Рыжик вздохнул и принялся сгребать разлетевшиеся листья в кучу. Лейн посмотрел на Диллу.

– Я должен узнать, кто это сделал.

– Он уже мертв.

– А если нет, я найду его, клянусь. И упокою на веки вечные.

– Ты тоже понял, да? – Дилла кивнула на шебуршащего под листьями Рыжика. – Я про такое только в сказках слышала.

– Я тоже, – Лейн заговорил низким, зловещим голосом: – Я выполню твое желание, но за это ты отдашь мне свои глаза… Или сердце. Или руки.

– Но зачем? Я понимаю, если бы создали красавицу или непобедимого воина. Но вот это недоразумение? Тем более, их было пятеро.

– Это как раз объяснимо. С каждым разом эксперимент получался всё удачнее. Бор говорил о троих, так? Значит первые двое не прожили долго.

– Меня больше удивляет, что даже один выжил. Представляешь, каково это, когда отрезают родные руки и приращивают чужие? А может, не только руки. Что осталось у Рыжика от прежнего тела?

– Воистину, работа истинного гения, – с холодной ненавистью произнес Лейн. – Никаких следов сращивания не заметно. Где же этот проклятый маг взял сидов для своих экспериментов?

– Может, это были не сиды, а кто-то похожий? Мы ведь не видели местных фэйри.

– Возможно. – Лейн погладил ближайшую куртинку травы. – Едва ли он искал расходный материал в других мирах. Если я правильно понимаю, какую он цель перед собой ставил.

– И какую же?

– Власть, Дилла. Но не над людьми, нет. Над этим миром. Я ещё не разобрался, как связан Рыжик, те два дерева, война, нежить в лесу и тот факт, что магия здесь почти иссякла. Но связь есть, нутром чую. Рыжик очень сильный. Это "недоразумение", как ты выразилась, при должном обучении, способно стать величайшим магом жизни.

– А ты можешь его научить?

– Едва ли. – Лейн протянул ей руку. – Помоги встать.

– Но у вас же получилось колдовать вместе?

– Виви-Ди-Диви! – Рыжик, незаметно подобравшийся сзади, осыпал их листьями.

Лейн чихнул, Дилла усмехнулась.

– И что означает это виви-диви?

– Я! – Рыжик гордо выпрямился, даже приподнялся на цыпочки и вытянул вверх уши. – Это я!

– Красивое имя. Тебе подходит. – Дилла опустилась на колени и осторожно привлекла его к себе. – Диви, а ты помнишь, кто тебя… С кем ты жил раньше?

– Один, в лесу. – Он присмирел.

– Один? Ты же показывал, что вас было сначала пятеро, а потом трое?

– Сестрёнки исчезли. Давно. – Диви посмотрел на свои руки. – А братья потом… в лесу. Их костлявые поймали. А я убежал и спрятался… У нас праздник будет?

– Обязательно. – Лейн придвинулся к ним. – Но сначала постарайся вспомнить, где ты жил до того, как попал в лес?

Диви почесал за ухом.

– В палатке в саду. Она зеленая была, как твой плащ. Мы там молоко ели с кашей и сказки рассказывали…

Он вдруг сморщился и затрясся.

– А потом больно было! И дым. Все кричали…

Лейн с досадой цокнул языком.

– Негусто. А что кричали, помнишь? Может, имена какие-нибудь?

Диви сдавленно всхлипнул.

– Он сказал – бегите! И мы побежали… Я на дерево залез, потом на другое перепрыгнул. И так до поляны. Они меня не догнали.

– Кто? – спросила Дилла.

– Да костлявые же! – Диви всплеснул руками, в отчаянье, что его не понимают.

– У него всё перепуталось в голове. – Дилла погладила пушистые рожки. – А что ты делал в лесу, когда остался один?

– Прятался. – Диви вытер нос о рукав Диллы. – Я нору нашел под деревом. И спал. Долго. Ел иногда. Там ягоды росли и яблоки большие, вкусные. А вода плохая была. Потом опять спал. А потом проснулся и не заснул больше. Костлявые выли страшно. Я подкрался посмотреть. Увидел вот это, – он показал на окно, за которым блестел золотой плющ, – красивое. Я его на себя намотал. А оно вдруг дёрнуло и потащило!

– Та-ак… – Лейн что-то подсчитал на пальцах. – Спячка – это многое объясняет. Диви, а ты сможешь найти то дерево с норой?

– Там костлявые! – Он испуганно округлил глаза.

– Нет больше костлявых, мы их победили. – Дилла встала. – Но сегодня мы не пойдем никуда дальше кухни. Хватит воспоминаний. У нас праздник!

Глава 19. В осаде

«Страдание за друга удваивает дружбу».

Шотландская пословица

Как же ему обрыдло притворяться!.. Бор угрюмо кивал, пропуская мимо ушей половину слов Кедара. "Опасность для всего мира", "ответственность", "высшая цель" – всю эту бредятину людям в мозги вкручивай. А ему, Бору, на ваш мир плюнуть и растереть. Кто думает иначе, тот не знает гоблинов.

– Как они попадают к лесу, минуя город?

Прямой вопрос не проигнорируешь.

– По туннелю. – Бор изобразил руками трубу. – В одном месте вошёл, в другом вышел.

– Так же, как ты это делаешь?

Бор кивнул. Он не раз проделывал туннели, выполняя поручения и самого Кедара, и его отца.

– Проследить за ними во время перемещения можно?

– Нет.

– Тогда отправляйся к лесу. Спрячься, чтобы они тебя не видели, и следи. Меня интересует, с чем они придут и, особенно, с чем вернутся. Или с кем. Сразу же доложишь мне.

– Да, господин.

– Всё, иди.

В дверях Бор едва разминулся с секретарем, который на вытянутых руках нес серебряный поднос.

– Господин Кедар, пришел следопыт, которого вы отправили к Сердцу-на-Двоих. Он принес вот это.