Аристократия и традиция свободы

В течение длительного времени после античной эпохи проблема аристократии практически не рассматривалась в рамках философии. Для средневековых философов иерархическое общественное устройство было самоочевидным, единственно возможным и не требовало никакого дополнительного обоснования. Иерархия земная отражала иерархию небесную, и ее обоснование прямо и необходимо вытекало из теократического общественного идеала средневековой традиции.

В эпоху Возрождения усилился интерес к личности и индивидуальной свободе. Тем не менее в социальном устройстве средневековая традиция полностью сохраняла свою силу как единственный источник легитимации власти. Поэтому аристократия как социальный феномен все еще не была специально подробно изучена. В качестве важного явления общественной мысли Ренессанса, имеющего отношение к разработке проблем аристократии, нужно отметить политический трактат Никколо Макиавелли «Государь». Посвященный рассмотрению достоинств и недостатков различных политических систем, он обращает на себя внимание разрывом с традиционной для средневековья теократической легитимацией политической власти, а также крайним этическим прагматизмом, оценивая правителя исключительно с точки зрения полезности для государства. Описывая типы монархической власти и способы ее сохранения и усиления, Макиавелли, конечно, не может обойти вопрос о месте аристократии в государстве. Рассматривая проблему исключительно с точки зрения монарха, он приходит к выводу о том, что сильная аристократия является важнейшей угрозой его власти. В менее известной работе «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли рассматривает в основном республиканское государственное устройство, уделяя значительно большее внимание нравственной стороне власти. Современные исследователи считают эту работу более соответствующей собственному мировоззрению Макиавелли. Как бы то ни было, и в «Государе», и в «Рассуждениях…» он остается в целом враждебным к аристократии, считая ее «решительным врагом всякой гражданственности»27 и источником смуты и нестабильности при любом государственном устройством. Макиавелли был одним из величайших политических мыслителей, и он был прав в описании недостатков аристократии. Тем не менее этатизм, определявший его мировоззрение, помешал ему представить и оценить губительные последствия ее отсутствия и неразвитости.

Буржуазная идеология Реформации, английской и французской революций окончательно разрывала связь со средневековой политической традиции. Традиционная легитимация монархической власти и социальной иерархии, опирающаяся на божественные установления, была решительно отвергнута. В результате стремление к равенству и справедливому общественному устройству сделало аристократию и ее привилегии мишенью для критики и насмешек. На смену аристократическому либерализму Вольтера и Дидро пришли эгалитарные теории Руссо. Подрыв устаревшей, но единственной на тот момент системы легитимации власти и социального неравенства привел к расцвету теорий, отрицавших неравенство вообще и имевших целью принципиальное изменение всей социальной системы.

Трагические последствия Великой французской революции вызвали к жизни консервативные теории. Наиболее ярким из консервативных мыслителей начала XIX века был Жозеф де Местр, разработавший направленное на возрождение старой традиции учение о теократическом и иерархическом общественном устройстве. Важная роль Местра в истории философской мысли состоит в том, что он внес значительный вклад в разработку учения об объективных законах общественного развития. В рамках своей социальной теории Местр естественно приходит к важному для нас выводу о том, что аристократия является необходимой частью всякого нормального общества.

Английский мыслитель Томас Карлейль привлек внимание к роли героических личностей в истории и культуре, но он был скорее писателем, чем философом, и не создал единой и завершенной концепции. Продолжателем этого направления стал Фридрих Ницше, которому удалось разработать целостную и законченную философскую систему. Этот пламенный пророк, так резко отличавшийся от своих предшественников и современников, создал философию и этику аристократизма. Творчество Ницше воспевает силу, красоту и незаурядность, все, что возвышает героя-сверхчеловека над массами. Он отвергает жалость и милосердие и провозглашает волю к власти основной движущей силой человечества. Христианство ненавистно Ницше своим вниманием к слабым и обездоленным «недочеловекам» и тем, что всегда призывало к смирению страстей и желаний, в которых философ видит главную ценность человеческого бытия. Аристократия Ницше – это реальная и историческая родовая аристократия; аристократия без хорошего происхождения для него немыслима. Превосходство аристократа является прирожденным и биологическим, аристократизм по Ницше есть воля, энергия и мужество. Аристократия – единственный носитель истинной культуры и истинной этики, социальная группа, изначально предназначенная управлять массами.

Теории Ницше вызвали к жизни множество дальнейших спекуляций и искажений. Особенно одиозной выглядит их мнимая близость к идеологии германского нацизма. Иллюзорность этой близости становится очевидной, если попытаться сравнить вождей Третьего Рейха с ницшеанским сверхчеловеком и национал-социалистическую партию с аристократией. Между ними очень мало общего, и созданное нацистами представляет собой грубую пародию на ницшеанский идеал, доходящую до полного его отрицания. Значение творчества Ницше для мировой философской мысли огромно, и в данной работе следует особо отметить его выдающуюся роль в создании философии аристократии и аристократизма.

Среди крупнейших философов XX века проблемам, связанным с аристократией, особое внимание уделили Н. А. Бердяев (1874—1948) и Хосе Ортега-и-Гассет (1883—1955). Особого внимания заслуживает тот факт, что оба много занимались разработкой проблем свободы и рассматривали аристократию в связи со свободой. Бердяев, потомок старинного русского дворянского рода, после юношеского увлечения марксизмом обратился к исследованию проблемы свободы, которое стало основой всего его творчества. С точки зрения философии аристократии важнейшим трудом Бердяева является «Философия неравенства». Эта книга в первую очередь выразила реакцию Бердяева на события Октябрьской революции – гнев и возмущение; но ее философское значение находится над временем и конкретной ситуацией. В этой работе философ открыто и недвусмысленно провозглашает основополагающие принципы своей философии аристократизма. Свобода есть прежде всего право на неравенство, а равенство есть прежде всего посягательство на свободу, ограничение свободы28. Неравенство есть условие развития культуры. И в Царстве Божием будет неравенство. С неравенством связано всякое бытие29. Для Бердяева свобода существует прежде бытия, и при этом свобода аристократична, она обращена к личности и связана с индивидуальным творчеством. Так великому русскому философу удалось охарактеризовать взаимосвязь и взаимообусловленность аристократизма и свободы.

Важно, что вслед за Ницше и в отличие от Ортеги Бердяев утверждает значение и связь со свободой именно исторической, родовой аристократии. Значение этого момента возрастает еще более, поскольку вопросы традиции не занимали важного места в философии Бердяева, а родовая преемственность вызывала у него отталкивание: как он пишет, «род всегда представлялся мне врагом и поработителем личности. Род есть порядок необходимости, а не свободы»30. Пламенному духу Бердяева было тесно и неуютно в материальном мире, к которому он испытывал почти манихейскую неприязнь. Тем более он не мог уважать краеугольные камни земного аристократизма – родовую традицию и собственность; но, оторвавшись от этого фундамента и пытаясь взглянуть на мир с вечных небес, Бердяев видит огромное значение реальной, земной аристократии для утверждения вечной свободы в земном мире.

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в первую очередь известен как автор «Восстания масс». Он написал много других замечательных работ, посвященных проблемам социальной философии, философии науки, культуры и искусства, но именно «Восстание масс» обессмертило его имя. В этой книге Ортега выражает обеспокоенность и возмущение распространяющейся и утверждающейся власти масс – серой и невыразительной посредственности и решительно отстаивает неотъемлемое право личности отличаться от других, без чего не может быть ни свободы, ни творчества. Социальная философия и общественный идеал Ортеги аристократичны по своей природе, и первостепенную роль в них играет элита. Однако, если у Бердяева и у традиционалистов социальная иерархия обосновывается трансцендентными ценностями, то у Ортеги принадлежность к элите определяется одной лишь жизненной позицией индивида, аутентичностью творческого порыва, противопоставленного косности массы31.

Ортега, испанец-католик по рождению, по духу – скорее протестант. Он любит и ценит деятельность, труд, то, что создано человеком, а не даровано ему, и из этого равнодушия к данному вытекает отсутствие интереса к природе и доходящее до враждебности безразличие к традиции32. Традиция для него есть нечто внешнее и мертвое, не имеющее никакого отношения к духу и творчеству. Это пренебрежение к ней приводит Ортегу к резко негативному отношению к исторической аристократии, которую он не только не относит к аристократии духа, но считает не более и не менее как одним из видов недочеловеков, людей-выродков (!), появляющихся из-за чрезмерного изобилия жизненных благ33. Конечно, испанские гранды после многих веков господства мрачного деспотизма власти и изуверского фанатизма инквизиторов действительно представляли собой не слишком воодушевляющее зрелище; однако вряд ли у нас найдутся основания вслед за Ортегой приписывать наследственной аристократии в целом «особый идиотизм, не имеющий подобий» и предсказывать неизбежность ее «безнадежного вырождения»34.

В современной социальной философии различные аспекты проблемы аристократии изучаются в основном элитологами и традиционалистами. Аристократия является также предметом изучения социологии, истории, политологии, культурологии, социальной психологии и других общественных наук.

Важной социальной группой, по многим признакам сходной с аристократией, является интеллигенция, обычно определяемая как работники умственного труда, люди с высшим образованием. Интеллигенция, рассматриваемая с этой точки зрения, существует в любом современном обществе. Тем не менее часто интеллигенцию считают чисто российским явлением, определяя аналогичный социальный слой западного общества как интеллектуалов. Данная точка зрения связана с особым, специфическим положением и социальной ролью российской интеллигенции.

Интеллигенция и аристократия являются пересекающимися множествами: определенная часть интеллигентов является аристократами, и наоборот. Совпадать полностью они не могут, поскольку интеллигенция менее традиционна и требует меньшей преемственности, чем аристократия, а аристократия не может целиком составить интеллигенцию. Степень совпадения этих общностей зависит от условий конкретного общества.

Интеллигенция как особая социальная группа возникла в Европе в Средние века на базе университетской культурной среды и уже с этого времени может характеризоваться как носитель традиции свободы (студенческая вольность, поэзия вагантов и т. п.). Однако, как, в частности, отмечает Жак Ле Гофф, тип средневекового интеллектуала резко отличается от интеллектуала эпохи Возрождения, принадлежащего аристократической традиции35. В лице собственно интеллигенции, не связанной с аристократической традицией, мы имеем дело с традицией свободы другого, самостоятельного типа. Эта традиция базируется не на удовлетворении потребностей, а на их ограничении, и, таким образом, опосредованно связана с монашеством и аскетизмом. Она скорее эгалитарна и анархична, чем либеральна, и содержит в себе зародыш будущей социалистической идеологии.

Российская интеллигенция как социальная группа возникла в первой половине девятнадцатого века и изначально воплощала в себе протест против системы самодержавного государства. Аналогичным протестом, укорененным в аристократической традиции, было подавленное незадолго до того движение декабристов. Таким образом, аристократический либерализм, проявившийся в России в деформированной революционно-насильственной форме, был маргинализирован. Российская интеллигенция сформировалась вне связи с аристократической традицией и с тенденцией к замещению ее социальной функции. Сформировавшийся идеал безличного общественного служения (вместо личного служения аристократии) и устойчивая враждебность к имперскому государству, вне которого интеллигенция российского типа невозможна, прочно связали ее с революционной идеологией, приведшей в итоге к крушению российского самодержавия.

После 1917 года российская аристократия как социальная группа была утрачена, и интеллигенция осталась единственным носителем традиции свободы в СССР. Отсутствие аристократии в советском государстве было в значительной мере восполнено интеллигенцией, образ которой сблизился с аристократическим идеалом36. В определенной мере советская интеллигенция играла роль отсутствующей аристократии. Тем не менее следует иметь в виду, что сходство между интеллигенцией и аристократией является вторичным и имеет причиной специфику российского общества. По своей природе российская интеллигенция и аристократия принадлежат различным традициям и политическим направлениям, и аристократия в принципе не могла существовать в советском государстве.

На Западе степень пересечения аристократии и интеллигенции значительно выше. Начиная с эпохи Возрождения западноевропейская интеллигенция в значительной мере восприняла аристократическую традицию. Немало интеллигентов были дворянского происхождения, и интеллигенция в целом ориентировалась на аристократическую систему ценностей. Только к XX веку в этой тенденции произошли изменения, приведшие к формированию типа «левого интеллектуала»; тем не менее само существование развитой аристократии на Западе препятствовало оформлению интеллигенции, сходной по типу и функциям с российской.

Выводы:

– В любом человеческом обществе обязательно существует элита, которую можно определить как совокупность людей, которые в силу своего формального либо неформального социального статуса пользуются в обществе значительной известностью и влиянием, выполняют существенную управленческую или культурообразующую функцию.

– Аристократия – это общественная группа, образующаяся в результате устойчивой преемственности в формировании элит с высоким социальным статусом.

– Принципиально важную роль в формировании и сохранении аристократии играют гарантии права собственности. Право собственности неразрывно связано с другими личными, политическими и экономическими правами, являясь фактически их основанием.

– С точки зрения древнегреческих философов аристократия – это форма правления меньшинства лучших граждан, которые должны обладать богатством и добродетелью.

– Аристократия часто определяется как сословие. В сословном обществе она действительно является сословием или его частью, однако аристократия может формироваться и без сословной системы, как, например, в США.

– Важной социальной группой, по многим признакам сходной с аристократией, является интеллигенция – работники умственного труда, люди с высшим образованием. По своей природе интеллигенция не тождественна аристократии, однако наряду с ней является носителем традиции свободы. Особая социальная роль российской интеллигенции сформирована специфическими условиями общественного развития.

1.2. Типы аристократий

Конкретные типы аристократии соответствуют типу общества, в котором существует данная аристократия. Таким образом, каждому историческому (формационному) и цивилизационному типу общества соответствует свой тип аристократии. Поэтому, исходя из этих критериев, мы можем выделять, например, аристократию первобытно-родовую, рабовладельческую, феодально-дворянскую, современную; аристократию Западной Европы, России, мира ислама, Индии, Дальнего Востока и других региональных цивилизаций с дальнейшим подразделением на более узкие локальные типы.

Тем не менее мы можем выделить и более общие критерии классификации аристократии. Высокий социальный статус, который является необходимым атрибутом аристократии в силу приведенного выше определения, имеет две основных составляющих: происхождение и богатство. Для причисления социальной группы к аристократии должны иметь место оба фактора, ибо общественное признание важности происхождения есть необходимое условие традиционной преемственности, а богатство, размер которого зависит от условий конкретного общества, необходимо для поддержания свойственного элите образа жизни и связанного с ним социального престижа.

Как правило, мы можем определить тот из этих факторов, который будет преобладать в условиях конкретного общества. Здесь могут иметь место два основных варианта: аристократ либо богат, потому что знатен, либо знатен, потому что богат.

Критерий происхождения является основным применительно к аристократиям, формируемым традиционными обществами. В таких обществах, как родовое или феодальное, особое значение для легитимации элиты приобретает апелляция к авторитету традиции. В сущности, феодальное общество Европы значительно ближе к родовому, чем к рабовладельческому, и феодальная аристократия наследует свой статус от предков – германских племенных вождей. Как будет показано в дальнейшем, это обстоятельство имеет исключительно важное значение в формировании европейской аристократической традиции свободы. Вся элита родового общества строго преемственна и, таким образом, является аристократией; элиты феодального общества также отличаются устойчивой преемственностью. Единственным исключением из этого правила в средневековой Европе является церковная элита, по своей природе не принадлежащая родовому обществу. Тем не менее на всем протяжении Средних веков церковная иерархия постоянно проявляла тенденцию к включению в наследственную преемственность феодальных титулов, и только усилиями римских пап, обращавшихся к высшему авторитету Бога и наследию античности в сфере социального устройства, удалось избежать юридического закрепления этой преемственности. Для этого потребовались такие жесткие меры, как установление папой Григорием VII целибата, то есть обязательного безбрачия для всего духовенства, и запрета родившимся вне брака принимать сан епископа. Таким образом, формирующаяся традиция наследственной передачи церковных постов по примеру языческого жречества родового общества была насильственно прервана путем вмешательства высшей духовной власти.

Положение аристократии по происхождению укрепляется приданием символического, сакрального значения происхождению по крови. Во времена язычества королям приписывалось божественное происхождение: так, например, королева Елизавета II через своих скандинавских и саксонских предков ведет свой род от Одина. В дальнейшем принцип крови распространился на все благородное сословие, что давало аристократам особый статус по праву рождения. Этот статус способствовал развитию аристократического самосознания и укреплению чувства независимости от власти. Титул и богатство можно получить, но аристократом нужно родиться. Знатное происхождение неотъемлемо и неотчуждаемо, независимо от того, является ли оно привилегией или бременем. Как заметил Бердяев, «в человеческом обществе должны быть такие, которым не нужно возвышать себя, которые свободны от неблагородных черт, связанных с самовозвышением… Должны быть в мире люди, у которых есть прирожденные права, нужен душевный тип, свободный от атмосферы борьбы за приобретение прав»37. Кроме того, древность рода дает особое сознание принадлежности к Вечности и Традиции, трансцендентное по отношению к потоку преходящих событий.

К достоинствам аристократии по происхождению относятся ее устойчивость и стабильность, а также независимость ее статуса от земной власти. Основной недостаток такого принципа формирования аристократии – невозможность ее пополнения выдающимися представителями низших социальных слоев и, как следствие, нарушение естественной структуры общества, при которой место человека в социуме должно в конечном счете определяться его личными качествами и способностями.

В обществах, где роль традиции невелика, аристократия возникает в первую очередь по признаку имущественного положения. Наиболее характерным примером этого является античное рабовладельческое общество, развивавшееся в целом скорее как отрицание, а не продолжение предшествовавшего ему родового общества. В Греции родовая аристократия, игравшая важную роль в раннем рабовладельческом обществе, в дальнейшем в большинстве полисов утратила признаки, позволявшие выделить ее в качестве особой социальной группы. Потомки древних царей либо вообще утратили все атрибуты своего особого статуса, перейдя на положение рядовых граждан, как в Афинах, либо сохранили за собой формальный царский титул. Функции царя в данном случае обычно имели сакрально-жреческий характер, как в Аргосе. В Спарте правили одновременно два царя, которые фактически были наследственными жрецами и полководцами и не должны были играть значительной политической роли. В Афинах наследственная царская власть трансформировалась в ежегодно замещавшуюся должность архонта-басилевса (греч. – царь), который выполнял жреческие функции и председательствовал на судебных заседаниях по делам об убийствах38. В этом крупнейшем греческом полисе древняя родовая знать полностью утратила свой особый статус, перейдя на положение рядовых граждан. В Спарте и некоторых других полисах власть сохранялась за родовой аристократией. Тем не менее в эллинистический период в результате завоеваний Александра Македонского греческий мир разделился на государства, в которых установилась воспринятая из Персии деспотическая власть обожествленных царей, не оставлявшая места политической свободе и не способствовавшая преемственности элит. Родовая знать потеряла свои привилегии окончательно и навсегда, и социальный статус в эллинистическом обществе стал определяться в первую очередь богатством и доступом к власти, а не происхождением.

В Древнем Риме изначально существовала замкнутая группа родовой знати – патриции, которые вели свое происхождение от patres (отцов), членов царского сената. В дальнейшем в результате длительной борьбы между патрициями и плебеями возникла новая аристократическая элита – нобилитет, формировавшийся по принципу высокого материального статуса и участия в государственном управлении. Патрициат полностью утратил все реальные привилегии в сфере власти и управления, и критерием принадлежности к нобилитету в начале республиканского периода было богатство. Тем не менее в дальнейшем нобилитет оформился как аристократия по происхождению; более того, после того, как практически все древние патрицианские роды пресеклись, императоры стали жаловать звание патриция как почетный титул. Римская империя, следуя общей парадигме развития позднеантичных монархий, всегда тяготела к деспотизму. Тем не менее в Риме была собственная традиция родовой аристократии, которая прошла через репрессии деспотов и выдержала длительное сосуществование с общеантичной традицией формирования аристократии по имущественному признаку. Впоследствии она стала одним из источников формирования западноевропейской аристократической традиции, в то время как на востоке империи утвердилась традиция деспотической власти эллинистических монархов.

Преобладание имущественного критерия при формировании аристократии облегчает вертикальную мобильность в обществе и таким образом создает условия для пополнения элиты способными и энергичными выходцами из низов. Недостатками такого способа формирования элиты являются излишнее акцентирование экономического фактора и как следствие вероятность утраты аристократией культурообразующей функции, маргинализация традиции и исторической памяти. Если имущественный критерий формирования элиты является единственным и роль традиции снижена до минимума, то в результате возникает олигархия, сходная с традиционной аристократией, но лишенная значительной части ее достоинств.

В качестве отдельного типа мы выделяем современную аристократию. После того, как в начале XIX века феодальная традиция Европы прекратила свое существование, была подготовлена почва для отмены юридически закрепленных привилегий дворянства. Одновременно значительно усилилось экономическое и особенно политическое влияние буржуазии. В результате на основе дворянства, крупной буржуазии, политической, культурной и научной элит к концу XIX в. сформировалась новая социальная группа – аристократия современного типа, в которой сочетаются генеалогический и имущественный критерии. С одной стороны, сохраняется высокий престиж древних родов и прославленных фамилий; с другой, в современном обществе экономика играет настолько важную роль, что богатство нередко оказывается важнее родословной. Старые капиталистические фамилии, как, например, Рокфеллеры или Дюпоны, составляют неотъемлемую и полноправную часть современной аристократии, и в свете этого особенно заметна роль традиции, отличающей аристократов от нуворишей. Еще одним важным признаком современной аристократии является ее глобальность, отражающая тенденции развития всей цивилизации нашего времени. Локальные аристократии, сохраняя свои особенности и традиции, в наши дни постепенно складываются в мировую аристократическую элиту.