Капитан Колдомасова. следователь Генеральной прокуратуры Российской Федерации по особо важным делам

«Почти, как у меня, когда я училась в Байкальском университете, и как сейчас дома в Москве», – подумала она по поводу компьютера и его принадлежностей, и общего впечатляющего и светлого вида всей квартиры.

Напротив входа в комнату, располагалось большое белоснежное пластиковое окно с металлической за ним, белой решёткой, и с красивейшими светлыми, полупрозрачными двойными шторами. Плотными ближе к окну, и капроновыми перед ними, скрывающими белую элегантную и современную, отопительную батарею под всё окно. Две не широкие форточки или фрамуги, справа и слева на пластиковом окне, были распахнуты настежь, и комнату плавно наполняла приятная свежесть природы из-за окна. Перед окном – посредине, на полу стоял красивого вида, высокий – сто семьдесят сантиметров, трубчатый – диаметром сто пятьдесят миллиметров, прозрачный водный светильник, наполненный чистой водой с двумя-тремя различными игрушечно-малюсенькими рыбками, небольшим количеством разноцветных шариков и искусственных водорослей, с цветной меняющейся подсветкой снизу, и поднимающимися пузырьками воздуха. Светильник был включён и, к счастью, совершенно бесшумно работал, что бывает весьма редко в такого рода устройствах. Обычно, воздушный насосик громко или хотя бы как-нибудь, но тарахтит, и устранить это невозможно. В правом углу около окна, стоял на высокой и плоской – триста миллиметров толщиной, белоснежной полировано-блестящей тумбочке, приличный, огромный плазменный телевизор «Panasonic» последней модели, также с приличной акустикой белого цвета, расположенной с боков тумбочки, и формата – «Домашний кинотеатр». В метре от телевизора и тумбочки, вдоль стены справа, стояла широченная – два на два метра, не высокая от пола – триста миллиметров, двуспальная и без спинок, светло заправленная кровать. Сразу за ней, у стены стоял красиво-утончённый светлый торшер с четырьмя разноцветными лампочками. На полу, рядом с торшером, стоял такой же, как и в прихожей, телефонный аппарат «Русь» с АОН. У входа справа, высокой спинкой к стене, расположенной напротив окна, стоял шикарный, необычайно красивый, гладко обтянутый, элегантно сконструированный, как в царских покоях, очень светлый и широкий, при этом тоже не высокий от пола, двуспальный раздвижной диван-кровать. Диван стоял поперёк правой от входа стены. Комната была необычайно светлой и большой, и места, чтобы раздвинуть диван, было предостаточно. Если диван раздвинуть, то он не достал бы до края двуспальной кровати, более чем на два метра. На полу лежал, скрывающий по всему периметру плинтусы, цельный, красивый, очень светлый ярко-зелёного и при этом очень сочного цвета, жёсткий палас. На всех стенах – белоснежные, подёрнутые неброско невзрачным золочёно-декоративным рисунком в редких местах, как бы ниспадающим размазанным дождиком, придающим некоторую теплоту всей комнате, красивые обои до самого потолка, отторцованные на стыке с потолком по всему периметру комнаты и далее, узеньким и красивым, без всяких декоративных тиснений и рисунков, пенопластовым с выемкой, белоснежным потолочным плинтусом – галтелью: и в комнате, и в прихожей, и в кухне, всё тоже самое, и такие же самые обои всюду. Во всей квартире было уютно, тепло, очень свежо и благородно. Кроме того, едва улавливался тонкий, лёгкий аромат незнакомых нежных духов, наполнявших квартиру неизвестно откуда. Больше в комнате, ничего не было.

«Отлично!» – подумала капитан Колдомасова, вышла из комнаты и пошла на кухню к девчонкам, попутно глянув на себя в зеркале трельяжа в прихожей.

Лена со своей подружкой, в очень просторной кухне неторопливо нарезали ножиками на беленькой разделочной доске, свежие красные и жёлтые помидоры, и огурцы, для салата, за рабочим столом белоснежного полировано-блестящего с золочёными ручками и золочёными декоративными обрамлениями, кухонного гарнитура. Тоже не громоздкого, как и зеркальный шкаф-купе в комнате. И тоже толщиной нижних тумбочек всего лишь триста миллиметров, а верхних, всего двести миллиметров. Что придавало ещё больший визуальный и практический простор, без того очень просторной этой светлой кухне, без всяких загромождений или нагромождений кухонной мебелью. В отличие от того, как мебельные нагромождения или загромождения имеют место быть у подавляющего большинства других граждан в их квартирах. Что протолкнутся невозможно свободно на своей жилплощади из-за этого!

Куда смотрят мебельные фабрики в таких случаях и при таких обстоятельствах, совсем не понятно!? Видно, одичали там все дизайнеры! Или «окрестьянились» все там, до невозможности! Создавая и изготавливая для граждан в их квартиры, «гробово» -загромождающую по своим огромным размерам мебель!

На кухонном подоконнике за красивыми шторами стоял сверхкомпактный, небольшого размера и бело-серебристого цвета, Музыкальный Центр. Из которого ненавязчиво и очень чистенько и качественно, лилась очаровательная музыка вперемешку тоже с очаровательными, прошлыми и современными песнями.

«Здравствуйте, – ровно сказала капитан Колдомасова, войдя в необычайно просторную светлую кухню и осматривая накрытый благородным ужином, обеденный, бело-блестящий, тоже не широкий – пятьсот на тысяча четыреста миллиметров с закруглёнными углами стол, стоящий справа у стены, близко к окну, с расставленными вокруг него, тремя, типа негромоздких офисных, белыми мягкими стульями. – Где мне можно сесть? Какое ваше мнение?»

«Садитесь, пожалуйста, ну – где хотите!» – улыбнувшись, ответила хозяйка, глянув прямо в её глаза, своими чёрными, тёплыми, заблестевшими глазами.

Капитан Колдомасова невольно улыбнулась ей в ответ и села на первый от себя стул, стоящий у ближнего торца белоснежно-блестящего стола спинкой к стене. Положив ногу на ногу, откинувшись на спинку стула спиной к стене, а правым боком к столу, она положила левую руку себе на колени, правой рукой облокотилась на край стола и, подперев снизу элегантными пальцами очаровательно согнутой кисти свой миловидный тяжёленький подбородок, стала медленно осматривать своими похолодевшими глазами с полуопущенными веками всё, что находилось перед ней и вокруг неё.

Как только она села за стол, Лена, весело глянув на них обеих, озорным голосом предложила:

«Девчонки, давайте срочно знакомиться! Это – капитан Колдомасова Екатерина Сергеевна, – и она кивнула в сторону капитана Колдомасовой. – А эту девушку, зовут, Жанна Александровна Вербицкая! Меня же, если кто не знает, зовут, Попова Елена Михайловна!»

Шутливо представившись последней, Лена жизнерадостно рассмеялась и добавила:

«Ну вот, теперь мы все здесь, знакомые подружки! И давайте начнём быстрее жрать, иначе я уже слюнями подавлюсь!»

Лена поставила на стол, приготовленный совместно салат из свежих помидоров в беленькой тарелке, и села за стол напротив стены. Жанна, вымыв ароматным мылом ножи и беленькую пластиковую дощечку для нарезки овощей, закрыла это всё в выдвижной ящик рабочего стола, вытерла руки беленьким полотенчиком и села на третий стул, стоящий между окном с белоснежными красивыми, с неброским рисунком бледно-зелёненьких золочёного обрамления листочков на тоненьких веточках, капроновыми шторами и обеденным столом, напротив капитана Колдомасовой, и они все, без всяких церемоний и слов, тут же приступили к приготовленному ужину, никто и ни за кем не ухаживая.

Негромко звучащие песни и музыка приятно гасили и сглаживали все звуки и любую возню, возникающие во время употребления всеми, выставленных хозяйкой угощений.

Капитан Колдомасова иногда исподволь, изучающе поглядывала на Жанну, и при этом бесстыдно и без всяких комплексов и ограничений, поедала и пила всё, что ей хотелось и сколько хотелось из того, что было на столе. Она выпила сначала, стакан натурального виноградного сока перед едой. Затем продегустировала пять разных шоколадных конфет из имеющихся в вазе, запивая их, натуральным молочком, и заедая свежим деревенским творогом, смешанным с густой деревенской сметаной. Очистила и съела половину сочного холодненького апельсина. Не спеша стала есть, красиво обжаренный, мощный окорочок бройлерной курицы из близлежащей птицефабрики, и попутно с ним, салат из свежих помидоров с густой сметаной, запивая это, натуральным деревенским молоком. После, она отрезала себе приличный кусочище сочного, маслянистого, переслоённого разными кремами, бисквитного торта, и с наслаждением съела его полностью, неторопливо запивая его, тоже молочком. Примерно, насытившись, капитан Колдомасова в ожидании, когда все конкретно закончат трапезу, стала тщательно лакомиться очищенными лесными орехами, грецкими орехами и шоколадом, запивая это натуральным виноградным соком.

Лена и Жанна, тоже слегка приложились к трапезе, продегустировав, тем не менее, всё, что было на столе. В том числе и по толстому, сочному, обжаренному куриному окорочку, испытывая при этом, приятное удовлетворение.

Насытившись так, что аж дышать не могли, все трое начали подумывать, чем бы им теперь ещё заняться.

Лена сказала, что ей пора домой. Завтра вставать на работу.

Капитан Колдомасова встала, подошла к мойке, вымыла с мылом руки и, вытерев их полотенцем, села снова на свой стул, сказав, что она хочет срочно принять ванночку и побыстрей завалиться как свиночка, в кроватку отдыхать.

Жанна сказала, что сейчас помоет сама всю посуду, наведёт на кухне порядок, и тоже завалится отдыхать. Затем она встала из-за стола, вышла из кухни и, остановившись у двери ванной комнаты, поманила пальчиком капитана Колдомасову к себе. Когда капитан Колдомасова подошла к ней, она завела её в ванную комнату и показала ей, её личное, приготовленное заранее для неё, полотенце, личное мыло и личную, новую зубную щётку. После она повела её в комнату, рассказала, как раздвигается диван-кровать, и показала, как открывается шкаф-купе. Дала ей чистый, махровый ярко-жёлтенький короткий халатик с капюшоном и с широкими рукавами, показала, где лежат постельные принадлежности. Также показала ей, куда вешать и складывать одежду и вещи, чемодан, сумку или, что там у неё есть. И после этого пошла в кухню, а капитан Колдомасова стала готовиться к приёму ванны.

Пока они ходили туда-сюда, Лена встала из-за стола, помыла руки с мылом в кухонной мойке, вытерла их кухонным полотенцем, вышла в прихожую, обулась, сказала, что уходит, попрощалась, открыла ключом дверь и ушла, закрыв за собой дверь. Жанна, проходя мимо этой двери, закрыла её на ключ и пошла убираться на кухне.

Положив халат на край диван-кровати, капитан Колдомасова разделась догола. Повесила аккуратно свою воинскую форму на плечики в шкаф-купе, положила резинку со стекляшками, для волос, цепочку, колечко, часы и пистолет «ГШ» в кобуре, в пустой ящик. Не лапая стёкла зеркал своими пальцами, она аккуратно закрыла двери шкафа.

Осмотрев в зеркале двери себя голую, она с удовлетворением отметила, что несмотря на немалое количество только что употреблённой пищи, «жвотик», как она вслух, и сейчас мысленно его себе назвала, и называла так всегда, у неё, благодаря её всем развитым внутренним и наружным мышцам, никак не раздался во все стороны, как это в противном случае, часто бывает у большинства обожравшихся людей. Но дышать всё-таки, было тяжеловато.

«Ай! Сейчас помоюсь в горячей водичке. Лягу в кроватку. И всё пройдёт», – сказала она себе, надела халатик, взяла с собой постирать свои белоснежные трусики и беленькие носки, и пошла в ванную комнату.

По пути в ванную, она заглянула на кухню и, чтобы загарантироваться конкретной безопасностью, обратилась к Жанне:

«Жанна Александровна, разрешите задать вам интимный вопрос, в целях обоюдной безопасности? И сможете ли вы мне на него ответить?»

«Конечно, спрашивайте, – сказала Жанна. – Если я знаю ответ, то я обязательно вам скажу всё, что нужно».

«Скажите мне, болеете вы какой-нибудь венеричкой или нет, или какой-нибудь ещё заразой? Как и откуда вы об этом знаете? Вот я, например, никакой венеричкой и другими болезнями не болею. Совершенно здорова во всех отношениях. А что вы, можете сказать на эту тему?» – ровно и пытливо спросила капитан Колдомасова.

Жанна очень обрадовалась этому вопросу. И даже заулыбалась радостно, услышав именно такой вопрос. Потому что перед ней стоял тот же самый вопрос, не болеет ли эта приезжая капитан Колдомасова, гонореей, трихомонозом, хламидиозом, молочницей, СПИДом или сифилисом, или ещё какой-нибудь венерической заразой? Ведь она такая красивая, и за ней явно все таскаются. И неизвестно, даёт она им всем подряд или относится к этому избирательно? Сама она, никогда не смогла бы задать такой вопрос напрямую, сразу или сходу. Поэтому у неё возникли вместе и радость, и успокоение, что весь этот вопрос, и волновавшая её, именно эта проблема с новой и неизвестной жительницей в её квартире, прямо сейчас разрешится.

От капитана Колдомасовой не ускользнула такая её реакция на свой вопрос. Что, дополнительно подтверждало чистоту помыслов этой девчонки, беспокойство о своём и обоюдном здоровье, её высочайшую порядочность и доверительность, и природную тёплышковость.

Радостно улыбаясь своими чёрными сияющими глазами, Жанна начала говорить:

«Никакими венерическими болезнями, я не болею. И другими болезнями тоже. Ежегодно мы все на работе, проходим полное медицинское обследование. В том числе и на венерические заболевания, согласно недавним, Новым существующим Законам. Я по всем результатам обследования – совершенно здорова. Кроме того, я никуда не влажу, заразу себе не заношу, ни с кем не вожусь и не вступаю ни с кем в половые взаимоотношения, и в иные контактные взаимоотношения с кем угодно и с чем угодно. Чувствую себя постоянно прекрасно. Ничто меня никогда не беспокоит. Правда, медкомиссию последнюю, я проходила почти год назад. Через два месяца будет очередное медицинское обследование. Конечно, если я не заразилась по воздуху, то я совершенно здорова. А как это точно сейчас узнать, я не знаю. И что вам в таком случае ответить? И скажите, пожалуйста, сможете ли вы лично определить, когда вам нужно, есть у вас болезнь или нет?»

«Я, смогу, – сказала капитан Колдомасова и продолжила. – Мне совсем не надо никаких медицинских обследований, хотя мы так же, раз в год, проходим в определённое время медицинское обследование. Я в любую секунду знаю и ощущаю весь свой организм и всё состояние своего здоровья до мельчайших подробностей. Например, по венеричке. Мне достаточно визуально посмотреть одноразово и внимательно, на слизистую носа, на губы и слизистую рта, осмотреть половые органы хоть мужские, хоть женские, и я моментально скажу, есть венеричка или её нет. По глазам тоже могу определить наличие, отсутствие или подозрение на венеричку. Иногда по всем существующим визуальным признакам, могу даже определить примерное её название. У меня лично, венерички нет. Потому что я это чувствую, знаю и вижу, осматривая себя периодически, для подтверждения своих знаний в этом направлении. Остерегаюсь венерички где только можно и где нельзя, и так же, как вы, ни с кем не вожусь, кроме, как исключительно только, с моим родным тёплышком-мужем, который сам здоров, как „жеребец“, ни с кем, кроме меня, не водится, и никогда ничем не болел и не болеет. Потому что вечно соблюдает супружескую верность и преданность в браке, и никогда по всей своей жизни, никуда не влазит. Он знает, кстати, вообще обо всём, побольше, чем я. Ну, я пошла?»

Сказав всё это, капитан Колдомасова тут же развернулась и пошла в ванну мыться.

Жанна, невероятно довольная состоявшимся разговором, продолжила наводить порядок и при этом задумалась, не попросить ли эту капитана Колдомасову, проверить её на венерическое заболевание или на его отсутствие, и спросить, по каким конкретным признакам, она всё это определяет, чтобы в дальнейшем, знать и уметь это делать самой.

Зайдя в ванную комнату, капитан Колдомасова сняла халат, залезла непосредственно в ванну, проточной водой из душика постирала плавки и носки, и повесила их сушиться на полотенцесушитель. Затем проточной водой из гибкого душевого шланга, к счастью здесь – с отвинчивающейся головкой-распылителем на лейке, что бывает весьма редко по всему нынешнему государству во всех квартирах для граждан и на всех смесителях во всех душевых, и во всех магазинах на смесителях в нашем государстве, приняла полностью, как обычно, ванну, тщательно вытерлась полотенцем, надела халат и вышла из ванной в комнату.

«Наверно, эта Жанна сама где-то нашла и купила себе, именно такую лейку – с отвинчивающейся головкой-распылителем. Видно, она, в отличие от других людей, особенно женщин и девушек, уж совсем идеальная чистюля, потому что, – подумала капитан Колдомасова, по поводу желанной и строго необходимой для себя, такой лейки в её ванне. – А то бы пришлось срочно рыскать по всем магазинам, чтобы купить себе здесь именно такую».

«Какая-то моя двойняшка, – подумала Жанна, бросив свой взгляд на промелькнувшую из ванны в комнату, красивую капитана Колдомасову с чёрными вьющимися, обвисшими от влаги, волосами, с коричневым загаром, в этом жёлтеньком её халатике. – Хочется почему-то, ну, прям, тискать её, как подружку. Этого какого-то крупненького – жёлтенького «цыплёника».

Капитан Колдомасова зашла в комнату, раздвинула себе диван, достала из шкафа большую простыню, двуспальное одеяло в пододеяльнике, среднюю подушку, всё из белейшей льняной ткани белорусского производства, судя по этикеткам, и застелила это на раздвинутый диван-кровать. Она сняла с себя халат, положила его аккуратно на край спинки дивана, нырнула голенькая под прохладное одеялко на середину дивана ножками к окну, положив головку на подушку, накрывшись полностью одеялом до подбородка, и затихла как мышка, осматривая всё вокруг, своими тёмными глазками.

Жанна, наводя порядок у себя на кухне, уже начала почему-то скучать без капитана Колдомасовой. Ей захотелось побыстрей закончить всю эту возню и быстрее оказаться в обществе капитана Колдомасовой. Она ускорила темп, быстро всё закончила, выключила Музыкальный Центр и, покинув кухню, зашла в комнату.

Войдя в комнату, она посмотрела на капитана Колдомасову, лежащую под одеялом как мышка с глазками и улыбающуюся своим миловидным личиком. Что, весьма располагало к ней.

«Включить телевизор, пока я готовлюсь ко сну?» – спросила Жанна, доброжелательно и радостно улыбаясь.

«Угу», – игриво кивнув головой, продолжая мило улыбаться, сказала капитан Колдомасова, как отвечал всегда однозначно именно так, на любой, без исключения, вопрос, в известном советском мультфильме, маленький и взъерошенный, безразличный и отвлечённый от всего, вороник с чёрными глазками и с клювиком. Которого мама-ворона, чтобы куда-нибудь его пристроить, вечно таскала с собой по разным школам и другим учебным заведениям, по знакомым, друзьям и подружкам, где там ему задавали разные вопросы.

Жанна подошла к телевизору, включила его кнопкой и подала пульт капитану Колдомасовой. А сама разобрала ко сну свою кровать, разделась до трусиков, повесила одежду в шкаф, достала беленький махровый короткий халат с капюшоном и с широкими рукавами, надела его и пошла в ванну освежить холодной водичкой ноги и почистить зубки. Полностью мыться она не собиралась, потому что помылась прямо перед приходом Лены и капитана Колдомасовой.

Увидев её практически голую, капитан Колдомасова отметила себе, что Жанна совершенно не смущается своего обнажённого вида перед малознакомой ей девушкой. К тому же, у неё очень красивое, смуглое стройное тело классической красоты и классических пропорций. Вершины пирамид её красивых, тяжёленьких, наполненных эротичной тяжестью, в некоторой степени небольших грудей, упруго торчащих вперёд с довольно крупными гиперпигментированными чёрно-коричневыми сосцами, обрамлёнными почти такого же цвета большими пигментированными околососковыми кружочками, были слегка вздёрнуты кверху. Туловище и особенно тонкая талия, изящно смотрелись в пропорциях или в соотношении с её тяжёлым, умеренно широким и умеренно выпуклым, классически раздвоенным задом, с тяжёлыми бёдрами и на всю длину стройными ногами. Зад был одет в свободно облегающие, коротенькие белоснежные трусики, типа плавок, которые нисколько не скрывали и не умаляли эротическую привлекательность этого самого, её тяжёлого зада и всего того, что в нём было заключено.

Капитану Колдомасовой, неожиданно для неё самой, подумалось, что такой зад и такие бёдра, вероятно, хотели бы бесстыдно обнимать и юноши, и девушки. Потому что ей самой, непонятно почему, вдруг захотелось потрогать, пощупать и пообнимать у Жанны, её обнажённый упругий зад и упругие бёдра своими пальцами, ладонями, руками и всем обнажённым телом. Ласкаясь обо всё это со всех сторон, своими напрягающимися от возникающего эротичного волнения, пирамидами своих девичьих грудей и пылающими, начинающими затвердевать, крупными «карандашиками» -сосцами. И щупая своими горячеупругими пальцами и ладонями у неё сзади, обе её раздельные, смуглые и красивые ягодицы. И стоя обнимая всю её сзади, попробовать пожимать и пошевеливать своими ладонями и кончиками пальцев, её необычайно крупные чёрно-коричневые сосцы на вершинах её красиво заострённых и упругих грудей.

«Какая-то порнография, – одёрнула свои мысли капитан Колдомасова, как только Жанна вышла из комнаты в ванну. – Что это на меня находит? Не связанно ли это с тем, что я почти пять суток, с тех пор как рассталась с мужем, не занимаюсь эротическими наслаждениями или половыми сношениями по полной программе? Да… а…м…, срочно нужна штанга, гасить избыточную энергию. Или родной кнопочек-муж, чтобы занялся со мной вплотную конкретным делом по инструкции. Надо будет ему завтра, прямо с работы позвонить, и обсудить с ним этот или такой момент».

Задумавшись от нахлынувшего на неё эротического волнения, она, уже невольно потянувшись пальцами, лаская себя под одеялом пока нет Жанны, подогнула немного ноги в коленях, слегка развалив их в стороны, раздвинула средним пальцем правой руки жёсткость своих вьющихся чёрных волос между бёдер и погрузила пальцы в только что образовавшуюся, тёплую «жирную склизь» между крупных, мягких, больших волосатых половых губ. Затем её пальцы стали медленно сползая, скользить между и вдоль «жирных», напрягающихся, на осязание как склизкие мармеладки, уже и малых губ, вызывая сладострастное напряжение всего «таза» и бёдер, от чрезмерного прилива к ним, эротически взволнованной крови.

Стукнула дверь ванной комнаты. Это Жанна вышла оттуда и, пройдя по прихожей, зашла в комнату.

Капитан Колдомасова, чтобы не давать ей повода к размышлению, сразу после стука двери поправила одеяло и сложила ноги вместе, убрав свои разгорячённые «тёплышковые» пальцы из своего идеально чистого, эротическо-нежностного вместилища, и вытерев «склизкие» из них, об свой горячий животик и горячую ляжку правой ноги.

«Почему не включаете телевизор?» – войдя в комнату, с дружеской улыбкой спросила Жанна.

«Я забыла включить. Потому что задумалась. И мне лень его включать. Мне он сейчас не нужен. Если хотите, то включите себе, что вам хочется», – сказала капитан Колдомасова и протянула Жанне пульт от телевизора.

«Да мне он тоже не надо, – забирая пульт, положив его на тумбочку и выключив кнопку на телевизоре, ответила Жанна. – Завтра мне в семь тридцать вставать к девяти ноль-ноль на работу, так что лучше я посплю. А во сколько вам вставать? Успеете выспаться? Ваши ключи от квартиры лежат вот здесь, на компьютерном столе. Здесь три ключа на кольце. На двери у меня поставлено три замка. Уходя из дома, закрывайте на все три. Приходя домой, сначала позвоните в дверь, но только условным сигналом, который я вам сейчас продемонстрирую. Сама я буду звонить точно так же, и если я дома, то я открою сама, а если меня нет, то открывайте сами. Уходить и приходить, можете в любое, без исключения, время и сколько угодно раз на день, хоть сто раз в день или ночью. И ни о чём, пожалуйста, никогда не беспокойтесь. Кроме меня и вас, никто и никогда здесь не появится. Даже Лена. Потому что она никогда ко мне домой вообще не приходит. Исключение мы сделаем только для вашего мужа, если вы захотите. Но при условии, что он не курит и не пьёт, и чистоплотен. Ну, чистюля значит. Еду себе покупайте сами. Можете пользоваться в квартире всем, что тут есть. Если у вас по каким-нибудь причинам нечего будет есть, в смысле, кушать, то смело можете угощаться и есть всё то, что есть у меня. Вот и всё. Как вы на это смотрите?»

«Я смотрю на всё это, очень внимательно. Надеюсь, что проблем я вам не создам, и мы с вами – подружимся. Единственная у меня к вам просьба, никогда в жизни не прикасаться к моему пистолету и к моему служебному удостоверению. Всё остальное, без исключения, можете трогать, щупать, рассматривать, примерять, использовать и так далее, в любое время. Завтра я буду спать до «посинения». После схожу в гостиницу, и заберу оттуда свою сумку со шмотками. Притащу её сюда, переоденусь в гражданское и пойду на работу. И больше вы меня никогда в военной форме не увидите. Говорить мне вам больше, тоже нечего, потому что вам рано завтра вставать. А наговориться, мы с вами ещё успеем. Я думаю, что у нас будет для этого достаточно времени. Спи, «китик», – сказала капитан Колдомасова Жанне и, повернувшись, легла на бочок, откинув в сторону свою подушку.