В поисках утраченного

– Нет, – солгала я, – не помню.

– Я спросил, узнала ли ты меня, а ты, оказывается, меня еще и не помнишь. Я Стас. Когда мы были салагами, я зависал у вас в гостях, и мы играли во дворе. Стряпали пирожки из глины. Помнишь?

– А-а. Прости, забыла.

«Еще и пирожки вспомнил!»

– Что делаешь вечером? Погуляем?

«Так не пойдет, нужно срочно избавиться от него», – мне не понравилось, что сосед донимал меня с утра, когда у меня настроение под стать пасмурному дню.

– Слушай, у меня дело есть. Я пойду.

И пока Стас не успел ничего ответить, быстро зашагала вверх по улице. Через пару домов я оглянулась и, убедившись, что сосед не торчит возле нашего дома, не спеша побрела дальше, размышляя о том, что случилось вчера. Но мысли о Константине не давали покоя. Что бы вчера не произошло, сейчас со мной все хорошо и, как видно, я вернулась домой невредимой – только вот ничего не помню. А потому, выбросив из головы незначительный инцидент с незнакомцем, я вернулась к мечтаниям о брате.

Интересно, какой была бы моя жизнь сейчас, если бы брат был жив? Наверно, я была бы счастливой, и мне не пришлось бы видеть грусть в глазах папы и часто заплаканное мамино лицо. А еще все девчонки в институте мне завидовали бы, какой у меня брат красавец. В нашей семье он самый красивый – глаза карие, волосы черные и жесткие, тело мускулистое и смуглое. И была в нем какая-то магнетическая притягательность. Парни хотели с ним дружить, а девчонки влюблялись. Когда они видели меня рядом с братом, я, в свою очередь, видела недопонимание на их лицах. Почти каждый месяц появлялась новая влюбленная девушка, и на меня устремлялся недовольный взгляд, после чего следовал неизменный вопрос: «Кто она?» Брат всегда отвечал: «Сестра», ну а я слышала удивленный возглас с нескрываемым облегчением и радостью в голосе: «Она твоя сестра?!» На что Константин утвердительно кивал головой, и все. Больше никаких объяснений.

Да, несмотря на то, что мы были кровными родственниками, мы совсем не были похожи друг на друга. Я родилась рыжей и сероглазой девочкой, с бесцветными бровями и ресницами, зато с заметными веснушками на лице. Хотя после смерти брата, природа, чтобы как-то меня утешить, придала моим бровям красивый рыжевато-коричневый оттенок и аккуратную форму, а ресницы сделала длинными и пушистыми, но веснушки все же решила оставить. Что только я не делала, чтобы избавиться от них: мазала лицо сметаной, лимоном, накладывала огурцы. Когда натуральные средства не помогли, я перешла на отбеливающие крема, но мои веснушки неумолимы – они просто бледнели на время, а потом снова проявлялись во всей красе. И даже сейчас они доставляли мне беспокойство в виде рыжих парней, которых сватала мне тетя, лишь потому что я рыжая и с веснушками.

Незаметно я переключилась с детских воспоминаний о брате на раздражающий меня объект – рыжего соседского парня. Осознав, что думаю о Стасе, я в досаде топнула ногой, совсем не заботясь, о чем подумают окружающие. Да и некого было удивлять: я единственная прохожая на улице. В селе, где живет тетя, мало праздно гуляющих людей, все всегда заняты своим делом, но за два дня у меня возникло ощущение, что все просто вымерли. Ни вчера, ни сегодня мне никто не попался навстречу, за исключением соседа и… того парня.

Я огляделась по сторонам. Заметила неподалеку двухэтажное здание из красного кирпича. Подошла ближе и прочла вывеску над центральным входом: «Библиотека имени П. А. Блинова2».

«Разве она тут была?»

Тихонько открыв дверь, я вошла внутрь, ожидая услышать приветственный голос вахтера, но вместо этого услышала, как за спиной со скрипом захлопнулась дверь. В холле никого не было. На всякий случай я громко поздоровалась. В ответ – тишина.

– Да что не так с этим местом?

Посмотрев по сторонам, справа от себя я увидела дверь. Вывеска на ней гласила: «Читальный зал». Надеясь, что там есть сотрудник, я направилась туда.

В читальном зале стояла тишина, пустота и прохлада, и еще пахло старыми и новыми книгами. Не было ни читателей, ни самих библиотекарей. Только книги. Единственным, кто нарушал тишину – муха, бившаяся в окно в надежде вылететь. Эта ситуация напомнила мне фильм ужасов, в котором все герои бесследно исчезли. Поежившись, я двинулась вглубь зала вдоль стеллажей. Мимо меня мелькали переплеты и корешки с именами известных авторов: Дэн Браун3, Лесли Форбс4, Паоло Коэльо5, Анхель де Куатье со своими скрижалями6, Федерико Андахази7, Харуки Мураками8…

Отсутствие кого-либо и тишина располагали к воспоминаниям, и я вновь позволила им терзать мое измученное сердце: никогда не забуду то время, что мы провели вместе с Константином… Машинально я взяла со стеллажа первую попавшуюся книгу, на нее упала слеза, оставляя соленый след на щеке, за ней скатилась вторая. И уже не сдерживая себя, я заплакала – я плакала по утраченному счастью, по утраченной частичке себя, я плакала по брату.

– Я чувствую твою боль, – внезапно раздалось за моей спиной. От неожиданности я испугалась и выронила книгу, она с грохотом ударилась об пол.

Я обернулась. От слез глаза затуманились, но все же, того, кто стоял передо мной, я узнала. Это с ним я столкнулась вчера.

В смятении я уставилась на него, а точнее, в его бездонные черные глаза. Взгляд у парня был спокойный, уверенный и завораживающий. Я не могла оторваться от его глаз, не могла пошевелиться, словно приросла к месту.

«Его взгляд такой же, как вчера. Точно! Из-за него я не помню, что случилось, и как вернулась домой!»

– Не вини себя, что его нет рядом, – произнес парень так уверенно, словно знал, о чем я думала до его прихода.

– Я… – пролепетала я, – не понимаю, о чем вы говорите… – Мне вдруг стало трудно дышать, язык еле ворочался, а сердце неистово колотилось – вот-вот выскочит из груди. Меня бросило в жар. Своими глазами парень прожигал меня насквозь, казалось, еще мгновение и я вспыхну, как мотылек в огне.

Своим взором незнакомец проникал в самую глубь моего «я», гипнотизировал. Прошло не более минуты, а будто – вечность, и парень первым отвел взгляд.

«Вот черт! – Ноги мои предательски подкосились. – Что это было? Он что, сектант? Так, Сара, не бойся. Не смотри ему в глаза, тогда он не сможет тебя загипнотизировать. Не показывай, что боишься его».

Парень наклонился и поднял упавшую на пол книгу.

– Ты не виновата, что его нет рядом, – повторил он, возвращая мне ее.

Я тут же скосила глаза вбок.

– Берешь или нет? – парень протягивал мне книгу.

– У меня аллергия на пыль, только и всего, – протараторила я и, схватив книгу, бросилась прочь. Добежав до двери, навалилась на нее плечом и… в тот момент кто-то открыл ее с другой стороны.

Острая боль пронзила руку от локтя к плечу, как только я с размаху впечаталась в пол. Я вскрикнула, и слезы брызнули из глаз. В ту же секунду парень опрометью кинулся ко мне.

– Ушиблась? Больно? Покажи где? Крови нет? – разволновался он.

– Кажется, я упала прямо на локоть, – всхлипнув простонала я.

– Как же так? Милая, прости!

Надо мной склонилась полная женщина. Губы ее дрожали, в глазах за бифокальными очками притаился испуг.

– Я отвезу тебя в больницу, – заявил парень. – У тебя может быть перелом.

Всхлипнув последний раз, я осторожно вытянула ушибленную руку. Рассмотрела ее со всех сторон.

– Не нужно, это ушиб, – и в подтверждение своих слов согнула руку в локте и едва не лишилась чувств от боли.

– Вставай, поедем в больницу, – настаивал парень.

– Милая, давай-ка съезди, проверь, – поддержала женщина.

– Нет у меня перелома, это ушиб. Приложу холодненькое, и пройдет, – я с трудом поднялась на ноги. Локоть ныл и пульсировал, но я была уверена, что всего лишь ушиблась. И все же решила проверить: приложила руку к стене и навалилась на нее всем своим весом. Было жутко больно, но рука не сдвинулась. – Видите, нет перелома, – я указала на прямую руку.

– Ух, что же ты неслась как угорелая? – взволнованно спросила женщина.

– Я… ммм… – я бросила короткий взгляд на сумеречного парня и заметила, как на долю секунды в его глазах мелькнула злоба. Не знаю почему, но я соврала: – На двери мм… сидела жирная муха… она жужжала… и я хотела ее прибить. Я, кстати, книгу взяла, – сменила я тему и поспешно добавила, заметив, как у женщины вытягивается лицо, – но вы не волнуйтесь, я не собиралась бить муху книгой. Где же она? – я оглянулась в поисках книги, во второй раз она оказалась на полу.

– О, а ты у нас впервые? Чья же ты девочка? Что-то я тебя не припомню.

– Да, я к тете в гости приехала. К тете Вере.

– Ах, к Верочке! – женщина просияла в улыбке. – Ну, пойдем-пойдем, оформлю на тебя формуляр, – и направилась в читальный зал.

Женщина оказалась библиотекарем. Выяснилось и то, что я пришла в обеденный перерыв, вот почему в библиотеке никого не было. Пока она оформляла читательский билет на мое имя, я украдкой наблюдала за парнем: он находился рядом – стоял возле стойки выдачи книг, одетый во все черное, начиная с замшевых туфель и заканчивая стильной рубашкой.

«Реально? Замшевые туфли, здесь, в деревне? Такое вообще возможно?» – оторвав придирчивый взгляд от туфель, я все же отметила, что черный цвет ему подходит, хорошо смотрится с его черными глазами. Волосы у парня тоже были черные, совсем как у моего брата. Настоящий «человек в черном».

– Ну что ж, Сара, какую ты книгу выбрала? – спросила женщина.

– Вот эту, – я положила книгу на стойку.

– Хороший выбор, деточка. «Ковчег»9 редко кто берет почитать. У нас ее читал только Франсуа, ведь так? – и она взглянула на парня в черном.

– Так тебя зовут Франсуа? – неуверенно спросила я, все еще боясь смотреть ему в глаза и совершенно незаметно для себя перейдя на «ты».

– Ну, это может показаться смешным, но да. Мама назвала меня так в честь Франсуа Рабле. И я ей очень благодарен.

Я удивилась его ответу, но то, что он сказал далее, заставило меня забыть о страхе и повернуться к Франсуа лицом.

– Да, я благодарю ее за это каждый божий день, потому что изначально она хотела окрестить меня Гаргантюа!

– Шутишь?

Я смотрела на него, пытаясь разглядеть в его лице хоть намек на шутку, но нет: лицо безмятежно, голос серьезен. Но вот что странно: взгляд черных глаз меня больше не гипнотизировал, и страх исчез, только сердце гулко ухало в груди.

– Ну вот, все готово, читай с удовольствием, – широко улыбаясь, женщина-библиотекарь протянула мне книгу. – Прости, что так получилось с рукой. Может, все—таки заглянешь в больницу, пусть проверят.

– Спасибо, я в порядке.

Я вышла на улицу. Франсуа последовал за мной – молча шагал рядом. Его присутствие меня смущало и нервировало. В основном из-за того, что чем дольше он находился рядом, тем меньше мне хотелось расставаться с ним. Было что-то в нем особенное, непонятное мне, что притягивало, как магнит.

– На самом деле меня зовут Дэмиан, – внезапно произнес Франсуа.

– Что?

– Мое имя Дэмиан.

– А как же Франсуа?

– Да я не хотел видеть твоих слез. Знаешь, терпеть не могу, когда девушки плачут. Сразу становятся страшилками с красными лицами, глаза опухшие. Сопли, слюни, слезы – все вперемешку течет. Так что скажи: «Спасибо». Благодаря моей шутке ты избавила меня от такого зрелища.

Дэмиан искоса глянул на меня с высоты своего роста. Я остановилась и посмотрела на его идеально очерченный подбородок, покрытый легкой щетиной, и, с вызовом уставившись на него, резко бросила в ответ:

– Ну и не смотрел бы тогда! Сам первый начал!

Слова Дэмиана меня задели, – только брат мог говорить, что я страшная, когда реву – а вот мои слова Дэмиана совсем не обидели. Мне даже показалось будто на его лице проскочило удивление, сменившись восхищением. Осознав, что Дэмиан подшучивает надо мной, я пожалела о своей бурной реакции на его подтрунивания.

– Почему же тогда та женщина в библиотеке называет тебя Франсуа?

Уголок изящного рта Дэмиана пополз вверх, а в черноте глаз вспыхнул озорной огонек.

– Видишь ли, дело в том, что Нона Раисовна уважает Франсуа Рабле. Это французский писатель…

Я уныло вздохнула: «Он же не собирается мне лекции читать?»

– Э-э-э, стой-стой, подожди, – я бесцеремонно прервала Дэмиана. – Я знаю, кто такой Франсуа Рабле, не надо мне объяснять.

– Правда? – удивление Дэмиана сквозило сарказмом. – И кто же это?

– Это французский писатель, автор «Гаргантюа и Пантагрюэль»! Все об этом знают! – воскликнула я. – Почему я вообще должна тебе это объяснять? – и я вновь двинулась вперед. Дэмиан поспешил за мной.

– В общем, Нона Раисовна, – продолжил он серьезным тоном, – уважает этого писателя, к тому же я случайно с ней столкнулся в тот момент, когда она воображала себе, как выглядел Рабле при жизни. Так что с тех пор она зовет меня Франсуа. Говорит: «Это звучит так сексуально и по-французски», – Дэмиан усмехнулся.

– Это забавно? Тебе доставляет удовольствие подшучивать надо мной? – не оборачиваясь, спросила я в ответ, и прибавила шагу.

– Да. Нравится.

Ответ Дэмиана привел меня в негодование. Я резко остановилась, скрестила руки на груди и, закусив нижнюю губу, взглянула на Дэмиана исподлобья. Тотчас ухмылка сошла с его лица. Я хмуро смотрела на него, а он в упор глядел на меня без какого-либо намека на шутку. По его лицу невозможно было догадаться, о чем он думает. Не выдержав пристального взгляда, я нервно облизала губы и отступила в сторону. Дэмиан преградил мне путь рукой, удерживая меня на месте.

– Я провожу тебя, – произнес он бесстрастным холодным тоном, так, словно не спрашивал, даже не предлагал, а утверждал.

Я почувствовала, как между нами проскочила искра напряжения, и от Дэмиана повеяло угрозой, будто до этого его беспокойство и шутливость по отношению ко мне было лишь напускным. Внезапная перемена его настроения обескураживала. За недолгое время нашего знакомства я успела отметить, несомненно, Дэмиан красив и относится к разряду слишком самоуверенных в себе парней, как раз тот тип, что так нравится девчонкам. Однако его неконтролируемая смена настроения сигналила мне держаться от него подальше, но внутренний магнит притягивал к Дэмиану и не давал покоя. Странное предчувствие закралось в душу, ибо таким же магнетизмом обладал мой брат. Это тревожило меня. Мне хотелось убежать и одновременно остаться. Остаться, чтобы насладиться присутствием Дэмиана, – но не будет ли это означать, что в моем сердце появилось место для другого человека? Ведь оно полностью принадлежит брату, и поэтому мне хотелось убежать.

– Спасибо, не нужно. Сама дойду.

Я решительно обошла Дэмиана и не спеша двинулась домой. Ожидая, что за моим отказом последуют настойчивые уговоры, я намеренно шагала короткими шажками. Не дождавшись ответа, я обернулась и увидела, как Дэмиан уходит, даже не попрощавшись.

«Хм, хорошо, что ты не настаивал», – я прикрыла глаза и подставила лицо к небу, лоб оросили мелкие капли. Снова дождь.

Еще раз посмотрев туда, где из виду скрылась фигура Дэмиана, я пошла домой, все также намеренно делая короткие шажки и подставив лицо навстречу измороси.

Украденный поцелуй

«Мне следует рассказать о нем Зойке с Марьяной. Первым же делом нажалуюсь им на этого странного типа, Франсуа, и рыжего соседа. Это ж надо, я тут всего два дня, а со мной столько странностей приключилось. Здесь, вообще, все странное», – и загибая пальцы на руке, я перечислила все, что казалось мне необычным: пустынные улицы, словно это декорации для фильма ужасов, сосед – странный сам по себе, и Дэмиан – таинственный незнакомец. Я приехала к тете в поисках покоя и одиночества, а вместо этого обрела причудливую компанию, вызывавшую у меня смятение. Мир не отпускал меня, словно не хотел, чтобы я оставалась одна.

«Они очень похожи – Дэмиан и брат. Это из-за цвета волос или из-за того, что оба обладают волшебной притягательностью? Ай, неважно, – я встряхнула головой, скидывая с лица намокшую под дождем прядь волос. – Забудь. Сара, тебе лучше не связываться с ним. Надеюсь, я его больше не увижу!» Но интуиция подсказывала мне, что встречи с Дэмианом не избежать – увижусь с ним, и не один раз.

– Где ты была? – голос тети вырвал меня из раздумий.

Я до такой степени погрузилась в себя, что не заметила, как вошла в дом и уже проходила в кухню.

– Ходила в библиотеку, – я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал непринужденно.

Тетя окинула меня скептическим взглядом.

– В следующий раз оденься приличнее. И зонт возьми. Выглядишь, как мокрая курица.

– А что не так с моим видом? Подумаешь, промокла.

Я глянула на себя и охнула: я в пижаме! Я не просто в пижаме, я была в любимой пижаме со «ждуном» на груди! Перед глазами тут же возникла картина: вот я в пижаме разгуливаю по улице, разговариваю с соседом, захожу в библиотеку и… я в таком виде рядом с Дэмианом!

«А-а! – я схватилась за голову, отчаянно тряхнула ею. – А я ведь, как проснулась, даже не умылась. Сразу на улицу пошла… Ну, сосед! Это все из-за тебя!»

Рассердившись на соседа, я топнула ногой и обессилено рухнула на табурет.

– Я проголодалась, – как ни в чем не бывало, заявила тетя. – Давай поедим.

Я удрученно взглянула на нее.

«Она закончила работу в саду или зашла в дом, чтобы перекусить?»

– Не хочу.

Тетя заварила растворимый кофе – ее любимый напиток, и сунула в рот засохший утренний бутерброд.

– Чего не завтракала?

– Я не голодна.

– Заболела? Выглядишь странно.

– Упала.

– Упала? И как? Сильно ушиблась?

– Да, было адски больно. – Я приподняла рукав и показала тете саднящий локоть. – Думаю, синяк будет.

– Тьфу, тьфу, – тетя поплева мне на руку и резюмировала, – жить будешь.

– Угу, – я поднялась с табурета, – ладно, я к себе.

Я уже и в самом деле собиралась уйти к себе в комнату, как вдруг поняла, что не могу дождаться встречи с подружками, чтобы рассказать им про Дэмиана. Поэтому решила поделиться этим с тетей.

– Теть Вер … – неуверенно начала я и замолкла.

– Ты точно в порядке? Ты не выглядишь так, будто у тебя все хорошо?

– Я сегодня встретила парня очень похожего на брата.

Тетя перестала жевать бутерброд.

– И где? – с недоверием посмотрела на меня.

– Когда шла в библиотеку, он попался мне навстречу, – я утаила от тети вчерашнее приключение и то, что сегодня я не просто столкнулась с Дэмианом по пути в библиотеку, а вела с ним полноценную беседу, если, конечно, это можно было назвать беседой. – Ты его видела? Ну, я имею в виду, не встречала кого-нибудь похожего на Константина?

Тетя пожала плечами.

– Думаю, нет. – И тут же с подозрением спросила: – Ты же не следила за ним, нет?

– Пфф, о чем ты! Я прошла мимо. И все. – И нервно почесывая затылок, добавила: – Ну… еще… сегодня мне приснился брат.

Тетя вздохнула.

– Может из-за того, что тебе приснился Константин, тебе показалось, что тот парень похож на него?

Я пожала плечами.

– Ну, ну, – тетя попыталась меня утешить, – не искушай себя, милая. – Она убрала в сторону кружку и тарелку с бутербродом и обняла меня.

– Прошло семь лет, а я не могу успокоиться. Мое сердце чувствует, что он жив! Если бы я могла отправиться на его поиски. Но разве что-то найдешь спустя такое время? И куда мне идти? – в отчаянии я закрыла лицо руками.

– Детка, – тетя легонько похлопала меня по спине, – я не знаю, что тебе сказать, честно.

Я отстранилась от тети, она на самом деле не могла мне помочь.

– Пожалуй, я пойду к себе. Хочу побыть одна.

– Ты вчера поздно вернулась? – остановила меня тетя своим вопросом. – Я не видела, как ты пришла. И куда ходила так поздно? Не гуляй допоздна или, в таком случае, Стаса с собой зови.

Я настороженно кивнула и пошла к себе.

– Замерзла ночью? – снова остановила меня тетя.

Пару секунд я недоуменно смотрела на нее.

– А, ты про плед? Да, спасибо за плед, а то я бы так и мерзла, если бы не ты.

– Я думала, ты его сама взяла, вот и спрашиваю, – удивилась тетя.

– Ну, наверно, Виктор позаботился, – предположила я и, наконец, направилась к себе в комнату. Закрывая за собой дверь, я услышала недовольное ворчание тети: «Да уж, дождешься от этого хмыря».

Виктор – муж тети Веры. С моей стороны было бы правильно обращаться к нему «дядя», но так вышло, что с детства я называла его полным именем и никак по-другому. Хотя мои детские воспоминания часто отрывочны, я хорошо помню, что Виктор страдал от нападок «зеленого змия», часто пропадал где-то, а потом заявлялся домой пьяным и дрых. Поначалу я боялась его так же, как и двоюродного брата, но он никогда не обижал меня. А очнувшись от алкогольной завесы, то ли из вежливости, то ли в качестве извинений, а может из-за похмелья, всегда спрашивал: «Ты поела?» Так что со временем я привыкла к нему и перестала обращать на него внимание.

Оказавшись в комнате, я завалилась на кровать и принялась мысленно, вновь и вновь, проворачивать сцену семилетней давности: закрытый гроб на кладбище, и никто не видит, кого мы хороним. Я так и не смирилась с этой утратой. Не верила, что брата больше нет. Каждый год я приходила на могилу, и не представляла, что под землей лежит тело брата.

«Это не он. Если бы это действительно был он, я бы почувствовала».

После смерти брата я долго не могла говорить, избегала людей. Им всем было интересно, что случилось, а я просто молчала, не желая унимать человеческое любопытство. Спустя семь лет я уже могу спокойно говорить о брате с посторонними людьми, без горечи и страдания, но, оказавшись наедине с собой, даю волю слезам, выпускаю боль наружу. Я даю моей боли свободу, чтобы потом снова запереть ее в своем сердце.

Я вновь обратилась в мыслях к брату. В последнее время я делала это часто, а если быть точнее – не переставала никогда. Я уверена, мы связаны с ним невидимой нитью, знаю, что он чувствует мои муки и слышит меня, если я мысленно обращаюсь к нему. И сейчас я снова просила его подать мне знак – знак о том, что Константин жив. Прислушиваясь к самой себе, я пыталась услышать хоть что-то – внутренний голос или интуицию, согласна даже на слуховые галлюцинации, если это будет знаком от брата. Однако я слышала только, как на кухне тетя гремит посудой, слышала, как что-то шипит на плите, слышала, как мирно урчит холодильник. Я также услышала, как вернулся Виктор то ли с работы, то ли с очередной попойки, а также и то, как за окном начинал накрапывать дождь.

Я повернулась на бок и уставилась в окно. Серое небо вгоняло в тоску. «Видимо, такая погода будет не один день. И без того на душе тошно», – я перевела взгляд с окна на стену, посреди которой висела огромная карта Германии с распределением на области. Некоторые места на карте были отмечены желтыми флажками: именно туда двоюродный брат ездил на заработки, а заодно практиковать немецкий. «Да он почти всю страну исколесил, – я пригляделась повнимательней – на карте была изображена не только Германия, а также северо-западная и северная часть Польши, включая российский Калининград, вокруг которого виднелся аккуратно обведенный красным маркером кружочек. – Он что, и туда собрался? Зачем ему в Кенигсберг?»

Совсем недолго недоумевая, почему брату понадобилось ехать в Кенигсберг, я решила скрасить изначально неудавшийся и унылый день за чтением – единственное, чем можно занять себя в дождливый день. «Эх, если бы я только не встретила соседа с утра. Он явно приносит мне неудачу. У-у, противный», – виня соседа во всех злоключениях, я потянулась к полке за новой книгой, но ее там не оказалось. На долю секунды я впала в ступор: и где же книга? Но тут вспомнила, что по возвращении, первым делом я зашла в кухню к тете.

Я выглянула из комнаты, по звукам, доносившимся со стороны кухни, было понятно, что тетя и дядя все еще там. Я прошла туда, все верно: тетя чистит картофель, Виктор пьет кофе, но книги нигде нет.

– Привет, Виктор. Теть Вер, видела книгу?

Тетя оторвалась от картофеля:

– Какую?

– Я принесла ее из библиотеки. Ты не видела, куда я ее положила?

– У входа на полке нет? – предположила она.

Однако и там книги не оказалось. Я обыскала все полки в доме, обшарила всевозможные места, куда могла ее положить, даже те части дома, в которых я еще не успела побывать за два дня – книга словно испарилась.

Встав посреди прихожей, я заставила себя вспомнить все, что произошло с того момента, как я протянула книгу библиотекарше: «Она ее записала и выдала мне, а после этого… после этого… Дэмиан взял ее в свои руки! Она у Дэмиана!»

В тот же миг я бросилась на улицу. Выскочила на крыльцо и встала столбом от мысли, внезапно пришедшей мне на ум: «Я ж не знаю, где живет Дэмиан и где его искать. И что мне делать?»

Я металась туда-сюда, заходила в дом и снова возвращалась на крыльцо, не зная как быть. Наматывала круги возле входной двери, пока не закружилась голова. «Может, ну ее, эту книгу? Не так уж она мне и нужна, – я прислонилась лбом к двери, прикрыла глаза и очутилась в красном вихре кругов, плывущих и скачущих по внутренней стороне век с одного глаза в другой. – Может, попросить, как ее там… Нону Раисовну связаться с Дэмианом и забрать у него книгу? Да, так и быть. Именно так. Схожу еще раз в библиотеку».