bannerbanner
Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса
Песнь о Нибелунгах. Прозаическое переложение средневекового германского эпоса

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 5

– Что ж, – сказала Брюнхильда, – если вы и вправду всего лишь рядовой вассал, а ваш господин возжаждал моей любви, пусть он победит меня в трёх состязаниях. Если не сможет, вас всех казнят до конца дня.

– Скажите, королева, – молвил Хаген, – в чём будут состоять эти три состязания? Неужели они и вправду настолько трудны, что мой господин откажется от желания получить вас в супруги?

– Он должен бросить камень и потом в прыжке догнать его, а кроме того, победить меня в метании копья. Обдумайте всё хорошенько, не то вас ждёт бесчестье и смерть.

Бесстрашный Зигфрид посоветовал королю:

– Прошу вас не падать духом. Храните спокойствие и будьте храбрее. Обещаю, при помощи хитрости я смогу победить Брюнхильду.

Гунтер ответил королеве:

– Я готов на всё. Пусть бы даже эти состязания были в сто раз труднее, я без колебаний рискну жизнью, госпожа, если смогу такой ценой обрести в вас супругу.

Увидев, что ей не испугать гостя, Брюнхильда приказала начинать состязание. Свита принесла ей изукрашенный панцирь и крепкий щит. Под панцирем девы был надет подлатник – ни один клинок ещё ни разу не прорубил его. Скроен он был из ливийских шелков и искусно расшит золотом.

Отвага гордой девы ввела гостей в тревогу. Хаген мрачно молчал, Данкварт впал в печаль.

Что будет с их королём? Как помочь Гунтеру? И оба понимали, что назад им пути уже нет.

Тем временем Зигфрид тайком отправился на корабль, что стоял у берега, качаясь под ветром, достал плащ-невидимку, надел и в тот же миг стал незрим для человеческого глаза. Вернувшись в замок, герой увидел, что состязания вот-вот начнутся. Невидимкой прокрался он сквозь толпу и встал рядом с друзьями.

Для игр очертили круг, по границе его железной стеной встали семьсот воинов-островитян, все в звонких панцирях, с остро заточенным оружием.

Брюнхильда вошла в круг. На шёлковом платье её сияла золотая вышивка. Поверх брони на плечах её лежала рубаха, которой позавидовала бы любая женщина – была та рубашка пошита из драгоценных ацагоукских шелков.

Вооружение королевы смотрелось грозно и предназначалось скорее для битвы, нежели для игры. Оруженосцы несли украшенный червонным золотом щит с крепкими стальными застёжками. И хоть щит её, сделанный из золота и стали, толщиной в три пяди, с трудом могли поднять четыре сильных воина, она поигрывала им, будто весил он не более пёрышка. Увидев, сколь тяжёл тот щит, Хаген пришёл в ярость и сказал Гунтеру:

– Мы сгинем тут. Вы, мой король, полюбили настоящую дьяволицу.

Слуги подали деве тяжёлое копьё, которое она кидала без промаха. Древко его было огромно, закалённый наконечник остёр. Немало железа пошло на него – четыре с половиной четверика! Три бойца с трудом несли то копьё, и державный Гунтер в который уж раз пожалел о своём сватовстве. «Как же мне быть? – думал король. – Сам чёрт в аду не защитится от этой девы. И окажись я сейчас каким угодно чудом снова в своей Бургундии, не рискнул бы я докучать ей снова своими чувствами».

Храбрый Данкварт, младший брат Хагена, молвил:

– Как же я раскаиваюсь, что приехал на этот остров! Мы – могучие рыцари, и тем больше будет наш позор, когда женщина велит срубить нам головы. Эх, если бы мы не сдали свои мечи, я не переживал бы столь сильно за наше будущее. Да поклянись я хоть тысячу раз блюсти мир, прежде чем погибнет мой господин, гордая дева тоже расстанется с жизнью.

– Если бы нам вернули клинки, – ответил брату владетель Тронье, – Брюнхильде и её вассалам было бы не с руки так чваниться пред нами.

Дева услышала слова воинов.

– Что ж, если вы и вправду так отважны и суровы нравом, вам вернут ваше оружие и доспехи.

Она отдала приказ, и вот уже мечи принесены. Отважный Данкварт воспрял духом.

– Пусть начинают состязания! – громовым голосом воскликнул он. – Король не побеждён, пока с нами оружие.

Дева обладала поистине безмерной силой. Она велела внести в круг метательный камень, столь тяжёлый, что двенадцать ратников с трудом поднимали его, – обычно она метала его вслед за копьём. Бургунды вновь поняли, в какую беду попали.

– Горе нам! – молвил Хаген. – Ей надо дьявола в мужья, а не человека!

Брюнхильда засучила рукава, на левую руку повесила щит, правой взялась за копьё. Схватка началась, и не сносить бы Гунтеру головы, если б не Зигфрид. Он украдкой тронул его за плечо, от чего Гунтер испугался ещё сильней прежнего. «Кто коснулся моего плеча?» – подумал доблестный король, оглядываясь и никого не видя.

– Это я, ваш друг Зигфрид, – услышал он шёпот. – Ничего не бойтесь, и мы победим Брюнхильду. Незаметно повесьте мне на локоть свой прочный щит и в точности повторяйте мои движения, остальное я сделаю сам.

Бургундский властелин приободрился, услышав эти слова.

– Никому не говорите о моём обмане, – продолжал Зигфрид, – и вы избежите бесчестья, которое готова обрушить на нас воительница.

Тут дева-воительница метнула копьё. Удара столь сильного Зигфриду не доводилось принимать ни в одной битве. Искры брызнули из стали и столбом взвились вверх. Толчок поверг бы лихих воителей наземь, но плащ-невидимка уберёг их от неминуемой смерти.

У Зигфрида изо рта потоком хлынула кровь. Нидерландец вырвал из щита копьё Брюнхильды, чтобы отплатить сопернице её же оружием. Однако в последний момент им внезапно овладела жалость, он повернул копьё тупым концом и метнул его в исландку с такой силой, что броня её отозвалась долгим протяжным гулом. Снова огнём полыхнули искры, и могучий удар опрокинул деву наземь. Конечно же, виною тому был сын Зигмунда, у Гунтера на подобное не хватило бы сил.

Королева проворно поднялась с сырой земли.

– Благодарю вас, высокородный Гунтер, за достойный ответ!

Она полагала, что именно бургунд бьётся с ней, и не подозревала, что удар нанесён другим, более сильным витязем.

Королева, придя в ярость, подняла над головой неохватный камень, швырнула его вдаль и, звеня кольчугой, прыгнула следом. Целых двенадцать саженей пролетел валун по воздуху, но воительница прыгнула ещё дальше.

Тогда к камню подошёл Гунтер, сделав вид, что собирается метать его.

Никем не видимый Зигфрид сумел бросить валун дальше, чем девушка, и обогнал его в полёте, хотя прыгал не один, а вместе с королём. Когда необъятный камень упал на землю, там уже стоял Гунтер.

Так сын Зигмунда снова спас бургундского властелина.

Лицо красавицы потемнело от гнева, но, помня своё слово, она признала победу бургунда и объявила своему двору:

– Вассалы мои, моя родня, подойдите! Отныне все вы подданные Гунтера.

Слуги помогли жениху и деве снять доспехи. Исландские бойцы преклонили колени пред Гунтером Бургундским, их новым владыкой. Все пребывали в уверенности, что именно он выиграл состязание.

Гунтер, как подобает витязю, поклонился деве, а Брюнхильда протянула удальцу руку, вручая трон и власть над страной. Затем она попросила бургундов пожаловать с ней во дворец, где каждый нашёл самый радушный приём.

Между тем храбрый Зигфрид продолжал творить свои хитрости. Он укрыл в надёжном месте плащ-невидимку и вернулся в приёмный зал. Там он во всеуслышание обратился к Гунтеру:

– Король, когда же начнутся состязания? Мне, вашему вассалу, хочется поскорее узнать, что ждёт моего господина, венец или плаха?

Окружающие решили, что Зигфрид всё пропустил.

– Скажите, Зигфрид, – молвила королева, – по какой причине вы не присутствовали на играх, в которых ваш повелитель своей рукой добыл победу?

На это Хаген ответил ей:

– Надо признаться, нас столь смутил ваш суровый приём, что в то время, пока вы мерились силой с нашим королём, Зигфрид отправился на берег стеречь наше судно. Вот почему, королева, его не было на играх.

Бесстрашный Зигфрид заявил:

– Признаться, я рад, что доблестный бургундский витязь сумел сломить ваш надменный нрав. Рад, что и на вас нашлась управа среди мужей, и теперь мой господин увезёт вас к себе на Рейн.

– Не торопитесь, – ответила прекрасная Брюнхильда, – этот шаг я прежде должна обсудить со своими вассалами. И покину я родной край не раньше, чем дадут мне на то согласие друзья и родичи.

Королева разослала по стране гонцов, чтобы те созывали витязей на совет. Каждому, кто приедет в королевский замок, был обещан в дар дорогой наряд. День и ночь шли королевские дружины к замку Брюнхильды.

– Тревожно мне! – сказал Хаген. – Пока мы тут сидим, сюда со всех сторон идут вооружённые исландцы. Мы не знаем, что на уме у королевы! Что, если, собрав своих вассалов, она нападёт на нас? Ах, натворит бед эта дева!

На это доблестный Зигфрид ответил:

– Я и на сей раз смогу предотвратить опасность – доставлю сюда таких воинов, каких никто из вас вовек не видывал. Сейчас я втайне от исландцев покину остров. Пусть Создатель хранит вас здесь, а я вскоре приведу сюда десять сотен бойцов несравненной мощи.

– Поторопитесь, – напутствовал его державный Гунтер.

– Я не заставлю себя долго ждать, – заверил его Зигфрид. – Вы же скажите Брюнхильде, что я отбыл с поручением.

Авентюра VIII

О том, как Зигфрид отправился за Нибелунгами


Невидимый под плащом-невидимкой витязь добрался до судна. Королевич ступил на борт, взял в руки вёсла, и ладья понеслась от берега. Зигфрид грёб изо всех сил, ладья летела птицей. Исландцы, не видя королевича, думали, что судно гонит ветер. Весь и день и всю ночь, не жалея себя, грёб сын Зигмунда и проплыл сто миль, или даже более. И вот на рассвете увидел он в тумане землю нибелунгов, где в горах хранился его клад.

Он вытащил ладью на берег, поднялся на гору, где стоял замок и, как делает всякий усталый путник, громко постучал в ворота. Вход в замок был надёжно заперт, и нидерландцу пришлось долго ждать, прежде чем на стук и крики гостя откликнулся привратник – исполинского роста, отважный, сильный и злой.

– Кто там шумит у наших ворот? – крикнул великан.

Изменив свой голос до неузнаваемости, Зигфрид ответил:

– Я могучий витязь и советую без лишних расспросов впустить меня! Не то ещё до наступления дня многих в этом замке поднимет из тёплых постелей мой верный меч.

Речь путника была столь дерзкой, что великан пришёл в ярость. Страж взял тяжёлую палицу, надел огромный шлем, прикрылся щитом и, отодвинув засов на воротах, шагнул навстречу незваному гостю. Удары исполина были так могучи, что гул прокатился по всей округе. Щит Зигфрида едва выдерживал натиск великана, и прочные застёжки на нём лопались одна за другой.

Видя, как летает над ним железная палица великана, Зигфрид стал опасаться, что не сможет победить в этом бою, но при этом его радовало то, что замок нибелунгов под охраной такого верного стража. Всё вокруг содрогалось от грохота, криков, лязга. Но как бы ни был силён привратник, гостю удалось повалить его на землю и связать. В пещере, где хранился клад Зигфрида, шум боя услышал грозный Альбрих. Он схватил оружие и отправился наверх.

Карлик был силён и смел. Закованный в прочный панцирь, он размахивал золотым кистенём, и Зигфрид приготовился к новому бою. Кистень с семью шипами был столь тяжёл, что щит витязя разлетелся с первого же удара, и нидерландец почуял дуновение смерти на своём лице. Он отбросил разбитый щит и спрятал меч в ножны. Слуге, который столь ревностно оберегал его клад, королевич не смог бы нанести смертельный удар даже в гневе.

Храбрец сжал Альбриха в железных объятиях и с такой силой рванул за бороду, что тот побледнел и закричал от боли.

– Пощады! – воскликнул карлик. – Клянусь вам, витязь, что если бы я не был вассалом другого господина, которому дал клятву верности, вы нашли бы во мне самого преданного слугу.

Зигмунд связал его, так же как перед тем великана.

– Да кто же вы? – молвил пленник, сдавленный мощными руками рыцаря.

– Разве ты до сих пор не узнал меня? Перед тобою Зигфрид.

– Я рад видеть вас снова, – сказал страж сокровищ. – Вы и на этот раз смогли доказать, что по праву владеете нашим краем. И если вам будет угодно оставить мне жизнь, я готов и далее выполнять ваши приказания.

– Скорее приведи сюда нибелунгов, а я выберу из них самых сильных и храбрых.

Он освободил карлика и исполина от верёвок, и Альбрих поспешил в замок.

– Проснитесь! – принялся будить он нибелунгов. – К нам явился Зигфрид, и он желает вас видеть.

Нибелунги вмиг оделись, нацепили доспехи и вскоре три тысячи воинов предстали перед Зигфридом. Королевич поблагодарил их за рвение, выпил вина, чтобы взбодриться с дороги, и заговорил:

– Храбрецы, вы отправитесь со мной в Исландию.

Каждый хотел следовать за ним, но нидерландец отобрал из трёх тысяч только лишь треть.

– Запомните, – сказал он им, – вы должны предстать перед Брюнхильдой и её знатными дамами в самом богатом платье.

Наутро, когда покрылся багрянцем восток, нибелунги отплыли в Исландию. Зигфрид радовался, глядя на своих бойцов, так пышны были их одежды и резвы кони. Таких воинов не стыдно было показать при любом дворе.

Брюнхильда со своими подругами стояла на стене.

– Кто направляется сюда и чьи это корабли под белыми парусами, точно перелётные гуси, летят к нашему острову? – спросила она.

Гунтер, услышав её вопрос, ответил:

– Я так стремился увидеть вас, и плыл столь быстро, что моя дружина отстала в пути. Но я отправил к ней гонца и теперь она перед вами.

Девицы королевской свиты с жадностью рассматривали гостей.

На первом судне стоял доблестный Зигфрид в прекрасном наряде.

– Король, должна ли я обратиться к вашим вассалам с приветственным словом? – спросила Брюнхильда Гунтера.

– Если вы встретите их возле дворца, они будут польщены оказанным вниманием.

Дева обошлась с гостями ласково и лишь с Зигфридом чуть иначе, нежели с прочими.

Дружинникам отвели жильё, помогли освободиться от доспехов. Гунтер рассудил, что такое множество гостей будет непросто расселить в замке достойно их положению и предложил невесте поскорее отправиться на Рейн.

– Я буду очень благодарна, – сказала Брюнхильда, – если кто-то поможет мне оделить гостей платьем и золотом.

Данкварт ответил на это:

– Благоволите доверить ключи мне, королева, и я никого не обижу.

Никто не смог бы обвинить брата Хагена в скупости и, едва Брюнхильда распорядилась передать ему ключи, Данкварт принялся бессчётно одаривать гостей. Тот, для кого раньше и марка была богатством, после его даров мог жить в довольстве и изобилии. Золото лилось рекой, и многие получили такие дары, каких и желать не могли.

Щедрость Данкварта ввела Брюнхильду в гнев.

– Король, – обратилась она, – я опасаюсь, что ваш вассал расточит моё добро и оставит казну пустой. Я буду очень благодарна, если кто-нибудь умерит его рвение. Он слишком торопится, я ещё жива. А если и захочу умереть, то сама смогу истратить отчее наследство.

– У моего господина в рейнских землях, – ответил ей Хаген, – хватает и золота, и дорогих одежд. Куда больше, чем есть у вас. Вам, госпожа, нет резона что-либо брать с собой.

– Охотно верю, – ответила королева. – Но для того, чтобы могла я в Вормсе достойно одарить воинов моего супруга, мы возьмём с собой два десятка сундуков с казной и платьем.

Из кладовых были извлечены груды драгоценностей, но в ларцы их укладывал уже не Данкварт, а слуги Брюнхильды, что вызвало смех у Хагена и Гунтера.

– Осталось решить, кто станет блюстителем исландского престола в моё отсутствие, – сказала королева.

– Кто вам угоден более других, того и назначьте наместником, – ответил державный Гунтер.

Блюсти престол Брюнхильда определила своего дядю, которому доверяла больше всех.

– Пусть мои люди и моя страна находятся под вашей властью, пока Гунтер не примет их под свою длань.

Две тысячи исландцев да тысяча нибелунгов, взявши коней и оружие, погрузились на корабли. Кроме того, как и положено по сану и чести, вместе с Брюнхильдой за море отправилась свита – сотня придворных девиц и восемьдесят шесть дам. Остающиеся на острове друзья и родственники пролили о них немало слёз.

Королева простилась с людьми и отчим краем, расцеловалась с роднёй и дала сигнал к отплытию. Больше ей не довелось повидать отчизну.

В дороге никто не скучал. Одни развлекали себя беседой, другие забавлялись играми. Попутный ветер нёс корабли и гудел в тугих парусах. С радостью в сердце ехали исландцы в чужую страну.

Брюнхильда не хотела до поры ласкать жениха и приберегала нежности до прибытия на Рейн, где в Вормсе ликующий король и повёл её на свадебный пир.

Авентюра IX

О том, как Зигфрид отправился гонцом в Вормс


Уже девять дней плыли по Рейну в сторону Вормса корабли Гунтера и Брюнхильды. На десятое утро, когда заря окрасила небо багровым светом, доблестный Хаген обратился к бургундам:

– Надо бы нам отправить в Вормс известие о нашем приближении.

– Согласен, – сказал в ответ Гунтер, – и гонца лучше вас нам не найти. Отправляйтесь в Бургундию и расскажите землякам, что уже скоро мы будем в столице.

– Нет, – отвечал витязь, – эта роль не для меня. Будет лучше, если я останусь здесь и стану охранять казну, груз и наших милых дам. Пусть Зигфрид отправится гонцом в Вормс. Он легко справится с этой задачей, а если вдруг станет противиться, попросите его сделать это ради Кримхильды, вашей сестры.

За Зигфридом отправили людей.

– Мы приближаемся к столице, – сказал герою Гунтер, – и я прошу вас доставить моей матери и сестре весть о том, что скоро мы прибудем в Вормс. Мой отважный друг, если вы согласитесь быть вестником, я не забуду этого и отплачу добром за добро.

Зигфрид отказался, но и Гунтер не хотел отступать.

– Вам за услугу буду благодарен не только я, но также и моя красавица-сестра Кримхильда, которой вы, Зигфрид, без сомнения милы.

Услышав эти слова, герой тут же переменил своё решение.

– Я буду счастлив исполнить вашу просьбу, высокородный Гунтер. А что касается вашей сестры, то для неё я готов на всё. Как смогу я отказать той, чьего расположения страшусь потерять более всего на свете?

– Тогда передайте моей матушке, что сватовство окончилось успешно. А братьям и друзьям скажите, что все мы живы и здоровы и скоро прибудем на родину. Красавице-Кримхильде передайте поклон от брата и Брюнхильды. Пусть придворные и вассалы узнают, что добился я в Исландии того, чего хотел. Ортвину, моему племяннику, накажите, чтобы к нашему приезду он разбил на берегу Рейна богатые шатры и отправил гонцов к моей родне. Пусть узнают, что я зову всех на свадьбу. Кримхильду, Зигфрид, особо уведомьте, что я буду благодарен ей до самой смерти, если встретит она мою невесту со всем радушием и лаской.

Зигфрид учтиво поклонился Брюнхильде, простился со свитой королевы и поспешил в Вормс по суше, чтобы прибыть туда раньше королевской флотилии. Вместе с героем в столицу отправилось две дюжины смельчаков, и никто ещё не видел вестников проворней.

Прибытие гонцов переполошило город. Узнав, что королевич вернулся один, без Гунтера, вормсцы с ужасом решили, что их властелин нашёл за морем свою гибель. Едва нидерландский герой сошёл с коня, навстречу ему из дворца выбежал юный Гизельхер. А Гернот, увидев, что нидерландец прибыл в Вормс без короля, воскликнул:

– Приветствую ваш приезд, смелый Зигфрид! И прежде всего, я хотел бы узнать, где Гунтер? Неужто случилась с ним беда? Неужели не сладил он с Брюнхильдой и вместо свадьбы в Вормсе будут похороны?

– Пусть никто не тревожится, – успокоил его Зигфрид. – Король жив и передаёт вам свой привет. Целым и невредимым возвращается он из чужих краёв, я же отправлен вперёд с добрыми вестями. Помогите мне встретиться с Кримхильдой и Утой. Жених и невеста велели передать им, что всё у них сладилось ко взаимному счастью.

Молодой Гизельхер ответил:

– Так пойдёмте же к ним. Сестра, без сомнения, будет рада вам. Дни и ночи плачет она, переживая о судьбе брата, и ваш приход рассеет её печаль.

– Для прекрасной Кримхильды я готов на всё, – сказал благородный Зигфрид. – Но, боюсь, как бы мой нежданный визит не перепугал дам.

Гизельхер тут же отправился к сестре и матери, чтобы предупредить их о приходе королевича:

– К нам в Вормс прибыл храбрый Зигфрид, – с весёлым видом сказал он им. – Гунтер отправил его вперёд, чтобы известить о своём скором приезде. Примите его поскорее. Они с моим братом проделали немалый путь по морю, так пусть же нидерландец расскажет нам о путешествии.

Известие это взволновало женщин. Они поспешно оделись и со всей учтивостью приняли в своих покоях высокородного посланца. Зигфрид с волнением и радостью предстал перед Кримхильдой.

– Рада приветствовать вас, Зигфрид, отважнейший из витязей! – радушно молвила ему дева. – Но, прошу, скажите, где наш король Гунтер? Неужели мой доблестный брат не смог сломить сопротивление Брюнхильды? Если он погиб на чужой стороне, не знаю, зачем мне более жить на белом свете.

– Утрите слёзы, прекрасная королевна, – сказал доблестный рыцарь. – Принёс я радостные вести и вправе ждать за них положенной гонцам награды. Ваш храбрый брат через меня сообщает, что жив и здоров. Он сам и его красавица-невеста скоро прибудут сюда и передают поклон.

Никогда Кримхильда не получала вестей отраднее. Белоснежной оборкой платья она вытерла слёзы с ланит и ресниц. Печали и тревоги её мгновенно рассеялись, и за это она была гонцу очень благодарна. Кримхильда велела посланцу сесть на скамью и со всей сердечностью обратилась к нему:

– Мне было бы приятно вознаградить вас золотом, но вы слишком знатны для этого, и я просто навсегда останусь вам признательной.

– Владей я даже тридцатью странами, и тогда бы я принял от вас подарок, – ответил ей Зигфрид.

Щёки красавицы заалели от таких слов.

– Что ж, пусть будет по-вашему.

И приказала принести подарки для гонца: две дюжины широких золотых запястий, украшенных драгоценными камнями. Витязь не взял их, но одарил ими девиц из свиты Кримхильды.

Затем и королева Ута поблагодарила героя за добрые вести.

Зигфрид учтиво выслушал её и промолвил:

– Я должен сказать, что у короля есть к вам просьба, и он будет очень признателен вам, если вы её исполните. Гунтер надеется, что вы окажете почёт его гостям и выйдете встречать их вместе со свитой на берег Рейна.

– Я не огорчу брата отказом и с большой охотой услужу ему, – воскликнула Кримхильда, и её лицо зарделось от радости. – Всё будет исполнено, как он того хочет.

Ни одного посла ещё не принимали радушнее, и, если б можно было, королевна обняла бы Зигфрида. Когда же герой распростился с ними, бургунды всё сделали в точности так, как велел им через гонца Гунтер.

Синдольт, Хунольт, а также Румольт принялись за дело, спеша к прибытию жениха и невесты успеть с убранством шатров, которые поставили на речном берегу. Ортвини Гере разослали к вассалам гонцов с приглашениями прибыть на свадьбу государя. Женщины тем временем, не покладая рук, шили себе наряды.

Стены дворца в честь свадьбы завесили коврами, богато украсили пиршественный зал. Весь Вормс с радостным нетерпением ожидал торжества. Из ларцов извлекались лучшие наряды, и все были рады приезжим.

Внезапно дозорные доставили весть о появлении кораблей Брюнхильды. Все с шумом и гамом отправились на берег. Каждому хотелось посмотреть на прибывающих из-за моря.

Кримхильда сказала своим девицам:

– Те, кто пойдут со мной встречать гостей, пусть оденутся как можно богаче, чтобы приезжим молодцам было за что похвалить нас.

Явилась охрана для сопровождения дам, челядь подала лошадей к крыльцу. Сбруя коней была столь великолепна, что трудно было бы найти краше. Сёдла сияли золотой отделкой, на сбруе рядами светились самоцветные камни, поперсия были из дорогого шёлка – никто из вас, наверное, и не видел таких. Челядь поставила для молодых наездниц золочёные подножки, под которые постелили меха.

Восемьдесят шесть придворных дам сопровождали Кримхильду, и они выступали за ней, соблюдая каждая свой сан и честь. За ними следовали девицы, одна краше другой. Никто из них пока ещё не носил головной повязки[6] и в русых их волосах ярко горели алые ленты. Дружинники с волнением в сердцах смотрели, как эти пятьдесят четыре красавицы шли встречать Гунтера и его невесту.

Дамы и девы очень хотели понравиться гостям и потому оделись с таким вкусом и изяществом, что лишь слепец мог остаться к ним равнодушным. На оторочку платьев пошли меха горностаев и соболей, шелковые рукава обнимали браслеты… Нет, не под силу мне описать все их уборы и наряды. Гордая краса дев была поистине неотразимой. Цветные пояса обвивались вокруг талий. Под тонким феррандином, привезённым из Аравии, явственно угадывались прелестные гибкие станы. Туго зашнурованные корсажи вздымали груди, а румянец яркостью затмевал наряды. Радостно бились сердца прекрасных дев. Любая королева согласилась бы видеть их в своей свите.

На страницу:
4 из 5