Полнолуние

Шестнадцатиквартирные дома сменились аккуратными небольшими коттеджами. Судя по всему, изначально домики были похожи как близнецы. Острые двускатные крыши, узкие, почти не имеющие практического смысла французские балконы, одинаковые, торчащие из обоих скатов крыши кирпичные трубы. Однако со временем обитатели коттеджей придали своим жилищам некое подобие индивидуальности. Некоторые расширили окна, кто-то обложил стены фасадным кирпичом или облицевал камнем, но все же было очевидно: все домики были выстроены в одно время и по одному и тому же проекту.

– Лунин, ты раньше такие деревни видел? – полюбопытствовал оперативник. – Да еще при зоне! Интересно, кто им такое счастье в этой глуши отстроил, может, Берия? Ты как думаешь, Илюха?

Не отличавшийся излишней впечатлительностью Лунин лишь молча пожал плечами. Вскоре вереница аккуратных домов осталась позади. Дорога несколько раз вильнула, уходя в тайгу и постепенно взбираясь в гору, затем вновь вынырнула на открытое пространство.

– Ну слава богу, хоть здесь все, как у людей, – облегченно вздохнул оперативник.

Теперь обе машины ехали вдоль высокого бетонного забора, поверх которого тянулась бесконечная спираль колючей проволоки, а вернее, узкой полоски металла с необыкновенно острыми, фигурной формы шипами, грозящими непременно зацепиться и рассечь, разорвать, изуродовать одежду, кожу, мышцы, артерии любому безумцу, решившему преодолеть столь грозную преграду. В том, что решиться на подобное мог только безумец, никаких сомнений быть не могло, особенно с учетом того, что за внешним глухим периметром скрывалось еще несколько рядов ограждения.

Шедший первым «патриот» повернул на небольшую стоянку для автомобилей, идеально вычищенную от нападавшего за ночь снега, и остановился в нескольких метрах от крыльца одноэтажного приземистого здания, в котором, как без труда догадался Лунин, находился штаб исправительной колонии. Выйдя из машины, Илья обернулся. Площадь перед запертыми массивными воротами и идеально выбеленным пропускным пунктом была пустынна. Было так тихо, что могло показаться, что никого нет не только по эту сторону ворот, но и по другую.

– Пойдемте, Аркадий Викторович ждет вас, – поторопил уже стоящий на крыльце капитан.

После поражающего своей почти кукольной ухоженностью поселка здание штаба, во всяком случае, его длинный безлюдный коридор ничем особенным Лунина не удивил. Обычное казенное здание с выкрашенными в бежевый цвет стенами, унылыми информационными стендами и темными прямоугольниками запертых дверей кабинетов. Перед тем как потянуть на себя ручку двери, на которой красовалась довольно непримечательная типовая табличка: «Начальник ИК-5 полковник Кноль А. В.», Ревенко оглянулся.

– Я лучше сразу предупрежу. Он, как Алинка пропала, молчит все время. Точнее, не прям с того дня. Вначале, пока думали, что она в тайге заблудиться могла, он сам всеми поисками командовал, а потом, как эта тема с луной всплыла… – Капитан вопросительно взглянул на Илью: – Вы же знаете, что у нас еще одна девчонка пропала, и тоже в полнолуние?

– Наслышаны, – буркнул Зубарев.

– Так вот, он как про это полнолуние услышал, с вечера еще ничего был, держался, а наутро как отрезало. Вчера приехал, зашел к себе в кабинет и так и просидел молча до вечера. И сегодня все то же самое.

– И с чего же вы взяли, что он хочет нас видеть? – уточнил Лунин.

– Ну а как же? Я ему утром сказал, что сегодня должны из области приехать.

– И что, он что-то ответил?

– Ничего, – смущенно покачал головой капитан. – Но я же тогда еще раз спросил. Говорю, как люди приедут, их к вам привести?

– И?

– И он кивнул, – улыбнулся Ревенко, – ждет, значит.

– Ждет, это хорошо, – вмешался в разговор оперативник, – только я тебе, Женя, так скажу, когда дети пропадают, мы с их родителями всегда общаемся. Плотно общаемся, независимо, ждут они нас или не очень. Иногда, кстати, этого оказывается вполне достаточно, чтобы дети нашлись. Правда, не всегда живые.

На лице капитана появилось не то возмущенное удивление, не то удивленное возмущение. Что именно, Лунин понять не успел, поскольку майор грубо поторопил Ревенко, не дав ему возможности что-либо возразить:

– Ты чего замер, капитан? Толкай дверь, или мы без тебя войдем.

Миновав приемную, в которой Ревенко сделал короткий знак рукой вскочившей было при их появлении секретарше, они все трое один за другим вошли в кабинет Кноля. Полковник сидел в кресле, опираясь на письменный стол локтями и крепко сцепив пальцы рук, на которые он опустил массивный, темнеющий уже как минимум трехдневной небритостью подбородок.

– Аркадий Викторович, вот, приехали, – хотел было представить вошедших Ревенко, но Вадим уже шагнул вперед, небрежно потеснив капитана в сторону.

– Майор Зубарев, областное УВД, – оперативник продемонстрировал распахнутое удостоверение и, уже убирая его во внутренний карман, кивнул в сторону стоящего молча Лунина, – а это подполковник Лунин, следователь.

Ничего не ответив, Кноль скользнул безразличным взглядом по Зубареву, на мгновение задержался на почти двухметровой нескладной фигуре Лунина и холодно уставился на своего подчиненного. Веки полковника медленно опустились, затем, после секундной паузы, вновь поползли вверх. Ревенко, очевидно научившийся понимать даже такие, молчаливые, команды, кивнул:

– Я вас покину.

– Погоди, не покидай, – ухватил его за плечо Зубарев, – раз уж обед не скоро, попроси тетечку в приемной, пусть она нам кофе организует. Да и Аркадий Викторович, наверное, не откажется немного взбодриться.

Нервно дернув плечом, Ревенко вновь взглянул на полковника. Тот вновь моргнул, на этот раз чуть более энергично. Не дожидаясь новых пожеланий от явно чувствующего себя чересчур вольготно областного оперативника, капитан покинул кабинет начальника колонии.

– Разрешите? – шагнув вперед, Илья коснулся пальцами спинки стула.

На этот раз полковник отреагировал коротким кивком, что, по мнению Лунина, явно представляло собой шаг вперед в сравнении с невнятным морганием.

– Аркадий Викторович, – пристально взглянув в глаза Зубареву, Илья постарался дать понять приятелю, что сейчас ему лучше немного помолчать, – я уже понял, что вы не очень склонны к многословию, но побеседовать нам с вами все же необходимо. Чем больше у нас будет информации, тем проще нам будет вести расследование.

– Расследование? – Лунин, не ожидавший, что собеседник так быстро прервет свое молчание, невольно вздрогнул, когда зазвучал негромкий, но с отчетливо слышными обвинительными интонациями голос Кноля. – Вы собираетесь вести расследование? Поисками Алины вы заниматься не намерены?

– На самом деле, это одно и то же, – постарался сохранить хладнокровие Лунин, – мы пытаемся понять, как и почему Алина исчезла, кто, скажем так, способствовал ее исчезновению. Тем самым мы приходим и к ответу на тот вопрос, который всех нас так волнует, – где сейчас Алина.

Внимательно вслушивающийся в разговор Зубарев одобрительно кивнул.

– И что, у вас когда-то это уже получалось? – теперь пристальный взгляд бледно-голубых, почти бесцветных глаз был направлен прямо на Лунина.

– У меня есть некоторый опыт, – кивнул Илья, надеясь, что ему не придется посвящать полковника в подробности, а главное, в результаты своих поисков, – буквально этим летом. В июне.

– Нашли? – вопрос прозвучал еще тише, чем предыдущие, он был задан почти шепотом.

– Нашел, – вновь кивнул Лунин и в ту же секунду понял, каким будет следующий вопрос Кноля.

– Живой?

– Нет. – Илья испытывал огромное желание отвести взгляд в сторону и не видеть эти глаза, пытающиеся заглянуть ему куда-то вовнутрь в поисках того, чего, возможно, обнаружить было нельзя, в поисках надежды на то, что Алину можно будет найти. Живой. – Было уже слишком поздно.

– Поздно, – медленно повторил Аркадий Викторович, сжимая кулаки с такой силой, что казалось, кожа на костяшках пальцев вот-вот лопнет от напряжения. На мгновение Лунину показалось, что сейчас полковником овладеет приступ ярости. – Тогда что мы теряем время? У вас есть вопросы? Спрашивайте!

Словно почувствовав перемену в настроении Кноля, в кабинет вошла секретарша, осторожно неся в руках поднос с тремя чашками кофе, заполненной кусочками рафинада сахарницей и небольшим блюдцем с тонкими, почти прозрачными ломтиками лимона.

– Хорошо! – проводив взглядом выходящую из кабинета женщину, Лунин вновь повернулся к полковнику. – День исчезновения Алины. С самого утра. Подробно. Чем она занималась, как себя вела, было ли что-то необычное?

– Необычное, – Кноль начал с ответа на последний вопрос, очевидно казавшийся ему самым простым, – не было ничего необычного. Все, как всегда. Встали, позавтракали, разбежались. Она в школу, я на службу.

– Вы выходите в одно время?

– Как правило, иногда я чуть раньше. В пятницу мы вышли из дома вместе.

– Я так понимаю, сюда от поселка вы добираетесь на машине?

– Естественно. Здесь расстояние почти два километра. К чему вопрос?

– Я хотел уточнить, дочь к школе вы в тот день не подвозили?

– Ни в тот, ни в какой другой, – отрезал было Кноль, но тут же недовольно нахмурил брови. – Нет, вру. Возил пару раз в сентябре. Дожди были сильные, не хотел, чтоб она потом сидела вся мокрая.

– А в остальное время?

– В остальное время нет необходимости. Молодому организму пешком полезно пройтись, да и до школы от нашего дома не так далеко. Так что баловать не видел смысла.

– Логично, – пробормотал Лунин. – После школы вы ее видели?

– Видел, но мельком, – на пару мгновений полковник прикрыл глаза, словно пытаясь восстановить картину произошедших несколько дней назад событий, – мы даже не поговорили.

– Если можно, подробнее. Алина приезжала сюда или вы были в поселке?

– В поселке, в кафе. Они, правда, сами себя рестораном именуют. Вот там мы и встретились. Точнее, на веранде. Я там пил кофе. Алина зашла, но подходить не стала, посидела немного за соседним столом и ушла.

– Вы были не один, – догадался Илья. – Тогда хотелось бы уточнить, с кем именно.

Кноль, до этого отвечавший на все вопросы без малейшего промедления, задумчиво провел широкой ладонью по столу, смахивая на пол несуществующие пылинки.

– Не вижу смысла вдаваться в подробности. Эти люди Алину даже не знают. Они – родственники одного из осужденных. Попросили о встрече, я согласился.

– И часто вы так соглашаетесь? – неожиданно вмешался в разговор Зубарев. – В кафе, с родственниками.

Над столом повисла тишина, которую каждый из сидящих за столом мужчин использовал так, как считал нужным. Аркадий Викторович буравил возмущенным взглядом беззаботно закинувшего ногу на ногу майора, Зубарев, делая вид, что ничего не замечает, беззаботно потягивал кофе, ну а Лунину оставалось лишь гадать, выплеснет ли Кноль содержимое своей чашки в лицо оперативнику или же попытается выразить свое возмущение каким-либо иным, возможно, еще более энергичным образом.

– Я уже шесть лет в этой должности, – полковник еще раз провел ладонью по столу, – вполне достаточный срок, чтобы понять, с какими просьбами соглашаться можно, а на какие стоит ответить отказом. Хотя, возможно, с вашим кофе я несколько погорячился. Можно было и не обременять Ольгу Львовну.

– Так и что, эта ваша встреча в пятницу чем закончилась, отказом или согласились? – продолжал допытываться оперативник.

– Ничем она не закончилась, – вспылил наконец полковник, – ничем! Какое отношение эта встреча имеет к пропаже моей дочери? Алина ушла, понимаете вы, ушла на занятия музыкой, а я с этими людьми остался в этом дурацком кафе. И все! Больше я Алину уже не видел.

– Музыка, замечательно, – прервал разгорающуюся перепалку Илья. – Занятия у нее были?

– Были, – уверенно отозвался Аркадий Викторович, – я с Анной Андреевной сам разговаривал. С четырех до половины пятого Алина была у нее.

– Анна Андреевна – это преподаватель? – на всякий случай уточнил Лунин.

– Ну а кто еще? – Полковник мрачно взглянул на Лунина. – В пять у Алины должно было начаться занятие по немецкому. Точнее, начинали они обычно чуть раньше, быть может, без четверти, как только Алина приходила с музыки. Поэтому, когда она не появилась к пяти, учитель сделала звонок, но телефон был уже отключен. Тогда Ирина Юрьевна позвонила мне, и я начал беспокоиться.

– Когда вы приступили к поискам?

– Смотря что считать поисками. В течение часа я набирал Алину еще несколько раз, но она все время была вне доступа. Созвонился с Колесниковой, это Анна Андреевна, она сказала, что Алина ушла, как обычно. Где-то после шести я начал обзванивать ее подружек.

– Вы их так хорошо знаете? – вновь влез в разговор оперативник.

– Я хорошо знаю их родителей, – отчеканил Кноль, – преимущественно отцов. Почти все они работают у меня.

– И что звонки? – Илья укоризненно посмотрел на Зубарева, но тот сделал вид, что не заметил взгляда следователя.

– Ничего! Ничего они не дали. Еще какое-то время я не предпринимал активных действий, все же девочке уже семнадцать. Мало ли что. Вдруг у нее есть приятель, которого она от меня скрывает? Но когда она не появилась к одиннадцати, я вновь обзвонил сотрудников, естественно, тех, которые не на смене. Все откликнулись, еще людей привели. Если честно, ночью почти весь поселок на ногах был. Главное, что наши кинологи подключились. Собаки-то у нас на поиск натасканные.

– И что собаки? – на всякий случай уточнил Лунин, уже имея общее представление о том, что от служебных овчарок пользы оказалось не больше, чем от звонков родителям Алининых одноклассниц.

– Ничего, – мрачно выдохнул Кноль. – Нет, вначале они, конечно, след взяли. Мы же как решили, плясать надо от печки.

– А печка у нас – это дом преподавателя музыки, – догадался Илья.

– Да. Вот мы от крыльца Колесниковой и пошли. У нее дом, считай, на окраине, третий от леса. Там лесок так, одно слово, полоска метров двести, кой-где еще уже, за ней сразу река. Но к реке с того края спускаться неудобно, берег обрывистый. Вот нас собаки туда, на берег и вывели, на Димкино место.

– На чье место? – переспросил Лунин.

– На Димкино. Это старая история, ей лет тридцать уже, наверное. В общем, там лавка стоит прямо на берегу. Вот к этой лавке собаки и вывели. Покрутились вокруг нее малость и всё, сели.

– След потеряли, – на этот раз догадливость решил проявить Вадим.

– Потеряли, – с неохотой подтвердил полковник. – Понятно, сразу подумали про обрыв. Бегом к спуску. Ночь, конечно, да еще с неба повалило, не поймешь, не то дождь, не то снег. В общем, кой-как спустились. Хорошо, у нас для ночных поисков все есть. Фонари мощные, да и сразу на берег генераторы привезли, к ним прожектора подключили. Так что там, внизу, мы полностью прошерстили. Никаких следов! Не падала она!

– Аркадий Викторович, – Илья старался подбирать слова так, чтобы лишний раз не задеть Кноля за живое, – вы сами понимаете, нам по долгу службы все равно придется все осмотреть самим, в том числе и на берегу, но все же, ваше мнение, могло так быть, хотя бы теоретически, что тело унесло течением?

– Нет, – Кноль решительно мотнул головой, – и не потому, что я в это не верю. Для начала, чтобы упасть в воду, с обрыва надо прыгать буквально с разбега. Прямо под обрывом камни, до самой реки несколько метров. Но, – полковник вцепился обеими руками в край стола, – даже если предположить, что Алина могла сотворить с собой такое, мы бы ее нашли. Там мелко, в основном по колено. Из воды камни торчат, ветки какие-то. Нельзя за них не зацепиться, физически невозможно.

– То есть вы уверены, что с обрыва Алина не падала, но и других следов собаки не обнаружили, – подытожил Лунин.

– Выходит, что так. – Криво усмехнувшись, Кноль провел рукой по небритой щеке. – Чертовщина какая-то, верно?

Не дождавшись ответа ни от делавшего быстрые пометки в блокноте Лунина, ни от оперативника, очевидно исчерпавшего отведенный на этот разговор запас ядовитых комментариев, Аркадий Викторович вновь потер руками теперь уже обе заросшие щетиной щеки и еле слышно пробормотал, не глядя ни на кого из присутствующих:

– Еще эта луна, будь она неладна!

– Ничего, с луной мы тоже разберемся.

На взгляд Лунина, произнесенная оперативником фраза прозвучала чересчур оптимистично.

Уже прощаясь, Кноль протянул Илье свою визитку:

– Звоните в любое время. Если потребуется какая-то помощь – люди, техника, что угодно, все обеспечим. А Ревенко можете использовать по своему усмотрению. Он парень шустрый, если что-то показать надо или кого из людей к вам доставить, он все организует. Да, по вашему размещению все уже решено, так что Евгений вас сейчас отвезет, думаю, вас все устроит. Если понадобится отдельное помещение для работы, скажите ему, он организует.

– Спасибо, Аркадий Викторович. – Пожимая руку полковника, Лунин спохватился, что чуть не забыл задать еще один весьма важный вопрос: – Скажите, а с сыном вашим, Олегом, мы в ближайшее время сможем пообщаться?

Лицо Кноля, на котором проступило слабое подобие улыбки, вновь помрачнело.

– С Олегом, – отозвался он после затянувшейся на несколько секунд паузы, – можно, конечно. Позвоните мне, я его привезу. Или, если хотите, это можно сделать у нас дома. Я так понимаю, вы все равно будете осматривать комнату Алины. Верно?

– Верно, – кивнул Илья, – все верно.

После того как Лунин вслед за выскочившим первым Зубаревым покинул кабинет начальника исправительной колонии, уже заждавшийся в приемной Ревенко отвел их в столовую, располагавшуюся в другом конце здания штаба. Все трое ели молча, хотя капитан явно с трудом сдерживал желание полюбопытствовать о подробностях состоявшегося только что общения с Кнолем.

– Сейчас поедем разместим вас. – Залпом осушив стакан с морсом, Ревенко удовлетворенно выдохнул. – Аркадий Викторович приказал вам отдельный дом выделить. Там все удобства, так что жить можно с комфортом. Интернет тоже подключен. Если что-то надо будет из техники, не знаю, принтер или компьютер, не стесняйтесь, говорите. Я все организую.

– Ох, капитан, – Зубарев расплылся в блаженной улыбке наконец наевшегося человека, – стеснительность в число наших недостатков не входит. Особенно у меня. Насчет принтера пока не знаю, а вот от морсика я бы точно не отказался. И знаешь что, – Вадим ухватил уже собирающегося подняться Евгения за руку, – нельзя нам с собой нацедить в какую-нибудь емкость? Пару литров самое то было бы.

– Организуем, – кивнул, вставая из-за стола, Ревенко.

Пятнадцать минут спустя белый «патриот», украшенный эмблемой исправительной колонии – распростершей крылья совой, сжимающей в когтях цифру пять, – а вслед за ним и «хайлендер» Лунина остановились у двустворчатых, выкрашенных светло-серой краской железных ворот. И сами ворота, и примыкавший к ним кирпичный забор были не очень высокими, не больше полутора метров, и почти не скрывали расположенный немного в глубине участка двухэтажный коттедж, очень похожий на те дома, что так понравились Лунину, еще когда он проезжал по главной, носящей имя постепенно забываемого вождя пролетариата, улице. Основных отличий было два. Коттедж, чуть меньший по размеру, в отличие от дуплексов на улице Ленина, был индивидуальным, рассчитанным лишь на одну семью. Кроме того, расположен он был на другой улочке – более тихой, тянувшейся вдоль узкой полоски леса, за которой, как показывал навигатор, скрывалась та самая река Нерыбь, в которой когда-то давно умирающие от голода казаки безуспешно пытались поймать рыбу, а всего несколько дней назад десятки поднятых по тревоге людей пытались отыскать тело пропавшей девушки.

Глава 5

Два ствола и мама Люба

Дорожка, ведущая от незапертой калитки к дому, была расчищена от снега. Первым вошедший во двор Ревенко поднялся на крыльцо и, немного повозившись с ключами, отпер дверь.

– Держите, – протянул он Илье два комплекта, – желтые от нижнего, ну а белые, получается, от верхнего.

Как были, в верхней одежде, лишь для приличия постучав ногами по крыльцу, отряхивая прилипший к обуви снег, они прошли через небольшую прихожую и оказались в достаточно просторной, обставленной довольно скромно, с минимум необходимой мебели, комнате. Рокси тут же обежала комнату по кругу и, оставшись довольной увиденным, звонко тявкнула.

– Здесь, значит, гостиная, она же столовая, – объяснил капитан, – ну и она же кухня.

Он махнул рукой в сторону вытянувшегося вдоль одной из стен кухонного гарнитура, длинный ряд навесных шкафов которого был разделен широким двустворчатым окном.

– Чай, кофе, кое-что из продуктов тут имеется. Если что, магазин рядом. Через проулок на Ленина выйдете и направо. Ужинать можно в «Шансоне».

– Это что? – заинтересовался Вадим, уже бросивший на диван свою сумку и теперь увлеченно тыкающий кнопки на телевизионном пульте. – Что, батарейки не работают?

– Работают. У нас все работает, – буркнул капитан, включая провод от телевизора в розетку, – а «Шансон» – это кафе, по нашим меркам можно даже рестораном назвать. И кормят нормально, и цены путевые. У нас, кто неженатые, вечерами многие туда ходят.

– А женатых что, уже не пускают? – убедившись, что телевизор исправен, Зубарев переместился к холодильнику и теперь внимательно изучал его содержимое. – О, пельмени. Лунин, все, как ты любишь!

– Так женатым дома жены готовят, – удивленно отозвался Ревенко. – Чего им там высиживать?

– И то верно, – согласился майор, захлопывая дверцу холодильника, – для того и женятся, чтоб жена щи варила.

Подмигнув стоящему посреди комнаты Лунину, Вадим шумно плюхнулся на диван и поманил к себе тут же запрыгнувшую к нему на колени болонку.

– Чуть не забыл, – капитан положил на обеденный стол лист бумаги, явно вырванный из записной книжки, – утром ваши коллеги приехали из района. Их в общежитии поселили.

– Что, на всех командированных домов не хватило? – Зубарев вновь потянулся к телевизионному пульту.

Ревенко пожал плечами.

– Распоряжение Аркадия Викторовича. У нас ведь гостиница еще есть, только она не работает. Как карантин объявили, так и стоит закрытая. Там же в основном родственники останавливались. К зэкам родня на свиданки ездит, так они порой либо приедут вечерним автобусом, здесь ночуют, либо наоборот, пока все вопросы решат, уже уехать не на чем. Не у всех же машины есть. Но там, я скажу, не бог весть чего гостиница эта, так что в общежитии им не хуже будет. Вот парни телефоны свои написали, так что как понадобятся, звоните, они подскочат. Я им объяснил, как этот дом найти.

– Они на колесах? – уточнил оперативник.

– Да, – кивнул капитан, – но тут, если что, и пешком минут за десять дойти можно.

Достав из одного кармана телефон, а из другого шариковую ручку, Ревенко сперва несколько раз ткнул пальцем в экран, а затем склонился над столом.

– Вот, записал номер. Колычев Петр Григорьевич, участковый наш. Он тоже на низком старте. Как наберете, так сразу и примчится. Энергичный дядечка. – Очевидно, энергичность участкового капитана чем-то забавляла, так как он, иронично усмехнувшись, громко причмокнул губами, а затем, убрав телефон обратно в карман, добавил: – Между прочим, это он эту теорию выдвинул. Слияние двух лун, так сказать.

– На вас, я так понимаю, особого впечатления она не произвела, – предположил Лунин.

– Не особо, – Ревенко снисходительно поморщился, – это слишком уж…

Он несколько раз щелкнул пальцами, пытаясь подыскать нужное слово, а затем почти по слогам произнес:

– Ки-не-ма-то-гра-фич-но. Хотя Аркадий Викторович, например, верит. С другой стороны, если у тебя ребенок пропал, во что угодно поверишь.

– Ну а ты, капитан, в какую теорию веришь? – неожиданно задал вопрос Зубарев, приглушив звук работающего телевизора.

– Я? – удивился Ревенко.

– Ты, кто еще. – Голос оперативника вдруг стал требовательным, почти злым. – Ты ж где числишься, поди, в оперчасти?

Капитан мотнул головой. Судя по выражению его лица, версий, которые ему самому показались бы правдоподобными, у него не было.

– Так что, коллега, – поторопил Зубарев, – какие идеи?

– В оперчасти я раньше был, сейчас уже несколько лет в безопасниках. А что про идеи, – Ревенко наконец собрался с мыслями, и с каждым словом его голос звучал все увереннее, – Ритка, ну та, которая еще год назад пропала, она стопудово в город махнула. Тогда ж тоже расследование проводили, из области, правда, никого не было, районные суетились. Так, считай, все подружки ее и сказали, что она сбежать собиралась.

– И что же, – продолжал допытываться Зубарев, – она так махнула, что прям с концами? Ни платочка, ни следочка?

– А что такого? Город – он большой, кого хочешь проглотит. Да и городов у нас в стране много, поди отыщи, где она загуляла.

– Может, и так, – подбодрил собеседника майор. – Ну а нынешняя наша пропажа, что по ней скажешь?